Альмира Илвайри

Вечный шепот волн

 

Глава 1

— Спасибо, что подбросил.

Буран поднял ладонь, активируя интерфейс к кредитной карте, но автоботский парнишка за пультом замотал головой:

— Не надо! Я же не за деньги, а так.

— Ну как хочешь. Наше дело предложить. — Буран спрыгнул с борта грузовой платформы: — Ладно, автобот. Счастливо.

— Вам тоже счастливого дня, — пожелал автобот, и платформа двинулась прочь, к возвышавшимся поодаль недостроенным зданиям. Очередной жилой сектор, наверное, уже с присвоенным номером. Скоро строительство завершится и сюда заселится бойкая молодежь, только что прошедшая аттестацию после Сигма-компьютера и получившая право носить Фиолетовый знак. Быстро идет освоение пустующих земель. Еще немного, и жилые районы подберутся к побережью, а там уже начнут отвоевывать землю у океана.

Вот, значит, куда забрался этот Харракеш — на самую окраину…

Гравий захрустел под тяжелыми шагами десептикона. Да, на крыльях было бы сподручнее. А так придется топать квинт знает сколько вдоль берега. За крыльями, собственно, и топаем. Восстановить трансформацию для полета. И за серьезным апгрейдом с тонкой настройкой боевых систем.

Можно, конечно, было не тащиться к Юникрону на рога, а апгрейдиться в Альфе. Столичные квинты одним движением щупалец разберут на базовые блоки, поменяют что нужно и снова соберут — будешь как новенький. Только апгрейдиться в столице Буран не хотел. Не из-за дороговизны — деньги у него были, да и на матчасть он никогда не скупился. Не хотел — и все, и никому причины обьяснять не собирался.

Солнце, стоявшее почти в зените, нагревало темно-синюю с серебром обшивку десептикона. Океан неспешно катил волны на каменистый берег. Буран смотрел на их изменчивые, постоянно движущиеся формы и ощущал в них что-то странное, непонятное и неподвластное логике трансформерского мира, старающейся все выверить и расставить по местам.

В океане зародилась органическая жизнь, так считают ученые. И где-то там, в глубинах, скрывались ее остатки, существа причудливых форм, невероятным образом приспособившиеся к давлению, способному смять в комок металла любого техно. А может, как сочиняют фантасты, там, в глубине, обитает разумная цивилизация, устроенная лучше и справедливее нас… кто знает.

Буран прервал цепочку размышлений. Вот она, кибернетическая лаборатория Харракеша, — низкие здания с белыми стенами из бипласта, соединенные застекленными переходами. Возле входа он с удивлением заметил необычную деталь — дерево, цепкими корнями вросшее в кусок скалы. С искривленным стволом и редкими темно-зелеными иглами на голых ветвях, оно словно боролось за свое право жить здесь. А вокруг красочными пятнами пестрели купы растений самых разных форм и расцветок. Буран хмыкнул. Экзотичное хобби у хозяина. Да и сам квинт должен быть оригиналом.

Сторожевая система на входе потребовала идентификационный код. Буран передал его мыслекомандой на приемное устройство. Прозрачные двери бесшумно скользнули в стороны, и десептикон вошел в приемную.

— Здравствуйте, Буран! Вы ремонтироваться или на апгрейд?

Буран так и остановился, разглядывая встретившую его незнакомку. Желтые и оранжевые сегменты обшивки — типично автоботские цвета. Но дизайн совершенно нехарактерный для автобота! Плавные обводы. Узкие длинные крылья за спиной, опущенные концами вниз. Множество спрятанных по всему корпусу мелких двигателей. Серебристое украшение на шлеме — кувагата в виде двух расходящихся лучей. Гандам!

Незнакомка приветливо смотрела на десептикона золотистыми глазами, ожидая ответа.

— Апгрейдиться, — наконец ответил Буран. — Я могу видеть квинтэссона Харракеша?

— Харра-соку пока занят, — проговорила девушка и улыбнулась: — Но я уже сообщила ему, что вы пришли. А пока я сделаю вам первичный анализ. — Она грациозно развернулась: — Пойдемте!

"Харра-соку?" — удивлялся Буран, шагая следом за девушкой-гандамом, словно парившей над упругим бипластовым покрытием. "Соку" означало "отец моего отца", архаичное обращение из тех времен, когда новые поколения создавались женщинами, а не Сигма-компьютером. Впрочем, у автоботов до сих пор самовоспроизводство; Сигма-компьютер с современными обучающими программами — привилегия Фиолетового знака.

Однако, хм… как "отцом отца" девушки-гандама может быть квинт?..

Девушка привела десептикона в просторное светлое помещение с диагностическим столом и стеклянной стеной. За стеклом открывался вид на океан.

— Устраивайтесь, Буран, — сказала девушка, кивнув на стол. — Кстати, меня зовут Файре. Можно просто Фай.

Буран лег на стол. Девушка включила диагностическую аппаратуру и неслышно скользнула к нему. Руки ее легли на обшивку десептикона, безошибочно находя входы диагностических контактов и подключая к ним гибкие коннекторы. Эти прикосновения напомнили Бурану уверенные и точные движения других рук, по странному совпадению тоже принадлежавших гандаму…

— Я запущу процедуры сбора данных, — пояснила Фай. — Если появятся какие-нибудь странные ощущения, говорите… Вам поставить музыку, чтобы не было скучно?

— Да нет, — отказался Буран. — Я лучше так, без музыки.

— Кстати, у вас гибкая базовая конфигурация, — продолжала Фай. — Вы из девятого сигма-поколения? И вас проектировали как универсала, с возможностью разных специализированных апгрейдов?

— Угадали, — подтвердил Буран.

— Не угадала, а прочла в вашей сигнатуре, — уточнила Фай с улыбкой. — Харра-соку хорошо меня учил.

На прозрачной панели вспыхнули светло-зеленые окошки с цифрами и диаграммами. Девушка, похоже, сечет в кибернетике, размышлял Буран, наблюдая за ее действиями. Как и Кагеру… Он всегда диагностировал Бурана сам.

Фай замолчала, углубившись в просмотр данных. Буран тоже молчал, возвращаясь мыслями в далекое прошлое…

Это было много десятилетий назад. Буран, тогда еще мальчишка, с блеском прошедший первую аттестацию и получивший Знак, поселился в недавно построенном секторе под номером сто семнадцать. Здесь жила в основном молодежь его поколения и чуть постарше. Небольшой суммы, переводившейся на его счет правительством, хватало на то, чтобы снять скромное жилье с необходимым оборудованием для каждодневной техподдержки. Заправляться можно было в энергокафе внизу, — у него как у первогодка была скидка.

Большинство ребят из его поколения после несложной доподготовки шли в армию или полицию. Буран же мечтал попасть в "Разряд" — корпус быстрого реагирования. Для этого нужно было пройти еще одну аттестацию, несколько специальных курсов и непростой экзамен, для которого требовался, помимо знаний, еще и недешевый апгрейд. Поэтому Буран подрабатывал охранником на заводе, а в свободное время занимался.

В многоэтажной башне, где Буран снимал квартиру, жил гандам. Единственный на весь сектор, он являлся чем-то вроде местной достопримечательности. У него был темно-зеленый с черным корпус, белая обшивка на руках и ногах, и странное украшение на шлеме в виде двух золотистых рогов. Всегда в идеальном состоянии, всегда сдержанно-вежливый, он внушал какое-то иррациональное уважение, и даже местные задиры не трогали его. Однако о нем почти ничего не было известно — кто он, как сюда попал, — а сам гандам был неразговорчив. Единственное, что Буран о нем знал — гандама звали Кагеру и он работал где-то на орбите.

Иногда Буран сталкивался с Кагеру в энергокафе; гандам узнавал соседа по дому и кивал, здороваясь. Но этим их общение и ограничивалось.

Занятый подготовкой к аттестации, Буран так и не свел знакомства ни с кем из соседей. Однако молчаливый десептиконский парнишка стал объектом внимания Арена, местного забияки и драчуна. Арен с дружками постоянно задевали его, давая понять, что либо Буран присоединится в качестве "шестерки" к их компании, либо огребет неприятностей по макушку шлема.

Однажды Арен с приятелями поймали Бурана вечером по дороге с работы. Выписывая вокруг виражи, они вынудили его сесть, и дальнейшее выяснение отношений уже проходило в универсальной трансформации, у стены какого-то склада.

Буран понимал, что дело плохо — ему в одиночку не справиться с шестью навороченными десами. Но отступать или просить пощады не позволяла гордость. Он встал спиной к стене, готовясь драться.

Арен не спеша подошел к нему:

— Ты, Буря, думаешь, круче других? Собрался в правительственный спецназ? А на интересы общественности, значит, можно забить?

— Знаю я, какие у вас интересы, — зло отозвался Буран. — Болтаться по сектору и начищать шлемы таким же обалдуям, как вы.

— Парни, вы слышали? — картинно обратился Арен к дружкам. — Слышали, что он сказал? — Он снова повернулся к Бурану: — Слушай, Буря, на этот раз ты меня разозлил. Сейчас мы тебя так отделаем, всю жизнь будешь таскаться по ремонтникам!

— Оставьте его, — потребовал за спинами десов спокойный и уверенный голос. Дружки Арена нерешительно расступились, и Буран увидел Кагеру. Гандам приветливо кивнул ему.

Арен подошел и толкнул гандама в грудь:

— Ты, рогатый, не лезь не в свои разборки! И вообще, вали отсюда, пока не получил!

— Хорошо, я уйду, но вместе с ним. — Отодвинув с дороги деса, Кагеру направился к Бурану. Арен схватил его за плечо:

— Ну ты…

Гандам развернулся, сделал какое-то незаметное движение правой рукой, и Арен с грохотом рухнул на бетон. Кагеру спокойно улыбнулся Бурану:

— Ну что, пойдем?

— Да я тебя пущу на утильсырье! — заорал Арен, поднимаясь на ноги. — Парни, бейте его!

Десептиконы толпой бросились на гандама. Кагеру стоял на месте, его лицо по-прежнему оставалось непроницаемо-спокойным. Однако в последний момент он рванул вверх на включенных движках, и приятели Арена с грохотом и лязгом столкнулись корпусами. А гандам, сделав сальто в воздухе, мягко опустился на ноги рядом с Бураном. Буран ощутил потоки горячего воздуха, идущие из-под крыльев Кагеру. Гандам положил ему руку на плечо и ободряюще улыбнулся:

— Ничего, сейчас они уйдут.

Однако Арен с компанией уходить не собирались. Они снова двинулись на гандама. Кагеру включил двигатели (Бурана обдало горячей волной) и шагнул им навстречу. Буран даже не успел понять, что произошло, настолько быстрыми и точными были движения гандама, но через несколько мгновений вся компания Арена лежала на бетоне в аварийной перезагрузке.

Арен приподнялся на руке, активируя оружейный модуль. Гандам шагнул к нему:

— А вот это ты зря, дружок, — и лазерным мечом аккуратно срезал модуль, даже не задев обшивки.

Напряжение спало, и Буран вдруг почувствовал себя плохо. Словно стрессовая ситуация перегрузила рецепторную сеть… Перед глазами все поплыло, в голове зашумело. Он упал на колени, издавая невнятные звуки. Кагеру опустился рядом, поддерживая его:

— Ничего… Это сейчас пройдет. Потерпи.

То ли спокойный свет в зеленых глазах гандама, то ли дополнительные резервы, подключенные квантовым процессором помогли Бурану справиться с собой, и он пришел в чувство.

— Спасибо вам, — сказал он гандаму, поднимаясь. Кагеру молча смотрел на него, глаза его светились теплым зеленым светом. Буран нерешительно проговорил:

— Я полечу, наверное…

— Лучше не поднимайся в воздух, — возразил Кагеру. — У тебя был системный сбой. Пойдем пешком. И я предпочел бы продиагностировать тебя — если сгорела часть цепей, нужно вызывать врача-кибернетика.

Так Буран оказался в квартире Кагеру. Квартира была просторной, но почти без мебели, зато с застекленной стеной, выходящей на западную сторону. Сейчас там над темными силуэтами жилых башен догорало вечернее небо. И еще была в интерьере гандамского жилища необычная деталь: настоящее, живое дерево в декоративном баке с камнями.

Гандам усадил Бурана в перезагрузочное кресло, подстроив его форму под корпус десептикона. Уверенными движениями, как у врача-кибернетика, он сдвинул сегменты брони на корпусе Бурана, открывая диагностические входы, и подсоединил гибкие шнуры-коннекторы.

— Может закружиться голова, но это ничего, — сказал он и вышел, оставив Бурана на попечение диагностической программы.

Когда диагностика закончилась, Кагеру вернулся из соседней комнаты с двумя бокалами энергона. Коротко бросил взгляд на диагностические экраны и улыбнулся:

— Понятно… Это не сбой, а особенность рецепторной цепи, она у тебя гиперчувствительная… У всех спецназовцев такая настройка, они просто умеют нейтрализовать побочные эффекты. Вот, кстати, неплохой нейтрализатор, — гандам протянул десептикону бокал.

— Что это? — Буран удивленно воззрился на светящуюся золотистую жидкость.

— Энергон-2, - пояснил Кагеру. — Слегка бьет в голову, зато снимает напряжение.

— А откуда вы знаете, что я собираюсь в спецназ? — удивился десептикон. Кагеру отсоединил от его корпуса коннекторы. Пододвинул второе кресло и сел рядом.

— В энергокафе есть завсегдатаи, всегда все знающие и любящие поделиться информацией… Ну, за знакомство! — он легонько стукнул своим бокалом о бокал Бурана.

Они выпили еще по бокалу энергона-2, а потом сидели у окна и разговаривали. Кагеру расспрашивал Бурана о его жизни, о работе и учебе. Золотистые отблески огней настенного алтаря мерцали на шлеме и кувагате гандама. Когда темы для разговора исчерпались, они просто сидели и молча смотрели на звездное небо, и удивительно, что это совместное молчание не вызывало неловкости.

Буран не стал возвращаться домой, оставшись у Кагеру и на перезагрузку. Да и улетать, честно говоря, не хотелось. Просто вдруг оказалось удивительно хорошо, что ты не один, а кто-то уверенный и сильный рядом с тобой. Он и на работу полетел прямо со взлетного трамплина квартиры гандама.

Так завязалась их дружба — даже не дружба, а еще более близкие отношения, названию которых Буран не знал. Друг ведь не обязан проявлять заботу и покровительство, которые оказывал Кагеру десептиконскому парнишке. По предложению Кагеру Буран даже переселился к гандаму, что позволило сберечь часть выплачиваемых государством подъемных, не тратя их на арендную плату. Да и за подключение к Инфосети теперь не надо было платить — у Кагеру был абонемент, оплаченный на несколько лет вперед.

Большую часть времени Буран жил один — Кагеру работал в лаборатории антиматерии на орбитальной станции и все рабочие дни проводил там. Буран днем подрабатывал охранником, копя деньги на апгрейд, а вечерами занимался в рабочем кабинете Кагеру, где была собрана прекрасная инфотека.

Однажды в энергокафе он столкнулся с Ареном.

— Привет, Буря! — насмешливо сказал десептикон. — Что, рогатый влюбился в тебя как в девушку и поселил у себя? Может, ты и есть передизайненная девушка, и вы с ним целуетесь, как автоботы?

Буран спокойно ответил:

— Давай выйдем, и ты узнаешь, кто я. Если не побоишься, — с едва заметной усмешкой добавил он.

— Ой-ой! — возгласил Арен. — Я уже испугался! Сейчас меня коротнет! А может, Буря, ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Ну что ж, ты сам напросился. — На глазах у любопытствующей публики, наблюдавшей за развитием ситуации, Буран двумя быстрыми и точными ударами отправил Арена в аварийную перезагрузку. Кагеру научил его и основам боя в универсальной трансформации. Правда, такие удары они отрабатывали только в виртуалке, ибо после подобного удара, нанесенного умелым бойцом, мог потребоваться серьезный ремонт.

После этого инцидента Арен оставил Бурана в покое, однако слухи о том, что Кагеру относится к Бурану как к девушке (со всеми вытекающими последствиями), поползли по сектору. Буран как-то сказал об этом гандаму.

— Не обращай внимания, — посоветовал Кагеру. — Они просто не знают, что такое семья.

— Я тоже не знаю, что это такое, — отозвался Буран. — Знаю только, что это архаизм, сохранившийся у автоботов.

Кагеру чуть грустно улыбнулся:

— Архаизм… Выходит, плохой я учитель, раз не сумел объяснить таких вещей…

— Да что ты! — горячо возразил Буран. — Ты столько для меня сделал! Только… почему именно я?

Кагеру сходил к энергон-бару и принес два бокала. Подал один бокал десептикону и придвинул кресло, садясь.

— Когда-то у меня была жена. Не просто подруга или возлюбленная, а существо, с которым мы принесли клятву быть вместе в горе и радости… Она работала в лаборатории антиматерии. Сразу же после того, как мы поженились, она начала создавать сознание нашего будущего сына… она хотела сделать это сама, без Сигма-компьютера. Но это нелегкий труд. Я видел, как ей становилось тяжелее, ведь ей приходилось мыслить и чувствовать за двоих. Мы решили, что она должна уйти с работы, но ее не отпускали — она была ценным специалистом… Пока я ходил по инстанциям и добивался, чтобы ее отпустили, случилось несчастье — рванул генератор антивещества. Много сотрудников погибло, включая мою жену… Просто… глядя на тебя, я думал, что таким мог быть наш с Таирой мальчик…

Гандам залпом осушил бокал. Буран не знал, что сказать. В базовых программах обучения не учили иметь дело с чужой трагедией… Но он вспомнил руку Кагеру на своем плече, когда ему было плохо… Буран положил руку на плечо старшего друга:

— Я постараюсь хоть немного заменить его…

Зеленые глаза Кагеру внимательно посмотрели на десептикона:

— Нет, Буран. Ты — это ты, у тебя своя дорога. Следуй ей. Оставайся самим собой.

— Кагеру, — помолчав, добавил Буран. — Ты… уходи со своей работы. Я не хочу, чтобы ты тоже…

Гандам успокаивающе улыбнулся:

— Контракт заканчивается в этом году. Продлевать не буду. Переберусь в академические круги, — друзья давно уже зовут, да и постоянно мотаться на орбиту надоело…

 

Глава 2

— Буран!

Десептикон увидел лицо склонившейся над ним Фай — совсем рядом, он мог дотронуться рукой до ее шлема с кувагатой. Глаза девушки беспокойно мерцали:

— С вами все в порядке?

— Да так, задумался… Простите, если напугал. — Десептикон приподнялся. Кивнул на экраны: — Ну что, много там глюков?

— Вы сейчас один сплошной глюк, — с легким укором произнесла Фай. — Кто вас так изувечил?

— Бандюки, — ответил Буран, садясь. — Многовато их оказалось на меня одного… Зато хороший повод проапгрейдиться. Может даже, немного сменю дизайн. На такой, чтобы вам нравился, — он все-таки не удержался и легонько щелкнул пальцами по ее шлему.

— Вы и так мне нравитесь, — просто сказала девушка, проигнорировав его жест внимания. Она отсоединила коннекторы от его корпуса и вернулась к пульту под панелью с экранами. — Я подготовила ваши данные для Харры-соку. Сейчас он подойдет. А мне пора.

Она вышла и вскоре появилась в соседнем помещении за прозрачной перегородкой, где на диагностическом столе сидел автобот громоздкого дизайна со светло-коричневой обшивкой. Он что-то ей сказал, она рассмеялась, потом почти силой уложила его, включила такую же панель с экранами, как над диагностическим столом Бурана, и приступила к работе.

— Ну как вам моя внучка?

Буран рывком развернулся. В зал вплыл, чуть покачиваясь на бледно-розовом энергетическом луче, квинтэссон — бочкообразная туша с пятью лицами, закованная в металлическую оболочку. Очевидно, это и был Харракеш, хозяин лаборатории. Щупальца квинтэссона словно шевелились сами по себе. Когда-то эта особенность Пятиликих вызывала у Бурана омерзение, но потом он привык, и главное, что его интересовало — насколько щупальца умело обращаются с кибернетическим инструментом.

— Внучка? — Буран даже не сразу сообразил, что означает это древнее слово. — Вы что, имеете отношение к ее созданию?

— Я спроектировал и построил ее корпус, — с гордостью пояснил Харракеш, поворачивая к Бурану поочередно каждое из своих лиц. — Получилось хорошо, я даже сам собой доволен, что бывает редко. Но построить корпус и вложить туда информационные структуры — это, как вы понимаете, половина дела. Я воспитывал и учил ее, и воспитал лучше, чем все программы Сигма-компьютера. А потому что, — лицо квинтэссона, в данный момент смотревшее на Бурана, задержалось чуть дольше, — программа не умеет одной вещи, свойственной живому существу: любить. Так-то, юноша.

— Извините, мне вообще-то не один десяток лет, — счел нужным уточнить десептикон, почувствовав себя несколько уязвленным обращением "юноша". Все пять лиц квинтэссона засмеялись хриплым булькающим смехом:

— А мне не одна сотня. Все в мире относительно, так ведь? — Он поплыл на энергетическом луче к диагностической панели: — Так-так-так, что там у нас? О, да тут один ремонт обойдется в хорошую сумму! Воистину мне повезло на клиента! А вы ведь, наверное, хотите еще и апгрейд?

— Вам Фай не сказала? — с ноткой раздражения спросил десептикон.

— Сказала, сказала, — охотно подтвердил Харракеш. — Просто я назову вам наши цены, и может быть, вам расхочется апгрейдиться. Апгрейд у Харракеша стоит немалых денег. Но и качество лучше, чем в Альфе. И главное — индивидуальный подход с учетом пожеланий клиента. В столице вам слепили бы апгрейд из стандартных комплектующих, а у нас каждый апгрейд — штучная работа.

Если бы Кагеру в свое время не водил его по разным экзотичным — и главное, действительно делающим качественную работу лабораториям, Буран, наверное, встал бы и ушел. Но сейчас, несмотря на легкое раздражение, которое вызывал квинт, десептикон был намерен выжать из него всю информацию, на что способна его лаборатория и действительно ли он такой хороший специалист, как о нем говорят.

— О ценах поговорим потом, — произнес Буран. — Для начала расскажите, что может ваша лаборатория.

— О, конечно, конечно! — Харракеш от возбуждения еще сильнее зашевелил щупальцами. — Самые разные варианты архитектуры и дизайна! Высокая надежность комплектующих, лучшее программное обеспечение. Пойдемте, пойдемте, я вам все покажу!

Вслед за Харракешем, плывшим на энергетическом луче, Буран вышел из диагностического зала. Оглянувшись на прощание, он увидел, как Фай за прозрачной перегородкой закончила работу. Автобот, вскочивший с ремонтного стола, попытался ее обнять, и девушка грациозно увернулась. Она действительно была гандамом, а не сознанием, помещенным в гандамский корпус. Координация и чувство пространства у нее великолепные. Именно поэтому в ближнем бою гандамы — непревзойденные мастера…

А еще мелькнула мысль, что неплохо бы вернуться и дать по манипуляторам этому автоботу, но Харракеш торопил в предвкушении хорошего заказа, да и Бурану хотелось поскорее узнать, на что он может здесь рассчитывать.

После нескольких часов возле стендов с комплектующими и голографического экрана, на котором квинтэссон демонстрировал варианты апгрейда, Буран и Харракеш наконец договорились, что и как должно быть сделано. Оставались мелкие детали внешнего дизайна.

— Я обещал Фай, что мой новый дизайн будет таким, как ей нравится, — сказал Буран. Харракеш повернул к нему лицо с чуть насмешливой улыбкой:

— Ну тогда позову ее. Пусть поможет вам определиться с выбором.

Через некоторое время Фай вбежала — вернее, впорхнула в зал с демонстрационными стендами:

— Харра-соку, я закончила ремонты на сегодня! Только с Хаяко я не взяла денег, у него их все равно нет…

— Фай, если бы не такие клиенты, как этот юноша, — квинтэссон протянул щупальце в сторону Бурана, — ты бы разорила лабораторию. Помоги ему выбрать дизайн, он хочет такой, чтобы тебе понравился.

— Сейчас! — Фай скользнула к голографическому экрану и села за пульт. На экране сменилось несколько вариантов нового облика Бурана, и девушка уверенно ткнула пальцем: — Этот!

— Он почти не отличается от прежнего, — удивился Буран. Фай подняла на него золотистые глаза:

— А мне нравится! И он для вас оптимален. А еще можно добавить дополнительные крылышки, такие, как у меня на ногах. Они улучшат маневренность в самолетной трансформации.

— Решено, — сказал десептикон. — Теперь поговорим о цене.

— Да-да, о цене! — Харракеш оживленно зашевелил щупальцами, — очевидно, начиналась самая интересная для него часть разговора.

Десептикон и квинтэссон торговались долго и обстоятельно, обсуждая каждую мелочь. Фай наблюдала за ними, переводя взгляд с одного на другого. Ее золотистые глаза весело светились. Наконец договорились о цене — по мнению Бурана, сильно завышенной, но квинт уперся и не желал сбросить ни единицы. Однако обещанный апгрейд был хорош, и десептикон согласился.

Кагеру не любил торговаться, вспомнил Буран. Он или платил высококлассному специалисту, или просто уходил, если видел, что лаборатория работает халтурно. Кагеру помог ему и с тем первым, серьезным апгрейдом…

Гандам и слышать не хотел, чтобы Буран апгрейдился в лаборатории сто семнадцатого сектора. Через знакомых он нашел какого-то квинтэссона в Бете, которого ему рекомендовали как хорошего кибернетика. Туда они и отправились. Кагеру, к тому времени уже ушедший со своей станции и устроившийся научным сотрудником в Академии, взял специально для этого отпуск на несколько дней.

У Бурана квинтэссон с его шевелящимися щупальцами вызвал отвращение, но Кагеру, как ни в чем не бывало, подошел к квинту и спокойно заговорил с ним. Квинтэссон вначале предложил стандартный вариант, однако гандам в него вцепился, и они полдня обсуждали технические тонкости. К концу обсуждения у квинта конвульсивно дергались щупальца, но гандам все-таки добился от него максимум возможного — в частности, усиления универсальной трансформации десептикона без ущерба трансформации для полета.

Когда квинтэссон назвал стоимость, Бурану захотелось немедленно включить движки и улететь. У него не было и половины нужной суммы. Однако Кагеру сказал:

— Займешь у меня. Апгрейд того стоит. Раз уж ты собрался в спецназ, нельзя экономить на вещах, которые могут спасти жизнь.

Апгрейд потребовал серьезной внутренней перестройки, и Бурана держали в полуотключенном состоянии. Это было непривычно и неприятно. Однако Кагеру постоянно находился рядом, и от одного его присутствия становилось легче.

После апгрейда Буран несколько дней провел в реабилитационном боксе, осваивая новые возможности в симуляторе, потом его перевели на полигон, и там они с Кагеру уже тренировались в приближенной к реальности обстановке. Буран заметил, что корпус стал гораздо более послушным в управлении. В трансформации самолета десептикон мог быстрее набирать скорость и увереннее маневрировать. В универсальной трансформации он управлял корпусом ненамного хуже гандама, и теперь они в рукопашном бою были почти на равных.

Благодаря этому апгрейду Буран без проблем прошел вступительный экзамен и начал заниматься у инструкторов "Разряда", готовясь стать первоклассным бойцом.

А еще он понял, что может не только принимать заботу гандама, но и сам проявлять заботу о старшем друге — помогать в техподдержке или просто принести бокал энергона, когда Кагеру занимался у себя в кабинете. И он был счастлив видеть молчаливую благодарность в глазах гандама. Это тоже было что-то новое, чему не учили в Сигма-компьютере…

— Харра-соку, я подготовлю план работы и закажу недостающие компоненты! — вызвалась Фай. Квинтзссон одобрил:

— Хорошо, хорошо, только сама не забудь перезагрузиться. Для такой серьезной работы у тебя должна быть ясная голова. И отведи юношу в его комнату.

— Сейчас! — Фай погасила экран и потянула Бурана за руку: — Пойдемте, я покажу, где вы будете жить.

Десептикон почти бежал за легко скользившей на антигравах девушкой — ей явно не терпелось приступить к работе.

— Вот здесь вы поживете до завтра, — она отдала мыслекоманду, и дверь отодвинулась в сторону, открывая вход в небольшую комнатку с перезагрузочным креслом и видом на океан. — Если у вас есть вопросы, спрашивайте.

— Есть вопрос. — Буран мысленно обругал себя за глупость, но все-таки спросил: — Что это за коричневый нахал, пристававший к вам, и не нужно ли оборвать ему руки?

Фай рассмеялась:

— Это Хаяко со стройки, у него все время что-нибудь ломается. Не надо обрывать ему руки, а то он потеряет работу.

— Тогда еще вопрос, вернее, предложение. — Десептикон, уже углядевший у стены мини-бар, взял девушку за руки, привлекая к себе: — Может, выпьем за знакомство?

— Нет, мне нельзя, я еще буду работать! — Высвободившись, Фай убежала, и Буран остался один.

Он не спеша выпил бокал энергона-2, сидя в кресле и глядя на ночной океан. Потом решил прогуляться по зданию. Зашел в пустую и тихую инфотеку взять что-нибудь почитать; там за прозрачной стеной (здесь вообще многие помещения разделялись прозрачными перегородками) он увидел Фай. Девушка сидела за экранами, видимо, готовилась к завтрашнему дню. Он не стал ее беспокоить, взял мнемодиск по военной истории и вышел.

Утром Бурана отвлек от чтения мелодичный сигнал — кто-то просился войти. Буран отдал мыслекоманду, открывая дверь. В комнату впорхнула Фай:

— Харра-соку готовит лабораторию. А мы пока можем прогуляться! А то потом вам придется долго лежать разобранным.

— Да ладно, — отозвался Буран, — главное, чтобы собрали обратно.

— Соберем! — заверила Фай. — Харра-соку доверил часть работы мне.

— Вам? — с некоторой опаской проговорил десептикон. Фай рассмеялась:

— Вы боитесь, что я не справлюсь?

— Да нет, почему… — Бурану отчего-то стало неловко. — Ладно, пойдемте и в самом деле прогуляемся.

День был солнечный, по темно-синему небу, прорезанному инверсионными следами грузовых челноков, плыли легкие облака. Океан сегодня был спокоен, вода чуть покачивалась у кромки берега, взблескивая яркими бликами.

Буран и Фай шли вдоль берега. Камни скрипели под ногами десептикона. Легконогая Фай постоянно забегала вперед и останавливалась, поджидая Бурана. Прогулка оказалась приятнее, чем десептикон предполагал — с Фай не нужно было напрягаться на общение. Можно было просто идти, глядя на небо и океан, и ни о чем не думать.

И все-таки Бурану хотелось расспросить девушку — кто ее создал и когда, ведь она совершенно точно не из Сигма-компьютера!..

— Жаль, если побережье начнут застраивать, — вдруг проговорила Фай. — Здесь так хорошо. Просторно… И Харра-соку не любит шума, ему будет тяжело в жилом секторе.

— Фай, скажи мне все-таки, — Буран почему-то решил перейти на "ты", — почему ты называешь Харракеша "отцом твоего отца"? Я понимаю, что он создал твой корпус, но не мог же он создать твое сознание!

— Я просто не знаю, как по-другому его называть, — ответила девушка. — Харра-соку перенес мое сознание из Сигма-компьютера в корпус и потом воспитывал меня.

— Так ты все-таки из Сигма-компьютера? — спросил Буран. Фай уточнила:

— Не совсем. — Она помолчала. — У меня были отец и мама. Мама сама создавала меня. Просто… потом началась война. Планета и все мы могли погибнуть… Поэтому мама перенесла меня в Сигма-компьютер и вместе с отцом ушла сражаться. Она думала, что если даже планета погибнет, Сигма-компьютер останется цел, и кто-нибудь меня восстановит. Вот… Потом та часть Сигма-компьютера, где я находилась, была отключена, и включили ее несколько десятилетий спустя… Тогда Харра-соку нашел меня и перенес в отдельный корпус.

— А твои создатели…

— Отец и мама погибли, — ответила Фай. — В том сражении погибли многие…

Десептикона охватило беспокойное чувство. Сам боясь своей догадки, он спросил:

— Что это было за сражение?

— Битва с Юникроном. Когда погиб Правитель Эпион, создатель Сигма-компьютера…

Удивлению Бурана не было предела:

— Так ты… старше меня?

— Не совсем. Я долго была отключенной. Как в длительной перезагрузке… — Помолчав, Фай добавила: — Я видела маму и папу только виртуальными образами, но я знаю, что они очень любили меня… Поэтому я называю Харра-соку "отцом моего отца" — он близкое мне существо, но не отец и не мама.

— Понятно… — Буран помолчал. — Фай… Я хоть из Сигма-компьютера, но у меня был тот, кого я могу назвать отцом. Он был гандам, как и ты… Когда ты проводила мне диагностику, я вспоминал о нем… он всегда диагностировал меня сам.

— Он жив?

— Нет. Он был намного старше меня. И жизнь у него была нелегкая, хотя он никогда не жаловался…

Да, Кагеру не любил говорить о своих проблемах. Любимым его ответом было "Да ну, не стоит заморачиваться" или "Это все решаемо". А между тем у него постоянно возникали трудности с техподдержкой, потому что комплектуюшие для гандама достать было непросто. Однако Кагеру решал этот вопрос с помощью друзей — кибертронские гандамы вообще помогали друг другу.

А у Бурана в то время было по макушку шлема своих забот.

Обучение было нелегким, да и адаптация в коллективе проходила не всегда гладко. Но Буран не оставался один на один со своими трудностями. Кагеру всегда был рядом, готовый выслушать, поддержать, а то и помочь советом. Гандам оказался тонким психологом — а может, он просто был мудрым существом. Когда Буран по-юношески страстно влюбился в одну из инструкторов, женщину намного старше его, именно Кагеру помог ему справиться с собой и не наделать глупостей.

Постепенно Буран привык к новым нагрузкам и новым товарищам. Он без большого напряжения прошел аттестацию, оказавшись в пятерке лучших, и стал полноправным бойцом "Разряда". На торжественное собрание после аттестации был приглашен и Кагеру. И Валтар, командир "разрядовцев", лично поблагодарил гандама за хорошего воспитанника.

Бурану назначили наставника — десептикона по имени Выстрел. Жил он теперь на базе "Разряда", располагавшейся в Альфе, и постоянно летал то на учения, то на военные операции. Наставник оказался отличным парнем, и Буран сдружился с ним, но все же ему очень не хватало Кагеру.

Зато выходные, когда его отпускали домой, были праздником. Буран был рад снова увидеть сдержанную улыбку и теплый зеленый свет в глазах старшего друга. Они летели вместе на полигон, и Кагеру на практике проверял новые боевые навыки десептикона. А дома, за бокалом энергона-2, они сутками напролет разговаривали или просто молча сидели рядом и смотрели на звездное небо.

Кагеру совершенно не менялся — по-прежнему всегда в прекрасной форме и всегда доброжелательно-спокойный. И сложный, непредсказуемый противник в тренировочном бою… Бурану казалось, так будет все время — он и гандам, и их дружба.

— Ты уже совсем стал взрослым, — однажды сказал Кагеру, когда они вернулись с полигона после тренировки. Буран улыбнулся:

— Это благодаря тебе.

— Нет, это прежде всего благодаря твоим собственным усилиям, — серьезно уточнил гандам. — Никогда не забывай — твоя сила в тебе самом.

Десептикон ощутил легкое беспокойство. Что-то было не так с его другом. Словно гандама мучало нечто такое, о чем он не решался сказать.

— Кагеру, — осторожно спросил Буран, — ты какой-то… не такой, как всегда. Что-то случилось?

Гандам поднялся из кресла и прошел к прозрачной стене с видом на светящиеся ночными огнями башни жилого сектора:

— Просто не знал, как об этом сказать… Буран, может статься, однажды, вернувшись, ты не застанешь меня…

— Кагеру, что ты говоришь? — Десептикон вскочил, едва не опрокинув стоявший на столике бокал с энергоном-2. Гандам грустно улыбнулся:

— Мне ведь очень много десятилетий, Буран…

— Кагеру, но ведь есть техподдержка! Можно найти очень хорошего кибернетика, ты же сам говорил!

— Есть вещи, которые не исправить техподдержкой, — печально отозвался Кагеру. — Никакой ремонт не поможет искре, стачиваемой о время… Прости, я ничего не могу с этим поделать.

Десептикон подошел и порывисто обнял друга:

— Кагеру! Я не хочу, чтобы ты…

— Буран, — Кагеру чуть отстранил его и легонько взял за предплечья, с ласковой улыбкой глядя в малиновые глаза десептикона: — Я всегда буду с тобой. Жизнь не кончается пространственно-временным континуумом, в который мы погружены сейчас.

Сегмент брони на его левом плече открылся. Гандам поднял руку, и в ладонь его легла рукоять лазерного меча.

— Возьми его, — Кагеру вложил рукоять в ладонь Бурана. — Он будет твоим спутником и другом. И прими с ним мое наследное имя — Кен.

— Спасибо… — проговорил десептикон. — Кагеру, но только обешай пожалуйста, что ты встретишь меня и в следующий раз.

— В следующий раз — встречу, — заверил гандам.

Он выполнил обещание и как обычно, встретил Бурана в космопорту ("Разряд" в то время проходил учения на спутнике планеты, Иаконе). И это была их последняя встреча. В этот раз, как и всегда, они много говорили, гандам улыбался и шутил, и Буран надеялся, что Кагеру забыл про тот разговор.

Успокоившийся, он вернулся на базу "Разряда". И через несколько суток получил известие: Кагеру больше нет.

Буран взял отгул и примчался в сто семнадцатый сектор, надеясь, что это ошибка или на худой конец, чья-то глупая шутка. Его встретил гандам в черной с красном броне, один из друзей Кагеру, и молча провел в комнату.

Кагеру сидел в кресле, как обычно, — он любил так сидеть у прозрачной стены и смотреть на небо. И сейчас его невидящие глаза смотрели куда-то вдаль, в ясную голубизну с белыми росчерками инверсионных следов, а на лице была знакомая до боли сдержанная улыбка.

Буран подошел и опустился на колени, взяв в свои ладони неживые руки друга. Гандам вышел, оставив его одого.

Десептикон сидел так, совершенно не замечая времени. Казалось, все в нем сплавилось и застыло одной нескончаемой болью. Кагеру. Друг. Нет, гораздо больше, чем друг… Кагеру… Никто и никогда его не заменит…

Очнулся он оттого, что черный с красным гандам тронул его за плечо. Над жилым кварталом уже опустилась ночь, небо сверкало звездными россыпями. Буран поднял голову:

— Расскажите, как это произошло…

— Кагеру-сэн умер как солдат на боевом посту… — ответил гандам. — В тот день мы с ним по инфосети обсуждали проект, который вместе хотели подать в Академию. И вдруг он замолчал. Я звал его, но он так и не ответил… Забеспокоившись, я прилетел сюда, и застал его вот так, в этом кресле…

Он был лучшим из нас. Когда трагически погибла его жена, он не замкнулся в своем горе, а продолжал работать для общества, хотя общество далеко не всегда отвечало ему благодарностью. Он очень не хотел оставлять тебя и переживал, что ты расстроишься, но я видел, что его тоска по Таире становилась все сильнее и сильнее, и я понимал, что это означает.

Утром мы проводим его к звездам… Не забывай ничего из того, что говорил Кагеру-сэн. И помни, что он любит тебя.

Почему-то гандам сказал — "любит", а не "любил". Словно Кагеру не умер, а просто улетел в длительную командировку, и когда-нибудь вернется…

— Вот такая история, Фай, — закончил Буран рассказ. Девушка молча шла рядом. Вдруг она остановилась и подняла на него глаза:

— Тот гандам сказал правду! Те, кто любит нас, всегда остаются с нами! Они незримо присутствуют рядом и помогают нам. Как мои отец и мама. И как ваш Кагеру-сэн.

— Я тоже понял это, хоть не сразу, — помолчав, отозвался Буран.

— Я уверена, там, в Мире-за-звездной-завесой, Кагеру-сэн смотрит на вас! — горячо проговорила Фай. — И если вы радуетесь, он радуется вместе с вами.

Она взяла десептикона за руки:

— Буран, мы с Харра-соку сделаем вам хороший апгрейд! Такой, что Кагеру-сэн будет рад!

— Фай, — Буран сжал в ответ ее ладони. — Я должен перед тобой извиниться. За то, что поначалу несерьезно отнесся к тебе…

— Вот уж из-за этого не переживайте! — улыбнулась Фай и потянула его за руку: — Пойдемте! Харра-соку говорит, у него все готово.

 

Глава 3

Выстрелы, вспышки, грохот разрывов… Бесконечные подземные лабиринты… Буран должен там кого-то догнать. Тоннель выводит в помещение с круглыми стенами и высоким потолком. Буран вскидыват руку с оружейным модулем, но стена позади рассыпается, и его заваливает обломками…

Усилием воли десептикон заставил сознание вырваться из-под власти фантомных образов. Он лежал на ремонтном столе — вернее, то, что на данный момент от него осталось. Надо сказать, осталось немного, и от вида своего разобранного корпуса Бурану стало не по себе.

Квинт что-то там шаманил за пультом, шевеля щупальцами, и это тоже не успокаивало.

— Не беспокойтесь, все будет хорошо! — услышал он голос Фай. Переведя взгляд (ага, оптика еще работала, и аудиосенсоры, раз он слышал голос, тоже!), он увидел девушку, сидевшую рядом с диагностическим столом.

— Я посижу с вами, пока Харра-соку меняет блоки рецепторной сети, — проговорила она. Буран хотел ответить, но не смог — синтезатор речи не работал. Однако Фай все поняла, кивнула и улыбнулась.

Он то проваливался в забытье, то всплывал к реальности, и тогда он видел Фай — ассистирующую Харракешу илм просто сидящую возле панели с экранами. Квинтэссон исчезал и появлялся, а Фай, казалось, все время была рядом. А может, это просто реальность смешивалась с перезагрузочными видениями…

Выйдя из очередной перезагрузки, Буран обнаружил, что он один в лаборатории. Судя по таймеру, прошло десять суток. Экраны на прозрачной панели над ним мерцали диаграммами и цифрами, в которых было лень разбираться.

Он попытался сесть — натянулись подсоединенные к его корпусу провода. Голос Харракеша в динамиках проговорил:

— Подождите вскакивать, юноша. Еще не закончилось промежуточное тестирование.

— Где Фай? — забеспокоился Буран.

— Отдыхает, — ответил голос Харракеша. — Надо же хоть раз в декаду перезагрузиться.

Значит, мне не привиделось, и она действительно все это время была со мной, понял десептикон. Зачем? Ведь в этом не было необходимости. Он так же спрашивал когда-то и Кагеру — зачем? Кагеру улыбался в ответ: "Мне так спокойнее". "И мне так лучше, когда ты рядом", — хотел тогда сказать ему Буран, но не сказал — постеснялся… А теперь уже и не скажешь…

Фай вскоре появилась. Войдя, она спросила Бурана о самочувствии и села за пульт. Просмотрела результаты тестирования, развернулась в кресле и улыбнулась:

— Все в порядке! Сейчас я вас отсоединю. — Грациозно встав из кресла, Фай скользнула к ремонтному столу и начала рассоединять коннекторы, связывавшие Бурана с диагностической аппаратурой. Закончив работу, она отошла в сторону: — Все. Можете попробовать встать.

Буран сел на столе. Еще раз осмотрел свой проапгрейденный корпус. Да, все путем — привычные крылья за спиной, и дополнительные движки, как договаривались, и даже сине-серебристая обшивка подновлена.

— Ага, и ваши крылышки для маневрирования на месте, — заметил он, глянув на ноги. — Так я что, уже могу летать?

Фай рассмеялась:

— Какой вы нетерпеливый! Сначала потренируйтесь в симуляторе. А потом мы с вами полетаем над океаном.

— Фай, — спросил Буран, пристально глядя на нее, — ты так и сидела со мной, все десять суток? Зачем?

Лицо девушки-гандама стало серьезным:

— Вам было неспокойно — кривые психического состояния все время ползли вверх… И я решила побыть рядом, на всякий случай… Она потянула его за руку: — Попробуйте подняться на ноги и скажите, что чувствуете!

Буран рывком встал со стола — и загремел бы носом вперед, если бы Фай его не поддержала.

— Мы уменьшили время ответа рецепторной сети, — пояснила она, — и ваш квантовый процессор не успевает реагировать на входящие сигналы. Но он подстроится. Вам надо походить, тогда системы быстрее синхронизируются друг с другом. Давайте помогу, — Фай взяла десептикона под руку.

Вдвоем, они побродили по пустынным помещениям лаборатории. За стеклянной стеной Буран увидел Харракеша, колдующего над незнакомым черно-малиновым десом.

— Харра-соку работает, — проговорила Фай. — Я отведу вас и пойду ему помогать.

Когда они вошли в комнату Бурана, десептикон уже уверенно передвигался сам — видимо, какая-то подстройка уже произошла. Фай заставила Бурана сесть в кресло перед монитором, объяснила, как пользоваться симулятором и убежала.

Подсоединившись к симуляционному компьютеру, Буран вошел в виртуальную реальность. В ровном голубом пространстве вспыхнуло объемное меню с вариантами реабилитационных программ. Сначала Буран попробовал базовые вещи — передвижение в универсальной трансформации по пересеченной местности, переход в трансформацию самолета и обратно. Попробовал взлететь. Сделал несколько кругов над виртуальным летным полем и зашел на посадку. Десептикон попробовал разные варианты взлета и посадки, включая самый сложный — вертикальный при переходе из универсальной трансформации в самолетную. Результатом он остался доволен.

"А хотите попробовать воздушный бой?" — спросил кто-то. Взлетная площадка исчезла, сменившись ровной голубизной, в которой парил парнишка-десептикон желто-оранжевой расцветки.

"Буран, это я, Фай".

"Я понял".

Вызвав перед собой меню, Фай-десептикон что-то выбрала, и голубизна промежуточного пространства сменилась яркой небесной синевой. Внизу поблескивала солнечными бликами поверхность океана. Они стояли на посадочных площадках, расположенных на плоских вершинах двух поднимающихся из воды скал. Фай спрыгнула со скалы и трансформировалась в желто-оранжевый самолет, Буран тоже перешел в трансформацию для полета и резко рванул с места. Они начали кружить, стреляя из легких лазерных пушек под крыльями.

"Буран, вы убиты! Один-ноль в мою пользу!"

Пространство рассыпалось золотыми искрами, и Буран снова оказался на взлетной площадке. Он трансформировался и стартовал. У Фай, по данным симулятора, было сорок процентов повреждений, и десептикон думал, что сейчас быстренько сравняет счет, однако вышло наоборот: неожиданно вынырнув снизу из-за скалы (крыло ее почти чиркнуло по воде), Фай на вираже начала поливать его огнем и одновременно всадила ракету. Счет стал ноль-два.

Когда счет стал ноль-четыре, Буран начал на себя злиться, и даже то, что ему удалось в конце концов подбить Фай ракетой, его не обрадовало — у девушки просто кончился ресурс. Однако дальше дело пошло лучше, и счет начал выравниваться, а потом поменялся в пользу десептикона.

Фай переключила двигатели в реверс, тормозясь:

"Хотите попробовать что-нибудь еще?"

"Как насчет боя в универсальной трансформации? — предложил Буран. — Вспомню, чему меня учил Кагеру".

Пейзаж с океаном и двумя скалами исчез, сменившись голубизной, в которой парила фигурка Фай — на этот раз в ее нормальном облике.

"Я загружу "Зеленый лабиринт", — сказала девушка-гандам, вызвала меню и что-то быстро выбрала.

Голубизна сменилась интенсивной зеленью, и Буран обнаружил себя стоящим на земле под высокими древесными кронами. Он удивленно огляделся — надо же, где-то бывают такие огромные деревья… Их стволы возвышались как колонны, и пространство между ними было заполняла густая листва, за которой, кстати, удобно скрываться в засаде.

И Фай наверняка где-то скрывалась.

Зашелестели листья — в ветвях взмахнуло крыльями что-то большое, какая-то органическая форма жизни. Буран повернул голову. И в наказание за то, что отвлекся, получил удар в спину — Фай спрыгнула откуда-то сверху, ударив его ногой. Он не упал, а использовал инерцию удара и включив двигатели на спине и ногах, перевернулся через голову, одновременно разворачиваясь лицом к противнику. Фай сделала выпад, пытаясь достать его горизонтальным ударом лазерного меча. Буран отскочил назад (двигатели на спине позволяли с легкостью совершить этот маневр), потом снова сократил дистанцию, и их с Фай клинки скрестились. Глаза девушки весело светились.

Буран оттолкнул ее, она сманеврировала двигателями и поднырнула под его руку, пытаясь прорезать его обшивку снизу вверх по диагонали; он ушел в сторону, одновременно блокируя ее клинок. Фай подскочила в воздух и атаковала сверху, он снова ушел. Заметив, что Фай открылась, Буран нанес ей режущий удар своим мечом. Фигура девушки рассыпалась золотистыми искрами.

"Вы здорово деретесь! Совсем как гандам!".

Они еще долго носились по зеленому лесу, устраивая друг на друга засады. Фай, конечно, не была бойцом уровня Кагеру, но спарринговаться с ней оказалось интересно, тем более, что девушка все время придумывала что-то нетривиальное. Один раз она метко кинула в него чем-то сорванным с дерева, большим и склизким, попав в лицо и залепив видеосенсоры.

"Ну берегись, Фай, сейчас я тебе отомщу!" — пообещал Буран, когда симулятор вернул его на исходную позицию под большим деревом в трансформерский обхват. На этот раз он не стал нападать, а подкараулил девушку, осторожно передвигающуюся среди ветвей (ее желто-оранжевая обшивка была хорошо заметна среди зеленой листвы.

"Попалась!" — торжествующе заявил Буран, заключив Фай в объятия, которые она не смогла разорвать. Фай включила на полную мощность двигатели в ногах, поднимаясь вверх вместе с десептиконом. Буран добавил своей тяги, они прошли сквозь древесные кроны как скозь туман, и лес остался внизу зеленым океаном, а над ними распахнулось безмятежно-синее небо с легкими перистыми облаками. Лицо Фай с весело сияющими золотистыми глазами было совсем рядом, и у Бурана вдруг мелькнула мысль — а что будет, если поцеловать девушку в симуляторе. Но он устыдился этой мысли и разжал объятия, отпуская Фай.

Она взяла его за руки, и регулируя полет двигателями, они продолжали парить над зеленым морем.

"На какой основе смоделирована эта виртуалка?" — поинтересовался Буран. — "Не таким ли был Кибертрон, когда он еще назывался старым именем Тайкаро?"

"Это не Тайкаро, а Селерис", — пояснила Фай. — "Харра-соку говорит, там и сейчас так… А здорово сделано, правда?"

"Да, неплохо". — Буран притянул девушку ближе, и теперь, держась за руки, они пытались сохранить вертикальное равновесие. Фай с ее гандамским корпусом это удавалось легко, и она даже чуть-чуть поддерживала Бурана, помогая ему. Крылья за ее спиной были приподняты, двигатели из-под них выбрасывали снопы серебристых искр. Золотистые глаза девушки радостно сияли.

"А вы можете держаться вертикально сами?" — спросила Фай и разжала ладони, отпуская десептикона. Буран прибавил тяги в двигателях на спине. Попытался сманеврировать и потерял равновесие. Фай подхватила его за руку.

"Здесь есть место, которое я смоделировала для себя. Просто, чтобы отдыхать. Хотите, покажу?"

Фай трансформировалась в самолет, резко сбросила высоту и помчалась над лесом, почти касаясь фюэеляжем зеленых крон. Буран, трансформировавшись, последовал за ней. Деревья расступились, открывая пространство, покрытое низкой зеленой растительностью. Фай, снизившись, трансформировалась и повалилась на мягкую зелень:

"Правда, хорошо?"

Она перевернулась на спину и раскинула руки. Буран, опустившись на ноги, потрогал ладонью зеленый покров, но потом решился и сел рядом.

Фай молчала, глядя в небо, на лице ее светилась беззаботная улыбка. Реальность действительно смоделирована хорошо, отметил про себя Буран. Вот солнце пригревает корпус, вот ветер чуть колышет, как ее… траву. И в траве даже копошится какая-то мелкая органическая жизнь. Только бы эта жизнь не забралась в корпус и не начала там разлагаться… Буран захотел немедленно вскочить, но вспомнил, что это всего лишь симулятор.

"Фай, можно один прямой вопрос?" — спросил он. Девушка повернула к нему лицо. — "У тебя есть друг? Ну, ты понимаешь, что я имею в виду".

"Нет", — беззаботно ответила Фай. Ее золотистые глаза хитро блеснули: — "А почему вы спросили?"

"Просто я подумал, что если у тебя есть друг, то он счастливое существо… Но раз у тебя нет друга, значит, кому-то еще предстоит стать счастливым".

"Пока желающих не нашлось", — весело отозвалась Фай.

"Почему же?" — удивился Буран. — "По-моему, ты очень милая девушка. Неужели тебе никто не признавался в любви?"

"Признавались", — ответила Фай, словно не заметив комплимента. Она села, обхватив руками колени: — "Понимаете… Я, наверное, странная. Когда мне признаются, я всегда спрашиваю — а согласны ли вы полюбить меня на всю жизнь. И хотя мне отвечают "да", я вижу, что это несерьезно… А зачем любовь, если она не навсегда?"

Понимаю, подумал про себя Буран. Сейчас предпочитают скоротечные, ни к чему не обязывающие отношения… Кто возьмет на себя труд любить так, как Кагеру любил свою жену?..

"А можно и мне прямой вопрос?" — вдруг спросила Фай. — "У вас есть жена? Не подружка на время, а существо, с которым вы дали клятву быть всю жизнь?"

"Нет", — ответил десептикон.

"А почему?"

"Потому что не нашлось пока существа, которому я мог бы дать такую клятву".

"Понятно…" — Фай положила голову на колени, о чем-то задумавшись. Потом встрепенулась: — "Мне пора… Я обещала помочь Харра-соку. Вы еще потренируетесь?"

"Да, пожалуй", — решил Буран.

"Тогда до свидания", — Фай вспыхнула золотым светом и исчезла.

Посидев немного на смоделированной Фай поляне, Буран решил попробовать что-нибудь еще и вышел в меню. На этот раз он сам захотел сконфигурировать виртуального противника. Пусть будет гандам, по уровню мастерства приближающийся к Кагеру. А реальность… ну пусть, например, эта заброшенная подземная база.

Это оказалось посложнее, чем спарринг с Фай, потому что виртуальный противник, в отличие от нее, не прощал ошибок. Он бил сильно и точно. Помимо прочего, он минировал тоннели, и Буран, несмотря на то, что с таким приемом сталкивался на практике, пару раз все-таки попался на мины.

Но когда узкий тоннель вдруг вывел в помещение с высоким потолком, и противник вместо того, чтобы сражаться, резко рванул вверх, Буран немедленно сделал то же самое. Потому что он знал, что должно произойти. Часть стены дрогнула, рассыпаясь на куски. Да, если бы не движки вертикального взлета, быть ему засыпанным камнями. Как тогда…

Служба в "Разряде" шла успешно, и Буран дважды получал повышение за блестяще проведенные операции по отлову контрабандистов. Валтар все больше и больше уделял ему личного внимания. Ходили даже слухи, что он включил Бурана в число своих возможных преемников. Но молодой десептикон об этом не задумывался — ему просто нравилась служба.

Он, конечно, сильно изменился. Из молчаливого десептиконского парнишки, избегающего общества, он превратился в сильного, уверенного в себе бойца, умеющего прекрасно ладить с товарищами. Выяснилось, что он пользуется популярностью у девушек, да и сам он был не прочь уделить внимание какой-нибудь симпатичной представительнице Фиолетового знака. Он стал жить как все, и это помогало заглушить тоску о Кагеру…

Буран понимал, что далеко не все происшедшие в нем перемены понравились бы гандаму. Но он не знал, как жить по-другому. Чтобы выживать в этом обществе, приходилось мимикрировать под него, играть по его правилам. Кагеру был сильным и мог одним своим присутствием что-то менять в мире. Но он, Буран, вовсе не такой сильный, как Кагеру…

Иногда он доставал подаренный гандамом лазерный меч, задумчиво разглядывая витой узор на рукояти и надпись старой иероглифической письменностью Тайкаро. Меч — единственное, что у него осталось от Кагеру; инфотеку конфисковали квинтэссоны, заявив, что там содержатся важные научные сведения, а дерево в кадке зачахло вскоре после смерти гандама.

Однажды Валтар вызвал его и поручил задание, которое заставило Бурана удивиться — такие операции доверяли опытным бойцам. Но Валтар заверил молодого десептикона, что он справится. Похоже, на этот раз командир решил устроить ему серьезную проверку… И нужно проверку выдержать — а куда деваться?

Задание состояло в том, что Буран с двадцатью полицейскими должен проникнуть в подземелья на окраинах Теты и задержать группу террористов под предводительством некоего Лейо. Считалось, что террористы угрожают Сигма-компьютеру. От шпиона было известно, где примерно базируется Лейо и сколько у него бойцов — всего полтора десятка плохо вооруженных автоботов, вполне можно справиться.

Тета была малозаселенным районом с относительно слабым полицейским контролем; очевидно, поэтому террористы и выбрали ее своей базой. Операция поначалу шла гладко — Бурану удалось обнаружить группу и начать преследование. Однако террористы, похоже, заранее готовились к отступлению — коридоры оказались заминированы. Кто-то из ребят не заметил мину, и часть отряда оказалась погребенной под завалом. Буран оставил их дожидаться спасателей, а сам с несколькими полицейскими рванул за Лейо.

Невезение продолжалось — кого-то ранило, кто-то угодил в провал, кого-то опять завалило, — и в конце концов Буран остался один. Но приказ есть приказ — Буран должен поймать Лейо сам, в одиночку.

Может, в этом и состояла устроенная Валтаром проверка…

Он продолжал преследование и в одном из подземных тоннелей настиг врага. И с удивлением обнаружил, что врагом оказался гандам! В синей с красным броне, с дополнительным модулем за спиной и яростно горящими под боевой маской изумрудными глазами.

Гандам сбросил модуль, и они начали бой на лазерных мечах. Вот тут Бурану и пригодилось все, чему учил его Кагеру. Противник оказался не таким сильным, как Буран думал вначале, да и рецепторная сеть у него реагировала с задержками, — видимо, он уже был подранен… Но его выручала великолепная гандамская координация и знание местности. Они сражались в тоннелях, потом оказались в круглом помещении с высоким потолком — похоже, здесь когда-то была аэродинамическая труба, — и тут противник вдруг резко взмыл в воздух. Буран вскинул руку, активируя электромагнитный шокер, и лишь мгновение спустя понял свою ошибку: стена дрогнула, и разваливаясь на куски, обрушилась на него.

Когда он вышел из аварийной перезагрузки, он обнаружил себя придавленным бетонными блоками. Часть блоков кто-то убрал. Спасатели? Нет. Перед ним на краю бетонной плиты сидел синий с красным гандам. Боевую маску он снял. Его изумрудные глаза смотрели устало и спокойно.

Увидев, что Буран очнулся, он проговорил:

— Вам придется подождать, пока ваши заберут вас. Мои бойцы за это время успеют уйти.

— Вы могли меня просто убить, — с некоторым удивлением сказал Буран. — Зачем вам лишний свидетель?

— Я не хотел вас убивать, — отозвался гандам. — Я только хотел спросить — за что вы нас преследуете?

— Вы терроргруппа Лейо, планирующая атаку на Сигма-компьютер, — сурово проговорил Буран. — Вы были взяты на заметку в Альфе четыре декады назад, вас пытались задержать, но вы оказали вооруженное сопротивление.

Гандам повертел в пальцах рукоять погашенного лазерного меча:

— Да, я Лейо и у меня действительно есть ребята, умеющие драться. И мы были в Альфе. Но мы не собирались атаковать Сигма-компьютер.

— Вы хотите сказать, что приходили в Альфу с мирными намерениями? — иронично спросил Буран. Лейо горько усмехнулся:

— Можете мне не верить, но — да… Вы, наверное, не слышали об инициативной группе, подававшей правительству проект альтернативного поселения в Тете. Это и понятно — квинты манипулируют информацией как хотят и подают все так, как им выгодно…

Мы добивались права поселиться на пустующих землях и оформить свой сектор как самостоятельную административную единицу, на которую не распространялись бы законы, исходящие из Альфы. Это был бы сектор, где автоботы могли бы жить на поверхности, а не под землей, получать хорошее образование и апгрейдиться так, как они хотят, а не как предписывают правила, придуманные квинтами… Об этом мечтал мой отец, и я пытался осуществить его мечту.

Буран молчал. Он понимал, что террористы могут наговорить все, что угодно, лишь бы выставить себя героями… Лейо сидел, задумчиво постукивая пальцами по рукояти лазерного меча. Почему-то вдруг Буран спросил:

— Вы помните своего отца? Каким он был?

— Интересно, что вы об этом спросили… — Лейо помолчал. — Он был уверенным, сильным. И добрым… Он всегда защищал других и учил меня так жить. Он был военным, служил на наземной базе. Когда автоботов начали ущемлять в правах, он в знак протеста отказался от всех полученных ранее воинских званий, покинул базу и переселился в их сектор — тогда еще автоботы жили на поверхности… Там он встретил мою мать, женился… Я сам наполовину автобот, хотя корпус у меня гандамский… Кстати, — мзумрудные глаза Лейо вспыхнули, — кто вас учил ближнему бою? Вы сражаетесь как гандам.

— У меня был старший друг-гандам, — отозвался Буран. — Он заботился обо мне, как отец… Он и научил меня технике ближнего боя.

— Как его звали? — спросил Лейо.

— Кагеру, — ответил Буран и уточнил: — Кен Кагеру, если полностью…

— Кагеру-сэн, — повторил Лейо. — Я знал его… Он улыбнулся по-мальчишечьи светлой улыбкой: — Когда был жив отец, Кагеру-сэн иногда прилетал к нам. Мы спарринговались на полигоне… Он всегда немного поддавался, я это замечал и обижался… — Улыбка сошла с его лица: — Навряд ли бы Кагеру-сэн одобрил то, что вы сейчас делаете.

— Не вам судить, что одобрил бы или не одобрил мой учитель, — с досадой проговорил Буран. — Да и не факт, что вы говорите правду.

— Неважно, верите вы моим словам или нет, — устало отозвался Лейо. — Просто прекратите нас преследовать. Оставьте нас в покое, а лучше дайте возможность жить самостоятельно. Мы принесли бы только пользу. Среди нас есть хорошие ученые, инженеры… Мы могли бы строить города, орбитальные станции, заниматься исследованиями… А вы нас гоняете от Альфы до Теты. У меня погибло несколько ребят, оставив безутешных жен. Кто заменит этим женщинам погибших мужей?

Буран молчал. Лейо поднялся, подсоединил брошенный у стены модуль, и к удивлению десептикона, трансформировался в глайдер, — гандамов с глайдерной трансформацией Буран еще не видел:

— Мне пора… Прощайте. Скорее всего, мы больше не увидимся.

Бурана нашли и вытащили из-под завала спасатели. Едва он вышел из ремонтного отсека на базе "Разряда", его выэвал Валтар. Десептикон зашел в кабинет командира. Валтар — высокий десептикон в черной с синим броне и широкими крыльями за спиной, сидел в кресле за столом. Он кивнул Бурану на второе кресло:

— Ну что, боец, садись и отчитывайся о выполнении задания.

Буран сел и опустил голову:

— Задание с треском провалено.

Валтар улыбнулся:

— Ошибаешься, боец. Операция проведена блестяще. Ты задержал Лейо, как и планировалось, и наши основные силы смогли найти и уничтожить его. Так что готовься праздновать повышение!

— Что? — Буран дернулся в кресле. — Лейо убит?

— Не веришь — взгляни сам. — Валтар включил голографический экран. На экране появился грузовой контейнер, в котором лежало то, что осталось от корпуса полугандама. Буран ощутил неприятный шум внутри, в глазах начало темнеть.

— Это… неправильно… — пробормотал он, сминая пальцами бипластовый подлокотник кресла. — Лейо… Он ничего плохого не хотел… Зачем вы его убили? Ведь можно было просто захватить его, поговорить и разобраться!..

— Лейо — опасный преступник, угрожавший целостности Сигма-компьютера! — отчеканил Валтар. — А наговорить он мог тебе все, что угодно!

Может быть, растерянно думал Буран. Может быть, Лейо врал, чтобы разжалобить его. Нет, не врал, понимал десептикон. Он пытался дозваться хоть до кого-нибудь. Ведь он мог просто убить Бурана, пока тот лежал в отключке. Убить и уйти, и не попасться под орудия спецназа… Десептикон почувствовал, как в нем закипает глухой и тяжелый гнев.

— Лейо не врал, — тихо, но твердо проговорил он. — Врали вы, объявив его террористом. Он просто хотел жить своим умом, а не под диктовку квинтов. — Не спросив разрешения, Буран поднялся и направился к выходу.

— Боец Буран, я не отпускал тебя! Отставить! — услышал он за спиной суровый голос Валтара и по привычке остановился, но пересилил себя и молча вышел.

Буран заперся в своей комнате и впервые в жизни напился до отключки. К нему звонили, пытались достать его по спутниковой, но он послал всех к Юникрону. В конце концов дверь в его комнату выбили, а самого Бурана, уже неспособного передвигаться самостоятельно, приволокли и бросили в карцер.

Он лежал на сыром бетонном полу с торчащими прутьями арматуры. Ему было все равно, что с ним сделают — пусть отдадут под трибунал, пусть просто расстреляют без суда и следствия.

Да, Кагеру не одобрил бы того, что Буран преследовал Лейо и оказался виновен в его гибели. Но Кагеру не оставил бы Бурана наедине с кризисом, который он сейчас переживал. Гандам молча сел бы рядом, положив руку Бурану на плечо. А потом тепло посмотрел бы зелеными глазами и сказал: "Ну давай думать, как из этого выбираться"…

"Кагеру, ты учил меня быть сильным, — думал Буран. — Ты говорил, сила во мне самом… Нет во мне никакой силы. Я слабак, не умеющий принимать собственные решения. Но я попробую принять хоть одно, чтобы не было стыдно перед тобой…"

Заскрежетала отодвигаемая бронедверь, и в камеру вошел Валтар. Отблески тусклой лампы дневного освещения легли на его шлем и сегменты брони. Он присел перед лежащим Бураном и положил руку на плечо десептикона.

— Иди к квинтам, — сказал Буран и сел на полу, сбросив с плеча руку командира. Валтар, помолчав, проговорил:

— Ты действительно не прошел испытание, Буран… Спецназ — на то и спецназ, чтобы выполнять правительственные приказы.

— Даже если это приказ расстрелять невиновного? — зло спросил Буран. Валтар покачал головой:

— Увы… — Он помолчал. — Да, мы можем ошибиться. Возможно, ты прав и мы ошиблись, сочтя Лейо преступником… никто ведь не застрахован от ошибок. Но мы должны продолжать дейстовать так, как действуем. Мы защищаем общество, Буран.

— Демагогия, — скривился десептикон. — Какой смысл в обществе, неспособном защитить одну-единственную жизнь… — Он посмотрел на командира: — Валтар, я уже решил. Я ухожу из "Разряда". Лучше вкалывать на стройке, как автобот, чем так…

— Как знаешь… Хотя мне будет очень жаль, если ты уйдешь. Я возлагал на тебя большие надежды… Думал воспитать из тебя будущего командира "Разряда"… Прими хотя бы мой совет: подумай, не руби сплеча. Ты очень способный боец и хорошо работаешь с подчиненными. Конечно, за нарушение дисциплины тебя понизят в звании, но это все временно.

— Валтар, ты, конечно, можешь дать мне подумать. Но я уже решил и решения менять не собираюсь, — Буран отвернулся и снова лег ничком. Валтар сидел рядом, словно хотел сказать что-то еще.

— Буран… — голос командира был тихим, и десептикон услышал в нем нечто новое — нотки вины. — Прости… Я не смог заменить тебе Кагеру.

— Его никто не заменит, — глухо отозвался Буран. — Валтар, ты тоже прости… я все-таки уйду.

Валтар неожиданно помог ему и по своим каналам ввел Бурана в круг "охотников за головами". Эти ребята за деньги отлавливали преступников и сдавали органам безопасности. Здесь у Бурана была свобода — он сам выбирал, браться за дело или нет. Это его устраивало, а выработанные на тренировках с Кагеру навыки ближнего боя позволяли захватывать противника живым, что делало Бурана особенно ценным специалистом. Так он и жил десятилетия, и по крайней мере его не мучала совесть…

Буран отодвинул пустой бокал с энергоном-2. За окном звезды мерцали в просветах среди облаков над океаном, и океан слабо фосфоресцировал в ответ — странное явление, такого десептикон еще не видел. Но выходить наружу любоваться красотой настроения не было, и Буран откинулся в кресле, уходя в перезагрузку.

 

Глава 4

Когда Буран вышел из перезагрузки, за окном было еще темно. Почему-то одиночество показалось невыносимым. Хотелось с кем-нибудь поговорить — хорошо бы с Фай, но можно и с квинтом, все лучше, чем сидеть и пялиться за окно. Открыв дверь мыслекомандой, десептикон вышел.

Фай нигде не оказалось. Харракеша Буран застал в зале с демонстрационными стендами. Квинтэссон что-то менял на одном из стендов.

— А, здравствуйте, здравствуйте, юноша! — поздоровалось лицо квинтэссона, обращенное в данный момент к десептикону. — Ну как, довольны апгрейдом? Хорошо получилось, я сам от себя не ожидал. Утром слетаете с Фай на полигон, а через сутки-двое можете отправляться домой.

"Так скоро?" — подумал Буран. Действительно, как быстро пролетело время… Через двое суток он покинет лабораторию. И распрощается с Фай… А ведь она ему нравится. По-настоящему, серьезно нравится. Честно говоря, он бы на ней женился. Но ей бы подошел молодой улыбчивый парнишка с добрым нравом и легкой душой, а не старый зануда вроде него.

Квинтэссон словно угадал его мысли:

— Вы Фай разыскиваете? Она вышла погулять на берег. — Харракеш закрыл стенд прозрачной крышкой. — Вы, небось, тоже признавались ей в чувствах?

— Нет, — ответил Буран. Харракеш насмешливо посмотрел на него:

— Ну вам не нужно признаваться — у вас и так все на лице написано, хоть оно у вас одно, а не пять, как у меня, — квинтэссон хрипло рассмеялся собственной шутке. — Вы еще больше в нее влюбитесь, когда я покажу ее дизайнерские работы!

— Фай сама дизайнит корпуса? — удивился Буран. Квинтэссон с гордостью подтвердил:

— И еще как дизайнит! Кибернетики в Альфе позеленели и поджали бы щупальца от зависти! Пойдемте, покажу!

Вслед за квинтэссоном, быстро плывшем на своем энерголуче, Буран зашел в небольшое помещение, обычно стоявшее всегда закрытым. Квинтэссон включил мыслекомандой освещение, и Буран остановился, пораженный.

Это были медиастенды с голографическими изображениями трансформеров. Корпуса у них очень походили на гандамские, но с современными — и очень удачными добавлениями. Буран подошел к стенду с голограммой бело-синего мужского корпуса. Провел кончиком пальца по серебристому прямоугольнику панели управления, поворачивая изображение, потом коснулся значка внизу, и корпус трансформировался в самолет, затем в глайдер.

— Ну как вам? — торжествующе спросил квинтэссон.

— Хм… — произнес Буран, впечатленный увиденным. — Основа у них, конечно, гандамская… Но я только раз в жизни видел гандама с тремя формациями.

— Эх, юноша, юноша… Вы слышали о Тайо Лайтниэр?

— Лайтниэр? — Буран что-то смутно припоминал. — Это подруга брата Правителя Эпиона?

— Не подруга, а супруга, — поправил Харракеш. — Умнейшая женщина, и лучший дизайнер своего времени. Она первая решила проблему тройной схемы. Вот-вот, то, что вы видите здесь, — он пошевелил щупальцем возле стенда.

— Фай дополнила разработки Лайтниэр и адаптировала их к нынешним условиям, — продолжал квинтэссон. — Она придумала и как апгрейдить современные корпуса вот до такой красоты.

— Да, это красиво, — согласился Буран, — но нефункционально. Трансформация самолета у гандама слабее нашей.

— А какой должна быть у них функциональность? Какова вообще функциональность живого, разумного существа?

Буран молчал. Обращенное к нему лицо Харракеша назидательно проговорило:

— Если вы не знаете, я скажу: познавать, творить и быть счастливым. Вот для чего создавались эти корпуса. А не для военных стычек и криминальных разборок. — Квинтэссон повернул к нему следующее лицо: — А теперь, юноша, идемте, и я поясню, что имею в виду.

Он вывел Бурана из зала со стендами Фай и пошевелил щупальцем, делая десептикону знак подойти.

За прозрачной стеной разгоралось оранжево-золотыми красками утреннее небо. Над горизонтом показался краешек солнечного диска. Океан был спокойным и тихим. И над его безмятежной гладью парила на антигравах Фай, делая грациозные движения, сплетавшиеся в сложный узор, словно старая письменность Тайкаро… Она танцевала! Да, такая великолепная координация и слаженность движений возможны только в гандамском корпусе, подумал Буран. И в корпусах, которые дизайнила она сама…

— Теперь вы понимаете, о чем я? — спросил квинтэссон.

— Да, — кивнул Буран. — У вас талантливая ученица…

"И красивая, — хотел добавить он, но понял, что эти слова не отразили бы того, что он чувствовал. Не в красоте дело. Просто… Фай была какой-то удивительно настоящей. И ему хотелось по-настояшему полюбить ее. А может, он уже ее полюбил, — ведь что-то в глубине отзывается теплом и нежностью, и хочется встать рядом, укрыть ее от всех тревог внешнего мира, чтобы она радовалась, танцевала и дизайнила гандамские корпуса.

Десептикон бросил взгляд на Харракеша. Квинтэссон смотрел на танцующую Фай, поочередно поворачивая каждое из своих пяти лиц. Странно, но теперь он не казался Бурану безобразным. Несмотря на необычный внешний облик и суетливость в манерах, раздражавшую десептикона, в Харракеше ощущалось что-то общее с Фай и даже с Кагеру…

— Беспокоюсь я за Фай, — неожиданно произнес Харракеш. — Ей будет тяжело жить на нынешнем Кибертроне. Она воспитана как гандам. Ей бы спутника жизни — не ветра перелетного, как вы, а хорошего, надежного. Лучше бы тоже гандама, да где их сейчас возьмешь…

"Может, все-таки сделать ей предложение? — подумал Буран. — А вдруг… Вдруг она посмотрит на меня своими золотистыми глазами и скажет, что я несерьезно… Да и Харракеш считает меня плохим кандидатом… и наверное, он прав".

На берегу неожиданно появился знакомый Бурану светло-коричневый автобот. Он помахал Фай, она подбежала, они сели рядом и о чем-то заговорили. Десептикон ощутил глухую досаду. Он молча развернулся и ушел.

Фай появилась, когда солнце уже поднялось над океаном. Она позвонила в дверь, и Буран ее впустил.

— Извините, меня Хаяко задержал, — проговорила девушка. — Вы подзарядились? Сначала мы попробуем взлет над океаном, а потом полетим на полигон.

— Фай, что этому типу от тебя было нужно? — не удержался Буран от вопроса. — Опять подремонтироваться в долг?

— Нет, — ответила Фай и серьезно добавила: — Вчера Хаяко перевел нам деньги за все предыдущие ремонты… Он приходил сделать мне предложение.

У Бурана все внутри обвалилось:

— И… что ты ему сказала?

— Сказала, что подумаю.

Десептикон почувствовал облегчение.

— Что это за будущий муж, у которого вечно нет денег, — проворчал он. Золотистые глаза Фай обиженно вспыхнули:

— Вы просто не знаете! У него сестра учится в Бете, он оплачивает ее учебу… Он даже работает без выходных!

Бурану стало неловко:

— Ну ладно, извини… я действительно не знал. Наверное, он хороший парень, раз нравится тебе.

Тренировка на полигоне прошла без проблем, только по возвращении в лабораторию Фай снова уложила Бурана на диагностический стол и что-то по мелочам подкрутила. Потом забрала мнемодиски с тестовыми данными и упорхнула, пообещав к утру провести окончательное тестирование.

Буран сидел в комнате, глядя на ночное небо за прозрачной стеной. Вот и проходят последние сутки, которые ему осталось провести здесь… А потом начнется обычная жизнь — шумная и беспокойная Альфа, погони за бандитами, посиделки в баре с приятелями… пустое и бессмысленное существование. Он достал меч Кагеру, задумчиво рассматривая старые иероглифы Тайкаро на рукояти.

"Кагеру… Разве ты воспитывал меня для того, чтобы я стал охотником за головами? Для этого ты помогал мне преодолеть все внутренние кризисы? И для этого вернул сюда?.."

Прозвучал мелодичный сигнал — кто-то просился войти. Буран отдал мыслекоманду, открывая дверь, и обрадовался: у входа стояла Фай.

— Пойдемте погуляем! — предложила она. — Вы же утром улетите и потом, наверное, нескоро увидите океан. А сегодня необычное явление — океан светится, такое бывает редко.

Вдвоем, они вышли на темный пустынный берег. В глубокой ночной черноте светили звезды — сегодня особенно ярко. Небо над океаном пересекал серебристой пылью Звездный путь. И в океане словно были рассыпаны мириады маленьких зеленоватых искр.

— Фай, ты не знаешь, что это за явление? — Буран кивнул на океан. Девушка-гандам пояснила:

— Это микроорганизмы. Маленькие живые существа. Они светятся. Посмотрите! — она присела возле кромки воды.

Буран подошел и присел рядом. Переключил оптику в режим увеличения. Да, зеленоватые искорки оказались микроскопическими сушествами самых разнообразных и причудливых форм, их прозрачные тела испускали легкое свечение.

— Они пережили атаку Юникрона, — задумчиво проговорила Фай. — Это правда, что жизнь неуничтожима… — Она грациозно поднялась и предожила: — Давайте полетаем над светящимся океаном!

— Честно говоря, неохота, — отозвался десептикон. — Уже налетался сегодня до скрипа в крыльях. Фай, лучше я тебя попрошу… станцуй для меня!

"А я буду смотреть и запоминать, — добавил он про себя. — Пусть останется еше одно хорошее, светлое воспоминание".

Фай улыбнулась:

— Я станцую "Вечный шепот волн". Это танец, который я придумала сама, гуляя возле океана.

Она скользнула от берега, не касаясь воды. Зазвучала задумчивая мелодия — нежный голос одинокого музыкального инструмента, и тихий плеск волн словно аккомпанировал ему. И грациозные движения девушки, танцующей над светящимся океаном, сплетались с шелестом волн и музыкой. Буран сидел на берегу, любуясь танцем Фай, и ему хотелось, чтобы не кончались ни музыка, ни танец, ни эта необыкновенно ясная ночь с высоким звездным небом.

"Потому что я люблю тебя, Фай… Только не знаю, решусь ли сказать тебе об этом. Лучше пожелаю тебе встретить настоящего, верного и любящего друга…"

Танец закончился, и Фай скользнула к Бурану. Села рядом, обхватив руками колени. Десептикон улыбнулся:

— Знаешь, я и не думал, что в танце можно обо всем рассказывать — об океане, ветре, небе…

Глаза девушки-гандама радостно вспыхнули золотистым:

— Если вы так говорите, значит, у меня действительно получилось!..

Она замолчала. Буран тоже молчал. Они сидели рядом, глядя на океан. И тогда наконец он все понял — и почему выжил в той стычке с бандитами, и почему оказался здесь, и почему сейчас чувствует, что душа его наконец-то на месте.

— Фай, — проговорил Буран. — Я хочу рассказать тебе одну вещь, случившуюся совсем недавно. Это, наверное, самое главное в моей жизни.

Знаешь, почему я пришел сюда такой уделанный? Я десятилетиями ловил преступников, и у меня появилось немало врагов. Они, видимо, договорились, выждали момент и напали всей стаей. Я был с товарищем — молодым парнем, учил я его, мы летели как раз с полигона… Товарища сбили, после чего занялись мной. Я выдержал тяжелое воздушное сражение с двумя десятками опытных бойцов. Кого-то убил, кого-то подранил, но и сам был изрешечен как учебная мишень.

Была такая же ночь, как сейчас. Я остался один. Двигатели не работали, но каким-то образом я продолжал лететь. И я поднимался выше и выше, прямо к Звездному пути. И вдруг я увидел, что это не звезды, а трансформеры. Они летели куда-то к одним лишь им ведомой цели, и у каждого светился навигационный огонь, который я издали и принял за звезду.

Я встроился в их ряды. Они словно собрались из разных времен — там были и десептиконы, и автоботы, и гандамы, и совсем древние летающие существа, едва начинавшие обретать разум… Мы все летели вместе. И я понял, что как бы мы ни ссорились и враждовали на земле, мы все — единый народ. Мне только было жаль, что многие из нас осознали это лишь тогда, когда покинули землю…

И тут рядом со мной оказался Кагеру. Он был высокий и светлый, но узнаваемый, и глаза его светились прежним теплом. С ним была женщина-гандам, — его погибшая жена, с которой он наконец-то воссоединился… Я обрадовался, что теперь тоже буду с ним, но Кагеру посмотрел на меня и сказал одно слово: "Возвращайся"…

Я вдруг обнаружил, что не лечу, а падаю. Потеряв управление, я вошел в пике. К счастью, один из движков заработал, и я смог кое-как выровняться. Не помню, как сел, наверное, на автопилоте… Меня подобрали незнакомые десептиконы, оказали первую помощь и отправили в ближайшую ремонтную. Там меня кое-как подлатали. Но для того, чтобы снова летать, мне требовался серьезный ремонт. Я прошелся по старым связям Кагеру, и так нашел вашу лабораторию…

Все это время я размышлял, почему Кагеру меня вернул. Навряд ли, чтобы продолжать гонять бандитов… И только сегодня я понял. Я должен сделать что-то подобное тому, что Кагеру сделал для меня.

Фай, ты очень хороший кибернетик, а дизайнер ты просто гениальный. Харракеш показывал, что ты делаешь — это впечатлило бы публику в Альфе, правда. Ваша лаборатория должна развиваться. И я буду стараться помогать вам. Буду искать выгодных клиентов, помогать с комплектующими. Буду просто рядом в трудные моменты.

— Ой… спасибо! — Глаза девушки радостно засияли. — А то мне было грустно, что вы улетаете… я к вам привыкла.

— Мне тоже было грустно… — Десептикон помолчал. — Фай… Ты любишь Хаяко?

— Я не знаю, — не сразу ответила девушка. — Просто он сказал, что хочет быть со мной всю жизнь, и он был серьезен… и я знала, что могу полюбить того, кто скажет мне такие слова. Но почему-то я не смогла сразу согласиться…

— Фай… А если я скажу тебе то же самое… попрошу тебя стать моей женой? Чтобы всегда быть вместе, в горе и радости?

Фай опустила голову в шлеме с кувагатой:

— Как странно, Буран… Мне хочется сказать "да", хотя я знаю вас совсем недолго…

Буран сжал в своих руках ее ладони:

— Надеюсь, Хаяко простит меня… Я тоже знаю тебя недолго, Фай… но я люблю тебя.

 

Эпилог

"Эй, Геро, не перезагружайся на ходу!"

Синий с красным трансформер спрыгнул сверху из листвы, но черно-зеленый, якобы не замечавший его присутствия, включил двигатели под крыльями и отскочил назад, остановившись между двумя стволами могучих селерианских кедров:

"Лей, думаешь, я тебя не видел? Ты светишься на радаре как Иакон в ясную ночь!"

С включенными двигателями, юноши рванулись навстречу друг другу и скрестили лазерные мечи. Эти двое, безусловно, были гандамами, хоть и с отдельными модификациями по десептиконской технологии.

Лейо, легкий и подвижный, словно обтек Кагеру своим корпусом, его меч скользнул по клинку брата. Однако мгновением раньше, чем Лейо оказался за спиной Кагеру, черно-зеленый гандам развернулся и сблокировал клинок Лейо своим мечом:

"Сегодня я на твой прием не попадусь".

"Ничего, я придумаю что-нибудь еще!"

Из-под крыльев Лейо вырвались голубовато-белые снопы искр, и он свечою взлетел вверх. Кагеру последовал за ним. Поднявшись выше древесных крон, братья продолжали фехтовать в полете, под безоблачным синим небом.

Внезапно и лес, и небо исчезли:

"Так, бойцы, хватит развлекаться. Пора заняться делом. Я отключаю симулятор".

Два гандама — синий с красным и черно-зеленый — одновременно отсоединили коннекторы, связывавшие их с симуляционным компьютером. Они сидели в креслах возле панели симулятора в небольшом помещении без окон, с прозрачным пирамидальным потолком. Юноши развернулись друг к другу.

— Геро, если бы отец не отключил виртуалку, я бы тебя точно сделал! — заявил порывистый Лейо. Кагеру, спокойный и рассудительный, возразил:

— У тебя еще раньше закончились бы ресурсы. Отец говорил тебе — ты делаешь много лишних движений.

— Я двигаюсь, чтобы отвлечь внимание противника и дополнительно нагрузить его рецепторную сеть. А ты стоишь как учебная мишень, — Лейо попытался щелкнуть брата по кувагате на шлеме, но Кагеру сблокировал его руку:

— От мишени слышу.

— Гвардия, ну-ка отставить дискуссии и шагом марш в лекторий! — раздался в динамиках строгий голос. — Харра-соку уже ждет!

— Есть, командир! — Оба гандама вскочили и быстрым шагом вышли из комнаты.

Буран зашел в лабораторию, где Фай все еще сидела за диагностической панелью, анализируя данные последнего пациента. За прозрачной стеной тихая ясная ночь уже опустилась над океаном. Небо мерцало звездами.

Фай грациозным движением поднялась из кресла и скользнула навстречу мужу. Он взял ее за руки, улыбнулся:

— Ты все еще работаешь…

— Я закончила на сегодня. Как мальчишки?

— Вытащил их из виртуалки и отправил заниматься. И пусть только попробуют не пройти следующую аттестацию — пообрываю кувагаты.

— Какой ты сегодня строгий. — Фай обняла его. Буран легонько сжал ее плечи:

— Ничего… Им надо стать взрослыми. Сильными, как ты.

— Разве я сильная? — улыбнулась Фай. — Я чуть что, бегу к тебе.

— Ну так должна же быть от мужа какая-то польза, — проговорил десептикон. — Ладно, не обращай внимания, я ворчу, потому что обалдуи из жилого сектора достали. Нанергонятся и гоняют над нашей территорией. Честное слово, когда-нибудь поставлю зенитную батарею.

Фай посмотрела на океан за прозрачной стеной:

— Какая сегодня ясная ночь. И океан светится. Как тогда, когда мы решили пожениться… помнишь?

— Конечно… А до этого ты танцевала придуманный тобою танец. — Он взял жену за руку: — Давай сходим к океану, и ты станцуешь для меня, как тогда!

Они вышли из лаборатории. Буран остался сидеть на берегу, а Фай скользнула на антигравах над поверхностью воды, грациозно развернулась, вскинула руки. Зазвучала одинокая флейта, ей вторил тихий плеск воды. Фай танцевала, рассказывая на языке движений странную повесть о ветре, земле, океане. Буран смотрел на нее и думал, сколько произошло событий за какой-то десяток лет…

…Харракеш вначале уперся всеми щупальцами, но Фай его уговорила, и он, хоть и сокрушаясь, что Фай решила связать свою жизнь с "перелетным ветром", дал разрешение им пожениться. Надо сказать, что квинтэссон вскоре перестал сожалеть об этом — Буран активно занялся делами лаборатории, потому что Харракеш, будучи замечательным кибернетиком, администратором был посредственным, да и вообще всеми административными вещами занимался с неохотой.

Благодаря стараниям десептикона у лаборатории появились постоянные клиенты — в основном из бывших коллег Бурана; "охотникам за головами" пришлись по вкусу гандамские апгрейды. Буран также настоял, чтобы Харракеш взял нескольких учеников, потому что клиентов становилось больше, и квинтэссону с Фай уже было трудновато справляться. К тому же Фай готовилась стать матерью.

Когда Фай сообщила Бурану, что собирается создать сразу двоих, он вначале испугался. Но Фай сказала — "я не берусь за то, с чем не справлюсь". Конечно, ей было нелегко выдерживать такую информационную нагрузку, но результат оправдал усилия — Кагеру и Лейо получились славными юношами, да и вдвоем им было веселее. Корпуса им спроектировала сама Фай на основе предыдущих разработок, и у обоих сыновей, помимо основной, было две трансформации — самолет и глайдер.

Пока Фай была не в состоянии работать, ее подменяла Тесса, сестра Хаяко, вернувшаяся из Беты и начавшая учиться у Харракеша. Хаяко оставил свою стройку и тоже пошел в ученики к квинтэссону, специализируясь на оружейных модулях. Надо сказать, что автоботы очень поддержали лабораторию в трудные времена — они согласны были работать всего лишь за бесплатную техподдержку, настолько им хотелось учиться и перенимать новые знания. Но теперь, с новыми, хорошо обученными помощниками, дела у лаборатории шли в гору.

Были, конечно, вещи, беспокоившие Бурана. Жилые сектора подбирались все ближе, и Буран понимал, что пока их не трогают только благодаря авторитету квинтэссона. Но не станет Харракеша — и их отсюда попросту выселят. Да и Валтар как-то обмолвился, что на их лабораторию косо смотрят в Альфе. Буран понимал, что их с Фай вполне могут объявить противниками Сигма-компьютера, и тогда их будут гонять по всему Кибертрону, как гоняли когда-то Лейо с его проектом альтернативного поселения… Да, рано или поздно придется уходить — либо под землю к автоботам, либо на корабле за пределы Кибертрона… Но сейчас об этом думать не хотелось — хотелось просто смотреть на танцующую Фай, на океан, небо, звезды…

Фай завершила танец и скользнула на антигравах к берегу. Буран поднялся ей навстречу и взял ее за руки. Посмотрел на сверкающий россыпью серебряных искр Звездный путь:

— Звезды сегодня необычно яркие — ты не заметила?

Фай ласково посмотрела на него золотистыми глазами:

— А может, сегодня это не звезды, а те, кто жили на Кибертроне? И теперь они летят мимо и смотрят на нас. Кагеру-сэн, и мои отец и мама…

— Наверное, ты права… и сейчас они с нами рядом.

Десептикон и женщина-гандам помахали руками Звездному пути.

Тильбург — Роттердам, март 2007 г.