Больше всего Аурелио бесило то, что он вдруг начал задним числом переоценивать действия Айка Ронсона. Стоило ли сообщение всему миру о том, что помощь близка, жизней четырнадцати человек? Сообщение о том, что вскоре вирус Черной Пятницы, долларовый грипп, «зеленая отрава» превратится лишь в дурное воспоминание, на фундаменте которого будет построено новое будущее Америки? Не Аурелио было решать такое. И он не был уверен, что такие решения мог принимать Айк. Но тут начинались проблемы. Диас был уверен в своей правоте на Манхэттене. Он был уверен, когда пересекал Пенсильванию и Огайо, озеро Эри и Мичиган. Он был уверен прошлой ночью.

А утром уверенность начала таять. Возможно, он ошибся в своем суждении насчет Айка. Ведь тот все-таки защитил Эйприл и помог ей добраться до цели.

Лишь один вопрос по-прежнему занимал Аурелио: с кем Айк разговаривал? Это были отступники в рядах Спецотряда? Другая правительственная организация, не доверявшая Спецотряду? Какая-то сила извне? И если да, то к чему она стремилась?

У Аурелио не было ответов на эти вопросы, а без них он мог полагаться только на свои глаза, уши и интуицию… И они говорили, что Айк Ронсон действует искренне.

Проблема заключалась в том, что искренность Айка не делала тех четырнадцать человек на лифтовой площадке Дуэйн-парка менее мертвыми. Ему не хватало информации, и белые пятна не позволяли принять взвешенное решение.

Лейтенант Хендрикс помогла с этим разобраться. Она прислала сообщение, когда Эйприл общалась с профессором, и Аурелио вышел в коридор для разговора:

– Диас.

– Агент Диас, считайте это предупреждением. Если вы находитесь ближе, чем в миле от Айка Ронсона, валите оттуда к чертям собачьим.

– И я рад вас слышать, лейтенант.

– Я продолжила работу над шифрованными разговорами Ронсона. Каждая новая запись давала мне чуть больше информации, и вот утром, в районе шести двадцати, он вновь вышел на связь со своим нанимателем, Богомолом. Слушайте внимательно, агент Диас, потому что у меня не будет времени повторять. Он сдал ей Келлехер, лекарство и ваше местоположение. Богомол отправила группу захвата, которой надлежит, цитирую, «забрать и продукт, и тебя». И «тебя» в этом случае значит Ронсона.

«Я должен был пристрелить сукиного сына, как только увидел», – подумал Аурелио.

– Продолжайте, – мрачно отозвался он.

– Это все, – сказала Хендрикс. – Хотя у меня есть два, возможно, лишних совета. Во-первых, будьте готовы, что там, где вы сейчас, скоро станет очень жарко. Во-вторых, немедленно выведите Айка Ронсона из строя.

Она оборвала связь, и Аурелио потратил несколько секунд на то, чтобы досчитать в обратном порядке от десяти до единицы, успокоить дыхание и обуздать гнев.

Как ни в чем не бывало он вернулся в лабораторию. Профессор и Эйприл продолжали разговаривать. Айк стоял, прислонившись к стене около двери, справа от Аурелио. Он посмотрел в его сторону и кивнул. Аурелио кивнул в ответ.

Затем он развернулся и врезал Айку с левой руки, вложив в один удар всю свою злость за то, что Ронсон уже успел сделать, и за то, что его действия вызовут в будущем. Голова мужчины дернулась, ударилась о косяк, и он без единого звука осел на пол.

– Господи, Аурелио! – вскрикнула Эйприл. Профессор вскочила из-за стола, прижимая ладони ко рту.

– Дайте, чем его связать, – попросил Аурелио, – а потом я объясню.

Айк зашевелился через две или три минуты, но к тому моменту Аурелио уже нашел в ближайшей кладовке три удлинителя и с их помощью связал руки предателя за спиной и примотал его самого к стулу в кабинете профессора Чандрасекар. Хозяйка кабинета стояла в стороне, не желая ввязываться в конфликт. В отличие от Эйприл.

– Что ты творишь? Если бы не он, я бы не добралась сюда!

– Верю, – кивнул Аурелио, – только вот подумай сама, с чего бы агенту с Манхэттена поджидать тебя на подступах к Энн-Арбору, чтобы помочь пройти последние двадцать миль?

Он заметил, как девушка задумалась.

– Погоди, – нахмурилась она, – он сказал, что действовал в Огайо и Пенсильвании.

– Когда он это говорил, так и было. Но он получил приказ найти тебя и покинул Манхэттен через три дня после того, как оттуда ушла ты.

– Чей приказ?

– Это я надеюсь выяснить, когда он очухается, – ответил Аурелио. – Тебе, кстати, может быть интересно, что он получил приказ следовать за тобой – «выйти на контакт и оказать помощь», если быть точным, – и сбежал с поля боя, послав фальшивый сигнал SOS. Откуда я это знаю? Я был тем агентом, который на него ответил. Я закончил то, что он бросил на полпути. И именно я подсчитывал погибших гражданских, которых он оставил на произвол судьбы.

Выражение лица Эйприл подсказало Аурелио, что ему стоит сбавить обороты.

– Послушай, – продолжил он уже спокойнее, – я понимаю, что все это чересчур. Айк спас твою жизнь. Более того, это не единственный его хороший поступок. Но тем не менее он двойной агент. И согласно информации, которую я только что получил от ОТГ, он уже вызвал сюда группу захвата.

Последнее привлекло внимание профессора Чардрасекар:

– Что он сделал?

– Вам стоит эвакуировать ваших людей, профессор, – обернулся к ней Аурелио. – Все, что вы можете забрать с собой, забирайте. Я хотел бы ошибаться, но почти уверен, что к вечеру от этого здания камня на камне не останется.

Профессор тут же сорвалась с места и начала отдавать приказы, стоило только ей выскочить в коридор. Ее голос эхом отражался от стеклянного фасада.

– Вот тут ты, пожалуй, прав, – подал голос Айк.

Аурелио отступил на шаг, и Айк окончательно поднял голову:

– У тебя хороший удар, Аурелио. Хотя прием, конечно, грязный.

– Когда сам играешь грязно, будь готов нарваться на грязный прием, – ответил Аурелио. – Кто такая Богомол?

Айк улыбнулся. Аурелио это не понравилось.

– Я не знаю, – ответил Ронсон. – И, предваряя следующий вопрос: я не знаю, как называется группа, на которую она работает. Я планировал узнать все сегодня, после того как… – Он сделал подбородком круговой жест, словно пытался охватить сразу и эту комнату, и это здание, и их миссию, все в совокупности. Аурелио отметил, что его речь стала невнятнее, как будто челюсть после удара работала не очень хорошо. – После того как все закончится.

– Как ты во все это ввязался? – спросил Аурелио. – Как ты дошел до того, чтобы бросить детей погибать в Нью-Йорке?

– Этого не должно было случиться, – ответил Айк. – Я ввязался в перестрелку с бандитами из СПД, чтобы использовать их как прикрытие и свалить из города. Я не знал, что в том здании были люди, – до того момента, пока не стало слишком поздно. Это… это моя вина. Моя ошибка.

– И ты все равно сбежал.

– Да, сбежал. Мне выпал единственный шанс, и я им воспользовался. Если те люди могут спасти миллионы жизней, но кому-то ради этого надо погибнуть… Слушай, Аурелио, хочешь назвать меня перебежчиком, выставить злодеем – да на здоровье. Как я тебе уже сказал накануне, хочешь со мной рассчитаться – вот твой шанс.

Аурелио заметил, что Эйприл сменила позицию. Боковым зрением он видел, что она смотрит на него. До этого момента она не знала об их разговоре, а теперь поняла, что и Аурелио оказался в Энн-Арборе не случайно, равно как и Айк не по воле судьбы проходил мимо Милана в нужный момент.

– Вы оба искали меня? – спросила она. – И никто не удосужился сообщить мне об этом. Что я вам, чертова пешка?

– Все мы пешки, – хмыкнул Айк. – Просто некоторые лучше представляют, какого они цвета. Я вот точно знаю, что ситуация должна стать еще уродливее, прежде чем начнет налаживаться. Ты же был в Вашингтоне, Аурелио. Власти там нет. Скажи мне, к кому обращаются люди, когда не знают, что делать? Кто нынче управляет страной? Никто. А ведь кто-то должен. В конечном счете, и я, и ты, и ты, Эйприл, тоже, и даже профессор – мы все стремимся к одному. Мы хотим, чтобы все стало как раньше, только чуть лучше. Я пытался следовать путем Спецотряда. Но он ведет в тупик. И я решил попробовать другой путь.

– Видимо, у тебя было достаточно времени, чтобы придумать оправдание, пока ты шел по моему следу, – огрызнулась Эйприл.

Она рефлекторно сжимала и разжимала кулаки, как зачастую делают люди, когда они настолько злы, что не отдают себе отчета в машинальных действиях. Аурелио сместился ближе к ней, чтобы в случае чего перехватить, если она решит броситься на Айка. Может, Ронсон и заслужил, но Аурелио не хотел участвовать в избиении связанного человека.

– Может, это и оправдание, – не стал спорить Айк, – но я мог бы выбить из тебя твою историю еще в Милане или же прошлой ночью на крыше. Я не стал. Да и у ОТГ рыльце в пушку, что уж говорить. Ты же слышал, что творилось в карантинной зоне в Вашингтоне, да, Ауре-лио? Сколько человек умерло из-за этого? Да и в других местах было не лучше. Среди нас нет безгрешных.

– Нет, – согласился Аурелио, – у всех нас кровь на руках. Но чья именно, мы выбираем сами.

– Да, выбираем. Как ты сам сказал, гибель тех людей в Нью-Йорке на моей совести. Плохо получилось. Но… – Айк поерзал на стуле, пытаясь восстановить кровообращение. – Слушай, брат, пристрели меня или оставь в покое. Я устал оправдываться, к тому же ты все равно не слушаешь.

Аурелио зашел ему за спину. Он заметил, как Айк напрягся, но даже не думал причинять ему вред. Он расстегнул и снял с запястья Айка часы Спецотряда.

Круг на них до сих пор был оранжевым:

– Это тебе больше не нужно. Как и это. – Он снял гранаты с пояса Ронсона.

– Стой, – вмешалась Эйприл, – ты же не убьешь его. – Нет, не убью. – Аурелио продолжал смотреть на Айка, хотя слова его были адресованы Эйприл. – Я собираюсь оставить его здесь, пока мы помогаем ученым эвакуироваться. Затем мы отправим сигнал бедствия в Детройт и будем молиться о том, чтобы остаться в живых к прибытию тяжелой артиллерии.

– Лучше поторопитесь, – посоветовал Айк, – потому что люди Богомола медлить не будут. В течение пары недель они захватят запасы топлива по всему восточному побережью. У них все продумано. Саут-Портленд, Нью-Лондон… Все и не упомнишь. А еще через пару недель… Ладно, честно говоря, больше они мне ничего не говорили. Но ситуация к тому времени очень сильно переменится.

Захват топливных хранилищ значил только одно: в распоряжении Богомола много транспорта. Это, в свою очередь, значило, что они гораздо более организованы, чем доморощенные отряды ополчения, возникавшие то тут, то там. К тому же, чем больше топлива у Богомола, тем меньше топлива у ОТГ.

– Ты же понимаешь, что это значит? – Айк усмехнулся, несмотря на боль в челюсти. – Ну да, конечно понимаешь. В войне побеждает тот, кто мобильнее, Аурелио. Победа в этой войне уже одержана, хоть со мной, хоть без меня. – Его взгляд на мгновение затуманился, он сморгнул и вновь сфокусировал его. – Я уже говорил, что у тебя хороший удар, да?

Что-то он совсем разболтался. Видимо, получил сотрясение – этим могло объясняться его поведение и невнятная речь.

Аурелио мог бы получить больше информации, но звук, проникший в открытое окно, привлек его внимание. От него в желудке все стянуло холодом. Издалека, но стремительно нарастая, к ним приближался гул вертолетных винтов, который ни с чем невозможно спутать.