– Итак, начинаем последний, заключительный тур! Именно в нем определится победитель! Напоминаю: задание – Чудо для Карпетауна. Покажите, что´ уникальное и в то же время полезное для города вы можете предложить! Помните, что впереди состязание!

Под приветственные вопли мы четверо подошли к Алтарю и по очереди погрузили руки в сокровищницу. Драконьи крылья хлопнули над каждым, и на табло, над весами, появилась красивая витиеватая надпись:

Мисс Китти Плюш

Мистер Алек Гринвуд

Мистер Мэтью Грэнвилл

Мисс Вайверин Смит

По сигналу Аманды Дэверелл Китти вышла вперед, туда, где стояли преподаватели во главе с ректором и магистры, из которых я узнал только Сотпакан и Натакара. Признаться, я очень обрадовался, что мне не выпало быть первым. Мое чудо – отличная идея, но настроиться на выполнение не так-то просто, когда на тебя пришла посмотреть такая толпа народу. На площади собрались все ученики Школы, множество горожан, даже несколько групп туристов задержались взглянуть на конкурс. Над головами порхали сердечки с нашими веселыми лицами, многие держали самодельные плакаты.

Как и прошлый раз, вокруг площади дежурили маги-ткачи и маги-вышивальщики. Так что я еще раз убедился в том, что поступил правильно. Сегодня с утра, когда я собирался на конкурс, папа так задумчиво на меня посмотрел, что я насторожился. Пришлось ускользнуть пораньше и повозиться, чтобы запечатать выход. Теперь дверь изнутри не открыть. На всякий случай я запечатал и окна. От папы, как выяснилось, всего можно ждать. А я не хочу, чтобы он попал в Мракотан.

Я скосил глаза на Вайверин: она была спокойна как скала и за все время даже не взглянула на меня. Такой выдержке можно позавидовать, меня самого ужасно отвлекали Хельм и Глория, которые тихо переругивались за моей спиной, и Натакар с Феррариусом, о чем-то оживленно спорившие.

На помост взошла серьезная и сосредоточенная Китти. Куратор сделала требовательный жест, и толпа немного поутихла. Китти решительно взмахнула рукой и отчетливо прочитала сложное заклинание. Ее тонкий голос звенел в абсолютной тишине. Неожиданно рядом с девочкой из пустоты появилось кресло-качалка с наброшенным клетчатым пледом. Через мгновение в воздухе зависла чашка дымящегося какао.

Я подался вперед, чтобы лучше рассмотреть чудо. Слышно было, как фыркнул Натакар. Куратор выгнула бровь и вопросительно приподняла очки. Китти смутилась и тихо сказала:

– У любого человека бывают моменты, когда он чувствует себя одиноким. Каждый раз, когда кому-то будет особенно холодно и плохо, это волшебство его укроет и обогреет.

– По-моему, отличная идея, – довольно громко сказал Феррариус, и в толпе вежливо похлопали. Китти покраснела еще больше.

– Мисс Плюш, я правильно понимаю, что ваше чудо – это клетчатый плед и какао? – переспросила Аманда Дэверелл. По-моему, она с трудом сдерживалась, чтобы не наорать.

– Да, куратор, – смело посмотрела на нее Китти.

– Прекрасно. Спасибо, вы свободны. Надеюсь, дальше мы увидим что-нибудь достойное величия Карпетауна. Мистер Гринвуд, прошу.

По знаку ректора студенты дружно приветствовали Китти, когда она пробиралась на свое место, а показывать чудо отправился Алек. Он так волновался, что раза два споткнулся, пока поднимался.

– Я подумал, что нужна вода. Вернее, в Карпетауне есть все, точнее, почти все, – сбивчиво начал он. Потом выдохнул, сжал кулаки и медленно и спокойно продолжил: – Мое чудо – это река. Она будет совершенно настоящей, хотя и неглубокой. Чтобы не нарушать баланс, река будет течь по кругу. Я готов начать, – обратился он к Аманде.

Та с восхищением смотрела на него и кивала головой. Даже Натакар выдвинулся чуть поближе. А я ужасно расстроился: мое чудо было очень похожим. Ну почему он выступает раньше! Вайверин с интересом смотрела на Алека, она что-то шепнула Китти, и та уважительно похлопала.

Даже с моего места было видно, что Алека колотит крупная дрожь. Он поднял руки и сделал резкое круговое движение. Над ним образовался вихрь, похожий на маленький торнадо. Запахло дождем. Но Алек продолжал его увеличивать, и высоко над площадью возникла довольно внушительная воронка. Дежурные ткачи, вышивальщики и магистры на всякий случай приготовились отражать водную атаку.

Алек прищурился, выбирая, куда именно направить воду. По сигналу куратора по направлению к Южным воротам быстро расчистили место. Во всех приготовлениях, в уважительном молчании толпы царило чувство сопричастности чему-то великому. Мы все замерли.

Внезапно вместо грома, молний или хотя бы шума воды над городом разнеслись слова:

– Я, Проклятая Молли, истинная Избранная, объявляю: пришло время исполнения Пророчества! Через час я уничтожу Карпетаун! Слышите! Через час! Бегите и спасайтесь кто может!

Торжествующий девичий голос звучал, казалось, отовсюду. Он отражался от стен, доносился из-под земли. Многие принялись озираться, в толпе раздались смешки, гид что-то объяснял своей группе туристов, и те понимающе кивали головой. Но в основном все хихикали. Сотпакан тяжко вздохнула и сказала:

– Опять! Ну сколько можно!

Куратор недоуменно пожала плечами и громко сказала растерянному Алеку:

– Прошу прощения. Досадное недоразумение. Мистер Гринвуд, продолжайте, пожалуйста.

Но к ней быстрым шагом подошел Феррариус. Ректор был очень серьезен.

– Аманда, остановите конкурс. Уводим студентов, быстро. Натакар, объявите предупреждение, срочно. Я чувствую, что на этот раз она не шутит, – бросил он.

Магистр скривился и начал что-то возражать, но ректор его уже не слушал: тихим и отрывистым голосом он давал указания старшекурсникам и дежурным преподавателям. На другом конце площади Глория Карбоначчи точно так же инструктировала магов с нашивками Цеха Ткачей. Куратор явно не могла решиться, что ей делать, и косилась на Феррариуса, но ректор втолковывал что-то Дереку Хельму, и тот преданно поддакивал. Возле Магистрата Сотпакан отчаянно ругалась с Натакаром. Рядом стоял, сложив руки на груди, глава Гильдии Вышивальщиц и криво улыбался.

– Эй, давайте уже! Пусть показывает свою реку! – крикнул кто-то, и его поддержали одобрительным гулом.

Я про себя молил, чтобы куратор послушала ректора: тогда у меня будет время придумать другое чудо. Люди не спешили расходиться, по-моему, никто не собирался воспринимать заявление Молли всерьез. Если это вообще была она. Тут я похолодел: а вдруг это папин розыгрыш?! А что, вполне в духе Чарли Пранка! Может, я не так уж надежно их запер?

Могунья все-таки решилась. Сдавленным надтреснутым голосом она объявила:

– По праву куратора я, могунья Аманда Дэверелл, приостанавливаю конкурс. Все четверо, в Школу, быстро!

Толпа недовольно заворчала, но уходить не спешила. И тут по всему городу разнесся мрачный голос магистра Натакара:

– Уважаемые гости и жители Карпетауна! В связи с угрозой исполнения Пророчества рекомендуется покинуть город! Открыты все Ворота города, активированы все Арки, призваны все Бесконечные Ступеньки, маршруты всех пузырей настроены строго на ближайшие выходы. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие!

Китти дернула меня за рукав, и я пошел за ней в Школу. И тут с ужасом сообразил: родители! Я же запер дверь, они не смогут выйти! А вдруг это и правда то самое Пророчество, если даже Натакар поверил?

Выскользнув из толпы учеников, взволнованно топтавшихся возле Школы, я побежал домой. Это было не так-то просто: в городе началась легкая паника. Кто-то рванул к стоянке с пузырями, кто-то помчался к Ступенькам. Но многие собирались небольшими группами и обсуждали, что делать: то ли паковать вещи, то ли подождать, пока все образуется. Туда-сюда бегали отряды патрульных сурикатов, пестрили нашивки ткачей и вышивальщиков, но даже по лицам пожилых магов было видно, что они не очень-то верят в то, что через час Молли исполнит угрозу.

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, Магистрат держит ситуацию под контролем, – громко вещал голос Глории Карбоначчи.

Самый надежный способ устроить панику – это от имени магистрата призвать к спокойствию. Попытка взять пузырь провалилась – мало того, что за ними была настоящая охота, они еще и летали строго к Воротам и обратно. А свои, которые можно было нормально увеличить, я так некстати растратил. К Бесконечным Ступенькам тоже была очередь. Пришлось идти пешком, пробираясь через выставленные узлы и чемоданы, клетки с живностью, группки взволнованных горожан и растерянных туристов, которых спешно выводили гиды.

Уличный торговец выпечкой нетерпеливо посматривал на духовку, в которой томились пирожки. Все остальное он уже прибрал, и теперь аккуратно составлял стулья. Зато в кафе напротив большая компания расположилась отдыхать и никуда не спешила. Они наблюдали, как возле Ворот начинается давка. Семья с двумя маленькими детьми отказывалась оставить часть вещей, привратник пытался их уговорить, разгорался скандал. Люди начали роптать, кто-то попытался пролезть без очереди. Туда бежал взмокший и рассерженный Торстен Хельм. В другом месте я видел, как Сотпакан регулирует очередь у Ступенек. Напряженный голос Глории объявлял, какие выходы перегружены, а какие более-менее свободны. По всему городу длинные вереницы людей тащились к Воротам. Мне как-то стало не до сомнений и колебаний. Быстрее за родителями и на выход.

Задыхаясь, я добежал до дома и принялся снимать чары. Получалось не сразу, я спешил и злился, что уходит слишком много времени. Но все-таки дверь освободилась, и я влетел внутрь.

– Мама, папа, идемте скорее!

Тишина.

– Джеймс! Бусинка!

Тишина.

Я бросился по комнатам. Видно, что собирались в спешке – вещи разбросаны, плита еще теплая. На кухне медленно вращала лопастями незаконченная модель «Бешеного вихря» Джеймса. Я тряхнул головой, отгоняя апатию и заторможенность, и услышал знакомое «Ик! Ик!».

В ванной из лужи торчала голова Вороны. Вокруг нее прыгала Жаба и пыталась пропихнуть птицу вниз, но та безнадежно застряла. Кое-как я сумел ее вытащить, но провидица тут же снова полезла в грязь.

– Что случилось? Где все? – набросился я на Ворону, которая сосредоточенно тыкала палкой в лужу.

– Ушли. Какой-то идиот – не буду показывать кто – запер все двери! Хорошо хоть она нашла выход в Подполье, а то бы сгинули все! Твой отец сказал, что знает, как из Подполья добраться до Южных ворот, и повел всех за собой. Они и меня уговорили, но я застряла! Пришлось им одним… А эта где-то спряталась, Бусинка из-за нее так плакала, так плакала! – указала она на задумчивую Жабу.

Я носился по дому как ненормальный и засовывал в карманы все подряд.

– Ладно, Ворона, пошли скорее! Тут скоро такое начнется! – хватая рюкзак и запихивая в него Жабу, поторопил я.

– А мои сокровища? А все, что накоплено за столетия? Тебе не жалко, у тебя, голодранца, ничего за душой нет, а я птица состоятельная, мне еще новое гнездо где-то вить, – причитала она, пока я решался, хватать ли белок, которые сбились в большой пушистый ком посреди холла.

– Ворона, самое ценное у тебя – это ты, побежали! – прикрикнул я, стараясь не думать, что будет со всем этим: белками, ежами, домами…

– Вот я всегда верила в Молли! Молодец, девчонка, далеко пойдет! – бормотала Ворона, вытаскивая из грязи промокший узелок и пристраивая его себе на шею.

Мы выбежали на улицу и помчались к ближайшему выходу из города. На улицах кучами валялись брошенные вещи, хлопали двери, которые забыли запереть. Мы пристроились в хвост длинной очереди у Бесконечных Ступенек, но она почти не двигалась. Все ступеньки были перегружены, на каждой стояли по два-три человека. Я пытался решить, оставаться тут или возвращаться к Школе. Ректор, конечно, со странностями, но в этот момент почему-то хотелось быть к нему поближе. Единственное, что радовало, – что родители и Джеймс с Бусинкой в безопасности, они давно должны были выбраться отсюда. Надеюсь, они отправились домой, и я смогу с ними потом связаться.

– Итак, надеюсь, все поняли, что в этот раз всё серьезно? Хотела попрощаться. Я, Проклятая Молли, достойно принимаю свою судьбу!

Все резко обернулись. Это с доски объявлений говорила бледная черноволосая девушка. Я узнал ее: та самая, которая рассыпала бритвы «Оккам» на книжный прилавок и в слезах выбегала из «Читальни».

– Почему ее никто не остановит? – вырвалось у меня.

– От судьбы не уйдешь, – понуро ответили откуда-то сзади.

– Чтобы ее остановить, нужно знать, где она, – тихо ответила женщина, стоявшая передо мной. Она прижимала к себе и успокаивала маленькую дочку.

Проклятая Молли еще раз повторила свои слова и тонкой рукой откинула со лба прядь длинных волос. Мелькнула синяя татуировка на запястье. И тут до меня дошло. Осенило. Именно эта рука появилась тогда в окне в Башне Карадурна! Теперь надо просто успеть!

– Ворона, я знаю, где она! Бежим! – Схватив ничего не соображающую птицу за крыло, я принялся выбираться из очереди. Люди ворчали и не хотели пропускать. Вот бы вовремя сделать то, о чем просил Натакар, так нет же, тогда все сомневались! Люди всегда так: сначала им слишком рано, а потом становится слишком поздно.

– Мы так не успеем, Ворона, хватай меня и полетели!

– Куда? В мои годы! – причитала птица, но послушалась и подцепила меня когтями.

Хотя Ворона летела невысоко и я не мог видеть весь Карпетаун, было понятно, что в городе еще слишком много людей. За час или сколько там осталось все не успеют уйти. Меня охватил дикий азарт: добраться до Проклятой Молли, суметь ее остановить! Вперед, Мэтью, пробил твой звездный час! Кто, если не ты?

Возле Школы я приказал Вороне спуститься. Кажется, это единственное место, где все было более-менее спокойно. Дамплин волок рыдающую девчонку в сторону Вокзальных ворот, а им вслед кто-то кричал:

– Как только будешь там, дай сигнал! Там слишком много людей, Ворота надо запечатывать! Запихивай всех в поезд, второго может не быть, понял!

К Западным воротам выстроилась огромная очередь. Старшие студенты и преподаватели сдерживали толпу, пропуская к выходу только детей. На помосте, где мы должны были сотворять чудеса, совещались сейчас Феррариус, Сотпакан, Глория и Хельм. Вид у них был не слишком бодрый.

– Ворона, на Проклятую Башню, – скомандовал я.

– Ты что, один собрался? – возмутилась пророчица. – А ну, топай к умным людям! Вон их сколько тут! А мне вообще-то в Окружье надо, пока не поздно!

– Эти умные люди будут два часа расспрашивать и переспрашивать, а попасть туда все равно могу только я! Ворона, не тяни, представляешь, что будет, если мы не успеем? Только забрось меня на Башню, дальше я сам! Подумай, как ты прославишься, когда мы победим! – надавил я на больное место.

– Ох, Мэтт, надеюсь, в этот раз ты не просто рисуешься, а знаешь, что говоришь…

Ворона махнула крылом и медленно, с трудом взлетела. Она еле втащила меня на верхнюю площадку и сама плюхнулась рядом. Здесь все так же выл ветер, и Ворона уползла в Галерею. Я быстро осмотрелся: с высоты башни было видно, что платформа возле Вокзальных ворот переполнена, а Бесконечные Ступеньки движутся очень медленно. Зато пузыри носились как безумные. Ткачи и вышивальщики не могли справиться с нагрузками, которые возникли из-за того, что были открыты все ворота, и ковер довольно опасно раскачивался. Я не понимал, почему Магистрат не запросит помощи у Окружья: сюда могли бы направить дополнительные поезда, Ступеньки, наверняка есть еще какие-то пути связи, о которых не подумали!

Не может быть, чтобы какая-то сумасшедшая взяла и просто так разрушила огромный город, полный ни в чем не повинных людей! А если ее заставили? Если кто-то воспользовался ее пророчеством, а она просто не может выбраться из Башни? Не случайно же у нее на руке было написано: «Помоги»! Но кто и зачем это сделал? Ладно, неважно, я ее выпущу, и весь этот ужас закончится!

Это когда у тебя есть выбор, ты можешь верить или сомневаться. У меня выбора не было. Я плотно закрыл лицо руками, перелез через стену и шагнул в пустоту. Перед глазами была та самая дверь, за которой замурована Проклятая Молли. Под ногами грохотал Доверчивый Мост, а я все бежал, переваливаясь с платформы на платформу, пока больно не свалился на площадку Башни Карадурна. Я разжал руки и зажмурился от яркого света. Получилось!

Перепрыгивая через ступеньку, я побежал вниз, в потайную комнату. Окно было завешено плотной тканью, на подоконнике в рядок разложен вареный лук. Перед дверью я остановился как вкопанный. А как я попаду внутрь?! Перетряхнув все карманы в поисках шпаргалки Вороны, я чуть не завыл от обиды: ну почему я такой бестолковый! Браслетик Бусинки, игрушечная эолова арфа, мамин любимый кулон, даже папина трубка, все что угодно, только не самая нужная сейчас вещь! От злости я двинул ногой по двери, она распахнулась, и я с грохотом влетел внутрь небольшой круглой комнаты.

– Молли, я пришел тебя спасти, – пропыхтел я, поднимаясь. Из рюкзака вывалилась Жаба.

Изможденная, одетая во все черное девушка, которая расхаживала из угла в угол, удивленно уставилась на меня.

– Откуда ты взялся? От чего спасать? – Она так удивилась, что чуть не снесла большие песочные часы, которые почти полностью пересыпались вниз.

– Я Мэтью Грэнвилл, я могу тебя вывести отсюда, и не нужно будет ничего разрушать.

– Да знаю я, кто ты такой. Как ты вообще сюда попал? – Она нервно вертела в руках ветку пустодревника.

– Ты же звала на помощь, у тебя на руке написано «Помоги»!

– Какое «Помоги»? Зачем? А, это старая татуировка… Ладно, не отвлекай меня. Я – Избранная, и пришло время исполнить Пророчество! – снова с пафосом затянула она.

– Послушай, ну зачем тебе это делать? Тебе хочется, чтобы тебя все ненавидели? Пошли отсюда, – уговаривал я. – Я же чувствую, тебе это Пророчество самой надоело. Зачем делать то, что не хочется?

– У каждого свой долг и предназначение. У меня – такое, – устало сказала Молли.

– Молли, какая-то старая облезлая мышь пишет в бумажках всякую чушь, и ты из-за этого сейчас уничтожишь весь город? А мне еще говорили, что ты очень умная…

– То есть ты хочешь сказать, что все, ради чего я жила, – это чушь и глупость?! – взвилась Избранная. – Ты это хочешь сказать?!

– Нет-нет, что ты! Я совсем о другом: всегда есть еще какой-нибудь выход! – Моль побери, знал бы, что с женщинами так сложно разговаривать, прихватил бы с собой кого-нибудь! Я нашарил в кармане коробочку: – Вот смотри, это карта Карпетауна, точнейшая! Правильно?

– Ну правильно, и что с того?

– Давай так: ты ее сейчас сломаешь. Прихлопнешь. Разнесешь вдребезги. И выйдет то, что нужно: Молли уничтожила Карпетаун!

Она задумалась, вертя в руках Карту. Песочные часы продолжали отсчитывать время до исполнения Пророчества. Я молил всех богов, чтобы она согласилась: если нет, как я с ней справлюсь? Она же не будет дожидаться, пока ее упакуют в ловушку! Но Молли тряхнула волосами и заявила:

– Нет. Я не желаю, чтобы надо мной все потешались. Я не хочу быть неудачницей. Пусть Пророчество исполнится! – Она громко хрустнула веткой и сказала: – Свершится Проклятие моли! Вперед, мои голодные! Сожрите тут все! А теперь ты, новый любимчик ректора. Иди и передай этому самодовольному, самоуверенному пижону, что чего-чего, а терпения и настойчивости Молли не занимать! Я-то видела, как из тебя делают следующего Избранного! Конечно, кому нужна Молли с таким дурацким Пророчеством! Лучше найдем себе нового! Хорошо, что тогда, в Подполье, я тебя не убила, сейчас пригодишься! Я, Я всегда была главным чудом Карпетауна! Но пришел он, и что мне осталось?

Молли продолжала твердить, как из-за Феррариуса вся ее жизнь пошла наперекосяк, и Жаба не выдержала. Она прыгнула ей на грудь и принялась душить. Никакие магические амулеты и заклинания не спасли Избранную от гнева преданной поклонницы ректора. Молли задыхалась, но продолжала сыпать проклятиями. Вот так. Твердят про долг Избранного, предназначение, а копни глубже – зависть и злоба.

Я обернулся: неподалеку стояла большая банка стасиса. С размаху я надел ее на голову Молли. Она выпучила глаза и замерла. С банкой на голове и полностью обездвиженная, эта полоумная нравилась мне гораздо больше. Я оттащил Жабу и приказал:

– Ищи выход! Срочно! Отдадим ее ректору, пусть разбирается.

Пока я связывал Проклятую Молли, Жаба забилась в закуток и теперь настойчиво прыгала. Я подошел и сморщил нос: воняло навозом. На стене висел тонкий шнурок, и я за него дернул. Смелл появился довольно быстро, я взвалил на него Молли и уселся сам, Жаба привычно запрыгнула в рюкзак. Все, Мэтью, спустимся вниз – и никаких Пророчеств и Избранных. Только скромное признание в виде статуй и портретов.

Смелл неторопливо переходил Доверчивый мост, когда очень-очень далеко я заметил огни поезда. Успеть бы до прибытия, а то будут потом учеников по всему Окружью собирать. Но наверное, в городе уже и так разобрались: со всех Бесконечных Ступенек толпами спускались люди. Внизу суетились крошечные человечки, особенно возле клумб с кустами. Примерно посередине ковра, от края до края, странно вспучились нити. Ковер и трясло, и рывками бросало из стороны в сторону, и одной рукой я крепко вцепился в смелла, а другой удерживал Проклятую Молли.

Даже спускаясь по бесконечным лестницам, переходам и галереям, я чувствовал, как дрожат стены. Посреди школьного двора сидела, нахохлившись, Ворона, и наблюдала, как статуи перемещаются к Башням и теперь подпирают их своими спинами. Я изо всех сил подгонял смелла: почему-то мне стало очень-очень страшно. Но тот плелся еле-еле.

– Ворона, присмотри за ней, я за ректором! – спрыгивая со смелла, крикнул я.

Я выбежал через Главные ворота и растерялся. Рядом в маленькой группе старших учеников стояли Аманда и Феррариус. Они все пытались справиться с чем-то, что вылезало из ковра. Подбежав к ним поближе, я с ужасом увидел, как во многих местах торчат обглоданные нити, а по ковру расползаются прорехи. Я притащил Молли, но проклятие все равно свершилось! Там, где я сверху видел, как бугрятся нити, было самое страшное. Личинки моли пожирали ковер, а лучшие маги города ничего не могли поделать.

Мощным ударом меня отбросило к стене: нити рвались, высвобождая древнюю магию, и маги с трудом удерживали даже собственные заклятия, не говоря уже о борьбе с личинками. Из-за жуткой тряски Ворота перестали работать; люди в панике жались поближе к домам, спасаясь от тварей. Ковер и так сильно болтало, а теперь, когда все ткачи и вышивальщицы боролись с Проклятием моли и не контролировали его, он вообще раскрутился вокруг своей оси. В нескольких местах на ковре засветились знаки Ордена Равновесия, от которых разбегалась сетка толстых ярко-оранжевых нитей, и тут же сработали сирены.

По этому сигналу со всех стен и Башен слетелись Стражи. Они мягко приземлялись там, где ковер шевелился и двигался. Стражи запускали внутрь когти и вытаскивали длинных отвратительных личинок. Тех, которых не пожирали сразу, добивали лапами. Зрелище настолько гадкое, что я отвернулся. Но от жуткого треска тут же развернулся обратно. Вместо того чтобы преследовать расползающихся личинок, исполинские крылатые кошки с диким воем драли когтями ковер. Глаза у них были совершенно сумасшедшими, усы топорщились. Они принюхивались и что-то выискивали.

– Забывник! Они ищут забывник! – прокричал маг, рискнувший подобраться поближе к обезумевшим Стражам. За пару минут ковер пострадал от них больше, чем от личинок.

– Черт бы побрал этого Финнра, – прошипел Феррариус и резко сказал: – Аманда, уводите отсюда Стражей! Быстро!

– Куда уводить? Как? – растерялась могунья. – Я и с одним не справлюсь!

– Справитесь, – спокойно ответил ректор, заглядывая ей в глаза. – Вы с чем угодно справитесь, Аманда. Я в вас верю. Ваша дочь в безопасности?

– На платформе, вместе с остальными ждет поезда. Вы давно это поняли?

– Сразу. И она очень на вас похожа. Идите, Аманда. Вы поступили правильно, с ней все будет в порядке.

Он быстро побежал, но не туда, где несколько отчаянных магов пытались удержать Стражей от разрушения города, а прямиком к Магистрату, на ходу давая какие-то распоряжения. Аманда долгим взглядом посмотрела ему вслед, потом бросила:

– Дерек, Мартен, вы страхуете, если кто-то вырвется. Барьер.

Куратор прошла мимо меня, и я не позавидовал тому, кто встанет у нее на пути. Она направилась к ближайшему Стражу и что-то приказала ему. Животное резко обернулось и громадной тушей нависло над ней. Феррариус, который успел вернуться и теперь на пару с Китти Плюш распутывал какую-то сетку, застыл, готовый броситься на помощь могунье. Но та стояла прямая, как гвоздь. Страж разинул пасть и зарычал. Аманда повторила приказание, и зверь с фырканьем подчинился. Она легко запрыгнула ему на спину и погнала к остальным, заставляя их оторваться от поиска забывника и следовать за ней. Стражи летели нехотя, и Аманде приходилось все время подлетать то к одному, то к другому и добиваться подчинения. Они огрызались и пытались ее укусить или сбросить. Пока ей помогает магия Карпетауна, но что будет, когда она уведет их подальше?

Видимо, об этом думал и ректор, потому что он, весь бледный, так и смотрел им вслед. Китти потрясла за край сетки, и он очнулся. Феррариус подозвал нас, и мы принялись закреплять сетки стасиса там, где Сотпакан удалось согнать личинки в одну кучу.

– Ректор, я нашел Проклятую Молли, пусть она остановит заклятие! – с трудом перекрикивая ветер, позвал я.

– Поздно, Мэтью. Дело уже не в личинках, слишком много повреждений! Ковер становится неуправляемым, надо уходить! Давай быстро к выходу!

Феррариус крикнул что-то Глории, которая с парой ткачей пыталась удержать ковер от бесконечных рывков. Она обернулась, но ответить не успела, потому что ближайший к площади дом вдруг сложился как картонный и провалился вниз. А за ним еще один. И еще. Мы оцепенели. Ковер круто повело в сторону, он накренился так, что все покатилось кубарем.

– Помогай! – заорал мне Дерек, который остервенело тянул за оранжевую нить, и я бросился к нему.

Все, кто мог, пытались сейчас спасти город. Ткачи под командованием Глории сдерживали ковер, который мотало из стороны в сторону. Торстен Хельм приволок ворох разноцветных нитей, и вышивальщики пытались залатать самые крупные прорехи. Даже со стороны было видно, насколько все устали. Я не поверил глазам, когда увидел среди всеобщего безумия Боба, с ног до головы обвешанного снегоягодой, который подходил то к одному, то к другому магу и поил их ледяным огнем. Натакар командовал иносущностями, заставляя их подпирать готовые рухнуть дома. Какой-то магистр, расталкивая всех, пытался проскочить к Воротам. Кто-то спасал домашний скарб, кто-то – чужих детей.

Бравые патрули сурикатов бродили по Карпетауну и то там, то сям старательно подкрашивали облупившиеся домики. На соседней площади таращилась в небо Голова Януса, а возле нее кучка укрепивших дух граждан нестройными голосами грянула «Наверх, вы, товарищи…». В воздухе замелькали яркие разноцветные вспышки – это уносили ноги или что у них там было иносущности. Статуя Мерлина ябедничала Феррариусу, что статуя Карадурна отлынивает и плохо подпирает Школу. Китти раздобыла кувалду и мастерски вскрывала павильон за павильоном. Она запихивала в пузыри все, до чего могла дотянуться.

– Китти, немедленно уходите, – окликнул ее пробегавший мимо Феррариус, но она отчаянно замотала головой.

– Китти, вы уверены? Вас, Мэтью, надо полагать, спрашивать бесполезно.

– Абсолютно уверена, ректор.

– Даже если я очень попрошу? – улыбнулся Феррариус и прищурил голубые глаза.

У Китти покраснела даже шея, но она твердо сказала:

– Я остаюсь. Я знаю, чем могу помочь.

Он вздохнул, но возражать не стал:

– Спасибо, Китти. В другое время я бы обязательно поговорил о том клетчатом чуде.

И тут же умчался показывать большой группе преподавателей, как соединять полотнища от торговых палаток в один длинный-предлинный рулон. Ткань сильно трепало на ветру. Смертельно измотанный Торстен Хельм удерживал Ворота открытыми, с огромным трудом пропихивая в них по одному человеку, но почти всех тут же выбрасывало назад. А с Бесконечных Ступенек все шли и шли люди…

Я помогал команде Глории отключить несколько ветродуек у Ворот, когда один из магистров, гонявшихся с сеткой за последними личинками, крикнул:

– Мы падаем! Ковер пошел вниз!

– Что происходит? Где Натакар? Он что, сбежал? – крикнул Феррариус и снова куда-то помчался.

Он, по-моему, вообще ни на минуту не останавливался.

– Феррариус, Аманда увела Стражей, но они совсем обезумели! Она не знает, сколько продержится!

– Ректор, ковер снижается слишком быстро! Мы разобьемся!

– Мы не знаем, сколько людей осталось в городе, даже Северные ворота почти никого не пропускают, что делать, Феррариус?

В том, что ректор успевал не только спокойным голосом отвечать на все вопросы, но и немедленно давать распоряжения, была какая-то особая магия. Паника, которая охватила всех, отступала там, где он появлялся. Феррариус мелькал то тут, то там, нигде не задерживаясь надолго, но проблем, к сожалению, было слишком много. Из Магистрата выскочил разъяренный Натакар и тоже подбежал к ректору:

– Феррариус, они заявили, что блокируют все выходы! Мэр заявил, что если Карпетаун будет уничтожен, это может повредить остальным мирам! Ступеньки, Арки – все перекрыто! Они боятся, что из-за нас вся нечисть хлынет с Мракотана в Окружье! А мы не можем слишком сильно давить на Ворота: Глория говорит, мощная магия сейчас очень опасна, ткачи и так еле держатся!

– Но мы же просто не успеем! Пусть заберут хотя бы часть людей, под мою личную ответственность! Если так пойдет, ковер скоро грохнется на землю! – Отчаянье, которое звучало в голосе Феррариуса, напугало меня больше, чем все проклятия вместе взятые.

– Мэр дал список тех, ради кого они готовы рискнуть и принять через Арку в Магистрате, – добавил Натакар.

– И где он? – мягко и тихо уточнил ректор.

– Я его порвал, – тоже очень вежливо ответил магистр.

– Простите, Натакар, всегда думал о вас хуже, – протянул ему руку Феррариус.

– И я о вас, – пожал ее магистр.

Такое взаимоуважение – это, конечно, прекрасно, но, по-моему, несколько несвоевременно. Могли бы потерпеть еще немного: когда мы рухнем и превратимся в иносущностей, у них будет целая вечность на обмен любезностями.

После того как отключили ветродуйки, стало очень холодно. У меня зуб на зуб не попадал. Остальных тоже трясло. Феррариус сунул свою мантию совсем задубевшей Китти и остался в одной рубашке. Что-то теплое и шершавое обхватило меня.

– Ворона! – не поверил я. – Ты откуда? Я думал, ты уже вьешь новое гнездо в Окружье!

– Чтоб вся слава досталась тебе одному? Никогда! – гордо заявила пророчица, направляясь отогревать следующего.

Натакар носился от Магистрата к стене и беспрестанно сбрасывал вниз какие-то тюки и коробки. Ковер резко накренился влево, я не удержался на ногах и покатился прямо в прореху, но он железной рукой успел меня подхватить. Мы оба в ужасе застыли: там, внизу, тоже стояли люди. Подполье никуда не успело убежать.

– Феррариус, беда! Там внизу полно людей, – крикнул Натакар.

– Закрывайте Ворота, немедленно! – Ректор говорил негромко, но его было слышно даже сквозь порывы ветра. – Хельм, вы со своими людьми на другую сторону, к Южным! Иначе мы перевернемся! Ищите веревки, надо передать их в Подполье, пусть пробуют спуститься.

– Феррариус, можно рискнуть и еще чуть-чуть опустить Карпетаун, им будет проще выбраться, – сказала Глория, залпом выпивая третий подряд снежок с ледяным огнем.

– Сейчас что угодно может вывести его из равновесия, вы разве сами не чувствуете, насколько сложно управлять заклинаниями? Всем: как можно меньше магии, слышите? Без моего разрешения пока ничего не делать!

– Ректор, как быть? Хельм передает, что у Южных полно людей, но он не может одновременно держать и Ворота, и ковер, – крикнул кто-то.

Феррариус принялся раздавать указания:

– Ворота закрыть. Людей спускаем на луг по этому полотнищу. Все, кто еще может удерживать свои заклинания, сюда – будем страховать, чтобы ткань не разлетелась на куски. Сотпакан, вы – вниз, и без возражений. Там понадобится кто-то, способный обеспечить безопасность. И свяжитесь с Амандой, пусть оставляет Стражей. Я запрещаю ей возращаться в город, слышите? Пусть присоединяется к вам, ставьте барьер. Если ковер рухнет, будет такой взрыв, что пострадают те, кто не успел далеко уйти. Продержимся, сколько сможем.

Ковер резко ухнул вниз, и началась паника: люди расталкивали друг друга, пытаясь быстрее спуститься, многие прыгали в Подполье, надеясь, что оттуда проще выбраться на волю. Снова стало жутко холодно. Ворона обхватила меня крыльями, но все равно пальцы, удерживающие полотнище, почти не слушались. Ректор и Глория пытались как-то сдержать напор толпы, понимая, что если хоть один из нас, державших эту тряпку, ее выпустит – это будет конец. У кого-то из тех, кто спустился, хватило ума закрепить ткань, и сразу стало легче. Я думал, что уже умер, но, когда во рту взорвалась бомба из смеси снегоягоды с какой-то дрянью, понял, что рано радовался.

Когда туман перед глазами слегка рассеялся, я увидел, что почти все успели уйти, даже Китти сгребла в охапку все свои пузыри и скользнула вниз.

– Феррариус, остались только те, кто ни за что не хочет уходить, и те, кто в Подполье! – доложил совсем молодой маг-вышивальщик.

– Натакар, из Подполья передают, что они никак не могут спуститься! Там какой-то мощный барьер, вещи сквозь него проходят, люди – нет! – прокричали с другой стороны.

– Черт, вытаскивайте их сюда и спускайтесь за остальными!

– Не можем! То же самое! Только вниз, оттуда – никак!

– Снимите свои защиты, Натакар! Нас скоро разорвет на куски, можно не волноваться, что из Подполья проникнут нелегалы! – взорвался Феррариус.

– Не делайте из меня идиота! Никаких моих защит нет и в помине! – чуть не с кулаками набросился на него магистр.

– Это же склады Подполья, вход-выход только по пропускам – Кларисса постаралась перед приездом Столицы. Я сам видел, как она сбежала. Значит, забыла снять заклинание. Или не захотела. Они в ловушке, даже если тут сто дырок сделать, я уже пробовал, – горько сказал Визл, передавая очередную партию снежков. – Им просто не повезло. В других местах мы сумели вызволить людей, но тут…

– Визл, почему вы еще тут? – накинулась на него Глория, пока все остальные переваривали слова трактирщика.

– Боб все равно не может уйти. Я его не брошу, – спокойно ответил Визл. – Ворона, ты тоже прилетай потом к нам.

Магиня принялась его отчитывать, а я повернулся к Вороне:

– Так ты не сможешь уйти? И не сказала мне?

– Прости, Мэтт. Я пыталась, но только Стражи могут летать далеко. Меня сразу затягивает обратно. А через Ворота в Окружье меня не пустили. Ты отпусти приглашение. Оно тоже там не сможет, ему надо в Привратье, – печально развела крыльями Ворона.

– Да какая разница, здесь или там, – глотая слезы, снял я с предплечья письмо. Оно сонно потянулось и упорхнуло в Школу.

– Мэтью, давай попрощаемся. Рад, что успел, пока ты здесь, – обрадовался мне Визл.

Размазывая слезы, я шагнул к нему и за что-то зацепился. Тут, у стены, были свалены в кучу брошенные вещи. Из них торчали чьи-то ноги. Мы быстро раскидали завал. Из банки стасиса удивленно таращилась Проклятая Молли.

– Это все она! Я думал, что успею ее остановить! Это из-за меня, если бы я позвал кого-нибудь из вас, ничего бы не случилось! Это я во всем виноват. – Слезы катились по щекам, застывая острыми льдинками, но я забежал в Ворота и стал на самом краю. – Никуда отсюда не пойду! Не подходите, иначе я сразу спрыгну вниз!

Кто-то осторожно, но очень крепко взял меня за руку и притянул к себе.

– Мэтт, ты ни в чем не виноват. Успокойся, слышишь? Ты молодец, без тебя нам было бы гораздо тяжелее. Не знаю, как ты собирался с ней справиться, но уверен, что личинки ждали определенного часа, и сама Молли не смогла бы их остановить, даже если бы захотела. Когда вы спуститесь, ты узнаешь у нее, как она это сделала. Хорошо, ты мне обещаешь? Что выживешь и все узнаешь, правда?

Феррариус гладил меня по спине и успокаивал, как маленького, как папа в детстве. А я все рыдал и рыдал и никак не мог остановиться.

– Феррариус, нужно уходить. Ковер сейчас развалится на две половины. Мы больше ничего не можем сделать, – позвал его кто-то.

С другого конца города добрался Торстен Хельм и сходу заявил:

– Всё, уходим. Мои люди больше не могут.

– Феррариус, это все, – подтвердил измученный Натакар. – Я отпустил столько иносущностей, сколько смог, но многие, к сожалению, не смогут уйти.

– Как и те, кто застрял в Подполье, – глухо сказал один из молодых магов.

– Что у Вокзальных ворот? Поезд забрал детей? – спросил ректор, передавая меня Глории.

– Мне сообщили: поезда еще не было, он опаздывает, предыдущий пошел по другой ветке, – обеспокоенно сказал Хельм. – Отзывайте людей, Феррариус. Сделать ничего нельзя, а без вашего приказа они не уйдут.

– И внизу не могли уйти далеко и тем более поставить хороший барьер, – сказал ректор. Он все время что-то обдумывал. – Все к выходу, быстро! Глория, задержись на минуту.

Феррариус повернулся ко мне и улыбнулся Жабе, которая высунулась из рюкзака:

– Мэтью, постарайся сберечь свою Жабу. Невероятное создание. Жаль, что наше ученичество закончилось так быстро. Держи на память. И помни, что ты мне обещал.

Он снял с себя и повесил мне на шею крохотную искорку, похожую на ту, что нам вручили на испытании. Потом обратился к маленькой магине, которая грустно вертела в руках белую фрезию:

– Глория, присмотри за этой девочкой, Китти. Никогда не видел такой выдержки. И передай моей семье, что я их очень люблю. И еще передай… – Он на мгновение замялся и смутился. – Нет, только это. Больше ничего. Береги себя!

– Феррариус, что ты задумал? – подозрительно спросила Глория.

– Когда ковер разорвет на части, будет сильный выброс. Этого нельзя допустить, пока поезд не забрал детей, а вы не поставили мощный барьер. Я постараюсь на какое-то время удержать ковер. Не знаю, насколько меня хватит, но нужно попробовать. Пока есть возможность, нужно спасать людей. Теперь уходите. Это приказ, – громко сказал он.

Ворона потащила меня и Глорию к Воротам, где уже собрались остальные. Феррариус медленно направился к самому центру площади. Он тихонько присвистнул, и птичьи стаи по всему городу приветствовали его громким щебетом. Ректор подошел к трещине и стал одной ногой на одну сторону, другой – на другую. У него вздулись вены на руках, на лбу, он застыл, как изваяние, даже не дышал, мне кажется. Но ковер действительно перестало так шатать и бросать из стороны в сторону.

– Сумасшедший, – благоговейно прошептала Глория. – Он же замкнул всю магию Карпетауна на себя. Представляете, что с ним сейчас творится?

Остальные смотрели на ректора со священным ужасом. В чувство всех привел Натакар:

– Все быстро вниз! Мэтью, держите крепче нашу Избранную. Разбирайтесь там с ней сами. Я придержу эту тряпку, но на мягкую посадку не надейтесь.

– А как же вы, магистр?

– Что-нибудь придумаю. Хотя так эффектно, как он, вряд ли получится.

Я последний раз обнялся с Вороной, обхватил Проклятую Молли и прыгнул вниз.