Как увидишь над пашнею радугу – Атмосферы родимой явление, Так подумаешь, мать твою за ногу И застынешь в немом изумлении. Очарован внезапною прелестью, Ёлки, думаешь, где ж это, братцы, я? И стоишь так с отвисшею челюстью, Но потом понимаешь: дифракция .

Я в детстве сильно поддавал И образ жизни вёл развратный, Я с детства не любил овал, Но обожал трехчлен квадратный.

Стихи мои, простые с виду, Просты на первый только взгляд И не любому индивиду Они о многом говорят. Вот вы, к примеру бы, смогли бы В один-единственный присест Постичь их тайные изгибы И чудом дышащий подтекст? Да я и сам порой, не скрою, Вдруг ощущаю перегрев Всей мозговой своей корою, Пред их загадкой замерев. В них разом густо, разом пусто, А иногда вообще никак, Но всякий раз из них искусство Свой подаёт товарный знак. Идёт в моём культурном слое Неуправляемый процесс, Формально связанный с землёю, Но одобряемый с небес.

Города похожи друг на друга, Будь то Душанбе или Сидней, Или та же самая Калуга, Впрочем, речь сегодня не о ней. Несмотря на внешнее несходство, Но об этом следующий раз, Главное в них – внутреннее сходство, Вот что их роднит на первый глаз. Есть у них в любое время года – Лето, осень или же зима, Всё что только нужно для народа, А народу главное – дома. В каждом доме этажей немало, У меня их около восьми, Раньше это сильно отвлекало, А теперь – хоть хлебом не корми. …Или, например, возьмём Воронеж, Впрочем, что с Воронежа возьмёшь, И с балкона толком не уронишь, И на стенку сходу не прибьёшь. …Да, чуть не забыл, наземный транспорт. С этим просто полный караул, Тут на Майне приезжал во Франкфурт, Так никто и глазом не моргнул. …А вообще-то здесь у нас неплохо, Кормят так, что просто на убой, Суп дают на завтрак из гороха, Кто спускает воду за собой. Над рекой в пруду склонилась ива, За рекой заката синева, Вот и всё, родная. Будем живы. С добрым утром. Говорит Москва.

Какая страшная картина! Какой порыв, какой накал! Бежит по улице мужчина, В груди его торчит кинжал. «Постой, постой, мужчина резвый! Умерь стремителный свой бег!» – Вослед ему кричит нетрезвый В измятой шляпе человек. «Не для того тебя рожала На белый свет родная мать, Чтоб мог ты бегать здесь с кинжалом И людям отдых отравлять!»

Любил я женщину одну Тому назад лет двадвать. Но у неё был муж дебил, И нам пришлось расстатся. А может быть, не прав я был? Ведь если разобратся, Ну эка невидаль – дебил, Так что ж теперь, стрелятся? Нет, видно, всё же прав я был, Хотя обидно было. А то б он точно нас прибил, Чего возьмёшь с дебила?