Конечно, серые кривые улочки Лазертауна были поближе к солнцу и звездам, чем глухие подземные туннели. И все же большой разницы между подземной и наземной частью города Шторм не ощущал. Толстый стеклянный купол защищал жителей от жестких космических лучей и удерживал над городом воздух. Сквозь его блестящую прозрачную поверхность, испещренную клетками металлических рам и креплений, можно было видеть небо — тяжелое, свинцово-серое, будто бы подернутое дождевыми облаками. Шторм никак не мог понять, почему небо над Лазертауном такого цвета — ведь атмосферы на этой маленькой луне не было, а значит, не было и влаги. В общем-то, если бы у них над головой светился своим глубоким фиолетовым свечением космос, — Джек радовался бы этому гораздо больше.

Они с Фричи шли по центру города, и здоровяк без умолку о чем-то говорил. Шторм его почти не слушал

— он впервые мог свободно пройтись по улочкам Лазертауна, и поэтому изо всех сил вертел головой и оглядывался во все стороны. В этом индустриальном городке ничего не останавливало на себе взгляда и не радовало сердце — серая, нудная, монотонная масса, способная убить любое живое человеческое чувство. Какая-то часть этого УГРЮМОГО настооения исходила и от жителей — они толкались по улицам, такие же хмурые и усталые, как серое небо над их головой., В самом центре городка, там, где располагался сектор бизнеса и отдыха, магазины были открыты, но ни слепящая реклама, ни аляповатые, бог знает чем заставленные витрины не вносили в жизнь ни капельки счастья. Казалось, все, живущие в Лазертауне, делали это не по своей воле.

— Пойдем туда! — Фричи схватил Шторма за руку и подвел к небольшому прилавку с сэндвичами. — Вот это здорово! Это я люблю! — Фричи положил на горячую булочку кусок мяса, разулыбался, как ребенок, взял с прилавка большую бутылку с соусом и, полив сэндвич, сказал: — Это действительно здорово. У нас в столовой такого не бывает. Ты попробуй!

От соуса пахло слишком остро. Шторм с сомнением покачал головой, отодвинул в сторону еще несколько приправ, предложенных Фричи, и взял у торговца бутерброд. Продавец забрал деньги и как-то зло бросил их в свой ящичек. Мясо было горячим и ароматным, а его сок придавал хлебу особый вкус.

— Здорово, правда, Джек? — Фричи наслаждался лакомством.

Продавец упорно не обращал на них внимания. Почему-то это насторожило Шторма. Джек откусил еще один кусок мяса. Фричи справился со своей порцией быстро и полез за деньгами, собираясь взять еще один сэндвич. Джек поймал его за локоть:

— Послушай, Фричи, мне кажется, нас здесь не ценят. Давай-ка мы полакомимся у какого-нибудь другого продавца!

Продавец — приземистый мужчина средних лет с морщинками возле глаз — хмуро посмотрел на Шторма:

— Вот-вот, уважь нас обоих, дружок, уберись со своим приятелем подальше, а у меня покупателей и без шахтеров хватит!

Фричи нахмурился. Джек сжал его локоть, стараясь успокоить своего нового приятеля, и с интересом спросил у продавца:

— А что, собственно, ты имеешь против шахтеров? Тот пожал плечами:

— Ничего. Абсолютно ничего. Конечно, вы чуть грязнее и чуть беднее, чем мы, но в этом нет ничего особенного, — продавец немного подумал, а потом, с нескрываемой злобой взглянув на Шторма, продолжил: — Убирайтесь-ка, парни, к себе. Уж там-то вы, по крайней мере, под землей! А если траки ударят здесь… — он махнул рукой, показывая на купол, — Ведь между нами и космосом нет вообще ничего, кроме этой тоненькой стекляшки!

— Так вы нас за это вините? — удивленно спросил Шторм.

Продавец фыркнул:

— А как ты думаешь, из-за чего на нас нападают эти жуки? Может быть, им нужен мой прилавок с сэндвичами? А потом… они ведь никогда не бьют прямо по шахтам! Зачем же рушить то, за что воюешь! А что будет с нами, никого не волнует. Так что, все мы на поверхности — сидячие мишени, а эта блокада к тому же здорово урезает наши поставки. Вы меня простите, парни, но вам самим понравилась бы такая жизнь?

— Ты говоришь одно, а делаешь совершенно другое… — Джек хотел было объяснить продавцу всю несуразность его выводов, но Фричи нетерпеливо потянул его за рукав:

— Ладно, Джек, не связывайся, пойдем отсюда!

Джек сбросил с плеча руку Фричи и, посмотрев прямо в глаза продавцу, резко спросил:

— В таком случае, что вас здесь держит?

— Ничего, — продавец развел руками и рассмеялся. — Ничего, кроме бедности. Видишь ли, я работал в туннелях так же, как и ты. Потом — рассчитался со всеми долгами, которые значатся в хитросплетениях этого контракта, и был отправлен на свободу. Но карман мой был пуст, и я не мог добраться до дома, хотя… сейчас я уже не знаю, есть ли у меня дом… Ладно, уходите. Я должен выжить, а поэтому я совершенно не хочу, чтобы кто-то увидел вас здесь!

Фричи опять потянул Шторма за рукав:

— Не создавай людям неприятностей, Джек! — он нюхнул мясной аромат, висящий в воздухе, и печально добавил: — Я совсем не думал, что ты станешь кому-то делать неприятности…

— Не понимаю, о каких неприятностях ты говоришь! Я просто хотел узнать, о чем он думает!

То, что выяснил Шторм, было неутешительным: беглые контрактники вряд ли могли рассчитывать на поддержку и сочувствие жителей города. Джек показал Фричи на толпу угрюмых стариков, столпившихся на обочине тротуара:

— Посмотри-ка на этих людей — ни один из них не улыбается!

Фричи вздохнул:

— Да, на Лазертауне люди не смеются, — вдруг здоровяк резко остановился и посмотрел в глаза Шторму: — Послушай… Я не хочу, чтобы ты беспокоил Джейлу!

Джек удивленно переспросил:

— Кого?

— Джейлу. Это моя дочь. — Фричи смотрел на Шторма строго и требовательно. Джек развел руками:

— Господи, да я обещаю тебе, что не причиню твоей дочери никаких неприятностей!

— Хорошо. — Фричи растерянно потоптался на месте. — Видишь ли, она наркоманка. Бывают такие дни, когда Джейла не узнает меня… и все же… мне совсем не нравится, когда она плачет…

Джек не знал, что ответить. Он молча пробирался сквозь серую толпу.

— Так это ее ты выкупаешь? — наконец-то спросил Шторм.

Фричи кивнул:

— Я завербовался на пять лет. Это большой срок. Но это должно освободить нас обоих…

Освободит… Но только в том случае, если они оба сумеют выжить… Пять лет на Лазертауне, в общем-то, равняются пожизненному заключению. Теперь Шторму стало понятно, почему Фричи занимается стукачеством для компании… И все же Джек не думал, что этот здоровущий чемпион может навредить кому-нибудь из них, выкладывая свои наблюдения губернаторше. Собственно, Боггс сказал Шторму то же самое. Джек вздохнул. Фричи опять говорил — беспокойно, длинно, сбивчиво — обо всем и, в частности, ни о чем. Сейчас они шли по другому, гораздо более оживленному району. Шторм оглянулся: по противоположной стороне улицы величественно вышагивали два уокера. Их светло-голубые одежды здорово контрастировали с грязносерыми домами района для сомнительных развлечений. Они шли по своим делам и ни малейшего внимания не обращали на бурлящую вокруг жизнь. Фричи как-то тяжело вздохнул:

— Видишь, миссионеры…

Джеку вспомнился разговор, который он подслушал в офисе губернатора. Интересно, что же такое могло находиться в районе раскопок? Столь важное, что сотни людей забрасывают свой дом и свои дела и прилетают на эту совершенно не пригодную для житья планетку, под тракианские пушки и давящее небо над головой?

Фричи остановился:

— Ну вот. Мы пришли. Можно подняться здесь, а можно и здесь, по вот той лестнице.

Они шли через зрительный зал. Фричи нерешительно покосился на Шторма.

— Нет, нет, — ответил тот. — Мы просто идем в гости к твоей дочери.

Фричи улыбнулся:

— А знаешь, я рад, что взял тебя с собою, Джек! — он толкнул дверь в темный коридор.

Комнатка Джейлы была совсем маленькой — чуть побольше ящика. Увидев Фричи, девушка разулыбалась так же наивно и бесхитростно, как это делал обычно ее отец. Джек сел рядом с дверью и внимательно посмотрел на Джейлу. Она была очень красивой девушкой. Бледная матовая кожа, темные глаза, темные каштановые волосы почти до пола, прямые и мягкие, отливающие какой-то фиолетовой волной.

— Расскажи мне, папа, как они с тобой обращаются? — спросила она у Фричи.

Тот присел на угол кровати и поцеловал девушку в лоб:

— Неплохо, дочка, совсем неплохо!

— Хорошо… — она оценивающе посмотрела на Шторма и тут же отвернулась. — Ты узнай, достаточно ли калорий вы получаете вместе со своими завтраками!

— Узнаю! — кивнул Фричи и посмотрел через открытую дверь в зал, но тут же отвел глаза и покраснел. Джек не оборачивался. И по лицу Фричи он мог догадаться, что творится на сцене.

Джейла вскочила и захлопнула дверь.

— Ты совсем не обязана этого делать! — Фричи с мольбой посмотрел на дочь.

— Я знаю, но… — она помолчала и отвернулась. Фричи умоляюще глянул на Джека:

— Нет, нет… Она совсем, совсем не обязана этого делать…

Шторму стало неловко.

— Хорошо, — сказал он. — Если так, я оставлю ей кое-какие деньги.

Джейла глянула на него с какой-то робкой, детской благодарностью. Джек подошел к окну и стал смотреть на улицу, стараясь не слушать, о чем Фричи говорит с дочерью. Они долго разговаривали о чем-то, а потом замолчали.

— Хорошо, дочка, на этот раз — все, — грустно сказал Фричи и встал.

— Папа…Джейла откинула с хорошенького личика длинные пряди волос. — Как бы я хотела увидеть тебя снова… Приходи ко мне почаще!

Фричи посмотрел на пол:

— Я был здесь на прошлой неделе, — наконец-то сказал он. — Ты ведь не помнишь?

Она покраснела и посмотрела куда-то в сторону. Фричи осторожно прикоснулся к ее голове и повелительно сказал:

— Только не вздумай плакать!

Джейла вытерла глаза и шмыгнула носом:

— Хорошо. А сейчас я вам что-то расскажу. Вам обязательно надо об этом знать. На планете что-то происходит. Недавно пропала одна из девушек, и ее тело обнаружили недалеко от купола…

Джек резко выпрямился:

— Это… сонная болезнь?

Джейла кивнула:

— Да, во всяком случае, все так думают… Она стала очень странной. Говорят, что ее звали какие-то голоса… А потом случилось это… Девушка ушла и не вернулась…

— А ты знала ее? — Шторм пристально посмотрел на Джейлу.

— Немного… Но она была в полном порядке… Шторм задумался:

— Так, может быть, ее кто-то выбросил на поверхность планеты?

— Нет… — Джейла покачала головой. — Во всяком случае, никто так не думает. Сохранились записи видеокамер охраны, и везде девушка одна. — Она вздрогнула и посмотрела на Фричи. — Ты знаешь, папа, они проводят какие-то раскопки, о которых никто не должен знать. Туда направляли старую бригаду. Все пошли, потому что им обещали очень хорошо заплатить… — ее глаза стали влажными. — Ты знаешь, я боюсь, что они попросят об этом и тебя. Ведь тебе так нужны деньги! Но ты ни за что, слышишь, ни за что не соглашайся! Это очень опасно! Я слышала ужасные вещи… На этих раскопках и подхватывают сонную болезнь. Не дай им обмануть себя! — голос Джейлы задрожал напряженно и моляще. Фричи вздохнул и обнял ее за плечи:

— Не бойся, я не оставлю тебя одну, — пообещал он.

Джек решил выйти и подождать на улице. Он вынул из кармана несколько кредиток и протянул их Джейле. Девушка благодарно кивнула.

Раскопки определенно заинтересовали Шторма. С ними действительно было не все ладно. Например, он не мог понять, почему Франкина готова нести расходы и подвергать опасности рабочих вместо того, чтобы передать этот участок поверхности миссионерам. А может быть, и траки проявляют такой интерес к Лазертауну совсем не из-за норцита, а из-за этих таинственных раскопок? Действительно, норцит жуки могут добыть и на других планетах, и вряд ли из-за него стоит нарушать договор. Об этом стоило хорошенько подумать..

* * *

Вой сирены, мрачный и заунывный, возвестил рабочим о том, что наступило время идти в столовую. Смолкли хлопки карт и игральных костей о пластмассовую поверхность стола, стихли разговоры.

Боггс почесал затылок:

— Скорее бы прекратился этот чертов вой!

Сташ хмыкнул:

— Не нравится — сдавай! — они еще не закончили игру.

Джек собрал свои бумажки. Не стоило показывать их кому не следует. Вот уже пару вечеров он делал наброски, пытаясь воспроизвести на бумаге все то, что ему удалось разглядеть во время воскресной прогулки.

Столовая… Да, в столовую надо было идти…

Шторм загрузил на поднос ужин и присел к маленькому столику у окна. Фричи сел напротив него. Он с удовольствием ел бисквит и запивал его теплым молоком, продающимся тут же, в небольшом автомате. Кажется, этот здоровяк даже не подозревал, чем только что занимался Джек. Хотя… если бы даже Фричи сказал об этом кому-нибудь, вряд ли это произвело бы впечатление — пытаться бежать с Лазертаунских шахт мог только безумец… Безумец, не понимающий, что любое его действие обречено на провал. К тому же, местная полиция всю интересующую ее информацию получала через пленки видеокамер охраны, а этот вариант Шторм предусмотрел.

Джек задумчиво почесал затылок. Удивительное дело! Будто бы в ответ на его мысли дверь в столовую отворилась и в дверях появился начальник полиции. Приземистый, лмсый, он выглядел не то смертельно усталым, не то очень нездоровым.

— Боггс! — окликнул полицейский их начальника. Тот вопросительно посмотрел на него. — Боггс, скажи своим работягам, что нам нужны люди для работы за пределами куполов. Берем всех, кто пожелает, и всем гарантируем тройную оплату.

— Работа на поверхности планеты? — Булл кивнул.

— Но это очень рискованно, так что деньги, которые ты нам предлагаешь, вряд ли кому-то понадобятся…

Фричи молчал и как-то странно поглядывал на полицейского. Вдруг он поднялся и, тяжело вздохнув, выдавил из себя:

— Ладно… я пойду… Шторм схватил его на руку:

— Фричи! Опомнись! Что ты делаешь! Ведь ты обещал Джейл не оставлять ее!

Фричи скинул руку Шторма и упрямо спросил:

— А что там за работа?

Полицейский улыбнулся:

— Да… ничего особенного… рытье канав… Послышались голоса. В столовую входили рабочие.

— А что случилось со старой бригадой? — спросил один из них, узнав, о чем идет речь.

Начальник полиции пожал плечами:

— Случилось? Да ничего особенного. Просто — все устали, а потом — начальник смены разругался со мной из-за того, что я далеко не всем даю возможность заработать такие хорошие деньги..

— Не ври! — крикнул кто-то из угла. — Эта работа адски опасна!

Полицейский повысил голос:

— Я не собираюсь с вами нянчиться. Либо вы добровольно отправляетесь на поверхность за тройную оплату, либо остаетесь в шахтах и упускаете возможность хорошего заработка!

Фричи встал из-за стола и шагнул к полицейскому:

— Я точно решил. Я иду.

Больше никто не пошевелился. В комнате стояла гробовая тишина. Полицейский подхватил Фричи под локоть, и они ушли.

— Бедный Фричи. Сегодня мы видели его в последний раз! — сказал кто-то из рабочих.