Охотница-одиночка. Свечи, розовые лепестки и шёлковые простыни. Дротик. Смертельная поездка. Замена крови.

 Прости меня, Алёнка. «Обещай, что не бросишь, не подведёшь меня», – просила ты, когда мы отправлялись в это проклятое путешествие. А я подвела и бросила. И теперь не могу согреть твои холодные пальцы и заставить открыться глаза. Твои губы остаются безучастными в ответ на мои поцелуи, но я верю, что ты слышишь меня. И даже если мне придётся продать душу дьяволу, чтобы вернуть тебя, я сделаю это.

 Тебе холодно там, я знаю. Может быть, мой голос согреет тебя, милая. Слушай же дальше.

 Когда я не дала Змею убить Эрику, в команде меня, конечно, не поняли. Разногласия привели к тому, что я решилась покинуть группу и продолжить охоту в одиночку. Кельц был против моего ухода, но вот со Змеем у нас дошло до драки. Когда у него кончились аргументы, он пустил в ход кулаки... Помнишь, какой совет я ему дала после мастер-класса? Работать над управлением эмоциями. У него всегда были с этим проблемы.

 Он ударил меня, и моё терпение лопнуло. Это стало последней каплей, и больше ничто не могло удержать меня в группе. Я попросила Кельца дать мне комплект оружия и боеприпасы к нему на первое время, но он отказался меня отпускать. Тогда я сама ушла, взяв всё необходимое без разрешения.

 Встала проблема денег. Имея постоянную работу с девяти до шести, на вампиров не очень-то поохотишься, да и много не заработаешь, но я придумала выход: казино. У меня уже тогда просыпались паранормальные психические способности, они-то и помогали мне быть удачливой в игре, а иногда – что греха таить – и жульничать. Периодически выигрывая довольно неплохие суммы – не слишком крупные, чтобы привлекать много внимания, и не слишком мелкие, чтобы посещать игорные дома часто, – я имела массу свободного времени, чтобы тренироваться и выслеживать кровососов. Я нигде не задерживалась подолгу, и у меня, наверно, развился синдром перекати-поля. Одно и то же казино я старалась не посещать дважды – вот так и вышло, что я побывала почти во всех игорных заведениях Европы.

 Теперь я охотилась только на тех вампиров, которые убивали людей и беспредельничали. Когда боеприпасы начали подходить к концу, мне пришлось покупать их у другой группы охотников.

 В те годы у меня было много мимолётных романчиков с девушками. С некоторыми доходило до постели, с другими не заходило дальше прогулок и поцелуйчиков. Но я навсегда запомнила вкус губ Эрики, ту сладкую тоску осеннего леса. Иногда она приходила ко мне во сне, говоря: «Я ждала тебя так много лет...» Меня всё сильнее тянуло вернуться в Берн и попробовать найти её, что я в конце концов и сделала.

 Я сняла маленький загородный домик в стиле шале и отправилась на прогулку по вечернему городу. Чутьё подсказывало, что она всё ещё жила здесь: иногда у меня начинало колотиться сердце, когда прохладный ветер приносил запах свежести и печали. Мне казалось, будто Эрика наблюдает за мной из-за угла, но когда я резко оборачивалась – никого... К особняку я не приближалась из соображений осторожности: резиденция лорда должна была кишеть охраной.

 После одной такой прогулки я возвращалась домой довольно поздно: уже совсем стемнело, шёл дождь. На крыльце я вдруг ощутила бешеное сердцебиение и присутствие кого-то знакомого в доме. Окно спальни приглушённо светилось. Нет, это не воры, подсказывало мне что-то...

 По ступенькам я поднималась с небывалой слабостью в коленях. Ещё никогда в жизни я так не волновалась. Спальня была вся уставлена свечами разного калибра и формы, на полу алели лепестки роз, а на шёлковых простынях возлежала обнажённая спящая красавица. Я подошла к ней, дотронулась до волос. Сомкнутые ресницы дрогнули – значит, притворялась, чертовка.

 – Давно ты тут отдыхаешь? – усмехнулась я, присаживаясь рядом.

 Эрика открыла глаза и очаровательно надула губки.

 – Хоть бы сказала, что ты рада меня видеть...

 И вся соблазнительно изогнулась на постели, скользя по своей груди розовым бутоном. Её глаза сияли радостью и нетерпением, и я поняла: она ни на день обо мне не забывала.

 – Как-то уж очень всё это... хм, стремительно, – пошутила я, обводя взглядом эту романтичную обстановку. Свечи, розовые лепестки, белый шёлк простыней – беспроигрышный вариант, и тому, кто скажет, что это – избито, я плюну в глаза. Это не избито, это – неувядающая классика.

 Эрика возмущённо приподнялась на локте.

 – Стремительно?! – вскричала она. – Да я видела тебя в снах чёртову кучу лет! Потом ты появилась на миг, мы поцеловались под зонтом, тебя ранили... и всё! – ты опять пропала ещё на одну чёртову кучу лет! По-моему, «прелюдия» была достаточно длинной. Я хочу с тобой в постель здесь и сейчас, и это не обсуждается! Иди ко мне!

 Это прозвучало страстно, гневно, обиженно, требовательно и чертовски очаровательно. Когда прекрасная обнажённая девушка так приказывает – к чертям колебания, надо беспрекословно повиноваться, что я и сделала с радостью. Этой ночью мы не сомкнули глаз ни на минуту, кучей разных способов достигая пика блаженства снова и снова. За час до рассвета она уехала, пообещав, что вернётся на следующую ночь, а я ещё до полудня валялась в постели, любуясь засосами на теле и чувствуя себя счастливой идиоткой. И мне было плевать, что она – вампир, а я – охотница. Я влюбилась.

 С наступлением темноты она вернулась, с порога впившись в мой рот поцелуем, и всё повторилось. Мы просто не могли насытиться друг другом, и не нужны были никакие слова.

 Нет, конечно, мы не только занимались любовью. Где-то на пятый день, немного утолив чувственный голод, мы начали разговаривать, гулять, кататься по городу на машине, ходить в театр и в кино. Оказалось, мать Эрики была из России, и она знала этот язык довольно хорошо. Я поведала, что мой отчим тоже был русским (правда, с греческими корнями) – так называемым белоэмигрантом. К нашим забавам добавилось ещё и взаимное обучение: я с Эрикой вспоминала русский, который когда-то знала в совершенстве, но в отсутствие практики успела подзабыть, а её обучала греческому.

 Наша идиллия продолжалась месяца три или четыре, пока у меня не подошли к концу деньги. Снова нужно было отправляться на «заработки», то есть, в казино, и мне пришлось уехать. Эрика не хотела меня отпускать, говоря, что у неё денег полно, нам хватит, но сидеть у неё на шее мне не хотелось.

 Сыграла я тогда неудачно: хотела удвоить сумму, но вместо этого потеряла то, что успела выиграть. А когда я покинула казино – голодная, злая, на грани отчаяния – на улице мне что-то вонзилось в плечо. Это был дротик с какой-то дрянью, наподобие тех, какими усыпляют диких зверей. Огни вечерней улицы поплыли у меня перед глазами, дурнота подступила к горлу, потом страшно захотелось пить. Я едва доплелась до магазина, купила бутылку минеральной воды. Попила – как будто чуть полегчало.

 Я знала, что для сведения счётов друг с другом у вампиров была в ходу не только грубая сила, но и коварство – яды, только до сих пор ещё никогда с этим не сталкивалась. Видимо, мне мстили за мою охотничью деятельность – другой причины в голову не приходило. Как быстро действует яд, сколько у меня времени? Неизвестность висела глухой пеленой. «Эрика, Эрика», – стучало в висках. Хоть успеть бы перед смертью ещё раз увидеть её, прильнуть к губам... Я решила рвануть обратно в Берн. Успею – не успею, но хотя бы попытаюсь...

 Вести машину было тяжело, меня постоянно куда-то уносило. Приходилось останавливаться и пережидать приступы дурноты. Денег оставалось совсем мало – только на бензин едва хватало. Невидимой нитью меня вёл образ Эрики – её чудные волосы, молочная кожа, сладкие губы... Держаться, не умирать, доехать до неё, приказывала я себе.

 Уже утром – я была всё ещё каким-то чудом жива – мне встретился на дороге голосующий парень с рюкзаком. Видно, он путешествовал автостопом. Я вела машину в таком состоянии, что сама рисковала разбиться, а брать ответственность ещё и за пассажира было бы просто преступлением, но что-то подсказывало мне: остановись. Я притормозила.

 – Мне до Берна, – сказал парень – рыжий, веснушчатый, с длинными кроличьими зубами, в кепке и смешных жёлтых штанах. – Не подбросите?

 – Садись, – сказала я.

 Мы поехали. Я изо всех сил старалась делать бодрый вид, чтобы пассажир не заподозрил, что мне плохо, и у меня вроде бы с горем пополам получалось – покуда я молчала. Как назло, парень оказался не в меру разговорчивым – трещал без умолку о себе, о своей семье, об учёбе в колледже искусств, о страсти к путешествиям. Пытался он расспрашивать и меня, но мой язык еле ворочался во рту, и меня хватало только на односложные реплики. Разговор явно не клеился. Парень замолчал ненадолго, и я мысленно возблагодарила небеса, но не тут то было.

 – Вы что... пьяны? – спросил он, подозрительно всматриваясь в меня с заднего сиденья.

 – С чего ты взял? Ничуть, – ответила я, но сама чувствовала, что вид у меня, скорее всего, неважный. Чудо, что попутчик не заметил этого раньше.

 – Я же слышу, как вы разговариваете, – настаивал парень. – Вы с трудом можете связать два слова! А если вы не справитесь с управлением, и мы перевернёмся?

 – Парень, успокойся, – сказала я. – Я не пьяна.

 – Да нет же, вы пьяны! – не унимался он. – Остановите машину, я выйду!

 – Да не пьяна я! – простонала я. И зачем-то призналась: – Меня отравили.

 Попутчик на пару секунд потрясённо заткнулся, а потом забормотал:

 – О господи... Какой кошмар! Но что же делать? Вам нужно срочно в больницу!

 – Именно туда я и еду, – процедила я, едва не теряя сознание.

 На какой-то миг я перестала чувствовать руки: они просто лежали на руле, как чужие. Если бы сейчас был поворот, мы бы точно слетели с дороги. Ноги ещё действовали, и я нажала на тормоз.

 – В чём дело? – переполошился пассажир. – Вам плохо? О боже мой!

 – Сейчас... секунду, – бормотала я, теряя чувствительность в языке.

 Видимо, я ненадолго потеряла сознание. Лицо мне оросила вода, и это вернуло меня к реальности. У парня в рюкзаке была бутылка минералки, и он, видимо, ею меня обрызгал. На шее у него вздулись вены... Сосуды, по которым, пульсируя, текла алая спасительная жидкость. Во рту у меня начали расти клыки, выдвигаясь из пазух, и я не могла это остановить.

 Мой организм для выживания снова требовал крови. Снова было как во время того боя, когда мы брали штурмом итальянский гарнизон... Бедняга этот парень... Лучше бы он не садился ко мне в машину.

 Удивительно, сколько во мне было силы даже в таком состоянии: парень потрепыхался подо мной, как придушенный цыплёнок, всего с минуту, а потом затих.

 Я отпустила его, смертельно бледного и обмякшего, когда мой наполненный до отказа желудок уже распирало. Сколько я высосала? Литр? Два? Или больше? Мне стало лучше, руки и ноги снова слушались меня, а дурнота как будто отступала. У несчастного парня еле-еле прощупывался пульс, горло было разодрано – как будто дикий зверь постарался.

 – Чёрт, – прошипела я и втопила педаль газа. Вот теперь уже ему срочно требовалось в больницу...

 Бедняга не дожил до неё – отдал Богу душу на подъезде к Берну. Я остановила машину и, уткнувшись лбом в сложенные на руле руки, долго сидела так... Без слёз, без истерик, без чувств. Больше его не увидит семья, не поцелует девушка, не поприветствуют сокурсники.

 Дротик с остатками яда лежал у меня в кармане. Теперь уже было ясно, что он – медленного действия, но вот существовало ли противоядие? Зачем я вообще ехала к Эрике – чтобы умереть у неё на руках, тем самым напугав и причинив горе? А может, противоядие всё же есть, и Эрика что-нибудь знает об этом?

 Я вытащила тело парня из машины и положила на придорожную траву. Глядя в спокойное бледное лицо, я думала: стоило ли отнимать у него жизнь, чтобы спасти свою? Так или иначе, я сделала это не намеренно, просто не рассчитала... Выпила слишком много. Проклятье...

 – Прости меня, – пробормотала я, гладя рыжие вихры парня. – Прости меня, приятель. Я клянусь, что найду и прикончу ту мразь, из-за которой пришлось тебя погубить.

 Выпитая кровь помогла мне продержаться до города. В логово вампиров я не решилась сунуться: а если это папаша моей любимой узнал о нас и приказал меня подстрелить отравленным дротиком? Вполне возможно... Вся надежда была на чутьё Эрики и на незримую телепатическую связь, которая, как мне казалось, между нами возникла. Эрика должна была почувствовать меня – я верила в это.

 Денег у меня совсем не осталось, поэтому я только подъехала к домику, который в прошлый раз снимала. Кажется, он пустовал... Можно было, конечно, взломать дверь – замок был несложный, английский, но силы иссякали. Снова наваливалась слабость и дурнота, начинали отниматься ноги – ступни уже плохо чувствовались. Откинувшись на спинку сиденья, я обречённо слушала победную поступь смерти и только могла мысленно призывать Эрику...

 Белая дева уже звала меня прогуляться по звёздным дорожкам, когда по крыше машины застучал дождь. Этот простой земной звук, такой обыденный и вечный, зацепил моё сознание, как якорёк, и держал около земли. Из последних сил я опустила боковое стекло и высунула руку наружу, чтобы ощутить дождевые капли. Может быть, они станут последним моим земным ощущением... Не самым плохим, надо сказать. Тёмные тучи сгустились надо мной, и только кое-где сквозь разрывы на землю падали лучи света – как мне казалось, будто лестницы в рай. Эрика, видимо, уже не придёт... Ну что ж, поделом мне – после того, что я сделала с этим парнем, такой исход будет справедлив. Всю жизнь защищала людей от кровососов, и вот – сама поступила как последняя тварь.

 – Аида!

 Мою высунутую из машины руку нежно сжали девичьи ладошки, потом к ней прильнули губы, перецеловывая все пальцы. Потом с другой стороны открылась дверца, и ладошки принялись гладить мои щёки.

 – Аида, что с тобой?

 Я напоследок любовалась ею, стараясь наглядеться впрок – может, её образ поможет мне и ТАМ. На ней было горчичное двубортное пальтецо с капюшоном и чёрные сапожки.

 – Кажется, я умираю, красавица, – выговорила я. – Яд... Видимо, твой папаша узнал о нас и велел меня прикончить.

 Её глаза широко раскрылись, тёмные от ужаса и боли.

 – С чего ты взяла?! Нет, папа не мог так поступить! Я ему ничего о нас не говорила... Да даже если бы он и знал, то никогда бы... Нет, нет!

 – У меня в кармане дротик, – сказала я. – Осторожно, не наколись, там ещё остался яд...

 Дротик лежал на её дрожащей ладошке.

 – Нет, нет, – лепетала она. – Едем, едем срочно, папа тебе поможет! Он специалист в этом, составляет снадобья, знает яды и противоядия!

 – Сопоставь факты, милая, – усмехнулась я. – Раз он специалист по ядам, то вывод сам напрашивается...

 – Нет! – гневно сверкнула она прекрасными большими глазами. – Ты его совсем не знаешь, не смей так говорить! Едем!

 Силища у неё не уступала моей: вытащив из машины на руках, Эрика усадила меня в свою, завела мотор и резко рванула с места – только колёса завизжали. Гнала она под дождём километров под сто пятьдесят – весьма рискованно, особенно на поворотах.

 – Любимая, ты нас угробишь, – простонала я.

 Но водила она превосходно и лихо, как настоящий гонщик. Мне показалось, не прошло и пяти минут, как мы притормозили у тех дубов-великанов при воротах – помнишь их? Старые, как мир. Не буду описывать дом: ты знаешь, как он выглядит и снаружи, и изнутри. Мрачным дождливым вечером он казался настоящим дворцом сумрака. Внеся меня на руках в главную гостиную, Эрика позвала:

 – Папа! Папа, скорее, помоги!

 Она опустила меня на диван, скинула пальто и присела рядом. Послышались гулкие шаги, а потом – мужской голос:

 – Что случилось, детка?

 Его звук отдался в моей голове эхом, как в пустой пещере. Мне почудилось, будто пласт сумрака ожил и надвигался на нас, словно стоглазое чудовище, волна покалывающего холода накрыла меня.

 – Папа, её отравили... выстрелили дротиком, вот он, – начала сбивчиво рассказывать Эрика. – Что это за яд? Ты его знаешь? Есть противоядие?

 Мужской голос спросил:

 – Кто это?

 Эрика на миг замешкалась, но потом ответила твёрдо и быстро:

 – Аида. Моя... подруга.

 – Аида Вангелиди? Охотница?

 Эрика сказала тихо, но по-прежнему решительно:

 – Да, папа... Пожалуйста, прошу тебя, давай все вопросы – потом? Время на исходе, нужно противоядие, срочно! Умоляю тебя, помоги ей! Сделай это, прошу! Для меня!

 – Хммм... Вот оно что.

 Надо мной склонилось лицо лорда Эльенна. В гостиной трещало пламя камина, в окна барабанил дождь, а моё сердце отбивало последние удары, захлёбываясь кровью.

 – Значит, мы должны спасти от смерти ту, которая приносит смерть нам? – задумчиво проговорил лорд. – Забавная ирония. – Он поднёс к носу дротик, и его ноздри чутко вздрогнули, втягивая запах. – Это ритику – яд, разлагающий кровь. Самый страшный. От него нет противоядия.

 – Не может быть, – глухо и сдавленно пробормотала Эрика.

 В её дрогнувшем голосе было столько горя, что моё останавливающееся сердце сжалось от нежной жалости. Ухо отца тоже чутко ловило все оттенки её эмоций.

 – Но есть шанс, что она сама справится с ядом, если мы ей немного поможем, – добавил лорд Эльенн обнадёживающе. – Правда, потребуется заменить ей всю кровь.

 – Так давай сделаем это скорее! – вскричала Эрика. – Папа, если она умрёт, я...

 – Хорошо, хорошо, малышка. Не волнуйся, – перебил лорд мягко. – В случае, если она справится, её организм приобретёт невосприимчивость к этому яду – таково свойство полукровок. Правда, я не припомню случаев, чтобы при отравлении ритику кто-то выживал...

 – Папа!!!

 – Ладно. Сейчас посмотрю, что у неё за кровь – на предмет совместимости.

 Лорд-вампир взял мою руку, и его белоснежный острый клык проколол мне палец. Пару секунд он задумчиво глядел в потолок, держа во рту капельку крови, а потом сплюнул.

 – Так, первая резус-отрицательная. В идеале, конечно, лучше перелить кровь дампира, но не знаю, располагаем ли мы таким количеством... На худой конец, подойдёт и человеческая – в организме она всё равно подвергнется естественному обновлению.

 Операция по замещению крови началась. Снизу была мягкая постель, а сверху – нежные губы Эрики. Её ладошки гладили моё лицо и волосы, глаза ласково сияли звёздочками, она повторяла беспрестанно:

 – Всё будет хорошо... Ты справишься... Я с тобой.

 Из бедренной артерии мою разлагающуюся кровь откачивали, а в локтевую вену вводили под давлением донорскую. Боли я не чувствовала, только слышала, как в тазик на полу льётся тонкая струйка. Понюхав её, лорд Эльенн поморщился.

 – Уфф... Как она ещё столько продержалась в живых с такой кровью, – проговорил он озадаченно. – Кто знает... Может быть, придётся через некоторое время провести ещё одну замену и экстракорпоральную фильтрацию. Посмотрим.

 Через два часа тазик, полный крови, унесли, а лорд Эльенн в стерильных перчатках накладывал мне швы с ловкостью и искусством профессионального хирурга. Я спросила:

 – Почему вы мне помогаете? Я ведь охотница.

 Лорд не ответил, а Эрика ласково потёрлась носом о мою щёку.

 – Папа у меня замечательный.

 Я усмехнулась.

 – Ну, замечательный-то он по отношению к тебе. А вот я – другое дело... Если вампир помогает своему потенциальному убийце – тут что-то не то.

 – Как ты себя чувствуешь? – спросил лорд Эльенн суховато.

 – Да вроде получше немного, спасибо, – ответила я.

 – Часть яда успела абсорбироваться в ткани, – сказал лорд. – Новая кровь его снова впитает из них, и отравление может продолжиться. Поэтому через какое-то время, возможно, придётся повторить замещение, а потом ещё и пропустить кровь через аппарат экстракорпоральной фильтрации. Ритику – очень опасный яд, даже маленькие его дозы могут привести к летальному исходу...

 – Папа, – перебила Эрика. – Зачем ты так?

 – Думаю, наша пациентка предпочитает знать истинное положение вещей, – с чуть приметной усмешкой ответил лорд. – Не так ли?

 – Да уж, надо думать, что предпочитаю, – сказала я. – Не беспокойся, милая, нервы у меня крепкие. Кстати, вы не знаете, милорд, кто мог бы в меня пульнуть этим дротиком?

 – Одно могу сказать точно: это сделали не по моему приказу, – отвечая на мои мысли, усмехнулся лорд Эльенн. – Теоретически это мог быть кто угодно, учитывая масштаб, в котором ты насолила вампирскому роду. Да, и ещё кое-что... Боюсь, для того чтобы увеличить силы и сопротивляемость организма в ходе борьбы с ядом, тебе придётся пить кровь.

 – А без этого – никак? – нахмурилась я, вспоминая бледное лицо рыжего парня-попутчика.

 – Это сильно повысит твои шансы на выживание, – ответил лорд с мрачноватой ухмылкой.

 – Аида, пожалуйста, делай, как говорит папа, – нежно вороша мои волосы, сказала Эрика. – Если кровь поможет тебе справиться с ядом – значит, надо пить.