На следующий день пришёл второй поезд. Когда его прощальный свисток замер вдали, на улице показались папа и мистер Боуст с большим бочонком. Они втащили его в дом и поставили посреди передней комнаты.

— А вот наш рождественский бочонок! — крикнул папа, взял молоток с клещами и принялся вытаскивать гвозди, которыми была прибита крышка.

Все молча ждали. Папа снял крышку и вынул толстую коричневую бумагу, которой было накрыто содержимое бочонка.

Сверху лежала одежда. Сначала папа достал платье из тонкой тёмно-синей фланели. Юбка была плиссированная, а выложенный китовым усом корсаж застёгивался стальными пуговками.

— Это как раз твой размер, Каролина, — обрадовался папа. — Возьми.

Потом он вытащил тонкую, как паутинка, голубую кружевную накидку для Мэри, тёплое фланелевое бельё, чёрные кожаные туфли как раз по ноге Лоры и пять пар белых шерстяных носков машинной вязки. Они были гораздо тоньше и красивее, чем домашние ручной вязки.

Следующим появилось тёплое коричневое пальто. Кэрри он было немножко велико, но к зиме будет в самый раз. К нему были приложены красные рукавички и капюшон.

Под пальто лежала шёлковая шаль.

— Ах, Мэри! Какая замечательная вещь! — воскликнула Лора. — Она светло-серая с чёрными, зелёными и розовыми полосками и с толстой бахромой, сплетённой из ниток всех этих цветов, и все они мерцают и переливаются. Пощупай, какой это мягкий, плотный шёлк, — добавила она, вложив в руку Мэри уголок ткани.

— Какая прелесть! — прошептала Мэри.

— Кому эта шаль? — спросил папа, и все в один голос ответили: — Маме!

Такая прекрасная вещь, конечно, предназначалась маме. Папа накинул подарок ей на плечи. Шаль была под стать маме — мягкая, но прочная и красивая: вся она сверкала яркими красками.

— Мы будем носить её по очереди, — предложила мама. — А когда Мэри поедет в колледж, она возьмёт её с собой.

— А тебе что прислали, папа? — взволнованно спросила Лора.

Папа получил две тонкие белые рубашки и тёмно-коричневую плюшевую шапку.

— Это ещё не всё. — И папа вынул из бочонка два платьица. Одно было из голубой фланели, а второе из шотландки в розовую и зелёную клетку. Кэрри они были малы, а Грейс — велики, но она скоро вырастет и сможет их носить. Кроме того, в бочонке лежал букварь, напечатанный на ткани, и «Сказки Матушки Гусыни» с цветной картинкой на глянцевой обложке.

В бочонке были также картонная коробка с разноцветными яркими нитками и ещё одна коробка с шёлком для вышивания и тонкими листами серебристого и золотистого картона с дырочками. Мама отдала обе коробки Лоре и сказала:

— Ты раздарила все красивые вещички, которые сделала. А теперь ты снова сможешь заняться рукоделием.

От счастья Лора не могла вымолвить ни слова. Великолепные краски пели и переливались. Но тонкие шёлковые нитки цеплялись за её пальцы, огрубевшие и израненные за зиму, пока она скручивала жгуты из сена. Ничего, пальцы у неё скоро снова станут гладкими, и она сможет вышивать по этой тонкой золотой и серебряной канве.

— Интересно, а это что такое? — сказал папа, вынимая со дна бочонка какой-то большой бесформенный предмет, тщательно обёрнутый в несколько слоёв толстой коричневой бумаги. — Вот это да! — воскликнул он. — Это же наша рождественская индейка! Она до сих пор не растаяла!

Он поднял индейку повыше, чтобы все могли ею полюбоваться.

— А до чего ж она жирная! Держу пари, что фунтов на пятнадцать потянет!

Папа сбросил бумагу на пол, и из неё выкатилось несколько клюквин.

— Оказывается, к индейке приложен ещё и пакет с клюквой, — изумился папа.

Кэрри завизжала от восторга, Мэри всплеснула руками, а мама спросила:

— А съестные припасы в лавки привезли, Чарльз?

— Да. Сахар, муку, сушёные фрукты и мясо. Всё, чего душе угодно, — объявил папа.

— В таком случае, мистер Боуст, мы послезавтра ждём вас к нам с миссис Боуст, — сказала мама. — Приходите пораньше, и мы отпразднуем наступление весны рождественским обедом.

— Прекрасная мысль! — обрадовался папа.

И комната наполнилась звенящим смехом мистера Боуста. Остальные к нему присоединились — когда мистер Боуст смеялся, никто не мог удержаться от смеха.

— Мы придём! Придём непременно! — воскликнул мистер Боуст. — Рождественский обед в мае! То-то будет здорово — настоящий пир после долгого зимнего поста. Пойду скорей домой, расскажу Элли.