Александр Просвирнов
ПОСЛЕДНЯЯ ТАБЛЕТКА
Николай в изнеможении рухнул в кресло и нажал на кнопку в подлокотнике. Голова раскалывалась. «Нельзя столько работать», — подумал он, потирая виски. Из стены бесшумно выдвинулась полочка. От разноцветных бутылок, сразу запотевших в тепле, повеяло приятным холодком. Рука потянулась было к пиву, но все-таки ухватила лимонад.
От ледяного сладкого напитка чуть полегчало. Николай довольно улыбнулся и легким касанием сенсора в подлокотнике включил телевизор. У стены мгновенно возникло объемное изображение. Николай попал на выпуск новостей.
— По сообщению Академии наук России, — рассказывал диктор, — на группе добровольцев испытано экспериментальное средство от фобии-2020. За восемнадцать лет, прошедших с первого зарегистрированного случая заболевания, это единственная попытка…
Николай встрепенулся и добавил звук, однако изображение подернулось голубой дымкой, зазвучала проникновенная музыка из древнего фильма «Эммануэль», и замелькали обнаженные женские тела. Это был рекламный ролик от жриц любви.
Лицо Николая исказилось от ярости. Он выхватил из-за пазухи антирекламатор и, с наслаждением нажимая на курок, расстрелял телевизор на стене. Запахло горелым.
Немного успокоившись, Николай пересел к компьютеру. Вскоре на экране монитора появилось лицо менеджера компании «Трубочист». Молодой человек с безукоризненным пробором внимательно посмотрел в глаза клиента и вежливо поинтересовался:
— Чем могу быть полезен, Николай Сергеевич?
— Что вы мне подсунули, господа? — яростно заговорил Николай. — Ваша фирма гарантировала, что отныне я не увижу ни одного рекламного ролика. А сегодня даже во время выпуска новостей прорвались рекламные пираты!
— Вы сохранили доказательства?
— Разумеется, — Николай подключил антирекламатор к компьютеру. — Перед уничтожением телевизора я зафиксировал изображение.
Минуты две менеджер внимательно исследовал улику, потом тяжело вздохнул и развел руками.
— Примите наши глубочайшие извинения, Николай Сергеевич! Мы чрезвычайно огорчены этим техническим сбоем. В течение получаса вам будет доставлен телевизор новейшей марки и запись прерванной передачи. На ваш счёт мы переведём компенсацию за моральный ущерб. Николай Сергеевич, мы очень рассчитываем на понимание. Просим вас никому не рассказывать о данном инциденте.
— Хорошо, — холодно ответил Николай. — Но предупреждаю: если подобное повторится, я откажусь от услуг «Трубочиста» и обращусь в суд.
В ожидании нового телевизора он вышел подышать на балкон, глядя с высоты шестнадцатого этажа на раскинувшийся перед ним мегаполис.
Было еще светло, и в глазах не рябило от мелькающих вывесок. Николай поднял глаза к небу и увидел, как к нему резко спускаются несколько светящихся шариков. Первый из них остановился у балкона, и в воздухе вспыхнуло двухметровое изображение сидящих рядом кошки и собаки. Зазвучал «Собачий вальс», и приятный баритон проникновенно поведал: «С кормовой добавкой «Антиваленок» у вашего любимца никогда не сваляется шерсть…».
Николай выхватил антирекламатор, и проклятый сфероид исчез во вспышке пламени. Еще несколько выстрелов — и уцелевшие шарики, так и не успевшие включить изображение, разлетелись в разные стороны.
На следующее утро Николай по компьютерной сети связался с Виолеттой. На экране появилось изображение симпатичной молодой женщины. Мужчина вздохнул и с обожанием посмотрел на жену.
— Здравствуй, любимая! С днем рождения!
— Спасибо, родной! — она улыбнулась. — Почему вчера не показывался?
— Нездоровилось. Ты-то как себя чувствуешь? Сможешь меня сегодня вытерпеть хоть пять минут? Хотелось бы вместе отпраздновать.
— Приходи, Коля! Помнишь, в последний раз нам удалось вместе целых десять минут побыть! Я начала новый аутотренинг. Вдруг поможет?
— А как же! — поддержал жену Николай, нисколько, впрочем, не веря в её очередную затею.
Кое-как дотерпев до обеденного перерыва, Николай на своем электрокаре помчался в институт. Адрес он выяснил вчера вечером, когда посмотрел запись выпуска новостей. Николая тут же проводили к профессору Фабию. Николай ожидал увидеть благодушного старичка с бородкой, однако господин Фабий оказался жизнерадостным добрым молодцем. Больше похожий на ресторанного вышибалу из старинных фильмов, он снисходительно поглядывал на Николая.
— Не забывайте, молодой человек, это экспериментальное средство, — предупредил ученый густым басом, передавая Николаю пузырек с миниатюрными таблетками. — Препарат действует час-другой, причём не на каждого. А у вашей супруги, как я понял из вчерашнего разговора, очень запущенный случай фобии-2020.
— Остаётся надежда, — улыбнулся Николай, подписывая все необходимые для участия в эксперименте документы. — Спасибо, профессор!
Вечером он купил букет из тридцати трех роз, а потом заглянул в мини-маркет за шампанским и конфетами.
Там неуловимо пахло чем-то необыкновенно приятным, и Николай, сам того не ожидая, набрал целую гору продуктов. У кассы у него вдруг потемнело в глазах, и он еле устоял на ногах.
— Что с вами? Вы так побледнели! — к нему уже спешил менеджер в безукоризненно сшитой униформе. — Вызвать «скорую»?
— Нет-нет, все в порядке. Уже проходит, — пробормотал Николай.
Действительно, по выходе из мини-маркета сразу полегчало, и Николай уселся в электрокар, сложив покупки на заднем сидении.
Стараясь не обращать внимание на возникающие время от времени легкие приступы дурноты, он гнал электрокар все быстрее и уже через полчаса поднялся на лифте к Виолетте.
Жена встречала его в неизменном защитном костюме, однако с искренней радостью бросилась ему на шею.
— Ого, Коля, мы с тобой будем пировать не хуже Гаргантюа с Пантагрюэлем! — засмеялась Виолетта, увидев огромные пакеты. — Скорее, пока не начался приступ!
Виолетта поставила розы в спальне и буквально влетела на кухню, где Николай уже распаковывал покупки. Хлопнула пробка шампанского, и супруги чокнулись полными фужерами.
— За тебя, родная!
Закусили ананасами, и Николай достал из кармана пузырек.
— Попробуй, Валя. Экспериментальное средство. Вдруг поможет?
— Сколько их уже было! — с горечью вздохнула Виолетта.
Она махом проглотила таблетку и жадно набросилась на еду.
Николай с тревогой смотрел на жену, каждую секунду ожидая истерической вспышки или приступа рвоты. Однако пролетели десять минут — и ничего не случилось.
— Действует! — прошептала Виолетта. — Неужели? Даже не верится! Коля, быстрее! Может, наконец-то получится без манекенов?
Через несколько секунд они были в спальне, лихорадочно сбрасывая одежду. Жалобно заскрипела кровать, а еще через пятнадцать минут супруги в блаженстве растянулись на постели.
— Даже не верю — первый раз по-настоящему! — Николай покачал головой. — И это за три года!
— Нам больше не нужны посредники! — засмеялась Виолетта, легко выкатывая из-под кровати ящик с силиконово-каучуковым роботом. — Твой двойник теперь может спать вечным сном! Где ты раздобыл лекарство?
— В институте. Потом им надо написать отчет. О, я не пожалею слов благодарности! — Николай вдруг помрачнел: — Эх, Валя! До сих пор не могу себя простить, что бросил тебя тогда, смалодушничал…
— Не извиняйся, Коля! — остановила его Виолетта. — Ты не виноват, что отозвал заявление из загса. Я ж сама не понимала еще, что больше не смогу выйти из квартиры и общаться с кем-то, кроме мамы. Главное, врачи вовремя успели, а ты все-таки вернулся…
— Что-то в сердце кольнуло тогда, — пояснил Николай. — Потом узнал, что ты в больнице… Валя, что, опять?
— Уйди! — дико закричала Виолетта.
Лицо ее побледнело, и она зажала рот ладонью. Николай, как ошпаренный, выскочил из постели и метнулся в прихожую. Тяжело дыша, он остановился у двери. И тут же голову сжало, будто тисками, в глазах потемнело.
Теряя сознание, он успел подумать, что именно здесь, в луже рвоты, когда-то лежала целые сутки брошенная им Виолетта.
Услышав шум падения, Виолетта на четвереньках выползла в прихожую, глядя на распростертое на полу обнаженное тело. Ее по-прежнему мутило, и она вернулась в спальню. Нашла в пиджаке Николая пузырёк и проглотила еще одну таблетку…
Через пять минут Виолетта пришла в себя и немедленно вызвала «скорую».
— Не ожидал вас увидеть, Виолетта Владимировна, — врач смотрел на посетительницу с нескрываемым изумлением. — Полагал, что вы навсегда заточены в своей квартире. Это сколько уже прошло, три года? А Николай Сергеевич, значит, все-таки вернулся к вам? Но живете, разумеется, врозь? Да-с, не позавидуешь вам. Впрочем, я предсказывал вашему мужу, что какие-то лекарства со временем появятся. Даже такое несовершенное пока средство для вас выход.
— Доктор, что с ним?
— Редчайшая форма тяжелой аллергии на запахи. С неизвестным пока осложнением.
— Но ведь он дожил до тридцати пяти и ни на что не жаловался!
— Возможно, в атмосфере появилось что-то новое. Сейчас же столько всего выпускают! Будем исследовать. Но не стану скрывать: положение чрезвычайно серьёзное. Пока не можем понять, что же спровоцировало такой тяжелый приступ.
Несколько дней Николай лежал без сознания среди причудливых медицинских приборов, трубок и капельниц. Глотая таблетку за таблеткой, Виолетта сидела рядом, безучастно наблюдая за хлопотами врача и медсестер. Женщины в белых халатах поглядывали на нее с сочувствием, предлагали отдохнуть, съездить домой.
— Вот ведь какая любовь бывает! — услышала однажды Виолетта сквозь дрему шёпот двух сестер. — На самой лица нет, фобия ее прямо на глазах сжирает, а не уходит.
А куда ей было идти, если по хмурому и озабоченному лицу врача она понимала, что дело дрянь, и все его слова ободрения ничего не значат?
Виолетта так больше и не увидела Николая в сознании. В тот роковой день она забылась на полчаса, положив голову на тумбочку. Вдруг что-то кольнуло ее в сердце. Виолетта подскочила к мужу и обмерла: Николай не дышал. Успев нажать на кнопку вызова сестры, Виолетта рухнула без чувств у постели мужа.
Николая похоронили через два дня. Виолетта не плакала. От таблеток голова была, как чугунная, и все окружающее представлялось ей словно в дымке. Она все-таки сумела съездить с родными и друзьями мужа в крематорий и не отдала урну в колумбарий, забрав прах домой. Ей не препятствовали.
Только дома Виолетта немного пришла в себя, дав волю слезам перед прахом Николая.
Способность рассуждать вернулась к ней, и она наконец-то внимательно прочитала заключение о смерти. Увы, врачи определили формулу состава, отравившего ее мужа, только при вскрытии. Сделай они это раньше, Николая, возможно, сумели бы спасти.
Весь следующий день Виолетта не поднималась с постели и размышляла. Где же мог Николай надышаться этой дрянью? За ужином он успел рассказать про головные боли и приступ в мини-маркете. Тогда он представил случившееся пустяком вроде насморка, однако проверить стоило, тем более что других ниточек не просматривалось.
Виолетта заказала миниатюрный химанализатор, ввела туда проклятую формулу, проглотила очередную таблетку и отправилась в магазин.
Все вокруг ей внушало дикий ужас, но Виолетта держалась.
В магазине чем-то неуловимо пахло. Она накупила целую сумку продуктов и только потом вспомнила про прибор. Достав его из сумочки, Виолетта ошеломленно посмотрела на миниатюрный дисплей: там среди множества формул моргала красным одна — та самая!
Виолетта вернулась домой, задыхаясь от ненависти. Поджечь магазин? Нет, не годится. Спокойнее! Так, Николай тоже принес полные сумки…
Стоп! Виолетту словно озарило. Кажется, один из бывших чем-то таким хвастался. Как же его звали? Ага, Устин!
Виолетта метнулась к компьютеру. Черт! Старый она разбила, когда ее бросил было Николай, а в новом адресов прежних виртуальных любовников нет. Но ведь Устин был последним перед Николаем. Виолетта наморщила лоб. Точно, он называл себя Нюхач! Следом за ником вспомнился и электронный адрес. Только бы он не изменился!
Дрожащие пальцы Виолетты пробежали по клавишам, и через несколько секунд перед ней появилось пухлое лицо Устина. В глазах его мелькнуло легкое удивление, а затем искренняя радость.
— Виолетта! Вот это да! Ты куда пропала на четыре года?
— Замуж.
— Опа! Что ж, поздравляю. А теперь, значит, потянуло к старым знакомым четвертого уровня? Помню, твоя куколка такое вытворяла у меня в постели!
— Оставь это, Устин! — Виолетта покраснела. — Я о другом хотела поговорить. Ты, кажется, что-то рассказывал о своих работах по влиянию запахов на поведение.
— Ну и память у тебя! Между прочим, за эти годы я далеко продвинулся. Чертовски интересно! В лаборатории иногда даже ночую. Понимаешь, еще в начале века обнаружили, что, к примеру, легкий аромат кофе стимулирует покупки в ресторане или магазине. Таково воздействие запахов на лимбическую систему. С каждым годом открывалось действие новых ароматов. Запах должен быть едва уловимым, иначе ничего не получится. А я разработал уникальные комбинации. Тончайший расчёт! Это раньше все делалось на глазок. А у меня патент, по заказам магазинов измеряю объём помещения, изучаю циркуляцию воздуха, ассортимент продуктов. Потом создаю нужную обонятельную композицию. Деньги серьезные платят, ведь антирекламаторы против запахов бессильны.
Виолетта побледнела, кусая губы.
— А если для кого-то твои составы яд? — еле выговорила она.
— Да, возможно. Из-за этого, кстати, мне долго не выдавали санэпидемзаключение. Но экспертные оценки показали, что серьезная аллергическая реакция возможна только у одного человека из нескольких миллионов. Сама понимаешь, вероятность микроскопическая, потому и выдали, в конце концов, документ. Конечно, не без помощи крупных корпораций, пролоббировавших положительное решение. Если серьезно, положа руку на сердце: это слишком незначительная цена при тех барышах, что получают магазины. Выручка возрастает где на треть, где вдвое. Представляешь?
Кажется, Устин мог бесконечно рассказывать про свои успехи, и Виолетта решила его остановить:
— Я хотела бы взглянуть сама на эти чудеса.
— Вот как? — Устин подмигнул ей. — Ты только лабораторией интересуешься, или все-таки муж так надоел?
— Всё может быть, — Виолетта натянуто улыбнулась. — Как до тебя добраться?
Спустя минуту она уже стояла у выхода из квартиры. И вдруг похолодела: в пузырьке осталась всего одна таблетка! Хватит ли до лаборатории? Может, попробовать немного без лекарства?
Виолетта решительно распахнула дверь, и тут же согнулась в приступе дурноты. Нет, фобия-2020 так и не выпустила ее из своих цепких лап. Таблетки лишь на время загоняют болезнь в берлогу.
Отдышавшись, Виолетта проглотила таблетку и выбросила пузырек. Выждав пять положенных минут, пулей спустилась по лестнице и выгнала из гаража электрокар.
На дорогу ушло полчаса. Устин встречал ее в дверях старинного двухэтажного здания, весело улыбаясь.
— Выглядишь не очень, побледнела вся, — заметил он вместо приветствия. — Слушай, а ведь я тебя впервые живьем вижу! Знаешь, так ты все равно гораздо интереснее, чем на экране. Точно тебя интересует только лаборатория?
— Показывай уж! — пробурчала Виолетта, стараясь улыбаться.
Она с трудом выдержала пятнадцатиминутную экскурсию, подмечая только то, что было нужно ей: там — баллоны, тут — видеокамеры для контроля.
— Странная ты сегодня, — с удивлением сказал Устин. — Хочешь кофе?
— Давай. Только мне сначала нужно в дамскую комнату.
— По коридору налево. Держи ключи!
Виолетта не ожидала такой удачи: сразу вся связка у нее! Пока парень, пошире распахнув дверь, возился с кофе в комнатушке без окон и даже вентиляции, она собрала в лаборатории все попавшиеся под руку баллоны с экспериментальными составами и на тележке прикатила их к каморке, где Устин уже разливал по чашкам ароматный напиток.
— Эй, что ты делаешь? — закричал тот, когда открытые баллоны один за другим полетели в тесную комнату.
Виолетта успела разглядеть, как Устин лихорадочно пытается закрыть баллоны, но она не зря швырнула сразу несколько штук: Нюхач явно не успевал, тем более что следом полетели новые. К одному из баллонов резинкой была прикреплена бумажка с формулой и припиской: «Этой гадостью ты убил моего мужа!».
Виолетта едва успела запереть дверь и с улыбкой сфинкса слушала ругательства Устина и стук кулаков, который становился все слабее. Прочитал ли он записку? Какая, впрочем, разница. Теперь разбираться будут следователи.
Наконец внутри все стихло. Виолетта вышла на улицу, чувствуя, как ее начинает бить озноб. Действие последней таблетки заканчивалось. В глазах все поплыло, к горлу подступила тошнота. Виолетта остановилась, села прямо на тротуар, прислонившись к стене лаборатории, и закрыла лицо руками. Сведет ли ее очередной приступ в могилу, или же прохожие успеют вызвать врачей, ей было теперь совершенно безразлично.
Евгений Добрушин
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Элиазу Равиковскому всегда снились плохие сны. Во сне он болел страшными болезнями, попадал в тюрьму, воевал в «горячих точках», его грабили и убивали, начальник по работе давал невыполнимые и бессмысленные задания, жена изменяла ему с лучшим другом, дети становились наркоманами, любимая теща насылала порчу; словом, жизнь его превращалась в сущий ад. Каждый раз он долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок, в ужасе от предстоящих кошмаров, но потом все же усталость брала свое, и он засыпал. И попадал в мир своих страхов.
А наяву все было замечательно: высокооплачиваемая работа программистом, красавица жена, умные и послушные детки, замечательная теща; короче, небосклон его бытия не омрачался ни одной тучкой. Банковскую ссуду на квартиру он выплатил за четыре года, недавно купил новую «субару», каждую субботу с семьей ездил на море, раз в год — за границу. Он побывал в Европе, Индии, Японии, Америке; казалось бы, впечатлений хватало, но сны его по-прежнему не отличались разнообразием. То ему снился ураган, то ядерная катастрофа, то страшная эпидемия, и каждый раз он вставал утром разбитый и измученный после очередного «апокалипсиса».
Много раз он обращался к психологам, психоаналитикам, разным гипнотизерам и целителям, но никто не мог ему помочь. Элиаз был в отчаянии.
И вот однажды в его квартире раздался звонок. Он открыл дверь. На пороге стоял молодой человек в элегантном костюме и галстуке.
«Очередной жулик» — подумал Элиаз. Элегантно здесь одеваются только жулики. Под видом «дистрибьютора солидной фирмы» они всучивают вам какое-нибудь дорогостоящее дерьмо. Это может быть что угодно: от средств для похудания и косметики — до спутниковых тарелок или, например, систем очистки воды.
— Здравствуйте! — сказал незнакомец. — Меня зовут Гилад Коэн. Я независимый дистрибьютор американо-израильской фирмы «Си-Би-Эс-Интернейшенл-Технолоджис».
«Ясное дело, — пронеслось в голове Равиковского, — дистрибьютор, кто же ещё!»
— У вас бывают проблемы со сном? — спросил вошедший. Он так быстро проскочил вовнутрь, что Равиковский не успел захлопнуть дверь перед его носом.
— Продаете новые снотворные? — спросил Элиаз наглеца.
— Нет. Я хочу предложить вам замечательный прибор. Он регулирует сновидения.
— Что-о?
— С помощью этого чудесного прибора, разработанного нашими специалистами, вы сможете смотреть те сны, которые сами выберете.
— Каким образом?
— Очень просто. Скажем, вы хотите почувствовать себя героем какого-нибудь художественного произведения. Ну, например, Д'Артаньяном из «Трёх мушкетёров». Берёте текст романа, записанный на компакт-диск, вставляете диск в аппарат, нажимаете «Enter!» — и всю ночь вам снятся сногсшибательные приключения в стиле Александра Дюма.
— Фантастика! Но это же невозможно!
— Иногда реальность круче любой фантастики.
— И вы гарантируете эффект?
— Стопроцентно. Могу вам оставить этот прибор на три дня. Испытайте его в действии. Через три дня я приду, и мы оформим сделку.
— А сколько он стоит?
— О деньгах поговорим позже. Пока я не возьму с вас ни копейки. Вы только распишитесь в получении «Морфотрона».
— Так называется ваш чудесный аппарат?
— Да. Поставьте здесь подпись, — он протянул фирменный бланк.
— Ну вот, — сказал Гилад Коэн, после того как Равиковский расписался, — сейчас я научу вас им пользоваться.
Прибор оказался очень прост в эксплуатации. Перед сном надо было поставить его в изголовье кровати, подключить к сети электропитания, набрать условный код (чтобы никто не мог им воспользоваться, кроме вас), настроить на свои биотоки с помощью трёх разноцветных рычажков, потом на клавиатуре набрать имя героя книги, которым хочешь быть во сне, дальше — запустить диск с текстом и спокойно ложиться спать.
Также выяснилось, что параллельно с основной программой сна можно слушать любимую музыку. Для этого использовался еще один компакт-диск — с аудиозаписями. Одним словом, простое сновидение превращалось в полнометражный фильм с музыкой и спецэффектами. Дистрибьютор пояснил, что прибор не только генерирует сон, но и направляет его в нужное русло. Трансляция идет посредством биотоков, излучаемых аппаратом на расстояние до пяти метров. Сон можно смотреть и не в одиночку. В принципе, число участников «действия» может быть до восьми реальных человек, но при условии, что они будут спать в одной комнате, на расстоянии, не превышающем радиус действия прибора. При этом всем будет сниться один и тот же сон, но роли в нём они будут играть разные. Как в кино. Только работу режиссера в данном случае выполняет микросхема прибора.
Когда Гилад Коэн ушел, Элиаз сразу решил опробовать «Морфотрон». Настроив, как положено, аппарат, он вставил демонстрационный диск с «Тремя мушкетёрами» в приёмник, в другой дисковод поместил диск с классической музыкой и улегся в постель. Жена в эту ночь дежурила в больнице (она была врачом), дети гостили у бабушки, и он не боялся, что ему кто-то помешает.
Тем не менее Элиаз долго не мог заснуть. Всю ночь он ворочался с боку на бок, но сон пришёл только под утро. Хорошо, что следующий день был выходной.
Проспав всю субботу, Равиковский проснулся от стука входной двери. Жена вернулась с работы.
— Один за всех, и все за одного!
Боевой клич мушкетёров прорезал тишину вечера залпом салютующих орудий, и в дверях спальни возникла фигура Элиаза. Его глаза сияли от восторга. Он размахивал руками так, будто отбивался шпагой от наседающих врагов.
— Что с тобой, дорогой? — удивлённо спросила жена.
— Представляешь, это работает! — радостно закричал Равиковский.
— Что работает?
— «Морфотрон»!
И он ей поведал про своё новое приобретение.
А через три дня пришел мистер Коэн, и они оформили покупку. Нельзя сказать, что прибор был дёшев, но он, безусловно, стоил потраченных на него денег.
Для Равиковских началась новая жизнь. Они пользовались «Морфотроном» и вместе, и по отдельности, иногда давали его в детскую, и тогда дети попадали в сказку про Белоснежку или про Гарри Поттера. Элиаз перекачивал из Интернета тексты полюбившихся произведений, отмечал, кем бы он хотел быть на этот раз, и дальше происходило чудо…
Он отправлялся в путешествия к далеким звездам, спускался в морские глубины, боролся с драконами (всегда их побеждая, разумеется), сидел за столом с могущественным королём, или же сам примерял императорскую корону. Он был добрым волшебником и коварным злодеем, пиратом и учёным-ядерщиком, астронавтом и непобедимым бойцом спецназа.
А потом они с женой открыли для себя эротическую литературу. Начало положил роман «Эммануэль». Когда они проснулись, первыми словами Элиаза были:
— Никогда не знал, что ты такая шлюха!
— Сам хорош! — отвечала ему жена. — Поставь лучше вторую часть…
Немного подумав, он полез за вторым диском.
Эротика сперва их очень увлекла. Здесь можно было вволю вкусить «запретных плодов», не опасаясь никаких неприятных последствий. Ведь во сне нельзя заразиться венерическими болезнями. Беременность героям сновидений тоже не грозила. Так что — полная свобода действий. Иногда супруги сами сочиняли сценарий своих любовных приключений и потом вместе их ночью «проигрывали». Взаимная ревность им поначалу очень мешала, но вскоре они привыкли. В конце концов, кто же ревнует к фантазиям? Равиковские изменяли друг другу только во сне. А во сне можно все…
Но потом это надоело.
Вернулись к литературе.
Бальзак, Мериме, Джек Лондон, Курт Воннегут, Брэдбери, Саймак, Айзек Азимов, Конан Дойль, Марк Твен…
Запас любимых произведений быстро иссяк. Они начали использовать незнакомые тексты. Впрочем, тут иногда получался обратный эффект — не все романы кончаются так, как хочется.
И тогда Элиаз Равиковский стал писать сам.
Так как он сочинял для себя, то работал на совесть. И у него стало получаться!
Когда же он отнёс свои произведения в одно из издательств, редактор пришёл в восторг — появился новый талантливый писатель! Вскоре вышла в свет первая книга Элиаза Равиковского. Как и ожидалось, весь тираж разошёлся быстрее, чем за месяц. В жизни нашего героя началась новая эпоха.
Прошло десять лет. Элиаз давно бросил программирование и полностью отдал себя творчеству. Каждую ночь он «прокатывал» на себе новый текст, и почти каждый день рождался новый интересный рассказ. Столь плодовитого писателя история еще не знала. Его произведения перевели на множество языков. Он стал настоящим классиком двадцать первого века. Гонорары Равиковского росли в геометрической прогрессии. В Голливуде уже поставили несколько фильмов по его сценариям. Но особой популярностью он пользовался у клиентов компании «Си-Би-Эс-Интернейшенл-Технолоджис». «Морфотроны» были теперь почти в каждом доме. «Генератор снов» победно шествовал по планете.
Но одна мысль никак не давала покоя нашему герою.
Дело в том, что в далеком детстве Элиаз был влюблён в одноклассницу. Ее звали Лимор. Она тогда не ответила ему взаимностью, из-за чего он очень страдал, пока не встретил свою будущую жену Фиру. Хоть она и вытеснила его чувство к Лимор, но все же где-то в глубине души заноза неразделённой первой любви тихо саднила и напоминала ему о том времени, в которое ему уже никогда не вернуться…
Никогда?
А как же «Морфотрон»?
Может, то, что нельзя пережить наяву, удастся пережить во сне?
Сказано — сделано.
Вскоре был готов роман.
Названия у него не было. Это было произведение для внутреннего пользования, и для окружающих оставалось «тайной за семью печатями».
Когда жена уехала в отпуск к тетке в Америку, Элиаз решил приступить к исполнению давней мечты. Их дети уже выросли и жили отдельно, и никто не мог ему помешать. Во всяком случае, ближайший месяц.
Чтобы набраться храбрости и вместе с тем успокоиться, Элиаз довольно крепко выпил перед сном. Когда он улёгся в постель и нажал кнопку «Пуск» на «Морфотроне», аппарат дал сбой. На экране появилась надпись: «Неполадки системы. Перезагрузите прибор». Но Элиаз уже был пьян и плохо соображал. Он просто стукнул кулаком по «Генератору снов», и… прибор заработал.
И вот сон начался.
Первое сентября. Школа «Равиталь». Шестой класс. Девочка Лимор с белыми бантами в каштановых косичках.
— Здравствуй, Элиаз! — говорит она. — Рада тебя видеть.
— Здравствуй, Лимор! Как дела?
— А у меня новый портфель!
— И у меня тоже!..
Прошла ночь. Сон подходил к концу. Элиаз был счастлив. Во сне у него была жена Лимор и пятеро детей от нее. Наконец он воплотил свою мечту. Пора было просыпаться…
Но сон продолжался. От удара кулаком «Морфотрон» зациклило. Он не выходил из программы. Все началось сначала.
Первое сентября. Школа «Равиталь». Шестой класс. Девочка Лимор с белыми бантами в каштановых косичках.
— Здравствуй, Элиаз! — говорит она. — Рада тебя видеть.
— Здравствуй, Лимор! Как дела?
— А у меня новый портфель!
— И у меня тоже!..
Прошли еще сутки. Сон продолжался.
Первое сентября. Школа «Равиталь». Шестой класс. Девочка Лимор с белыми бантами в каштановых косичках…
Прошло три дня. Элиаз спал. Никто не тревожил его сон.
— …Здравствуй, Элиаз! Рада тебя видеть.
— Здравствуй, Лимор! Как дела?
— A у меня новый портфель!
— И у меня тоже!..
Прошла неделя…
Не дозвонившись до мужа, обеспокоенная жена прервала отпуск и вернулась из Америки. Хлопнула дверь. Элиаз проснулся.
— Я ее ненавижу! — заорал он, вскочив с кровати.
— Господи, что случилось? — спросила жена Фира.
— Я ненавижу эту Лимор, ненавижу!!
По лицу Элиаза Равиковского катились слезы.
Впервые за десять лет.
Евгений Добрушин
МЕНЮ
Джон Хэлдон с трудом посадил свой старенький модуль на выщербленный бетон космопорта. Гамма была довольно мерзкой планетой с постоянными магнитными бурями, запыленной атмосферой и вечной нехваткой воды. Но так уж случилось, что ближайшая заправочная находилась только тут. До следующей ему было не дотянуть.
Пока работяги грузили на борт аннигиляционное топливо, Джон пошёл перекусить в ближайшую таверну. Над дверями полуразрушенного здания горела неоновая вывеска: «Харчевня Макса. Хорошая хавка, плюс кое-что еще за безналичный расчёт».
Прочитав вывеску, Джон задумался. Честно говоря, это «кое-что» его заинтересовало даже больше, чем сама еда. На борту его корабля была большая партия необработанных дрилонов с Беты Центавра, очень ценившихся в этих краях. Может, обменять парочку из них на что-нибудь подходящее? Он уверенно распахнул дверь в харчевню.
За небольшим прилавком стоял коротышка лет двадцати пяти и что-то подсчитывал на карманном калькуляторе.
— Привет, Макс! — с порога крикнул Хэлдон.
— Извините, сэр, но меня зовут Стив.
— А! Привет, Стив! — тот час же исправился Джон. — А где Макс?
— Хозяин сейчас в отпуске. А я его сын. Чем могу быть вам полезен?
— Слушай, парень, а что означает на вашей вывеске это словечко — «кое-что»? Да еще и за безналичный расчёт. Кстати, я что-то не совсем понимаю, это что — бартер?
— Совершенно верно. Именно бартер. Дело в том, сэр, что мы торгуем абсолютно всем.
— То есть как это?
— Очень просто. Вот вам меню, — он протянул гостю карманный компьютер размером с ладонь. — Выбирайте!
— А как им пользоваться?
— Наберите на клавиатуре требуемое, и на экране высветится цена.
— Окей!
Джон взял прибор и набрал: «Телка». На экране появилось изображение молодой коровы и ее цена — от 2 до 5 дрилонов, в зависимости от породы и возраста животного.
— Тьфу, чёрт! — выругался Джон. — Я имел в виду совсем другое.
Он нажал сброс и набрал: «Женщина».
На экране появилось схематическое изображение женщины и цены:
«Возраст: до пяти лет — 6 дрилонов, плюс двадцать четыре года тюремного заключения, от 5 до 12 лет — 4 дрилона, плюс пятнадцать лет заключения, от 12 до 16 лет — 3 дрилона, плюс два года заключения, старше 16 лет — от 1 до 2 дрилонов».
— Неплохо, — сказал Хэлдон себе под нос и набрал на клавиатуре наладонника: «Звездолет 500 тонн».
Эта игрушка стоила около тысячи дрилонов или год работы на плантациях Альфы. В последнем случае к этому прилагался остеохондроз, эпилепсия и мания преследования.
Джон набрал новую фразу: «Вилла на Сигме с садом в сто акров».
Здесь расценки были иные: 200 сигментов, плюс головная боль, постоянное недосыпание и налоги по десять сигментов в год.
— Так, попробуем что-нибудь посерьезней, — сказал себе Джон и набрал на клавиатуре: «Кафедра физики Йельского университета».
Ответ не заставил себя ждать: «Центнер сосновых досок». Хэлдон засмеялся — он опять ошибся в определении. Сформулировал заказ точнее: «Заведующий кафедрой физики при Йельском университете». На экране компьютера высветился ответ: «Двадцать лет учёбы, защита диссертации, два развода, алименты и головная боль с последующим ожирением и простатитом».
Джона это очень развеселило. Ради шутки он набрал: «Счастье всего человечества». На дисплее высветилось: «Насмерть замученный невинный ребенок плюс жизнь заказчика».
Такого ответа Хэлдон не ожидал. Он ведь никогда не читал Достоевского.
— Слушай, Стив, а что тут можно купить за доллары? — раздраженно спросил он.
— Только комплексный обед, сэр.
— Ладно. Дай мне одну порцию.
— С вас десять долларов и шестьдесят центов.
Джон расплатился, получил заказанное и сел обедать.
«Все-таки, — думал он про себя, — доллары — самое надежное средство оплаты».
Через полчаса он благополучно стартовал с Гаммы.