Короток день в ноябре на острове обреченных - всего два часа! - и мучительно длинна ночь. Но на этот раз она - эта ранняя долгая ночь - была союзницей в борьбе за свободу. Только под ее покровом смогли двадцать смельчаков спуститься с высокой скалы в расположение склада с оружием.
Территория склада была невелика. К отвесной скале были пристроены блокгаузы, где хранились оружие и боеприпасы. Скала была прочным тылом склада, а спереди и по бокам он ограждался высокими столбами с густыми рядами колючей проволоки и с вышками для часовых по углам; по сторонам железных ворот имелись амбразуры с пулеметами наготове.
С самого основания этого склада тишину на нем нарушали лишь завывания ветра да неумолкаемый грохот прибоя. И к ровному, усыпляющему покою здесь привыкли, как к должному.
В этот темный ранний вечер от блокгаузов к воротам подошла группа вооруженных людей в форме эсэсовцев.
- Почему не вовремя и откуда вас так много? - удивился караульный у ворот. - Что случилось?
- Сейчас объясню, - ответил шедший впереди.- Держи пока папиросу!..
Но часовой так и не успел ни закурить, ни получить ответ. Оглушенный ударом в голову, он беззвучно опустился на камни.
Действия ударной группы разведчиков были четки, быстры и рассчитаны до мелочей заранее. Через несколько минут на вышках уже стояли другие люди, в караульном помещении у телефона сидел Медведев, а в открытые ворота бесшумно прошел большой отряд. Еще через десять минут склад с оружием находился в руках восставших.
Несколько позже во двор склада въехали восемь фургонов, захваченных на автобазе. Две машины с оружием были отправлены в гавань, а другие, с вооруженными людьми, разъехались в разные пункты, для дальнейших действий и перехвата коммуникаций острова. К арсеналу потянулись пешие отряды. Они вооружались и в строгом строю уходили по назначению.
В гавани в это время события развернулись по-другому.
После расстрела Матвеева прошло около двух часов. Уже давно опустились над островом густые сумерки. Горели яркие фонари, освещая палубу. Все это время работа на судах продолжалась в молчании и была как никогда четкой. Дисциплина и порядок казались образцовыми.
Шарфюрер Краух снова поднялся на палубу, в сопровождении двух автоматчиков и переводчика. Медленно шагая, он внимательно всматривался в лица работающих, выискивая непочтительность или дерзость, к чему можно было бы придраться.
Наконец он остановился. Ему показалось, что нашлось нечто, заслуживающее внимания. Группа русских, напрягая силы, безуспешно пыталась высвободить металлическую сетку, наполненную тяжелыми ящиками, которая застряла в люке.
Несколько минут эсэсовец молча наблюдал за бесплодными усилиями ослабевших от многочасовой работы людей. Затем он подошел ближе.
- Вы что же это возитесь столько времени?.. Закупорили люк!.. Живее, живее!
Не глядя на эсэсовца, работающие снова попытались высвободить тяжелый груз, но снова ничего не вышло.
- Быстрее, говорю! - злорадно крикнул эсэсовец, подходя еще ближе. Молчание и казавшееся покорное безразличие работавших поднимало у него желание поиздеваться, показать свою власть.
- Молчите? Притихли, наконец?! Поняли теперь, что значит поднять руку на немца?! - все более распалялся эсэсовец. - Я сейчас буду плевать вам в глаза, и вы не посмеете мне возражать!..
Эсэсовец подошел к работающим вплотную и, ухватив за ухо стоявшего ближе к нему украинца Григория Марченко, попытался вывернуть его голову лицом в свою сторону.
В это время зеленая ракета с шипением пронеслась мимо судов - и одновременно эсэсовец получил сильный удар в переносицу. Он отпрянул назад, хватаясь за автомат, но на обеих его руках повисли двое. Автомате него сорвали.
Здоровый, как бык, откормленный эсэсовец рванул руки. Казалось, что истощенные, измученные люди должны были бы сразу же оторваться. Но накопившаяся ненависть утроила их силы, и они впились в руки врага, как клещами.
- Этого надо взять живым! - крикнул, задыхаясь,
Марченко. - Он главный палач Матвеева.
Люди сплелись в клубок. Позади, где эсэсовец оставил автоматчиков, он тоже услышал борьбу, глухие удары, затем треснули выстрелы. Наливаясь злобой, эсэсовец с силой ударил коленом в живот наседавшего на него Марченко. Тот застонал, надломился, но не оставил руку врага, впился в нее еще и зубами.
Эсэсовец получил новый удар в лицо. Огромным усилием он вырвал другую руку, дотянулся до кобуры, вытащил пистолет, но выстрелить не успел. Кто-то ударил его прикладом в лоб, и он рухнул, как подкошенный.
В эти несколько секунд палубы судов и причал наполнились треском выстрелов, шумом рукопашной борьбы и разноголосыми - русскими и немецкими - выкриками. В течение короткого времени суда и пристань оказались в руках восставших, неотвратимых в своем бешеном натиске.
Радиорубки обоих кораблей были захвачены в первые же минуты. На «Берлине» группа бойцов, под командой старшины Алексея Самохина, вломилась в радиорубку, вооруженная пистолетами и гранатами.
- Хенде хох! - скомандовал Алексей.
При виде гранаты на лице радиста, сидевшего с наушниками на голове, отразился ужас, и он свалился на пол. Наушники с треском сорвались с его головы, гулко ударились о металлическую дверцу шкафа. Радист, ожидая взрыва, крепко закрыл глаза и перекатился в угол.
- Вылезай, вылезай! - крикнул Алексей по-немецки, направляя на радиста пистолет.
Радист открыл глаза, шатаясь встал и поднял руки. Был он в форме гражданского связиста.
Алексей быстро обыскал его.
- Где оружие?
- Мне оружие не положено. - Радист трясся, как в лихорадке.
- Показывай свое хозяйство! - приказал Самохин. - А ты, Петр, осматривай аппаратуру.
Дрожащими руками радист открывал ящики, шкаф, показывал Петру Лемешко, где что находится.
- Всё показал?
- Всё.
- Ну, теперь пошли!
- Куда? - Челюсти радиста мелко дрожали. - Вы хотите меня расстрелять?.. Но я не воевал… Я только хотел здесь получше заработать.
- Чего ты трясешься, как овечий хвост! - презрительно сказал Самохин. - Мы таких не трогаем. Мы же не эсэсовцы!.. Мы советские люди!..
Радиста увели в трюм, где собирали всех пленных.
В капитанской каюте на «Одере» забаррикадировалась группа эсэсовцев, отстреливаясь из автоматов и пистолетов. Бойцы отряда Анисимова выломали дверь, и эсэсовцы были перебиты. Понесли потери и нападавшие…
Бои шли не только на судах, но и на территории гавани.
Действия восставших были решительными. И, пока подавлялись последние очаги сопротивления, часть отряда Анисимова, по заранее намеченному плану, отрезала пути из гавани в глубь острова.
Немногочисленные команды судов, не оказавшие сопротивления, были изолированы в трюмах, как пленные.
Пьяные капитаны не обратили внимания на стрельбу и шум на судах. Не заметили они и того, как в каюту вошли двое оборванных людей с автоматами в руках. Один из вошедших - поляк Казимир Шиманский - негромко по-немецки сказал:
- Прошу, господа капитаны, поднять руки и сказать, где ваше оружие.
Штольц начал протирать глаза.
- Лутц! - обратился он к коллеге.- Ты не спишь? Мне что-то мерещится.
Сразу протрезвевший и побледневший Лутц пытался поднять руки, но они его не слушались. Он со своей стороны попросил Штольца:
- Густав, помоги мне поднять руки, а то… эти… меня прихлопнут.
- Ну! Скоро вы очухаетесь?! - прикрикнул Шиманский.- Где ваше оружие?
Штольц молча показал на письменный стол. Шиманский прошел туда и из ящика стола вытащил пистолет.
- Другое оружие есть? - обратился он к Штольцу.
Штольц окончательно протрезвел.
- А ты кто такой?! - закричал он вдруг и, дотянувшись до кнопки, нажал ее, наваливаясь всем телом.
Шиманский ядовито улыбнулся.
- Жми, жми сильнее. А ну, руки вверх! - крикнул он, направляя автомат на Штольца. - Пображничали на наших муках - и хватит!
Побелевший Штольц отшатнулся от кнопки и поднял руки. Низко сидевший в кресле Лутц уже Держал свои руки поднятыми, положив их на горлышки высоких бутылок, стоявших на столе.
Шиманский обыскал капитанов, извлек из их карманов пухлые бумажники, записные книжки, портсигары, ключи и всякую мелочь. Он сложил все это в большую коробку из-под сигар и скомандовал:
- Встать! Пошли в штаб!
В штабе было немноголюдно. Все повстанцы - в прошлом военные - докладывали своим командирам по-военному кратко и указания командиров выполняли как военные приказы на фронте.
А в штабе продолжалась напряженная работа.
Бывший французский лейтенант Блюм и бывший английский майор Джексон организовывали «западников» в отряды, которые тут же вооружались доставленным в гавань оружием и поступали под объединенное командование восставших.
В гавань, где обосновался штаб, на машине приехал Смуров. Цибуленко с командирами отрядов по карте острова уточняли операции. А Шерстнев уже организовал работу по очистке судов от ненужных грузов, по созданию запасов продовольствия и воды и по подготовке судовых помещений для приема людей. Из доставленных на остров строительных материалов плотники уже строили в трюмах нары.
Пока в гавани шли бои, а отряды повстанцев продвигались по разным направлениям, согласно разработанному штабом плану, произошли важные события и в Центре…