Алек в сотый раз проворчал под нос тихое проклятие, беспощадно тыкая пальцем в сенсорную панель магнитолы. Мне оставалось лишь незаметно закатывать глаза и терпеть его негодование в адрес музыки. Желание выругаться и напомнить ему, что никто не просил его ехать со мной, свербело язык, но, с другой стороны, я была рада, что не отправилась с Егором. Поэтому и выносила все молча. Сейчас, когда остатки помутнения от странной связи полностью покинули мой рассудок, смогла по-другому посмотреть на ситуацию. Егор возможно и милый, и может быть я не против общения с ним, однако не тогда, когда даже отказать парню не в состоянии.

– Серьезно? – вновь возмутился Алек, оставив на время свои попытки переключать, и повернулся ко мне.

Я бросила на него взгляд, вопрошающе приподняв бровь.

– Как ты могла назвать мою музыку ужасной? – Алек не стал ждать ответа. – Когда она хотя бы к действию побуждает. Даже если смысл: «умираю от несчастной любви», от нее не возникает желания сброситься с крыши, как от этого, – он ткнул пальцем в сторону экрана, – сопливого дерьма.

В первый раз я видела, что Алек умеет ворчать, и мне так захотелось из-за этого улыбнуться. Однако сдержалась, и вместо того решила, что настал момент выразить свои мысли вслух:

– Тебе напомнить, что я была против совместной поездки?

Последовал шумный вздох, но он был адресован уже не мне, а заигравшей очередной песне, и Алек, словно утомившись, откинулся на спинку сидения.

– Я бы все равно поехал с тобой, – проговорил он, рассматривая крышу машины.

– Но зачем? – не понимала я.

На меня моментально устремился его острый взгляд:

– Научись, принцесса, говорить «спасибо». – Он снова смотрел на крышу. – Между прочем, очень полезное слово.

Ответа на свой вопрос я так и не услышала, а все мои догадки обращались к невозможному, поэтому я решила оставить этот разговор. К тому же, мне больше не хотелось выслушивать его обвинения в адрес моей неблагодарности.

– Спасибо, – все же выдала я, но в тоне моего голоса звучало лишь пустое безразличие.

– Другое дело, – также равнодушно отозвался Алек. – Но мне было бы приятно услышать искреннее «спасибо».

– Возможно, все дело в том, что я просто не уверена, за что именно тебя нужно благодарить.

Краешком бокового зрения я заметила, как Алек перекатил голову в мою сторону.

– Мне нужно убедиться, что у нас не появился новый гибрид, обитающий где-нибудь поблизости. Потом за мной приедет Дам.

Мой взгляд потянуло в сторону Алека, когда поняла, что поездка со мной никак не связана с Егором, и я почувствовала неуместное разочарование. Я быстро откинула от себя все зарождающиеся мысли, набрав побольше воздуха в легкие. Очевидно, он говорил сейчас про Пашу, потому вопрос даже не стала озвучивать. Тем более, я не верила в подобное стечение обстоятельств. Но меня интересовало другое.

– Почему именно сегодня, а «не вчера» и «не завтра»? – спросила я, вернув взор к дороге.

– С чего ты решила, что «не вчера» и «не завтра»?

Я пожала плечами, теряясь в подходящих объяснениях.

– Потому что вчера тебя не было, – немного скованно произнесла я, так как теперь не была в этом уверена.

– Меня – нет, – ответил он, – вчера был Дам, а сегодня моя очередь.

– А, – это единственное, что только и смогла выдать я.

Я не знала, что еще могла сказать в сложившейся ситуации, потому продолжала сосредотачиваться лишь на дороге. Все казалось мне совершенно нелепым, я не могла понять, отчего ответы Алека расстраивали меня чем-то непостижимым. В особенности те, которые он озвучивал таким ровным голосом, будто я спрашивала его о вполне очевидных вещах. К тому же мне не нравилось, что за мной вообще нужно приглядывать, доставляя тем самым кому-то неудобства.

– Может ты все же поедешь быстрее, принцесса, – жутко скучающим голосом предложил Алек, хотя по его тону можно было сказать, что он на это и не надеялся. – А-то боюсь, что еще немного, и я точно засну под эту музыку.

Моя нога в этот же момент дернулась, не осмысленно намереваясь сделать так, как попросил Алек, но тут меня внезапно осенило. Без единого раздумья, я начала отзываться на злосчастное «принцесса». А еще, судя по извивающемуся чувству волнения в животе, мне это нравилось, когда Алек в свою очередь не придавал вообще никакого значения.

– Ты ведь знаешь, что у меня есть имя? – идеально удерживая свой голос в режиме «безучастный», я покосилась на Алека, хотя внутри меня все кипело и бурлило неведомыми эмоциями раздражения. – Потому что если нет, то, честное слово, скоро мне придется сделать на лбу татуировку с надписью: «Е-ЛЕ-НА», чтобы помочь тебе запомнить его.

Необъяснимо довольная улыбка привлекательно задела оба уголка его губ, но сам он прищурился, словно над чем-то раздумывал, тем, что находилось где-то в районе моего виска. Я же в этот момент старалась заставить себя оторвать взгляд от этой легкой и притягивающей улыбки.

– Хм, – теперь его губы скривила озадаченность, – знаешь, обязательно продолжу тебя так называть, чтобы увидеть эту татуировку.

Я возмущенно закатила глаза и шумно выдохнула, когда показалось, что из меня повалил пар. Что бы я ни говорила, Алек все оборачивал против меня. Но благо, он снова вернулся к заезженной теме, избавив нас обоих от нового спора.

– Давай. Ты сможешь справиться, если поедешь быстрее.

Нет, все же не избавил.

– Не смогу! – Всю злость на него я вымещала на руль.

– А я говорю, сможешь. Поверь мне.

Я с подозрением покосилась на него. Алеку – я точно не верила, но все-таки прибавила газу.

– Я не об этом, – отозвался он на мое действие.

– Тебе обязательно испытывать мое терпение? – неожиданно для самой себя сорвалась я. – Почему так сложно говорить сразу?

Алек издал громкий вздох.

– Зрение! – он помахал рукой около своих глаз. – Слух, запахи и прочие инстинкты.

Он говорил так, будто все очевидно. Но ни черта очевидным не было.

– Я не знаю, как это работает, – виновато пробубнила я.

– Сосредоточься на дороге. Так, будто она самое важное, – объяснил он, впервые за вечер говоря серьезно. – Но не погружайся слишком глубоко, оставляя возможность другим ощущениям присутствовать. Давай, это – легко.

Конечно легко говорить тому, кто знал об этом всю жизнь. Но некоторые фокусы ведь у меня уже получались непроизвольно, так что я решила все же попробовать. Я прищурилась, смотря на желтый освещенный фарами участок дороги.

– Не так, будто у тебя со зрением проблемы, – смеясь, прокомментировал он мою старательную попытку.

И во мне взорвалось негодование.

– Тебе что, действительно доставляет удовольствие постоянно меня доставать?

– О-о-о, – протянул он. – Еще как!

Черт, все мое тело буквально зачесалось от раздражения.

– И чем же?

– Кроме того, что ты, когда сердишься, становишься похожа на одну из тех смешных собачек, которые громко тявкают, но не кусаются? Кажется… – Алек поморщился, очевидно, над чем-то размышляя, и в момент, когда его лицо озарило понимание, он, выставив указательный палец, громко выдал: – Шпиц!

О, да, ладно! Я просто не могла поверить своим ушам. Из легких шумно вышел воздух, а рот открылся от возмущения, и я стрельнула в него ядовитым взглядом. Я не знала, как заставить вернуть свое внимание к дороге, все внутри меня горело желанием испепелить Алека взглядом.

– Ты, что? – А еще я не знала, что умею так правдоподобно шипеть. – Только что сравнил меня с мерзким и злостным маленьким комком шерсти?

– Ага, – ответил Алек, посылая мне обворожительно широкую улыбку. – Можно, правда, слово «мерзким» из этого списка убрать.

Все. Я почувствовала, как внутри меня лопнул мешочек под названием «терпение», и в груди разлилось жгущее чувство, схожее с бурлящей лавой. Руки сжали со всей силой руль, и костяшки на пальцах сразу же побелели. Вместо руля я представляла шею Алека, однако предпочла больше не открывать рот, продолжая спорить. Мне стало ясно, что вступать с ним в диалоги очень плохо сказывается на моей нервной системе.

Но внезапно пришло мое спасение.

Из колонок донесся мягкий звук клавиш пианино, и я почувствовала легкое облегчение, вызванное любимой песней, как от таблетки антидепрессантов. Вот только Алек, услышав музыку, издал очередной измученный выдох и потянулся к магнитоле, и я снова взорвалась. На данный момент я расценила его действие, как попытку вторжения на мою частную территорию.

– Не смей! – прошипела я, с таким грозным видом, что определенно дала парню понять: если он это сделает, найду тысячу способов отправить его в ад.

Алек покосился на меня, замерев в одном положении, очевидно, раздумывая над моей посылаемой взглядом угрозе, однако в итоге, уступив, он все же откинулся на спинку сидения.

Мое внимание возвратилось к ночной дороге. Внутри снова смешался водоворот разных эмоции: мной завладевали одновременно злость и удовольствие. Но, когда первые нотки невероятного женского голоса просочились сквозь густой туман ярости, я позволила удовольствию взять вверх. Начальный медленный ритм набирал обороты, и музыка стремительно лилась в меня, словно жгучее горючее в кровь, побуждая меня к действию. И я дала волю тому, что скрывалось где-то далеко в глубине меня, но всегда присутствовало. Тому, что являлось неотъемлемой частью меня, которое я уже могла так отчетливо ощущать. Моя ступня все сильнее и сильнее вжимала педаль газа, пока я внезапно не почувствовала будоражащий прилив адреналина.

И… Фантастика!..

Поначалу я увидела белую разделяющую движение полосу за пределами освещения фар. Роговицы немного зажгло от напряжения, но я постаралась отключиться от неприятного ощущения. Потому что внезапно произошло неописуемое. Я видела все так хорошо, словно мои глаза сами являлись источником яркого света. Все до самых ничтожных мелочей. Неровности такие незаметные, от которых даже не колыхнется машина, она просто пройдет по ним гладко. Я снова прибавила газу. Спидометр меня больше не волновал. Меня вообще больше ничего не волновало. Я просто предпочла забыть, что Алек находится рядом.

Дорога, скорость, адреналин и музыка, музыка, музыка…

– Мне кое-что надо сказать тебе, пока мы не приехали, – голос Алека вытянул меня из старательно наигранной гармонии.

Потому что с настоящей я попрощалась еще несколько минут назад, понимая, что уже подъезжаю к частному сектору.

– Говори, – неохотно буркнула я.

Заинтересованности во мне не возникло, вообще все, что было связанно с реакцией, не желало пробуждаться. Я даже не могла припомнить, когда в последний раз мой запас эмоций равнялся нулю.

– Вернее, это будет предложение, – осведомил меня он довольно обстоятельным тоном, и отрицание все же зашевелилось во мне, вспомнив, каким раннее было его единственное предложение.

– Если это как-то относится к проявлению фальшивых отношений, то отвечу сразу – я против!

– Ты не представляешь, насколько легко заставляешь меня чувствовать себя убогим. Но я не об этом, – бросил он с холодом в голосе. – Я могу узнать твою настоящую фамилию и соответственно твоих настоящих ро…

– Нет, – резко перебила я.

У меня не возникло даже доли сомнения в ответе. Алек смотрел на меня, не отрываясь, так, что я могла ощущать силу его пристального взгляда.

– Но они могли…

– Нет, Алек! – на этот раз я встретила его взгляд, настойчиво пытающийся понять меня, но я не была уверена, сможет ли. – Не могли, – спокойней продолжила я, – и другого варианта просто не существует для меня.

Верить, что они меня бросили, являлось смыслом моей жизни. Даже если сейчас находилось множество причин для обратного, я не располагала подобной роскошью надеяться на это. И в данный момент я даже хотела сказать Алеку спасибо, что он быстро оставил разговор, но ярость до предела насытила кровь, что желание обрушить гнев на Алека превзошло собой все до единого. Но он не виноват в моих личностных конфликтах, потому старалась не поддаваться растущему гневу. Осталось немного. Спустя пару минут, я пересеку охранный пункт, и на этом наша поездка будет окончена.

Всего пару минут ровных вдохов и выдохов – у меня получится.

Наконец подъехав к воротам гаража, я незамедлительно потянулась к бардачку за пультом управления. Правда, мой маневр, скорее всего, был похож на то, как разминируют бомбу. Я набрала побольше воздуха в легкие и затаила дыхание, неизвестно почему, но я всеми силами старалась не соприкоснуться с Алеком. Что-то во всем этом меня беспокоило. Однако сам Алек очевидно воспринял мои старания, как нечто интересное для себя. Последние несколько минут он сидел не подвижно, отвернувшись к окну, сейчас же решил понаблюдать за происходящим, изогнув в любопытстве бровь.

Но не тут-то было!

Задача была выполнена идеально, как только я нащупала пульт, быстро отпрянула назад и сама себе улыбнулась. Ловко. Я не знала, до какого именно момента Алек планировал оставаться со мной, но намекать ему, что пора прощаться не собиралась, иначе снова бы показала свою неблагодарность во всей красоте. Надеюсь, что он сам все сделает за меня. Украдкой я бросила взгляд на Алека, но он выглядел так, словно меня здесь и вовсе нет, все его внимание притягивало почему-то боковое зеркало. Понаблюдав за ним еще с полминуты, растерянно пожала плечами, похоже, придется предложить ему кофе.

Направив пульт управления, я зажала кнопку «вверх», но ни одного действия со стороны ворот не произошло.

– Черт! – выругалась я и ударила пультом по рулю.

Снова повторила попытку. Ничего. Да, что же это за день такой «неудачница – уровень восьмидесятый»? Зарычав, я еще раз выругалась себе под нос и выскочила из машины, планируя хотя бы отыграться на воротах, поколотив их что есть мочи. Но не прошло и секунды, как услышала, что открывается дверца, и повернулась сказать: что нет такой необходимости контролировать, как я буду открывать ворота; но Алек уже стоял напротив меня.

И, ох, дьявол!

Глаза Алека словно подсвечивало изнутри само солнце – так ярко ими завладел янтарный цвет, что казалось его взгляд способен обжечь. Пленительно завораживающе и немыслимо пугающе. Но внезапно превосходство над моим восторгом одержала тревога, растущая во мне огромной льдиной. Потому что этот самый огненный взгляд был прикован отнюдь не ко мне, а на то, что находилось у меня за спиной.

Секунду я изо всех сил отталкивала понимание, что там кто-то есть, но уже на вторую оно прорвалось в меня множеством иголок паники, и мое сердце катапультировало в желудок, когда затылок обожгло чьим-то горячим дыханием.

Алек сместил на меня взгляд и прошептал одними губами: «Не двигайся», но мозг не успел предотвратить катастрофу, не сумев заставить тело ему подчиниться. Шея сама повернулась в сторону, и я мгновенно увидела профиль Паши.

Что-то внутри меня тяжело забилось, не могу сказать, что сердце, так как оно само предпочло замереть, когда я полностью развернулась, сталкиваясь с огненно-красными глазами. Абсолютно такими же, как у тех гибридов в лесу.

Боль. Так стучит именно боль.

Застыв, я не могла даже дышать, ощущая, как земля постепенно начала уходить из-под ног.

Это не мог быть Паша. Только не он…

– Паша, – вырвалось из меня с остатками воздуха.

В моем всхлипе едва ли можно было разобрать его имя, но неестественного цвета радужки его глаз сверкнули красными языками пламени, будто он на него отреагировал, и во взгляде появилось что-то еще кроме заглатывающей жизнь пустоты. Интерес. Необузданный интерес к моим глазам, лицу, волосам. Его взгляд медленно блуждал, изучая, запоминая, как будто было во мне что-то весьма притягивающие. Как будто хищник оценивал вкус свой жертвы…

Я не могла с этим смириться. Внутренний голос ни на секунду не замолкал, истерично отрицая картину перед глазами. Я понимала, что передо мной стоял гибрид, но также это был еще и Паша. Не просто гибрид. Это был Паша, черт его подери! Внутри меня все сжалось, но не от страха, а вины. Смотря на своего друга, осознавала, что таким его сделала я. Возможно я заслуживала того, что вот-вот произойдет? По моим щекам потекли слезы, я хотела бы ему сказать, что мне жаль.

Его взгляд мгновенно заметил стекающие слезы и проследил за их падением вниз, но затем замер на моей шеи. Паша приоткрыл рот, и показались его острые клыки. Он рвано задышал, жадно впиваясь глазами в оголенный участок кожи, прямо туда, где ускоренно пульсировала сонная артерия, и я зажмурилась, понимая, что сейчас произойдет.

– Прости меня, – дрожащим голосом прошептала я.

Скорее всего, он не понял смысла моих слов, но я знала, что у меня хотя бы была возможность их сказать.

Мои чувства навострились, а сердце замедлило ход до едва заметных ударов, как внезапно услышала некое перемещение со стороны и только сейчас вспомнила, что Алек так же был здесь. Глаза словно по команде испугано распахнулись, но вместо того, чтобы отыскать Алека, я увидела, насколько неописуемая боль исказила лицо Паши, что прочее перестало иметь значение. Его взгляд отчаянно метался от моей шеи к глазам, лоб блестел от выступившего пота, а запечатлевшийся страх наполнил выражение его лица.

– Лена, – неожиданно сорвался обрывистый шепот с его губ.

Я не могла поверить сейчас себе и своим ушам, но уже начала ощущать, как прилив разных эмоций наполнял грудь, обрушая на мои глаза новые слезы. Дыхание Паши участилось, и он потянулся рукой к моему лицу, словно удостовериться, что я не мираж. Я снова притихла в ожидание. Может и не стоило позволять сейчас ему касается меня, но я не могла отшатнуться от него из-за того, кем он стал. Потому что именно я сделала Пашу таким. Кончики его пальцев застыли в миллиметре от моего лица; я не переставала смотреть в эти до боли родные глаза. Я видела в них Пашу. Он точно узнал меня, но он как будто не верил самому себе. В этот странный момент время просто перестало существовать, когда между нами повисло взаимное понимание.

Один звук – очень-очень тихий, почти не заметный.

Однако, звук – это шаг справа. Отчетливое приближение, и слышу его не только я. Паша вмиг ожесточился и резко отдернул руку, словно ошпарившись, но напоследок его глаза послали мне какое-то неразборчивое сообщение.

Я не успела осознать, как и что произошло, лишь отблеск уличного фонаря сверкнул в отражение, а следом неестественное рычание. Все произошло так быстро; только одна мысль, и вот я уже переместилась и оказалась перед Пашей.

Блестящее острие застыло прямо у моей груди, а ошеломленные глаза Алека забрали воздух из моих легких. Он один раз моргнул и посмотрел за мою спину. Но он и сам знал, как и я, что там уже никого нет.