Через три или четыре дня после того, как дети встретили Себастиана около карусели, Джуни собрала отряд и повела к Белому дому – на встречу с ОТГ. Они отсутствовали целый день, а когда вернулись, то немедленно объявили общий сбор в столовой.

– Должны присутствовать все, – заявила Джуни.

– Даже дети? – уточнил Майк.

– Да, даже дети. Они тоже должны быть в курсе.

Обед в этот раз прошел гораздо тише, чем обычно. Все поняли, что произошло что-то важное, но что именно, знали лишь единицы, а их Джуни попросила не распространять слухи раньше времени. Это тоже было странно. Как и то, что еда оказалась гораздо лучше той, что они ели последние пару недель. Огород наконец-то начал плодоносить, и они смогли полакомиться свежевыловленным полосатым окунем с гарниром из зеленых бобов. Майк нашел хорошее место для рыбалки там, где Анакостия впадала в Потомак. К тому же оно находилось далеко от центра, так что никто не пытался присвоить себе эту территорию. По крайней мере пока.

Когда закончили есть почти все, кроме самых медлительных, Джуни поднялась. Она постучала ложкой по стакану. В комнате моментально установилась тишина.

– Обычно так делают на свадьбах, – извинилась она, – но я не придумала другого способа привлечь внимание. Нам нужно обсудить серьезный вопрос.

Майк тоже встал и добавил:

– Подтверждаю. Послушайте. Речь не о распределении обязанностей. Речь о… ладно, это можно назвать вопросом жизни и смерти.

Теперь говорящие окончательно и безраздельно завладели всеобщим вниманием. Вайолет затаила дыхание. Она оглянулась на остальных детей. Друзья, как всегда, находились рядом. Иногда к ним присоединялись другие дети из тех, что жили в замке, особенно если они играли во что-то весь день. Но чаще малыши держались рядом с родными, а у Вайолет и ее друзей родных не было.

Хотя у Айвана и Амелии был отец. Если, конечно, он до сих пор жив.

Джуни вновь заговорила:

– Несколько дней назад мы встретились с одной из местных группировок. Вы все их видели. Возможно, они даже лучше, чем остальные. Они не маньяки, проповедующие конец света, и на том спасибо. Но в одном они все одинаковы: верят в силу оружия. Они верят, что их идеи лучше, потому что у них больше винтовок. Но я в это не верю. Я верю в то, что мы либо вместе выживем, либо вместе погибнем. И в то, что «правый» и «сильный» – не только не синонимы, но и, чаще всего, противоположности. – Она осеклась, когда кто-то в комнате громко выругался. Вайолет не поняла кто. Джуни несколько секунд пристально смотрела в направлении звука, а потом продолжила: – Но это все демагогия, а мы живем в реальном мире. Короче говоря, нам предложили сделку. Мы присоединяемся к ним, а они обеспечивают нам защиту ото всех остальных группировок, которые будут сражаться за контроль над городом и страной.

– В обмен на определенную дань, – добавил Майк. По комнате пополз злобный шепоток… И стих, стоило Джуни поднять вверх руки.

– Послушайте. Мы раньше этого не осознавали, но мы на войне. И именно мы окажемся в центре битвы, которая вот-вот разразится. Ставка в ней – страна, в которой нам предстоит жить в будущем. Эпидемия отняла у нас старую Америку. Вопрос в том, какой станет Америка новая. Те люди в Капитолии… И они же занимают Смитсоновские музеи… Они вот-вот захватят всю территорию к востоку и югу от нас. У них есть свое видение будущего. Видение, с которым я не согласна. Но я несу ответственность за каждого мужчину, женщину и ребенка в замке. Поэтому я хочу, чтобы каждый принял участие в решении этого вопроса. Я собираюсь устроить голосование, и так мы примем решение, каким бы оно ни было. Это и есть демократия. Идеал, в который мы или, я надеюсь, по крайней мере большинство из нас, по-прежнему верит.

Каждый мужчина, женщина и ребенок. Вайолет задумалась. Значит, детям тоже можно будет голосовать? Их мнение кому-то важно? Что-то в Себастиане пугало девочку, и она знала, что Амелия и Саид разделяют ее ощущения. Что-то не так было в том, как он подошел к ним у карусели. Она не знала, как это точно назвать. Его улыбка была какой-то… неестественной. Она ему не доверяла и с радостью узнала, что Джуни думает так же.

– После того как те люди обратились к нам, я сделала то, что, как считала, должна сделать, – продолжила Джуни. – Я рассказала обо всем ОТГ. Передала им слова того мужчины и спросила, что, по их мнению, будет с городом и страной в следующем году. Военные были заботливы и учтивы, как всегда, но они тем не менее остаются реалистами. Они знают, какими ресурсами располагают. И знают, на что способны, а что уже не в их власти. И вот что сказали мне в ОТГ. У них недостаточно снаряжения и людей. Они делают все, что могут, чтобы обеспечить безопасность нам и поселениям в Театре Форда и других местах. Но они знают, что различные группировки стремятся подчинить себе Вашингтон. И что правительство ничего не может с этим поделать. Президент Эллис всеми силами старается удержать контроль, но… впрочем, вы и сами все видите.

Откуда-то послышался вопрос:

– Эллис? А что случилось с Мендесом?

Элизер Мендес был вице-президентом, когда началась эпидемия. Он «унаследовал» Овальный кабинет, когда в январе президента Уоллера поразила «зеленая отрава». По крайней мере, официальная версия звучала так. Никто не знал, что случилось на самом деле.

– Об этом мне не рассказали, но, похоже, он умер, – ответила Джуни. – Так что нынче Эндрю Эллис у руля.

Вновь раздалось ворчание: Эллис не пользовался популярностью в Вашингтоне.

– Я за него не голосовал, – буркнул мужчина, сидевший рядом с детьми.

– Как и все мы, – кивнула Джуни. – Я даже не знаю, из какого он штата. Но, так или иначе, он теперь президент по праву наследования. И так будет до тех пор, пока не проведут новые выборы. Сейчас мы должны принять решение. Останемся ли мы верны прежнему укладу жизни или будем двигаться по течению и станем частью нового мира? Примкнем ли к тем людям, которые захватили Капитолий, или продолжим держаться прошлого в надежде на его возвращение?

– Погоди-ка, – подала голос женщина с дальнего края стола, за которым сидела Джуни. – Что еще сказали в ОТГ?

– Они сказали, что мы должны превратить замок в укрепление и приготовиться к буре. Они постараются помочь, но ситуация может обернуться по-всякому. Они не могут гарантировать, что нас не сметет. – Джуни вздохнула. – После разговора с теми людьми я вынуждена признать, что в ОТГ, скорее всего, правы. Грядет битва, а мы хотим остаться в стороне. Лучший способ это сделать – залечь на дно и попытаться защищаться, пока все не закончится.

– А что будет, если мы так поступим, но люди из Капитолия одержат победу? – раздался голос из дальнего конца комнаты. Вайолет узнала говорившую: это была бывшая полицейская из Вирджинии. – Они решат, что мы поддерживаем ОТГ.

– И, вероятно, будут правы, – не стала спорить Джуни. – Те, кто все еще верит, что Соединенные Штаты Америки до сих пор существуют, должны встать на сторону ОТГ. В противном случае… Что ж, мы все помним слова Эйба Линкольна, да? «Дом, разделенный пополам, не сможет выстоять в буре». Нам нужно сделать выбор. В какое будущее мы поверим? Во что верю я, я знаю.

– Вера не спасет, если нас придут убивать, – возразила бывшая полицейская.

– Нет, не спасет, – и тут согласилась Джуни. – Но если мы сдадимся до боя, мы распишемся в том, что больше не верим в Соединенные Штаты Америки. В том, что мы больше не верим в Конституцию. Мы готовы в этом признаться?

Нерешительность людей повисла в воздухе. Они бормотали себе под нос и перешептывались с соседями. Джуни окинула комнату взглядом, потом посмотрела на Майка. Мужчина кивнул, что показалось Вайолет выражением поддержки и одобрения. Он встал рядом.

– Я вас понимаю, – сказал он. – Вы волнуетесь о том, что, когда дело дойдет до драки, ОТГ не сможет нас защитить. Но я не верю и в то, что нас защитят люди из Капитолия. Мы для них не более чем чужаки на территории, которую они считают своей. Вас устраивает такое отношение? Или вы хотите оставаться полноправными американцами? Я считаю, пока мы должны держаться ОТГ. Если в ближайший месяц ситуация изменится, мы пересмотрим свою позицию, но пока у нас все хорошо. Если мы впустим в замок вооруженных повстанцев, то точно окажемся на передовой грядущей битвы.

– Обдумайте ситуацию, – подвела итог Джуни. – Утро вечера мудренее. Если потребуется голосование, мы проведем его, но завтра.

Она села обратно за стол, и Майк последовал ее примеру. В комнате по-прежнему стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом подошв по полу. Люди начали заниматься бытовыми делами: заканчивали ужин и убирали за собой посуду. Разговаривали мало.

Поздно вечером, когда дети уже готовились тушить свечи и ложиться спать, дверь в их комнату приоткрылась и вошла Джуни.

– Нам надо поговорить, – сказала она.

– Мы не просили тех людей приходить в замок, – тут же отозвалась Амелия. – Они просто подошли и…

– И нам стало страшно, – закончила за нее Вайолет.

– Угу. Мы хотели домой, но они сказали, что пойдут с нами. Мы не могли отказаться. – Саид с головой закутался в одеяло, так что его лицо едва виднелось.

– Я понимаю, почему вы так сделали, но вы должны запомнить, что этим людям нельзя доверять. – Джуни присела на пустой матрас. – Я вообще не уверена, что вы можете доверять кому-то, кроме ОТГ. По всему городу разбросаны различные группировки. Каждая считает, что может одолеть остальные. Они словно голодная свора собак, грызущаяся за кусок мяса.

– Тогда получается, что кусок мяса – мы, – заключил Уилли.

– Этого мы как раз стараемся избежать, – покачала головой Джуни. – Пока мы вместе, все будет хорошо.

– Правда? – пискнула Шэлби со своего любимого места в углу под окном.

– Правда. Не теряйте веру. И тогда все будет так, как вы хотите, дети. – Джуни поднялась и задула последнюю свечу. – А теперь пора спать. У нас много дел в ближайшие дни.