Помню, как покойница-мамаша, Дитятко качая на руках, Напевала про усадьбу нашу, Что спалили при большевиках. Чтоб избыть обиду вековую, Вставив красной нечисти свечу, Поиметь усадьбу родовую В собственность обратно я хочу. Как когда-то мой коллега Ленский (Если кто «Онегина» читал), Заживу я жизнью деревенской, О которой столько лет мечтал. Я мужчина правил не суровых И до полу дамского охоч, Девок заведу себе дворовых, И менять их буду что ни ночь. Заимею повара француза, Будет кофий мне варить с утра И готовить на обед медузу, А на ужин, как их, фуагра. По привычке многолетней светской, Комильфо, эстет и бонвиван, Познакомлюсь с дочкою соседской, На предмет затеять с ней роман. А потом, глядишь, сыграю свадьбу, Для начала попросив руки, Если снова не спалят усадьбу Мне мои злодеи мужики.