- Тимка, зажигалка у тебя?

- У меня.

- Давай посмотрим, может, где-нибудь трещину найдем, выберемся.

Тимка зашуршал одеждой, запахло копченым.

- Осматривайтесь, - сказал Тимка и крутанул рубчатое колесико. Слабый огонек бросил на воду легкие тени ребят. Озеро походило на лужу. Но чувствовалась большая глубина, как в колодце. Никаких коридоров не было. Они рухнули от землетрясения. За колодцем в углу виднелась широкая горизонтальная щель. Но очень узкая. Не выше полметра. С потолка этой щели до ее низа свешивались острые известковые сосули. При мерцающем огоньке щель походила на зубатую пасть чудовища, ползущего к воде.

Тимка погасил зажигалку. Зашептался о чем-то с Петькой.

Ребятам оставалось испробовать только одно. В темноте обойти бездонный колодец и лезть в зубатую щель.

Таня сидела тихо и сама боялась своих мыслей. «А если… если зубатый коридор тоже где-то обвалился или вообще не имеет выхода. Тогда что?»

Боялась ли Таня смерти? Наверное, нет. Но ей хотелось, чтобы всегда жили Петька, Шурка Подметкин и Тимка. Чтобы они, когда кончится война, ходили в школу и чтоб у Шурки и у Тимки всегда были цветные карандаши, а у Петьки акварельные краски и готовальня, чтобы чертить карты. Сама Таня мечтала о голубой шелковой ленте, чтоб в школу ходить с бантами. В начале войны мама ей обещала: «Разобьем фашистов, приду с фронта и целых три метра куплю тебе, каких только захочешь». Таня всхлипнула. Теперь мама никогда не придет с фронта.

- Опять там кто-то разнюнился, - громко сказал Тимка. - Не бойтесь, выберемся отсюда за милую душу. Я вчера второй, лаз в этот лабиринт нашел. Только не здесь, а там, где упала зеленая скала. Вы не дали мне вчера говорить, кричать стали.

Таня сначала подумала, что Тимка успокаивает, и специально сейчас сочинил про второй вход. Но Тимка совершенно серьезно подтвердил, что вчера он обнаружил еще один вход в лабиринт. В стене ущелья он нашел свежую трещину. Пролез в нее очень далеко и попал в какой-то старый коридор. Низ коридора шел острыми волнами, а в изломах был залит водой.

- Почему ты думаешь, что трещина сюда идет? Может, мимо?

- Мимо не может. Еще отец мне говорил, что все трещины в горах к слабине тянутся. И трещина та, наверняка, где-нибудь с этим зубатым коридором встречается.

Тимкины слова немного успокоили. Зашевелился Шурка, встал на ноги Петька. А Таня вдруг захотела есть, она пошмыгала носом и спросила:

- Тимка, это от тебя, что ли, копченым пахнет?

- От меня, - ответил бодро Тимка. - Я, как по лез сюда, по кусочку всем захватил. Вот они на камнях лежат.

- Я, мальчишки, проголодалась, просто умираю.

Тимка, зашарил рукой по камням.

- Петька, а тебе дать?

Петька не ответил.

- Ты здесь, Петька?

- Здесь.

- А чего молчишь?

- Мясо надо припасти. Сейчас съедим только один кусочек, а остальные будем тянуть до последнего.

- Понятно, Петька, - опять очень бодро ответил Тимка.

Тимка откусил мясо и подал Тане. Она откусила и подала Шурке.

- На, Шурка, кусай. Только осторожней, там с одного края острая косточка.

Шурка оттолкнул Танину руку:

- Не буду.

- Почему?

- Не буду, и все!

- Почему, Шурка?

- Сказано - не буду, и не приставайте!

- Ешь!

- Я предатель, - Шурка зарыдал. - Не буду я есть. Я лучше первым умру от голода…

Шурку успокаивали долго. Наконец он вытер слезы, оторвал от куска какую-то жилку и стал жевать. Когда третий раз подошла Танина очередь, она взяла кусок мяса и сердито сказала:

- Петька, почему ты не укусил ни разу?

- Тимка тоже не кусает.

- Я там, наверху, большой кусок съел, - ответил Тимка.

Когда мясо доели, Тимка обглоданную косточку положил в карман. «Пригодится на похлебку», - подумал он.

Потом мальчишки определяли по стрелке компаса направление.

Держать вертикально иголку было неудобно. Стрелка долго прыгала и вращалась. Светилось в темноте острие, покрытое фосфором. Зубатая щель шла прямо на юг.

- Хорошо, если она повстречается с тем коридором, в который ты, Тимка, лазил, - с надеждой сказала Таня.

- Куда же ей деться, - ответил Шурка.

- Ну что, пойдем, - Петька загремел котелком, - попробуем пролезть.

Тяжелый капкан решили с собой не тащить. Взялись друг за друга и, щупая ногами землю, как слепые, пошли в обход бездонного колодца. Огня не зажигали. Тимка экономил бензин. Петька вдруг отцепился:

- Ждите меня здесь, сейчас вернусь.

Зашаркали шаги, брякнуло железо.

- Петька, ты где? - спросила Таня.

Опять загремело железо, щелкнул рычажок капкана.

- Здесь я, сейчас Вислоухому гостинец оставлю, - донеслось из засыпанного хода.

Тимка понял Петькину хитрость, крикнул:

- Ты осторожней, сам не попадись.

Но зашуршали камни, и Петька снова поймался рукой за Таню:

- Пошли, ребята.

- Петька, ты что там сделал?

- Капкан зарядил да в коридорчик, к выходу, просунул. Полезет Вислоухий, обязательно попадется.

Тимка словно видел в темноте. Он точно подвел ребят к зубатой щели. Попросил у Петьки котелок, нащупал Таню и надел котелок ей на голову:

- Крепче солдатской каски будет. А ты, Шурка, тоже голову оберегай, сосули острые, как шилья - боднешь одну, и каюк тебе.

Слышно было, как Тимка опустился на колени, лег на живот, заполз в щель. И оттуда позвал Шурку. Шурка шмыгнул носом, подтянул штаны и опустился перед щелью. За ним ползла Таня. Сразу за Таней - Петька.

Продвигались медленно, постоянно касаясь вытянутой рукой ноги ползущего впереди. Несколько раз Таня задевала головой концы острых сосулек. Но котелок спасал, сосульки отламывались и мелкими крошками сыпались на шею.

Иногда потолок щели опускался так низко, что делалось жутко. Хотелось остановиться и закричать. Но спокойно пыхтел впереди Тимка. Уползали Шуркины ноги, и раздавался чей-нибудь голос:

- Не отставай!

Иногда Тане начинало казаться, что ползут они целую вечность, холодело в груди, подкрадывался страх. Но сзади тыкался головой в подошвы ног Петька. И она успокаивалась.

Наконец голос Тимки:

- Осторожно, тут приступок.

Переползли его. Стало как будто шире. И сразу скомандовал Тимка:

- Останавливайтесь. Ложитесь на бок.

Повернулись, задев плечами шершавый потолок. Отдыхали на боку, слушая глухие удары своих сердец. И снова голос Тимки:

- Пошли.

Таня повернулась на живот и, касаясь руками Щуркиных ног, поползла вперед.

Они сделали поворот, когда Таня почувствовала, что Петька отстал и давно не касается ее ног.

- Тимка, стой! - закричала она. - Петька отстал.

Стали звать.

- Тут я, - донеслось сзади, - лук за сосульку зацепился, снять никак не могу.

Пролезть к Петьке и помочь было невозможно.

- Брось его, - крикнул Тимка.

- Брось его, - передала Таня.

Но «бросить его» Петька не мог. Лук был привязан к спине, веревка не распутывалась, а сосуля звенела и не отпускала Петьку. Он хотел сдать назад, но сосуля зацепила рубаху и задирала ее на голову. Петька долго пыхтел. Наконец послышался удар и звон: тын-н-н…

- Что, Петька?

- Ногой переломил проклятую.

- Можно ползти? - спросил Тимка.

- Можно, - ответил вспотевший. Петька.

ТОКИО. АВДЕЕВУ.

В названном вами квадрате «юнкерс» с диверсионной группой «Феникс» не появлялся. Сообщите срочно: не проскочил ли он где-нибудь в другом месте. Об изменениях программы заброски диверсантов передавайте незамедлительно.

Вершинин