Стихотворения и поэмы

Исаакян Аветик Саакович

СТИХОТВОРЕНИЯ

 

 

1. «Нежную розу спалило в зной…»**

[55]

Перевод Т. Спендиаровой

Нежную розу спалило в зной, Поникла она, увяла. Нежное сердце сжало тоской, Горестью истерзало.
На смену зною пришли дожди, Вздохнула роза, раскрылась. Но сердце больное в моей груди Радостно не забилось.

 

2. «Уж солнце за вершиной гор…»

Перевод А. Блока

Уж солнце за вершиной гор, И даль лугов мутна. Умолк уснувший птичий хор, А я — не знаю сна.
Сквозь крышу месяц заглянул, Весы приподнялись, Прохладный ветер потянул К звездам, в ночную высь.
О нежный ветер, звездный свет, Где яр мой в эту ночь? О звезды, вас прекрасней нет, Где бродит яр всю ночь?
Рассвет настал и в дверь вошел, Туман и дождь идет. Ал-конь пришел, один пришел, Ах, яр домой нейдет!

 

3. «Когда, звезда, ты светишь в высоте…»

Перевод Н. Павлович

Когда, звезда, ты светишь в высоте И весь эфир тобою озарен, Ты видишь нас во тьме и нищете, Невинных жертв к тебе несется стон,
Тогда тускнеют светлые черты, Тогда печаль твоя доходит к нам, И молишься, и молча плачешь ты… Как я твоим завидую слезам!

 

4. «Я чистой верой был вооружен…»**

Перевод В. Рогова

Я чистой верой был вооружен В жизнь и людей, когда-то в мир вступив, И в сердце рос могучий гул и звон: То бил в него высоких чувств прилив.
Пред алтарем стихии бытия Склонясь в благоговении, посмел Пойти дорогою пророков я И песнь свободы и бесстрашья пел.
И вот я к новым берегам иду, И мой венец — морщины, горя след, Свидетели того, что и беду Я принимал как знаменье побед…

 

5. «Сложил я песни, — горести прошли…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Сложил я песни, — горести прошли, Растаяла в груди моей тоска, И сладостные слезы потекли, Прозрачные, как струи родника.
Умчались песни ласточками ввысь, На крыльях ветер их с собой унес, Росою обернулись и зажглись Алмазинками на бутонах роз.
Минули дни, мой звонкий голос стих, Смерть подошла своею чередой, И ветви роз в сиянье слез моих Склонились над могильною плитой.
Над ней запели тихо ветерки, Навек родные звуки сохранив. О эти песни давние мои! Как сладостен и грустен их мотив…

 

6. «Ночью в саду у меня…»

Перевод А. Блока

Ночью в саду у меня Плачет плакучая ива, И безутешна она, Ивушка, грустная ива.
Раннее утро блеснет — Нежная девушка-зорька Ивушке, плачущей горько, Слезы кудрями отрет.

 

7. «Едва расцветший цветок…»**

Перевод В. Рогова

Едва расцветший цветок, Я рос на склоне горы, Мне сладко пел ручеек Порой полдневной жары.
Луна в ночной тишине Ко мне со звездами шла, Рассказывать сказки мне, Чудесные, без числа.
Но раз на рассвете дня Гнала ты стадо к ручью И сорвала ты меня, Украсила грудь свою.
Беспечно до этих пор В счастливых грезах я жил, Но черный коварный взор Сгубил меня, иссушил!

 

8. «Ал-злат наряд — мой детка рад…»

Перевод А. Блока

Ал-злат наряд — мой детка рад. Индийский лал в ручонке сжал, Люль-люль, дар-дар, дитя — краса. Спи, спи, бай-бай, дремли, да-да, Бровь — полумесяц, спи, дар-дар. Глазок — звезда, господень дар.
День настает, овца идет, Дитя всё спит и не встает. Вставай, капризничай, кричи, Гоп-гоп, на соску, на, соси, Топ-топ, тихонечко ходи. Нет, сладкий сон тревожить жаль, Щека — как сахар, как миндаль.
Джан божья мать, молю тебя, От злого взора, наговора Храни, храни мое дитя…

 

9. «Меж нами семь высоких гор…»

Перевод С. Мар

Меж нами семь высоких гор, Со мною только тень твоя, Меж нами семь жестоких лет, В разлуке умираю я.
             Горя забвенье, ран исцеленье,              Солнце и жизнь! Где ты, скажи!
И день и ночь скорблю душой, С дороги не свожу я глаз, Быть может, кто-нибудь чужой От милой весточку подаст?
             Горя забвенье, ран исцеленье,              Перстень-алмаз! Где ты сейчас?
Семь лет пощусь, мой стан иссох, Горю на медленном огне, Спаси меня, всесильный бог, Верни возлюбленную мне!
             Горя забвенье, ран исцеленье,              Счастье и жизнь! Где ты, скажи!

 

10. «Я стар… Меня винить не надо…»

Перевод В. Любина

Я стар… Меня винить не надо, Хоть мне еще не много лет. Мне юность не дала отрады, Лежит на мне печали след.
Так не дивись! Порою ранней Мне щедрый опыт послан был, — И в яви и в пылу мечтаний Я и боролся и любил.
О жизни думал я с тревогой. И стала мне она ясна — Кровавой, торною дорогой Ведет живущего она!

 

11. «Сердце, дождись! Быть может, рассвет…»

Перевод Н. Павлович

Сердце, дождись! Быть может, рассвет Сумрак разгонит. Фиалки тебе Жемчуг рассыплют, и радость побед Ты обретешь в борьбе.
Вспыхнет заря! Безнадежность гони! Новою жизнью живи и дыши! Видишь, надеждой чаруют огни. Что же душа твоя мукой полна, Что же сомнений гложет змея, Ведь не исчезла святая любовь — Светоч души. Так надейся и верь!

 

12. «Ужели облетит цветка…»

Перевод М. Павловой

Ужели облетит цветка Благоухающий наряд, Умолкнут хоры пестрых птиц,       Иссякнут       Струи родника?
Ужели, друг прекрасный мой, Остынет грудь твоя навек, Забыв волнений сладкий яд,       В могиле       Темной и глухой?
Ужель угаснет ясный взгляд И очи обратятся в прах, Где ныне нежность и любовь,       Как две звезды,       Меня манят?
Ужели рот пурпурный твой И радуга прекрасных слез, Как сон, исчезнут навсегда,       Укрытые       Сырой землей?
Ужель, ужель в песках, в пыли Навек погибнуть ты должна, Чтоб на тебя ложился снег,       А прах твой       Ветры размели?

 

13. «Устал от жизни я, родимый лес…»

Перевод О. Румера

Устал от жизни я, родимый лес! Мне жар любви не греет больше грудь И не уносит душу в глубь небес. О, если бы навеки мне уснуть В твоих объятьях, чтобы надо мной Пел колыбельную твой тихий шум, Дарующий усталому покой, Чтоб тень дерев и шепот родника Мне навевали сладостные сны Самозабвенья.

 

14. Моя пери

Ширакское предание

Перевод К. Арсеневой

В полночный час на берегу, Своей любовью поглощенный, Глаз оторвать я не могу От волн певучих речки сонной.
О, кто она, чей вздох смутил Мое безмолвие ночное, И кто голубизною крыл Блеснул над дремлющей волною?
Одели лунные лучи Ее в мерцающие ткани. Ее признанья горячи, И в косах росных брызг мерцанье.
Едва блеснет заря, она Вдыхает первый цвет весенний И, словно зыбкий образ сна, Вдруг исчезает в мутной пене.
Средь волн зеленых рождена, В приюте, что лишь мне известен, Любовь моей души она И муза сокровенных песен.
Всю ночь на этом берегу Сижу я как завороженный, Глаз оторвать я не могу От волн певучих речки сонной.

 

15. «Хочешь, стану росою печали…»

Перевод М. Павловой

Хочешь, стану росою печали, Засверкаю в глазах ярче слез? Ветерком, прилетевшим из дали, Буду гладить шелк твоих кос?
Хочешь, нежною розою стану, На груди запылаю твоей, Разгорюсь я зарею румяной И украшу сияньем лучей?
Хочешь, ивой склонюсь над тобою, Ты же спи, ни о чем не скорбя, Хочешь, птицей прикинусь ночною, Буду песней баюкать тебя?
Чем велишь мне, тем я и стану! Стану небом, землею, луной, Солнцем, ветром, волной океана, Только б знать, что любим я тобой.

 

16. «День холодный, буря и мгла…»

Перевод Т. Спендиаровой

День холодный, буря и мгла, Ветер гудит в окно. В сердце, сожженном дотла, дотла, Пусто, темно, темно.
Ветер смолк. На листы, цветы Блеск упал с высоты. Сердце, когда ж улыбнешься ты, Светом зальешься ты?

 

17. «Ночь. Мороз…»

Перевод В. Любина

Ночь. Мороз. Молчанье звезд бессонных… Чуть коснулись лунные лучи Ледников, что спят на горных склонах, И снега заискрились в ночи! Зимний ветер Крылья простирает, Он над взгорьями шумит, гудит! Скована морозом грудь земная, На скалу колючий снег летит!
Путь бескрайный, И зима без краю. Я бреду вперед, Ни надежд, ни спутника не знаю! Темень. Ветер. Лед. «Воссияй, надежда!» — я взываю. Жду — надежда обоймет!

 

18. «Сердце мое — небесный свод…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Сердце мое — небесный свод… Каждый, кто в жизнь пришел, Там звезду свою узнает, Свой находит престол.
Сердце мое — небесный свод… Благоуханье цветам, Девушке радость любви дает, Опустошенному сердцу взлет, Жизнь бесплодным пескам.
Сердце мое — небесный свод.

 

19. «Певец я — птица в вышине…»

Перевод А. Ахматовой

Певец я — птица в вышине, Земных богатств не надо мне.
Люблю цветы и милых дев В благоухающей весне.
И нежный шепот я люблю, И песню горя в тишине.

 

20. «Товарищ, вперед!..»

Перевод В. Державина

Товарищ, вперед! С надеждой в груди, Над бездною вод, В пустыне морской, Мученья терпя, Свой парус веди Сквозь бешенство бурь, Сквозь яростный бой!
Товарищ, вперед! Вдали — погляди — Надежды маяк Горит пред тобой!

 

21. Бингёл («Прохладой веет ветерок…»)

Перевод Т. Спендиаровой

Прохладой веет ветерок С зеленых луговин Бингёла, Несется пенистый поток В ущельях сумрачных Бингёла.
Цветок хорут-морут поет Среди весеннего цветенья, Шохик-хури в объятьях вод Купается в уединенье.
Покинул ангел небосклон, Земной красою пораженный, Упал со звездных высей он В Бингёла призрачное лоно.
И, сострадая, скорбь свою Излило небо голубое: «Ах, не сиять тебе в раю, Избрал ты бытие земное!»
Туман над озером взвился, И, точно влага дождевая, На лепестки цветов роса Ложится, радугой сверкая.
Пришельца приняла земля: «Будь счастлив новой, дивной долей, Ее со смертными деля. Отныне цвесть тебе в Бингёле!»
Ручей бормочет, как во сне, Трава трепещет еле-еле, И слышны в ясной тишине Разливы соловьиных трелей.
Истомой веет ветерок С зеленых луговин Бингёла, Несется пенистый поток В ущельях сумрачных Бингёла.

 

22. «В горах, в ущельях ветер злой гудит…»**

Перевод Т. Спендиаровой

В горах, в ущельях ветер злой гудит. Скопленья туч. На землю мгла упала. Напрасно сына, мать моя, не жди — Твоя звезда блестящая упала.        Родная, плачь, назад я не вернусь.        Я ранен в сердце, плачь — я не вернусь.
С нахмуренного неба слезы льет За каплей капля туча дождевая, Из раны сердца всё сочится кровь За каплей капля, не переставая.        Плачь, мать моя, не жди — надежды нет,        Смертельна рана — исцеленья нет.
Жестокой жизнью был обманут я — Друг лучший мой нанес удар нежданно. Мне рану нанесла судьба моя — Как памятка любимой эта рана.        Плачь, мать моя, не жди — надежды нет,        Родного сына нет — погас твой свет!

 

23. «Стал ветерок ночной нежней…»**

Перевод В. Рогова

Стал ветерок ночной нежней, И хоры звезд луну зовут. Луна упала в синь морей, И стаи птиц меня зовут.
На струнах сердца я взыграл, И песни звонко полились. Я трепетал и ликовал, Но струны сердца порвались.
Осталась лишь любви струна В моей сердечной глубине. Всегда мне песнь любви слышна, Везде она сияет мне…

 

24. «В груди моей — радость творенья…»

Перевод В. Державина

В груди моей — радость творенья. Небо во мне поет, Пожар любви пламенеет, Горя, поток ревет…
И если к тебе донесется Из песен моих хоть одна, Навек ее обаяньем Душа твоя будет полна.
И если хоть малая искра Пожара моей любви В тебя западет — разольется Огонь и в твоей крови.
И если хоть капля горя Бушующего моего Падет на тебя, ты разделишь Со мной исступленье его.
В груди моей — радость творенья. Небо во мне поет, Пожар любви пламенеет, Горя, поток ревет.

 

25. «Оплачь мое горе, сымбул-трава…»

Перевод М. Павловой

Оплачь мое горе, сымбул-трава, И вы, полевые цветы, Оплачь мое горе, небес синева И ты, соловей, и ты…
Стало небо темней земли, Отныне брожу один, Любимую, джан мою, увели, В пустыне брожу один.
Сердце мне подожгла моя джан, Расплавила и ушла, Не залечила в груди моей ран, Оставила и ушла.
Оплачь мое горе, сымбул-трава, И вы, полевые цветы, Оплачь мое горе, небес синева И ты, соловей, и ты…

 

26. «Извивается дорога…»

Перевод А. Ахматовой

Извивается дорога, К морю темному ведет,— Яр Шушан, меня покинув, С юношей другим идет.
Я — мертвец, и у дороги Я лежу во мгле ночной, Незарытый, позабытый… Море плачет надо мной.
И орел клюет те очи, Что глядели на Шушан, Волк грызет во мраке ночи Сердце, ждущее Шушан.
А дорога к бездне муки, К морю темному ведет. Яр в крови омыла руки И к венцу с другим идет.

 

27. Моей матери

Перевод А. Блока

От родимой страны удалился Я, изгнанник, без крова и сна, С милой матерью я разлучился, Бедный странник, лишился я сна.
С гор вы, пестрые птицы, летите, Не пришлось ли вам мать повстречать? Ветерки, вы с морей шелестите, Не послала ль привета мне мать?
Ветерки пролетели бесшумно, Птицы мимо промчались на юг, Мимо сердца с тоскою безумной Улетели бесшумно на юг.
По лицу да по ласковой речи Стосковался я, мать моя, джан, Был бы сном я — далече, далече Полетел бы к тебе, моя джан.
Ночью душу твою целовал бы, Обнимал бы, как сонный туман, К сердцу в жгучей тоске припадал бы И смеялся и плакал бы, джан!

 

28. «Один я в объятьях бушующих вод…»**

Перевод А. Сендыка

Один я в объятьях бушующих вод, О моря житейского водоворот!       Сердцем своим,       Живым, огневым, Я должен осилить твой норов крутой, Должен достичь колыбели святой       Грез моих       Заревых. Реви же, неистовый водоворот, А ты, мое сердце, мой верный оплот,       Будь чище росы       И тверже скалы.
Пусть шторм завывает, угрюм и могуч, Пусть молнии сыплются в море из туч, Пусть канет огонь маяка в темноту И скроется берег, одевшись в туман, — Я пристань найду.
      Великих стремлений моих       Чистота,       Святая любовь,       И святая мечта, И силы небесные дали мне меч, Чтоб я пораженья не знал среди сеч, Крылья, чтоб мог я летать словно птица, Надежду, чтоб вынес я всё, что случится.

 

29. «Ты устал, любимый мой…»**

Перевод А. Сендыка

Ты устал, любимый мой, Кончи пахоту — я жду. Льется пот с тебя рекой, Распряги волов — я жду.
Сливки сняты для тебя И стоят на холоду… Для тебя надела я Красный фартук свой и жду.
Посвежеет дотемна, Постелила я в саду, Светит в душу нам луна… Приходи ко мне — я жду.
Горы в тучах грозовых, К своему лети гнезду… За мозоли рук твоих Жизнь отдам, спеши — я жду.

 

30. «Мне от любимой, ветерок…»

Перевод С. Шервинского

Мне от любимой, ветерок, Благоуханье принеси! Развей тоску и боль мою, Привет любви мне принеси!
Мне чашу с розовым вином Ты, виночерпий, принеси!
Из сада-сердца сладких слов Ты мне нарви и принеси! И поцелуев, и цветов На легких крыльях принеси!
Мне чашу с розовым вином Ты, виночерпий, принеси!

 

31. «Ночь опустилась, звезды блеснули…»**

Перевод В. Рогова

Ночь опустилась, звезды блеснули, Нежно дрожание лунных лучей, Цветы в тишине уснули — В сиянье луны, в сверканье росы Тихо, спокойно уснули.
Усните, розы, усни, соловей, И звезд жемчужные нити, И ветерок, и зыбь морей Спокойно-спокойно усните.
Думы горькие, скорби души моей, И вы спокойно усните.

 

32. «Бессонные ночи…»*

Перевод С. Шервинского

Бессонные ночи, Бездомные ночи… Как тосковал я, Страстью томимый, О тебе, о любимой! Сколько страдал, Сколько рыдал… Бессонные ночи, Бездомные ночи.

 

33. «В бездне бед житейского моря…»

Перевод В. Державина

В бездне бед житейского моря, Как скала, я крепко стою. В блеске молний, с грозами споря, Как скала, я крепко стою. Пусть бушуют ветер и вьюга! Как скала, я крепко стою. Волны бьют, сменяя друг друга, — Как скала, я крепко стою. Кто ко мне плывет — не утонет, — Как скала, я крепко стою. Эй, ко мне! Пускай море стонет, — Как скала, я крепко стою!

 

34. «Средь чуждых людей живу, одинок…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Средь чуждых людей живу, одинок; Взгляд их холоден и суров, Заперто сердце их на замок, Не откликнется на мой зов.
Глубокие думы — мои друзья. На крыльях парят они в вышине, И очи звезд сострадают мне, Когда горюю, отчаясь, я.

 

35. «Вот я какой увидел сон…»

Перевод А. Ахматовой

Вот я какой увидел сон: У дома, где сияешь ты, Родник пробился, окружен Цветами редкой красоты.
И подошел я к воротам, Чтоб злую жажду утолить, И вдруг воды не стало там… О, хуже сна не может быть!
Проснулся и в тоске поник: Я — жаждущий, а ты — вода. Любовь твоя, как тот родник, Иссякла навсегда!

 

36. «Я болен, родная, истерзан душой…»

Перевод В. Звягинцевой

Я болен, родная, истерзан душой, Взгляни, как изранено сердце мое, — Излечишь ли раны глубокие ты? Они — отражение скорби иной,       Всей скорби земной.
Я болен, как небо болеет грозой. Ты слышишь, какие я песни пою? Бездонное горе в напевах моих,— Возможно ли песни мои остудить? Они — отражение скорби земной,       Страданий людских.
Оставь же меня. Пусть живет эта боль, И слезы, и вздохи… оставь меня, мать! Несчастному сыну ты счастья не дашь! Ах, жаль, что не можешь ты пламя небес И молнии грозную силу мне дать И, в душу вложив их, вдохнуть в нее жизнь, Не можешь ты небо и землю разъять, Не можешь и сердце мое исцелить:       В нем язвы и кровь.
О мать моя, мать! Пусть вечно скитаюсь я здесь, на земле, Встаю укоризной над шумной толпой: Морщины глубоко чело бороздят, Уста мои сжаты… И с вечной тоской Один я скитаюсь, печален, угрюм, И ощупью скорбная дума бредет       К далекому берегу этой земли.
О берег желанный, которого нет… Пусть, глядя на чистые звезды вверху, Я буду молчания песням внимать, И, вечно печален, задумчив и сир, Я буду тревогою душу терзать,       И плакать, плакать…

 

37. «С венцом терновым на челе…»

Перевод Н. Павлович

С венцом терновым на челе И с чистою душой Иду скитаться по земле, И мысль высокую свою Я людям отдаю.
Какая цель меня влечет? Я будущего жду, Оно торжественно встает Над жизнью мутною земли И светится вдали.

 

38. «Прозрачны в небе облака…»**

Перевод Вс. Рождественского

Прозрачны в небе облака, Озарена ночная тишь, Глядится месяц в темь болот, И тихо шепчется камыш.
Уж аист на прямых ногах, Как будто в думы погружен, Спокойно бродит в камышах. Болота тусклый видят сон.
На берегу угрюмом я Сижу в блаженном забытьи, И в грезах тонет мысль моя, И сон смежил глаза мои.

 

39. «Лунно-лилейная дымка…»*

Перевод А. Сендыка

Лунно-лилейная дымка Над уснувшей рекой, В поле шорох колосьев, На сердце сладкий покой.
Девицу-иву колышут Вздохи ночной тишины, Птиц на деревьях не слышно, Снятся им яркие сны.
Звезды сияние сеют, Слышится стрекот цикад, Песнь сокровенная зреет, Вдаль мои думы летят.
Скрылась луна боязливо, Мгла поплыла над рекой. Никнет плакучая ива, Полнится сердце тоской.

 

40. «Сверкают звезды ярче и нежней…»

Перевод Н. Павлович

Сверкают звезды ярче и нежней, Безмолвную пустыню обнимая. Глубоких тайн полна, в душе моей Пустыня ширится немая.
Здесь величаво тишина звенит И тонет мысль в безмерности молчанья, И душу жжет и крылья мне дарит Тот звездный взгляд, как прорицанье.

 

41. «Издалека в тиши ночной…»

Перевод А. Блока

Издалека в тиши ночной До сердца песнь дошла. Чья тихая душа тоской Мне душу облекла?
В печальной песне — аромат Баюкальной мечты. Прибой любви священной, брат, Услышь, безвестный, ты!

 

42. «Мечтой я на дальних бродил берегах…»

Перевод В. Державина

Мечтой я на дальних бродил берегах, Кружил одиноко на вольных крылах, И звезды улыбок, и мрачная тень Раздумий меня окружали в ночах.
На мелях пустынных, под кручами скал, Кипела пучина, прибой бушевал. И ветер холодный мне лоб овевал        И нес облака…
Шумели дубравы густою листвой, И в шуме их былью вставали живой        Былые века.
А в небе, в лазурной его глубине, Как солнце, горела душа в вышине. И пламени море там виделось мне… Там думы мои оживали в стихах, Что я, словно звезды, рассыпал в ночах        На тех берегах…
И создал чудесный я мир, где мечта, Где мощь, где величие и красота Как звезды бессмертно сияют в веках. Так я на далеких запел берегах,        Как дух-исполин,        Свободен, один…

 

43. «От алой розы, розы любви…»

Перевод А. Блока

От алой розы, розы любви, Увы, остались одни шипы!
Шипы сухие в сердце впили́сь, В младое сердце вошли они. Мои зеленые, красные дни Повиты трауром любви.
Всё, всё, что есть от дней весны, — Вы, вы, колючие шипы!

 

44. «В небесах облаков гряда…»*

Перевод Т. Спендиаровой

В небесах облаков гряда. Скрыт туманом мой скорбный путь. Я откуда иду? Куда? В голове туманная муть.
Что за боль всё томит меня? Ах, сестрица, мой путь далек. В сердце ранен шипами я, Всё скитаюсь в пыли дорог.
Снег на горные склоны лег, Вихрь холодный подул с высот. Я — без друга, я — одинок. Злобно ветер в лицо мне бьет.
В небесах облаков гряда. Скрыт туманом мой скорбный путь. Я откуда иду? Куда? В голове туманная муть.

 

45. «Исчезла тропа, оборвался путь…»**

Перевод А. Сендыка

Исчезла тропа, оборвался путь, Бездна морская передо мной; Ушедшей любви уже не вернуть, Уже не вернуть никакой ценой.
На море тяжкая мгла легла. Где белые птицы, парившие днем? Печаль мое сердце обволокла. Где алые розы, пылавшие в нем?
Канули дивные птицы на дно. Каркает ворон с черных ветвей. Розы любви отцвели давно. Рыдает бескрылый мой соловей.

 

46. «Милая у монастырских ворот…»**

Перевод Вс. Рождественского

Милая у монастырских ворот Яблоки, гранаты продает. Женщины и девушки идут… Что за цены! Даром отдает. Милая поссорилась со мной. Дорого, ах, дорого берет.
Что мне делать? Яблоком твоим, Милая, я б исцелиться мог. Все, что есть у меня, — я отдам, Только бы не продала другим.

 

47. «Не глядись в черный взор…»

Перевод А. Блока

Не глядись в черный взор, В нем безбрежность ночей, Ужас тьмы, духи гор, — Бойся черных очей!
Видишь: сердце — кровавый ручей, Нет покоя с тех пор, Как сразил чарый взор,— Бойся черных очей!

 

48. «Косули в сумрак пронеслись…»

Перевод С. Шервинского

Косули в сумрак пронеслись, Мелькнув по горной крутизне. На озеро взглянули вниз И вновь исчезли в тишине.
Любовь моя, ал-зелен цвет, Ты — злое горе, я впотьмах. Всю жизнь мою, ал-зелен цвет, Скорбь извела, замучил страх.
Как быть? Куда укрыться мне? Где тот пустынный перевал? Там умереть бы в вышине, Чтоб волк мне сердце растерзал.
Косули, мне покоя нет. Ах, сердце в яростном огне. А люди смотрят мне вослед, Никто не подойдет ко мне.

 

49. «Находят подруг человек и зверь…»**

Перевод С. Шервинского

Находят подруг человек и зверь, Лишь я бездомен, лишь я один. Попробуй мученья мои измерь, Они выше гор и глубже теснин.
А ты говоришь: «Убирайся прочь». Куда, кому покажусь теперь?.. Ты боль моя, ты болезнь моя, К какому лекарю стукнуть в дверь?

 

50. «Шумно та звезда упала…»

Перевод А. Ахматовой

Шумно та звезда упала С неба на земную грудь, Но земля в ответ молчала, Смертью кончен звездный путь.
Я к тебе ворвался с нежной Песней, жаркою как кровь. Ты нема и безмятежна, Но… жива моя любовь.

 

51. «„Что за огонь разводишь, мать?“…»

Перевод Т. Спендиаровой

«Что за огонь разводишь, мать?» — «От раны зелье кипячу». — «Ах, эта рана в сердце, мать, Ничем ее не облегчу.
Ах, я жестоко ранен, мать, Злосчастному спасенья нет. Не разрывай мне сердца, мать, Той ране исцеленья нет».

 

52. «Тихий шелест ветвей…»*

Перевод Т. Спендиаровой

Тихий шелест ветвей, Чуть ветерок подует. Покоя всё нет. Во мне Бушуют горькие думы.
Вот по земле туман Стелется дымкой мглистой, На облака упал Солнца луч золотистый.
…Но весь я — дух. Звезд потускнели взоры, Месяца лик потух, Уснули горы.
…Но весь я — мечта. Вдаль устремляюсь, таю… Плеск родника, Сердце мое расцветает.
…О, как величав Синий небесный купол, Темных ущелий провал. О, как радуга блещет, Все краски мира вобрав.
…О, как прекрасны Звезды веселые ночи, Рассвет багряный, Сердечные раны, Моря бездонные очи.
Всё ж снова стремлюсь я в путь, Всё ж слезы теснят мне грудь.

 

53. «Брожу я молча в лесу глухом…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Брожу я молча в лесу глухом, Вороны, совы мне говорят: «Ах, бедный парень, грустишь о чем? Иль нездоров ты?» — мне говорят.
Брожу я молча в лесу глухом, Деревья росою меня кропят. «Ах, бедный парень, мы слезы льем: Рана твоя глубока», — говорят.
Дунул ветер, листья летят, Землю устлали слоем густым… «Ах, бедный парень, тех листьев плат Будет последним ложем твоим».

 

54. «Глухим, неясным, призрачным порывом…»

Перевод Б. Пастернака

Глухим, неясным, призрачным порывом Куда-то рвется существо мое. Как мглистой ночью моря забытье Лишь плеском выдает себя тоскливым — Душа как сон: то есть, то нет ее.

 

55. «Журавлиные стаи, стаи…»

Перевод С. Мар

Журавлиные стаи, стаи Курлыкают, прилетели: «Весенние дни настали». Курлыкают, прилетели.
Джан, я грустила доныне, Вас долго не было, птицы. Несете ли весть о сыне? Не умер ли он в темнице?
Ах, сына взяли, связали, Лишили сердце покоя. Проходят годы в печали, Гляжу на горы с тоскою.
Весною солнце смеется, Цветам и травам не спится. Когда же сын мой вернется Из ненавистной темницы?
Журавлиные стаи, стаи Курлыкают, прилетели: «Весенние дни настали». Курлыкают, прилетели.

 

56. «Подул холодный осенний ветер…»*

Перевод С. Шервинского

Подул холодный осенний ветер, Ивы затрепетали, Желтые листья в неверном свете С шорохом грустным опали.
Сидит лишь ворон на ветке голой В хламиде черной своей, Да я, безутешный, в тоске тяжелой Томлюсь у твоих дверей.

 

57. «Душа моя была что сад…»**

Перевод В. Рогова

Душа моя была что сад: Он буйно цвел и зеленел. Любви моей распев-раскат Истомно соловьем звенел.
Красавица, сказала ты: «Как соловей поет в плену! Какие чудные цветы — Позволь мне розу взять одну!»
Я молод был и ликовал, — Коварно речи лгали мне; Промолвил я: «Дарю весь сад!» Коварно очи лгали мне.
Жестокая, вошла ты в сад, Все розы растоптала ты, И обломала мой гранат, И соловья украла ты…

 

58. «На чело твое тучи легли…»**

Перевод А. Сендыка

На чело твое тучи легли, Ты оделся в туман, Алагяз, Нынче солнце не светит и мне, И на сердце туман, Алагяз.
По нагорьям скитаясь твоим, В каждом сердце я видел беду, Но таких, как моя, Алагяз, Не нашел и вовек не найду.
Эй вы, птицы Манташа-горы, Ваши яркие перья пестры, Но, когда бы вам горе мое, Почернели б вы, как воронье.
Эй вы, ветры Манташа-горы, Вы от века свежи и добры, Но, бедою намучась моей, Стали б вы ядовитее змей.
Мне крылами уже не взмахнуть, Дай приникнуть к тебе, Алагяз, Сердцем к сердцу больному прильнуть, Кровью слез изойти, Алагяз.

 

59. «Схороните, когда я умру…»

Перевод А. Блока

Схороните, когда я умру, На уступе горы Алагяза, Чтобы ветер с вершин Манташа Налетал, надо мною дыша,
Чтобы возле могилы моей Колыхались пшеничные нивы, Чтобы плакали нежно над ней Распустившие волосы ивы.

 

60. «Луна, словно лебедь сонный…»*

Перевод С. Шервинского

Луна, словно лебедь сонный, По небу-морю плывет. Мой домик, луной убеленный, Мерцанье, чуть видное, льет.
Ни звука. Лишь сердце поэта — Голос большой тишины, Обняв все стороны света, Звенит в серебро луны.

 

61. «Беда со мной, всегда со мной…»**

Перевод В. Рогова

Беда со мной, всегда со мной, Куда б ни шел — спасенья нет. Когда любимая молчит, Нигде мне исцеленья нет.
Уйду за тридевять земель, Исчезну — пропади и след, Ветрам, морям печаль отдам: Пускай развеют бремя бед.
Душа и мир — в тоске, во мгле, Куда б ни шел — спасенья нет. На камни голову склоню, Уйду, навек покину свет…

 

62. «Ах! Горе и боль нам даны на земле…»

Перевод Вс. Рождественского

Ах! Горе и боль нам даны на земле, И радостных дней не видим мы Ах! Вся наша жизнь прошла во мгле, Нам всё непонятно средь этой тьмы.
Богатые люди едят и пьют, Пышный стол жизни для них накрыт,— А пасынков мира лишь слезы ждут, И к доле счастливой нам путь закрыт.
Жалкий бедняк проливает пот, Из каменной почвы хлеб растит, Возами его богачу везет, Богач-угнетатель и пьян и сыт.
Жалкий бедняк в цепях нищеты Голоден вечно, в лохмотья одет. Как же оставить можешь ты Этот строй жизни, жестокий свет?
Ах! Горе и боль нам даны на земле, И радостных дней не видим мы. Ах! Вся наша жизнь прошла во мгле, Нам всё непонятно средь этой тьмы.

 

63. «Я спал, и море снилось мне…»

Перевод С. Шервинского

Я спал, и море снилось мне.       Был ясен кроткий вал. Один лежал я и во сне       От раны изнывал.
Дышало море тишиной       В раздумье без конца. Язвила рана болью злой       Живого мертвеца.
Лишь голос нежный пел во мне,       В сердечной глубине: То пела мать, ждала меня       В родимой стороне.

 

64. «Хотелось сердце спрятать мне…»

Перевод Т. Спендиаровой

Хотелось сердце спрятать мне Во мраке моря, в глубине. Всю горечь от тебя укрыть Навеки глубоко на дне,—
У моря велика душа, Все тайны в ней погребены. Всё выслушает не дыша, Взволнуется из глубины.

 

65. «Бурное море в безумном порыве…»*

Перевод С. Шервинского

Бурное море в безумном порыве Кусает обветренных губ гранит, А горе горькое — коршун злой — Без устали сердце мое когтит.
Сбежать бы, сбежать — пропасть без следа В объятьях слепой стихии, Сердце укрыть под пенной волной, Где не водятся коршуны злые.
О вольные волны, забросьте меня На берег далекий-далекий, Чтоб сердце уснуло, судьбы не кляня, На камень припав одинокий.

 

66. «Прибой, запенившись, кипел…»

Перевод И. Бруни

Прибой, запенившись, кипел, Ложился на берег устало; А к морю по крутой тропе Ночная мгла спускаться стала.
Бездомный, я давно не спал. Бегу от надоевшей жизни. Среди холодных, диких скал Хочу забыть родных и ближних…
А на небесный трон, в тиши, Взнеслись созвездья, заблестели. Из мрачных тайников души Напевы звездами взлетели.
И пели струны: «Близок срок, Увяла жизнь, и плакать поздно…» Пронесся тихий ветерок, Заплакали безмолвно звезды.

 

67. «Я любил, но любимую увели…»**

Перевод Вс. Рождественского

Я любил, но любимую увели, Сердце взяв из груди, увели. О жестокий, безжалостный мир! Сердце вырвав мое, увели.
Боль сильна, и ей исцеленья нет, Есть спасенье, но помощи в горе нет. О жестокий, безжалостный мир! Друга, преданного душою, нет.
Мои лучшие дни ушли, Пожалев обо мне, ушли. О жестокий, безжалостный мир! Дни, что ночи черней, пришли.

 

68. «„Подружка, стану я землей…“»

Перевод Т. Спендиаровой

«Подружка, стану я землей.        Чем станешь ты?»
— «Весною стану, наряжу        Тебя в цветы».
— «Подружка, небом стану я.        Чем станешь ты?»
— «Я стану солнцем, берегись,        Не обожгись».

 

69. «Когда бы из моей сердечной рапы…»

Перевод Б. Пастернака

Когда бы из моей сердечной раны По смерти вырос розы черенок, И из страны далекой друг желанный С поклоном к праху моему притек,
И в сердцевину розы над могилой Из слез его хоть капелька влилась, — Она б насквозь прошла цветочной жилой И рану мне закрыла тот же час.

 

70. «Как же я дожил до черного дня…»*

Перевод Вс. Рождественского

Как же я дожил до черного дня, Склонив свою голову пред подлецом? Уж лучше бы мне не сносить головы, Чем преклонить ее пред подлецом!
Каким бы я ни был и кем бы я ни был — Бездомным и нищим — я всё ж человек. К чему же склоняться мне пред имя рек, Кто бы он ни был и кем бы я ни был.
Что б ни случилось, будь горд, человек, Гордым, свободным шествуй путем, Взирай на людей с открытым челом, Что б ни случилось, что б ни случилось!

 

71. Вселенский колокол**

Перевод Н. Стефановича

В пустыне ли я скитаюсь священной, Бреду ль поселком куда-то вдаль — Во мне стремленье всей вселенной, Ее раздумья, ее печаль. Но свет разгоняет туман блужданья, Сомненья мучительные разреша: Вижу колокол — мирозданье, Голос его — моя душа.
Звучит торжественно над пустыней, Из бесконечности, из немоты, Нигде не слышанная доныне Звонкая песня вечной святыни, Песня истины и красоты. Звоны вселенной в душе глубоко, — В духе моем узнаю пророка.
Но вот колыханье толпы несметной, Как океан, тяжелой, густой, Всегда безразличной, бездушной, бесцветной… Я слышу в душе моей звон заветный — То бьет вселенная в колокол свой. И этой толпе я из горнего края Несу откровений моих благодать, — Буду учить ее, жаля, пронзая, Чтобы очнулась тяжесть слепая, И буду плакать я и сгорать…

 

72. «Не видеть тебя я давал обет…»**

Перевод А. Сендыка

Не видеть тебя я давал обет, Но снова случилось встретиться нам. Сестра, в моем сердце страданья нет, На месте раны той — черный шрам.
Но солнца лицо от меня закрыл, Словно черная туча, мой черный шрам. Как черная тень, одинок и уныл, В ущельях скитаюсь, брожу по горам.

 

73. «Бессонной ночью темною…»

Перевод В. Любина

Бессонной ночью темною Со мной толпа теней — Умершие, бездомные Друзья души моей.
Посмотрят, горя полные, Изранят сердце мне И, тихие, безмолвные, Исчезнут в глубине.

 

74. «Стать бы мне солнцем, чтоб милую грудь…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Стать бы мне солнцем, чтоб милую грудь Розами нежно обвить, В сердце остывшее пламень вернуть, Искры в глаза заронить.
Стать бы ключом: певучей струной Баюкать твои мечты, Радугой стать, чтоб короной цветной Была увенчана ты.
Стать бы волною: у ног твоих Плескаться, едва дыша. Стать ветерком, что на миг затих, Кудри твои вороша.
Небом стать в звездном блеске ночей, Как землю, тебя обнять, Тысячи тысяч звездных очей Вовек с тебя не спускать.

 

75. «Друзей в могилу рок увел…»

Перевод Т. Спендиаровой

Друзей в могилу рок увел, Сердца друзей землею стали. Остался я — иссохший ствол, Друзья сырой землею стали.
Согнулась мать моя, — пришел Последний час неотвратимый, Угаснет скоро жизнь родимой. Что ж я скриплю — иссохший ствол?
Листва опала, черен, гол Стою, разрушенный до срока, Червь горя грудь прогрыз глубоко. И всё ж скриплю — иссохший ствол.
Эй, сердце, не спеши, постой, Осенний забушует ветер, Он с корнем вырвет ствол сухой, Осенний беспощадный ветер!

 

76. «Я знаю, через века…»*

Перевод А. Сендыка

Я знаю, через века Мир застынет и пропадет, Подо льдами, во тьме кромешной, Сгинет наш человеческий род… Ах, лишь бы сердце во вселенной Билось вечно.

 

77. «Над безымянной могилой моей…»

Перевод В. Звягинцевой

Над безымянной могилой моей Пусть ветер вздыхает тоскливо, Пусть будет не крест и не камень на ней — Одна лишь плакучая ива.
Так много крестов нес я годы подряд, Вручала их злая рука мне, На сердце моем с давних пор уж лежат Тяжелые черные камни.

 

78. «Под ивою этой в далекие дни…»

Перевод Эм. Александровой

Под ивою этой в далекие дни Мы песни любви распевали, Делили в ее шелестящей тени И радости мы, и печали.
Клялась ты любить до скончания дней Под ивой зеленою этой… Но ива засохла, нет листьев на ней, И ты позабыла обеты.

 

79. «Те звезды, чей свет мне люб искони…»

Перевод В. Звягинцевой

Те звезды, чей свет мне люб искони, Струят свой поток серебряный, млечный       И шепчут: «Взгляни, В просторе небес, в стране бесконечной,       Мы странствуем вечно. Нельзя заковать возвышенный дух       В железо оков. Рабом ты не будь и власти чуждайся, — Иди, чтоб в душе огонь не потух,       Скитайся, скитайся». Так шепчут мне звезды без слов.

 

80. «Видит лань — в воде…»

Перевод А. Блока

Видит лань — в воде Отражен олень. Рыщет лань везде, Ищет, где олень.
Лани зов сквозь сон Услыхал олень. Рыщет, ищет он, Ищет ночь и день.

 

81. «Шиповник дикий, я расту…»

Перевод М. Касаткина

Шиповник дикий, я расту Там, где тропа любви у края, Клубится пыль и льнет к листу, Меня от взоров закрывая.
Шепчу: «Красавицу не жди: Ей нравится цветок садовый». С любовью солнечной в груди Пылает венчик мой багровый.
Не видят путники его, Им не приметно страсти пламя,— И зависть вспыхнула во мне, И сердце поросло шипами…

 

82. «Ты — плод граната золотой…»

Перевод В. Звягинцевой

Ты — плод граната золотой, Я — только деревце твое. Ты — роза, я — листок простой, Гляжу, гляжу в лицо твое.
Тревожусь я в тоске о том, Что кто-нибудь тебя сорвет, — Зачахну я сухим кустом, А листик ветер унесет.

 

83. «Мой день проходит во мраке…»*

Перевод Т. Спендиаровой

Мой день проходит во мраке,        В душе надежда на лучший. А завтрашний день ложится        На сердце черною тучей. О прошлом думаю с болью:        Так мало было удачи, Тернистый мне путь судьбою        Был издавна предназначен.
Проходят дни караваном        Печально, тихо — всё дальше, Скорбью людской нагруженны,        Тяжкою кладью — всё дальше. Дней моих караван,        К скорби людской в придачу Горе земли несущий,        По свету идет всё дальше.
Однажды в степи пустынной        Остановится он, усталый, Тяжкое бремя сгрузит,        И жизнь моя пеплом станет. Дней моих караван,        К скорби земли в придачу Скорбь проклятого мира        Несущий, идет всё дальше.
Но вот привал. На привале        Время подумать: много ль Запечатлел, познал я.        Куда привела дорога? Время решить: до предела        Устав, исстрадавшись, много ль Выиграл я на этом        Тернистом пути по свету?
Как утопающий в страхе        Готов за змею цепляться, За мир цепляемся подлый,        С надеждой боясь расстаться. Но тщетна надежда, знайте,        Мы — только червей добыча. Будь хоть владыкой мира —        Иной судьбы не добиться.
О милые матери наши,        Стали и вы землею, Сколько сердец пылавших        Стали, увы, землею. О вы, друзья дорогие,        Постигло вас горе злое: Сыны дорогие ваши        Стали, увы, землею.
Мир свиреп, кровожаден,        Не знает он состраданья, Хоть так же, как нам, в грядущем        Конец и ему настанет. Мир тоже подвластен тленью,        И, хоть покамест могилой Он человечеству служит,        Грозит ему завтра гибель.
Жаль, тысячу раз мне жаль        Цветов в их ярких уборах. Исчезнут как дым, уйдут        Моря, голубые горы. Жаль тысячу раз мне звезд:        Исчезнут, лучи роняя. На гибель обречены        Конь огненный, лань лесная.
Мир — человека подобье:        Возник и уйдет — умрет. Мы странники, наша дорога —        К небытию переход. Кого спросить, не сон ли        Вся жизнь. Кто бы дал ответ? Зачем приходим, уходим?        Молчанье — ответа нет.
Эй мир, обреченный мир,        Всяк в пути своем одинок. Зачем приходит, уходит?        В пучину нас ввергнул рок. Тот счастлив, кто чувств лишен,        Его не тревожит печаль. Блажен не пришедший в мир,        Стократ пришедшего жаль.
На свете лишь люди обречены        На боль, на рыданья, стоны; Раны людей, страданья людей —        Безмерны они, бездонны. Эй ты, бренный, жестокий мир,        Твоей завидуем доле: Ты к своей скорби великой глух,        К своей безысходной доле.
Песня для безутешных сердец —        Единственное спасенье. Наша песня, о суетный мир,—        Боли твоей отраженье. Пришли как сон и уйдем как сон,        И ты словно сон исчезнешь. Жизнь — лишь отзвук боли твоей,        Человек — это песня…

 

84. «Ах, лишь красавицу я встречу…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Ах, лишь красавицу я встречу,        Страдаю вновь, как прежде, я, Услышу звуки милой речи —        Вновь оживает боль моя. Конца ей, утоленья нет,        Покоя, исцеленья нет. Гор тяжелей, глубже морей        Мои страданья, мои страданья.
Надеждой светлой окрылен,        Тебе я сердце в дар принес. Я положил к твоим ногам        Весь небосвод в алмазах звезд. Мою любовь отвергла ты,        В душе зиянье пустоты… Где изумрудные мечты?        Ушли в преданье, ушли в преданье.
Я жаждой света одержим…        Ах, по любимой сердце плачет. Тоскую по горам крутым,        Где конь-огонь на воле скачет. Подбитой птицей жизнь плелась,        Разбит певучий сердца саз. Темней, черней, чем мрак ночей,        Мои страданья, мои страданья.

 

85. «В долине, в долине Салнб боевой…»

Перевод А. Блока

В долине, в долине Салнб боевой,        Ранен в грудь, умирает гайдук. Рана — розы раскрытой цветок огневой,        Ствол ружья выпадает из рук.
Запевает кузнечик в кровавых полях,        И, в объятьях предсмертного сна, Видит павший гайдук, видит в сонных мечтах,        Что свободна родная страна…
Снится нива — колосья под ветром звенят,        Снится — звякая, блещет коса, Мирно девушки сено гребут, и звучат,        Всё о нем их звенят голоса…
Над долиной Сално́ туча хмуро встает,        И слезами увлажился дол. И сраженному черные очи клюет        Опустившийся в поле орел…

 

86. «От жгучего горя сердце мертво…»

Перевод А. Ахматовой

От жгучего горя сердце мертво, И жизни моей иссяк родник. Мои слезы должны океаном стать, — Только б скорби моей не узнала мать.
Я буду скитаться один в горах, Буду биться о камни головой, Суждено мне волчьей добычей стать, — Только пусть не узнает об этом мать.

 

87 «В вашем доме сегодня пир идет…»

Перевод Вс. Рождественского

В вашем доме сегодня пир идет. Ты как роза цветешь, красотой горда. Знатных юношей славит тебя хоровод, И сверкаешь ты ярко, как звезда.
У вашего дома — ветра плач. Стою и дрожу у закрытых дверей. Ты одета вся в алое, как палач,— Это алый отблеск крови моей…

 

88. «Вечер все обошел дома…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Вечер все обошел дома, В каждом добрый затеплил свет. Ах, в моем только доме тьма, В сердце также просвета нет.
Вот уж соседи пришли домой, Села ужинать вся семья. Где ж ты, любимый, отважный мой? Всё гляжу на дорогу я.
Слезы лью в тишине одна. Ночь добавила темноты. Все уснули, мне ж не до сна: Ты не приходишь, а сон мой — ты.

 

89. «Знать ты не хочешь любви моей…»*

Перевод А. Сендыка

Знать ты не хочешь любви моей, Я растоптан тобой, любимая. Жестокая, душу мою пожалей, — В ней себя не убей, любимая.
Черных крыльев скворца черней Глаза мои — черные, черные. Они души зеркала, а в ней Только горести черные, черные.

 

90. «Эй, смерти мир, бессмертен ты…»**

Перевод В. Рогова

Эй, смерти мир, бессмертен ты. Ты весь — гроба, одни гроба. Для человека ты — тюрьма И безысходная судьба.
Эй ты, жестокий мир, ты — лев, А я — олень в твоих когтях. Эй, не грызи, рассвирепев, Мне сердце не сжимай в когтях.
Кого молить, к кому взывать? Как от твоих когтей уйти? Незримой цепью скован я. Спасенья нет и нет пути.
Как ни взывай, ни умоляй, В конце концов, проклятый мир, Землей мне глотку ты забьешь, Скорбей и смерти черный мир…

 

91. «Эй, джан родина, как прекрасна ты!..»**

Перевод Вс. Рождественского

Эй, джан родина, как прекрасна ты! Здесь горы в прозрачной дали видны, Здесь сладостны реки, нежны ветерки, — Но в крови утопают твои сыны.
Готов умереть я за землю твою, Чтоб больше тебя не томила печаль; Будь тысяча жизней у меня, Отдать и всю тысячу было б не жаль!
Всю тысячу жизней — твоей судьбе, Твоей красоте и детям твоим. Одну только жизнь оставляю себе, Чтоб петь тебе славу словом своим.
Чтобы, как жаворонок в вышине, На заре твоих новых, счастливых дней Петь всё свободней и громче мне Восходящее солнце свободы твоей!

 

92. «Из бездны мрака голос мой звучит…»

Перевод Н. Асанова

Из бездны мрака голос мой звучит — Святая истина, явись, приди! Давно зову, но мир вокруг молчит, — И тяжкий камень у меня в груди.
Я шел к тебе по множеству дорог, Но где ты, истина? Я, как слепой, Во тьме и заблужденьях изнемог, — Иль сжалиться не хочешь надо мной?
Измученный, не в силах я идти, Я веровал: ты там, ты впереди, Но торного не отыскал пути. О истина, молю тебя, приди!
Воскреснут силы, — мужеством горя, Пройду по весям я и городам. Взойдет над миром истины заря, И свет ее я людям передам.

 

93. «Повстречались мы через много дней…»

Перевод Вс. Рождественского

Повстречались мы через много дней… Сердце слезы льет, улыбаюсь я. И всё та же ты, только всех милей, О родная, мне, о душа моя!
Взор спокойный твой был ко мне склонен, Но надменно я миновал тебя. Плыл вокруг меня светозарный сон, Обернулся я и глядел, скорбя.
Нет, вовеки врозь не лежал наш путь, Не стояла жизнь меж тобой и мной. О сестра моя, мне отрадой будь, Погляди, я твой, навсегда я твой!

 

94 — 96. Народные баяти*

Перевод Т. Спендиаровой

 

1. «Дорогие мои, прощайте…»

Дорогие мои, прощайте, В путь пускаюсь снова — прощайте, Возвращусь ли назад — кто знает? Будьте все здоровы — прощайте.

 

2. «На кусте твоем розою пышной не стал…»

На кусте твоем розою пышной не стал, — Я бутоном, еще не раскрывшись, увял. Захотела б, и сердце мое б расцвело. Я напрасно к тебе о пощаде взывал.

 

3. «Жизнь отдать тебе рад — нет вины у меня»

Жизнь отдать тебе рад — нет вины у меня. Гнев возьми ты назад — нет вины у меня. Глаз увидел — и в сердце мне жало впилось. В чем же я виноват? Нет вины у меня!

 

97. «Ветер летит, летит по пустыне…»*

Перевод С. Шервинского

Ветер летит, летит по пустыне, Пронзит тишину — замрет. В желтых камнях на моей могиле Дикая роза растет.
Душа, не ведая сроков, С вечным сроднится там, Услышит вселенский колокол И нежно прильнет к шипам.

 

98. «…Намучилась к ночи, устала волна…»*

Перевод Т. Спендиаровой

…Намучилась к ночи, устала волна, С рыданьем-стенаньем упала она      В объятья земли. Чело мое в тучах, найти не могу Родной мне души на чужом берегу,      От близких вдали.

 

99. «В сердце — скорбей океан, грустно понурился я…»**

Перевод В. Рогова

В сердце — скорбей океан, грустно понурился я, В грустном раздумье сижу на берегу Араза. Черный ворон задел черной тучи края, Кружится над головой на берегу Араза.
Молодость, ты прошла мрачно, черно прошла — Так у Араза весной мчатся мутные воды! С грохотом, с громом прошла, невозвратимо прошла Так убегают весной бурные, быстрые воды.
Каркай же, ворон, сильней, долю мою оплачь! Пустыне подобен мир, сердце подобно пустыне. Видишь: встают, встают тучи в глазах моих, Но зарыдать от души сил недостанет ныне…

 

100. «Косы свои заплетала…»**

Перевод Н. Стефановича

Косы свои заплетала, Заплела — пошла на гумно. От этого платья алого В сердце моем черно.
Срывала яркие розы, Остались шипы для меня, Вонзаются их занозы И жгут горячей огня.
Карабкаюсь я по кручам. Когда же придет забытье? Я истерзан тобою, измучен, — Умереть бы за имя твое…

 

101. Аразу

Перевод Т. Спендиаровой

Ты с наших гор, со дна озер, Скользя, змеясь, течешь, Араз. Из сердца нашего, из глаз Волной кровавой бьешь, Араз. С крутых вершин, из мглы долин, Крутясь, мутясь, течешь, Араз. Эй, склоны гор, родимых гор, Алмазных гор!
Ты много, много сотен лет Из сердца бьешь, течешь, струясь. Ты нашу скорбь и бремя бед С собой уносишь вдаль, Араз. С крутых вершин, со дна долин Всю нашу боль несешь, Араз. Эй, склоны гор, армянских гор, Любимых гор!
Веками тяжесть горя нес И каждый день и каждый час Волною бился об утес, О мир — гранит в тоске Араз. С крутых вершин, со дна долин Волной кровавой мчишь, Араз. Эй, склоны гор, высоких гор, Родимых гор!
Ах, мир жесток! Бездушный, он Не внял мольбе твоей, Араз. Не слышит мир твой скорбный стон, Его твой ропот не потряс. С крутых вершин, из влажных глаз, Стеня, кляня, течешь, Араз. Эй, склоны гор, ущелья гор, Зеленых гор!
Воспрянь, Араз, и миру брось Свой гневный вызов, возмутясь; Стань черным, горьким морем слез, Стань ядом, кровью, мой Араз. С крутых вершин, из скорбных глаз Волной кровавой бьешь, Араз. Эй, склоны гор, армянских гор, Родимых гор, Алмазных гор!

 

102. «Утеса черного осколок…»

Перевод С. Шервинского

Утеса черного осколок Мне сердце смолкшее гнетет, Я скрыт землей, и сон мой долог, Печали камень грудь гнетет.
Весна пришла, Шушан пришла Меж голубями ворковать, Сложила крылья, замерла, Меня, голубка, стала звать:
«Вставай, мой милый! Арпачая Сегодня ивы зацвели. Тебе их веток принесла я, На зов мой выйди из земли!
Встань, милый мой! Весна пришла, Уже алеют склоны гор. Тебе и роз я принесла, — Пойдем гулять на склоны гор!
Встань, милый! Ветер веет розой, И овцы к пастбищу бредут. Открыто сердце Алагяза, На Алагязе наш приют!»
Увы! На сердце камень лег, И рана глубока в груди. На зов подняться я не мог: Любовь была мертва в груди.

 

103. «Мне снилось: я, раненный в сердце, лежал…»

Перевод В. Звягинцевой

Мне снилось: я, раненный в сердце, лежал Один, на прибрежном песке, Баюкал меня набегающий вал… Забылся я в тихой тоске.
Мне снилось: веселою песней звеня, Товарищи мимо прошли, Никто не позвал, не окликнул меня, И песня умолкла вдали…

 

104. «Померкла душа от страданий земли…»

Перевод В. Державина

Померкла душа от страданий земли, И в тяжкой тоске я уснул наконец. Мне снилось: на казнь меня повели, И в лоб мне вонзался терновый венец.
И речь моя — молот была и пожар, И кровь моя шла из-под терний венца, И речь моя — молот была и пожар, И речью сжигал, сокрушал я сердца.
И к виселице потащили меня У всех на виду под конвоем штыков, И люди шумели, как ветер, гоня Обрывки бессвязных и суетных слов.
И вот в высоту я вознесся в петле! На лбу моем — сказочный, гордый венок. И выли и ползали толпы во мгле, Внизу, у моих коченеющих ног!

 

105. «Взмахну я крыльями и ввысь взлечу…»*

Перевод Вс. Рождественского

Взмахну я крыльями и ввысь взлечу, Покину подлый мир, где правды нет нигде. Я эти звезды целовать хочу, Парить свободным от звезды к звезде.
Взмахну я крыльями и ввысь взлечу, Туда, где беспредельно реет свет, Средь солнц вселенной услыхать хочу Весть новой жизни, вольности завет.
Взмахну я крыльями и ввысь взлечу От ваших всех законов и препон. Такую сферу отыскать хочу, Где собственная воля мне закон.

 

106. «Ликуя, струится прозрачный ручей…»

Перевод Вс. Рождественского

Ликуя, струится прозрачный ручей Долиною роз, по камням крутым. То свадебный поезд любимой моей, Что едет венчаться сейчас с другим.
С другим ты связала судьбу свою… Будь счастлива с ним, сестра моя! С другою любимою в дальнем краю Теперь на свиданье отправлюсь и я.
На черном коне темной ночью глухой Отправлюсь я к ней с оружьем в руках. Меня ожидает, объята тоской, Любовь моя в скалах, в горячих песках.
Безумная буря — невеста моя, К ней ветер зовет меня в дальний путь. Пыл сердца делить с ней хотел бы я, В объятиях жарких навек уснуть.
Шумит надо мною листва тополей, Они меня вдаль продолжают звать. Уловит твой слух легкий шелест ветвей, Но сына вовек не услышишь ты, мать!
Уйду я в пустыню, один, в тишине, Где солнце палит и иссякла вода. Могилу копытом конь выроет мне, Я в ней с моим горем усну навсегда.

 

107. «Ночные блещут небеса…»

Перевод Б. Садовского

Ночные блещут небеса, Целует небо грудь земли. Полны любовью звезд глаза, И волны песню завели.
Куда ж летит душа моя, Что этот мир ей чуждым стал? В стране иного бытия Чего ей ждать, чего искать? Себя один я понимал, Но до конца не мог понять…

 

108. «„Охотник, брат, ты с гор идешь“…»**

Перевод А. Сендыка

«Охотник, брат, ты с гор идешь, Ты, знать, охотился весь день. Скажи, не встретился тебе Сынок мой бедный, мой олень?
Он с горя в горы убежал, — Моя звезда, мое дитя. Он оземь бился, он рыдал, — Моя беда, мое дитя».
— «Сестра, двуцветная тесьма На шее сына твоего, И поцелуями расцвел Шиповник на груди его».
— «Охотник, брат, скажи, на ком Мой мальчик там жениться мог, На чьей груди теперь лежит Олень мой бедный, мой сынок?»
— «Сестра, я видел — твой олень На грудь скалы щекою лег, — Лелеет в сердце не жену, А пулю бедный твой сынок.
Ласкает волосы его Залетный ветер ночь и день, Тоскуют горные цветы, Что умер бедный твой олень».

 

109. «Мой май зеленый, пора, приди…»**

Перевод А. Сендыка

Мой май зеленый, пора, приди, Пора, приди, мой зеленый брат.
С гор, где фиалки расцвели, Травы и птицы манят меня. Солнца лучи, ароматы земли На склоны крутые манят меня.
О горы, суровой зимы наряд Вы уже скинули, — счастье вам! А сердце мое напрасно грустит По птицам весенним и по цветам.
Цветущие горы, всё те же вы, Журчащие воды, всё те же вы, Один лишь я исхудал, поник. Сады с соловьями, всё те же вы.
Во всем этом мире лишь я не тот, Без грез, без надежд по свету бреду И не знаю сам, куда путь ведет… Небо и солнце, всё те же вы.
Зеленый мой брат, приходишь весной И одеваешь могилы мхом. Приди, приди, о зеленый брат, Не обойди мой могильный холм.

 

110. «С цветком на груди я на свадьбу любимой…»**

Перевод Т. Спендиаровой

С цветком на груди я на свадьбу любимой Явился, как будто мне всё нипочем. Пусть бесится — гордость ее уязвима. Почувствует всё же себя палачом, Когда, всмотревшись в мой взгляд до дна, В нем смертную муку увидит она.

 

111. «Был бы на Аразе у меня баштан…»

Перевод А. Блока

Был бы на Аразе у меня баштан, Посадил бы иву, розы я да мак, Под тенистой ивой сплел бы я шалаш, В шалаше бы вечно пламенел очаг!
Чтоб сидела рядом милая Шушан, Чтобы нам друг друга у огня ласкать! Кабы на Аразе завести баштан, Для Шушик лилейной отдыха не знать!

 

112. «Моя душа объята тьмой полночной…»

Перевод Ив. Бунина

Моя душа объята тьмой полночной, Я суетой земною истомлен. Моей душой, безгрешной, непорочной, Владеет дивный и великий сон.
Лазурнокрылый ангел в небе реет, На землю дева сходит, и она Дыханьем звезд, лобзаньем неба свеет С моей души ночные чары сна.
И день и ночь ее прихода жду я — Вот-вот она покинет небосклон, Рассеет ночь души — и, торжествуя, Я воспою мой дивный, вещий сон!

 

113. «Зима ушла, весна идет…»

Перевод С. Шервинского

Зима ушла, весна идет, Скоро и снег с горы сойдет, Снова скитальцев дорога ждет.
      Где ж мой скиталец?.. И вести нет…       Глазам бессонным покоя нет.
Чужбина в тучах, одета мглой, — А сердцем нежен мой дорогой. Шипы да камни там под ногой…
      Не медли доле, вернись домой,       Любимый мой, желанный мой!
С горы в долину бежит ручей — То слезы из моих очей. О, не терзай ты раны моей!
      Вернись: родная земля сладка,       Земля сладка, и вода сладка.

 

114. «Бездомная ласточка, песня моя…»**

Перевод М. Павловой

Бездомная ласточка, песня моя, Скажи мне: из сердца летишь ты куда? В какие бы ты ни стремилась края, Я знаю: нигде не найдешь ты гнезда.
В бесчувственном мире, в холодных сердцах Нет места тебе, одинокой, в глуши. Ты — птица чужая на диких камнях, Ты — жизнь, ты — страданье, вокруг — ни души…

 

115. «Я от грохота жизни в пустыню ушел…»*

Перевод Вс. Рождественского

Я от грохота жизни в пустыню ушел. Наступила ночь, всепобедная ночь, И так нежно усталую душу мою Обняла темнотой. Где бездонная высь — Там звезды зажглись. Безмятежный глубокий покой Распростерт в пустыне святой В этот тайный, торжественный миг, И душа растворилась в великой ночной тишине.

 

116. «Как ветер горный из черных туч…»**

Перевод В. Рогова

Как ветер горный из черных туч, По орлиным крылам хлестнуть и уйти, Как в бледном лесу прозрачный ключ, Сухую листву взметнуть и уйти…
О, увяла жизнь, и мои мечты, Как странницы-птицы, в осеннем пути. Над моими слезами смеялась ты — Надо плачем любовь помянуть и уйти…
Пела роза мне песнь, апрель чаровал, На брегах бытия их напев отзвучал… Довольно, довольно! Я рано увял, Осталось «прощайте» шепнуть и уйти…

 

117. «Словно молньи луч, словно гром из туч…»

Перевод А. Блока

Словно молньи луч, словно гром из туч, Омрачен душой, я на бой пошел. Словно стая туч над зубцами круч, Милый друг сестра, брат твой в бой пошел.
А утихнет бой — не ищи меня В удалой толпе боевых друзей. Ты ищи, сестра, ворона коня, Он копытом бьет в тишине полей.
Не ищи, душа, не ищи дружка На хмельном пиру средь товарищей. Взвоет горный ветр, кинет горсть песка В твоего дружка на пожарище.
И чужая мать, неродная мать Будет слезы лить над могилою, Не моя сестра — горевать, рыдать, Рассыпать цветы над могилою…

 

118. «Караван мой бренчит и плетется…»

Перевод А. Блока

Караван мой бренчит и плетется Средь чужих и безлюдных песков. Погоди, караван! Мне сдается, Что из родины слышу я зов…
Нет, тиха и безмолвна пустыня, Солнцем выжжена дикая степь. Далеко моя родина ныне, И в объятьях чужих моя джан.
Поцелуям и ласкам не верю, Слез она не запомнит моих. Кто зовет? Караван, шевелися, — Нет в подлунной обетов святых!
Уводи, караван, за собою В неродную, безлюдную мглу. Где устану — склонюсь головою На шипы, на утес, на скалу…

 

119. «Только детства беспечные, светлые дни…»

Перевод Вс. Рождественского

Только детства беспечные, светлые дни — Как весеннего сада цветенье. После них наша жизнь, где печали одни, — Безнадежное в бездну паденье.
С древа жизни летят за листами листы, Уносимые ветра порывом. Все мечтанья любви, все виденья мечты — Только память о мае счастливом.
Чье же выстоит сердце, коль ветер всё злей Листья рвет и нахмурилось небо, Перед скукою жизни, насмешкой людей, В битве ради насущного хлеба?
В этом мире святого не жди, не зови. Всё у грубых страстей в подчиненье. Бестелесной и чистой в нем нету любви — Разве только в мечтах, в сновиденье.
Много плакал о ней я ночей напролет, Знаю цену всему я земному. Ведь любовь — лишь паденье с небесных высот В низких чувств пламенеющий омут.
Кто ж другого полюбит, волнуясь, скорбя, Даже близким его называя? А любить в нем кого-нибудь больше себя, Словно друга, — затея пустая.
Кто ж родное себе может чувствовать в нем, С ним своими делиться мечтами? И, друг другу чужды, уж давно мы живем Одиноки, как звезды над нами.
И блажен, кто в душе негасимо пронес Святость лучших и чистых стремлений, Кто под солнцем проходит долиною грез Вдалеке от земных искушений.

 

120. «Я знаю, в жизни, при ее начале…»*

Перевод Вс. Рождественского

Я знаю, в жизни, при ее начале, Глубокое страданье — мой удел. Без горестей, без яда, без печали Кто б безграничным овладеть посмел?
Пусть будет горе без конца, без меры — Я не боюсь всю жизнь прожить, скорбя. Лишь неизменной бы осталась вера В величье мысли, в самого себя!
Направлю парус — мне ль стихий бояться? — Против теченья, на бурлящий вал, И новые слова в душе родятся, Ясны, чисты, прозрачны как кристалл.

 

121. «Стосковался по родной стране…»

Перевод Т. Спендиаровой

Стосковался по родной стране Молчаливый странник на чужбине. Слов участья не услышать мне, Сиротой бездомным стал я ныне.
Сердце там, где в звездной вышине Вознеслись, в броню одеты, горы, Скачет лань легко по крутизне, Медленно орел парит дозором.
Сердце там, где создал наш народ Памятники вековечной славы, Где всё с той же верой он поет Век за веком эпос величавый.
Я вернусь, мои нагорья, к вам, Возвращусь к родимому гнездовью. Родине всё лучшее отдам, Жизнь отдам ей, изойдя любовью.

 

122. «Нет, голод духовный вас будет томить…»

Перевод Вс. Рождественского

Нет, голод духовный вас будет томить, Суждено голодать вам у пышных столов И с набитым желудком, как нищим, бродить В вечной жажде возвышенных, огненных слов.
Нагло, злобой полны, осмеяли вы в нас Светлых мыслей и лучших мечтаний порыв, И пред капищем плоти пустились вы в пляс, О бессмертных стремленьях души позабыв.
Вам, дерзнувшим творящую силу презреть, Голод духа в довольстве своем не избыть, Вам, как нищим за коркою хлеба сухой, В жажде, в голоде вечно по свету бродить!

 

123. «Ты ранено, сердце, ты бьешься в груди…»

Перевод Вс. Рождественского

Ты ранено, сердце, ты бьешься в груди. К чему? Разве можешь ты горю помочь? Своими путями мир будет идти, И ты не разгонишь нависшую ночь.
Как птица, плененная клеткой своей, Томиться давно человек обречен. Чего же добьешься ты, сердце мое? Безвыходной клеткой простор твой стеснен.
С рожденья к могиле привязаны мы, И путы всё время у нас на ногах. Зачем же бунтуешь ты, сердце мое? На связанных ты не умчишься крылах.
Мужайся, терпи, хоть и ранено ты, На жизнь, не туманясь тоской, погляди. Своими путями мир будет идти. Живи, успокойся ты, сердце мое.

 

124. «Ночью ясною в тишине…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Ночью ясною в тишине Сладкий шелест листвы струится, И проносятся вереницей Воспоминанья любви во сне.
Чар любовных не оживить, Смолкли, угасли жемчужные песни. Скоро и жизнь отступит, исчезнет, Ах, не вернется весна любви.
Ранит сердце безмерной печалью Ныне девушек звонкий смех. Ах, не вернется весна утех, Розы мои, не раскрывшись, увяли.

 

125. Колокол свободы

Перевод Н. Тихонова

Свободы колокол, звучи звончей, С кавказских гордых, ледяных вершин Пусть, как гроза ночей и горячей Всех молний, звон к Масису долетит.
Неутолимой местью, мятежом И ярой силой слова прозвучи И о союзе братском, боевом Народов вольных прозвени в ночи.
С гор в хижины, из горной щели в щель, Из сердца в сердце твой призыв летит, Восстание — святая наша цель. Твой голос вечно пусть о том гремит.
Все души непокорные — в полет! Пусть колокол свободы в грозный час Раскачивать рука не устает, Чтоб вольный гул услышал весь Кавказ.
Ты, колокол, греми, от сна веков Буди Кавказ, буди Масис седой, Орел, взмахни крылами широко, Лев, гривою тряхни над крутизной.
Довольно нам нести позор цепей — Мы жить хотим свободными людьми. Расплавить цепи дай огонь скорей, Дай силу нам, о мести нам греми.
Греми, зови и зовом мрак руби В полях, где смерть, и слава, и борьба, В трубу войной священной нам труби, На бой с насильем пусть зовет труба!
Свободы солнцу, золоту души Ты, звон победный, песней поплыви, С Кавказских гор, с бесчисленных вершин На праздник братства всех нас созови!

 

126. Моя молитва*

Перевод Н. Стефановича

Пусть сердце мое, как порожнюю чашу, О природа, наполнит до края Сила твоя пресвятая, Мудрость животворящая.
В чудеса твои верую смело, В свет бессмертия твоего, В вечность твою без предела И в мудрость, что всем овладела, О природа, мое божество…

 

127. «Любовь к тебе мне пронзила грудь…»**

Перевод А. Сендыка

Любовь к тебе мне пронзила грудь, Не залечить моей раны, сестра. Мог бы в слезах моих мир утонуть, А ты по-прежнему не добра.
Лишь любовь к тебе я воспеть хочу, Сердце рвется к тебе из дали любой. Обнимая другую — тебя ищу, У другой в объятьях — живу тобой.
Но недоступна ты, как звезда, К тебе не приду никогда, никогда.

 

128. «Вернулись дни чарующей весны…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Вернулись дни чарующей весны, И захотелось сердцу вышины. Пущусь я в горы с посохом в руке Скитаться в поднебесном далеке.
На высоте суровый взмыл утес… Сорву меж скал я ветку диких роз, Вверяя сердце ветру, как орел, Я к облакам взлечу, покинув дол.
Заря золотокудрая зажглась, Друг друга птицы кличут, пробудясь. Стремится сердце жаворонком ввысь, Туда, где светит солнца жаркий диск.
Пасется лань, обрызгана росой… Я к пастухам пойду крутой тропой И у костра в тиши любовь свою Под тонкий звук свирели воспою.
Усну я, где застанет мрак меня, Под кровом неба до прихода дня, И ветры, что в ветвях нашли приют, Дыша, мне колыбельную споют.
Меня зари разбудит поцелуй, Ключ напоит. Под пенье звонких струй Наполнится благоуханьем грудь, И снова я отправлюсь в дальний путь.
Пойду в пустыни, к морю выйду я, Неведомые обойду края. Хочу постигнуть мир, везде поспеть, Сердца людей познать и их воспеть.
Запечатлеть природы чудеса, Ее бесчисленные голоса, Иное небо и созвездий сеть Хочу увидеть и хочу воспеть.
Эй ты, судьба бродячая моя, Стремленье вдаль, к Познанью бытия, Меня вы наделили мощью крыл, Чтоб сам себе владыкою я был.

 

129. «Ты скитальцем будь, чтоб тебе брести…»

Перевод К. Липскерова

Ты скитальцем будь, чтоб тебе брести, Как прохожему, на земном пути.
Вольно должен взор твой окрест взглянуть. Без конца иди в свой безвестный путь.
И пускай твой дух осенит печаль. К берегам чужим устремляйся вдаль.
Друга честный взор ты ищи кругом. Полюбя, в любви ты не будь рабом.
Полюбив, оставь и отправься в путь. Одиноким будь и свободным будь.
И мечта, что там, в высоте, горит, От земли твой дух в вышину умчит.
Устремись в тоске в звездный вечный мир И умри, уйдя в голубой эфир.

 

130. «Осень пришла…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Осень пришла, Цветы унесла. Ручей в холода Под коркою льда Умолк до тепла.
Время настало — Пришли печали, И песни в усталой Груди замолчали.

 

131. «Ты неприступна. Тоской томим…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Ты неприступна. Тоской томим, Вижу тебя лишь в мечтах, во сне. Мир напоен ароматом твоим,— Ах, ничего не досталось мне.
Прислала бы вместо себя цветы — Я б целовал их, к глазам прижал. Шипы хотя бы прислала ты — Я бы к груди их в слезах прижал.

 

132. «Бесценные песни, благие мечты…»**

Перевод В. Рогова

Бесценные песни, благие мечты С цветением роз пришли и ушли, Восторги любви, полевые цветы С дыханьем весны пришли и ушли.
Подобно другим, не свил ты гнезда, И крылья разбиты от бурь бытия, И ты, сирота, один навсегда, А юности дни пришли и ушли.
Скитальцем ты стал бездомным, нагим, Родные, друзья пришли и ушли, Блуждая впотьмах, ты путь потерял, И все караваны пришли и ушли.
И сердца рыданья еле слышны В тумане, от края родного вдали, Стоишь на чужом, глухом берегу. Богатства души пришли и ушли…

 

133. «С далеких морей, из пустынь без границ…»

Перевод Вс. Рождественского

С далеких морей, из пустынь без границ, Из светлых дворцов, из глухих темниц Бесконечные слезы и ночью и днем Отдаются эхом в сердце моем. И солоны слезы, и горек смех, И хлеб окровавлен, и горе у всех…
Иссякнет ли море слез наконец? Я слышу, как слезы из всех сердец, Капля за каплей, горе свое Изливают в сердце мое!

 

134. «Жизнь мою вы в грезу превратили…»

Перевод В. Державина

Жизнь мою вы в грезу превратили, Девственные, чистые глаза, И в иссохшем сердце разбудили Песню, словно вешняя гроза. Жизнь мою цветами задарили, Девственные, чистые глаза.

 

135. «Погляди, сестра моя, погляди…»

Перевод В. Звягинцевой

Погляди, сестра моя, погляди — Ранен в сердце я, тяжким окутан мраком. Исцели эту рану в моей груди, Ах, утешь меня! Я так много плакал.
Слезы доброй рукой сотри с очей, Не давай мне плакать, я столько плакал, Ото лба туман отгони, развей, Пожалей меня. Я так много плакал.

 

136. «В миражах пустыни вечерней порой…»

Перевод Вс. Рождественского

В миражах пустыни вечерней порой Прекрасную деву узрел бедуин. С тех пор только к ней он стремился душой В тоске ненасытной средь жарких равнин.
И, жаждой томимый в пустыне своей Под солнцем палящим, в колючках сухих Искал он ее столько дней и ночей И умер с мечтой об очах голубых.
В забвении вечном, сквозь легкую тьму Всё видит манящий он свет в вышине — Сияние девы, столь милой ему, — И всё ее ищет в безрадостном сне.

 

137. «Убитый грозою, из тучи…»**

Перевод С. Шервинского

Убитый грозою, из тучи Буревестник с разорванным сердцем упал На уступы прибрежных скал. Камни его завалили, песок сыпучий, Мхами густыми могила его заросла, Годы над ним пронеслись чередою летучей. Но всякий раз, когда из туч Гром громыхает, сердит и могуч, И молнии пронзают их огнем, Он вспоминает о прошлом вновь — И в нем гремел, бывало, гнева гром, И в нем сверкала молния-любовь.

 

138. «Лучезарное небо полно чудес…»*

Перевод Вс. Рождественского

Лучезарное небо полно чудес, Душу будит песнею тишины. Из темницы жизни в простор небес Унесло мою душу в мечты и сны.
В глубине вселенной душа летит, И в бескрайных просторах парит она, Для той речи безмолвной слух открыт, Что глубочайшего смысла полна.
Неоглядно пределы раздвинул свет, Бесконечности ужас душе раскрыл С караванами звезд, кольцом планет В круговерти грозящих и мощных сил.
И душа приобщилась, еще страшась, К думам вечности, в этот вступая круг, И, растаяв, с бессмертием там слилась, Как одна из пылинок, как малый звук.

 

139. «Я, как бездомный ветер, в дверь твою…»**

Перевод В. Рогова

Я, как бездомный ветер, в дверь твою Стучался — ты не отворила мне. Блуждал в горах я, одичал от мук, О скалы бился, плакал в тишине.
Но горы подтвердят, что я вовек Злых слов не говорил, не клял тебя, Рыдал в горах я и в долинах рек, Но не роптал, не укорял тебя.

 

140. «Не грусти без конца и не радуйся, друг..»*

Перевод Вс. Рождественского

Не грусти без конца и не радуйся, друг, В этом мире ничто не имеет основ. Всё, что есть, чего нет, изменяет нам, друг. Все мечты и все звезды — там, в бездне миров.
Щедрым сердцем ты все принимай как сон. В этом мире нет смысла и жизнь темна. Слезы, радость и муки любви — закон. Жизнью ль нам дорожить, для чего она?
Не печалься, не стоит, ведь горе пройдет, В этом мире ничто не имеет цены, И не радуйся слишком — любовь пройдет, Как пройдет и жизнь, как проходят сны.

 

141. «Ах, цвет любви моей увял, отцвел…»

Перевод М. Зенкевича

Ах, цвет любви моей увял, отцвел В бутонах золотых невскрытых роз. На сердце юном, как плита тяжел, Холодный гнет окаменевших слез.
Умри, уйди!.. Жизнь будет без тебя. Вновь розы засияют по кустам. Твою возлюбленную полюбя, Другой, как ты, прильнет к ее устам!

 

142. «Никто не понял скорбных слез моих…»

Перевод М. Звягинцевой

Никто не понял скорбных слез моих, Рукою нежной ран не исцелил. Никто не холил грустных роз моих, Благоуханья песням не дарил.
Я за участье жизнь готов отдать, — Ах, если б я был понят и любим, На свете выше блага не сыскать, Чем счастие служения другим.
Так много и любил и плакал я, — Никто не понял скорбных слез моих. Так жаждала любви душа моя, Никто не холил грустных роз моих.

 

143. «Сорванную розу ветке не вернуть…»

Перевод В. Брюсова

Сорванную розу ветке не вернуть, Мигом миновавшим снова не вздохнуть.
Что пережила ты — всё во сне, в тумане, И любовь и горе — тень воспоминаний.
Сохраняй же чистым сердце, доброй будь, Чтоб на память жизни не осела муть.
Не спеши… Смерть глянет поздно или рано… Всё пройдет бесследно: сны и мгла тумана!

 

144. «Будто волчьих стай страшный вой кругом…»

Перевод Б. Садовского

Будто волчьих стай страшный вой кругом: В полночь зимнюю ветер шлет свой стон, И в саду моем сумрачно-пустом Ветки бедных ив рвет, ломая, он.
Ах, любовь в груди плачет с детских лет, Но кому понять красоту мечты? Дружеских сердец не ищи: их нет, Навсегда, душа, одинока ты.
Вырви же любовь, брось из сердца прочь,— Ведь ее весь мир чуждой признает, Брось в холодный мрак, в эту злую ночь, Прямо ветру в пасть… пусть она умрет…
Пусть моя любовь плачет сиротой, Ветер плач ее пусть умчит туда, Где приливы волн в берег бьют пустой, Но не к людям, нет… К людям — никогда…
Ветер всё ревет, бешено ревет, Буря зимняя в эту ночь страшна, И любовь моя молча смерти ждет Под ветвями ив… пусть умрет одна.

 

145. «Животворящему светилу…»*

Перевод Т. Спендиаровой

Животворящему светилу Я скорбь души своей открыл, Я оку вечности в бессилье, В ожесточенье говорил:
«Куда ты гонишь шар земной? В чем смысл, в чем цель короткой жизни? Подвластны смерти мы одной», — Ему я молвил с укоризной.
«Не ставь мне этого в вину, — И солнце сразу помрачнело. — — Как ты, у смерти я в плену, Во тьме блуждаю без предела. Миры бесчисленные там Рождаются и умирают. Кто их творит, кто разрушает? На это, знай, о человек, Ответа нет. Века идут за веком век, Ответа нет…»

 

146. «Твой гордый стан сосны стройней…»

Перевод Эм. Александровой

Твой гордый стан сосны стройней. Сто тысяч раз люблю тебя! Коснуться бы твоих кудрей, Припасть к рукам твоим, любя!
Я от тоски безумным стал, Неистовым, как ураган; Скитаюсь между круч и скал, Огнем любовным обуян.
Пожаром стал, костром ночным, Бессонный пламень жжет мне грудь… О дай прильнуть к губам твоим И свой огонь в тебя вдохнуть!

 

147. «В разливе утренних лучей…»

Перевод А. Блока

В разливе утренних лучей Трепещет жаворонок страстный, Не знает мрака и скорбей, Поет любовь и свет прекрасный.
Душа, окутанная тьмой, Глядит с тоской на мир несчастный, А над склоненной головой Ликует жаворонок страстный!

 

148. «Ненависти, жажды отомщенья…»

Перевод А. Гатова

Ненависти, жажды отомщенья Пламенем душа обожжена. Не несу я вам успокоенья — Эта песня гневом рождена.
Ненависти, жажды отомщенья Пламя я в сердцах разжечь хочу. Речь моя к тебе, о раб голодный! Ты бредешь пустынею бесплодной, Ты — в лохмотьях жалких, ты — без крова, Реки пота льются, горячи. Сбрось ярмо твоей судьбы суровой! Гневное оружье наточи! Правды грозный меч тебе дарую, В руку непреклонную кладу. Сокруши неволю вековую, Засвети счастливую звезду. Пламя в сердце у тебя зажгу я, В битву за свободу поведу. Правды грозный меч тебе дарую, В руку непреклонную кладу.

 

149. «О время юности моей…»

Перевод К. Липскерова

О время юности моей, Ты, словно облако, ушло, Весну, и песни, и любовь С собой из сердца унесло.
Я в горы подымусь один И буду плакать средь камней. Ах, плачь, ах, сколько хочешь плачь, Не воротить минувших дней!

 

150. «Да, я знаю, всегда — есть чужая страна…»

Перевод А. Блока

Да, я знаю, всегда — есть чужая страна, Есть душа в той далекой стране. И грустна, и, как я, одинока она, И сгорает, и рвется ко мне.
Даже кажется мне, что к далекой руке Я прильнул поцелуем святым, Что рукой провожу в неисходной тоске По ее волосам золотым…

 

151. «Душа — перелетная бедная птица…»

Перевод Б. Пастернака

Душа — перелетная бедная птица Со сломанным бурей крылом. А дождь без конца, и в пути ни крупицы, И тьма впереди и в былом.
Но где-то, усеявши неба покатость, Не ведают звезды беды, И ты — голубая хрустальная святость Большой путеводной звезды.
Хоть раз меня взором мирящим порадуй И верь мне: конец мятежу. На дно твоего непорочного взгляда Я сердце свое погружу.
Душа — перелетная бедная птица Без дома, без сил и без сна. А дождь без конца, и в пути ни крупицы, Дорога ночная темна.

 

152. «С замирающим сердцем в уснувшем саду…»**

Перевод А. Сендыка

С замирающим сердцем в уснувшем саду Жду я милую. Ночь глубока. Ветерок приголубил цветы на лету, По траве прошуршали шелка. И дыханье любимой меня обожгло, И опутали пряди волос, И от звезд ее глаз стало в сердце светло, Словно утро в ночи занялось… Я уже на губах своих чувствую кровь, И от счастия в горле комок…
Бедный юный мечтатель, забудь про любовь, Ты как был, так и есть одинок.

 

153. «Враждует с человеком человек…»

Перевод В. Звягинцевой

Враждует с человеком человек, Друг против друга точит меч весь век.
Я опускаю меч звенящий мой, Я не вступлю в несправедливый бой.
Я хлеб у бедняка не отниму, Заботы не прибавлю никому.
Я опускаю меч звенящий мой, Я за себя вступать не стану в бой.

 

154. «Нежная моя голубка, мимо…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Нежная моя голубка, мимо Дома моего проходишь ты. Что же скоро так я стал немилым, Где ж любовь, где слезы и мечты?
Уходи же, счастье взяв с собою, И другим обзаведись гнездом, Не смотри назад, забудь былое. Пусть, как сердце, будет пуст мой дом.
Пусть в угасшем сердце ветер воет, Моего жилья уж не согреть; Пусть буран гудит над головою, Женской клятве не поверю впредь.

 

155. «Быстролетный и черный орел…»

Перевод А. Блока

Быстролетный и черный орел С неба пал, мою грудь расклевал, Сердце клювом схватил и возвел На вершины торжественных скал.
Взмыл сурово над кручами гор, Бросил сердце в лазоревый блеск, И вокруг меня слышен с тех пор Орлих крыл несмолкаемый плеск.

 

156. «Лишь одного бы я желал…»

Перевод С. Мар

Лишь одного бы я желал: В пустыне выжженной бродить, Один, среди безмолвных скал, В скитаньях горьких слезы лить,
Грустить от мира вдалеке, В пустыне выжженной бродить И к скалам припадать в тоске, Целуя скалы, слезы лить.

 

157. «Я захотел любви поверить вновь…»

Перевод В. Любина

Я захотел любви поверить вновь, О ней мечтать, печалиться глубоко, Но сердце мне измучила любовь, И снова я скитаюсь одиноко!
Я шумным ветром не примчусь, любя, И у дверей не постучусь, гонимый. О, если б мог я век рыдать, скорбя, И мучиться тоской неутолимой!

 

158. «В далеких горах Гималайских сейчас…»

Перевод В. Державина

В далеких горах Гималайских сейчас, Хребты затопив от вершин и до пят, Дыханием моря смятенного мчась, Клубясь, необъятные тучи кипят.
Гроза на грозу громоздится в горах, Грохочут грома, повторяясь стократ, И молнии бешено блещут сквозь мрак, Но горы не дрогнут — бесстрашно стоят.
Лишь там, в их грохочущей дикой борьбе, Мятежное сердце, — там место тебе…

 

159. «Взмыли в испуге дикие утки…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Взмыли в испуге дикие утки: Кто-то на буйном коне ураганном Мчится полночью этой жуткой Вдаль по сжатым полям туманным.
Я — тот всадник, несусь я к звездам, Вечности сердце открою вольное. Затеряюсь в скопленье грозном Черных туч под бичами молний.
Лишь бы прочь от коварных, лживых, От погрязших в житейской тине, Прочь от рабского мира наживы, Где порок предпочтен святыне.
Наших слез этот мир не стоит, Друг, подруга любви не стоят. Лучше в пустыню уйду и зверю Сердце свое бездомное вверю.

 

160. Песнь о хлебе*

Перевод Вс. Рождественского

Сухому я хлебу слагаю песнь, Сухим его крошкам моя хвала, Которые мне доставались здесь От пиршества мира, с его стола. Я крови и пота море пролил На ниве, которую зной палил. Немало я горьких слез ронял, Кровью и потом я хлеб добывал. Когда я снопы сложил на гумне, С расчетами кёхва пришел ко мне, Всё сосчитал и унес с собой Радость мою, золотое зерно. Пришел ага и топнул ногой, Всё сосчитал и унес с собой Радость мою, золотое зерно. Бродяги, нищие, поп с крестом, Цыгане, птицы — все грабили дом, Все, приходя, забирали мой хлеб, А я оставался, как был, бедняком, Нищим и голым в краю родном. Я голодал, я просил куска Хлеба, добытого тяжким трудом. Нет, нам довольно нищими быть, Жертвы мы глупости нашей во всем. Мы ведь трудились, и хлеб этот наш, Хозяева мы своего труда. Мы наполняли своим зерном Житницы хана и богачей, Сами склонялись мы под ярмом, Сами виновны в неволе своей.
Сбрось иго рабства, народ трудовой, Сам стань хозяином доли своей, Владыкою будь своего труда. Да сгинут навеки и хан, и ага. Хлеб в этом мире свободу несет, Хлеб воспевайте, свой хлеб трудовой! Люди труда, идите вперед, С гимном свободному хлебу — вперед! Хлеб — это сила, и правда, и свет. Хлебу, добытому честным трудом, Хлебу, свободе мы гимн воспоем!

 

161. «Твои блестящие глаза — как море в солнечных лучах…»

Перевод Т. Спендиаровой

Твои блестящие глаза — как море в солнечных лучах, Как ветер — волосы твои, огонь в дыханье и в речах. Ты ясным небом смотришь вниз, чтоб я, твой пленник, не зачах, Сжигаешь нежностью. Горю в огне благоуханном я.
Ослеп я, столько пролил слез, но чар не превозмог твоих. Ценою жизни, пожалей, дай мак сорвать со щек твоих. Ах, сжалься, пламенем палим, я только прах у ног твоих. Закрыться ранам дай на миг — и стану бездыханным я.
Стать шахиншахом, умереть под взглядом милой, осчастливь. Склонись над прахом, хоть полой коснись могилы, осчастливь. Заплачь — нальется сердце вновь бессмертной силой, осчастливь! Взволнуюсь вновь из глубины Индийским океаном я.

 

162. «Сердце мое на вершинах гор…»

Перевод М. Зенкевича

Сердце мое на вершинах гор Вместе с орлами в приволье родном, С тучами гневно в грозный простор Молнии мечет, бросает гром.
С вами сердце мое, о бойцы, Смерть не посмеет пронзить вам грудь. Вас прославляю я, храбрецы, Благословляю ваш светлый путь.
Народу вы дали великий обет, И вы несете с оружьем в руках Свободы неугасимый свет! Повергнете вы врагов во прах!
Буря, промчись, гроза, разразись, Смой с человечества гниль и грязь! Крылья расправив, взвейся ввысь, К солнцу, наша бессмертная мысль! Буря, сверкай, гроза, разразись!

 

163. «В тоске я шел вдоль горного кряжа…»

Перевод Б. Пастернака

В тоске я шел вдоль горного кряжа, Своей любви оплакивая долю. Те вздохи ветер подхватил, кружа, И, крыльями шумя, умчал в раздолье.
С тех пор свой голос где-то на краю Я часто ночью узнаю нежданно. Как я, стучится ветер в дверь твою, Но, как ко мне, глуха ты к урагану.

 

164. «На склоне гор под тяжкою землей…»

Перевод М. Павловой

На склоне гор под тяжкою землей Я был схоронен, мертвый и забытый. Давно-давно, безвестный и глухой, Я там дремал, чужой рукой зарытый. И вдруг я услыхал сквозь сон Призыв к боям свободы зычный, И голос толп, и грозной песни звон, И труб воинственные кличи, И веянье распахнутых знамен, Оружья гром, и спор копыт с землею, И твердый шаг — Звучал всё ближе он, — И дрожь земли, Лежащей надо мною.
И снова в сердце взбунтовалась кровь. О, если б встать и в гневном нетерпенье Взнуздать коня и биться вновь и вновь, И вновь погибнуть на полях сраженья!

 

165 — 169. Песни греха и покаяния*

Перевод Вс. Рождественского

 

1. «Золото солнца в море твоих волос…»

Золото солнца в море твоих волос, Весна на цветущих твоих щеках, В негаснущем взоре — улыбка звезд, В устах твоих нежных — дыхание роз. Два бархатных персика — грудь твоя, А сердце трепещет, как птичка в кустах.
Всё тело волшебное у тебя, Пленительна ты, как пурпур вина. Дай мне опьянеть, умереть, любя, Бессмертное счастье выпить до дна!

 

2. «Возможно, так будет лучше, умней…»

Возможно, так будет лучше, умней, Коль страсти собою владеть я не дам, Но лучше еще для души моей Неудержимо отдаться страстям.
Делай что можешь, к чему влечет, Добро и долг — это призрак и ложь. Люби только то, что жизнь дает. Страданья, смерть — что ты в них найдешь?
Что жизни дороже и что милей? Был ты ничем, и ничем тебе быть. Женщиной, песней, вином пьяней, Чтобы мир забыть и смерть забыть.

 

3. «Небесной любви, о душа, жаждешь ты…»

Небесной любви, о душа, жаждешь ты, Но в грешных усладах шла жизнь моя, Хотела ты чистой, душа, красоты, Но в омуте жизни барахтался я.
Я женщины, чуждой порока, не знал, Любовь в сладострастных объятьях сгубил. И всё, что святого я в сердце скрывал, Безудержной страстью в грязи утопил.

 

4. «Могучий орел, свой снижая полет…»

Могучий орел, свой снижая полет, И ворона ниже летит иногда, Но ворону гордых орлиных высот, Взлетая с низин, не достичь никогда.
Пусть я задыхался в тине людской — В душе к идеалу осталась любовь. Луч солнца во мгле не погаснет густой, Я в высь воспарю, обрету ее вновь.

 

5. «Над озером чистым скалой вознесен…»

Над озером чистым скалой вознесен, Есть остров, где дышат забвенье, покой, Где вдаль колокольный разносится звон Над сумрачной нашей и грешной землей.
Есть в скалах пещера на острове том, Святилище, чтимое в давних веках, Туда я уйду, чтобы ночью и днем Лить слезы о сердце, погрязшем в грехах,
О камни там биться, страдать в забытьи, Лить слезы о том, что творил я, греша. Ведь нужен огонь мне небесной любви, Чтоб в пламени вновь возродилась душа.

 

170. «У кого так ноет ретивое…»

Перевод Б. Пастернака

У кого так ноет ретивое, Что в ответ щемит и у меня? Это волк голодный за горою Горько воет, кровь мне леденя.
Злая тень на снеговом сугробе, Я, как ты, устал и одинок. Волчье сердце, я твое подобье В этом мире смерти и тревог.
Мы родные братья и подобье В этом мире горя и обид. Так проклятье ж всей земной утробе. Вместе, братец, заскулим навзрыд.

 

171. «О горный орел, о черный орел!..»**

Перевод А. Сендыка

О горный орел, о черный орел! Ты вольно, ты гордо паришь в вышине, А я здесь в цепях, здесь царит произвол Законов, насильно навязанных мне. Свободное слово, и песнь, и любовь Поруганы теми, кто жаден и зол. Души моей крылья — мечты мои — вновь Уже не поднимутся, горный орел. Так рви, так терзай меня, черный орел, Горячее сердце достань из груди И с ним на Масис — на звездный престол — Подальше от жалких низин улети. У самой вершины ты сердце зарой, — Оно не сдавалось, живя среди зол, Позволь ему слиться с великой горой, О горный орел, о черный орел!

 

172. «У вод необъятных далекого моря…»

Перевод М. Столярова

У вод необъятных далекого моря С глубокою раной в груди я лежал. Молчали уступы прибрежных нагорий, Клюв ястреб точил среди сумрачных скал.
И видел я: в море ладья золотая Под ветром, чуть веющим, тихо плывет, Крылами раскинутыми обнимая Лазурь безмятежную дремлющих вод.
И весело песни в ладье той звучали, В них имя мое поминалось порой; Но чьи-то глаза опускались в печали, И кто-то там плакал вдали надо мной.

 

173. Ты не поймешь

Перевод В. Звягинцевой

Что мне весны зеленая парча? Померк от горя блеск моих очей. Бреду один, всю скорбь земли влача, Не спрашивай о горести моей.
Я угнетенного народа сын! Идет стезей кровавой мой народ За веком век во тьме глухих годин, Насилья цепи ржавые грызет.
И я в плену старинных этих пут, Поверженный, припал к земле, стеня. Прохожие, поправ меня, идут… Нет, нет, не плачь, не утешай меня!
Святое слово матери грязнят. Всё: родину и сердце — жизнь мою Они терзают, повергая в ад. Ты не поймешь, что в сердце я таю!
О горстка пепла — сирый мой народ, Я кровью сердца о тебе пишу, Мне боль твоя, как пламя, душу жжет. Я в сердце раны родины ношу.
Летать хотел бы с птицей наравне, Любить, мечтать… но цепи нелегки; Гнетет ярмо народа плечи мне. Нет, не понять тебе моей тоски.
Великим гневом болен навсегда, Я сам себя сгублю тем ядом… Что ж, Пусть я умру, исчезну без следа,— Моей смертельной скорби не поймешь.

 

174. «Приснилось мне как-то, что мать моя бедная…»**

Перевод А. Сендыка

Приснилось мне как-то, что мать моя бедная На улице шумной, у пышного здания, Стоит истомленная, жалкая, бледная, Прося у прохожих людей подаяния.
Приснилось мне как-то, что мать моя старая — Убогая нищенка, рванью прикрытая. Толкает старуху толпа тротуарная И мимо валит равнодушная, сытая.
Я слезы во сне проливал покаянные, Я плакал, проснувшись, я мучусь в бессоннице, Ведь матери чьи-то, голодные, рваные, Живут между нами, и все их сторонятся.

 

175. «Дорогая, лей реки слез…»*

Перевод Т. Спендиаровой

Дорогая, лей реки слез — Скорби мира не излечить. Средь бушующих бурь и гроз Наша жизнь — огонек свечи.
Песни, слава, любовь даны, Только чтобы конца не ждать. Но затем мы и рождены, Чтоб добычею смерти стать.
В беспредельном мраке вкруг нас Жизнь как луч, что сверкнет, горяч, Миг — и вот уж навек погас… Дорогая, рыдай и плачь.
Рана сердца кровоточит, Скорбь вселенной томит меня. Дорогая, рыдай навзрыд, Голову мне на грудь склоня.
Тем слезам, что льешь надо мной, Уж не высохнуть, не успеть — Дорогая, из тьмы ночной В дверь твою постучалась смерть.

 

176. «В золотых, горячих лучах…»

Перевод С. Мар

В золотых, горячих лучах Отдыхает тихое море, Горный кряж в алмазных венцах, Тучки нежатся на просторе.
Закурлыкали журавли, И весну принесли их крики, Пар идет от сонной земли, Из расщелин смотрят гвоздики.
Лес росой пронизан насквозь, Где-то иволга засвистела, Сердце песнями занялось И стремглав к весне полетело.
Вот лечу я с ветром лесным, Вот расту я с дубом могучим, Увидал оленя — и с ним Я ношусь по чащам и кручам.
Плещет море в сердце моем, Во вселенной я растворяюсь, Низвергаюсь горным ручьем И с землей и с небом сливаюсь.
И хочу я весь мир обнять, Славлю землю, небо и воды. Всколыхнул мне душу опять Праздник вечно юной природы.

 

177. «Что слава, власть и взгляд желанной…»

Перевод В. Державина

Что, слава, власть и взгляд желанной, Вы для души моей больной! Лишь звон протяжный, караванный, Вдаль уплывая стороной, Скитаний жаждой неустанной Дух околдовывает мой.

 

178. Смерть

Перевод С. Шервинского

Незрим, незван Тот караван. Он день и ночь Бредет, бредет… Он топчет мир На всех тропах. Он взроет прах И вихрь взметнет.
Вне лет, вне стран Бредет, бредет…

 

179. «Я увидел во сне: колыхаясь, виясь…»

Перевод А. Блока

Я увидел во сне: колыхаясь, виясь, Проходил караван, сладко пели звонки. По уступам горы, громоздясь и змеясь, Проползал караван, сладко пели звонки.
Посреди каравана — бесценная джан, Радость блещет в очах, подвенечный наряд… Я — за нею, палимый тоской… Караван Раздавил мое сердце, поверг меня в прах.
И, с раздавленным сердцем, в дорожной пыли Я лежал одинокий, отчаянья полн… Караван уходил, и в далекой дали Уходящие сладостно пели звонки.

 

180. «Безвестна, безымянна, позабыта…»

Перевод В. Брюсова

Безвестна, безымянна, позабыта, Могила есть в безжизненной степи. Чей пепел тлеет под плитой разбитой, Кто, плача, здесь молился: «Мирно спи»?
Немой стопой столетия проходят. Вновь жаворонка песнь беспечна днем, Вновь ветер волны травяные водит… Кем был любим он? Кто мечтал о нем?

 

181. «Полей просторы обволок туман…»*

Перевод В. Рогова

Полей просторы обволок туман… Уйди, оставь меня ты одного, Я изнемог, я скорбью обуян, Я не хочу возврата твоего.
Мои мечты, алмазный хор светил, Сошли с небес, дать радость мне спеша. Могучим духом смерть я победил, Бессмертна и сильна моя душа.
Я не приемлю мир, где человек Лишь тень среди других теней-людей, Где каждый тщетно бьется весь свой век, Мир плотской мощи, немощи идей.
Всю землю пусть окутает туман! Прочь, прочь, оставь меня ты одного, Не исцелишь моих глубоких ран, Твой стон и плач не стоят ничего.

 

182. «Где он, тот камень…»

Перевод М. Павловой

Где он, тот камень, В каком краю, Которым накроют Могилу мою?
Быть может, однажды В скитанье моем С печальною думой Сидел я на нем…

 

183. «В далекие неведомые дали…» *

Перевод Т. Спендиаровой

В далекие неведомые дали Мечта о счастье всё зовет меня. Но сколько я по свету ни блуждаю, Удача всё нигде не ждет меня.
Я пересек моря, пустыни, реки, — Где ж тот приют, что благостен и тих? Мечта недосягаема вовеки, Изверился я в сказках золотых.
Душа устала. Манит сна отрада… Подремлет пусть. Будить ее не надо.

 

184. «Я в этом мире лишь мечту любил…»*

Перевод Т. Спендиаровой

Я в этом мире лишь мечту любил, О нежная, лилейная душа. Гасил в себе любовной страсти пыл, О нежная, лилейная душа.
От слез моих на всех твоих путях, Как от росинок, вспыхнул пламень роз. За твой удел меня снедает страх. Тревогой жгучей сердце занялось.
С приходом ночи мирно ты усни… Сестрица, твой порог — подушка мне. На страже я, чтоб были век ясны Глаза твои, сияли б мне во сне…

 

185. «Изгнан я…»*

Перевод А. Сендыка

Изгнан я Из страны родной. Чужие дороги Передо мной.
Куда пойду, Чем утешусь я, Где будет последняя Пристань моя?
Пути и тропинки Снег завалил. Чужие все, Кого я любил.
О злая судьба, В ночи моих бед Неужто не вспыхнет Лампады свет?
Остаться бездомным Во тьме на снегу Не пожелаю Даже врагу.

 

186. «Безвестное где-то…»

Перевод П. Панченко

Безвестное где-то Есть сердце одно, Всегда одиноко, Печально оно.
В ночи постучится, Войдет в тишине И плачет незримо, Приникнув ко мне.

 

187. «Мне грезится: вечер мирен и тих…»

Перевод А. Блока

Мне грезится: вечер мирен и тих, Над домом стелется тонкий дым, Чуть зыблются ветви родимых ив, Сверчок трещит в щели, невидим.
У огня сидит моя старая мать, Тихонько с ребенком моим грустит. Сладко-сладко, спокойно дремлет дитя, И мать моя молча молитву творит:
«Пусть прежде всех поможет господь Всем дальним странникам, всем больным, Пусть после всех поможет господь Тебе, мой бедный изгнанник, мой сын».
Над мирным домом струится дым, Мать над сыном моим молитву творит, Сверчок трещит в щели, невидим, Родимая ива едва шелестит.

 

188. «Ветер бьется о мой порог…»

Перевод В. Державина

Ветер бьется о мой порог, За дверьми уныло поет, Но теперь я не одинок, Голос милый меня зовет. Это шум ваш, струи водяные, Это, сын мой, твой лепет счастливый, Изумрудные воды, родные. Сын мой ясный, бесценный, красивый!

 

189. «На берегу реки родной…»

Перевод Н. Павлович

На берегу реки родной Стоит, согнувшись, отчий дом. А я брожу для всех чужой, Один брожу в краю чужом. И холоден осенний мрак, И ветер воет надо мной. Горит ли там у нас очаг На берегах реки родной?

 

190. «Вместе ты и я…»

Перевод Н. Павлович

Вместе ты и я, Горько слезы льем, И рука моя На челе твоем.
Всем придет черед Жертвой смерти пасть, Всех, зияя, ждет Темной бездны пасть.
На груди моей Плачешь, нищ и сир. О судьбе твоей Я рыдаю, мир…

 

191. «Вишневый цвет снегов белей…»

Перевод Н. Тихонова

Вишневый цвет снегов белей, Вновь ароматы трав легки, Запел над розой соловей, Вновь зажурчали родники.
Есть песнь своя, и не одна, У рощ, у птиц и у цветов; Несметной силой струн весна Звенит опять, поет без слов.
Я верю ей, хочу внимать Весенней прелести вокруг. Кто изумрудную звучать Струну заставил в сердце вдруг?

 

192. «В пенистых гривах, стремительны, злы…»*

Перевод Т. Спендиаровой

В пенистых гривах, стремительны, злы, Бьются о берег скалистый валы.
Нет больше тайн для меня во вселенной, Ныне постиг я их смысл сокровенный.
С волей природы вступаю я в бой, Вечно борюсь с беспощадной судьбой.
Всё в этом мире лишь сновиденья, Лишь ощущенья, лишь наважденья…
В нем — я один, а вокруг — пустота. Счастье лишь миг, лишь пустая мечта.
Грянула буря, свирепа, грозна. Пусть завывает, грохочет она!

 

193. «Веснами аист…»

Перевод С. Мар

Веснами аист, На тополь зеленый спускаясь, Мальчика кличет, зовет с высоты: «Давай поиграем, принес я цветы!»
Веснами аист, На тополь зеленый спускаясь, Юношу кличет, зовет с высоты: «Давай полетаем, принес я мечты!»
Веснами аист, На тополь зеленый спускаясь, Больше не кличет меня с высоты, — Где они, юношеские мечты?

 

194. «Твоих бровей два сумрачных луча...»

Перевод В. Брюсова

Твоих бровей два сумрачных луча Изогнуты, как меч у палача.
Всё в мире — призрак, ложь и суета. Но будь дано испить твои уста, Их алое вино, — Я с радостью приму удар меча.
Твоих бровей два сумрачных луча Изогнуты, как меч у палача.

 

195 «Над морем нежный разлился закат…»

Перевод Вс. Рождественского

Над морем нежный разлился закат, Волна блестит и движет шелк свой алый, И с тихой лаской тополя шумят, А чайки дремлют на прибрежных скалах.
Слилась в объятьях с морем неба высь, Моя ладья едва скользит в тумане, Куда — не знаю. Явь и сон слились. Ничто не манит, нет во мне желаний.
Судьбой я брошен в чуждые края, Родимый берег скрылся, чуть синея… По воле волн плывет моя ладья. Я так устал… Уснуть бы поскорее…

 

196. «Мотыльки ли это или небо в звездах?.»**

Перевод H. Стефановича

Мотыльки ли это или небо в звездах? Мраморное море, свет мечты моей, Лунное сиянье, захмелевший воздух И волшебный шепот темных тополей.
Жгут воспоминанья сердце поминутно, Счастье обернулось мрачною тоской, И душа подобна птице бесприютной Над необозримой бездною морской.
Золотые песни, что когда-то пелись, О лучистом счастье больше не пою… Листьев тополиных колыбельный шелест, Раненую душу усыпи мою.

 

197. «Где я, покинув дом родной…»

Перевод М. Павловой

Где я, покинув дом родной, Найду последний свой покой — В пустыне ль мертвой и сухой, В пучине ли морской?
Покроет ли ветер полей родных Мой прах родимой землей И бросит ли горсточку слез твоих На холм могильный мой?

 

198. «Счастье мое не догнать…»

Перевод Н. Павлович

Счастье мое не догнать, Скрылось закатным лучом, Только надежда, как мать, В сердце осталась моем.
Вы мне скажите, поля, Долы в сиянье лучей, Где укрывает земля Близких моих и друзей?
Где вы, бесценные дни Радости, смеха, огня? Грозные стрелы свои Смерть направляет в меня.
Ветры осенние мчат Вас, как иссохший листок, Но принесет вас назад Звонкий весенний поток.

 

199. «Старый друг, родник…»

Перевод В. Звягинцевой

Старый друг, родник, Прежде каждый миг В твой живой кристалл Песни я вплетал.
А теперь устал, Молчаливым стал… Твой же легкий звон Мчится в даль времен.

 

200. «Ветер. В осеннюю тьму…»*

Перевод А. Сендыка

Ветер. В осеннюю тьму Листья по одному Падают, как слезинки, Лежат на лесной тропинке.
И зла, и пуста Ветров суета, Ужасен их вой На дороге ночной.
Душа смущена, Не знает она: Смерть ли жизни черней, Жизнь ли смерти страшней.
Лишь прошлое — быль. Желтая пыль Ушедшего дня Покрывает меня.

 

201. «Снег падает печально и неспешно…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Снег падает печально и неспешно, По сжатым нивам стелет свой покров. Ты полюби меня, приникни нежно, — За этот миг я умереть готов.
Сойдя в могилу, сохраню навек В своей душе твое святое имя. Пусть падает печально, тихо снег На холм далекий хлопьями седыми.

 

202. «Каждой весной, в пору ярких цветов…»**

Перевод Вс. Рождественского

Каждой весной, в пору ярких цветов, Мать ждала отважного сына. Увядают цветы, только минет весна — Мать всё ждет отважного сына.
Под камнем каким и кто знает где Сын забылся могильным сном? Благоуханно дышат цветы И вянут над безымянным холмом.

 

203. «Я в тени ветвей…»

Перевод Б. Садовского

Я в тени ветвей В думы погружен, Всё нежней, грустней Дальней скрипки стон.
О судьбе моей, В темноте, одна, Матери нежней Сетует она.
Чей-то занесен Надо мной удар, Разрушает он Мир волшебных чар.
Я в тени ветвей В думы погружен. Всё нежней, грустней Дальней скрипки стон.

 

204. «Рано поутру…»

Перевод В. Звягинцевой

Рано поутру По лугам вдвоем С мальчиком моим Мы гулять идем.
Рвет цветы дитя, Напевает им — Как, бывало, я Пел цветам другим.
Тяжек миг один, А года легки; Пронеслись они — Ныне далеки.
Мнится мне, что мир — Только смутный сон; Я — минувший день, Настоящий — он.
А грядущий день, Словно взор немой, На меня глядит Безысходной тьмой.

 

205. «Ночь, ветер…»*

Перевод Т. Спендиаровой

Ночь, ветер, В каморке темно, Забивается пыль В окно.
Больной, одинокий Лежу, стеня. Подушка моя Горячей огня.
То ли дождь Шумит проливной, То ли рыдает Мать надо мной.
Дрожащие руки Неведомо чьи Землей засыпают Глаза мои.

 

206. Сон

Перевод Эм. Александровой

Любимый сын покинул край родной, Тянулась долго цепь унылых дней. Мать трепетно ждала его домой, И он пришел, он снова вместе с ней!
Друг друга целовали без конца, В глаза глядели, плача и смеясь, Взгрустнули, вспоминая про отца, И всю тоску излили не таясь.
Очаг родимый запылал опять, Всё радостью безбрежной озарив… Так за полночь сидели сын и мать, В объятьях всё на свете позабыв.
Очнулась мать. Пустой, холодный дом Да вьюги свист в рассветной полутьме… Так это было только светлым сном, А сын, бесценный сын — вдали, в тюрьме!

 

207. «Идут года, за днем уходит день…»*

Перевод Вс. Рождественского

Идут года, за днем уходит день, Всё сущее умрет, уйдет в туман, И прожитые дни уходят в тень — Бредущий в тьму и вечность караван.
А в сказках золотых моей весны Жил ясный мир, и верил я мечте. Угасли эти радостные сны В ничтожестве и вечной пустоте.
И солнце здесь, в душе, — лишь жалкий прах. В слезах кляну я жизнь, сам прах земли, С разбитым сердцем ухожу впотьмах Исчезнуть в вечности, в ее пыли.

 

208. «Над речкой склонилась…»**

Перевод Мавра Яна

Над речкой склонилась Печальная ива, На быстрые воды Глядит молчаливо…
Что вечно в природе? Всё тленно, всё бренно. И всё, что приходит, — Уходит бесследно.
И тяжко вздыхает Печальная ива. А воды бегут, Убегают игриво…

 

209 — 212

Перевод О. Румера

 

1. «На иве под моим окном…»

На иве под моим окном Угрюмо ворон застонал, Клюв черным осенив крылом. Он в этом стоне, полном мук, Твои последние слова Мне не принес ли, бедный друг?
С тоскою вслушиваюсь я, И мается душа моя.

 

2. «Покуда ты жил…»

Покуда ты жил, Всегда ты вдали От меня бродил По ширям земли.
Но вот порвалась Твоей жизни нить, И со мной ты — нас Нельзя разлучить.

 

3. «Бесконечный дождь…»

Бесконечный дождь Мне душу гнетет; Льет унылый дождь Весь день напролет.
Осенней порой В могиле твоей Так сыро, родной, Так холодно в ней!
Сердце раной ты Жжешь мне день и ночь: Мне твои черты Позабыть невмочь.
Свою жизнь влачу Во мгле без тебя… Рыдая, шепчу Твое имя я.

 

4. «Мне от тоски был свет не мил…»

Мне от тоски был свет не мил, Тебя я дольше ждать не мог, — И вот ты вдруг переступил Тут, на чужбине, мой порог.
Улыбкой светлой, как заря, Твой юношеский взор сверкал, И, бурной радостью горя, В мои объятья ты упал.
Как вырос ты, как стал твой стан Красив, и строен, и могуч! Унынья моего туман Пробил весенний солнца луч.
Ты на лихом предстал коне, Оружьем золотым звеня… Здесь так тоскливо было мне, — Мой друг, останься у меня.
Неправда, что покрыт твой прах Пушистой снежной пеленой, — Твоя рука в моих руках, Отважный юный мой герой.
Кружочек раны, как звезда, На лбу твоем… Дай мне ее Поцеловать — она тогда Вмиг заживет, дитя мое.

 

213. Две птицы**

Перевод Н. Стефановича

Порой удивительной, солнечной, вешней Чирикали птицы на ветке черешни: «Летела ты с матерью в синие дали, И сердце мое безвозвратно умчали Проворные крылья твои молодые».
Она же: «С тобой я встречаюсь впервые, Но, кажется, голос твой слышала где-то…» А он: «Это сердце мое до рассвета, Тоскуя, поет о любви без ответа». Она засмущалась и стала поспешней На ветке клевать золотые черешни.
Он вновь: «Я любовью горячей томим, Припасть мне хотелось бы к ножкам твоим… Быть может, мы в сказочный край улетим? Не встретится там человек бессердечный, Там коршунов нет и весна бесконечна, Ручьи там прозрачны, леса зелены, — Гнездо мы совьем в этом царстве весны». И он уже рядом, — она же опять Черешню пытается клювом поймать, Но взор загорелся, сперва еле-еле, Потом щебетанье и нежные трели, И вдруг — улетели, вдвоем улетели…

 

214. «Умерли дня золотые огни…»**

Перевод А. Сендыка

Умерли дня золотые огни, Ущелья и горы исчезли в тени Под крылом темноты.
Дороги, мосты, Улицы, и перепутья, и тропы Пропали, стопою ночи растоптаны.
Но даже в застывшей ночной тишине Вздохи тоски прилетают ко мне Издалека.
Отчизна моя, Невинная жертва, край доброты, Высоких мыслей, беды и мечты,
Это длится твой разговор большой С моею измученною душой.

 

215. «Я всякий раз, когда смотрю…»

Перевод Н. Павлович

Я всякий раз, когда смотрю, Как мой ребенок льнет К земле, и к камню, и к воде, Играя без забот,—
Всем сердцем твердо говорю: О мудрость детских лет! Что разум! Только суета Весь блеск его побед!
Героев слава, деньги, честь — Всё это звук пустой: Ведь счастье только в детстве есть, Сияющем мечтой.
Ах, если б стать ребенком вновь, Чтоб солнце детских дней Чудесным золотом зажглось Над головой моей!
И вновь резвиться, вновь играть Среди цветов и трав. Вся слава гениев бедней Младенческих забав.
Ручонки милые в грязи Мне дай поцеловать. Ты — радость, счастье и любовь, Ты — жизни благодать!

 

216. «Маленькая девочка — она…»*

Перевод Т. Спендиаровой

Маленькая девочка — она, Как голубка робкая, мила. Я ее встречаю каждый день, — Девочка с ума меня свела.
Кто она и где живет — не знаю, И куда она идет — не знаю, Но всегда, когда ее встречаю, Вслед иду, куда б она ни шла.

 

217. «Мне сказали: „Давно умерла твоя мать…“»

Перевод А. Ахматовой

Мне сказали: «Давно умерла твоя мать, Умерла твоя мать, сердце жизни твоей». Мне сказали, что больше не встречусь с тобой, Что покрыла тебя беспредельная мгла, Что лицо твое кроткое — прах гробовой… Нет тебя, той, что самою доброй была.
Но, я знаю, меня не покинула ты, Где-то рядом со мною всегда ты стоишь — От зари до зари, до ночной темноты. Каждый миг сострадая, печалясь, любя, В вечном страхе, в тоске, не жалея себя, Смотришь, сына всем сердцем храня, На меня устремляешь свой взор, не дыша, Всё глядишь на меня, всё глядишь на меня, Мать родимая, свет мой, душа…

 

218. Завещание*

Перевод Вс. Рождественского

Я ухожу, мой мальчик дорогой. А ты приходишь в мир. Счастливый путь! Сошлюсь тебе на долгий опыт мой, И этой правды ты не позабудь.
Жизнь — это тень от облака, мой сын, А всё реальное — лишь миг один. Хоть воля — верный молот для судьбы, Но в жизни случай всё же властелин.
Но побеждает всё же чувство, знай, А разум только преданный слуга. И разума ты, милый, не теряй, Он — щит стальной от всякого врага.
Не верь всегда обманчивым мечтам И опирайся только на себя, Встречая ненависть людей, ты сам Лишь доброе для них твори, любя.
В счастливый день все близкие с тобой, Как и друзья, достойные любви, А в трудный день — таков уж род людской — Ты даже не ищи их, не зови.
Всё в этой жизни, может быть, игра, И, если проиграешь ты порой, Не жалуйся — придет твоя пора И сам ты посмеешься над судьбой.
Бесстрашно, гордо свой корабль веди В безвестное, отважный мореход, Без колебания вперед иди — И будь что будет, что судьба пошлет!
Когда умру, меня ты схорони В безвестном уголке родной земли, Чтоб люди не узнали, чтоб они Украсть могильный камень не могли.

 

219. «Пускай от родины вдали…»

Перевод К. Арсеневой

Пускай от родины вдали Мне умереть дано, В объятья матери-земли Вернусь я всё равно.
Уснуть бы в тихом поле мне, Под яблоней весной — Пусть белым цветом в тишине Качнется надо мной.
Чтоб летом девушки пришли — Их песни так сладки, — Румяных яблок натрясли В подолы и в платки.
Дни осени, печальны вы, Как сны любви моей. Пусть ворох вянущей листвы Осыплется с ветвей.
Потом молчальница зима, Свершая свой полет, Слезами снежными сама Могилу занесет.

 

220. «Был бы я ветерком…»

Перевод С. Шервинского

Был бы я ветерком, Я у лучшей из роз — Овевал бы тайком Шелк душистых волос.
Был бы ланью лесной, Ты — ключом ледяным — Утолил бы я пыл Поцелуем твоим.
Был бы я мотыльком, Ты же светом, огнем — Ах, спалила б меня Ты в объятье своем!

 

221. «Когда ты тесней…»

Перевод Вс. Рождественского

Когда ты тесней Приникнешь ко мне — Я снова в моей Родной стороне.
Твой смех молодой Так чист и летуч, Как там, под скалой, Чуть плещущий ключ.
Твой шепот нежней, Чем легкий листок, Чем наших полей Ночной ветерок.
Волос ты моих Коснешься шутя — И в грезах живых Я снова — дитя.

 

222. «Жемчуга на шее твоей…»

Перевод С. Мар

Жемчуга на шее твоей, — Их нежней и печальнее нет. Жемчуга на шее твоей Излучают неяркий свет.
Это слезы моей любви, Ты их все нанизала в ряд, Безнадежные слезы мои Жемчугами на шее горят.

 

223. «Я часто захожу к тебе домой…»*

Перевод Т. Спендиаровой

Я часто захожу к тебе домой, Обманчив вид невозмутимый мой. Подолгу мы, как принято в гостях, Беседуем о разных мелочах.
Вскользь о любви порою говорим… Кажусь я безразличным и сухим. Всё от тебя глаза я отвожу, Хоть втайне за тобой всегда слежу.
И всё ж мне пламя страсти не унять. Стремлюсь к тебе, хочу тебя обнять. Как удержать мне бурных чувств порыв, Не вспыхнуть вдруг, себя разоблачив?

 

224. Первые слезы

Перевод В. Звягинцевой

Целует солнце землю весной, Весь мир в изумрудный наряд одет, Синие очи фиалки лесной С улыбкою детской глядят на свет.
Подул ветерок и ей на ушко Пошептал о чем-то — и улетел. Цветной мотылек упорхнул легко — Остаться с нею не захотел.
Фиалка по ним вздохнула, склонясь, Но след их пропал — зови не зови… Скатились с доверчивых синих глаз Первые слезы первой любви.

 

225. «Вокруг и тишина, и мгла…»

Перевод Н. Павлович

Вокруг и тишина, и мгла, Мир словно отступил, Вся жизнь куда-то отошла И замерла без сил.
Но, приближаясь всё нежней, Какой-то звук возник. Не мать ли о судьбе моей Вздохнула в этот миг, В молитве помянув меня? А может быть, меня тогда Случайно назвала Та, что в далекие года Любимою была.

 

226. «С утратой того, что любимо…»

Перевод А. Ахматовой

С утратой того, что любимо, Я в жизни не мог примириться. Что властвует необходимость, Я в жизни не мог примириться. И мысль моя тщетно пыталась Смирить непослушное сердце. С действительностью преходящей Я в жизни не мог примириться.

 

227. «Ресницы опустили тень…»

Перевод Н. Павлович

Ресницы опустили тень На бархат нежных щек, В их сладостной тени весь день Я грежу, одинок.
Подобно птицам золотым, Твои ручонки вьют Мечтам задумчивым моим Для радости приют.
Ты — чистый аромат вина, Дыхание садов. Мне радостна твоя весна, Я мир обнять готов.

 

228. «Бесконечностью песен весна зацвела…»

Перевод Б. Садовского

Бесконечностью песен весна зацвела, И предела для солнечной радости нет: Будто век на поля не спускалася мгла, Будто лес не бывал цветом смерти одет.
Разметавшись, спокойное море легло, Глаз широко раскрытых сияет лазурь: Будто в бездну суда не оно унесло, Не оно бушевало свирепостью бурь.
Дети с песнями радостно пляшут, кружась, И весеннею зеленью дышат поля: Будто кровь на земле никогда не лилась, Будто слез и вражды не знавала земля.

 

229. В Помпее*

Перевод Вс. Рождественского

Как и моя душа, безрадостна, мрачна, В тьме мироздания, в котором нет границы, Весь этот ком земли, несчастная страна, Без цели, без пристанища стремится. Куда слепою птицею она Летит в провалы тьмы, где нет и дна?
Сосуд для крови, ужаса долина, Где жизнь питает жизнь в глухой борьбе, Мне ненавистна тайн твоих пучина. Но умереть придется и тебе, Как сон, что чуть родился и погас. Корабль преступный, гибни хоть сейчас!
Жестокий, тайный умысел творца, Ты создаешь, чтобы смести скорее И Млечный Путь, и темень без конца, Но я, песчинка, все-таки сильнее.
Я — сердце чуткое, я — духа взлет, А ты — лишь тьма бессмысленной стихии, Но месть свою — невыносимый гнет — На плечи ты мои кладешь земные…

 

230. «Все говорят, забыла ты…»

Перевод К. Арсеневой

Все говорят, забыла ты, Меня совсем забыла ты… И если скажут обо мне, Припомнишь смутно, как во сне.
Но та же ива что ни год Во дворике твоем цветет. Я обнимал в былые дни Тебя в густой ее тени.
Но не угас и не остыл Меня испепелявший пыл. Лишь назовут тебя — и вновь Жжет сердце прежняя любовь.
Все говорят, забыла ты, Меня совсем забыла ты… И если скажут обо мне, Припомнишь смутно, как во сне.

 

231. «Я бы хотел, суровый…»**

Перевод Н. Стефановича

Я бы хотел, суровый, Измученный пилигрим, Когда предстану снова Перед порогом твоим, Увидеть твой образ прежний, Что в сердце моем храним.
Чтоб в юном расцвете раннем Прелесть твоей чистоты Казалась любви обещаньем, Чтоб свет излучали черты, Чтоб голосом и улыбкой Куда-то манила ты.
Чтоб мир был с тобой неразделен — Роса, ароматы, зелень — И мои золотые мечты…

 

232. «Народы шли к твоим, о море, берегам…»*

Перевод Вс. Рождественского

Народы шли к твоим, о море, берегам И песни жалкие несли к твоим валам.
Но все они теперь умолкли навсегда, Они, легендой став, исчезли без следа.
А ты, бесстрастное, шумишь и катишь гром На древнем языке в просторе вековом.
Другие племена, здесь песни спев свои, Исчезнут в свой черед в немом небытии.
Исчезнут без могил, без камней гробовых, А память ничего не сохранит о них.
Всё так же будешь ты катить ряды валов И петь свой грозный гимн бессчетный ряд веков.
Но всё ж твой час придет, о море, и тогда, Как племена земли, ты смолкнешь навсегда.

 

233. К родине

Перевод В. Звягинцевой

Из наших древних дымоходов Клубится добрый дым, Перед тобою — путь свободы, Твой дух непобедим.
Летишь, как быстрый конь крылатый, К созвездьям новых дней, Храня и мужество, и веру Былых суровых дней.
Преградам и угрозам вражьим Не удержать тебя. И песню новую о мире Поешь ты, жизнь любя.
Земля отцов, ты стала новой. О мой народ, мой хлеб! Отчизна — солнечная птица, Твой дух в борьбе окреп.

 

234. Моей родине**

Перевод Т. Спендиаровой

Отчизна, к склону твоему Весенней розой льну, К родному лону твоему Пшеничной нивой льну.
Я слышу твой любовный зов, Цветистый твой язык; Твой древний образ — светел, нов — Передо мной возник.
Сверкает день грядущий твой, Лучами осиян. Обрел величье ты, родной, Бессмертный Айастан.

 

235. В Равенне

Перевод М. Павловой

На глухой вершине Арарата На мгновенье век остановился — И ушел…
Острый меч сверкающей зарницы Об алмазы яркие разбился — И ушел…
Взор гонимых смертью поколений Соскользнул по гребню исполина — И ушел…
Наступил черед твой на мгновенье, Чтоб и ты взглянул на ту вершину — И ушел…

 

236. Ани**

Перевод Вс. Рождественского

Здесь родина предков моих, И плоть здесь с душою слита, А в этих камнях вековых Цветет воплощенной мечта.
Ани, ты не прах и не клад, Ты — дух и ты — целый народ. Здесь всё, что встречает мой взгляд, И тайну, и смысл бережет.
Твой жребий теперь и в былом, В одной из колонн узнаю, Что в гордом величье своем Смерть стоя встречает свою.
Я в шлеме, с колчаном, с копьем На башне высокой твоей Стою перед грозным вождем Средь знатных и бедных людей.
Здесь варвары в страшные дни Набегов, беды и разрух Сломить бы хотели, Ани, Крылатый твой, творческий дух.
Бесчисленных орд ураган Веками в наш рвался предел, Враг с воем раскидывал стан В полях, где твой колос созрел.
Гремит боевая труба, Льем кровь мы за землю свою. В веках суждена нам судьба: Лишь стоя погибнуть в бою.
Ани, вековечный твой враг Не раз прорывался в наш дом, Но древних обетов очаг Горит негасимым огнем.
Ты знамя, ты славы алтарь. У этой колонны живой Я жду и сегодня, как встарь, Призыва трубы боевой.

 

237. «За что, за что ко мне ты зла…»

Перевод М. Петровых

За что, за что ко мне ты зла, И, словно утоляя месть, Ты возвратила мой портрет, Записки, письма — всё как есть.
И резко требуешь вернуть Записки, письма и портрет. Покорный прихотям твоим, Не возражу тебе в ответ.
Но поцелуи — тайный жар, Тебе и мне сжигавший грудь? Ты их не можешь, не вольна Ни взять обратно, ни вернуть.
Как я, ты будешь изнывать, Испепеленная огнем, Что не дает мне позабыть О счастье горестном моем.

 

238. Родной дым**

Перевод Н. Стефановича

Я в детстве вновь, я словно бы воскрес, — Заманчиво для глаз моих ребячьих Из вечности сверканье звезд горячих, И снова мир стал чудом из чудес.
Веселой речки смех и перезвон, — Друзьями с нею были мы когда-то, И в зеркале ее зеленоватом Я, как цветок весенний, отражен.
Безоблачен вечерний небосвод, Запели птицы; ласковый, нестрогий, По-прежнему знакомой мне дорогой Отец куда-то медленно бредет.
Меня домой зовет, как прежде, мать, — Ее любовь, которой нет предела, Опять меня так ласково согрела, Как только солнце может согревать.
У очага я вижу всю семью, И ладану подобен запах дыма. Волшебный сон мечтой неуловимой Окутал душу детскую мою.
Мне этот дым дороже жизни всей, И в нашем мире, мрачном, нелюбимом, Я дорожу лишь этим нежным дымом, Он лучше всех сокровищ, всех страстей.
Пока он не растаял, не исчез, Дышать бы им, в свое вернуться детство, На лица отошедших наглядеться, Чтоб мир опять стал чудом из чудес.

 

239. «Моей мечты последняя волна…»

Перевод Т. Спендиаровой

Моей мечты последняя волна Нахлынула к исходу дней последних, В ладонях чаша пенная полна Вином услад моих последних.
В струистой мгле твоих волос Запутался мой путь последний, С краями сердце налилось Отчаяньем любви последней.
Ты видишь, кровью плачу я, Склоняясь в трепете последнем. Неутолима боль моя, Ударом я сражен последним.

 

240. «Черный пламень глаз твоих…»

Перевод Ю. Верховского

Черный пламень глаз твоих Душу опаляет мне, Черный меч волос твоих Сердце рассекает мне.
Скорбь, как страсть, терзая грудь, Страсть, как скорбь, перед тобой Устилают мрачный путь — Путь коварный, злой.
Это путь кровавый твой,       И идешь ты им —              К другим,              К другим…

 

241. «Лужайку вольной кроной осеня…»

Перевод М. Столярова

Лужайку вольной кроной осеня, Играет весело в лесной глуши Тот гордый дуб, что гробом станет мне.
И смерть так близко, близко от меня, Что слухом настороженным души Я шорох листьев слышу в тишине.

 

242. «Заката ширь золотая…»**

Перевод Н. Стефановича

Заката ширь золотая, — Среди цветущих полей Молча один блуждаю, И тихо в душе моей.
Песню, звенящую где-то, Слушаю, сердцем смутясь, — Не мной ли когда-то спетая Снова ко мне донеслась?
Девушки, парни с цветами Весело мимо прошли, — Наша весна, наше пламя Нынче их песню зажгли.
Откликнулись сердца струны, — Я эту же песню пел, Когда-то такой же юный, Так же горяч и смел.
Песне знакомой внемлю, Минувшее не мертво, — Я вижу покинувших землю, Ушедших из мира сего.
Угрюмый и нелюдимый, Ночью в пустых полях С призраками родными, Тоскуя, брожу впотьмах.

 

243. «„Что плачешь ты, бесценный друг?..“»

Перевод С. Шервинского

«Что плачешь ты, бесценный друг? — У друга я спросил.— Коль ты рыдаешь обо мне — Уже утешен я; Коль о себе — устроим пир, Рассеем скорбь твою. О человеке плачешь ты? О страждущей земле? Так сядем вместе слезы лить О вечном горе всех».

 

244. «Резвятся мальчик с девочкой…»

Перевод С. Шервинского

Резвятся мальчик с девочкой В раздолье луговом; И в школу мальчик с девочкой Торопятся вдвоем.
Под деревом встречалися Два сердца вновь и вновь — Мечтали и печалились, И к ним пришла любовь.
Бок о бок два надгробия, И тень от тополей… Резвятся мальчик с девочкой В раздолии полей.

 

245. Родине

Перевод В. Державина

На берегу волнующихся нив Один стою, в раздумий застыв.
Ты ль это, гордая моя страна, Была затоплена потоком орд, И ливням стрел несметных предана, И тысячами копий пронзена? На каменном пути народных рек Лежала ты, томясь за веком век, Растоптана копытами коней. И налетали коршуны как шквал, Точили клювы об уступы скал, Чтобы терзать тебя! И много дней И лет без счета протекло, — и вот Теперь мой край ликует и цветет. И мирно вновь над домом вьется дым, Где сладко мать баюкала меня, Сознанье пробуждая, полоня Мой дух могучим языком родным. Пусть молодая рать твоих сынов Твой будет древний чернозем пахать И пусть гусаны будут воспевать Расцвет твоих полей, страна отцов! Победно будешь ты звучать, звучать В чудесных песнях, — древен и велик, Сердечный, вечно юный твой язык!

 

246. Детство**

Перевод А. Сендыка

Солнце сияло нам с вышины, К реке говорливой склонялись лозы, Вокруг пламенел алый смех весны: Алые маки, алые розы…
Над нами жаворонки кружили, Воздух струился, трепета полный, Вокруг весны зеленые крылья: Зеленые ветры, зеленые волны…
Ребячьи крики неслись далече По луговинам, росой окропленным. Мы ликовали в мерцающей речке, Насквозь пронизанной солнечным звоном.

 

247. «Весь этот беспредельный мир…»

Перевод О. Румера

Весь этот беспредельный мир С тяжелым грузом бытия Висит на волоске одном: Тот волосок — душа моя.

 

248. «Природе задал я вопрос…»

Перевод О. Румера

Природе задал я вопрос: «Чем стану я, покинув свет?» — «Да тем же самым, чем ты был И до рожденья», — был ответ.

 

249. «Разум трепещет, ликуют мечты…»**

Перевод А. Сендыка

Разум трепещет, ликуют мечты, В роще гуляешь с возлюбленной ты.
И, бесконечно ее полюбя, Чувствуешь вечным, бессмертным себя.
А недалеко из чьих-то ворот Следом за гробом выходит народ.
Женщины в черном рыдают, скорбя… Так же, дай срок, понесут и тебя.
В роще же новых влюбленных четы Будут встречаться, бессмертны… как ты.

 

250. «Когда-то в детстве с ребятами…»*

Перевод С. Шервинского

Когда-то в детстве с ребятами За селом, в цветущих полях, На деревянных конях Уносились беспечно мы В далекие сказочные миры И бродили там По всяким волшебным местам. Взрослым став, полюбил я Корабли, поезда… Не раз уезжал бог знает куда, Видел разные страны далекие — Прелестные уголки, прекрасные города… Но, увы, никогда Не мог побывать в тех волшебных краях, Где мы в детстве скакали на деревянных конях.

 

251. «Я был бы счастлив не родиться…»*

Перевод А. Сагратяна

Я был бы счастлив не родиться, Не слышать Гулких песен пастухов И материнских слов святых не слышать. Не знать лица прекрасного любимой. И этого загадочного мира Не знать… Я был бы счастлив не родиться — Не слышать, не видеть, Не умереть.

 

252. Наши историки и наши гусаны

К тысячелетию народного эпоса «Давид Сасунский»

Перевод М. Зенкевича

1

В уединенье темных келий, в глухих стенах монастырей, Историки, от скорби сгорбись, перед лампадою своей, Без сна, ночами, запивая заплесневелый хлеб водой, Записывали ход событий на свиток желтый и сухой: Нашествие орды кровавой, несчастья гибельной войны, Врагов жестокую расправу, крушение родной страны. Оплакивали Айастана жестокосердную судьбу И уповали неустанно, что бог услышит их мольбу.

2

А в сельских хижинах убогих, у очага, перед огнем, Гусаны наши пели песни и запивали их вином; И в песнях славили победы и пели гимн богатырям, Врагам предсказывая беды, и поражение, и срам. В сказаньях этих величавых обрел бессмертие народ. Они нам завещали славу передавать из рода в род, Они для счастья нашей жизни сумели вольный дух сберечь, Учили охранять отчизну, держа молниеносный меч.

 

253. «Гулял я, был день осенний погож…»*

Перевод В. Рогова

Гулял я, был день осенний погож, И увидел трех молодых парней, Проходя по окраине городской: У речки, журчащей меж гладких камней, Они двадцать ягнят пригнали с собой. Простился ягненок один с головой, Обливаясь кровью, бился другой. А парень — ничем его не проймешь! — Третьего резал, к земле прижав, И трубку при этом спокойно курил, А ягнята смотрели — и взор их застыл — На несчастного брата, на острый нож, И жалко дрожали всем телом они — Особенно тонкие ноги их Трясла, трясла ужасная дрожь…

 

254. Новогоднее утро

Перевод В. Звягинцевой

Едва в новогодний день Проснулся я в ранний час — Заветные вспомнил дни, Припомнил, родные, вас.
Услышал мельничный шум, Увидел наш сельский дом… О запах хлеба в печи, Как сладок он, как знаком!
Отец вернулся домой, Подарки семье привез, Сестренке моей и мне Обновок цветных привез.
И, за руки взяв отца И радостно лепеча, Вприпрыжку мы шли гулять Туда, где пел Арпачай.
Ах, вспомнил я грустный день — Печальней мне не знавать — Я в край чужой уезжал, Навек покидая мать.
Прижавши меня к груди, Рыдала она в тоске. О сердца щемящий плач, Слеза на моей щеке!..
Понуро шагал мой конь, Раздумью всадника в лад. Далеко меня он вез От милых душе услад.
Вот мельницы сладкий шум, Всё тише… за шагом шаг… А матери скорбный плач Звенит и звенит в ушах.
Увы, в новогодний день, Очнувшись от забытья, Я вспомнил, родные, вас, И тихо заплакал я.

 

255. Привет всем

Перевод Н. Чуковского

Был апрель. Весна цвела. Шел я в поле грусть прогнать, И природа обняла Средь полей меня, как мать.
Многоцветно, как огонь, Утро зрело в тишине, Как золотогривый конь, Солнце ржало в вышине.
Птичий хор звенел, свистал, Пели травы, лепестки, Чтобы я веселым стал, Чтобы я не знал тоски.
Как потешны и легки Быстрые прыжки козлят! Как пушисты и мягки Шубки светлые ягнят!
А цветы! А мотыльки! Запахи и ветерки! Ласточки и шум реки! Пенистые родники!
И, откуда ни возьмись, Кто-то начал мне шептать, Говорит: «Остановись, Чтобы этот мир обнять.
Низко поклонись ручьям, Ланям, птицам и кустам, И деревьям, и стадам, И высоким облакам.
Это всё родня твоя — Братья верные твои, Это кровная родня — Сестры нежные твои.
Вон утес над пеной струй, Мхом покрыт, суров, горбат. Но его ты поцелуй, Он твой добрый старший брат».

 

256. «Безмятежная ночь! Один я сижу…»

Перевод Н. Чуковского

Безмятежная ночь! Один я сижу На вершине скалы. Кругом — тишина. Я на спящее море молча гляжу.
Даже время прервало вечный полет, Тишина без границ, молчанье растет. Вся вселенная тишью сонной полна.
О мгновенье! Как ты блаженно молчишь! Беспредельная и безмерная тишь!
И невольно я слушаю душу свою И себя понимаю, себя познаю!

 

257. «Проснулся ребенок…»*

Перевод С. Шервинского

Проснулся ребенок И горько заплакал, — Всё, чего сердцу хотелось, Получил он во сне, Проснувшись, всё потерял, Привстал, Потянулся в слезах ко мне. Не плачь, дружок, погоди — Прекрасной юности сон У тебя еще впереди, Долог будет и ярок он! А как же, мой мальчик, мне, Когда я утратил всё Безвозвратно И на этой земле, В тюрьме угасающих дней, Нет уже светлых снов.

 

258. Бингёл («Раскрыла весна зеленые двери дня…»)

Перевод Т. Спендиаровой

Раскрыла весна зеленые двери дня И, точно струна, запела в ручьях Бингёла. Один за другим верблюды прошли, звеня, И яр поднялась на пышный яйлаг Бингёла.
Любви лезвие мне в сердце впилось — тоскую По стану ее, по морю волос — тоскую, По сладким речам — ах, сердце зажглось! — тоскую, По лани, что там, на влажных лугах Бингёла.
Прохладны ключи, но губ не раскрыть спаленных, Цветы — как лучи, но глаз не раскрыть бессонных, Нет, яр не ищи — на склонах она зеленых, Поют соловьи напрасно в горах Бингёла.
Я сбился с пути, ищу твой порог напрасно, Всё чуждо вокруг, брожу без дорог напрасно. Я, странник, в ночи устал и продрог напрасно. Скажи мне, сестра, где путь на яйлаг Бингёла?

 

259. Боевой клич

Перевод В. Звягинцевой

Ночь. Тучами окутанная ночь. Как бешеную бурю превозмочь? Гремучий шквал из вражеской страны Рокочет на просторах наших нив. Встают в ответ моря, возмущены, Исполнен гнева бурных рек разлив.
Э-эй, Масис, заоблачная высь! Э-эй, земля родимая, держись! Готовы ль молнии? Готов ли меч, Чтоб ненавистных гибели обречь? Все ль вы на страже, родины сыны? Мы взяться за оружие должны — Затихнет ветер, и заснет вода, Но злобный враг не дремлет никогда.
Вы слышите тяжелый лязг цепей? Тиран оковы тяжкие несет В наш край лесов, нагорий и степей, Он хочет обесчестить наш народ. Вступайте в перекличку меж собой! Все ль на ногах и все ль готовы в бой? Да опояшет каждый стан броня, Да опояшет воля гордый дух, Да опояшет поясом огня Великий гнев наш дружественный круг!
Шуми, шуми зеленой кроной, дуб! Гремите бурей, зовы вещих труб! Срывайся, ржанье, с жарких конских губ! На бранный подвиг, братья, на борьбу! Решаем сами мы свою судьбу. За облака взлетай, победный стяг, К бессмертью, побеждающему смерть! Да будет уничтожен дерзкий враг, Да будет усмирен свирепый смерч! От наших виноградников и рощ Гоните злоумышленников прочь! Да будет вечной в солнечном краю Давилен, житниц мирных тишина! Свою отчизну отстоим в бою. Э-эй, к победе, вольная страна!

 

260 — 261. Песня птиц

 

1. «Птички певчие наши…»**

Перевод Т. Спендиаровой

Птички певчие наши, В сиянье рассвета Чистых сердец порывы Вами звонко воспеты.
Ваши добрые зовы — Эти нежные трели — Мою скорбную душу Исцелили, согрели.
Пусть, родные певуньи, Вас беда не коснется, Пусть иссохнет рука, Что на вас замахнется.

 

2. «Однажды девочка, резвясь…»

Перевод А. Ахматовой

Однажды девочка, резвясь, Играла средь полей, А мотылек, зарей светясь, Кружился перед ней.
Она хотела мотылька Красивого поймать, Но тщетно тянется рука, Никак его не взять.
Тот мотылек неуловим, Веселый, золотой… И вот она, гонясь за ним, Вбежала в лес густой.
Он закружился меж ветвей И улетает прочь… Она устала, а над ней Уже темнеет ночь.
Забралась девочка в дупло, Ей захотелось спать. В лесу и утром не светло — Дороги не видать.
Три дня она в лесу жила, Ей ягоды — обед, И так тепло на дне дупла, Лишь тропки к дому — нет!
Но девочку пошли искать Соседи и отец. Счастливый день! Она опять Среди родных сердец.
Мать, плача, целовала дочь, Лелеяла ее: «Скажи, тебя пугала ль ночь, Сокровище мое?»
И дочка отвечает ей: «Нет, ночь там не страшна. Мне пели птицы меж ветвей, Была я не одна».

 

262. Вечной памяти С. Г. Загияна

Перевод А. Ахматовой

С героями-друзьями ты, как пламя, Как молния, врагов испепелял. Великой правды нес высоко знамя И смертью храбрых в жаркой битве пал.
В твоем краю свободном, беспечальном, Что наделил отвагою бойца, Склонились все в молчании прощальном, И горе переполнило сердца.
Твое чело победа увенчала, И в летописях славы ты живешь, И тем, кого унынье посещало, И гордость ты, и мужество даешь.
Наш гнев священный вдохновил героя, И мы гордимся подвигом твоим. Ты варвара поверг стальной рукою И, словно щит, стоял, неколебим.
Покойся безмятежно в вечной славе, Твои герои-братья мчатся в бой. Армения цветет всё величавей, И пламенеют розы над тобой.

 

263. Армянское зодчество

Памяти архитектора Т. Тораманяна

Перевод М. Петровых

Осень, осень… брожу по родным полям. Свежий снег, синевой отливая, блестит На плечах Арарата. Как солнечно там! А внизу бьется ветер, упрям и сердит, Неподатливый тополь сгибая, как лук Гайка-праотца. Холод, безлюдье вокруг, Но в моем одиночестве я не один, Предо мною былое в обличье руин. Здесь, бушуя, неслись ураганы времен И оставили нам лишь обломки колонн. Храмы нашей страны! Вы в жестоких веках Возвышались над жизнью, сожженной дотла. Этим стенам неведом был трепетный страх, Солнце ярче сияло, глядясь в купола. О, как верил народ мой страдающий вам! В скорби светел душою и сердцем высок, Видел он, припадая к замшелым камням, В славе прошлого — будущей славы залог. Величавые стены и своды! Вы с ним Говорили на тайном наречье своем Словом правды и доблести, вечно живым, И гармонии чистой простым языком. Очевидцы великие славы былой, Созидающей силы, высокой мечты!.. Как сердца охраняла от участи злой Неприступною крепостью власть красоты! В этих сводах узорчатых видел народ Воплощенье высоких стремлений своих. В этих стенах бессмертная сила живет Сокровенных мечтаний и дум дорогих. В смертной битве не дрогнут мой добрый народ. Вырос он и окреп в этой гордой тиши И свободной отчизне, любя, отдает Все богатства своей вдохновенной души.

 

264. «Пусть придет за мной…»

Перевод В. Звягинцевой

Пусть придет за мной Смерть моя весной, Пусть в последний час Роза в первый раз Расцветет в саду… Пусть случится так Прежде, чем уйду В бесконечный мрак.

 

265. День великой победы

(9 мая 1945 г.)

Перевод С. Шервинского

Мы с честью вложили свой меч в ножны. Победа великая, горю конец. Враги наши смертные — поражены, И песни льются из всех сердец.
На улицах толпы, народ шумит, В ладони хлопают, смех кругом. А вот перед домом и стол накрыт С искрящимся золотым вином.
Хозяин зовет: «Входи, дорогой! Братья, садитесь за стол живей! Выпьем за сына, мой сын — герой, Да и за ваших всех сыновей!»
Звенят стаканами. Торжество, Улыбки. Льется вино рекой. Один говорит: «За моего Выпьем тоже… за упокой…»
Снимают шапки, стаканы берут, В благоговенье тихо сидят. Потом за погибшего молча пьют И хлеб священный вином кропят.

 

266. Моя нирвана*

Перевод Вс. Рождественского

Наедине с самим собой Я живу в лесной тишине. Моя хижина в самой глуши, Где журчит прозрачный ручей.
Погруженный в раздумья свои, Я живу в глухой тишине, Где ликует душа, на сердце покой, Где нет больше гнета страстей.
За пределами мира земного, В безграничных просторах мечты, Я живу в бесконечном и вечном, Без горя и слез.

 

267. «Жизнь — краткий сон, прошла — и нет следа…»

Перевод К. Арсеневой

Жизнь — краткий сон, прошла — и нет следа, Всё преходяще — гаснет и звезда. И человек — что горсточка песка. Лишь скорбь его, как вечность, глубока.

 

268. Авику

Перевод В. Звягинцевой

Пусть будет прям всегда твой путь. Будь справедлив и честен будь. Горячей, доброю душой Люби весь этот мир большой. Люби товарищей своих, Всегда будь радостью для них. В беде от друга не беги, Ему, чем можешь, помоги. И до конца счастливых дней Будь предан родине своей, Ее защитой верной будь. И если ты когда-нибудь Пойдешь на подвиг для нее — Не возгордись, дитя мое: Ты только долг исполнишь свой. Иди ж дорогой трудовой И с чистой совестью живи Для мира, счастья и любви. Когда ж умру я, ты один К моей могиле подойди И помолчи над ней, грустя, Любимое мое дитя.

 

269. «Страдал я в этом мире зла, печали…»*

Перевод Вс. Рождественского

Страдал я в этом мире зла, печали И много пролил слез из-за него. Но те глаза, какие слез не знали, Не видят в этом мире ничего.