Тейлор вошла в холл больницы, позвонила в родильное отделение и поехала домой.

Время родов для Дженни еще не наступило — оказалось, что это ложная тревога. Так что теперь пройдет несколько дней или даже недель, пока что-нибудь произойдет. Поэтому подниматься наверх не было смысла. Ей нужно время, чтобы успокоиться, подумать, решить, как выполнить два разных обещания, которые она дала мужчинам, самым дорогим в ее жизни.

Одно было ясно: нельзя сейчас видеться с Джошем, он непременно заметит, что с ней что-то происходит. И он будет задавать вопросы, на которые она не сможет ответить.

Она должна как-то все уладить. Но только не сегодня. Сначала нужно постараться помочь папе, а уже потом она будет думать о Джоше и, даст Бог, найдет решение.

Тейлор вошла в квартиру. Было темно и тихо, у окна стояла только одинокая фигура отца. Он повернулся к Тейлор и спросил:

— Как там Дженни и малыши? — (Тейлор рассказала все, что знала.) — Майкл, наверное, скоро придет. — И снова наступила томительная тишина.

Первым ее нарушил отец:

— Ты видела Джоша?

— Нет. Я… я не могу… сейчас.

— Он ведь будет звонить. Что ты скажешь?

Тейлор села на пол, прислонившись к стене, и повторила про себя все то, что недавно придумала. Джошу это не понравится, он не поймет. Но скоро… о Боже, поскорее бы … она найдет способ объяснить ему все.

— Я еду на ранчо забрать кое-какие вещи, к утру вернусь. Скажи ему, что я хочу побыть с тобой и Майклом, показать вам красивые места. Скажи, что я перезвоню через пару дней.

Отец шумно выдохнул.

— Мне так жаль, милая. Прости.

Тейлор прислонилась головой к его руке, и отец погладил ее по волосам.

— Ты не виноват, папа. — Тейлор хотелось сказать, что в этом никто не виноват. Как тяжело ему, наверное, было читать слова мамы о ее любви и страсти к другому человеку. Им всем было очень нелегко. — Да, папа, пусть Джош оставит сообщение на автоответчике, если будут какие-нибудь новости о Дженни. Мы будем заезжать сюда довольно часто.

Тейлор поднялась и собралась уходить, но, передумав, бросилась к отцу на шею, мечтая снова стать маленькой девочкой, забраться ему на колени и слушать его сказки.

— Я люблю тебя, папочка. — Тейлор расплакалась, хотя изо всех сил старалась сдержать слезы. Отец крепко обнял ее, и Тейлор почувствовала, что он тоже плачет.

— И я очень люблю тебя, Тейлор… и Майкла… всем своим сердцем.

— Я знаю, знаю. — Тейлор поцеловала его и поскорее вышла, боясь передумать. Ей предстоит долгая и утомительная поездка, но у нее нет другого выхода.

Джош повесил трубку и уставился в темноту за окном. Эта ночь должна была стать самой счастливой в его жизни, а сейчас все вокруг рушится. Последний, сокрушающий удар нанес Джон Филипс: Тейлор нет дома, и некоторое время ее не будет вообще. Он сказал, что они все вместе едут на природу, будут осматривать достопримечательности. Тейлор обещала позвонить как-нибудь.

Черт, что происходит? Джошу казалось, что все чего-то недоговаривают. Конечно, они волнуются из-за Дженни и малышей, но все-таки тут что-то не то. И это как-то связано с Тейлор. Еще недавно ее поведение разозлило бы его, но сейчас он знал, что в их маленький мирок вторглось что-то непонятное, готовое вот-вот его разрушить. Джош был совершенно сбит с толку.

Пришло время во всем разобраться, и он сделает это.

Отец все еще стоял у окна, низко склонив голову. Джош решительно направился к нему.

— Папа? — Макс посмотрел на сына через плечо, и Джош еще раз убедился, что прав в своих догадках. Но сначала нужно найти подходящее место, чтобы обо всем поговорить наедине. — Пап, у меня сейчас прилив энергии. Мне кажется, я готов свернуть горы. Ты не против, если мы пойдем в кабинет физиотерапии и ты немного позанимаешься со мной? — (Макс смотрел как будто сквозь него.) — Я знаю, что уже поздно, но…

— Да, да. — Отец тряхнул головой, словно пытаясь отбросить мучившие его мысли. — Конечно, сынок. Поехали. — Он взялся за ручки кресла, и они поехали по коридору.

Макс отпер кабинет и включил свет. Он сразу же пошел к перекладинам, поставил их на нужную высоту и занялся подбором нужного веса. Наконец Джош не выдержал.

— Папа, хватит. — (Макс медленно повернулся.) — Ты должен мне обо всем рассказать.

Макс начал что-то быстро говорить, но Джош прервал его:

— Правду, папа. Эту большую тайну, о которой, кажется, знают все, кроме меня. Райдер что-то знает. Бак и Мэри тоже знают. Теперь Тейлор и ее отец… и ты. Тейлор уезжает из города на несколько дней и даже не заходит попрощаться. А это на нее не похоже, папа. Что бы это ни было, меня оно тоже касается, и я хочу знать.

Джош не отрываясь смотрел на отца. Тот сначала покачал головой, словно не желая ничего говорить, а потом, вздохнув, сел на скамью и произнес:

— Джош, возможно это моя вина и мне следует просить прощения у вас — моих детей, но ты должен меня понять, сынок. Если все эти годы страданий что-нибудь значили — я сполна заплатил за все.

Видит Бог, я пытался побороть в себе чувства к этой женщине, побороть страсть, убить в себе непреодолимое желание глядеть в эти глаза, хотя бы иногда касаться ее нежных пальцев, видеть ее улыбку…

Я пытался бежать, уехать, но не смог прожить без нее долго и вернулся. Сердце мое всегда было с нею. О, Анджела…

— Папа… ты что, хочешь сказать, что… у тебя был роман с…

— Да, с матерью Тейлор, Джош. Я любил эту женщину, сынок, как не любил никого и никогда в своей жизни. Нам не суждено было быть вместе — судьба осудила нас на вечную разлуку, на жизнь вдалеке друг от друга. Всего одна ночь — ночь счастья и любви, а потом… годы страданий.

Но у нас обоих было утешение — это семья и работа. Так можно было забыть о своей боли хотя бы ненадолго. Как знать, может быть, вам с Тейлор суждено пережить все то, что не было дано нам с Анджелой, в вас наши чувства расцветут с новой силой. Я желаю тебе только счастья, сынок.

Я очень надеюсь, что ты поймешь и простишь меня, ведь причиной всей этой неразберихи и того, что происходит с Тейлор, по сути, являюсь я.

Джош вопросительно смотрел на отца.

— С той ночи прошло уже много лет, и, возможно, она осталась не только в моей памяти… Майкл… Ему сейчас двадцать лет…

Джош смотрел на отца открыв рот.

— Значит, Майкл может быть…

Макс кивнул, глядя на сына взглядом, умоляющим простить его.

Джош поднес руки к вискам — голова раскалывалась от мыслей о том, что он только что услышал. Он в полной мере чувствовал боль отца, а о том, что пережил Джон, можно было только догадываться. Джош вспомнил лицо Джона на вечеринке — сколько страдания было написано на нем… Джон и Тейлор долгое время оставались внизу на стоянке и разговаривали. Да, он знает. И Тейлор тоже. Сколько всего свалилось на нее!

Но все-таки в глубине души Джош не терял надежду. Они обязательно найдут выход, все вместе.

— Папа, а Майкл знает или хотя бы немного догадывается о том…

Макс отрицательно покачал головой.

— Я знаю, то, что я сделал, непростительно, но ты должен понять меня, Джош. И ты имеешь право знать все. — Голос Макса звучал словно издалека. — Сразу после того, как твоя мама… умерла, я выяснил кое-что, что… выбило меня из колеи. Я уехал в Энн-Арбор, чтобы отвлечься от мыслей об этом, бежать от них.

Джош знал, о чем говорил отец. Они все уже давно знали о том, что мама была неверна ему. Но Джош молча продолжал слушать.

— Анджела и я всегда были добрыми друзьями и работали вместе и до того. Я чувствовал, что между нами зарождается что-то большее, но старался не думать об этом. Она была замужем, и у нее была дочь. Я никогда не обманывал твою мать. — Макс покачал головой, и Джош видел, что отец снова переживает события прошлого и они все еще причиняют ему боль. — Я потерял друга… коллегу… во время операции. Анджела была тогда ассистенткой. Она зашла в кабинет, чтобы утешить меня. Все началось с простого прикосновения к моей щеке. Это произошло всего лишь один раз… Вскоре я вернулся сюда… Джош, я никогда даже не подозревал…

— Теперь я понимаю, почему Тейлор уехала, даже не поговорив со мной, — пробормотал Джош как будто про себя. У него только что промелькнула мысль, и он решил высказать ее вслух. — А что, если я найду Тейлор и скажу ей, что мы знаем о Майкле? Пообещаю ей, что мы никогда и ни с кем не будем это обсуждать?

Макс ничего не отвечал. Выглядел он еще более удрученным.

— Ты надеялся на будущее с Тейлор, а тут… Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, сынок?

Джош взял отца за руку.

— Мне нечего тебе прощать, отец. — Он смотрел в его глаза, не отводя взгляда. Джош не хотел думать о том, что все кончено.

Он вспомнил о кольце, лежавшем в кармане, и вытащил маленькую бархатную коробочку.

— Кстати, спасибо, что ты посоветовал обратиться к Ханне. Смотри. — Он открыл коробочку и приподнял ее. — Оно принадлежало твоей матери. Бабушка отдала его Ханне на хранение, сказав, что та будет знать, кому отдать его, когда придет время. — Джош с тоской посмотрел на кольцо. — Я собирался подарить его Тейлор сегодня.

Легкая улыбка тронула измученное лицо отца.

— Если бы мне пришлось выбирать из всех женщин мира, я не смог бы найти никого лучше Тейлор. Она уже кажется нам всем членом семьи. — Лицо Макса омрачилось. — Но захочет ли она, чтобы я был ее свекром? Захочет ли она видеть меня изо дня в день и вспоминать о том, что я сделал ее семье? — Макс поднялся и начал ходить по комнате.

Джош молча обдумывал вопрос отца. Насколько он мог судить, Тейлор почти боготворила Макса. Сможет ли она найти в себе силы простить его? И не омрачит ли этот грех память матери, которую она так любила? Прежний оптимизм Джоша таял тем быстрее, чем больше он задумывался обо всем этом. Макс подошел к нему.

— Джошуа… Я причина всего этого, и я все исправлю. — (Джош недоуменно смотрел на отца, не понимая, что здесь можно исправить.) — Я собираюсь поговорить с Джоном. Прямо сейчас.

Джон настоял на том, чтобы Майкл переночевал в комнате Тейлор, объяснив, что она вернется только к утру. Майкл взял свои наушники и удалился. Через несколько минут он уже спал крепким сном.

Медленные, тяжелые шаги Макса Джон услышал еще тогда, когда тот поднимался по лестнице. Джон открыл дверь, и сейчас они стояли, глядя друг другу в глаза. До этой ночи ни один из них не думал о том, что им придется встретиться. Но это было до того, как их дети полюбили друг друга. А ради счастья своих детей оба были готовы сделать что угодно.

Они прошли на кухню. Говорили коротко и решительно. Их цели были просты: помочь Тейлор и Джошу разобраться в этом запутанном деле.

— Какая у Майкла группа крови? — спросил Макс. Джон никак не мог вспомнить. Но тут он подумал о пятнах крови на полотенце, которое Майкл прижимал к лицу, когда порезался. Взяв его с собой, они, не теряя ни минуты, отправились в больницу.

Макс разбудил дежурного санитара. Они передали полотенце и оба сдали на срочный анализ свою кровь и слюну. Позевывающая лаборантка проводила тест, в то время как двое мужчин в нетерпении ждали за дверью.

— Они найдут меня, когда закончат. В моем кабинете нам будет удобнее, — предложил Макс. Они прошли по коридору среди леденящей тишины. Оказавшись внутри, Макс закрыл за собой дверь и обратился к Джону: — Бесплодие после свинки случается не всегда, вы ведь знаете об этом.

Джон сел в кресло по другую сторону стола.

— Для меня это не имело значения. Я любил мою жену, и Майкл был моим сыном с первых минут своего рождения. — Он помолчал, а затем добавил, но больше для себя, чем для Макса: — Конечно, мне хотелось верить, что есть какой-то шанс… Я боялся проводить тест, боялся узнать его результаты…

Казалось, больше сказать было нечего, и поэтому они просто ждали.

Тейлор поднялась на цыпочках по ступенькам через черный ход. В первую очередь она уложила самые нужные вещи — все остальное можно будет забрать потом. Она собиралась сделать все как можно быстрее и поскорее вернуться в Бозмен. Достав дневники из ящика комода, она прижала их к груди, оглядывая комнату, в которой совсем недавно звучал смех и царило веселье. Сейчас здесь было темно и холодно. Тейлор заметила, что дрожит. Наверное, это из-за всего произошедшего, а не из-за прохладной летней ночи.

Она надеялась, что когда-нибудь этот дом станет и ее домом. Дом, который скоро наполнят любовь, радостный смех и топот маленьких детских ножек. И что же теперь? Слезы покатились по щекам Тейлор. Она не могла скрывать секреты от Джоша, а тем более такой. И к тому же не будет ли отец чувствовать себя преданным, ей ведь придется жить и работать рядом с Максом? После всего, что она узнала…

Тейлор встала и зажгла лампу, потом бросила несколько поленьев в камин и чиркнула спичкой. Она развела огонь, как учил ее Джош. Вскоре в камине заплясали языки пламени. Тейлор положила тетради на колени и задумалась.

Она могла прочитать второй дневник, но что нового она узнает? Что Макс и мама не смогли побороть свои чувства друг к другу? Она уже знала об этом. Кроме того, по дороге сюда она выстроила в уме цепь произошедших событий: жена Макса покончила с собой за год до рождения Майкла. Макс ненадолго приезжал тогда в Энн-Арбор. Мама была пылкой и страстной женщиной. Может, это произошло всего однажды, может, нет. И сейчас ее совесть говорила, что она не имеет права знать всю историю, это не ее дело.

Тейлор медленно вырывала страницы и бросала их в огонь, наблюдая, как мамины слова любви и страдания чернели, превращаясь в пепел. Она рвала их все быстрее и яростнее, чувствуя вместе с тем жалость, любовь и разочарование, пока наконец не исчезли все страницы. Бросив последний взгляд на пламя, пожирающее строчки, Тейлор вышла из комнаты.

Было уже почти утро, когда Макс нашел Джоша. Он рассказал ему о своем разговоре с Джоном, сообщил результаты теста. Джош сидел, поставив локти на колени и обхватив голову руками, чувствуя страшную усталость. Трудно даже представить, как все это отразится на его отношениях с Тейлор. Это серьезный удар. Он потряс сегодня многих. И наверное, все уже никогда не будет так, как прежде.

Макс сел рядом с ним.

— Тебе нужно отдохнуть, Джош. Ты больше ничего не можешь сделать. Джон обещал поговорить с Тейлор перед отъездом. Сейчас они немного отдохнут, побудут вместе, а потом… посмотрим. Дай ей время, Джош. Она сама придет к тебе, когда будет готова. Я знаю Тейлор, и ты тоже. Она справится. Кстати, мы можем поспать тут, я нашел пару свободных кроватей. Тогда мы будем в курсе, как там Дженни и малыши.

Наконец Джош улыбнулся и поднял глаза.

— Хорошо. — (Макс взялся за ручки кресла.) — Папа, спасибо… за все.

— Ну, не совсем за все, — усмехнулся Макс.