Слишком много сумрака. Раз или два в месяц. Ужас в машине. Психическая атака и Джеймс Бонд.

 – Подъём, ваше высочество! Бегом умываться! Через час выезжаем.

 Пташки в лесу уже, конечно, давно проснулись и бодро чирикали, а вот мне продрать глаза в пять утра было несколько сложнее – учитывая, что угомонились мы с Аидой далеко за полночь. Но она была уже на ногах, выглядя выспавшейся и свежей, а я, с огромным усилием приоткрыв один глаз, снова его закрыла и тут же натянула на голову одеяло.

 – Кажется, кто-то говорил, что встанет без вопросов, – напомнила Аида с усмешкой. – Ну-ка, подъём, подъём, подъём!

 Одеяло было с меня безжалостно сдёрнуто, лицо мне обдала холодная вода, и через пять минут я, стонущая и морщащаяся от жуткого недосыпа, сидела на кухне за столом, вяло грызя охотничье чудо-печенье. Даже запах крепкого кофе не мог меня взбодрить. Кельц сказал Аиде:

 – Позволь нам вас проводить до места. Мало ли, какие ситуации могут возникнуть.

 – Спасибо, Алекс, но не стоит, – покачала она головой. – Сам понимаешь, как может быть воспринято ваше присутствие.

 Кельц, почесав гладкий затылок, проговорил:

 – Выйдем на минутку.

 Они вышли во двор и стали о чём-то негромко разговаривать, а я ощутила кожей холодок тревоги при мысли о «ситуациях». Чёрное щупальце сумрака снова тронуло мне сердце. В это время ребята вернулись с утренней пробежки и расселись за столом, ожидая, пока Зейлин приготовит на всех завтрак – «быструю» кашу из овсяных хлопьев. Змей, откинувшись на спинку стула и постукивая пальцами по столешнице, обратился ко мне:

 – Давно ты знакома с Аидой?

 – Не очень, – сдержанно ответила я, внутренне настораживаясь. От него можно было ждать чего угодно.

 – Ну, тогда я, наверно, должен тебя предупредить, – вздохнул Змей, обведя взглядом потолок. – Она иногда пьёт кровь, ты знаешь об этом?

 Аида говорила мне, что дампиры могут сдерживать жажду, а о том, пьёт ли она кровь и как часто, я до сих пор как-то не задумывалась. При мне Аида ела обычную пищу, и я не думала, использует ли она свои клыки по их назначению...

 – Вся штука в том, что чем чаще пьёшь кровь, тем труднее сдерживать жажду, – проговорил Змей задумчиво-серьёзно. – А чем труднее её сдерживать, тем чаще ты вынужден пить кровь... Сумрака в тебе становится всё больше. Порочный круг замыкается. Так вот, Аида, к сожалению, впустила в себя в последнее время слишком много сумрака.

 – Если она сделала это, значит, не без причин, – сказала я, вспомнив слова Аиды.

 – Что ты знаешь об этом? – Змей недобро блеснул серой сталью глаз. – Этот старый кровосос, её папаша... Это он запудрил ей мозги и свернул её с пути охотника.

 – Змей, дружище, тебе тоже известно далеко не всё, – раздался голос Аиды. – А то, что известно – непонятно. Не запугивай, пожалуйста, Алёну.

 Они с Кельцем вернулись со двора, окончив свой разговор. Аида погладила меня по плечу и сказала:

 – Алёнушка, допивай кофе и едем.

 Змей усмехнулся.

 – И чего же я, такой тёмный, не понимаю?

 Аида не стала отвечать. Зейлин тем временем уже раскладывала кашу по тарелкам. К порции каши прилагалась двойная мягкая вафля с джемом и кружка кофе. Мягко опустив руку на плечо Аиды, Кельц заставил её сесть со всеми за стол и позавтракать. Мне же после разговоров о крови еда как-то вставала поперёк горла.

 – Ребята, удачи вам, – сказала Аида, покончив с завтраком. – И спасибо за гостеприимство.

 Зейлин сунула мне пакет печенья и несколько вафель в дорогу, и мы пошли к машине. Солнце уже позолотило сосновые стволы, утренняя прохлада обнимала меня и бодрила, но сердце сжималось от тоски. Не хотелось никуда ехать – я бы лучше осталась здесь и сидела у камина с Аидой... Но мотор джипа заурчал, и мы тронулись в путь.

 Искоса разглядывая виднеющийся из-под бейсболки стриженый висок Аиды, я спросила:

 – И как часто ты пьёшь кровь?

 Она переключила скорость и закрутила руль: мы выезжали из леса на трассу.

 – Не очень часто. Раз или два в месяц. Беру незаметно у своих пациентов под гипнозом.

 – А у меня могла бы взять?

 Аида некоторое время молча смотрела вперёд, на залитую солнцем дорогу, потом проговорила устало:

 – Алёна, я уже говорила, что никогда не сделаю тебе ничего плохого. Не думай об этом и не тревожься.

 В глубоких синих сумерках мы приехали на какой-то небольшой частный аэродром. Аида остановила машину, но выходить не торопилась, как будто слушая тишину и сосредоточенно глядя перед собой.

 – Уже всё? – спросила я. – Приехали?

 Вместо ответа Аида повернулась и достала из-под заднего сиденья автомат с ультрафиолетовым излучателем на прицеле. Я вжалась в сиденье, похолодев.

 – Приехали, – коротко бросила Аида.

 Из бардачка она вынула пистолет, сняла с предохранителя и вложила мне в руку.

 – Аида, я...

 Я хотела сказать: «Я не умею стрелять», но она сурово оборвала меня:

 – Просто жми на спусковой крючок. Где твой фонарик?

 Я лихорадочно запустила руку в сумочку и достала его.

 – Сиди в машине, я пойду осмотрюсь, – сказала Аида.

 – Нет, я тут не останусь! – чуть не плача от страха, воскликнула я. – Я пойду с тобой.

 – Отставить, – отрезала Аида. – Запрись изнутри и жди меня. Что бы ни случилось, не выходи, пока я не вернусь.

 – А если ты не вернёшься?

 Вместо ответа она коротко и крепко, до боли впилась в мои губы.

 – Вернусь.

 Выйдя из машины, она достала из багажника ещё какое-то оружие и нацепила на себя. К каждому бедру она пристегнула по пистолету, повесила за спину меч и с автоматом наперевес пошла к ангарам.

 Пистолет казался мне невероятно тяжёлым, холодным и жутким, я держала его с ужасом, но выпускать боялась ещё больше. Сердце строчило с пулемётной скоростью, а в плечи как будто впивались невидимые ледяные когти. Сумрак – теперь я чувствовала его, как живое существо – давил со всех сторон, прилипая к стёклам машины, плотный и почти осязаемый. Мне стало холодно.

 Время тянулось, как чёрная резина.

 А потом я услышала выстрелы со стороны ангаров. В холодное желе моих кишок как будто пролилась струя расплавленного металла, а сердце расплющилось о грудную клетку. А у сумрака появились руки и лица.

 Они окружили машину, мерцая в полумраке глазами, пытаясь открыть дверцы и добраться до меня. Крик застрял в моём сжавшемся горле, а палец нажал на кнопку фонарика. С леденящим душу шипением твари отпрянули, пригибаясь к земле. Отовсюду слышался скребущийся звук, как будто сотни крыс грызли джип.

 – А ну пошли прочь! Отвалите! – заорала я, светя фонариком в стёкла.

 Это заставляло чудовищ льнуть к земле и прижиматься к дверцам, бамперам и колёсам. Шипение и грызня не прекращались. А потом машину качнуло – раз, другой... Кряхтя, гады раскачивали машину, пытаясь её перевернуть. Я завопила, вытянутая вдоль спины плетью ужаса, и уронила фонарик. Он упал куда-то между сиденьями и погас.

 К стёклам снова начали липнуть лица и ладони. Удар – и меня осыпало осколками лобового стекла, а в салон просунулась когтистая рука. В следующий миг её обладатель получил пулю и взорвался, рассеявшись в воздухе горстью праха.

 Сама не знаю, как у меня получилось выстрелить. Пистолет толкнул мою руку отдачей и чуть не выпал, но я вцепилась в него изо всех сил: если выроню и его, мне конец. Остальных тварей гибель их товарища разозлила, и они с удвоенной энергией принялись крушить машину. Я пару раз выстрелила наугад и, видно, ни в кого не попала. Стёкла передних дверец разбились одновременно с обеих сторон, и в салон просунулась вампирская харя с оскаленной пастью. Выстрелить в неё я не успела: в мои волосы с железной силой вцепились пальцы.

 Вслед за харей внутрь проникла рука, протягиваясь к моему горлу. Сумрак полз вверх по моим рёбрам, оплетал позвоночник, прорастал ледяными кристаллами в мозг. Он лился из глаз чудовища, из его клыкастой пасти, затопляя собой салон, и уничтожал полевые цветы, синее небо и сосны, рвал в клочья облака и гасил солнце...

 Но прогремели выстрелы, и чёрный спрут съёжился и с писком вытек из машины, а моя голова освободилась. Не дотянувшись до меня на пару сантиметров, рука рассыпалась. Фиолетовые лучи зашипели на коже тварей, которые одна за другой взрывались. Дверца сзади меня открылась, и я выпала на чьи-то крепкие руки. Обмякнув, я утекла в чёрный бархат гулкого Ничто.

 Когда оно отступило, подо мной была трава, а моя спина упиралась в дверцу джипа. Возле меня на колене стоял Змей, сканируя темноту фиолетовым лучом автомата. Его белобрысую голову я сразу узнала, несмотря на мрак.

 – Ты... откуда здесь? – пробормотала я, еле шевеля сухим шершавым языком.

 – Кельц не хотел оставлять вас на произвол судьбы, – ответил Змей.

 – А остальные?

 Змей кивнул в сторону ангаров:

 – Пошли на помощь Аиде. Похоже, предал её папаша.

 Ему что-то сказали в динамик головной гарнитуры, и он потянул меня за локоть, помогая встать. Поддерживаемая его рукой, я заковыляла к ангару.

 Помещение было освещено частично – одним рядом светильников на потолке. На полу – кучки праха и стрелянные гильзы. Тут была в сборе вся команда охотников с Кельцем во главе, а Аида сидела на полу, прижимая ладонь ко лбу, с алыми струйками из носа и ушей.

 – Аида! – бросилась я к ней на подгибающихся ногах. – Что с тобой? Ты ранена?

 – Нет, мой маленький, – улыбнулась она, подняв на меня устало-мутный взгляд. – Это просто психическая атака.

 – Ну что, поверила своему папаше? – угрюмо процедил Змей, пнув гильзу. Та со звоном прокатилась по полу.

 – Лорд Эльенн здесь ни при чём. Его слуги-полукровки – вон там, – ответила Аида, кивком головы показывая куда-то в сторону небольшого самолёта. У его шасси темнели чьи-то тела. – Их вырубили психической атакой... Боюсь, повреждения мозга у них значительные даже для дампирской расы.

 Змей подошёл туда, посмотрел на лежащих, присвистнул.

 – Не слабо их приложили...

 Я спросила:

 – Аида, что всё это значит?

 Она, погладив меня по волосам, сказала:

 – Нас действительно ждали, вот только не те, кто нам нужен. Лорд Немет мстит за сына.

 – Значит, нас некому везти к твоему отцу? – Я покосилась в сторону самолёта.

 – Да, боюсь, что пилоты выведены из строя, – усмехнулась Аида. – Но я умею водить самолёт. Если лорд Эльенн даст мне направление, мы сами долетим.

 Кельц помог Аиде подняться. Выглядела она очень усталой и бледной, да ещё эта кровь... Вытерев себе ноздри, Аида взглянула на пальцы. Похоже, не существовало ничего на свете, чего она бы не умела, но, признаться, я сомневалась, что сейчас она была в состоянии куда-то лететь. Угадав мои мысли, она погладила меня по плечу.

 – Не бойся за меня. Я в порядке, через час сможем взлететь. Оставаться опасно... Нужно только снова связаться с лордом Эльенном.

 – А может, уже не надо больше связываться ни с кем из кровососов? – сказал Змей, раздражённо повысив голос. – Из этого ничего хорошего не выходит, сама видишь. Твой уход из охотников был ошибкой, за которую ты можешь поплатиться тем человеческим, что в тебе ещё осталось.

 – Я бы тоже не хотел отпускать тебя, – присоединился Кельц. – Сумрак поглощает тебя, Аида.

 – Ребята... Я вам всем очень благодарна и очень вас люблю, – проговорила она, утомлённо прикрыв на миг глаза. – Но обратного пути у меня нет.

 – Зато у неё он пока ещё есть, – возразил Кельц, кивнув на меня. – Оставь Алёну с нами, мы защитим её и позаботимся о ней.

 Аида задумалась, опустив голову, а меня затрясло: отпустить Аиду? Расстаться с ней, чтобы, возможно, больше никогда не увидеть? Не знаю, когда я успела к ней так прикипеть сердцем, но при мысли о разлуке тяжесть всей планеты придавила мои плечи. Мой уютный мирок остался позади, и, как ни хотелось бы в него вернуться, сделать этого я уже не могла.

 – Нет, об этом не может быть и речи, – подала я голос.

 Все посмотрели на меня. В глазах Аиды тихо светилась грустная нежность.

 – Алён... Алекс, в общем-то, прав: у тебя ещё есть выбор. Сейчас есть. Но если ты шагнёшь на борт самолёта, у тебя его не станет.

 – Я сделала его, – сказала я решительно. – Я остаюсь с тобой. Сумрак – он везде. И нет по большому счёту разницы, где ты находишься: всюду его щупальца. А с тобой... С тобой я его не боюсь.

 Я шагнула к Аиде и обняла её у всех на глазах. Пусть думают, что хотят, плевать.

 – Кажется, это любовь, – проговорил Змей. – Эхе-хе...

 Закинув оружие себе на плечи и возведя глаза к потолку, он с нарочитой небрежностью вразвалочку прошёлся туда и обратно. Аида не обратила внимания на его насмешливую реплику. Прижав мои пальцы к своим губам, она закрыла глаза.

 Потом она вышла под открытое небо и присела на корточки, поникнув головой и прижав пальцы к виску. Через пять минут она сообщила:

 – Я знаю, куда лететь.

 Вещи и оружие были переложены в самолёт, свою машину Аида попросила охотников отогнать к ним на базу и присмотреть за ней.

 – А с этими что? – спросил Змей, ткнув носком ботинка в бесчувственное тело на полу. – Может, разрешишь нам пристрелить их?

 – Нет, попробую взять их с собой к лорду Эльенну, – ответила Аида. – Может быть, он сумеет их вылечить. Помогите мне их затащить.

 – Да здравствует гуманность, – буркнул Змей.

 И вот, мы сидели в кабине. Я – на месте второго пилота, хотя и ничего не смыслила в вождении самолётов. Руки Аиды и здесь не растерялись – делали всё так же уверенно и ловко, как обращались с оружием.

 – Ты прямо Джеймс Бонд, – усмехнулась я. – Всё умеешь.

 – Ну, допустим, не всё, – сказала она. – Но многое. Профессия охотника – непредсказуемая вещь. Никогда не знаешь, что в ней может пригодиться.

 – А куда мы вообще летим? – спросила я.

 – В Швейцарию.