Настроение Криса не улучшалось. После провала репетиции было решено — он не спрашивал кем, — что отныне они будут встречаться раз в неделю. Требовалось разучить новые куски, которые Гарет уже включил в сценарий. Луиза говорила об этом так легко, как будто речь шла о прогулке в парке. Словно не было проведено предварительных исследований, не расписаны мизансцены, не составлено световое и звуковое сопровождение и не созданы костюмы. Линн проделала всю кропотливую творческую работу, а потом явилась Луиза и не оставила от этого камня на камне. Если бы у Криса были силы и если бы произносить при Луизе имя Линн не было кощунством, он бы поставил эту ведьму на место. Но в последнее время все его силы уходили на то, чтобы дожить до конца дня. А ночи... ночи были сплошным мучением.

Так было и в тот день, когда дяде Джеку исполнилось шестьдесят три года. Крис совсем забыл бы об этом, если бы Питер, брат Джека и отчим Луизы, не напомнил, что Крис предложил отпраздновать эту дату у себя в доме. Он неохотно организовал праздник, попросив свою экономку и кухарку приготовить обед на восемь персон и заказав именинный торт. Он заехал за тортом, посетил винный магазин и купил четыре бутылки шампанского. К счастью, экономка сама позаботилась о цветах для стола. Крис поднялся на второй этаж, собираясь принять душ и переодеться, но сначала открыл бар и решил вознаградить себя за вечер, который предстояло провести в компании Луизы и других родственников. Когда в дверь позвонили широко улыбавшиеся кузина Мэг и ее муж Дэвид, он уже изрядно накачался.

Хранить секреты Мэг не умела. Двоюродная сестра отказалась от предложенного бокала шампанского, покосилась на мужа и радостно выпалила, что она в конце концов забеременела. Дядя Питер и тетя Джулия Форхэм, прибывшие сразу вслед за этим заявлением, сообщили Крису, что Луизы не будет, отчего у него сразу поднялось настроение. Он немедленно откупорил бутылку шампанского, не обращая внимания на предложение подождать юбиляра и тетушку Леонору, мать Мэг. Если кто-то и заметил, что Крис уже выпил вдвое больше того, что позволял себе обычно, то не подал виду. Когда подали обед, Крис слегка смягчился. Точнее, расчувствовался. Разговор зашел о новости, сообщенной Мэг и Дэвидом.

— Подумать только, — выпалила Леонора Трейси, все еще не пришедшая в себя от приятной вести, — я стану бабушкой!

Джулия покосилась в сторону Криса и с намеком произнесла:

— Может быть, в новом году мы обе станем бабушками!

— Как будто Луиза пожертвует фигурой ради ребенка! — фыркнул Крис. — Нет уж, тетя Джулия. Вы никогда не станете бабушкой. А я никогда не буду отцом. Все мы жертвы ее мании. Вот именно, жертвы. Лучше не скажешь.

Не заметив испуганного молчания, воцарившегося за столом, он опорожнил свой бокал и снова потянулся к бутылке. Его тарелка оставалась нетронутой. Еда выглядела аппетитно, но Крис не чувствовал голода. Ему хотелось утолить жажду.

Юбиляр предпочел сменить тему.

— Как идут дела? Компания процветает? Мне кажется, ты слегка озабочен.

Крис только махнул рукой.

— Пусть закончится год, а там посмотрим. Надеюсь, что все будет хорошо. Правда, многое мешает. Чертовски обидно, когда каждое твое решение принимают в штыки. — Все знали, о ком идет речь. Называть имена не требовалось.

Джулия уставилась в свою тарелку. Питер откашлялся и добродушно сказал:

— Ну, я уверен, что, как только вы с Луизой поженитесь, все пойдет на лад. Она перестанет соваться в бизнес и сосредоточится на тебе. — Дядюшка улыбнулся жене, сжал ее руку, и это дало ему силы продолжить: — Любовь меняет женщин.

Крис со стуком поставил бокал.

— Любовь? Ты с ума сошел!

Мысль о том, что они с Луизой могут любить друг друга, была абсурдной до смешного. Поэтому он засмеялся. И продолжал смеяться, пока не увидел лицо тети Джулии. Бедная Джулия, с такой дочерью, как Луиза, ее ждут сплошные разочарования. Бог свидетель, она пыталась быть хорошей матерью, но родила змею, и в этом не было ничего смешного. Он вздохнул, снова взял бокал и осушил его одним глотком. В голове гудело; казалось, этот звук рождается у него за веками. Он потер глаза, и звук утих. Подняв взгляд, Крис увидел, что тетя и дядя смотрят на него едва ли не с ужасом.

Джулия положила руки по обе стороны тарелки и сказала, с трудом произнося слова:

— Крис, ты говоришь... то есть... ты искренне считаешь, что вы с ней... вы не любите друг друга?

Крис закрыл глаза и прижал пальцы к разболевшимся вискам. Для серьезного разговора у него не было сил.

— Тетя Джулия, — сказал он, пытаясь найти нужный тон, — неужели вы всерьез считаете нас любящей парой?

— Но ты был... в прошлом году вы...

— Состояли в связи? — нетерпеливо закончил он. — О да, она устроила это великолепно. Решила выйти замуж с помощью шантажа. — Виски Криса раскалывались, во рту было горько. Что он делает? Зачем позорится на глазах у гостей? Он поднялся и, слегка покачиваясь, провозгласил: — Не волнуйтесь, я женюсь на ней. — Потом обвел глазами собравшихся, увидел встревоженные лица, вздохнул и вышел из-за стола, бормоча: — Женюсь на ней ради вас и ради того, чтобы она не касалась бизнеса своими жадными лапами. Жертва, — сказал он самому себе. — Я ваша жертва, будьте вы прокляты. — С этими словами Крис оставил их и побрел по лестнице, мечтая как можно скорее оказаться у себя в спальне.

На письменном столе стоял стакан с шипевшим бромидом. Крис смотрел на него и пытался вспомнить, почему до сих пор пил так мало. Если бы его внутренности были сделаны не из холодной резины, он реагировал бы на мнение родни, но в последнее время ему было наплевать на все... Тут зажужжал интерком, и голова Криса чуть не раскололась от взволнованного голоса Олстон.

— Здесь мисс Адамс. Я говорила, что вас не следует беспокоить, но она не слушает!

Дверь открылась и со стуком закрылась снова. Не обращая внимания на Луизу, Крис саркастически пробормотал:

— Это моя вина. Я должен был купить тебе пистолет.

— Сэр? — беспокойно переспросила Олстон.

— Это шутка. Правда, не слишком удачная. Не обращай внимания.

Крис взял стакан, откинулся на спинку кресла и обвел комнату скучающим взглядом. Что это шипит, напиток или Луиза? Интересно, чем он вызвал такую лютую злобу? Ничего, сейчас все выяснится. Он приветствовал Луизу, подняв стакан, выдохнул и выпил содержимое.

— Тьфу! — Вкус и в самом деле был премерзкий.

Она подошла к столу и уперлась руками в столешницу.

— Как ты смел?

Он небрежно помахал рукой в воздухе и поставил стакан на стол.

— Легко.

Она сбросила стакан на пол. Тот упал на толстый ковер, лег набок и описал круг. То, что стакан не разбился, почему-то доставило Крису удовольствие. Он перевел взгляд на Луизу, нисколько не тронутый ее гневом. Она резко отвернулась и театрально сложила руки на груди.

— Вчера вечером ты унизил меня перед всей семьей!

— В самом деле? Я не помню, чтобы ты была там.

Она обернулась.

— Как ты смел сказать моим родителям, что не любишь меня?

Крис едва не расхохотался. Луизу расстроило не то, что он ее не любит, а то, что об этом узнала родня. Он покачал головой.

— Ты напрасно ждала, что я буду поддерживать эту сладкую сказочку. Хватит с меня притворства. Сыт по горло.

— И ты думаешь, что я это стерплю?

— Ты научилась терпеть? С каких пор? Не заметил. Должно быть, я ослеп.

В приступе наигранного гнева она смела с его стола документы и фотографии в рамках. Крис откинулся на спинку кресла и завел руки за голову. Бромид начал действовать, и ему немного полегчало.

— Мы могли бы договориться по-хорошему! — прошипела она. — Но ты решил провоцировать меня, сначала предложив мне отступного, потом устроив эту историю с маленькой мисс Кин, а теперь выкинул фокус почище!

При упоминании Линн чувство юмора покинуло Криса. Он наклонился и стукнул кулаком по столу.

— Не смей произносить при мне ее имя!

Луиза коварно улыбнулась.

— Дорогой, именно это я и собираюсь сделать, причем в письменной форме!

— О чем ты говоришь, черт побери?

— О брачном контракте, в котором будут учтены все подробности.

Он фыркнул. Луиза хочет сыграть с ним в игру? Что ж, отлично.

— Великолепная мысль.

— Но помни, ты сам этого захотел! — воскликнула она, устремляясь к двери. — Первым пунктом контракта будет предусмотрено, что со дня — нет, с часа — нашей свадьбы Линн Кин перестанет существовать! — С этими словами она распахнула дверь настежь и пулей вылетела наружу.

Крис смотрел на незакрытую дверь и не знал, смеяться ему или плакать. Как будто у него была возможность сохранить связь с Линн после заключения брака с Луизой... Линн создана для лучшего. Бог свидетель, до костюмированного бала с ней не случится ничего плохого, а потом все будет кончено. Наедине они больше не останутся; это он возьмет на себя. Скоро он станет для Линн воспоминанием, а потом и этого не останется. Она найдет себе другого. Человека, который будет хозяином самому себе, который сможет дать ей все, чего она заслуживает, который сможет любить ее и всегда быть рядом. А он, Крис, на это не способен. Луиза не понимает, что никакого брачного контракта для этого не нужно. Он уже обо всем позаботился. Впрочем, в одном Луиза была права: он действительно захотел этого сам.

Крис сидел на краю сцены и следил за Линн, показывавшей Сове, как следует расставить столы. Слава Богу, она уговорила Сову не только дать им взаймы столы, стулья, посуду и столовые приборы, но и приготовить еду — конечно, не бесплатно. Кроме того, Крис подозревал, что его друг приложил руку и к музыкальному сопровождению. Нанятый большой оркестр мог без усилий играть все — от вальсов и забытых мелодий прошлого века до джаза включительно, причем безукоризненно. Конечно, Крис выложил за это круглую сумму, но музыканты того стоили. Бал должен был пройти с громадным успехом, главным образом благодаря Линн. При взгляде на нее у Трейси сжималось сердце. О Боже, он отдал бы все на свете, если бы Луиза Адамс оказалась всего лишь плодом его воображения.

И тут в зал влетел «плод воображения», как обычно, хлопая за собой дверьми. Отороченное белым мехом длинное пальто летело за Луизой по пятам. В одной руке она держала пачку документов; на ее безукоризненно накрашенном лице был написан гнев. Крис прекрасно знал в чем дело. Она наконец увиделась с адвокатом. Прекрасно. Крису не терпелось начать битву.

— Как ты смел! — прошипела она, бросив документы ему в лицо.

Крис небрежно поднял руку, и бумаги посыпались на пол.

— Эй, Луиза, кажется, ты слегка не в себе. Надеюсь, это из-за меня?

Все находившиеся в зале уставились на них, причем Сова сделал это довольно вызывающе. Линн откашлялась и пробормотала, что следует оставить мистера Трейси и мисс Адамс наедине, но Крис покачал головой.

— О нет! Пусть люди работают. Кроме того, я не хочу лишать мисс Адамс возможности устроить публичный скандал.

— Ты сукин...

— Вот именно, — прервал он ее, улыбаясь, как кот, съевший канарейку.

Поняв, что вывести его из себя не удастся, Луиза тут же обуздала свой гнев и заговорила тоном жертвы:

— Как ты смеешь претендовать на акции, оставленные мне дедом?

— Он был моим дедом, — насмешливо напомнил ей Крис. — А вот как ты смеешь шантажировать меня долей, оставленной тебе дедом?

Надо отдать ей должное, тут Луиза смутилась.

— Я не отдам тебе свой пай, когда мы поженимся!

— Ах вот как? Тогда я отказываюсь жениться на тебе. Я не хочу, чтобы ты продолжала угрожать мне при малейшем несогласии. Если ты считаешь меня круглым идиотом, то сильно ошибаешься.

Руки Луизы сжались в кулаки.

— Ладно, — сказала она, понимая, что придется поторговаться. — Ты можешь пользоваться ими при голосовании, но только до тех пор, пока мы женаты. В случае развода акции вернутся ко мне.

Крис ждал этого, но все равно разозлился. Луиза остается Луизой. Хочет иметь возможность наказать его, если выйдет не так, как она рассчитывает. Он сжал зубы, пытаясь сохранить спокойствие.

— Давай попробуем по-другому. Пока мы женаты, твои акции будут разделены между другими членами семьи, исключая меня. И будут оставаться у них, какими бы ни были наши отношения. Это тебе подходит?

Луиза прищурилась, и у Криса возникло ощущение, что он шагнул в заранее заготовленную западню.

— Подходит, — сказала она. — При условии, если ты гарантируешь мне пожизненный доход.

Крис слез со сцены, подошел к Луизе и с жаром спросил:

— Ради Бога, если все дело в деньгах, то почему ты не хочешь продать мне свою долю и забыть об этом дурацком браке? В этом случае я согласился бы гарантировать тебе пожизненный доход!

Луиза хитро улыбнулась.

— Хочешь, чтобы я позволила тебе сорваться с крючка? — Она посмотрела на Линн, которая по настоянию Совы подошла ближе. — Черта с два, любовничек!

Крису захотелось придушить ее. Он подошел к Луизе вплотную и схватил ее за плечи.

— Будь ты проклята! — вполголоса прошипел он. — Она не имеет к этому никакого отношения!

Луиза вырвалась и ехидно улыбнулась.

— Тут ты прав, черт побери. Ты женишься на мне, потому что так хочу я!

— Зачем? Зачем тебе муж, который тебя не любит?

Она выпрямилась.

— Потому что у меня есть своя гордость. Если бы ты не женился на мне, я не могла бы смотреть людям в глаза!

— Так все дело в этом? Мы должны пожениться, потому что ты говорила об этом своим друзьям?

— Идиот, конечно говорила! — прошипела она. — Кристофер Форхэм-Трейси, наследник империи Форхэмов, самый завидный жених во всем Ванкувере! Неужели я подхожу тебе меньше, чем это маленькое ничтожество, которое зарабатывает себе на жизнь шитьем?

Крис схватил ее за лацканы пальто и рванул вперед.

— Еще одно слово, и я вытряхну тебя из этой проклятой тряпки! Но вернемся к теме. Если ты думаешь, что это замужество пойдет на пользу твоему имиджу, то напрасно. Почему я должен считаться с твоей гордостью, если ты не считаешься с моей? Впрочем, разве может быть гордость у женщины, которая пользуется источником благосостояния всей семьи, чтобы силой тащить к алтарю мужчину, который ее презирает? Клянусь, ты пожалеешь о своем безумии!

— В самом деле? Интересно, как ты это сделаешь?

— Луиза, можешь думать что угодно, но я не так беспомощен, как тебе кажется. Может быть, я вынужден жениться на тебе, однако плясать под твою дудку больше не собираюсь. И сейчас об этом узнают все!

Тут Луиза встревожилась.

— Что ты хочешь сделать?

Крис опустил руки, отошел от Луизы, улыбнулся и кивком подозвал Линн.

— Начнем с этого, — сказал он Луизе, а потом крикнул, обращаясь ко всем собравшимся: — Попрошу вашего внимания! Нас ждет еще одно изменение. — Трейси улыбнулся и развел руками, показывая, что это от него не зависит. — Мисс Адамс в конце концов решила, что она не может играть роль Джиневры. — Стоявшая рядом Луиза ахнула, но не перестала улыбаться. Все в порядке. Она не будет протестовать. Просто не посмеет. Крис посмотрел на Линн и понял, что ждал лишь повода. Повода, который позволил бы ему снова оказаться рядом с ней. — Линн, — ровно сказал он, — думаю, сыграть эту роль все же придется тебе.

На секунду он затаил дыхание, боясь, что здравый смысл заставит Линн отказаться, но она просто кивнула, отвернулась и о чем-то негромко заговорила с Совой. Крис хлопнул в ладоши.

— Вот и отлично. А теперь, когда все улажено, продолжаем работу. — Он кивнул другу, заметив, что тот все еще стоит, прикрывая собой Линн. — Сова, я вижу, ты доволен. Предложи даме сесть. — Он посмотрел на Луизу, приподняв бровь.

Неужели она останется и будет следить за происходящим? Та резко развернулась и направилась к двери, небрежно бросив:

— Увидимся позже... милый.

— Черта с два, — процедил Крис сквозь зубы. Когда он опустил глаза, то увидел тревожный взгляд Линн. Сомневаться не приходилось — она волновалась за него. Повинуясь импульсу, он взял ее руку, сжал и мягко сказал: — Все в порядке, любимая. Насколько это возможно.

Еще мгновение Линн смотрела на него, потом кивнула и отвернулась.

— Все по местам. Начинаем работать. Это наша последняя возможность отшлифовать все до блеска. Следующая репетиция пройдет в костюмах.

Его прекрасная дама вновь была на коне. Господь любит ее. И он сам, Крис, тоже. О да, любил и любит. Пусть об этом знают все. А на гордость Луизы ему плевать.

Линн не знала, что и думать. Неужели Крис изменил свое решение? Неужели ему так же трудно, как и ей самой? Она молила Господа, чтобы это было так, и в то же время боялась. Даже если Крис снова будет с ней, к чему это приведет? Они не сумеют сдержаться, бросятся в объятия друг друга и окажутся в постели. Сможет ли он махнуть рукой на свои принципы и любить ее, пока это возможно? А что будет с ней, когда все кончится? Все эти дни она жила как зомби. Словно ее нервы парализовало и она не ощущала ничего, кроме пустоты и чувства потери.

Но сейчас они были рядом, делали то, что требовал сценарий, и Линн была странно спокойна, хотя знала, что это затишье перед бурей. Она непременно лишится его и умрет — если не физически, то морально. Но это не пугало ее. Пусть так и будет. Если не ощущать радости, то лучше не ощущать ничего. Иначе ей не выжить.

Первая сцена близилась к концу. Она стояла рядом с Крисом, ощущая его руку и положив голову ему на плечо. Это было жестом доверия и поддержки. Он смотрел ей в глаза. Линн видела в них любовь, но знала, что надежды удержать ее нет. Голос чтеца достиг крещендо. Через несколько секунд сцена должна была завершиться.

Но тут Линн увидела трепещущие губы Криса, поняла, что у него на уме, и инстинктивно подняла лицо. Поцелуй грянул словно молния. Он разбудил ее, как Спящую Красавицу, заставил очнуться от летаргии и вернул к действительности, такой живой и яркой, что это причиняло боль. Не успел погаснуть свет, как все ахнули и зааплодировали. Крис прервал поцелуй, но не выпустил ее из объятий.

— Линн, — прошептал он. — Милая, прости меня.

Она не то засмеялась, не то всхлипнула.

— За что?

Ответить он не успел. Огни рампы вспыхнули, и Линн, прикрыв глаза рукой, посмотрела в сторону наспех сооруженной суфлерской будки. Испуганное лицо Гарета насмешило ее. Бедный Гарет. Сколько раз он будет натыкаться на одни и те же грабли? Его босс влюблен в его младшую сестру и наоборот. Этот факт не мог опровергнуть никто.

Голос Фредди заставил ее прийти в себя.

— Какого черта? В тексте этого нет.

— Теперь есть, — туманно ответил Крис.

Линн повернула голову, увидела его восхищенный взгляд и ответила ему грустной улыбкой.

Ее Крис всего лишь человек. Несмотря на лучшие намерения, он не может сопротивляться своим чувствам. Так же, как и она. Но кому-то из них придется сделать это. Еще одна такая сцена с Луизой, и Крис потеряет все, что ему дорого. А виновата будет она, Линн. Разве можно позволить, чтобы это случилось с человеком, которого она любит? Нет, нельзя.

Он принял решение и тут же ощутил облегчение, хотя решение было не идеальным. Далеко не идеальным. Придется нарушить слово и махнуть рукой на дело всей жизни, но поступить по-другому значило бы принести в жертву Линн и ее любовь, а пойти на это Крис не мог. Правда, шанс еще оставался. Если ничего не выйдет, он уйдет в отставку. Отрекаться от своих чувств и пытаться скрывать их бессмысленно. Сегодня он сделал первый шаг. Пусть Луиза скрывает случившееся от своих друзей, если сможет. Он надеялся, что это ей не удастся. Скоро весь город узнает, что он предпочел Линн. Гордость Луизы будет уязвлена настолько, что она откажется от своего замысла и согласится взять щедрые отступные. Игра стоит свеч. Кроме того, этот план позволил ему весь вечер не отходить от Линн.

После этого они не виделись два дня. Все это время он встречался с представителями сетей бакалейных магазинов и их дистрибьюторами. Совещания были короткими, но проходили весьма успешно. В них принимал участие и Дэвид Смит, муж кузины Мэг. В конце концов, может получиться так, что Дэвид неожиданно для самого себя возглавит «Цыплят Форхэма».

Крис приехал рано, облачился в театральный костюм и стал с тревогой ждать Линн. Сова с помощниками был на месте; из самодельной кухни доносилось звяканье кастрюль. Охрана и дежурные по автостоянке отправились на свои посты; начали подходить оркестранты. Трейси, слонявшийся по помещению и не знавший куда себя деть, сел за пианино и четверть часа наигрывал, пока не появился клавишник.

Прибыла Луиза в пальто, отороченном белым мехом. Под пальто было бледно-розовое с золотом платье без рукавов. Руки Луизы прикрывали длинные перчатки в тон, на запястьях звенели тяжелые браслеты. Ее светлые волосы также приобрели розоватый оттенок, с макушки спускались завитые локоны. Позвякивавшие в ушах длинные серьги и низкое декольте делали ее похожей на героиню американских кинокартин сороковых годов. Крис притворился, что не замечает ее, и начал возиться с часами-луковицей и цепочкой, украшавшей его пиджак... нет, сюртук.

Крис почувствовал приближение Линн еще до того, как она вошла в ярко убранный зал. Увидев ее, он затаил дыхание. Такие прически носили в конце девятнадцатого века молоденькие девушки, изображенные на картинах Чарлза Гибсона: впереди красовались темно-золотистые кудри, а на шею спускались два красивых длинных локона. Ее единственным украшением был черный гребешок с агатовыми шариками. Платье из темно-пурпурного атласа было отделано черным кружевом и крошечными розовыми розетками, юбка собрана в мягкие складки. Длинные рукава, пышные у плеча и узкие от локтя до запястья, доходили до костяшек, делая ненужными перчатки. Высокий стоячий воротник подчеркивал грациозную длинную шею. Клипсы в виде розовых бутонов заставляли обратить внимание на изящные ушки. Казалось, она сошла со страниц учебника истории и полностью вжилась в свою роль. Крис прошел мимо Луизы и церемонно предложил Линн руку, как это сделал бы джентльмен сто лет тому назад при встрече с мисс Вандербилт или мисс Морган.

— Ты потрясающе выглядишь! — сказала она, кладя пальцы на его предплечье.

— А ты просто прекрасна, — ответил Крис. — И телом и душой.

Она склонила голову набок и засмеялась. Боже, что за звук! Он накрыл ладонью ее руку.

Линн была рядом с Крисом, когда прибыл первый гость, и вместе с ним встретила большинство остальных. Он представлял ее всем своим знакомым. Но вскоре стало ясно, что кто-то перебежал им дорогу.

— Ах, так это та самая юная консультантка, которая подготовила бал! — говорили одни. — Поразительно, мисс Кин! Как вам удалось справиться с такой уймой дел? — спрашивали другие.

Вскоре до Криса дошло, что Луиза заняла место перед входом, чтобы первой приветствовать гостей и объяснять им, что Линн всего лишь «очень талантливый наемный консультант». Он молча пожал плечами. Ничего, еще не вечер.

Во время банкета он усадил Линн рядом с собой, проигнорировав тщательно разложенные Луизой карточки с указанием мест. Крис без помех наслаждался ее компанией, но затем обнаружил, что присутствие Линн доставляет удовольствие всем, особенно Сове. Недовольна была только Луиза, однако она тщательно скрывала свою досаду, и лишь один Крис видел, что она притворяется. Луиза рассадила членов семьи по всему залу, велев им курить фимиам Крису и всячески развлекать гостей. Криса бесило, что она использует родню в деловых целях. К счастью, никто этого не замечал.

Когда настало время для пьесы, Крис поднялся, извинился за себя и Линн и закончил свою краткую речь, тепло обратившись к своей спутнице:

— Пойдем, милая. Нам пора.

Линн посмотрела на него с легким испугом, а улыбка Луизы на мгновение превратилась в звериный оскал. Слыша шепоток, которым сопровождался их уход, Крис улыбался.

— По-моему, они очень подходят друг другу.

— О нет, уверяю вас, они всего лишь друзья.

— Мне кажется, это нечто большее, чем дружба.

— Очаровательная пара, не находите?

— Вы преувеличиваете. Она сестра одного из наших высокопоставленных служащих.

— И женщина моей мечты, — прошептал Крис, пробираясь между столиками и нежно обнимая Линн за талию.

— Что ты задумал? — спросила она, как только они очутились за кулисами.

— Хочу доставить себе удовольствие, — непринужденно ответил он и улыбнулся. — Рядом с тобой я счастлив.

Потом они разошлись. До того, как прозвучал сигнал и начался спектакль, Линн сменила свой наряд из пурпурного атласа на простое ситцевое платье, белый передник и домашний чепец. Крис избавился от сюртука в талию и белоснежной рубашки, надел сорочку в красно-белую полоску, завязал на шее платок, закатал рукава, закрепил их резинками, а потом облачился в передник и колпак. Когда зажглись огни рампы, он стоял у кухонного стола, обсыпанного перьями, и ощипывал настоящего цыпленка. Линн стояла к нему спиной и что-то размешивала в кастрюле на массивной чугунной плите. Временами она останавливалась и вытирала со лба воображаемый пот. Они с Крисом смотрели друг на друга и улыбались.

Тем временем ведущий рассказывал о том, как Уинфред и Джиневра начали торговать своими жареными цыплятами на дому, бросив работу в уважаемых фирмах ради того, чтобы создать собственное дело. Дабы свести концы с концами, им приходилось считать каждый цент, экономить на всем и работать день и ночь. Борьба была тяжелой, но Уинфред стоял на своем, а Джиневра неизменно поддерживала его.

Когда подошел момент поцелуя, Крис с жаром приступил к этому делу и пожертвовал темпом ради правдоподобия сцены. Когда недовольный Филипп стал читать текст быстрее, Крис бросил на него грозный взгляд, но последние фразы заглушил гром аплодисментов. Похоже, публика прекрасно поняла тонкий намек. Для исполнительного директора «Цыплят Форхэма» Линн Кин была чем-то куда большим, чем наемный консультант или друг.

Как только погас свет, Линн высвободилась из его объятий и громко прошептала:

— Крис, ты лишился рассудка?

— Нет, — ответил он. — Наоборот, только что его обрел.

— Ты скажешь мне, что происходит?

— Линн, я не женюсь на ней.

— Как ты это сделаешь?

— Что-нибудь придумаю.

— Даже если для этого придется оставить компанию, нарушить слово, данное родным, и бросить их на произвол судьбы?

— Да.

На этом разговор закончился. Гарет, сидевший в суфлерской будке, прошипел, чтобы они уходили. Пора было менять костюмы и декорации. Крис стащил с себя шейный платок и последовал за Линн. Его начало охватывать отчаяние. Шансов переубедить Луизу почти не было, однако желание Криса не жениться ни на ком, кроме Линн, только усилилось. Да, покинуть «Цыплят Форхэма» и расстаться со своим постом будет нелегко, но Дэвид справится. Он будет защищать интересы семьи не хуже самого Криса.

Ощущение потери было гнетущим, и все же передумывать он не собирался. Лучше потерять дело жизни, чем любимую женщину, без которой он не будет счастлив. Нет, он не Уинфред. У Уинфреда были и дело, и Джиневра. А у него, Криса, только Линн. Чем заменить «Цыплят Форхэма»? Он подумает над этим позже. Когда рядом с ним будет Линн. Он не мог дождаться момента, когда сделает ей предложение. Никто другой ему не нужен. Он не будет колебаться. Ради Линн он пойдет на все. Точнее, ради их обоих.