До Петькиного сознания явно донесся плач. Он с трудом повернулся на бок и заставил себя посмотреть. Рядом на корточках сидела Таня и поцарапанной ладошкой вытирала слезы. Петька, едва шевеля губами, позвал ее. Она не поняла. Наклонилась к самому лицу:

- Что, Петька.

- Все живые?

- Все. Ты слышишь?

- Слышу.

- Петька, где тебе больно?

Петька провел рукой по лицу, как будто вытерся, и тихо произнес:

- Голова кружится.

- Тебя песком засыпало. Мы с Тимкой ночью каждую кучу ощупывали. Звали. Ни тебя, ни Шурки. А когда рассвело, заметили - тряпочка из кучи торчит. Стали песок разбрасывать, а там ты лежишь. Тебя оттащили, смотрим, а под тобой Шурка скрюченный. Он сразу же задышал и на ноги вскочил. А тебе мы целый час искусственное дыхание делали… Голову завязали Шуркиной рубахой…

Петька медленно поднялся, посмотрел на ребят и вдруг сказал:

- Давайте пойдем.

- А ты, Петька, сможешь идти? - спросила Таня.

- Смогу.

Собрали в мешок вещи, надели на Петьку пробитую камнями телогрейку и выбрались наверх каменоломни. Петька местности не узнал. Куда-то пропали зеленые лужайки, исчезли деревья и кусты. Кругом громоздились только кучи остроугольных камней, как будто всю ночь долину бомбили самолеты. Петька залез в карман, но вместо компаса вытащил только мелкие стеклышки и обломки черной коробочки.

- Вот, черт возьми, - сказал Шурка, - теперь без компаса куда же мы попрем?

Петька не ответил. В кармане нашарил стрелку, вынул ее, поправил и попросил у Тани иголку. Тимка и Шурка с интересом наблюдали за Петькой. Он взял иголку, повернул ее острием вверх и надел стрелку. Она прокрутилась на иголке и, останавливаясь, закачалась на одном месте. Юг оказался не там, где предполагал Тимка. Пошли, а в душе не верили такому компасу. Но магнитная стрелка не обманула. Вскоре показалась старая дорога. Только теперь она была извилистая и, как змея, отползла в сторону. Шурка посмотрел на то место, где вчера были кусты, и тихо, но радостно, сказал:

- Бандиту, точно, вчера каюк пришел.

Они обошли каменистую насыпь и оторопели. Поперек их дороги стоял гроб. Он был пустой. Рядом валялась крышка, расхлестанная песчаной глыбой.

Ребята шарахнулись вправо и чуть не угодили в могильную яму. Заметили - возле нее, как человек с отрубленными руками, лежал тяжелый крест.

- Стойте! Не бегите! - закричал Петька.

Пришли в себя, остановились. Подошли к Петьке.

- Чего испугались-то?

- Ее кто-то рас… раскопал! Может, бандит!

- Ты что, Шурка, ее землетрясением разворотило.

- Ага, а этого… мертвеца-то… там нету. Он вышел, и нам теперь будет мстить. Ты же в него вчера плевал.

- Пойдем, посмотрим, там он. Куда ему деться.

Таня, Тимка и Шурка нерешительно потянулись за Петькой.

Могилу засыпало до половины. Ребром оттуда торчала плита, виднелись слова «Спи, отец…» И лежала бархатная красная подушечка. Она в середине прогнила, и оттуда торчала рыжая солома. Лежало там еще что-то серое, заваленное камнями.

Щурка боязливо покосился на подушечку и подальше отошел от могилы.

- Пойдем, Петька, - попросила Таня, - мне страшно.

Они поднимались на бугор, когда Петька сбросил на землю капкан и помчался во весь дух обратно к могиле. Он обогнул кусты, выскочил на дорогу, перепрыгнул через крышку гроба и спрыгнул в могилу. У Щурки выпал из рук мешок. Тимка засуетился. Таня побежала к могиле. Но Петька уже вылез из ямы. Поправил повязку на голове, стряхнул глину со штанов и, ничего не говоря, пошел по дороге.

- Петька, ты зачем лазил?

- Обман здесь!

- Где обман?

- Мертвеца в этой могиле не было.

- Почему не было.

- Потому что старик Костоедов не умирал! Могилу сделали для обмана.

- Петька, значит, по-твоему, Костоедов живой?

- По-моему, Таня, да. Иначе бы он не посылал к нему диверсантов.

- Почему же бандит пинал могилу и орал?

- Видимо, предатель Сашик не сказал им о могиле. Подумал, что это пустяк.

- Значит, этого старика мы можем сейчас повстречать?

- Не волнуйтесь, обманем мы его запросто. Скажем, что послал нас Мулеков, по кличке Хорек. Привет от Сашика передать, и что нас, мол, велено проводить до лабиринта Гаусса.

- Петька, а если спросит, где мы с Мулековым повстречались, как отвечать?

- Об этом, Таня, надо подумать.

- А чего думать, Петька, скажем, что встретились с ним в милиции и актик, извините, при нас. - Шурка лихо хлопнул себя по карману.

- Молодец, Шурка, хорошо придумал.

- Мне это ничего не стоит.

Дорога сделала крутой поворот, ребята обошли холм и перед ними открылась долина. Не зеленая, а рыжая от камней и песка. Черным шрамом по ней шла трещина. Она появилась сегодня ночью. По ту сторону трещины долина почти не пострадала от землетрясения. Росли там деревья, и покачивалась от ветерка высокая лебеда.

Таня подошла к трещине. Легла на живот, посмотрела. Стены трещины рваными ступенями уходили вниз. Казалось, земля лопнула до середины. Таня чуть повернула голову, ойкнула, отползла от щели и бросилась к мальчишкам.

- Что, Таня?

- Бандит!

- Где?

- Лежит там на ступени. Мертвый.

На цыпочках подошли к трещине. Подползли к краю. На первом уступе лежал бандит с большими ушами. Глаза закрытые. На лбу с правой стороны синяк. Лицо оплывшее, как подушка. Толстая нижняя губа отвисла. Ноги поджаты. Левая рука откинута. Пистолета рядом не было.

- Мертвый лежишь. Допрыгался… - прошептал Тимка.

Но Петька что-то заподозрил. Он взял маленький камушек и кинул вниз. Попал по шее. Вислоухий не шевельнулся. Тогда Петька запустил куском глины и попал по ноге. Вислоухий открыл глаза. Таня, Шурка и Тимка сразу отползли. Из трещины послышался стон. Петька видел, что бандит хотел поднять руку и непонятно что-то зашептал. Рука бессильно упала. Глаза закрылись. Опять все четверо смотрели вниз. Петька запустил комочком по ноге. Вислоухий застонал, мутными глазами посмотрел вверх. Распухшие губы зашептали:

- Помогите мне, дети. Нога… - Он замолчал. И закрыл глаза.

- Что будем делать? - спросил Тимка.

Петька стряс со штанов землю.

- Ничего не будем, - он поднял лук, удобно на плечо положил капкан. - Берите мешок и пойдемте быстрей!

Снизу донесся стон.

- Помогите! Господи…

Петька сделал вид, что не слышит, и пошел прочь. Туда, где трещина была узкой, чтобы перепрыгнуть на ту сторону.

- Помоги-те. Умоляю. Помо-ги-те-е! - неслось вслед ребятам, потом послышались стоны.

- Петька, он будет мучиться, - сказала Таня.

- Вот и пусть мучается, фашист, ты же видела войну, видела, сколько они поубивали наших.

- Петька, а этот, может, наших не убивал.

- Все равно, Таня он предатель.

У Тимки, у Шурки Подметкина в душе заговорил древний закон тайги, свято выполняемый сибирскими зверобоями: не бросать человека. И каждый мальчишка, русский ли, бурят ли, якут, тоф или эвенок, от своих отцов слышали, что бросить человека в тайге все равно, что убить его, даже хуже.

- Давай, Петька, вытащим. Подведем к воде, вон к тем кустам, и спокойно уйдем.

- Он, Тимка, предатель, он наших убивал.

Таня перегородила Петьке дорогу:

- Он нас-то не убил.

И Шурка тоже стал просить:

- Надо вытащить и у воды оставить.

Они заметили, что Петька заколебался и, взяв его за руки, повернули обратно. Вислоухий уже не стонал. К нему спустился Тимка и сразу же обыскал его. Вытащил из сумочки толстую «вечную» немецкую зажигалку, Петькин пионерский галстук и каменный наконечник стрелы. Все это подал наверх Петьке. Курительную трубку, ампулы с порошком опиума бросил вниз. Кинжала и пистолета не было. Шурка принес воды и опустил котелок в трещину. Тимка облил голову диверсанту. Вислоухий открыл глаза и сразу же стал умолять:

- Ребята, не бросайте меня…

- Ты кто? - сверху спросил Петька.

Вислоухий медленно закрыл глаза. Как ответить? Ясно, что ребята знают о нем много. Иначе сразу бы бросились спасать. Явное вранье здесь не пролезет. Но как ответить, чтобы они не ушли. Чтоб поверили и помогли вылезти отсюда.

Шпионским тонкостям его не обучали. Для немцев он был диверсантом «разового использования». На кратковременных курсах его учили убивать людей, поджигать здания, взрывать железнодорожные мосты и рельсы, электрические подстанции и водокачки…

До войны он жил на Украине. Органы советской милиции знали его как медвежатника, к зверям его ремесло никакого отношения не имело. Он был вором. Грабил конторы, магазины, банки. Он обладал медвежьей силой. Легко отодвигал тяжелые сейфы, вскрывал заднюю небронированную стенку и за считанные минуты добирался до касс с деньгами.

Но однажды был пойман и осужден. Началась война. Фашисты, захватив территорию советской Украины, выпустили его из тюрьмы. И Вислоухий, не задумываясь, пошел в услужение к врагам. В нем были качества, нужные фашистам: ненависть ко всему советскому, тупость и непомерная алчность к деньгам. Для диверсий он годился. На один раз. Убивать, красть, взрывать и портить - пока не попадешься. Обратного возвращения таких, как Вислоухий, фашисты не планировали.

Сейчас, лежа на ступеньке, над пропастью, он лихорадочно думал, как спастись. В сознании, затуманенном болью, замелькали номера инструкций. В школе диверсантов он заучивал их наизусть.

«…В разговоре с советскими людьми нужно вызвать сострадание к себе… В случае опасности разоблачения переплетай истинные факты с выдумкой… Создавая вид раскаяния, называй только те факты, которые, ты уверен, уже могли стать известными тем, кто тебя задержал. …Нужно помнить, что наиболее доверчивый контингент населения СССР - старики и дети. Дети… дети… дети…».

Что могли дети знать о нем? Задушенный радист? Карта в зимовье? Убийство Крепыша? Это все можно обыграть. К тому же они об этом могут и не знать. Полезны ли будут в дальнейшем? Полезны. Костоедов похоронен и помощи ждать неоткуда. Если даже выберусь отсюда, без оружия загнусь с голоду. А эти прокормят. Ликвидировать их потом - дело десятое. Лишь бы сейчас поверили и помогли выбраться…

- Ты кто? - повторил Петька, - отвечай быстро, а то уйдем.

- Я с Украины. Бежал в Германию, оттуда запросили сюда, искать лабиринт Гаусса. Я подслушал, что вы тоже туда идете, помогать вам буду. - Вислоухий тяжело задышал. Тимка стал его поить. Котелок постукивал о зубы.

- Ты дорогу до лабиринта знаешь?

- Нет. Со мной был уголовник, он знал. Я у него отобрал карту. Но она была только до Жаргино. Он хотел меня убить. Но я попал в него первым. Он задушил на Байкале нашего радиста, я хотел сдаться советским властям, но испугался…

- Где карта?

- Я ее выучил наизусть и сжег. Здесь должен был старик ждать и вести до лабиринта, но он умер.

- А старший в вашей группе был?

- Мы ждали его у Байкала, но он не появился.

- Ты его знаешь?

- Видел в Германии два раза. Маленький такой, похож на зверька.

- Может, у него кличка Хорек?

- Может, - ответил Вислоухий к, задыхаясь, засипел. Глаза замутились. Посинели губы. Тимка выплеснул на него воду, но глаза не мигнули и смотрели, как стеклянные.

Долго провозились ребята, вытаскивая Вислоухого из трещины. Два раза лопались от тяжести веревки. Когда его наконец вытянули на поверхность и откатили от трещины он, кажется, уже не дышал.

Собрали вещи, чтобы уйти. И тут Вислоухий зашевелил губами. Поняли - просит воды. Шурка взял котелок и вместе с Таней побежали к озерку на той стороне трещины.

Вислоухий показал себе на ногу. Осмотрели. Она была опухшая, как бревно, и длиннее здоровой.

- Вывихнута, надо ставить на место, - сказал Тимка.

Когда Шурка с Таней принесли воду, то увидели странную картину. Вислоухий лежал на спине. Руки связаны над головой и прикручены к тяжелому булыжнику. За левую распухшую ногу была привязана длинная веревка. Тимка с Петькой ее тянули, упираясь пятками в землю.

- Все понятно, - сказал Шурка, - ногу на место ставят. Будем помогать.

Но даже вчетвером они ничего не могли сделать. Вислоухий стонал и шевелил здоровой ногой. Тогда Петька предложил дернуть с разбега. Распустили веревку во всю длину. Вцепились в размочаленный конец и побежали. Рывок был сильный. Веревка лопнула, и ребята кубарем покатились по земле. Нечеловеческий вопль резанул уши. Вислоухий дернулся и затих. Подбежали к нему, осмотрели. Нога удачно стала на место. Тимка отвязал веревку. Вислоухому снова облили лицо. Он вскоре пришел в сознание.

- Мы, дядя, уходим, - сказал спокойно Петька.

Вислоухий испугался, хотел встать, но упал и вновь застонал.

- Ребята, не бросайте! Я здесь пропаду, я вам ничего плохого не сделал. Я молиться буду.

- А зачем мешок с салом украл? - ляпнул вдруг Шурка.

- Извините, ребята. Я хотел взять только кусочек и мешок поставить обратно, а девочка проснулась, я испугался и ушел. Если бы не вы, я бы с голоду сдох.

Он опять запричитал:

- Не бросайте. До самой смерти я буду каждого из вас защищать. Не нужны мне золото и лабиринты. До жилья, до дороги уведите, я в милицию сдамся, я ничего плохого не сделал. Умоляю вас, дети, не бросайте, я по глупости своей связался с фашистами, я их ненавижу.

Петька стоял в стороне. К нему по очереди подходили Таня, Тимка и Шурка, что-то шептали, вероятно, уговаривали. Когда подошли к Вислоухому и сказали «берем», - он встал на колени и поклонился каждому в отдельности.

ЦЕНТРУ (ИЗ ТОКИО)

«Юнкерс» сверхдальнего действия проходит профилактику, а потом уйдет на подготовленный для него аэродром, координаты аэродрома я передавал по «Омеге». Первым же беспосадочным рейсом «юнкерс» забросит диверсионную группу «Феникс» в горы Южного Забайкалья. Дата вылета пока неизвестна.

Авдеев

Вислоухий двигался медленно. Он опирался на Шуркино плечо, стонал и жаловался на свою судьбу.

Солнечный приплюснутый диск касался горизонта, когда ребята увидели груды разрушенных деревянных домов. Желтая сухая пыль висела над ними. Но под косогором три домика стояли почти целые. У одного только сползла на бок крыша, похожая на ветхую польскую шапку. В этот домик волоком затащили обессиленного Вислоухого и положили на сгнивший пол.

- Отдохнуть, дайте отдохнуть! - шептал он потрескавшимися губами.

У него поднялась температура.

- Лежи, дядя! Мы сейчас придем. Еды заготовим.

- Только не бросайте меня совсем…

Ребята плотно закрыли дверь. Подперли ее досками и осторожно пошли к поселку.