Я забрался в кустарник алоэ. Думать с непривычки было уже и так нелегко, а под слепящим солнцем просто мучительно. Здесь, под колючими ветками с алыми, открывающимися навстречу солнцу цветами, была хоть какая-то тень. Я вспомнил чудаковатого Мильтона Анбиса, отдавшего всю свою жизнь осуществлению научной идеи. Каким наивным простаком он оказался! Не неделя, а месяцы требовались, чтобы без ущерба для рассудка перескочить из моего времени в загадочную «Эру Стены».

Телевизор я принципиально не взял с собой, у меня в пещере был только транзистор. Несколько раз я безуспешно пытался поймать хоть какую-нибудь станцию, но ничего, кроме атмосферных помех да еще нечленораздельных звуков, очевидно, прокручиваемых на большой скорости магнитных записей, не услышал. Теперь-то я знал причину - выхолощенный Телемортон заменил собой радио и, вполне возможно, все остальные средства информации. Я явился в этот мир совершенно неподготовленным. Сейчас мне не оставалось ничего другого, как терпеливо подбирать отмычки к многочисленным загадкам.

Ну что ж, позабудем пока о том, что тебя объявили мертвым и начнем с самого легкого… Биокибернетики, биобарометр, Биомортон… «Био», насколько помнится, на греческом означает жизнь. Выходит, Биомортон чтото вроде медицинской скорой помощи. Спасать людям жизнь - хорошее дело, но почему в глобальном государстве этим должна заниматься частная фирма?

Ну, а Кредимортон? Что-то вроде кредитного учреждения с кассирами-роботами, которым за нерасторопность мылит шею главный кибернетик?

Следующей в вопроснике была «Стена». Она представлялась мне настолько мистическим, недоступным моему дикарскому разуму, явлением, что я даже не пытался уразуметь его. Но одно мне было уже сейчас ясно - приведшая к всеобщему благоденствию Стена не защищала от лжи и обмана. Я понятия не имел, кто из Мортонов и за какие заслуги избирался президентом, в каких родственных связях я состою с его детьми Тристаном и Изольдой. Однако мотивы, побудившие их и остальных наследников объявить меня погибшим при землетрясении, были мне понятны. Принадлежавший моему времени Болдуин Мортон действовал примерно так же.

К кому я мог апеллировать? Какие доказательства мог предъявить? Анабиозную установку? Она наверняка разбомблена - крупная ложь умеет обставить себя достоверными декорациями. Удостоверением личности я не запасся - в той, прежней жизни Тридента Мортона знали в лицо миллионы. А сейчас? Не исключено, что за эти полвека не остался в живых ни один человек, могущий удостоверить, что я не самозванец.

Последняя мысль даже принесла мне облегчение. Отчаянная ситуация для только что воскресшего, но может быть, именно тот шанс, к которому я всегда стремился.

Затеряться среди семи миллиардов, быть таким же человеком, как все, начать жизнь сначала - без всяких привилегий.

Меня томила жажда. Выбравшись из тени, я побрел подальше от громоподобного голоса. Бог с ним, с фантастическим богатством! Со всякими телемортонами, кредимортонами, биомортонами! Найти ручей было сейчас куда важнее.

Внезапно я остановился. Может быть, я все же несправедлив к ставшему настоящим будущему. Видно, не так уж оно плохо, если в состоянии обеспечить всех даровой пищей и кровом. Может быть, вовсе не в интересах каких-то наследников придумана легенда о моей гибели? Может быть, основанное на стабильности, на разумном балансе государство просто боится прежнего Тридента Мортона? Сумасброда, от которого можно ожидать чего угодно. Ведь недаром я сам когда-то боялся неограниченной власти. Сейчас, если верить диктору, я был бы самым могущественным человеком.

Много ли надо такому, чтобы, даже не со зла, а просто не разобравшись толком в тончайшем слаженном механизме, уподобиться слону в фарфоровой лавке?

Ручей я нашел. И вместе с ним первого попавшегося на моем пути потомка. Молодой парень в блестящем синтетическом комбинезоне деловито вытаскивал из диковинного прозрачного рюкзака разные яства, а на сковородке, ничем не отличавшейся от сковородок меего времени, уже аппетитно жарилась картошка, К моей жажде прибавился такой же невыносимый голод.

Он поднял голову, оглянулся и, выронив пакетик в золотой обертке, отступил на несколько шагов. Исцарапанный, окровавленный, в изодранной одежде двадцатого века, я, должно быть, показался ему привидением.

- Продайте мне продукты! - сказал я хрипло, боясь, что он примет меня за бездомного бродягу или того хуже.

- Кто ты такой?

Я пробормотал нечто невнятное, стараясь понять, почему он на меня так смотрит. Менее всего его удивил мой костюм - позже я узнал, что не так уж мало людей, стараясь хоть чем-нибудь выделиться, одеваются по моде прошлого века. Его зрачки расширились - видно, кроме моего истерзанного внешнего вида, не укладывавшегося в рамки эпохи, было во мне что-то чужеродное.

- Я заплачу, - быстро сказал я, не давая ему возможности осмыслить эту чужеродность. Каковы бы ни были побуждения, заставившие наследников или государство придумать мою смерть, в моих собственных интересах не опровергать легенду. Я верил в разумность непонятного мне мира, но не слишком доверял его гуманности.

- Чем? - усмехнулся он, высыпая содержимое пакетика в сковородку. Желание поиздеваться над ближним, к счастью для меня, на время заглушило все остальное.

Я вытащил было из кармана пачку ассигнаций, но молниеносно спрятал. Деньги, по крайней мере наличные, принадлежали прошлому - это я понял по его взгляду. Но если существовало такое понятие, как богатство, то вместе с ним должен был сохраниться его непременный атрибут - чековые бланки. Рассуждал я в эту минуту, конечно, не так логично. Я был слишком возбужден и первой встречей с представителем XXI века, и боязнью выдать себя полной неосведомленностью, и бешеным желанием поскорее наброситься на содержимое сковородки. Но прежде я всласть напился, подставив обе ладони под прохладную чистую воду.

- Вот сто долларов за все твои припасы, приятель! - Мокрыми еще пальцами я вытащил чековую книжку и авторучку.

- Долларов? - прохрипел он, пятясь задом. Сковородка опрокинулась, картошка и мясные лепешки вывалились на песок.

Не знаю, кто из нас больше испугался - он, вытаращенными глазами глядевший на мою чековую книжку, или я.

- Чек на сто долларов? - дрожащим голосом повторил он. Фраза в его устах звучала как цитата из давно забытого учебника. - С какого ты света явился? Может, ты и есть тот Мортон, которого прикончило землетрясение?

Я знал, что мне не выкрутиться. Даже не пытался.

Набросился на картошку и мясные лепешки, пожирал их прямо с песком и, если придумывал объяснение, то лишь своей неприличной прожорливости.

- За пятьдесят лет проголодаешься! - объявил я с полным ртом.

Он не обращал на меня никакого внимания - прислушивался к далекому голосу теледиктора. Я уловил только последнюю фразу:

- …налет на музей банковских операций в Колорадо-Сити, из которого похищены золотые слитки общим весом семь килограммов. Три участника ограбления задержаны, остальным удалось бежать в пустыню…

- Так вот, кто ты такой! - Яростно растоптав остатки еды, парень схватил пустую сковородку. - Проклятый клановец! Всю жизнь ненавидел вашу шайку! Это из-за вас я отправляюсь в биодом! - он замахнулся сковородкой, намереваясь обрушить ее на мою голову.

- Неправда! - крикнул я на всякий случай, недоумевая, кто такие клановцы.

- Врешь, сукин сын!.. Ну, ладно, - он швырнул сковородку в ручей. - Попадись ты мне месяцем раньше, я бы задушил тебя голыми руками. А теперь это не имеет значения… - он уже говорил больше сам с собой. - В последний раз прошелся по вольному воздуху, в последний раз посмотрел на деревья и горы, в последний раз сам себе приготовил еду… Разве иначе ты застал бы меня в таком месте?.. А через час я уже буду в биодоме. Убирайся, пока не переломал тебе все ребра!

Вероятно, я последовал бы его совету, но пройдя несколько шагов, услышал за собой яростный шепот:

- Все равно далеко не уйдешь! Из ближайшего телеинформа я сообщу полиции.

Быть принятым за какого-то клановца и выданным полиции - этого мне еще не хватало. Прежний Тридент Мортон потерял бы голову, очутись он в такой ситуации, но сейчас все во мне было иным - и физические силы, и умственные способности. Реагируя с быстротой, которая немало удивила меня самого, я на лету придумал довольно-таки правдоподобное объяснение. В мгновение ока я превратился в отбившегося от остальных, заблудившегося в пустыне члена спасательной экспедиции, а допотопные деньги и чековая книжка - в археологическую находку на месте засыпанной землетрясением анабиозной установки.

Он мне как будто не очень верил, и тогда я, в пбисках убедительного доказательства, вспомнил про кольцо с бриллиантом. В вертолете я случайно нащупал его в кармане, хотя понятия не имел, как оно там очутилось.

- Вот что я еще обнаружил при раскопках! - Я вынул перстень. Шлифованные грани загорелись на солнце, в глубине засветился переливчатый огонь.

- Что Это за камень? - парень недоверчиво повертел кольцо в руке. - Прозрачный как будто, а изнутри не то красный, не то синий…

Бриллианты были для него такой же диковиной, как для меня музей банковских операций. Но когда я ему сказал, как называется камень, его охватило такое же возбуждение, как меня при виде еды.

- Сейчас проверим! - Закинув рюкзак за плечо, он стал продираться сквозь кустарник.

Кольцо осталось у него в руке. Я мог бы выбить его одним-единственным ударом, а вторым свалить парня с ног - во мне накопилось столько силы, что я бы справился с любым, кроме чемпионов по боксу. Но я не стал этого делать. Я вообще уже не думал о кольце, лишь о надписи на внутренней стороне, которую только что заметил: «Торе от Трида».

Торе от Трида. Торе от Трида.

В моем мозгу явно слышался характерный звук вертящегося сейфового диска, на котором набирают нужную комбинацию. Дверца с металлическим звоном распахнулась, на меня нахлынули воспоминания. Тора! Целый мир, куда входила и моя первая близость с женщиной, и та, последняя, перед выступлением Торы в первой передаче Телемортона, и множество женских рук, к которым я прикасался - страстно, безразлично, брезгливо, - и длинный безымянный палец Торы с багровым, в цвет туники, ногтем и обручальное кольцо с часиками. Кольцо было, собственно говоря, мое, мы просто обменялись перед выступлением, потому что остановились ее часы, а ее были с бриллиантом, принадлежавшим прежде принцессе монакской, а до нее - русской великой княгине. По глубокому убеждению Торы, знаменитый камень приносил счастье. Потом, когда ее убили, кольцо осталось у меня и вместе с аппаратом гипносна отправилось в полувековое путешествие.

Мы вышли на бетонированную дорогу. У горизонта, полузатерянное среди скал и могучих кедров, высилось какое-то здание. Судить отсюда о размерах было трудно, может быть, оно казалось таким большим из-за того, что рядом не было никаких других строений. На обочине дороги стоял игрушечный домик без окон. Мы вошли. Я увидел экран, а под ним клавиши. Нажав одну из них, мой спутник нетерпеливо потребовал:

- Найдите ближайшего ювелира! Поскорее, мне некогда!

- Сейчас поищу, - ответил бесстрастный механический голос.

Через несколько секунд экран вспыхнул. Я увидел ювелирную мастерскую и пожилого мужчину, тщательно шлифовавшего наждаком необычное ожерелье. Я готов был поклясться, что оно из стекла. В мое время такую побрякушку можно было купить в магазине детских игрушек.

- Что у вас там такое? - не отрываясь от своего занятия, спросил владелец мастерской.

- Спрячьтесь! - шепнул мне парень, заслоняя спиной. Я отошел в угол вовремя - ювелир как раз поднял голову, чтобы осмотреть протянутое моим спутником кольцо.

- Граверная работа, старинная, - он отложил в сторону лупу. - Позапрошлый или прошлый век… Бриллиант 18-каратовый, судя по чистоте, южноафриканский, шлифован в Амстердаме… Но это, может быть, и искусная подделка. Придется проверить при помощи спектрального анализа.

- Неужели не существует другого способа? - нетерпеливо пробурчал мой спутник.

- Кроме лабораторного? Никакого. Алмазы режут стекло, но где вы его сейчас найдете? Только в музее и у лучших ювелиров.

Странный мир! - думал я. - Мир, который с каждой минутой становится все более непонятным. Банковский музей, музейное стекло. Это еще куда ни шло. Но в голосе ювелира, когда он упоминал Амстердам и Южную Африку, улавливалась удивительнейшая интонация.

Примерно таким тоном в мое время говорили об Атлантиде. Я впервые по-настоящему представил себе, как добираюсь до ближайшего города - без денег, без малейших познаний в топографии своего времени, которые прививаются человеку с детства и помогают ему ориентироваться в любой обстановке. Уже при первом шаге я бы выдал себя с головой. Продать кольцо какому-нибудь ювелиру означало бы для меня то же самое, что человеку моего времени предложить владельцу оружейного магазина атомную бомбу. На первых порах, пока я мало-мальски не разобрался, что к чему, мне нужен был укромный приют, где меня бы кормили и не слишком расспрашивали. Сейчас я был убежден, что счастливый случай столкнул меня с этим парнем. Он направлялся в биодом. Это название было созвучно Биомортону и, несомненно, имело отношение к медицине. Санаторий или лечебница - именно то, что более всего подходит для первых шагов Тридента Мортона по тонкому льду новой жизни. Я предполагал, что новая жизнь встретит меня как воскресшего Иисуса Христа, а она при помощи чудовищного обмана загоняет меня в подполье.

Ну что ж, санаторий не самое худшее место для живого мертвеца.

Я мыслил втрое, вчетверо быстрее прежнего. Решение было принято прежде, чем ювелир докончил фразу. Оставаясь для него невидимым, я сунул моему спутнику в руку свои часы.

- Циферблат со стеклом! Подлинным стеклом! - владелец мастерской нагнулся, чтобы поднять оброненное от удивления кольцо. - Откуда это у вас?

- Не ваше дело! - пробурчал мой спугник. Я отметил его сообразительность. Не медля ни секунды, он чиркнул бриллиантом по крышке часов. - Вот это да!.. Сколько я вам должен за консультацию? - Он вытащил из кармана металлическую книжицу с литерами «Кредимортон» и десятизначной цифрой на массивном переплете. - Сколько? Поживее! - повторил он торопливо, раскрыв ее. Страницы были из тончайшей фольги, на внутренней стороне металлической обложки окошко, как в мое время у счетчика такси.

- Десять кредитов! - промямлил все еще не оправившийся от изумления ювелир. В его руке появилась такая же книжица с такой же десятизначной цифрой на обложке.

Мой спутник нацарапал эту цифру, водя прикрепленной к переплету иглой по серебристой страничке, а пониже вывел десятку. Потом взглянул на свое окошечко.

Через несколько секунд видневшаяся в нем сумма уменьшилась на десять единиц, а сумма в окошечке ювелира увеличилась на столько же.

Операция заняла полминуты и для меня, не посвященного в таинство, выглядела как иллюстрация к волшебной сказке. Позже я узнал, что за этим колдовством кроется, в сущности, весьма нехитрый для двадцать первого века технический секрет. Каждый человек, от мультимиллионера до живущего на государственное пособие, имел свой личный счет и чековую книжку с электронноимпульсным передатчиком, непосредственно связанным с единой вычислительной системой.

- Все в порядке! - автоматически пробормотал ювелир и только тогда опомнился: - Кольцо! Продайте мне кольцо! Я дам вам за него…

Но мой спутник уже отсоединился - он явно не желал, чтобы я узнал цену.

Мы вышли из телеинформа. Солнце жгло вовсю, одинокое здание на горизонте стояло закутанное в дрожащее световое марево.

Парень выразительно плюнул в ту сторону, потом повернулся ко мне:

- Поговорим начистоту! Может, ты действительно член экспедиции и украл кольцо вместе со старинными часами и бумажными деньгами. Может быть, ты ничего не крал и все это принадлежит тебе, - он взглянул на меня с многозначительной угрозой. - Если ты отдашь мне кольцо, я не выдам тебя - это в моих интересах. Взамен получишь все, что у меня на личном счету, - хватит, чтобы укрыться от полиции. Кроме того, ты получишь продукты на дорогу и главное - мой комбинезон. В теперешнем виде тебя немедленно задержат. По-моему, это честная сделка.

Пожалуй, он был действительно честен - на уровне мышления своей эпохи. Мог ведь вполне не заплатить ювелиру за консультацию. И с такой же легкостью удрать с кольцом Торы. А с другой стороны - не гнушался обмана. Все его богатство состояло из 36 кредитов - именно эту сумму показывало окошко.

- Согласен, если ты добавишь путевку в биодом.

Я чуть было не сказал «в санаторий», но вовремя удержался. Он уже и так знал обо мне больше, чем я хотел.

Совершенно ни к чему давать ему возможность удостовериться, что я человек из прошлого. Как-никак, моя версия с обворовавшим могильник Мортона биокибернетиком, или как их там сейчас называют, звучала не так уж плохо. Во всяком случае, куда правдоподобнее правды. И пока у него останется хоть тень сомнения, он не осмелится никому рассказывать, что самолично видел Тридента Мортона, умершего, согласно официальной версии, в 6 году до нового летосчисления. Ни минуты не колеблясь, он передал мне путевку. На ней красовалось видное отсюда здание.

Вот это удача! - подумал я, пробегая глазами лаконичный текст: «Биомортон. Биодом N 53. Гарри Филиппе, штат Мату-Гросу, территориальная единица 1227». При помощи осторожных вопросов мне удалось разузнать, что срок пребывания - три месяца, удостоверение личности не требуется и, главное, кормят до отвала.

- Как свинью на убой, - усмехнулся парень, напяливая на себя моихзалитые кровью лохмотья. Я не обратил на это внимания. Не обратил внимания и на то, что он все время отворачивался, а временами глядел на меня как на сумасшедшего. Я зашагал по бетонированной дороге, чувствуя себя удивительно легко и свободно в почти невесомом комбинезоне. Он все глядел мне вслед, однажды даже что-то крикнул, словно намереваясь остановить меня. Но, передумав, круто повернулся и исчез в кустах.