Все не так, не о том и не то… И пиджак на озябшем пальто. Люстра дремлет светло и устало. Значит, время такое настало, что мне больше не нужен никто. Старый плед на диван положу и на кухне оставлю записку: «Не волнуйтесь, я буду так близко… Я одна по дворам поброжу!». Но в реальности будет иначе… Дом великим смятеньем охвачен. Кто-то за полночь ищет меня. Его поиск уже неудачен: нет меня, как прошедшего дня. Есть отныне такая… другая… Лишь черты да движения схожи. Она – я, но, меня избегая, будет выглядеть даже моложе… Даже жёстче… Но дело не в этом… Просто прошлые спутались мысли!.. Как и я, она будет поэтом, но в другой, мне неведомой жизни.

Проживу жизнь обычной мещанки – мне мещанская доля верней. Раньше были глаза от цыганки – небо-росчерки чёрных бровей, намечался цыганистый норов. А теперь?.. Вышина… тишина… В полумрачном плену коридоров я сегодня гуляю одна. То ль родные меня подзабыли, быстротечие жизни кляня?.. Я мечтаю теперь, чтоб любили, пусть другую уже – не меня, чтоб собратья по цеху признали, все её – эта слава не мне – чтоб её тёмной ночью встречали, ожидая в холодном окне. Ей не знать ни вселенской печали, ни задумчивой пропасти стен. Я хочу, чтоб её обожали всем нелюбленным в жизни взамен. Я гляжу, как идёт на прогулку эта  новая , эта  она , нежно кутаясь в рыжую шубку, как над нею вздыхает луна. …………. Дай ей бог, чтоб ни сумок-котомок и ни груза обид не таскать. а ещё, эту жизнь не искомкав, только радости в жизни искать, быть, как луч, вдохновенной и тонкой, чтоб друзей и поклонников рать, а ещё – чтоб осталась ребёнком, даже, если пойдёт умирать.

Устала… И еду домой… Мне больше не надо, не надо – ни зорь     над Москвою-рекой, ни встреч     у Нескучного сада, ни лёгкого здравствуй-прости, ни рук,     что ласкали мне плечи, а хочется ношу нести, которую вряд ли излечит бег времени… (бремени бег!). Все наши проколы-приколы… Нет больше ни мыслей – ни бед, осталось одно: коридоры московского, злого житья… Так рухни же всё в одночасье, чтоб лёгкая песня моя наполнилась музыкой счастья, затем что вокруг пустота (ни звука родного, ни слова…). Ты видишь, Господь, я чиста. Господь, ты роди меня снова.