Лишь на четвертый день пути Эйприл начала понемногу расслабляться.

Баржа, на которой она путешествовала, была размером с пару полуприцепов, скрепленных вместе: добрых пятьдесят футов в длину и порядка двадцати в ширину. Палуба делилась на три отсека: для команды, для животных и для груза. Каюты экипажа располагались на носу – жалкие клетушки из досок, фанеры и брезента. Животные, дюжина овец и ягнят, содержались в загоне на корме. Между носом и кормой были навалены коробки, ящики и все, что в коробки и ящики не поместилось: мебель, куски кованого железа, автомобильный двигатель, пирамида покрышек. К бортам крепилась мачта и аккуратно свернутый парус.

За первые три дня они преодолели расстояние от Гудзона вверх по Мохоку до Ютики и затем до Рома. Обычно баржа двигалась круглые сутки: ее тянули бредущие по берегам канала лошади. Там предполагалась тропа, но на деле животные большую часть времени шли по велосипедным дорожкам. Остановки случались только по прибытии в шлюзы. Каждый раз местной команде приходилось осушать шлюз, чтобы принять баржу, открывать ворота, пропускать их, а затем наполнять шлюз до уровня воды выше по течению. Все это делалось вручную, так что процедура занимала около часа. К счастью, пока все шлюзы были исправны. Штурман баржи говорила, что поломки обычно встречаются минимум раз за путешествие. Ее звали Соня Уитмор. Матрос ВМФ в отставке, она владела этой баржей вместе со своей супругой Джулией и двумя сыновьями.

Эйприл поразилась, встретив семью, пережившую эпидемию без потерь. В Нью-Йорке такое было практически невозможно.

– Ага, справились как-то, – сказала ей Соня. Ее мальчишки, близнецы Тим и Джейк двенадцати лет от роду, на носу укладывали канат в бухту и приглядывали за лошадьми на берегу. – Просто повезло.

По словам Сони и Джулии, долларовый грипп прошелся по Олбани и окрестным районам, но с менее плачевными последствиями, чем в мегаполисах. Она понятия не имела, сколько людей погибло.

– Должно быть, много. Здесь стало тише, даже с учетом того, что мы лишились электроснабжения, телевидения, машин и всего такого.

Как только стало понятно, что ни электроснабжение, ни поставки топлива не восстановятся в обозримом будущем, живущие по берегам канала Эри люди начали видеть в нем замену дорогам. Автомагистрали, связывающие штаты, фактически убили речной флот в пятидесятых, но теперь ситуация изменилась.

– Мы отправились вниз по течению и нашли пригодные для использования баржи, притащили сюда и начали работать, – рассказала Соня.

– Я слышала, вы можете дойти до Буффало за неделю? – Эйприл до сих пор не представляла, как одолеть остальной отрезок пути, но собиралась решать проблемы по мере их поступления; этот подход не раз спасал ей жизнь в последние месяцы.

– Если обойдется без сломанных шлюзов и прочих неприятностей, то да, – ответила Соня.

– А часто случаются неприятности?

– Ну, мы только начали путь… посмотрим. – Соня на мгновение задумалась. – Это наш четвертый рейс. Пришлось ждать, пока погода станет более благоприятной. Ранее неприятности случались лишь раз. Но… – она выразительно кивнула в сторону дробовика Эйприл, прислоненного к борту, – этого оказалось достаточно, чтобы принять меры предосторожности.

В первом шлюзе, где ее оставил Блейк, Эйприл принялась спрашивать, сможет ли кто-то взять ее на борт, и сразу же услышала встречный вопрос о том, умеет ли она использовать дробовик по назначению. Утвердительный ответ позволил ей встретиться с Джулией, а затем и с Соней. Два часа спустя она уже находилась на борту баржи, которая неспешно двигалась на запад по каналу Эри. Здесь действовала круглосуточная вахта – один вооруженный человек на носу, еще один на корме. Пост на носу был удобнее, потому что там не воняло овцами.

Именно там и находилась Эйприл утром четвертого дня, когда баржа преодолела последний шлюз и вышла на открытую воду озера Онайда. Здесь уже невозможно было использовать тягловых лошадей, в том числе потому, что на берегах было слишком много домов, так что они поставили парус. Эйприл помогала закреплять мачту, но затем перестала путаться под ногами. Она ничего не понимала в морском деле. Стояла весна, и на севере штата Нью-Йорк было достаточно ветрено. К несчастью, чаще всего ветер дул на запад, так что Джулии и с сыновьями приходилось постоянно поворачивать парус, и баржа шла по озеру зигзагами.

– Тут всего миль двадцать, но мы пройдем добрых пятьдесят, прежде чем доберемся до канала, – заметила Соня, наблюдая, как Джулия и мальчики управляются с парусом. – К тому же это корыто барахтается, как свинья в луже. Придется запастись терпением.

– Я не спешу, – откликнулась Эйприл. Это не было правдой, но именно так стоило ответить. Она до сих пор переваривала то, что, живя в двадцать первом веке, плывет на грузовой барже под парусом по каналу Эри. Какой же хрупкой оказалась современная цивилизация… Лишившись электричества, они шагнули на целый век назад… По крайней мере те, кто не принадлежал к правительству или ОТГ. Иногда по берегам канала Эйприл замечала свет электрических ламп. Соня объяснила, что некоторые люди научились использовать ветряки и другие источники энергии, но то были лишь местные умельцы.

Все стало очень территориально ограниченным. В этом было основное отличие настоящего от прошлого, от мира до эпидемии.

Теперь условия могли разительно меняться в пределах двухчасовой прогулки. Эйприл отправилась в путешествие длиной в шестьсот миль в погоне за призраком вакцины и еще более иллюзорным призраком правды о смерти Билла. Это не было ее долгом. Она могла бы устроиться работать на одну из барж или начать новую жизнь в любом из мелких прибрежных городков. Далеко не везде было так же, как в Нью-Йорке. Само собой, даже здесь, на озере Онайда, часовые на барже держали оружие под рукой, зорко высматривая и с носа, и с кормы малейшие признаки угрозы. С другой стороны, даже они сами не особенно верили в возможность нападения. Это можно было понять по их манере держаться, а также по тому, что оружие чаще всего стояло, прислоненное к палубной скамье или борту. В Нью-Йорке те же часовые были бы постоянно готовы открыть огонь. Эйприл только сейчас осознала, насколько она привыкла к такому стилю жизни, к тому, что в любой момент кто-нибудь может попытаться убить тебя за возможное содержимое твоих карманов.

Не за реальное – лишь за возможное. Последние пять месяцев она провела в мире, где жизнь стоила меньше упаковки бульонных кубиков или швейцарского ножа.

А теперь… Да, на берегах встречались сгоревшие дома, но и целые тоже. Какой-то человек, рыбачащий на пирсе, помахал рукой, и Эйприл ответила ему тем же.

Она могла бы привыкнуть к этому.

Но не имела права. У нее была задача, и она должна была ее выполнить. А затем…

С будущим разберемся ближе к делу. Сейчас и насущных проблем хватает.

– Как только войдем в канал, – Соня повысила голос, чтобы перекричать ветер, – придется стать внимательнее. Там… Не знаю даже, как назвать их. Банда, секта, что-то такое. Временами они нас останавливают и всегда выставляют смехотворные условия в обмен на использование их лошадей.

– Я буду готова, – откликнулась Эйприл.

– Прости, – добавила штурман, – я заметила, что тебе пришлась по душе местная мирная атмосфера, и поняла, что будет лучше, если я сразу немного подпорчу тебе настроение, чем потом будет неприятный сюрприз.

Эйприл рассмеялась:

– Очень мило с твоей стороны.

Ветер переменился, и баржа легла на другой курс.

Они находились в центре озера.

– Мне прежде не доводилось плавать, – призналась Эйприл.

– Это едва ли можно назвать плаванием, – хмыкнула Соня. Она подошла к грузу и принялась задвигать на место ящик, который норовил съехать из общей кучи. Эйприл присоединилась к ней. Груз не должен был болтаться по палубе во время разворотов. – Когда-нибудь, когда все закончится, тебе стоит поплавать по-настоящему. Кто знает, может, ты разделаешься со своими делами в Мичигане, а когда отправишься в обратный путь, мы опять встретимся.

Такая возможность существовала. Покончить со всем и жить дальше.

– Было бы здорово, – искренне ответила Эйприл.

Соня уловила ее задумчивость и тут же посерьезнела:

– Что тебе там нужно, кстати? Что ты собираешься сделать?

Эйприл прикинула, какой процент правды может рассказать:

– Ну, прозвучит немного безумно, но мой муж был убит сразу после Черной Пятницы. Думаю, кое-кто в Мичигане может знать причину.

– Ох, – вздохнула Соня, – мне жаль.

Эйприл кивнула:

– Иногда мне хочется, чтобы его убил вирус. Тогда я могла бы оплакать его и жить дальше. Но сейчас… я не могу так просто это оставить.

Соня надолго замолчала. Ни Джулия, ни мальчики не слышали их разговора. Они были по уши заняты попытками удержать паруса так, чтобы баржа двигалась в нужном направлении. Соня вновь заговорила:

– Что ж, коль скоро весь мир рушится, думаю, не так уж плохо иметь цель, которая заставляет подниматься по утрам.

Эйприл не удержалась от улыбки:

– Иногда я тоже так думаю. Но как бы хорошо это ни было, все равно хотелось бы… Ненавижу это выражение, но хотелось бы иметь возможность подвести черту.

Соня задумчиво окинула взглядом свою семью:

– Ну да. Не могу представить, чтобы я делала, если бы потеряла кого-то из них.

– Вы пережили эпидемию, – заметила Эйприл. – Что уже весьма нелегко.

Только вот эпидемия вполне могла еще вернуться. Но вслух этого она, конечно, не сказала.

Во второй половине того же дня они добрались до городка Болдуинсвилл, где им предстояло пройти через очередной шлюз, чтобы обойти пороги на реке Сенеке. Как только озеро осталось позади, они сняли мачту и вновь закрепили ее вдоль правого борта.

– Об этом месте я тебе и говорила, – сообщила Соня, когда они ждали осушения шлюза. Джулия была на берегу и расплачивалась с мальчишкой, который перегнал их лошадей с западного края озера Онайда.

Ворота шлюза открылись, и паренек повел лошадей дальше. Стоило барже оказаться в шлюзе, как он открепил трос и был таков. У Эйприл создалось впечатление, что он готов оказаться где угодно, только не в Болдуинсвилле. Из старого отеля по другую сторону канала вышла группа бородатых вооруженных мужчин. Самый старший и седой явно был предводителем. Он обратился к экипажу:

– Вам нужны лошади.

– Именно так, Дикон, – ответила Соня. – Мы готовы честно поторговаться.

– Мы подумаем.

Эйприл не слишком прислушивалась к развернувшимся торгам. Она наблюдала за людьми Дикона с борта баржи. Дробовик девушка держала в руках, но его дуло смотрело в воду. Мужчины выглядели как типичные представители изолированной секты. Они были подозрительны и голодны. Они надеялись, что что-то пойдет не по плану, и тогда можно будет всех убить во имя того, чему поклоняются.

Эйприл настолько сконцентрировалась на наблюдении, что не сразу поняла, в чем дело, когда Дикон ткнул пальцем в ее направлении и что-то сказал.

– Простите, что?

– Я спросил, откуда ты?

– Олбани, – ответила Эйприл.

– А до этого? Я уже видел такие рюкзаки. Ты из агентов правительства.

– Нет. Это просто рюкзак. – Эйприл сначала продемонстрировала одну руку, потом перехватила дробовик и показала вторую. – Видите? Никаких часов. Если вы их видели, то должны знать про часы.

– Что ж, – сказал старейшина, – недавно мы тут насмотрелись на правительство. Конвои. Вертолеты. Машины на автостраде. Они шли мимо и не принесли нам проблем. Но если ты из них, тогда передай наше слово. Они не трогают нас. Мы не трогаем их. Мы свободные люди.

– Хорошо, – согласилась Эйприл.

– Мы договорились, Дикон? – в руках Соня держала пластиковую сумку. Эйприл не знала, что внутри, но по тому, как стояла женщина, можно было предположить, что что-то тяжелое.

Дикон окинул ее взглядом, как будто хотел что-то сказать, но не решался. Затем он кивнул одному из своих спутников, который тут же покинул отряд и побежал через мост ниже по течению. Через пару минут он появился на противоположном берегу канала. С ним были мулы и мальчишка.

После того, как тросы были натянуты, мужчина взлохматил волосы мальчишки и пошел обратно по мосту.

– Обеспечьте его местом для сна, – наказал Дикон.

– Как в прошлый раз, – ответила Соня. – Обеспечим.

Дикон кивнул. Затем он указал на Тима и Джейка, которые как раз заканчивали крепить канаты.

– Тебе стоит оставить мальчиков здесь, – проговорил он. – Мы их воспитаем.

Эйприл заметила, что Соня едва справилась со злостью. Она бросила быстрый взгляд на Джулию, и увидела на ее лице те же эмоции. Это был критический момент. Эйприл встала удобнее и приподняла дробовик к бедру.

– Спасибо, но нет, Дикон, – ответила Соня. – Они нужны мне для работы на барже.

Старик долго смотрел на нее, не скрывая презрения и отвращения. Затем обронил:

– Предложение сделано. Вам пора.

Ворота шлюза открылись, и баржа двинулась вверх по течению, возвращаясь на основную воду Сенеки. Эйприл следила за группой вплоть до первой излучины. Затем шумно выдохнула.

– Вирус всех нас отбросил назад во времени, – сказала Джулия на закате. – Некоторых даже дальше, чем остальных.