Для нас этот вопрос приобретает не только криминальный, а политико-экономический и международно-правовой характер. Сама российская государственная власть все больше утрачивает всякую правовую значимость. Прологом к тому были октябрьские события 1993 года, потом преступная приватизация по-чубайсовски, война в Чеченской Республике и новые грязные этапы передела собственности. Страна подверглась варварскому разграблению.
За последнее десятилетие из нее вывезено легально и нелегально материальных ценностей и денежных средств на 400—600 миллиардов долларов.
Об опасности утечки капиталов не забыл упомянуть в своем первом послании и президент В. Путин. Однако за последующий год, при полном его попустительстве, из России вывезли не меньше, чем за любой предшествующий. О «русской мафии» заговорили не только в Европе, но и в США, других государствах мира. Россию объявили в числе самых неблагополучных стран, а международные валютные и банковские организации стали отказывать нам в выделении кредитов.
Несомненно, здесь примешена и большая политика, но факт остается фактом. Свой отказ они мотивировали тем, что в России до сих пор нет специального законодательства, пресекающего отмывание грязных денег, что соответствует действительности.
Принятый же летом 1999 года Федеральным Собранием закон, направленный на противодействие отмыванию грязных доходов, тогдашний президент Б. Ельцин отказался подписать.
То, что ельцинская команда была сама серьезно подвержена коррупции, мало кто сомневается. И пока в ней находились Гайдары, Чубайсы, кохи, Немцовы, потанины, ясины,
Уринсоны, нельзя было рассчитывать и на активную борьбу с таким злом, как вывоз капитала из страны и отмывание грязных денег. Вот почему окружение Ельцина с треском провалило подписание вышеназванного закона.
Однако Комитету Госдумы по безопасности в конце 1999 года удалось убедить Б. Ельцина в целесообразности дальнейшей работы над отклоненным законом в режиме специальной комиссии.
Комитет в срочном порядке выделил в нее своих депутатов и специалистов. Но он так и не дождался такого же шага от президентской команды. Совместная работа над законом была заблокирована. О необходимости выработки дополнительных правовых мер для противодействия отмыванию грязных доходов в России, кажется, забыли.
И вот в апреле 2001 года касьяновское правительство, перед угрозой больших неприятностей и возможных санкций со стороны мирового сообщества, в спешном порядке внесло в Государственную Думу законопроект «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем». Следом за этим Федеральное Собрание по предложению В. Путина ратифицировало международную конвенцию с аналогичным названием.
Казалось, что лед тронулся, Россия заявила о желании встать в один ряд с цивилизованными странами мира. Но тут возникли сомнения в искренности намерений президентской и правительственной власти.
По ряду оценок, инициатива правительства явилась всего лишь некой уловкой, попыткой ввести в заблуждение общественное мнение внутри страны и смягчить предстоявшую встречу Путина с руководителями семи ведущих государств мира.
Чтобы не быть голословным, обратимся к некоторым положениям внесенного законопроекта.
Известно, что президент Ельцин отклонил в свое время принятый Федеральным Собранием закон под названием «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем». Правительство же предложило принять закон почти буквально с таким же названием, за исключением того, что слово «незаконное» заменено на «преступное».
Кому-то покажется, что здесь просто игра в правовые термины, но за этим как раз и скрывается огромная разница, которая дает ответ по поводу искренних намерений президентской и исполнительной власти противодействовать отмыванию грязных денег и ценностей.
«Незаконность» предполагает любые доходы, полученные неправомерно, то есть в результате нарушений российских законов, указов президента, постановлений правительства и т.д. По способу получения это может быть путем совершения преступлений, незаконных гражданско-правовых сделок, нарушений банковского, административного, таможенного и другого законодательства.
Под преступными доходами по правительственной версии понимаются те доходы, которые получены только в результате нарушения запретов, установленных нормами уголовного кодекса.
Это новшество мотивировано тем, что противодействие незаконным доходам якобы может вызвать широкое применение правовых репрессий в отношении российских граждан и других лиц, а посему все надо свести к борьбе с преступными доходами. Однако эти опасения так и останутся лишь опасениями и не более того.
Во-первых, отклоненный президентом законопроект не предусматривал дополнительных санкций, а вся его направленность носила предупредительный, профилактический характер.
Во-вторых, в нем строго определялись банковские, финансовые, прочие сделки, сведения о которых должны поступать в банк данных. Речь шла только о тех, чей размер превышал для юридических лиц 20 тысяч минимальных заработных плат и 2 тысячи — для физических лиц. Уже одно это гарантировало участников сделок от тотального контроля.
В-третьих, в Уголовном кодексе РФ есть статья 174, которая предусматривает ответственность за легализацию доходов, полученных незаконным путем. Но ее наличие не повлекло каких-либо широких репрессий. В подтверждение этого приведем некоторые цифры. В 1997 году было выявлено 241 преступление, связанное с подобной легализацией доходов, в 1998 году — их было 1003 и в 1999 году 955 преступлений на всю страну. Поэтому ни о каких широких репрессиях говорить не приходится.
Однако наши оппоненты в попытках преувеличить опасность, которой вообще нет, прибегли к сомнительному толкованию понятия «легализация». В него они необоснованно включают всякое использование незаконно полученного. Например, возведение виновными лицами здания из похищенных ими же стройматериалов или простой их сбыт. Недопустимо считают легализацией обмен на иностранную валюту российских денег, полученных в качестве взятки.
Предложение правительства бороться лишь с преступными доходами не только ошибочно, но и вредно. Закон, будучи принятый с такой концепцией, просто блокирует всю деятельность по противодействию отмыванию грязных доходов. Все дело в том, что, прежде чем противодействовать, надо установить заведомо преступный характер легализуемых денег и ценностей.
Как известно, для этого необходимо провести предварительное расследование и получить судебное решение. Несомненно, что до вынесения окончательного вердикта преступники предпримут все меры к сокрытию, использованию или легализации нажитого.
Ждать они не будут, в отличие от работников правоохранительных органов и сотрудников банковских, финансовых структур. К тому же следствие и судебное рассмотрение дел, особенно по преступлениям, совершенным в сфере экономики, финансовых, кредитных отношений, растягиваются на годы.
И все это время, по версии правительственного законопроекта, не только действовать, но даже думать нельзя по поводу пресечения легализации грязных доходов. Кто от этого выиграет, так это, конечно, преступный мир.
И несомненно выиграет, коли в проекте предусматривается создание «уполномоченного органа» с весьма сомнительными функциональными обязанностями. Оказывается, он «в целях выявления фактов, связанных с легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем, получает, систематизирует, анализирует и при наличии достаточных оснований, свидетельствующих о том, что операция, сделка связаны с легализацией, отмыванием доходов, полученных преступным путем, направляет информацию, материалы в правоохранительные органы».
Трудно комментировать столь «блестящую» юридическую находку, ибо она просто не поддается оценке. Авторы законопроекта забыли, что написали раньше, ведь противодействовать можно только преступным доходам. А устанавливают эту самую «преступность» лишь правоохранительные, судебные органы. Выходит так, что «уполномоченный орган» от них должен получить сведения о преступном характере деяний и эти же сведения, материалы затем им вернуть. Вместо эффективного пресечения легализации грязных доходов мы получим чудовищную волокиту, а сам уполномоченный орган, можно полагать, превратится в весьма коррумпированную структуру.
Есть и еще очень важный момент. Как известно, по российскому Уголовному кодексу субъектом преступлений могут быть только физические, а не юридические лица. Поэтому любые незаконные сделки, в том числе связанные непосредственно с отмыванием доходов и совершенные коммерческими, банковскими и прочими структурами, окажутся вне сферы воздействия правительственного варианта закона, хотя они-то и наносят наибольший вред.
Сегодня российская теневая экономика дает почти 40 процентов валового внутреннего продукта, называют ее базу в 90 миллиардов долларов, которая могла бы стать налогооблагаемой. Перед государством стоит важная задача вытащить на свет этот черный бизнес. Позволит ли законодательная инициатива правительства ее решить? Нет, не позволит. Наоборот, она может стать для теневой экономики, для «беловоротничковой» преступности надежным щитом. Видимо и поэтому правительство в своих предложениях нашло широкую поддержку в российских финансовых, банковских и коммерческих кругах. Ведь, как следует из заключения Комитета Государственной Думы по кредитным организациям и финансовым рынкам, закон не должен распространяться на операции с денежными средствами, если при них будут допущены нарушения «налогового, валютного и таможенного законодательства». Большей неразберихи и придумать уже нельзя. Борьба с грязными доходами будет сведена на нет.
Отстаивая положения правительственного варианта закона, его авторы ссылаются на международную практику, и в частности на Международную конвенцию «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем», недавно ратифицированную Государственной Думой. Однако использование ими практики свелось к слепому «выдергиванию» отдельных положений из зарубежного законодательства и непродуманному их перенесению в обсуждаемый проект. При этом полностью проигнорировано то, что уголовное законодательство некоторых государств предусматривает ответственность не только физических, но и юридических лиц, а российская действительность существенно отличается от устоев, традиций других стран. Что касается ратифицированной нами международной конвенции по противодействию легализации доходов, полученных преступным путем, то она регулирует не внутренние отношения, а взаимодействие стран по отысканию и возвращению похищенного государству, за пределы которого оно было неправомерно перемещено. Международное сотрудничество — одна, но далеко не единственная форма противодействия отмыванию грязных доходов.
Законопроект содержит массу и других серьезных недостатков, но и приведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что он не направлен на усиление борьбы с преступным миром, а наоборот, будет ее блокировать.
К сожалению, усилиями пропрезидентских, проправительственных фракций и депутатских групп он принят Госдумой и одобрен Советом Федерации.
Октябрь 2001 г.