Осенью она курировала педпрактику у пятикурсников. Вышла непредвиденная накладка с расписанием уроков, и ей пришлось срочно мчаться из одной школы в другую. Глянула на часы: нет, на общественном транспорте не успеть, школа на другом конце города… Хоть такси вызывай.

Визитка выглядывала уголком из кармашка в бумажнике, словно намекая. Поперёк логотипа был шариковой ручкой написан номер мобильного – размашисто, чётко, с нажимом. «Влада» – это имя скакало по крышам домов, лёгкое, крылатое и властное. Оно пахло мальвами у подъезда, чистой футболкой, кофе и леденцами «Чупа-чупс».

– Влада, здравствуйте… Это Нелли. Помните, пару месяцев назад вы обедали у меня? Мы ещё про Наполеона разговаривали…

– Привет. Мы же вроде на «ты» были, или нет?

Знакомый голос обдал её летним зноем, и Нелли обнаружила себя глупо улыбающейся под моросящим дождём. Как будто неожиданный подарок сделали.

– Вы… то есть, ты меня помнишь! Приятно, – сказала она. Дурацкое беспокойство: не слишком ли радостно это прозвучало?

– Ну… Разве такую девушку забудешь, – усмехнулись на том конце линии.

В глубине живота у Нелли мощно и тепло ёкнуло. «Это то, о чём я подумала, или…»

– В смысле, такое редкое имя… запоминающееся, – тут же поправилась Влада.

Однако невидимый крючочек засел где-то под диафрагмой, и стоило только подсечь…

– А… ну… гм, я… Ты сказала, что я могу звонить, если мне понадобится такси, – отчаянно выпутываясь из смущения, скороговоркой выдала Нелли.

– Тебе повезло, я сейчас как раз пустая, могу с руки взять…( с руки (жарг.) – подобрать пассажира на дороге, а не через диспетчера) Куда подъехать?

– К сто двадцатой школе, я во дворе стою, у здания. Мне надо срочно попасть в пятьдесят седьмую гимназию. Спасибо…

– Не благодари заранее – примета плохая.

Дождик влажной паутинкой лип к плащу и царапался крошечными коготками в зонтик, светофоры празднично подмигивали, а студентка Надя Хохлова со своим уроком в десятом «Б» ушла за завесу рассеянности цвета «мокрый асфальт».

– Силь ву пле, мадемуазель… Или, может, уже снова мадам? – И опять «эффект Ватерлоо».

Вместо куртки – тёмно-синяя утеплённая жилетка «аляска», те же джинсы и кроссовки, та же бейсболка… Только стрижка, кажется, стала короче. В животе снова ёкнуло: стало жаль летней шевелюры, которая шла Владе больше.

– В пятьдесят седьмую, говоришь? Легко. Я там училась, кстати.

Выпускница гимназии с углублённым изучением иностранных языков работала таксисткой, потому что любила дороги и машины. Теперь Нелли знала, что в городе, оказывается, есть услуга «женское такси» и «автоняня» – вот почему машина Влады была снабжена детским креслом; впрочем, возить ей приходилось не только женщин с детьми, но и любых других пассажиров.

– Приёмы самообороны? А как же… Клиент-то разный бывает. Я, конечно, предпочитаю дело с дамами иметь, но иногда и мужиков возить случается. Один чудак на букву «м» решил, что раз я женщина, то мне можно не платить, хе-хе… Пришлось вспомнить бурную молодость и паркур. Догнала я его в два счёта – и мордой об асфальт. Заплатил как миленький.

– Интересная у тебя работа, – усмехнулась Нелли.

– Да уж, не соскучишься, – в тон ей ответила Влада.

Светофоры вовсю отмечали Новый год, в лужах отражалось серое небо, в голове у Нелли крутилось «Пусть бегут неуклюже…», а новая стрижка Влады, похоже, лишила её покоя. Более длинные волосы смотрелись хоть и слегка неряшливо, но романтично, а сейчас голова девушки-таксистки выглядела аккуратно, но заурядно. Сей факт впился неудобной занозой где-то под седьмым позвонком, заставляя Нелли то и дело коситься на выстриженный висок Влады.

– Да я летом под машинку оболванилась, это отросли уж, – пояснила та. – Жарища стояла – капец просто, вот я и не выдержала. Зато сразу легче стало.

– Тебе полудлинная стрижка больше идёт, – осторожно заметила Нелли. – Хорошие волосы, вообще-то.

– Да ну… – Влада притормозила на светофоре, не сводя внимательного взгляда с дороги. – Я никогда их не отращивала, так что не знаю, хорошие они или плохие. А вот у тебя – да…

Сегодня Нелли захотелось отдохнуть от шпилек, и она только прихватила верхнюю часть волос сзади заколкой. От неуклюжего комплимента внутри разлилось хмельное тепло: как всё-таки мало нужно, чтобы её расчувствовать…

– А вот и моя альма, мать её за ногу, матер! – развязно объявила между тем Влада. – Заборчик другой, а крыльцо всё такое же… Хоть козырёк бы, что ли, отремонтировали! – Машину качнуло на выбоинах в асфальте, и Влада фыркнула. – И даже все ямы старые остались. Прямо выпускной вспомнился, когда я впотьмах себе чуть ноги не переломала вот тут… Домой с ободранными коленками пришла, а маман испугалась – уж не изнасиловали ли меня, хех! Изнасилуешь меня, как же…

Взгляд Нелли бесстрастно скользил по типовому и скучному, серому зданию гимназии, а сердце читало тайный шифр в словах Влады… Или, может, она просто хотела видеть везде знаки?

– Сколько с меня? – спросила она.

– Подарок фирмы, – усмехнулась Влада.

– Да ну тебя, – нахмурилась Нелли. Щепетильность в денежных вопросах всегда заставляла её напрягаться при слове «бесплатно». Да и пословица про сыр… – Думаешь, если я преподаватель, то не могу заплатить за такси?

– Зарплата у преподов, конечно, не ахти, но это тут ни при чём. – Глаза Влады прищурились плутовски-ласково. – Мне не даёт покоя тот вкусный борщ, которым ты меня накормила в прошлый раз… Не люблю оставаться в долгу. Но учти, кулинар из меня – как из слона балерина, так что… Я знаю одно местечко, где подают хороший кофе.

Шагая к крыльцу и проклиная несовместимость двух «к» – каблуков и колдобин, Нелли заранее нащупывала в сумочке паспорт, чтобы предъявить охраннику. В висках жарко стучало: «Гей-радар, или?…» Однако, если к двум «к» добавить третье – кофе, то… Почему бы нет?

Свалившееся как снег на голову приглашение ворвалось в привычный распорядок её дня непрошеным гостем. Чтобы выкроить пару свободных часов, пришлось перестраивать, переносить, напрягаться, разгребать, суетиться… Лёгкий кавардак в делах и мыслях был, впрочем, приятен и согревающ. Расчистив «окно» с половины третьего примерно до шести, Нелли позвонила Владе.

– Отлично, я заеду за тобой. Куда прикажете подать экипаж, миледи? К крыльцу университета?

– Нет, только не к крыльцу, – засмеялась Нелли. – У нас не кафедра, а настоящий женсовет. Сплетницы ещё те… Ещё во взятках меня заподозрят, если увидят, что я с общественного транспорта пересела на такси!

– Ладно, буду ждать за оградой. – В голосе Влады тоже слышалась улыбка.

На следующий день, выходя из университета, Нелли чувствовала себя героиней шпионского детектива. Убедившись в отсутствии досужих наблюдателей за её отбытием с работы, она вышла за ограду. За чугунными прутьями, напротив молодых голубых елей стоял знакомый «Рено Логан», весь покрытый капельками дождя. Влада сегодня была при параде: вместо жилетки – чёрный кожаный пиджак и белая блузка, надетая навыпуск поверх чёрных джинсов.

Кафе располагалось в центре города, и цены там, конечно, не радовали особой демократичностью, но ароматный, мягкий капучино оказался выше всяческих похвал, а обстановка располагала к расслаблению. Отделанные под каменную кладку стены были увешаны картинами, в нише красовался подсвеченный аквариум с яркими рыбами, с потолка свисали лампы с плетёными абажурами, а вместо стульев стояли кожаные диванчики. Лёгкий, ажурный флёр живой джазовой музыки сразу окутал Нелли своими сливочными чарами. Лосося с грибным соусом они, конечно, заказывать не стали, ограничились кофе и десертом; насладившись маленьким шедевром в чашке, Нелли щёлкнула пальцами:

– Эх, ладно… Гулять так гулять!

Она заказала бокал вина, а Влада, разумеется, пить не стала: ей ещё предстояло садиться за руль. Десятилетнее вино гнало по жилам жаркий эликсир сердечности и благодушия, приятная музыка колыхалась и струилась, пропитывая всё собой, как шелковисто-вязкий и сладкий ванильно-яичный ликёр, и Нелли не убрала руку, когда их с Владой пальцы как бы случайно соприкоснулись на столике. Случайно ли? Это касание прозвучало пронзительным аккордом, каплей, падающей в подземное озеро в глухой пещерной тишине… Нет, ничего «такого» сразу вслед за этим не произошло. Тетива ожидания обмякла, и Нелли вышла из машины под защиту зонтика, чтобы вдохнуть промозглый запах осенней реки. Бетонная набережная, облетающие ивы, тусклое золото церковного купола вдали – и ошеломительное нахальство поцелуя, накрывшего ей рот и мягко перехватившего дыхание. Перчатки упали, и стайка скрюченных, как морские коньки, листьев тут же обступила их, дивясь такой компании.

Лисье лукавство куда-то улетучилось, глаза Влады смотрели серьёзно и вопросительно, а Нелли боролась с вихрем в груди, мешавшим дышать.

– Извини… Наверно, не надо было вот так, сразу?

Эта неповторимая смешливая хитринка не позволила гневу даже зародиться, на пушистых рыжих шельм в глубине глаз Влады невозможно было держать обиду. Скорее, Нелли испугалась самой себя – той быстроты воспламенения, которую показало её сердце и тело в этот серый дождливый день. Ни один мужчина не смог бы завести её с одного поцелуя – ни Вадим, ни кто-то другой. Да и не осталось больше места «другому» в её жизни. Единственным представителем категории мужского рода, заслужившим её благосклонность, был кофе.

Она подобрала перчатки и освободила волосы от тянущей, надоевшей заколки.

– Да нет, ты всё правильно сделала… Я не натуралка, никогда ею не была. Замужество – ошибка, дань общественному мнению. Я обещала родителям «исправиться»… Хотя какое, к чёрту, «исправление»?! Всё, что у меня осталось хорошего от этой полосы мрака – это Леська. Наверно, мне надо было пройти через это, чтобы понять, что нельзя ломать себя.

Ветер вздохнул, заиграл прядями её волос и сказал: «Да. Наконец-то».

Машина остановилась у цветочного магазина, и Влада сказала:

– Я сейчас.

Нелли осталась наедине с моросящей реальностью светофоров, с асфальтовым мороком улиц и лёгким хвойным запахом автомобильного освежителя воздуха. А потом на колени ей легла красная роза в зябко шуршащей обёртке, покрытой капельками дождя, – роза цвета «стой»… К лучшему, наверно, потому что зелёная – слишком странная, а от вечного «ждите» чайной розы Нелли устала. Почему бы не пойти по перекрёстку жизни на запрещающий свет?

Она окинула город взглядом из кабинки колеса обозрения, съела сосиску в тесте – ужас с точки зрения здорового питания, зато как вкусно на свежем воздухе! Горячая сосиска и холодный ветер. Обжигающий плохой кофе из пакетиков тоже казался вполне сносным, если пить его под пышной сливочной шапкой смеха – уж в чём в чём, а в этом недостатка не было. Нелли Вячеславовна ни за что не позволила бы себе хохотать над пошлыми анекдотами, но сегодня лоск чопорности остался за чугунной оградой университета.

Спохватилась она только в половине седьмого:

– Мне же в садик пора, за Леськой!

– Ну так поехали, чего ж ты молчала? – Влада так рванула в сторону машины, что Нелли сразу отстала.

– Ой, – пропыхтела она на бегу, захлёбываясь хохотом. – Погоди, не так быстро… Слишком много впечатлений на сегодня! Боюсь расплескать…

Да уж, достойное это было завершение свидания – в синей кабинке уличного туалета, под звуки квакающего эха музыки и крики птиц под пологом туч…

Леська узнала тётю Владу, которая подвозила их с мамой летом из больницы. С детской непосредственностью она тут же открыла бардачок, но леденцов там уже не было: бесповоротно бросив курить, Влада выкинула и «костыль», помогавший ей в первое время справиться с ощущением пустоты.

– Леся, ты что делаешь! – спохватилась Нелли, изо всех сил изображая строгость. – Разве можно шариться в чужой машине?

– А где конфетки? – спросила девочка, подняв на Владу невинные, как летнее небушко, глаза. – Тут конфетки были на палочках!

– Были, да сплыли, – засмеялась Влада. – На вот, держи. Чем богаты…

Она угостила Леську жвачкой, и та, удовольствовавшись этим, сама забралась в детское кресло.