Прибыла бригада судебных экспертов и немедленно приступила к вскрытию полов — сразу во всей квартире, в комнатах, на кухне, в ванной и в кладовке. Получение разрешения на эту операцию заняло весь день, Эрленду пришлось долго убеждать комиссара, что для вскрытия полов в квартире Хольберга есть достаточные основания. Еле уговорил, если бы не убийство, тот не согласился бы. Но зато дал разрешение сразу начать работу.

Эрленд представил раскопки в квартире Хольберга как один из шагов в поисках убийцы — ведь Гретар вполне может им быть, если он еще жив. И тут у полиции есть шанс поймать сразу двух зайцев — ибо если Марион Брим не ошибается, то следствие и снимет с Гретара подозрение в убийстве и заодно раскроет двадцатипятилетней давности дело о пропаже без вести.

Наступили сумерки, когда к дому подъехал грузовик — самый большой, какой только смогли найти. Туда предстояло загрузить весь Хольбергов скарб, кроме прикрученных к стенам шкафчиков и их содержимого. Вслед за грузовиком приехал трактор со здоровенным сверлом-перфоратором. Вокруг собрались следователи и судэксперты. Жильцов покамест не видно.

Весь день лил дождь, как и прошедшую неделю, но уже не такой сильный, к вечеру стало просто легко моросить. Эрленд, как обычно, стоял с сигаретой в руках, рядом — Сигурд Оли и Элинборг. Неподалеку собралась толпа зевак, близко подойти, правда, не решаются. Среди глазеющих — несколько журналистов, пара операторов с телевидения и фотографы. Соседние улицы заставлены машинами с логотипами телекомпаний и прессы. Эрленд подумал, не приказать ли им всем убираться, в конце концов, он же сам запретил следственной группе контактировать со средствами массовой информации.

Команда работала быстро, и квартира Хольберга вскоре опустела. Оставалось решить, что делать с вещами, — в итоге Эрленд приказал отправить все на полицейский склад.

В кузов закинули последнее — свернутые в трубку листы линолеума и ковры, — и грузовик, тарахтя, выехал со двора.

Начальник группы подошел к Эрленду и пожал ему руку. Лет пятидесяти, зовут Рагнар, полноват, черноволос и непричесан. Учился в Великобритании, читает только английские детективы и смотрит исключительно английские детективные сериалы.

— В хорошенькую же историю ты нас втянул, Эрленд, а? — хихикнул Рагнар, махнув рукой в сторону журналистов.

Веселый человек, ему ужасно понравилась идея взломать весь пол ради шанса найти под ним труп.

— Как тебе квартирка? — спросил Эрленд.

— Полы покрыты толстым слоем краски, похоже, такой, какой красят корабли, — ответил Рагнар. — Так сразу и не скажешь, вскрывали их раньше или нет, — никаких следов. Мы постучали по полу во всех местах, и отовсюду идет один и тот же гулкий звук. Видимо, пустоты под всей квартирой. Может, там грунт просел, а может, еще чего-то, не знаю. Бетон в этом доме качественный, настоящий, а не это дерьмо с шлаковыми добавками, да к тому же толстенный. Но кое-где есть влажные пятна на краске. Этот твой водопроводчик не может нам, часом, помочь?

— Он живет в доме престарелых в Акюрейри и клянется, что прежде сдохнет, чем согласится еще хоть раз съездить к нам сюда на юг. Но он очень подробно описал, где именно вскрывал пол.

— Еще мы засунули камеру в канализационную трубу, пробуем с ее помощью найти место починки.

— Ты уверен, что нам потребуется это чудовище? — спросил Эрленд, кивнув в сторону трактора с перфоратором.

— Понятия не имею. Мы захватили с собой оборудование поменьше, но пробиться сквозь этот бетон пока не смогли. Посмотрим, может, нам удастся просверлить дыру где-нибудь и запустить туда еще одну камеру.

— Надеюсь, этого будет достаточно. Не хотелось бы сносить дом целиком.

— И еще там воняет, как у черта из задницы, вот что я тебе скажу! — сплюнул Рагнар и предложил Эрленду проводить его в квартиру.

Внутри трое экспертов, одетые в белые халаты, ходили по квартире туда-сюда и стучали молотками по полу; те места, где звук был гулкий, отмечали фломастерами.

— Согласно данным из муниципалитета, это подвальное помещение переделали в квартиру в 1959 году, — сказал Эрленд. — Хольберг купил ее в 1962 году, вероятно, немедленно сюда въехал и больше никогда не переезжал.

Один из экспертов подошел и поздоровался с Эрлендом, в руках у него были поэтажные планы здания.

— Туалеты расположены посередине каждого этажа. Канализационные трубы спускаются сюда сверху и уходят под фундамент — тоже в центре подвала, в подвальном туалете. Туалет был здесь изначально, видимо, квартиру планировали вокруг него. Туалетная труба подсоединена к трубе ванной, идет оттуда прямо на восток, проходит под гостиной и спальной и выходит на улицу.

— Наши поиски не ограничиваются канализационной трубой, — заметил Рагнар.

— Разумеется, но мы запихнули камеру в нее снаружи, через уличный водосток. Коллеги сказали мне, что труба лопается где-то в районе спальни, так что мы решили сначала заглянуть туда. Насколько я понял, пол вскрывали тоже примерно там.

Рагнар кивнул и вопросительно посмотрел на Эрленда, тот пожал плечами, словно работа экспертов — не его дело.

— Лопнула она, по-видимому, недавно, — сказал Рагнар. — Оттуда, наверное, и идет запах. А ты говоришь, что твоего клиента закопали под полом лет эдак двадцать пять назад?

— Именно тогда он пропал без вести, больше покамест ничего сказать не могу, — ответил Эрленд.

Вся эта беседа проходила на фоне чего-то вроде колокольного звона — удары молотков по полу гулким эхом разносились по подвалу, отражаясь от голых стен. Один из экспертов достал из какого-то черного чемодана наушники, надел их, взял в руки дрель-перфоратор, включил ее в сеть, несколько раз нажал на кнопку, проверяя, работает ли. Дрель была в порядке, он установил сверло на полу и включил прибор. Звук оглушительный, остальные эксперты тоже быстро достали наушники.

Дрель не дала никакого эффекта — на толстом бетоне не появилось и царапины. Эксперт отложил дрель и мрачно покачал головой. Лицо в капельках пота, весь в пыли.

— Придется задействовать трактор. И еще нам потребуются маски. Кстати, давно хотел спросить, какому умнику пришла в голову эта увлекательная идея?

Эксперт в сердцах сплюнул.

— Хольберг едва ли мог просверлить тут дыру так, чтобы никто не заметил, — сказал Рагнар.

— А он ничего такого и не делал, дыру в полу пробил для него водопроводчик.

— Ты хочешь сказать, он его сквозь отверстие для канализационной трубы пропихнул вниз?

— Увидим. Возможно, нам придется под полом хорошенько повозиться. А может, там и вовсе ничего нет.

Эрленд вышел на улицу подышать свежим ночным воздухом. Сигурд Оли и Элинборг сидели в машине и ели горячие сосиски — Сигурд Оли сбегал в ближайший ларек. Эрленда на приборной доске ждала его сосиска, он заглотнул ее, не жуя.

— Если мы найдем там тело Гретара, что это нам даст? — чавкая, спросила Элинборг Эрленда.

— Дорого бы я дал, чтобы знать, — задумчиво отозвался Эрленд.

В этот момент на улице появился начальник рейкьявикской полиции и принялся что есть сил колотить по окну машины. Эрленд открыл дверь, начальник потребовал, чтобы тот вышел поговорить, примеру босса последовали Сигурд Оли и Элинборг. Начальника звали Хрольв, на работе его сегодня никто не видел — доложили, что он болен, но на вид — здоров как бык. Очень толстый, одевается так, что его еще больше полнит. Про него говорили, что он не живет, а спит летаргическим сном, — никакого толку от него ни в одном расследовании еще ни разу не было. Каждый год он неделями не появлялся на работе, сказываясь больным.

— Почему меня не поставили в известность о планируемой операции? — спросил Хрольв, дрожа от гнева.

— На работе сказали, ты болен, — ответил Эрленд.

— Да пошел ты, — плюнул Хрольв. — Ишь чего себе возомнил, думаешь, можешь рулить полицией, как хочешь, в мое отсутствие?! Как же, фигу, я твой начальник, забыл?! Ты обязан докладывать мне о любой подобной операции! Эти твои наития можешь запихнуть себе сам знаешь куда, сначала ты должен доложить мне!

— Хрольв, постой, на работе сказали, ты болен, — повторил Эрленд, притворяясь, что очень удивлен видеть начальника.

— Как тебе удалось обвести вокруг пальца комиссара? — шипел Хрольв. — Как ты вообще додумался, что тут под полом труп? У тебя же нет никаких улик, никаких доказательств! Ничего, кроме какой-то сраной чуши про оседающую землю и вонь. Ты что, совсем сбрендил?

Сигурд Оли осторожно подошел к кипящему начальнику.

— Простите, коллеги. Эрленд, тебя домогается какая-то женщина, — сказал он, протягивая Эрленду мобильный, босс оставил его в машине. — Это личное дело. Судя по голосу, она в жуткой панике.

Хрольв повернулся к Сигурду Оли и приказал ему убираться к чертям собачьим.

Сигурд Оли и бровью не повел.

— Эрленд, тебе нужно немедленно с ней поговорить.

— Что это все, черт побери, значит?! Да как вы смеете!!! Я что, пустое место?!! Я что, не существую?! — заверещал и затопал ногами Хрольв. — Что это за чертов заговор? Эрленд, если ты намерен взламывать полы в домах только потому, что оттуда воняет, то гляди, как бы не пришлось полиции всю оставшуюся жизнь только этим и заниматься! Это же абсурд! Чушь поросячья!

— Я не сам додумался, мне эту блестящую идею подкинули, автор — Марион Брим, если тебе интересно, — сказал Эрленд, словно и не слышал филиппик начальника. — Я решил, что идея стоящая, такого же мнения был и комиссар. Прошу прощения, что не стал докладывать тебе, но прими мои заверения, что я очень рад видеть тебя в добром здравии, — а ведь еще с утра по участку только и говорили, что ты едва встаешь с постели. Хрольв, я правда очень рад, с выздоровлением тебя! А теперь прошу меня извинить.

Эрленд повернулся спиной к Хрольву, тот выпучил глаза на Эрленда и Сигурда Оли, мучительно желая что-то такое им сказать, но не зная, что именно.

— Кстати, я тут подумал, — сказал Эрленд, — нам давным-давно пора сделать одну вещь.

— Ты о чем? — не понял Сигурд Оли.

— Свяжись с портовой службой, узнай, не могут ли они проверить, бывал ли Хольберг в Хусавике или окрестностях в начале шестидесятых.

— Есть, босс, а теперь будь так добр, поговори с этой мегерой.

— Какой мегерой? — сказал Эрленд, прикладывая трубку к уху. — Не знаком ни с одной мегерой.

— Ее звонок перевели тебе на мобильный, она сначала звонила в участок. Ей сказали, мол, ты занят, но она такой скандал подняла, что решили все-таки вас соединить.

В этот самый миг судебные эксперты запустили большой перфоратор. Из подвала раздался оглушительный грохот, из дверей повалила пыль. Полиция заранее задрапировала окна, чтобы снаружи не было видно, что происходит внутри. Наружу вышли все, кроме оператора машины, стали поодаль. Все как один посмотрели на часы, принялись обсуждать, не слишком ли поздно они это затеяли, ведь нельзя же ночью в жилом квартале поднимать такой грохот. Видимо, придется прерваться и продолжить наутро.

Эрленд нырнул в машину и захлопнул дверь. О, какие люди!

— Он здесь, — сказала Элин, услышав «здравствуйте» Эрленда. По тону слышно, она в сильном возбуждении.

— Элин, успокойтесь. О чем вы?

— Он стоит прямо перед моим домом, под дождем, смотрит на меня.

Не говорит, а шепчет.

— Кто, Элин? Вы дома? В Кевлавике?

— Я не заметила, когда он подошел, не знаю, сколько времени он уже тут стоит. Я только что его заметила. Меня не хотели соединять.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, Элин. Что происходит?

— Да об этом мужчине. Об этом чудовище. Я уверена, это он!

— Да кто?

— Подонок, который надругался над Кольбрун!

— Кольбрун? О чем вы, в конце концов?

— Я понимаю. Это невозможно, но я его узнала. Вот он, стоит на тротуаре.

— Вы ничего не путаете?

— Ничего я не путаю!!! Вы это бросьте! Я в полном порядке!!!

— Какой еще подонок, Элин?

— ДА ХОЛЬБЕРГ, ЧЕРТ ПОБЕРИ!!! — яростно прошипела Элин. — Он стоит прямо у меня перед домом!

Эрленд молчал.

— Эй, вы там? — прошептала Элин. — Что вы намерены делать?

— Элин, — твердо сказал Эрленд, — это не может быть Хольберг. Хольберг мертв. Это кто-то другой.

— Нечего говорить со мной, как будто я дитя малое. Вот он, как живой, стоит на улице, под дождем, пялится на меня. Чудовище.