Выступление на международной конференции в Тегеране

В последние годы многие специалисты в области географии и геополитики, и особенно западные, настойчиво предлагают рассматривать Каспийский регион и западную часть Центральной Азии как важнейшую составную часть Ближнего и Среднего Востока, в том числе, конечно, района Персидского залива. Этому новому обширному региону уже присвоили название Большой Средний Восток. Независимо от продолжающихся дискуссий по этому вопросу, нет сомнений в том, что народы, населяющие районы Персидского залива и Каспия, поддерживали самые тесные контакты между собой в течение тысячелетий и внесли огромный вклад в мировую цивилизацию.

Уникальное место в этом регионе всегда занимал, занимает и будет занимать Иран — единственная страна, чьи побережья омывают воды как Персидского залива, так и Каспийского моря. Более двух с половиной тысяч лет назад территорию нынешнего Среднего Востока и почти всей Центральной Азии, включая западное, южное и восточное побережья Каспийского моря, занимала крупнейшая держава древности — государство Ахеменидов. Через тысячу лет, в III—VII вв. нашей эры, они входили в состав другого персидского государства — Сасанидов.

Тысячу лет тому назад к северному побережью Каспийского моря вышли войска великого князя Святослава, правителя одного из сильнейших государств тогдашней Европы — Киевской Руси.

В начале 90-х годов XX века мы отмечали 500-летие установления дипломатических отношений между Московией и Ираном. Следовательно, наши контакты и связи начались, когда Христофор Колумб открыл Америку, а европейские колонисты приступили к кровавому завоеванию территорий Северной, Центральной и Южной Америки, уничтожая «по пути» замечательные цивилизации инков, ацтеков и майя.

Уже через три десятилетия после установления дипломатических отношений между нашими странами дали себя знать геостратегические реальности того времени — экспансия Османской империи, стремившейся прорваться к западному и северному побережьям Каспийского моря, поставить под свой контроль знаменитый «шелковый путь».

Недавно нашим историкам удалось обнаружить в архивах свидетельство о том, что основатель Сефевидского Ирана Исмаил I направил в 1521 году к правителю Московии, великому князю Василию III посольство с просьбой переправить в Тебриз так называемые «тюфяки» — архаичные пушки, необходимые Ирану для обороны города от очередного турецкого вторжения. В 1552 и 1556 годах Казанское и Астраханское ханства были соответственно включены в состав Российского государства. По Каспию и Волге открылся прямой торговый путь для выхода товаров из Центральной Азии и всего Каспийского региона к Великому Новгороду, а затем и на Балтику. Это вызвало огромное недовольство в Стамбуле, где начали разрабатываться планы прорыва из Азова, входившего тогда в состав Османской империи, на среднее течение Дона, прорытия канала Дон — Волга и использования нижнего течения этой великой реки для отправки турецких войск с целью захвата Астрахани и установления контроля над северным побережьем Каспия.

Назревала первая в истории русско-турецкая война. В этих условиях в 1568 году в Иран из Москвы была направлена дипломатическая миссия князя Засекина, в караван которого взяли усовершенствованные «тюфяки», для заключения оборонительного союза, поскольку Иран также подвергался турецкому нашествию. Поэтому, когда в 1569 году турецкие войска из Азова начали астраханскую кампанию, турки, находившиеся на территории нынешнего Ирака, испытали сокрушительный удар со стороны иранских войск. В создавшихся условиях туркам пришлось отказаться от попыток захвата Астрахани. Северное побережье Каспия навсегда вошло в состав России.

В последующие столетия отношения между Россией и Ираном отнюдь нс всегда были безоблачными. Хорошо известен Персидский поход Петра I и четыре похода Надир-шаха в Дагестан, закончившиеся неудачей. В XIX веке в россий-ско-иранские отношения активно вмешивались иностранные державы, в первую очередь Великобритания. Происки британских дипломатов сыграли немаловажную роль в возникновении первой в истории русско-иранской войны 1804— 1813 гг. Она завершилась в ноябре 1813 года Гюлистанским мирным договором, по которому к России отошли Дагестан, Картли и другие грузинские царства и княжества, Абхазия и, что немаловажно, ханства Карабахское, Гянджинское, [Пекинское, Кубинское, Бакинское, Ширванское, Дербентское и Талышское. За Россией также закреплялось исключительное право держать военный флот на Каспийском море.

В 1826 году, в результате прямого подстрекательства британской дипломатии и агентуры в Тегеране и Тебризе, возникла вторая русско-иранская война, окончившаяся в феврале 1828 года Туркманчайским мирным договором. Граница между двумя державами устанавливалась в основном по реке Араке. Это означало, что в состав России были включены Нахичеванское и Эриванское ханства.

Восьмая статья Туркманчайского договора определяла статус Каспийского моря. В ней указывалось, что «кроме России, никакая другая держава не может иметь на Каспийском море судов военных». В то же время подчеркивалось: «Российские купеческие суда по прежнему обычаю имеют право плавать свободно по Каспийскому морю... Таким же образом предоставляется и персидским купеческим судам право плавать на прежнем положении по Каспийскому морю и приставать к берегам российским».

Таким образом, Каспийское море оказалось во владении двух государств — Ирана и России. Такое положение просуществовало практически до распада в 1991 году Советского Союза.

Гюлистанский (1813 г.) и Туркманчайский (1828 г.) договоры — это не просто исторические документы, поскольку сохраняют актуальность вплоть до сегодняшнего дня. Ведь они определяли и определяют границы Ирана с Арменией и Азербайджаном. Но не только в этом их значение. До 1918 года территории нынешних Грузии, Армении и Азербайджана входили в качестве нескольких губерний в Российскую империю. В 1918—1920 гг. они прокламировали свою независимость, затем вошли в качестве союзных республик в состав СССР. Известно, что в XVII—XVIII вв. Грузия и Армения не имели своей государственности, а Азербайджан не имел ее и до этого. Поэтому единая линия ведет от Гюлистанского и Туркманчай-ского договоров, через события 1918—1920 гг., к провозглашению в 1991 году независимости этих государств в границах (кроме Грузии), установленных упомянутыми договорами.

В 60—70-е годы XIX века было осуществлено включение в состав Российской империи Центральной Азии, то есть Бухарского и Хивинского ханств. В 1869 году российские войска высадились на юго-восточном побережье Каспийского моря и основали город Красноводск — ныне Туркменбаши. Лишь в 1924 году в результате национального размежевания Туркестанской АССР, входившей в РСФСР, туркменский народ впервые в истории обрел свою государственность. А еще раньше, в 1881 году, после включения всей территории нынешней Туркмении в состав России была подписана российско-иранская конвенция, определявшая северо-восточные рубежи Ирана. После провозглашения в 1991 году Республики Туркменистан они стали туркмено-иранской границей.

В конце 1917 — начале 1918 гг. правящие круги Великобритании решили использовать обстановку, сложившуюся после Октябрьской революции в России и начала гражданской войны, для установления своего контроля над Закавказьем, Северным Кавказом и всем бассейном Каспийского моря. С этой целью из Багдада через Северный Иран в район Баку была направлена военно-политическая миссия генерала Ден-стервиля, задача которой заключалась в том, чтобы добиться контроля над всей территорией нынешнего Азербайджана и Дагестана. Обнаруженные российскими учеными документы свидетельствуют, что в распоряжение Денстервиля было выделено 10 миллионов фунтов стерлингов, чтобы путем подкупа и диверсий захватить весь российский гражданский и военный флот на Каспии. Одновременно другая военно-политическая миссия, под командой генерала Маллесона, отправилась из Мешхеда в Ашхабад, чтобы создать и поддержать марионеточное правительство Центрокаспия и поставить под британский контроль все восточное побережье Каспийского моря.

Почти одновременно, в 1919 году британская дипломатия навязала Ирану кабальный договор, фактически превращавший страну в протекторат Британской империи. Поскольку в это время британские войска оккупировали Ирак, а британский флот господствовал в Персидском заливе, действия упомянутых военно-политических миссий и подписание договора 1939 года должны были установить господство Великобритании над всем регионом Среднего Востока, Закавказьем, Каспийским бассейном и западной частью Центральной Азии.

К началу 1921 года британская интервенция в Закавказье и Закаспии, включая военно-политические миссии Денстер-виля и Маллесона, потерпела полное поражение, а республики Закавказья и Центральной Азии поэтапно были включены в Советский Союз. Это сразу же отразилось на положении Ирана. 26 февраля 1921 года был подписан советско-иранский договор, в первой статье которого подчеркивалось, что Советское правительство «желает видеть иранский народ независимым, процветающим и свободно распоряжающимся всем своим достоянием». Согласно статьям 8—10, Советское правительство отказывалось от всех прав на займы, предоставленные ранее Россией, безвозмездно передавало Ирану принадлежавшие России шоссейные и железные дороги, пристани и склады, телеграфные и телефонные линии. Общая стоимость всего имущества и долгов превышала 500 миллионов долларов — гигантскую по тем временам сумму. В этой связи хотелось бы напомнить, что когда в 70-е годы XX века правительства стран Персидского залива, в том числе и Ирана, национализировали свою нефтяную промышленность, они выплатили огромные суммы английским и американским нефтяным корпорациям. Все переданное безвозмездно Ирану по договору 1921 года имущество было расположено на севере страны в провинциях, прилегающих к Каспийскому морю, в том числе порт Энзели. Большое значение имела и статья 11 договора, отменявшая ограничение прав Ирана иметь свой флот на Каспийском море, установленное Гюлистанским и Туркманчайским договорами. Теперь обе страны могли «в равной степени пользоваться правом свободного плавания по Каспийскому морю под своим флагом». Так Каспий стал российско-иранским морем.

К этому следует добавить, что под влиянием равноправного советско-иранского договора 1921 года иранский меджлис отказался ратифицировать кабальный англо-иранский договор 1919 года, что в свою очередь вынудило британское правительство вывести оттуда свои войска.

После начала в 1939 году второй мировой войны обстановка на Среднем Востоке и в Каспийском регионе снова накалилась. В этих условиях правительства СССР и Ирана заключили 25 марта 1940 года договор о торговле и мореплавании. В нем особое внимание было уделено судоходству в Каспийском море. Статья 12 определяла, что корабли обеих стран имеют равные права и возможности на Каспии, где предоставлялись льготы и привилегии лишь гражданам этих государств. Каждая из договаривающихся сторон сохраняла за судами под своим флагом право на ловлю рыбы в водах, омывающих ее берега в зоне до 10 миль.

Непреходящее значение имеет и обмен письмами между министром иностранных дел Ирана Аалямом и советским послом Филимоновым, который состоялся в день подписания договора. В этом документе утверждалось: «Ввиду того, что Каспийское море, рассматриваемое обеими Договаривающимися Сторонами, как море советское и море иранское, представляет для Договаривающихся Сторон исключительный интерес, установлено, что оба Правительства примут необходимые меры для того, чтобы граждане третьих стран, находящиеся на службе на судах соответствующих Договаривающихся Сторон и в ее портах на Каспийском море, не использовали своей службы и пребывания на судах и в портах для целей, выходящих за рамки возложенных на них служебных обязанностей».

Такова совокупность документов, часть которых впервые вводится в научный оборот, и они составляют содержание режима Каспия, предусмотренного договорной системой 1921 — 1940 гг.

Известно, что в основу нападения германских фашистов на Советский Союз был положен пресловутый «план Барбаросса», утвержденный в декабре 1940 года Гитлером и предусматривавший разгром вооруженных сил Советского Союза в шестинедельный срок. Менее известно, что составной частью «плана Барбаросса» были секретные директивы Гитлера №№ 30, 32, 45 от 23 мая, 11 июня 1941 года и 23 июля 1942 года соответственно, предусматривавшие создание совершенно секретного корпуса «Ф» из числа арабов, иранцев, афганцев и индийцев — частично военнопленных, частично завербованных. Этот корпус после захвата германскими вооруженными силами Тбилиси и Баку должен был установить контроль над

Каспийским морем и, соединившись в Тегеране с германскими войсками, прорвавшимися туда из Болгарии через турецкую территорию, приступить к оккупации Ирана, региона Персидского залива и даже прорыву в Индию.

Разгром Красной Армией фашистских группировок под Сталинградом и на Кавказе избавил народы Каспийского региона и Персидского залива от страшной фашистской угрозы.

Характерно, что летом 1942 года Черчилль, в ответ на настояние Сталина выполнить союзнические обязательства и открыть второй фронт в Западной Европе, предложил направить англо-американские ВВС — 20 эскадрилий в этот регион, а затем и сухопутные силы — в бассейн Каспия. Как и следовало ожидать, несмотря на крайне тяжелое положение на Кавказе и под Сталинградом, Сталин категорически отказался от этих предложений.

Такова предыстория и история борьбы за Каспийский регион.

Начавшееся в годы второй мировой войны проникновение американских монополий в Иран резко усилилось в середине 50-х годов, когда шахский Иран был втянут в Багдадский пакт и лихорадочно превращался Вашингтоном в важнейший плацдарм США на Среднем Востоке.

Вынужденный вывод вооруженных сил Великобритании из региона Персидского залива в 1971 году и провозглашение независимости Бахрейна, Катара, Омана, Объединенных Арабских Эмиратов ускорили концентрацию американских сил в этом регионе. Американские ВМС получили базу в Манаме, а ВВС — на острове Масира. Захваченные тегеранскими студентами в 1979 году в американском посольстве секретные документы госдепартамента, Пентагона и ЦРУ убедительно доказали, что правящие круги США добились от шаха разрешения соорудить американские станции слежения и военнотехнические базы в районах, прилегающих к иранскому побережью Каспия. Лихорадочными темпами осуществлялась в то время аэрофотосъемка всего Каспийского региона.

Положение коренным образом изменилось после падения шахского режима, победы иранской революции и образования под руководством аятоллы Хомейни Исламской Республики Иран. В Вашингтоне она сразу же объявляется главным врагом США, предпринимаются срочные меры для подрыва экономики республики, разжигания сепаратистских движений на северо-западе и на юге страны, для нагнетания напряженности в Персидском заливе, для обострения отношений Ирана с арабскими соседями, в первую очередь с Ираком. Опубликованные в последнее время документы, в том числе яркая книга Алана Фридмана «Секретная история нелегального вооружения Ирака Белым домом», убедительно свидетельствуют о том, что США сыграли немаловажную роль в подготовке иракского нападения на Иран и в разработке планов присоединения Хузестана к Ираку.

После распада Советского Союза и провозглашения в 1991 году независимости Азербайджана, Туркменистана, Узбекистана, Киргизии и Казахстана в корне изменились обстановка и международные отношения в регионе Каспийского моря. Открылись большие перспективы для гегемонистских устремлений правящих кругов США, провозгласивших свою страну «единственной мировой сверхдержавой». Стремясь всемерно укрепить там свои позиции, Соединенные Штаты поспешили установить дипломатические отношения со всеми республиками Закавказья и Центральной Азии. Почти во всех столицах этих республик американские посольства открылись раньше российских. Государственный секретарь США Бейкер дважды посетил эти столицы в начале 90-х годов, до того как впервые собрался это сделать прозападный министр иностранных дел РФ Козырев.

Особое внимание американская дипломатия и деловые круги начали уделять прикаспийским государствам — Азербайджану, Туркмении и Казахстану. Огромную активность развернули американские монополии в Азербайджане. На повестку дня был поставлен шельф Каспийского моря, особенно в той его части, на которую, вопреки упомянутой системы договоров 1921—1940 гг., претендовал Азербайджан.

В далеко идущих американских планах, направленных на всемерное укрепление своих позиций и одновременно подрыв российских позиций в Каспийском регионе, большая роль отводилась Турции — единственному азиатскому, мусульманскому и, что особенно важно, тюркскому члену НАТО. Выше уже упоминалось о турецких попытках прорыва к Каспийскому морю, начиная с XVI века.

В феврале 1992 года тогдашний премьер-министр, а затем президент Турции Демирель выступил с программной речью, в которой провозгласил, что в результате распада Советского Союза открылись блестящие перспективы для создания «гигантского тюркского мира, простирающегося от Адриатики до бывшей Великой китайской стены». Упоминание об Адриатике особенно симптоматично — в свете активной поддержки Турцией военных действий НАТО против Югославии в 1999 году и крепнущих турецко-албанских связей.

Как и Соединенные Штаты, Анкара уделяла и продолжает уделять особое внимание Азербайджану. Особенно укрепились турецко-азербайджанские связи в 1992 — начале 1993 годов, когда президентом молодой республики был лидер пан-тюркистского Народного фронта Эльчибей, открыто провозгласивший лозунг создания Великого Азербайджана, то есть об отторжении Иранского Азербайджана.

Знаменательно, что это произошло в период нагнетания американской дипломатией, разведкой и пропагандой антии-ранской истерии, громогласных обвинений Тегерана в поддержке международного терроризма и исламского фундаментализма, а также усиления экономической блокады Ирана.

После победоносного завершения «Бури в пустыне» и освобождения Кувейта в 1991 году, после вынужденного согласия багдадского руководства на выполнение всех резолюций Совета Безопасности ООН, связанных с обеспечением безопасности Кувейта и ликвидацией Ираком всех видов оружия массового поражения, США продолжали содержать крупные вооруженные силы в регионе Персидского залива. Был создан свой 5-й флот, базирующийся в Бахрейне, совершались полеты над северными и южными районами Ирака. Американцы активно вмешивались в дела Иракского Курдистана, что создавало напряженность и в Иранском Курдистане. Характерно, что при этом Вашингтон не проявлял никакого беспокойства по поводу многолетней кровопролитной борьбы турецких вооруженных сил против миллионов турецких курдов, добивающихся автономии и соблюдения элементарных человеческих прав. По-видимому, весь небольшой запас симпатий правящих кругов США к мусульманским народам полностью исчерпан всесторонней поддержкой косовских албанцев.

Таким образом, положение Исламской Республики Иран в начале 90-х годов осложнилось в связи с милитаризацией

Вашингтоном Персидского залива на юге и активизацией, при всемерной поддержке Турцией, азербайджанских пан-тюркистов, сделавших ставку на отторжение Иранского Азербайджана.

Однако активность Турции отнюдь не ограничивалась Азербайджаном. В период с 1992 по 1998 годы в Анкаре, Стамбуле, Бишкеке, Ташкенте и новой столице Казахстана Астане было проведено пять саммитов глав тюркоязычных государств Центральной Азии и Казахстана, в которых самое активное участие принимали президенты прикаспийских государств — Азербайджана, Туркмении и Казахстана. О том, что пантюр-кисты готовы использовать любой предлог для закладки фундамента «Великого Турана», свидетельствует повестка дня шестой встречи глав тюркоязычных государств, которая должна была состояться 14 июня в Баку, но по техническим причинам перенесена на более поздний срок. Согласно прокламации Демиреля и президента Азербайджана Алиева, этот саммит приурочен к празднованию 1300-летия выдающегося письменного памятника эпоса тюркоязычных народов «Китаби деде Коркуд» («Книга моего деда Коркуда»), Между тем видные ученые-тюркологи давно уже установили, что этот эпос возник в X веке и окончательно завершен лишь около 500 лет тому назад!

Нефтяной аспект

Наличие нефти на Апшеронском полуострове было известно еще в глубокой древности. Нефть использовали в зоро-астрийских храмах при богослужениях. Не случайно, что первый в мире танкер, построенный в 1900 году в Баку, был назван «Зороастр». В начале XX века при активном участии фирм Нобеля, Шелл и российских предпринимателей Баку по добыче нефти вышел на первое место в мире, обогнав знаменитую тогда «Стандард ойл». Захват бакинских нефтепромыслов группой «А» германских вооруженных сил и следовавшим за ней пресловутым корпусом «Ф» в 1942 году являлся одной из важнейших задач «плана Барбаросса» и упомянутых выше гитлеровских директив. В генеральном штабе вермахта считали, что потеря бакинской нефти будет иметь катастрофические последствия для советских вооруженных сил. Это был один из немногих пунктов, в котором сходились мнения как германского, так и советского генеральных штабов. Однако немцы были разгромлены в ноябре-декабре 1942 года на дальних подступах к Баку, изгнаны с Северного Кавказа и понесли сокрушительное поражение под Сталинградом, в результате которого в плен попало свыше 600 тысяч солдат и офицеров. Тогда Рузвельт и даже Черчилль признавали, что «Сталинград был поворотным этапом всей второй мировой войны».

Расположенные в том же регионе иракские и иранские нефтепромыслы были издавна вотчиной британского капитала. В Мосуле и Киркуке хозяйничала «Ирак петролеум», а иранскую нефть в течение многих десятилетий усиленно добывала и Англо-иранская нефтяная компания, ныне замаскированная под именем «Бритиш петролеум». Имея столь давний колониальный опыт, эта компания и сейчас является одной из наиболее агрессивных нефтяных корпораций в мире.

Сразу же после провозглашения независимости прикаспийских республик, американские и британские нефтяные монополии начали штурм не только побережий, но и шельфа Каспия. Атакам подверглись все три новых государства — Азербайджан, Туркменистан и Казахстан.

Драматическая история борьбы за каспийскую нефть в последнее десятилетие XX века хорошо известна. Ей посвящены десятки монографий, сотни брошюр, тысячи статей, огромное количество всевозможных конференций, симпозиумов и «круглых столов», проведенных в США и Великобритании, в Баку, Ашхабаде, Алма-Ате и, конечно, в Москве и Тегеране.

В данном контексте нас интересуют не доходы мировых воротил нефтяного бизнеса, а политико-стратегический аспект проблемы, степень непрерывного возрастания угрозы стратегической безопасности стран региона, обострение сепаратистских тенденций на Северном Кавказе, в Закавказье, на Среднем Востоке и в Центральной Азии, взаимосвязь нарастающего международного терроризма с исламским фундаментализмом и радикализмом.

Особо следует подчеркнуть и все возрастающую опасность экологической катастрофы гигантских размеров, которая грозит одной из жемчужин земного шара — Каспийскому морю, вследствие авантюризма нефтяных компаний, хищнических методов нефтеразведки и нефтедобычи не только на побережьях, но и на шельфе Каспийского моря. Равно как и опаснейший проект американских монополий — проложить нефте- и газопроводы по дну Каспийского моря, чтобы перекачивать казахскую и туркменскую нефть по новому нефтепроводу через Баку и Тбилиси в турецкий Джейхан.

Эти зловещие замыслы и планы, которые могут превратить Каспий во второй Арал, преследуют несколько целей: 1) лишить Россию доходов от перекачки азербайджанской нефти по уже существующему нефтепроводу Баку — Новороссийск; 2) сорвать реализацию планов Каспийского трубопроводного консорциума по перекачке казахской нефти в тот же Новороссийск; 3) резко ослабить контакты и связи России с Закавказьем и Центральной Азией; 4) изолировать Армению; 5) всемерно способствовать ослаблению российских позиций на Северном Кавказе, что может создать взрывоопасную ситуацию не только в семи кавказских республиках, входящих в Российскую Федерацию, но и в таких важнейших ее частях, как Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская и Астраханская области.

Другими словами, нефтяная политика американских и английских корпораций и стоящих за их спиной, а зачастую и подталкивающих их правящих кругов является важной составной частью долгосрочной и зловещей генеральной политики заправил НАТО во главе с США. Их цель — поставить под свой контроль Большой Средний Восток, усилить свое ге-гемонистское влияние в Закавказье и Центральной Азии, отрезать Россию от ее единственных портов на Черном море — Новороссийска и Туапсе, а также от портов на Каспии — Астрахани и Махачкалы. Короче говоря, отбросить Россию в XVI век — к границам эпохи Ивана IV.

Здесь, в Тегеране, считаю необходимым подчеркнуть, что эта политика представляет огромную опасность для Исламской Республики Иран, ибо она преследует своей целью не только экономическое удушение страны, но и разрушение многовековых связей с Россией, подрыв экономического, научного, военно-технического сотрудничества между РФ и ИРИ, предотвращение столь важного для развития иранской экономики строительства атомных электростанций. Она также осложняет дипломатические и экономические связи Ирана с другими прикаспийскими государствами, грозит лишить ИРИ ее исторического статуса, как одной из важнейших каспийских держав.

Эта широкомасштабная политика осуществляется правящими кругами США в тесном контакте с их верным союзником по НАТО — Турцией. Уже упоминалось, что важнейшая роль в реализации этих планов отводилась ими Азербайджану. Планы эти строились на фантастически гипертрофированном утверждении о наличии на Апшероне и, главным образом, на шельфе в юго-западной части Каспийского моря, на которую в одностороннем порядке претендовал Баку, огромнейших запасов высококачественной нефти. В 1991 году, несмотря на кровопролитный конфликт между Азербайджаном и Арменией из-за Карабаха, в Баку прибыла делегация крупнейших американских нефтяных корпораций во главе с «Амоко». Следом за ней там же появились представители конкурентов — компаний «Пенцойл» и «Юнокал». Речь шла о получении монопольной концессии на расположенное на шельфе месторождение нейти «Азери». Американских нефтяников не смущало, что в разгар их переговоров с азербайджанскими властями конгресс США принял резолюцию 907, налагающую санкции на Азербайджан за негативную роль в конфликте с Арменией.

Однако и в Лондоне еще не были окончательно забыты радужные воспоминания о сентябрьских днях 1918 года, когда Баку был оккупирован британскими частями, подчиненными уже упоминавшемуся генералу Денстервилю. Поэтому в сентябре 1992 года в Баку прибыла бывший премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. На сей раз у нее были значительно более мирные намерения, нежели за 10 лет до этого, когда она начала войну против Аргентины из-за Фолклендских островов. В Баку она просто вручила властям республики, от имени дирекции упоминавшейся уже и хорошо знакомой миллионам иранцев «Бритиш петролеум», два чека на сумму в 30 миллионов долларов. В обмен за «БП», как и следовало ожидать, были закреплены два месторождения на шельфе — «Чыраг» и «Гюнешли».

Американские конкуренты поняли, что пришла пора делиться. В сентябре 1994 года в Баку в торжественной обстановке, в присутствии нового президента Алиева прошла презентация консорциума — Азербайджанской международной операционной компании, главными акционерами которой стали американские и британские нефтяные компании. Руководители консорциума обязались вложить в ближайшие 15 лет 7,4 миллиарда долларов для эксплуатации трех месторождений на шельфе, где имелись, как утверждалось, колоссальные запасы нефти. С тех пор этот консорциум стал играть важнейшую роль в будущих разработках нефтяных сокровищ Каспия, где, как уверяли в США, содержалось не менее 20 миллиардов тонн нефти.

С этого момента консорциум стал открыто стремиться к лидерству в экономике Закавказья и значительной части Каспийского региона, а президент Азербайджана Гейдар Алиев еще более активно принялся претендовать на роль политика номер один в данном регионе. Это особенно ярко проявилось после секретной встречи в Баку в сентябре 1995 года с известным трубадуром американского экспансионизма Збигневом Бжезинским, который выступал не только как консультант «Амоко», но и как негласный представитель президента Клинтона, передавшего через него личное послание Алиеву.

В этих условиях Алиев счел возможным отклонять предложения России, Ирана, Туркменистана и Казахстана об урегулировании — на основе разумного компромисса — разногласий по поводу правового статуса Каспийского моря, впервые обозначенного в системе российско-иранских договоров 1921 — 1940 гг. Алиев начал активно поддерживать пантюр-кистские идеи и лозунги, провозглашаемые в Анкаре, счел возможным открыто конфликтовать с руководством Туркменистана, предоставляя англо-американским компаниям право на нефтеразведку и нефтедобычу в тех зонах Каспия, на которые претендовал Ашхабад.

Именно Алиев категорически настаивал на прокладке нефтепровода Баку — Тбилиси — Супса и всемерно поддерживал главное требование Вашингтона и Анкары о том, чтобы основная часть азербайджанской, казахской и туркменской нефти направлялась через Закавказье в Джейхан. За последние два года Алиев, при активной поддержке американской дипломатии, установил тесный контакт с президентом Грузии Шеварднадзе по многим вопросам нефтяной и внешней политики. Они совместно выступили в поддержку строительства Транскаспийского нефтепровода, создания центральноазиатско-кавказского пути ТРАСЕКА, который должен был перехватить весь грузооборот между Центральной Азией и Европой, минуя территорию России.

В этих условиях неудивительно, что при содействии Алиева и Шеварднадзе конгресс США, Белый дом и госдепартамент громогласно объявили Закавказье и весь регион Каспийского моря «зоной стратегических интересов США», а руководителей этих республик, подписавших пресловутые соглашения «Партнерство ради мира», — своими близкими союзниками.

Все это нашло свое отражение в книге Бжезинского «Великая шахматная доска», в резолюции конгресса США «Проект Шелковый путь — 97», в многочисленных официальных выступлениях и заявлениях Мадлен Олбрайт и ее верного заместителя Строуба Тэлботта, в которых всячески афишировались близкие отношения США с руководителями молодых республик Закавказья и Центральной Азии. В этой связи нельзя не выразить удивление тем обстоятельством, что руководители США, многословно восхваляющие свою победу над коммунизмом в «холодной войне», всемерно уповают в своей восточной политике на личные контакты с бывшими руководителями коммунистических партий Казахстана, Узбекистана, Туркмении, Азербайджана и Грузии. Кстати, Алиев и Шеварднадзе были не только руководителями компартий в своих республиках, но и членами Политбюро ЦК КПСС.

При этих обстоятельствах неудивительно, что политика некоторых руководителей стран Каспийского региона начинает приобретать черты, с одной стороны, антироссийского и антииранского характера, с другой — становится все более наступательной, а отчасти и агрессивной. Именно в этом ключе следует рассматривать решение, принятое в апреле 1999 года руководством Узбекистана, Грузии и Азербайджана о выходе из Договора коллективной безопасности стран СНГ, подписанного 15 мая 1992 года в ...Ташкенте! Об этом же свидетельствует и активизация созданного два года назад технико-экономического объединения ГУАМ, с подписанием соглашений о взаимодействии между Грузией, Украиной, Азербайджаном и Молдавией. Если вначале оно преследовало экономические цели и установление путей для транспортировки азербайджанской нефти — через Поти и Черное море по украинским и молдавским нефтепроводам — в Центральную Европу, имея в виду, в частности, изолировать Россию, то в настоящее время это объединение начинает принимать ярко выраженный пронатовский характер. Свидетельство тому — не только участие президентов входящих в него республик в юбилейной сессии НАТО в апреле 1999 года в Вашингтоне, но и демонстративное вступление в ГУАМ — именно 24 апреля в американской столице — столь далекого от НАТО Узбекистана. Характерно, что появление на мировой арене теперь уже ГУУАМ проходило под грохот взрывов натовских бомб и ракет, обрушивавшихся на мирное население Югославии. Об этом также свидетельствуют как решение правительства Азербайджана направить в Албанию в составе турецкого батальона свое подразделение, так и неоднократные заявления Гули-заде, влиятельного советника по внешнеполитическим вопросам президента Алиева, не только о желании Азербайджана вступить в НАТО, но и о намерении предоставить США и Турции военно-воздушную базу на Апшероне. Это предложение было весьма положительно встречено как в Вашингтоне, так и в Анкаре, особенно руководителями печально известной пантюр-кистской организации «Серые волки». Все это, естественно, представляет серьезнейшую угрозу безопасности стран региона, в первую очередь, конечно, России и Ирана.

Наконец, нельзя не отметить, что, несмотря на лопнувшие в марте-апреле 1999 года буквально как мыльный пузырь фантастические утверждения о несметных нефтяных богатствах Азербайджана, что вынудило ряд корпораций заявить о своем уходе с Каспия, воинственность руководителей Грузии и Азербайджана отнюдь не уменьшилась.

Это объясняется тем, что миф о нефтяных богатствах Каспия, якобы даже превышавших Персидский залив, нужен был местным правителям и воротилам НАТО в первую очередь для того, чтобы упрочить свои позиции и включить Каспийский регион в «зону ответственности» расширенного НАТО.

Поэтому отнюдь не случайно, что именно в апреле-июне 1999 года руководители Грузии потребовали вывода российских миротворцев из зоны грузино-абхазского конфликта и ужесточили свою позицию в деле его урегулирования. А руководители Азербайджана в лице министра обороны Сафара Абиева начали открыто угрожать силовым решением Карабахского конфликта, что, естественно, приведет к крайнему обострению отношений с Арменией и непосредственно — с Россией и Ираном.

Политическая напряженность в Каспийском бассейне требует срочного разрешения путем разработки единого стратегического подхода к проблеме. Это должно строиться на двух фундаментальных позициях.

Во-первых, судьбу региона могут и должны решать исключительно прикаспийские государства. Их многостороннее сотрудничество и конструктивное взаимодействие особенно необходимо, коли к Каспийскому бассейну устремлены взоры третьих государств, и в первую очередь США, объявивших этот регион зоной своих «жизненно важных интересов».

Во-вторых, необходимо сохранить незыблемость региона Каспия, предусмотренную договорной системой 1921 — 1940 годов, до того времени, пока не будет выработан новый регламент всеми прикаспийскими странами на основе полного взаимного согласия.

При этом важно подчеркнуть, что долгосрочным интересам всех прикаспийских государств отвечает не национальный секторальный раздел моря, что активно лоббируют ведущие западные державы и транснациональные нефтегазовые компании, не разграничение шельфа Каспия, а принцип общего владения всех прикаспийских стран. К тому же главная ценность этого моря — не его запасы нефти, которые не так уж и велики, а морские биоресурсы, ценные породы рыб, которые при улучшении экологической обстановки дадут огромную прибыль всем государствам.

Таковы некоторые факты, мысли и соображения о роли Каспийского региона в мировой цивилизации и о российско-иранских отношениях, а также о нарастании угрозы безопасности многим странам и народам Большого Среднего Востока и, конечно, Каспийского региона, в том числе России и Ирана.

Ноябрь 1999 г.

ГЛАВА II

Год 2000-й