Весьма показательно и слово искусство, как обозначение той сферы человеческой деятельности, которая наиболее приближена к его душе. Не могу согласиться с теми, кто склонен видеть в основе этого понятия одно лишь искушение. Как же тогда быть с божественными искусствами – слова, иконописи, пения, музыки? Скорее, понятие искуса – это лишь некий предупреждающий знак для тех, кто вовлечен в сферу искусства. Слишком много встречается здесь лести и похвал, поклонения кумирам. И если Церковь на протяжении веков призывает своих чад жить «страстями бесстрастными», то в земном мире, о котором автор этих строк, поверьте, знает не понаслышке, наличие страстей является нередко чуть ли не главнейшим мерилом таланта.

Отнюдь не случайно в театральной среде бытует невеселая шутка о том, что актер – это человек, которому становится скучно всякий раз, когда в его присутствии говорят не о нем. Вообще сама идея перевоплощения в другую личность, выставление напоказ самых интимных, самых сокрытых движений бессмертной человеческой души – для этой самой души весьма не безобидны. И если нынешнее иноязычное слово шоу никак не резонирует с русской душой, то старинное русское название театрального зрелища – позор – заставляет о многом задуматься.

Таким образом, само слово искусство призвано напоминать творческим людям о том, что они, как никто иной, находятся в непосредственной близости от искушения и, следовательно, им надлежит пребывать в особой духовной резвости. Не у всех получается избежать падений, но таким прославленным отечественным деятелям искусства, как Сергей Бондарчук, Иван Лапиков, Василий Шукшин, Олег Жаков, Анатолий Солоницын, создавшим незабываемые образы русских людей, похоже, это удалось.