Анализ коровьего навоза не дал ровным счетом ничего. Автомобиль сменил несколько владельцев, прежде чем его продали в автомастерскую, и любой из них мог наступить в коровью лепешку и оставить след в машине. Тридцать лет назад Рейкьявик походил на деревню, так что хозяину «Фолкэна» даже не требовалось выезжать за черту города, чтобы увидеть коров. Эрленд прекрасно помнил овец, которым удалось вырваться из загона, и прежде чем их хватились, они уже оказались на бульваре Высоких холмов. Он тогда только начинал работать в полиции и следил за дорожным движением. Полицейским пришлось отлавливать тех овец.

Однако вполне возможно, что Харальд, который даже в доме престарелых пытается бодаться, что-то недоговаривает. С того времени, как Эрленд нанес ему первый визит, его характер явно не улучшился. Старик поглощал обед — нечто вроде крутой каши с куском мягкой ливерной колбасы. Его зубной протез лежал на прикроватной тумбочке. Эрленд старался не смотреть на вставную челюсть. Хватало всасывающих звуков и одного вида прилипшей к уголку рта каши. Харальд пережевывал пищу и откусывал кусочки сосиски.

— Мы уверены, что мужчина на «Фолкэне» приезжал к вам с братом на хутор, — заговорил Эрленд, как только чавканье прекратилось и Харальд отер себе рот. Как и в прошлый раз, старик нахохлился, увидев Эрленда, и велел ему убираться. Но полицейский только улыбнулся и уселся как ни в чем не бывало.

— Не хочешь оставить меня в покое, да? — прошамкал Харальд, взглянув с вожделением на кашу. Ему не хотелось есть в присутствии постороннего.

— Ешьте, — приказал Эрленд. — Я подожду.

Харальд недобро посмотрел на него, но полицейский не смутился. Он отвел взгляд в сторону, пока старик вставлял свой зубной протез.

— Чем докажете? — проговорил бывший крестьянин. — У вас нет никаких доказательств, потому что он никогда к нам не приезжал! Разве это законно — обвинять без причины?! Кто дал вам право беспокоить людей в любое время?

— Мы знаем, что этот человек побывал у вас, — повторил Эрленд.

— Пф, чушь! И каким же образом вы это узнали?

— Мы внимательнее осмотрели машину, — объяснил инспектор. В действительности у него не было никаких доказательств, но он чувствовал, что поднажать на старика будет нелишним. Пускай думает, что полицейские и впрямь что-то нашли. — В свое время мы не смогли достаточно хорошо изучить ее. Но с тех пор в криминалистике произошел настоящий переворот.

Эрленд специально подбирал сложные слова. Харальд, повесив голову, по-прежнему смотрел в пол.

— Таким образом мы нашли новые улики, — заключил Эрленд. — В свое время дело не считалось уголовным. Исчезновение у нас обычно не трактуется как криминал, поскольку в Исландии в исчезновениях нет ничего удивительного. Возможно, из-за климатических условий. Или из-за безразличия исландцев. А может быть, с нас хватает уже того, что количество самоубийств в стране зашкаливает.

— А мне-то что до всего этого? — пробурчал Харальд.

— Того человека звали Леопольд. Вы помните? Он был торговым агентом, и вы дали ему понять, что готовы купить трактор. В тот злополучный день он собирался к вам. И я так думаю, что он до вас доехал.

— У людей все ж таки должны быть права, — возмутился Харальд. — Ты не можешь вламываться ко мне, когда тебе заблагорассудится.

— Я полагаю, что Леопольд приезжал к вам, — повторил Эрленд, не обращая внимания на слова старика.

— Ерунда!

— Он приехал к вам с братом, но что-то произошло. Мне неизвестно что. Он увидел что-то, чего не должен был видеть. Вы поругались из-за оброненных им слов. Возможно, он действовал слишком напористо. Ему хотелось завершить сделку в тот же день.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — снова повторил Харальд. — Он никогда к нам не приезжал. Сказал, что приедет, да так и не появился.

— Сколько, по-вашему, вы еще протянете? — спросил Эрленд.

— Одному черту известно. И если у вас есть какие-то доказательства, то прошу предъявить их мне. Но у вас ведь ничего нет. А ничего нет, потому что он никогда не приезжал к нам.

— Вы не хотите рассказать мне, что произошло? — спросил Эрленд. — У вас осталось не так много времени. Смогли бы облегчить душу. Даже если он и приезжал к вам на хутор, из этого совсем не обязательно следует, что вы убили его. Я этого не говорил. Он мог запросто уехать от вас и покончить с собой.

Харальд повернул голову и вперил в полицейского взгляд из-под густых бровей.

— Уходи! — проговорил он. — И я больше не желаю тебя здесь видеть.

— Вы с братом ведь держали коров, не правда ли?

— Уходи!

— Я съездил туда и видел хлев и следы навозной кучи. Вы сказали мне, что у вас было десять коров.

— И что с того? — недоумевал Харальд. — Мы были крестьянами. Хотите засадить меня за решетку из-за этого?

Эрленд встал. Харальд раздражал его, хотя инспектор понимал, что нельзя допускать эмоций. Нужно уйти и, когда гнев и возмущение утихнут, продолжить расследование. Харальд ведь только гнусный трухлявый старикашка. И Эрленд не позволит подобным чувствам вывести себя из равновесия.

— Мы обнаружили коровий навоз в машине, — объявил он. — Поэтому я и вспомнил о ваших коровах. Буренка и Чернушка, или как вы их там называли? Думаю, что дерьмо прилипло не к обуви Леопольда, хотя и не исключено, что он наступил в коровью лепешку, прежде чем сесть в машину. Я так думаю, все-таки кто-то другой занес навоз в автомобиль. Кто-то, кто жил на ферме, к кому тот человек приехал. Кто-то, кто вышел из себя, напал на гостя, а потом залез в его машину в сапогах, испачканных навозом, и припарковал ее у автовокзала.

— Оставь меня в покое! Я ничего не знаю ни о каком коровьем навозе!

— Точно?

— Да. Убирайся! Оставь меня в покое!

Эрленд посмотрел на Харальда сверху вниз.

— В моей истории есть один недостаток, — начал Эрленд.

— У! — промычал старик.

— Центральный автовокзал.

— И в чем проблема?

— Неувязочка.

— Не знаю, о чем ты болтаешь. Уходи!

— Это слишком хитро.

— У-у!

— А ты — кретин.

Фирма, в которой работал Леопольд, все еще существовала. Теперь она превратилась в один из трех филиалов крупного импортера автомобилей. Старый директор оставил руководство уже много лет назад. Сыновья сказали Эрленду, что отец упорно боролся за поддержание предприятия на плаву, но все было тщетно, и, в конце концов выбившись из сил, он продал его. Они сами занимались закупками сельхозтехники и культиваторов. Пертурбации в фирме произошли более десяти лет назад. Мало кто из старых служащих удержался, и никто из них больше не работает на новом предприятии. Эрленд взял на заметку имя прежнего владельца, а также торгового агента, дольше всех проработавшего в компании и, возможно, помнившего Леопольда.

Дойдя до участка, инспектор просмотрел телефонную книгу и нашел номер бывшего коллеги пропавшего коммивояжера. Однако по указанному телефону ему никто не ответил. Тогда Эрленд позвонил прежнему владельцу предприятия. Безрезультатно.

Инспектор снова взялся за трубку и посмотрел в окно на лето, разлившееся по улицам Рейкьявика. На кой черт ему сдалась история с «Фолкэном»? Человек наверняка покончил с собой. Нет практически ничего, что доказывало бы обратное. И все же Эрленд дошел до того, что был готов просить разрешение для проведения поисковых работ на бывшей ферме Харальда и его брата, чтобы извлечь тело. Пришлось бы задействовать пятьдесят полицейских и спасателей, не считая шумихи в прессе, которая не замедлит последовать.

А может быть, коммивояжер и есть тот самый Лотар, который предположительно оказался на дне озера Клейварватн. Возможно, это один и тот же человек.

Эрленд медленно опустил трубку. Неужели навязчивая идея раскрыть каждое исчезновение настолько ослепила его? В глубине души он прекрасно понимал, что самое разумное — засунуть историю с Леопольдом подальше в стол, как и все прочие исчезновения, которые так и не были раскрыты.

И тут его размышления были прерваны телефонным звонком. Звонили по городскому номеру. На проводе оказался Патрик Квин из американского посольства. После обмена банальными приветствиями дипломат перешел к делу.

— Ваши парни получили информацию, которой мы посчитали возможным поделиться с ними, — объявил Квин. — Нам дали разрешение зайти еще немного дальше.

— Вряд ли их можно назвать моими парнями, — усмехнулся Эрленд, подумав о Сигурде Оли и Элинборг.

— Да, но все равно, — продолжал Квин. — Если не ошибаюсь, ведь это вы возглавляете следствие по поводу скелета, найденного в озере Клейварватн. По-моему, мы не совсем убедили ваших коллег в отношении Лотара Вайзера. Мы располагаем данными о том, что он прибыл в Исландию, но обратно из нее не выезжал, но, похоже, эта информация показалась вашим сотрудникам, как бы сказать, малоубедительной. Я связался с министерством в Вашингтоне, и мне дали разрешение предоставить вам дополнительные детали. Мы готовы назвать еще одно имя. Этот человек, чех, возможно, подтвердит исчезновение Вайзера. Его зовут Мирослав. Я подумаю, как вас с ним связать.

— Скажите-ка, — спросил Эрленд, — а нет ли у вас фотографии Лотара Вайзера, которую вы можете нам одолжить?

— Не знаю, — ответил Квин. — Я должен проконсультироваться, это займет некоторое время.

— Спасибо.

— Но не питайте особых надежд, — сказал Квин на прощание.

Эрленд попробовал еще раз дозвониться до бывшего продавца сельхозтехники. Когда инспектор уже собрался положить трубку, ему ответили. Мужчина оказался глуховат и решил, что Эрленд из социальной службы, поэтому начал жаловаться на доставку продуктов, которые ему привозили на дом около полудня. Пища всегда холодная, сетовал собеседник.

— И это еще не все, — не унимался мужчина.

Эрленд понял, что человек собирается распинаться на тему тяжелой доли стариков, проживающих в Рейкьявике.

— Я из полиции, — четко и громко повторил инспектор. — Хочу спросить вас о торговом агенте, с которым вы работали вместе в старой фирме по продаже культиваторов. Однажды он исчез, и с тех пор о нем ничего не известно.

— А, вы имеете в виду Леопольда? — переспросил мужчина. — Почему вы заинтересовались им после стольких лет? Вы нашли его?

— Нет, не нашли, — ответил Эрленд. — Так вы помните его?

— В общих чертах, — отозвался бывший продавец культиваторов. — Возможно, только из-за того, что случилось, из-за того, что он пропал. Это ведь он где-то оставил свою новенькую машину?

— Да, у автовокзала, — подтвердил Эрленд. — Что это был за человек?

— Как? Что вы говорите?

Эрленд встал и почти что прокричал в трубку свой вопрос.

— Мда, теперь об этом трудно говорить. Скрытный тип, о себе ничего не рассказывал. Вроде бы раньше плавал на кораблях и, вполне возможно, родился за границей. Говорил с легким акцентом. И еще он был смуглый, то есть, конечно, не темнокожий, но все-таки не такой мертвенно-бледный, как все исландцы. Вполне приятный субъект. Несчастный человек! Грустно, что все так произошло.

— Он ездил в командировки в провинцию, — напомнил Эрленд.

— Да-да, господи помилуй, мы все это делали. Ездили по хуторам с нашими рекламными проспектами и пытались продать крестьянам технику. Леопольд, возможно, был самым настойчивым. Он брал с собой водку, чтобы, понимаете, растопить лед. Многие из нас прибегали к такому методу, это облегчало общение.

— Вы ездили в какие-то определенные районы? Может быть, как бы это лучше сказать, области были как-то специально распределены между вами?

— Нет, вовсе нет. Самые состоятельные крестьяне живут, конечно, на юге и на севере, и мы пытались распределить их между собой. С другой стороны, все держала в руках эта чертова «Сельскохозяйственная ассоциация».

— У Леопольда были какие-то излюбленные маршруты, куда он ездил особенно часто?

В телефоне замолчали. Эрленд представил, как его собеседник пытается вспомнить события, давно стершиеся из памяти.

— Вот как только вы заговорили об этом… — сказал наконец голос в трубке. — Леопольд чаще всего бывал в Восточных фьордах, на юге Восточных фьордов. Можно сказать, это было его излюбленным местом. Впрочем, запад тоже. Все Западные фьорды. Да, пожалуй, и полуостров Рейкьянес. На самом деле он ездил повсюду.

— У него хорошо шли дела?

— Нет, я бы не сказал. Иногда он пропадал неделями, если не месяцами, а возвращался с малым уловом. Но вам лучше поговорить со стариком Бенедиктом. Он был нашим хозяином. Возможно, ему это лучше известно. Леопольд недолго проработал у нас, и, по-моему, с ним вышла какая-то загвоздка.

— Загвоздка?

— Кажется, им пришлось выгнать кого-то ради него. Бенедикт с трудом нашел для него место, но был очень недоволен его работой. Я так и не понял, что произошло. Поговорите лучше с ним. Поговорите с Бенедиктом.

Сигурд Оли выключил телевизор. Он смотрел спортивную передачу об исландском футбольном клубе, которую транслировали поздно вечером. Бергтора ушла на занятия кройки и шитья. Когда раздался телефонный звонок, Сигурд решил, что звонит как раз она. Но это была не Бергтора.

— Простите меня за то, что я вам надоедаю своими звонками, — услышал Сигурд голос в трубке.

Он помедлил с секунду, потом бросил трубку. Телефон тут же зазвонил снова. Сигурд смотрел на аппарат.

— Черт! — выругался он и снял трубку.

— Не отключайтесь, — попросил мужчина. — Мне хочется просто поговорить с вами. У меня такое чувство, что с вами я могу разговаривать. С тех пор, как вы сообщили мне о трагедии.

— Я… если серьезно, я не могу быть вашим душеприказчиком. Это уж слишком. Я требую прекратить это. Мне нечем вам помочь. Несчастный случай, не более. Вы должны смириться с трагедией. Постарайтесь понять. И будьте здоровы.

— Я знаю, что это был несчастный случай, — сказал мужчина. — Только это я его спровоцировал.

— Никто не может спровоцировать несчастный случай, — ответил Сигурд Оли. — Поэтому он и называется случаем. Случайности преследуют нас с момента рождения.

— Но если бы я не задержал ее, они бы вернулись домой.

— Полная чушь, и вы прекрасно это знаете. Вы не можете винить себя в случившемся несчастье. Не стоит. Глупо винить себя в такого рода происшествиях.

— Почему же? Случайности не происходят из ничего. Они являются результатом тех обстоятельств, которые мы создаем. Как в тот день.

— Глупости, и я не собираюсь больше говорить на эту тему.

— Почему?

— Потому что, если нами будет управлять случай, как мы сможем принимать решения? Ваша жена отправилась в магазин именно в то время, вы тут ни при чем. Разве речь идет о самоубийстве? Нет! Какой-то идиот сидел за рулем джипа, только и всего.

— Я спровоцировал инцидент своим звонком.

— Мы до бесконечности будем это мусолить, если вы не прекратите так думать. — Сигурд Оли стал выходить из себя. — А если мы выезжаем за город? Или идем в кино? Или назначаем встречу в кафе? Кто может предположить, что произойдет? Какое-то сумасшествие!

— В этом-то все и дело, — проговорил мужчина.

— Что?

— Как нам справиться с этим?

Сигурд Оли услышал, как Бергтора открыла дверь.

— С меня хватит, — отрезал он. — Просто чушь какая-то.

— Да, согласен, — отозвался мужской голос. — С меня тоже хватит.

И он повесил трубку.