Танковые войска в операции «Малый Сатурн»

Наступлению советских войск на Среднем Дону в декабре 1942 года в советской историографии Великой Отечественной войны не повезло. С одной стороны, оно оказалась как бы «затерто» между двумя крупными успехами — ноябрьским наступлением под Сталинградом (операция «Уран») и январским наступлением на Верхнем Дону. С другой стороны, южнее излучины Дона одновременно шло отражение попытки прорыва противника к окруженной в Сталинграде немецкой группировке (немецкая операция «Зимняя гроза»), которое в немалой степени отвлекло на себя внимание как командования обеих сторон, так и последующих историков.

Судя по всему, немалую роль сыграли и мемуары Эриха фон Манштейна, сумевшего представить наступление на Среднем Дону чуть ли не неудачей советского командования, вынужденного (благодаря его, Манштейна, усилиям) отказаться от дальнейшего развития операции в направлении на Ростов и тем самым упустившего возможность отрезать пути отхода в Донбасс целиком всей группе армий «Дон». Хотя в действительности все обстояло строго наоборот: именно наступление на Среднем Дону заставило Манштейна отказаться от продолжения попыток прорыва к окруженной в Сталинграде армии Паулюса и озаботиться защитой своего тыла.

Основную роль в операции, известной как «Малый Сатурн», сыграли танковые войска — 17-й танковый корпус 6-й армии, 18-й, 24-й и 25-й танковые корпуса 1-й гвардейской армии, а также 1-й гвардейский механизированный корпус 3-й гвардейской армии, за две недели боев прошедшие расстояние до 250–300 километров. Фактически это была первая операция советских войск, в которой танковые и механизированные соединения имели самостоятельные задания и успешно действовали в полном отрыве от стрелковых дивизий, зачастую удалясь от них на несколько дневных переходов — при том, что во время операции «Уран» такое удаление не превышало двух суток и 70–80 км.

1. План операции на Среднем Дону и его изменения

Планирование операции «Сатурн» началось в середине ноября 1942 года — еще до начала наступления под Сталинградом. Эта операция должна была стать непосредственным развитием операции «Уран».

Подготавливаемое штабом Воронежского фронта частное наступление против 2-й венгерской армии южнее Воронежа отменялось. Теперь силы Воронежского и правого крыла Юго-Западного фронтов были нацелены в полосу 8-й итальянской армии, державшей фронт на Среднем Дону от устья реки Битюг (20 км севернее Павловска) до станицы Вешенской. Предполагалось нанести удар из района Новой Калитвы и с плацдарма у села Верхний Мамон (так называемый Осетровский плацдарм) на юг, через Кантемировку на Чертково и Миллерово. Одновременно центр 1-й гвардейской армии наносил удар из района Вешенской на Морозовск. Второй этап наступления планировалось начать с рубежа Чертково, Миллерово в общем направлении на Ростов. Первоначально планировалось, что наступательная операция на Среднем Дону начнется 6 декабря, чуть позднее она была перенесена на 8—10 декабря.

Более конкретные черты операция начала принимать в 20-х числах ноября, когда окончательно выявился успех советских войск под Сталинградом. 24 ноября представитель Ставки, начальник генерального штаба РККА генерал-полковник А. М. Василевский обсуждал ее план с командующим Юго-Западным фронтом Н. Ф. Ватутиным, тогда же будущая операция и получила название «Сатурн» — по воспоминаниям Василевского, оно было дано лично Сталиным и означало создание второго кольца вокруг блокированной в Сталинграде немецкой группировки.

В тот же день Василевский вместе с другим представителем ставки, генерал-полковником Н. Н. Вороновым, вылетел в штаб Воронежского фронта. После совещания с командованием фронта и переговоров с Москвой 26 ноября представители Ставки вернулись обратно в Серафимович, в штаб Юго-Западного фронта.

На следующий день, в ходе продолжительного разговора со Сталиным по ВЧ вновь обсуждались проблемы подготовки операции. Было принято решение разделить 1-ю гвардейскую армию Д. Д. Лелюшенко (бывшая 63-я армия) на две самостоятельные группы. Левая группа армии в составе пяти дивизий и одного механизированного корпуса, занятая отражением немецкого контрудара в районе станицы Боковской, усиливалась тремя стрелковыми дивизиями из состава 5-й танковой армии; действиями ее продолжал руководить генерал-майор Лелюшенко. Правая группа армии (два стрелковых корпуса и вновь прибывающий танковый корпус), с сентября занимавшая оборону по линии реки Дон и не участвовавшая в операции «Уран», переходила под непосредственное управление заместителя командующего Юго-Западным фронтом генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова, уже фактически осуществлявшего руководство ее действиями. Кроме этих войск, в предстоящем наступлении должна была принять участие левофланговая 60-я армия Воронежского фронта.

Как видно из записи этого разговора, операция «Сатурн» изначально не имела амбициозных целей и должна была проводиться силами всего двух смежных армий Воронежского и Юго-Западного фронтов. Даже участие группы Лелюшенко на первом этапе в ней не планировалось — не говоря уже о 5-й танковой армии генерал-лейтенанта П. Л. Романенко, скованной боями с контратакующим 48-м танковым корпусом немцев на нижнем Чиру.

В качестве представителя Ставки на Юго-Западном фронте оставался Н. Н. Воронов. На начальника Генерального штаба возлагался контроль за действиями Донского и Сталинградского фронтов, занимающихся ликвидацией окруженной группировки Паулюса и отражением контрудара группы армий «Дон».

«Это очень важное дело, сказал Сталин, — более важное, чем операция „Сатурн“. Михайлов (т. е. Василевский) должен сосредоточиться только на этом одном деле. Что касается подготовки „Сатурна“ то этим делом займутся Ватутин и Кузнецов. Москва будет им помогать».

2 декабря директивой Ставки ВГК за № 170697 план операции «Сатурн» был утвержден, начало операции назначалось на 10 декабря. Согласно этому плану, на втором этапе операции бой должна была вводиться 2-я гвардейская армия из резерва Ставки, формировавшаяся для Воронежского фронта и только что закончившая укомплектование. Именно эта армия и должна была наносить дальнейший удар на Ростов.

Однако буквально через несколько дней 2-я гвардейская армия была перенацелена в состав Донского фронта для действий против окруженной 6-й армии противника. В результате план развития операции на Ростов вновь снимался с повестки дня, а сроки начала «Сатурна» опять переносились. Вечером 13 декабря командующие Воронежским и Юго-Западным фронтами получили следующее распоряжение Ставки:

Первое. Операция «Сатурн» с выходом на рубеж Каменск-Шахтинский, Ростов была задумана при благоприятной для нас военной обстановке, когда у немцев не было еще резервов в районе Боковский, Морозовский, Нижне-Чирская, когда 5-я танковая армия успешно наступала в сторону Морозовского и когда предполагалось, что удар с севера будет поддержан одновременным ударом с востока, в сторону Лихой. При этом предполагалось, что 2-я гвардейская армия будет передвинута в район Калача и использована для развития успеха в сторону Ростов, Таганрог. В этой обстановке операция «Сатурн» была вполне обоснованна.

Второе. В дальнейшем, однако, обстановка изменилась не в пользу нас. Романенко и Лелюшенко стоят в обороне и не могут двигаться вперед, так как за это время противник успел подвести с запада ряд пехотных дивизий и танковых соединений, которые сдерживают их. Следовательно, удар с севера не встретит прямой поддержки с востока от Романенко, ввиду чего наступление в сторону Каменск, Ростов не может получить успеха. Я уже не говорю о том, что 2-я гвардейская армия не может быть использована для операции «Сатурн», так как она работает на другом фронте.

Третье. Ввиду всего этого необходимо видоизменить операцию «Сатурн». Видоизменение состоит в том, чтобы главный удар направить не на юг, а на юго-восток в сторону Нижнего Астахова и с выходом на Морозовский, с тем, чтобы боковско-морозовскую группу противника взять в клещи, пройтись по ее тылам и ликвидировать ее одновременным ударом с востока силами Романенко и Лелюшенко и с северо-запада силами Кузнецова и приданных ему подвижных частей. Задача Филиппова при этом будет состоять в том, чтобы помочь Кузнецову ликвидировать итальянцев, выйти на реку Богучар в районе Кременкова и создать серьезный заслон против возможного удара противника с запада.

Четвертое. Прорыв произвести в тех же районах, в которых он был задуман по операции «Сатурн». После прорыва удар повернуть на юго-восток в сторону Нижний Астахов, Морозовский, обрушиться на тылы противника, стоящего против Романенко и Лелюшенко. Операцию начать 16 декабря. Наименование операции — «Малый Сатурн».

Пятое. Вы теперь можете обойтись без 6-го мех. корпуса, тем более, что к вам подошли танковые полки. Поэтому 6-й мех. корпус передается Сталинградскому фронту для использования против котельниковской группы противника. Взамен 6-го мех. корпуса вы можете получить один из танковых корпусов Филиппова, 25-й или 17-й.

В ночь на 14 декабря состоялось совещание командующих Воронежским и Юго-Западным фронтами с представителем Ставки, на котором были обсуждены последние изменения в плане «Сатурна». При этом Н. Ф. Ватутин в резкой форме выразил несогласие с сокращением масштабов операции и потребовал от командования Воронежского фронта проводить ее по прежнему плану, то есть с выходом к Азовскому морю. В случае отказа от этого плана он требовал передачи Юго-Западному фронту 17-го танкового корпуса. В конце концов спор был решен прямым вмешательством Ставки, потребовавшей четкого исполнения приказа. Забегая вперед, заметим, что требование Ватутина было выполнено и даже перевыполнено — на третий день операции ему была передана вся 6-я армия вместе с ее танковыми подразделениями.

2. Группировка сил сторон

К 15 декабря для предстоящей операции оказались выделены следующие силы Воронежского и Юго-Западного фронтов:

6-я армия:

15-й стрелковый корпус (172-я, 267-я, 350-я стрелковые дивизии);

127-я и 160-я стрелковые дивизии, 106-я стрелковая бригада, 1-я отдельная истребительная бригада.

Танковые войска — 17-й танковый корпус (66-я, 67-я, 175-я танковые бригады, 31-я мотострелковая бригада), 115-я танковая бригада, 82-й и 212-й отдельные танковые полки.

Артиллерия — 4 артиллерийских полка, 8 истребительно-противотанковых полков, по два минометных И гвардейских минометных полка, одна зенитно-артиллерийская дивизия (4 полка), два зенитно-артиллерийских полка и зенартдивизион.

Инженерные войска — 42-я инженерная бригада, два понтонно-мостовых батальона и отдельный инженерный батальон.

1-я гвардейская армия:

4-й гвардейский стрелковый корпус (35-я и 41-я гвардейские стрелковые дивизии, 195-я стрелковая дивизия);

6-й гвардейский стрелковый корпус (38-я и 44-я гвардейские стрелковые дивизии, 1-я стрелковая дивизия);

153-я стрелковая дивизия, 4 отдельных батальона ПТР.

Танковые войска — 18-й танковый корпус (110-я, 170-я, 181-я танковые бригады, 32-я мотострелковая бригада), 24-й танковый корпус (4-я гвардейская танковая бригада, 54-я и 130-я танковые бригады, 24-я мотострелковая бригада), 25-й танковый корпус (111-я, 162-я, 175-я танковые бригады, 16-я мотострелковая бригада), 126-й и 141-й отдельные танковые полки, 52-й и 53-й отдельные мотоциклетные батальоны.

Артиллерия — 9-я артиллерийская дивизия (к началу операции в наличии 4 артполка), 2 гвардейских минометных полка и 13 гвардейских минометных дивизионов, одна зенитно-артиллерийская дивизия (4 полка), один зенитно-артиллерийский полка и 2 отдельных зенартдивизиона.

Инженерные войска — 62-я инженерно-саперная бригада, 3 понтонно-мостовых батальона и 2 отдельных инженерных батальона.

3-я гвардейская армия:

14-й стрелковый корпус (14-я и 50-я гвардейские стрелковые дивизии, 159-я стрелковая дивизия);

197-я, 203-я, 266-я и 278-я стрелковые дивизии, 90-я и 94-я стрелковые бригады.

Танковые войска — 1-й гвардейский механизированный корпус (1-я, 2-я и 3-я гвардейские механизированные бригады, 16-й и 17-й гвардейские танковые полки), 22-я мотострелковая бригада, 114-й, 119-й и 243-й отдельные танковые полки, 50-й и 54-й отдельные мотоциклетные батальоны.

Артиллерия — 7-я артиллерийская дивизия (8 артполков), 2 артполка, 3 истребительно-противотанковых артполка, 2 минометных и один гвардейский минометный полки, 2 гвардейских минометных дивизиона, 4 зенитно-артиллерийских полка.

Инженерные войска — 15-я инженерно-минная бригада, 2 понтонно-мостовых батальона, отдельный инженерный батальон.

Со стороны противника этим войскам противостояли 8-я итальянская армия и оперативная группа «Холлидт». При этом три дивизии левофлангового итальянского Альпийского корпуса, стоявшие на Дону в полосе 6-й армии, оказались вне зоны советского наступления. На юге, за полосой группы «Холлидт» держали оборону остатки 3-й румынской армии, находящиеся против правого крыла 5-й танковой армии Юго-Западного фронта, однако оба этих соединения участия в декабрьской операции практически не принимали, поэтому их вполне можно исключить из рассмотрения.

С севера на юг войска противника располагались следующим образом:

8-я итальянская армия:

Альпийский корпус (генерал Габриэле Наски) — 3 дивизии: «Тридентина» (2-я альпийская), «Джулия» (3-я альпийская), «Кунеэнсе» (4-я альпийская).

2-й армейский корпус (генерал Джиованни Канджери) — 2 1/3 дивизии: «Коссерия» (5-я пехотная), 318-й гренадерский полк из состава 213-й немецкой пехотной дивизии, «Равенна» (3-я пехотная).

35-й армейский корпус (бывш. CSIR) — 2 дивизии: 298-я пехотная дивизия (нем.), «Пасубио» (9-я пехотная) — моторизованная.

29-й армейский корпус (с германским штабом, генерал Ганс фон Обстфельдер) — 3 дивизии: «Торино» (52-я пехотная) — моторизованная, «Челере» (3-я «кавалерийская») — она же моторизованная дивизия «Принц Амедео герцог д’Аоста» (Principe Amedeo Duca d’Aosta — PADA), «Сфорцеска» (2-я пехотная).

В качестве армейского резерва в тылу «Альпийского корпуса» находилась 156-я пехотная дивизия «Виченца», не имевшая тяжелого вооружения. Кроме того, имелось четыре добровольческих бригады «чернорубашечников» — «Валле Скривиа», «Леонесса», «3 января» и «23 марта» — в общей сложности 18 хорошо моторизованных «штурмовых» батальонов. Две последних бригады тоже составляли армейский резерв, на позициях находились лишь их запасные батальоны.

Незадолго до начала советского наступления в полосу армии началась переброска трех немецких дивизий — 385-й и 387-й пехотных и 27-й танковой. Последняя имела в своем составе всего 47 танков различных марок — однако ей дополнительно были приданы 700-й отдельный сводный танковый батальон (40 Pz.38 (t) и 10 Pz.IV модификации F1 на 4 ноября), а также 201-й дивизион штурмовых орудий (45 Stug.III). Дивизия с приданными ей частями была разделена на три «боевых группы», использовавшихся по отдельности для усиления итальянских частей. Позже, уже в ходе советского наступления, в район Кантемировки были направлены кавалерийская дивизия СС «Фегелейн» и «пожарная группа» Польмана, спешно созданная на основе батальона «Охрана фюрера» из состава моторизованной дивизии «Великая Германия».

Командовал 8-й итальянской армией «старый и глупый» генерал Гарибольди. Он сменил генерала Мессе, смещенного за чрезмерную активность и конфликты с немцами.

Оперативная группа «Холлидт», развертывавшаяся южнее 8-й итальянской армии по линии рек Дон, Кривая и Чир, изначально должна была включать в себя 62-ю, 294-ю и 336-ю пехотные дивизии, а также 48-й танковый корпус генерала фон Кнобельсдорфа (11-я и 22-я танковые дивизии). Кроме того, сюда включались остатки 3-й румынской армии — сохранившие относительную боеспособность 1-й и 2-й армейские корпуса.

Фактически оказалось так, что управление 48-го танкового корпуса вместе с 11-й танковой, 366-й пехотной и 7-й авиаполевой дивизиями было отправлено на нижнее течение реки Чир, образовав северную деблокирующую группу операции «Зимняя гроза». Позднее (уже после 20 декабря) сюда же была направлена вновь прибывшая 306-я пехотная дивизия из резерва ОКХ. Все эти соединения действовали против правого фланга 5-й ударной армии Сталинградского фронта и левой группы 5-й танковой армии Юго-Западного фронта. Против правой группы 5-й танковой армии держали оборону остатки 3-й румынской армии (малобоеспособные 4-й и 5-й армейские корпуса). На стыке 5-й танковой и 3-й гвардейской армий действовали немецкие 22-я танковая дивизия и 354-й полк 213-й пехотной дивизии, позднее направленные в полосу наступления Лелюшенко.

Таким образом, в состав левого крыла группы «Холлидт», противостоящего 3-й гвардейской армии, вошли следующие соединения (с севера на юг):

1-й румынский армейский корпус — 2 дивизии;

7-я пехотная дивизия (рум.),

11-я пехотная дивизия (рум.);

62-я пехотная дивизия (нем.);

294-я пехотная дивизия (нем.);

2-й румынский армейский корпус — 2 дивизии:

14-я и пехотная дивизия (рум.);

9-я пехотная дивизия (рум.);

22-я танковая дивизия (нем.).

Итак, против 19 советских стрелковых дивизий, 4 стрелковых бригад, 4 танковых и одного механизированного корпусов (25 расчетных дивизий) находились 17 2/3 пехотной дивизии, две моторизованные, две танковые и одна кавалерийская дивизии, а также 4 бригады чернорубашечников. Всего до 24 расчетных дивизий — из которых, правда, только треть были немецкими. С другой стороны, нельзя забывать, что численность дивизий противника того времени минимум в полтора раза превосходила численность советской дивизии.

Общую численность советской группировки можно определить лишь приблизительно. На 20 ноября в 6-й армии Воронежского фронта (вместе с тыловыми частями и войсками обеспечения) насчитывалось 58 058 человек, 415 орудий, в том числе ПТО и МЗА, 519 минометов калибром 82 мм и выше, а также 1813 автомашин и 7222 лошадей. На ту же дату войска 1-й гвардейской армии имели 155 096 человек, 1026 орудий (в том числе ПТО и МЗА), 1381 миномет калибром 82 мм и более, 3880 автомашин и 23 252 лошади. К середине декабря 1-я гвардейская армия была развернута в две армии, получив в свой состав 6 стрелковых дивизий и значительное количество артиллерийских соединений; с учетом потерь, понесенных в операции «Уран», общую численность обеих армий ориентировочно можно оценить в 250 000 человек. Таким образом, численность советских войск, принявших участие в операции «Малый Сатурн», составила около 300 000 человек.

Численность войск противника определить еще сложнее, хотя данные по итальянцам в целом известны, поскольку их состав долгое время не менялся. По штату 1940 года итальянские пехотные дивизии имели два пехотных полка трехбатальонного состава, артиллерийский полк (3 дивизиона), минометный дивизион и инженерный батальон и насчитывали 14 300 человек. Дивизия «Челере» (что означает «кавалерийская») по штату имела в своем составе два кавалерийских, моторизованный и артиллерийский полки, а также танковый батальон — всего 7750 человек и 61 танк. Летом 1942 года из нее изъяли кавалерию и добавили еще один мотополк, после чего дивизия была зачислена в моторизованные. На конец ноября 1942 года дивизия (вместе со входившим в ее состав хорватским легионом и приданной армейской 149-мм артиллерией) насчитывала 12 500 человек.

Позднее итальянцы пытались объяснить свои поражения темп что их мотодивизии якобы «были моторизованы лишь на бумаге» — однако в любом случае в каждой такой дивизии имелось больше автотранспорта, чем в советской общевойсковой армии.

Общая численность итальянской армии в России (ARMIR) на конец лета 1942 года составляла, по итальянским данным, 229 005 человек в 122 батальонах и 50 отдельных ротах, 43 танка и штурмовых орудия, 1295 орудий и 1297 минометов, а также 16 700 грузовиков, 4470 мотоциклов, 25 тысяч лошадей и мулов. Согласно немецким документам, к концу 1942 года общая численность итальянских войск в России увеличилась до 256 705 человек. В среднем каждый итальянский армейский корпус насчитывал по 50–60 тысяч человек; с учетом армейских резервов (13-тысячная дивизия «Виченца») и тыловых частей это приблизительно соответствует указанной выше цифре. Восемь немецких и четыре румынские дивизии (включая находившиеся в полосе 8-й итальянской армии) и различные тыловые части насчитывали еще от 150 до 200 тысяч человек.

Таким образом, даже если вычесть «Альпийский корпус», против трех советских армий (6-я общевойсковая, 1-я и 3-я гвардейские) находилась вражеская группировка общей численностью (вместе с тылами и подошедшими в ходе боев резервами) достигавшая 400 тысяч человек. Конечно, две трети ее составляли итальянцы и румыны, не отличающиеся высокой боеспособностью — однако войска противника были гораздо лучше оснащены автотранспортом, а дивизия «Челе-ре» вообще являлась полностью моторизованной.

Судя по всему, немецкое командование имело близкое к реальности представление о соотношении сил. Поэтому оно отказалось от своей обычной тактики «гибкой обороны», используемой при превосходстве противника, предписав итальянцам держать по всему фронту жесткую оборону и ни в коем случае не допускать отхода ни на одном участке. Немцы понимали, что для итальянцев такой отход неизбежно превратится в бегство — с последующими реляциями о многократном превосходстве русских (как это впоследствии и случилось).

Советские войска имели подавляющее превосходство лишь в одном — в танковых частях и соединениях. Всего в операции, как уже указывалось выше, принимали участие 4 танковых и один механизированный корпуса, а также одна танковая и одна мотострелковая бригада, 5 отдельных танковых полков и 4 отдельных мотоциклетных батальона, насчитывавшие в общей сложности (без 5-й танковой армии) свыше 800 танков.

3. Окончательный план операции

В соответствии с окончательным планом операции указанные выше силы должны были прорвать оборону противника на участке, обороняемом итало-румынскими частями, разгромить оборонявшиеся по рубежу рек Дон и Чир 8-ю итальянскую армию и остатки 3-й румынской армий вместе с поддерживающими их немецкими соединениями, и выйти в район Тацинская, Морозовский, Тормосин — то есть в тыл группы армий «Дон». Затем, действуя в юго-восточном направлении, следовало нанести удар во фланг и тыл немецкой группировке, пытающейся прорваться к окружённому Сталинграду.

При отсутствии превосходства над противником командование Юго-Западного и Воронежского фронтов благодаря умелой перегруппировке войск к началу операции смогло создать решительный перевес в местах намечаемого прорыва — на Осетровском плацдарме и восточнее Боковской, у места впадения реки Кривая в Чир.

6-я армия Воронежского фронта наносили удар с рубежа Нов. Калитва, Дерезовка в общем направлении на Кантемировку и Марковку, оперативно обеспечивая с запада наступательные действия ударной группы Юго-Западного фронта.

Правофланговая ударная группировка Юго-Западного фронта (1-я гвардейская армия генерала Кузнецова) наносила главный удар с рубежа Дерезовка, Журавка. Сюда были сосредоточены все подвижные соединения армии — три танковых корпуса. Армия должна была прорвать оборону итальянских войск и развивать наступление: стрелковыми соединениями — в направлении Твердохлебова, Маньково-Калитвенская; подвижными войсками — на Тацинскую и Морозовск.

Левофланговая ударная группировка (3-я гвардейская армия генерала Лелюшенко) должна была наступать с рубежа Астахов, Краснокутская в направлении Раковская, Нов. Астахов и далее на Морозовск.

На левом крыле Юго-Западного фронта войска 5-я танковая армия генерала Романенко должна была во взаимодействии с 3-й гвардейской армией и правофланговыми частями Сталинградского фронта наступать с рубежа Чернышевская, Верх. Чирская в западном направлении. Фактически армия должна была действовать по двум расходящимся направлениям — правой группой содействовать операции «Малый Сатурн», а левой — противостоять немецкой операции «Зимняя гроза».

В целом план предусматривал концентрический охват неприятеля, расположенного непосредственно перед фронтами наших армий, с дальнейшим дроблением боевых порядков противника на отдельные изолированные группы и последующей ликвидации их по частям. При этом ударные группы фронта должны были осуществлять оперативное взаимодействие, будучи разделены расстоянием 230 км. Согласно плану, удар наносился на всю глубину тактической в оперативной зоны обороны противника. К концу наступательной операции войска Юго-Западного фронта должны были выйти на линию Новая Калитва, Марковка, Зориновка, Чертково, река Калитва, Гусынка, Пуличев, Чернышковский и создать здесь прочный рубеж обеспечения.

По плану операции ведущая роль в выполнении этих задач принадлежала танковым и механизированным соединениям, которые после прорыва стрелковыми частями вражеской обороны входили в образовавшиеся бреши и стремительными действиями обрушивались на глубокие тылы врага, имея целью деморализовать его войска, нарушить управление и связь, закрыть противнику пути отхода и сковать его прибывающие оперативные резервы до завершения разгрома неприятельских войск первой линии. Фактически танковые соединения должны были двигаться в оперативном тылу противника параллельно линии фронта, нарушая тылы неприятеля и перехватывая его коммуникации. Таким образом затруднялся отход войск противника на запад и одновременно создавались препятствия возможному подходу подкреплений.

При этом 6-я армия выполняла роль флангового заслона ударной группировки, а своим движением на юг, вслед за танковыми соединениями, создавала внешний фронт окружения на западе, продлевая его на максимально возможную глубину. С юга, как мы видим, внешнего фронта окружения не предполагалось, а расчет на помощь 5-й танковой армии у командования фронтом был очень слабым. Отход противника в этом направлении должен был предотвращаться самой глубиной прорыва танковых соединений — на 120–150 км южнее района намечавшегося окружения. Последующие события показали, что этот расчет в целом оказался правилен.

4. Танковые соединения и их задачи

17-й танковый корпус генерал-майора П. П. Полубоярова был сформирован в июне 1942 года. Летом и осенью он участвовал в боях за Воронеж, а 6 октября был выведен из боя и в течении 70 дней проходил доукомплектование, переподготовку и переводился на новые штаты.

На 15 декабря корпус имел в своем составе 168 танков — 98 средних Т-34 и 70 легких Т-70. Каждая из трех танковых бригад оснащалась 32 средними и 21 легким танком. По штату в танковом корпусе было около 7800 человек, 30 орудий и минометов, а также один дивизион гвардейских минометов — 8 установок БМ-13. Кроме этого, 17-му танковому корпусу придавалась 1-я истребительная бригада полковника Е. Д. Ефремидзе и еще один дивизион «катюш» — 265-й, из состава 45-го гвардейского минометного полка.

Корпус должен был вводиться в бой на левом фланге 6-й армии, в полосе 267-й стрелковой дивизии. Для его выдвижения на плацдарм у деревни Осетровка (юго-западнее села Верхний Мамон) армейскими саперами было построено два моста грузоподъемностью по 60 тонн, а также проведено разминирование колонных путей вплоть до переднего края нашей обороны. Перед началом операций корпус имел 2 заправки горючего для танков, 2,5 заправки — для автомашин, 3 комплекта боеприпасов и восьмисуточный запас продовольствия.

Командир 17-го танкового корпуса П. П. Полубояров.

После преодоления главной полосы обороны на глубину 4–5 км, которое планировалось осуществить сразу же в первый день операции, в дальнейшем корпус должен был наступать в южном направлении, к исходу первого дня овладеть Кантемировкой, а на второй день выйти в район Волошино, в 150 километрах от исходного пункта, где оседлать коммуникации противника и предотвратить переброску резервов в полосу наступления Юго-Западного фронта, прикрывая наступающую группировку с правого фланга.

Боевой порядок корпуса должен был строиться в три эшелона: в первом — 67-я и 174-я танковые бригады, во втором — 31-я мотострелковая бригада. 66-я танковая бригада находилась в резерве командира корпуса (третий эшелон), готовая к переброске на любое направление. Движение первого эшелона обеспечивалось передовыми отрядами — по одному усиленному батальону от каждой бригады.

18-й танковый корпус генерал-майора Б. С. Бахарова имел в своем составе всего 86 танков — 60 средних Т-34 и 26 легких Т-70, причем в 181-й танковой бригаде имелось только 9 «тридцатьчетверок».

Корпус входил в состав 1-й гвардейской армии и должен был вводиться в бой с Осетровского плацдарма одновременно с 25-м танковым корпусом, двигаясь левее него в трехкилометровой полосе Гадючье, Филоново. Далее корпус должен был наступать в направлении Богучар, Медово, Алексеевка, Верхне-Чирский, то есть двигаться левее всех остальных танковых корпусов.

Командир 18-го танкового корпуса Б. С. Бахаров.

24-й танковый корпус генерал-майора В. М. Баданова насчитывал 148 танков — 89 средних Т-34 и 59 легких Т-70. На время операции корпусу были приданы части усиления — 413-й отдельный гвардейский минометный дивизион и 658-й зенитный артиллерийский полк. Укомплектованность корпуса танками составляла 90 %, автотранспортом — всего 50 %, а личным составом — 70 %, то есть в нем насчитывалось около 6000 человек. К началу операции корпус имел 2 комплекта боеприпасов всех видов, 2 заправки топлива и пятидневный запас продовольствия.

Командир 24-го танкового корпуса В. М. Баданов.

Корпус должен был вводиться в бой с Осетровского плацдарма в полосе 4-го гвардейского стрелкового корпуса после прорыва тактической зоны обороны и первоначально двигаться вслед за 25-м танковым корпусом. К исходу первого дня операции предполагалось выйти в район Твердохлебово, Лофицкое, к концу второго дня — продвинуться к Дегтево, к исходу третьего дня подойти к Ильинке, а к концу четвертого дня овладеть районом Тацинской и Апанаскино.

В первом эшелоне корпуса шли 130-я и 4-я гвардейская танковые бригады, а во втором — 54-я танковая и 24-я мотострелковая бригады. При вводе в прорыв и при преследовании противника корпус должен был двигаться по двум маршрутам: справа шли 130-я и 54-я танковые бригады, слева — 4-я гвардейская танковая и 24-я мотострелковая бригады. Движение должно было осуществляться с таким расчетом, чтобы в ходе наступления можно было при необходимости быстро осуществить маневр и развернуть бригады в боевой порядок.

На правом фланге корпуса 130-я танковая бригада имела задачу после ввода в бой наступать в направлении на Маньково и Калитвенскую с целью прикрыть правый фланг корпуса. Вслед за ней по маршруту Твердохлебово. Марьевка, Ново-Степановский двигалась 54-я танковая бригада. К вечеру 19 декабря эта колонна должна была с хода овладеть селами Маньково и Калитвенская и продолжать наступление в направлении Дегтево.

Левый фланг корпуса обеспечивала 4-я гвардейская танковая бригада, двигавшаяся на Кутейниково. В ее задачу также входило не допустить отхода сил противника в южном и юго-восточном направлениях. После занятия Кутейниково (планировалось к вечеру 19 декабря) план операции предписывал ей наступать на Дегтево. Следом по маршруту Марьевка, Ново-Степановский двигалась 24-я мотострелковая бригада, имевшая приказ действовать согласно сложившейся обстановке.

Переправу войск корпуса через Дон при выдвижении в исходный район предусматривалось осуществить на двух участках: правая колонна — в районе села Верхний Мамон, а левая — по расположенной восточнее переправе в районе села Нижний Мамон. Во избежание скученности войск соединениям второго эшелона надлежало переправляться спустя три часа после переправы бригад первого эшелона.

Для взаимодействия с корпусной и армейской артиллерией были назначены офицеры-артиллеристы, которым вменялось в обязанность осуществлять корректировку огня из радийных танков. Для взаимодействия с авиацией в штаб 24-го танкового корпуса был выделен офицер штаба 3-го смешанного авиакорпуса со своими средствами связи и кодовой таблицей.

В ходе боевых действий в оперативной глубине управление соединениями и частями корпуса должно было осуществляться по радио, а также с помощью подвижных средств. Оно велось с командного пункта командира корпуса, вместе с оперативной группой двигавшейся за бригадами первого эшелона. Командиры бригад должны были управлять частями и подразделениями по радио из командирских танков. Связь командира корпуса с бригадами и с армией осуществлялась с помощью кодовых переговорных таблиц, а внутри бригад — открытым текстом. Была также запланирована прямая связь с командующим Юго-Западным фронтом, для чего корпусу от штаба фронта выделялась специальная радиостанция. В случае большого удаления корпуса от штаба фронта связь между ними предусматривалось осуществлять через промежуточные радиостанции.

25-й танковый корпус генерал-майора П. П. Павлова тоже имел почти полный состав — 131 танк. Однако кроме 73 средних Т-34 здесь имелось только 6 легких Т-70, а также 52 «сверхлегких» Т-60 (с экипажем в два человека и 20-мм автоматической пушкой), которые к этому времени уже сходили со сцены. Самой слабой была 11-я танковая бригада, в которой насчитывалось лишь 7 «тридцатьчетверок», а также 2 «семидесятки» и 30 «шестидесяток». Личным составом корпус был укомплектован тоже только на 70 % — он имел 6214 человек. Зато в корпусе имелось три комплекта боеприпасов и три заправки горючего.

С октября корпус находился в районе села Хреновое и числился в резерве Воронежского фронта.

В состав Юго-Западного фронта он был передан только перед самым наступлением — 12 декабря, при этом за сутки был вынужден совершить двухсоткилометровый марш в район Верхнего Мамона.

Командир 25-го танкового корпуса П. П. Павлов.

Корпус должен был войти в прорыв с Осетровского плацдарма на трехкилометровом фронте Красно-Ореховое, Гадючье, правее 18-го танкового корпуса. Далее предполагалось наступать в общем направлении Твердохлебово, Кашары, Морозовск, двигаясь правее 18-го и левее 24-го танкового корпуса. К исходу первых суток наступления предполагалось выйти в район Алексеевско-Лозовское, на вторые сутки — в район Кашары, на третьи — в район Первомайского, а на четвертые овладеть Морозовском.

Перед наступлением корпус строился в двухэшелонный порядок: в первом эшелоне — 162-я и 175-я танковые и 16-я мотострелковая бригады, во втором — 11-я танковая бригада. Прикрытие с воздуха обеспечивал 219-й зенитный артиллерийский полк, разведка возлагалась на 53-й отдельный мотоциклетный батальон.

Всего в составе танковых корпусов северной ударной группировки насчитывалось 533 танка, а также в общей сложности до сотни танков в 115-й танковой бригаде и танковых полках.

1-й гвардейский механизированный корпус генерал-майора И. Н. Руссиянова был сформирован на основе элитного соединения — 1-й гвардейской стрелковой дивизии (бывшей 100-й стрелковой), отличившейся еще в первое лето войны. Формирование корпуса происходило в Приволжском военном округе с 1 по 10 ноября 1942 года, но на фронт 3-й гвардейской армии он прибыл только 16 декабря.

В состав корпуса вошло 5 танковых полков (16-й и 17-й отдельные, и по одному — в каждой из трех механизированных бригад), 532-й истребительно-противотанковый дивизион и 407-й дивизион гвардейских минометов, а также пять отдельных батальонов — мотоциклетный (50-й), пулеметный (60-й), саперный (52-й), связи (73-й) и автомобильный. В качестве усиления корпусу был придан 116-й артиллерийский полк (по штату в корпус должен был входить гвардейский артполк, но его не было).

Корпус формировался по особому штату, утвержденному для 1-го и 2-го гвардейских мехкорпусов приказом НКО № 00220 от 22 октября 1942 года и должен был иметь в своем составе 17 443 бойца — вместо 13 500 человек, положенных по штату для обычного мехкорпуса. Правда, мы не знаем, действительно ли корпус был укомплектован личным составом до полного штата. По крайней мере, обычный мехкорпус из пяти танковых полков по штатам 1942 года должен был иметь 175 танков (из них 60 % средних), 90 орудий и минометов (в том числе ПТО) и 8 установок БМ-13. В реальности же 1-й гвардейский мехкорпус имел лишь 157 танков (105 Т-34 и 52 Т-70); нехватка гусеничной бронетехники лишь отчасти компенсировалась наличием в корпусе 61 бронеавтомобиля БА-64.

Командир 1-го гвардейского механизированного корпуса И. Н. Руссиянов.

В отличие от танкового корпуса, механизированный имел не 6, а 10 батальонов мотопехоты (автоматчиков) и по своему составу примерно соответствовал полнокровной немецкой танковой дивизии — превосходя ее в численности личного состава, но значительно уступая в артиллерии. В целом это соединение было значительно более приспособлено для автономных действий в глубине вражеской обороны, нежели танковый корпус того времени. Однако, как это часто случалось в то время, подразделения бригады были далеко не полностью укомплектованы автотранспортом, поэтому часть «мотопехоты» была вынуждена двигаться за передовыми отрядами пешком…

В задачу корпуса входило после прорыва обороны противника на реке Чир (в районе Боковской) к исходу 17 декабря выйти в район села Поповка и Кашары и, взаимодействуя с 18-м танковым корпусом 1-й гвардейской армии, замкнуть кольцо окружения вокруг неприятельской группировки. В дальнейшем, передав позиции стрелковым соединениям, корпус должен был повернуть на юг, выйти в район станицы Милютинская, а на третий день операции овладеть станцией Морозовск и поселком Чернышковский, захватив расположенные здесь аэродромы и перерезав железнодорожную линию Лихая — Сталинград. Корпус получил 2,5 заправки горючего, 3 комплекта боеприпасов и девятидневный запас продовольствия.

Следует отметить, что Морозовск и Чернышковский находились в полосе, по плану операции от 2 декабря отводившейся для правой группы 5-й танковой армии. Отсюда видно, что на участие этой армии, скованной боями на нижнем Чиру, в операции «Малый Сатурн» расчета не делалось. Можно добавить, что в составе танковых войск этой армии (1-й механизированный корпус, входивший в правую группу) на 13 декабря числилось 200 танков — 114 Mk III «Матильда», 77 Mk II «Валентайн», 2 «тридцатьчетверки» и 7 Т-70, а вдобавок к ним — 108 БА-64.

Кроме того, в состав 6-й армии входили:

• 115-я танковая бригада — 43 танка (23 Т-34, 18 Т-60 и один Т-40).

• 82-й отдельный танковый полк — 34 танка (21 Т-34 и 13 Т-70), а также 3 бронеавтомобиля БА-64.

• 212-й отдельный танковый полк — 37 танков (23 Т-34 и 14 Т-70), а также 2 бронеавтомобиля БА-64.

126-й и 141-й отдельные танковые полки 1-й гвардейской армии к месту прорыва вовремя не прибыли и в начальном этапе сражения не участвовали.

В целом войска трех армий имели в своем составе 804 танка, а с учетом 5-й армии (5-й мехкорпус) — 1003 танка. Кроме того, нам неизвестна численность 114-го, 119-го и 243-го отдельных танковых полков 3-й гвардейской армии; мы не знаем даже, все ли они приняли участие в сражении на его первом этапе.

5. Особенности театра и обороны противника. Этапы операции

Весь район операции с севера и северо-востока был ограничен рекой Дон на участке от Новой Калитвы до Вешенской, с востока — рекой Чир до излучины между Георгиевской и Обливской, с юга — линией железной дороги Сталинград — Лихая на участке от Чернышковского до Белой Калитвы. На западе граница района боевых действий в декабре проходила по Северскому Донцу от Каменск-Шахтинского, затем по реке Деркул через Беловодск и далее через Митрофановку до Новой Калитвы.

Местность здесь представляла собой открытое всхолмленное плоскогорье, очень бедное растительностью, вдоль и поперёк изрезанное большим количеством рек и глубоких балок. По своему характеру она была достаточно удобна для обороны, однако зимняя обстановка и замерзание рек в значительной степени нивелировали это преимущество противника.

Реки здесь в большинстве своём мелководны и к декабрю большинство из них сильно промёрзло — за исключением реки Богучарка (от Кантемировки до впадения в Дон у села Богучар), через которую при наступлении пришлось наводить переправы. Однако из-за позднего ледостава толщина ледяного покрова на реке Дон (имевшей здесь ширину от 200 до 350 м) еще была невелика: в большинстве мест она допускала переправу пехоты, но уже легкие орудия требовалось переправлять с использованием специальных матов, а тяжелую технику — только после специальных работ по усилению льда или по наведенным мостам. Вдобавок на большей части фронта 1-й гвардейской армии, проходившего по реке, противник систематически подрывал лёд.

Железнодорожная сеть района с советской стороны была крайне бедной. Фронт базировался на железные дороги Поворино — Лиски и Поворино — Сталинград, до которых было более сотни километров — это создавало серьёзные затруднения в материальном обеспечении войск и в питании их резервами. В то же время противник имел в своем распоряжении две мощные магистрали из Ростова на Воронеж и из Донбасса на Сталинград, пересекающиеся на станции Лихая. По этим магистралям он мог как перебрасывать подкрепления из тыла, так и совершать рокадные маневры.

Напротив, сеть грунтовых дорог была густой с обеих сторон. Эти дороги обеспечивали войска большим количеством путей, что делало возможным двухстороннее движение на основных направлениях ударных армий. Кроме того, имелось немало рокад, с помощью которых можно было производить перегруппировки войск вдоль линии фронта. Весной и осенью такие дороги труднопроходимы, зимой же они хорошо накатываются, допуская движение автотранспорта по замёрзшему грунту со скоростью 30 км/час и более.

Большинство населенных пунктов района расположено в балках и речных долинах, они представляют собой вытянувшиеся вдоль низины цепочки домов, иногда имеющие длину несколько десятков километров. Основные дороги, как правило, тоже шли вдоль рек и по балкам, поэтому направление ударов планировалось вдоль дорог, в обход возвышенностей. Населенные пункты обычно являлись и узлами дорог, поэтому наиболее упорные бои обычно развертывались вокруг сел и непосредственно в них.

Большинство сел и деревень состояло лишь из деревянных, глинобитных и саманных построек, типичных для юга России. Каменные строения и крупные общественные здания в достаточном количестве имелись лишь в немногих городках — таких, как Новая Калитва, Богучар, Чертково, Миллерово, Морозовский, Чернышковский. Именно эти пункты и стали местами наиболее длительных и ожесточённых боёв.

Отчет о боевых действиях советских войск констатирует, что метеорологические условия в декабре 1942 года благоприятствовали операциям — снежный покров не превышал 14–15 ем, отсутствие метелей и заносов давали возможность танкам и пехоте свободно передвигаться вне дорог, значительно увеличивая их маневренность. В то же время автотранспорт мог двигаться только по дорогам — поэтому немецкие и итальянские войска с их более высокой оснащенностью колесным транспортом заведомо приковывались к дорогам, а пути их передвижения становились легко просчитываемыми.

Необходимо заметить, что температура воздуха по нашим данным колебалась в среднем от 0° до -10° и в течение всего месяца не опускалась ниже -20°. Характерно, что при этом уцелевшие мемуаристы противной стороны как один вспоминают мощные снежные заносы и заявляют о страшных морозах в 40 и даже 47 градусов ниже нуля!

Войска противника оборонялись на широком фронте и при явном недостатке сил, поэтому их оборона имела недостаточную плотность. Однако если в полосе 3-й гвардейской армии она была выстроена наспех после ноябрьского прорыва советских войск, то по линии реки Дон позиции сохранялись неизменными еще с прошлого лета, поэтому противник имел возможность хорошо подготовить их в инженерном отношении. Костяк оборонительных позиций составляли опорные пункты и целая система узлов сопротивления. Подступы к ним и промежутки между ними были насыщены большим количеством противотанковых и противопехотных заграждений, а также большим количеством минных полей. Здесь была создана умело построенная и сильно развитая система огня, которая прикрывала все подступы к переднему краю. Однако глубина обороны противника была незначительной, а крупные оперативные резервы к началу нашего наступления, как указывалось выше, у него практически отсутствовали. Основной задачей 8-й армии и оперативной группы «Холлидт» было прикрытие фланга тормосинско-котельниковской группировки, пытавшейся прорваться в Сталинград.

В принципе, немецкое командование ожидало удара на этом участке — с конца ноября в дневнике боевых действий ОКВ отмечается переброска советских войск в тылу Воронежского и Юго-Западного фронтов и сосредоточение ударных группировок перед 2-й венгерской и 8-й итальянской армиями. Было даже правильно определено основное направление «Сатурна» — на юг, вдоль железной дороги на Миллерово. В комментарии к записи в КТВ ОКВ от 30 ноября В. Варлимонт пишет, что «в те дни угроза армиям союзников на Дону привлекала больше внимания, чем обстановка в Сталинграде». В связи с этим Гитлер приказал усилить войска союзников на Дону противотанковыми пушками. Однако вследствие разнобоя в донесениях разведки (и отчасти благодаря демонстративным перегруппировкам войск Воронежского фронта) район предстоящего прорыва был определен неправильно — в полосе Альпийского корпуса и 2-й венгерской армии. Лишь 9 декабря от воздушной разведки были получены более конкретные данные о концентрации советских войск на Осетровском плацдарме. В тот же день в уже упомянутом выше донесении Манштейн констатировал: «Необходимо учитывать и ту возможность, что русские будут действовать правильно и, сохраняя фронт окружения вокруг Сталинграда, начнут крупными силами наступление в районе действия 3-й и 4-й румынских армий, имея целью Ростов». Впрочем, панацеей от подобного развития событий он считал скорейшее усиление его войск и начало наступления «Зимняя гроза».

Тем не менее наступления на верхнем течении реки Чир противник не ожидал; более того, в первых числах декабря он еще проводил частные операции против 203-й стрелковой дивизии, вклинившейся в немецко-румынскую оборону в районе станицы Боковская. 4 декабря южнее Боковской немцы заняли станицу Краснокутская, однако атаки на Дубовской и Ушаков в 15–20 км северо-восточнее Боковской 4 и 6 декабря 203-й дивизией были отбиты.

Более того, 9 декабря в полосе 38-й стрелковой дивизии 1-й гвардейской армии итальянцы попытались переправиться через Дон в районе станицы Казанская. Им удалось ворваться в деревню Поповка и на южную окраину Казанской, но контрударом батальон дивизии «Челере» был выбит на другой берег реки. На следующий день такая же попытка разведки боем была предпринята дивизией «Пасубио».

6. Прорыв

В целом операцию на Среднем Дону можно разделить на три этапа. В ходе первого этапа (с 16 по 18 декабря) ударные группы трех армий после ожесточённых боёв прорвали оборону противника сразу в нескольких направлениях и вышли на оперативный простор. На втором этапе (с 18–19 по 25–27 декабря) советские войска окружили, рассекли и разгромили главные силы 8-й итальянской армии на Дону, а также левое крыло оперативной группы «Холлидт», оборонявшееся в верхнем течении реки Чир, и, преследуя противника, вышли в основном на намеченные по плану рубежи обеспечения. На третьем этапе (с последних чисел декабря до первых чисел января) войска добивали разрозненные остатки войск противника и отражали контратаки подходивших с юга и с запада резервов врага, стремившегося локализовать участок крушения своего фронта.

Официальной датой начала операции советские историки считают 16 декабря. Немцы и итальянцы относят его на четыре дня раньше. Дело в том, что за несколько дней до намеченного срока наступления войска ударных группировок в свою очередь начали разведку боем, прощупывая передний край обороны противника.

Первое сообщение о начале советского наступления поступило в ОКВ еще вечером 11 декабря. На следующий день в КТВ ОКВ было записано:

«Итальянский участок у излучины Дона между населенными пунктами Казанская и Верхний Мамон подвергся атакам значительных сил противника, который контрударом с большими потерями был отброшен назад. Передний край обороны твердо удерживается в наших руках. Начало нового крупного наступления на итальянскую армию следует ожидать 12 декабря».

Не удивительно, что 12 декабря дневное совещание в штабе Главного командования вермахта Гитлер открыл эпохальной фразой: «Случилось что-нибудь катастрофическое?»

Разведывательные действия правого крыла 1-й гвардейской армии действительно начались еще 11 декабря.

В этот день батальон 1-й стрелковой дивизии атаковал позиции дивизии «Равенна» на Осетровском плацдарме и занял район высоты 151,8 в 5 км южнее деревни Осетровка. Одновременно 2-й батальон 110-го полка и 3-й батальон 113-го полка 38-й стрелковой дивизии генерал-майора А. А. Онуфриева (из состава 6-го гвардейского стрелкового корпуса), переправившись через Дон в районе излучины в 18 км восточнее города Богучар и в 10 км севернее Абросимово, в полосе дивизии «Пасубио», захватили плацдарм в районе хутора Оголев и высоты 148,7 — до 2,5 км в длину и около 800 метров в глубину. При этом было захвачено в плен 33 итальянца.

Воспользовавшись неожиданным успехом, командование 38-й дивизии перебросило на плацдарм часть ударной группировки (весь 113-й стрелковый полк), а также 40-й истребительно-противотанковый дивизион и часть 88-го гвардейского артполка.

В полосе 6-й армии разведка боем была возложена на части 127-й стрелковой дивизии, занимавшей оборону западнее Осетровского плацдарма. Атака началась утром 12 декабря, в результате боевое охранение итальянской дивизии «Коссерия» оказалось сбито во всей полосе обороны дивизии, наши части овладели несколькими высотами на южном берегу Дона, заняли деревню Самодуровка и часть Дерзовки.

Во второй половине дня итальянцы предприняли контратаку, однако к этому времени на южный берег была введена вся 127-я дивизия, отбившая все атаки и удержавшая новый плацдарм. В последующие дни здесь и южнее села Верхний Мамон начали развертываться для атаки части 15-го стрелкового корпуса, а также 82-й и 212-й танковые полки 6-й армии, предназначенные для непосредственной поддержки пехоты при прорыве.

Если действия в полосе 1-й гвардейской армии 11 декабря немцы после первоначальной тревоги правильно расценили как разведку боем, то атаки 12 декабря были приняты за начало большого наступления. Не последнюю роль в этом сыграла и реакция итальянского командования, принявшего действия 127-й дивизии и разведку 38-й дивизии за начало решающего наступления (позднее в отчете они были охарактеризованы как «ожесточенные, изматывающие атаки»). По утверждениям итальянцев, 15 декабря ими был захвачен советский оперативный приказ о переходе в наступление с Осетровского плацдарма, а также из района Березовки, то есть на участке дивизий «Коссерия» и «Равенна».

В оперативной сводке ОКВ от 14 декабря события предшествующих дней характеризовались так:

«Удар итальянских войск в излучине р. Дон северо-западнее Казанская имел успех. К западу отсюда до Верхний Мамон противник большими силами наступал… Повсюду атаки отбиты… К югу от Верхний Мамон идет сильный бой».

Действительно, 13 декабря итальянские контратаки против плацдарма 38-й стрелковой дивизии были особенно ожесточенными и велись с использованием танков. По утверждениям итальянцев, им удалось захватить Оголев, однако в целом контрудар успеха не имел. Переправленная на плацдарм артиллерия, ведя огонь прямой наводкой, по нашим донесениям уничтожила 6 танков. Упоминание же атак «большими силами» в 30-километровой полосе от Оголева до Журавки, занятой правофланговым 110-м полком 38-й дивизии и левофланговым 415-м полком 1-й дивизии, может вызвать лишь улыбку.

Впрочем, уже на следующий день оценка противником событий сменилась более спокойной:

«Ожидавшееся большое наступление на 8-ю итальянскую армию еще не началось. Создается впечатление, что противник нащупыванием хочет только сковать резервы. Фюрер еще не сделал из этого никакого вывода».

15 декабря разведку боем провела и 3-я гвардейская армия. Части 266-й стрелковой дивизии атаковали опорный пункт 294-й немецкой пехотной дивизии в 3 км восточнее села Астахов (к югу от Ушаков, 12 км к северо-востоку от Боковской, в полосе предстоящего на следующий день главного удара). Противник оказал огневое сопротивление и контратаковал силами до батальона пехоты. Одновременно в 4 км восточнее Ушаков немцы сами атаковали силами двух взводов пехоты. Обе стороны стремились прощупать позиции друг друга.

Общее наступление войск Юго-Западного фронта и левого крыла Воронежского фронта началось утром 16 декабря. Все поле боя застилал густой утренний туман, скрывавший наступающие цепи. Атаке предшествовала полуторачасовая артиллерийская подготовка, провоз лившаяся на всём протяжении фронта — от излучины Дона у села Верхний Мамон (в наших документах она называется «Осетровской излучиной», по названию села на правом берегу Дона) до устья реки Чир.

В 8 часов был произведён первый массированный налёт всех огневых средств по переднему краю неприятельской обороны, после чего артиллерия перешла к методическому огню на подавление и разрушение огневой системы и укреплений противника. В половине десятого артподготовка закончилась повторным мощным налётом всех огневых средств по переднему краю обороны врага. Вслед за этим пошла в атаку пехота. Авиация из-за тумана принять участия в подготовке атаки не смогла и вступила в действие только днем.

Наступление на северном участке прорыва

В полосе 1-й гвардейской и 6-й армий наши войска начали атаку в 9:30, сразу же после окончания артиллерийской подготовки. Здесь позиции занимали итальянские дивизии «Коссерия» и «Равенна», а между ними — 318-й полк 213-й немецкой пехотной дивизии. Против них находились: от Самодуровки до Дерзовки (на фронте 7–8 км) — 172-я, 267-я и 350-я стрелковые дивизии 15-го корпуса 6-й армии; правее них до Новой Калитвы фронт занимала 127-я стрелковая дивизия. Восточнее Дерзовки занимали исходные позиции 4-й и 6-й гвардейские стрелковые корпуса 1-й гвардейской армии. На правом фланге армии, до горловины Осетровской излучины по левому берегу стояла 195-я стрелковая дивизия, за излучиной, от села Журавка до села Подколодное на левом берегу — 1-я стрелковая дивизия. Основные силы обоих корпусов, 41-я и 44-я гвардейские дивизии, находились в горловине излучины. Второй эшелон образовывали 35-я гвардейская дивизия и 24-й танковый корпус; 38-я гвардейская дивизия стояла в обороне напротив деревни Терешкова, вне полосы наступления.

Таким образом, в 15-километровой полосе удара здесь находилось четыре дивизии первого эшелона, а во втором эшелоне — еще одна стрелковая дивизия и танковый корпус. К сожалению, 126-й и 141-й отдельные танковые полки прорыва к месту наступления вовремя не прибыли, поэтому частям 1-й гвардейской армии пришлось начинать атаку без поддержки танков.

Используя плацдармы на правом берегу Дона, а в ряде мест форсировав реку по льду, наши части практически с ходу ворвались на передний край обороны противника. Однако в ходе артподготовки не удалось подавить все огневые точки противника, поэтому наступающие части 1-й гвардейской армии были встречены мощным огнем. Особо сильное сопротивление встретили 41-я и 44-я гвардейские стрелковые дивизии, атаковавшие в горловине излучины, в центре ударной группировки. Здесь, в районе высот 197,0, 200,8 и 217,2 итальянцами были заранее подготовлены хорошо укреплённые узлы сопротивления, прикрытые минными полями, поэтому в течение дня советские войска практически не имели продвижения.

Чуть лучше шли дела у 195-й дивизии 1-й гвардейской армии — к середине дня ей удалось преодолеть первую линию обороны противника и выйти на северные скаты высот 158,1 и 155,0, а также на западный склон высоты 197,0. На левом фланге некоторого успеха достигли 412-й и 408-й полки 1-й стрелковой дивизии, которым удалось под сильным огнем противника выйти к деревне Свинюха и высоте 196,0.

Противник ввёл в бой дивизионные резервы и при поддержке артиллерии начал контратаки, в ряде мест поддержанные танками и бронемашинами. Так, на стыке 564-го и 604-го полков 195-й стрелковой дивизии после полудня была отмечена атака до 20 танков противника, из которых 9 были подбиты огнем противотанковых пушек 41-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона, переправленного на правый берег Дона. А вот переправа 475-го артполка дивизии задержалась до ночи, в связи с чем командир дивизии счел необходимым временно прекратить наступление.

Поскольку прорыв обороны затягивался, командующий армией почти сразу же решил для допрорыва обороны использовать танковые корпуса — хотя этим ослаблялась их ударная мощь в последующем наступлении.

В 11:00 на плацдарме были введены 25-й и 18-й танковые корпуса, в 11:30 к ним присоединился 17-й танковый корпус, взятый из состава 6-й армии. Однако, подойдя к высотам 197,0 и 217,2, запиравшим выход из излучины Дона, передовые части 25-го танкового корпуса наткнулись на минное поле и потеряли 11 машин; еще 9 танков было подбито на нейтральной полосе артиллерийским огнем противника.

Поскольку накануне саперы должны были разминировать этот участок, на командном пункте 1-й гвардейской армии возникло короткое разбирательство между командармом Кузнецовым и находившемся здесь же Ватутиным. Кузнецов быстро нашелся — он объяснил, что немцы ставили мины летом и осенью, образовалось три слоя, и нижний слой из-за промерзшей земли саперы не обнаружили. Ватутин сделал вид, что поверил — и приказал остановить атаку танков до полного разминирования проходов. Ночью ремонтники смогли вытащить с поля боя все 20 подбитых танков.

Тем временем противник перебросил к месту наступления свои резервы — бригаду чернорубашечников «23 марта», а также 201-й дивизион штурмовых орудий. Уже вечером эти силы вновь попытались перейти в контратаку. К фронту выдвигалась и 385-я пехотная дивизия, которая должна была сменить дивизию «Коссерия» — последней следовало выдвинуться правее и занять вторую и третью полосы обороны против дивизии «Равенна».

Но этот сложный маневр провести так и не удалось: наступление в полосе 6-й армии развивалось даже более успешно. Здесь к полудню части 267-й дивизии 15-го стрелкового корпуса заняли Дерзовку, выбив из нее 318-й немецкий полк и продвинулись до вершины высоты 204,1. В остальной полосе 15-го стрелкового корпуса наши войска тоже вышли на южный берег Дона, продвинувшись на 2–3 км от реки и захватив высоты 191,1 и 162,3. Еще правее 127-я стрелковая дивизия захватила высоты 199,5 и 197,1 и вышла на восточную окраину Новой Калитвы. К утру следующего дня по организованным переправам на плацдарм уже была переброшена вся дивизионная артиллерия и истребительно-противотанковые полки 6-й армии.

Таким образом, успех 6-й армии в первой половине 16 декабря обеспечивал возможность для планового ввода в бой 17-го танкового корпуса. Но увы — к этому моменту командующий Юго-Западным фронтом наконец-то исполнил свое давнее желание, добившись передачи корпуса в оперативное подчинение 1-й гвардейской армии (судя по всему, мотивировав этот шаг наличием в излучине заранее подготовленных переправ). В результате вместо того, чтобы быть введенным в прорыв согласно плану и графику операции, корпус всю вторую половину дня 16 декабря проторчал перед минными полями у высоты 197,0. К сожалению, это был не первый и не последний случай, когда самодеятельность и самонадеянность Ватутина приносила явный вред делу…

В полосе 1-й гвардейской армии за вторую половину дня 16 декабря наибольшего успеха добились части 1-й стрелковой дивизии, которые выбили противника из деревни Свинюха, блокировали Солонцы и, продвинувшись на 2 км, заняли деревню Филоново, вклинившись во вторую полосу обороны итальянцев. Однако в результате контратаки противника к исходу дня части 1-й стрелковой дивизии были вынуждены отойти в район высоты 196,0. В результате к исходу дня советские войска практически во всей 20-километровой полосе наступления зацепились за правый берег Дона, но дальше продвинуться не смогли.

Ночь принесла несколько больший успех — 195-й дивизии удалось левым флангом занять село Красно-Ореховое, а 1-й дивизии — деревню Солонцы, таким образом обжав с двух сторон высоты в горловине излучины. Вдобавок 195-я стрелковая дивизия сумела продвинуться на юг на 3 км, достигнув окраина совхоза Богучарка.

Лишь к утру сапёры стрелковых и танковых соединений смогли расчистить проходы в минном поле. В 6 часов утра 17 декабря 25-й танковый корпус неожиданно для противника и без артиллерийской подготовки перешел в наступление сразу всеми четырьмя бригадами. Он атаковал высоту 197,0, преодолел ее и двинулся на Гадючье — один из узлов второй полосы обороны противника. Двигавшиеся следом стрелковые части во второй половине дня окончательно завершили очистку высоты 197,0. Одновременно две моторизованные бригады из состава 17-го и 25-го танковых корпусов, пройдя через Красно-Ореховое, начали продвижение к западу от Гадючьего, охватывая этот населенный пункт с другой стороны.

К вечеру подразделения 1-й гвардейской армии при поддержке 18-го танкового корпуса и 174-й танковой бригады 17-го танкового корпуса заняли Гадючье и Филоново. Выдвинувшаяся далеко вперед 67-я танковая бригада 17-го корпуса вела бой за село Дубовиковка: мотострелковый батальон блокировал его с северо-востока, а основные силы бригады обошли село с востока и юга, со стороны совхоза Богучарка, выдвинув на запад для прикрытия этого маневра роту танков Т-70. Эта рота успешно отбила вражескую контратаку, уничтожив (согласно донесению) 3 итальянских танка, 6 противотанковых орудий и до 150 пехотинцев. Однако взять Дубовиковку так и не удалось — лишь на следующий день это смогли сделать части 195-й стрелковой дивизии при поддержке танков 17-го танкового корпуса.

Тем временем передовые части 11-й и 175-й танковых бригад, пользуясь туманом и снегопадом, продвинулись за совхоз Богучарка и вышли к селу Твердохлебова. В 17:30 село было атаковано, противник отступил на другой берег реки Богучарка, заняв последний оборонительный рубеж и успев взорвать мосты.

Прорыв фронта противника в полосе 6-й и 1-й гвардейской армий 16–18 декабря 1942 года.

За день боя 25-м танковым корпусом было захвачено 320 пленных и два вражеских танка, еще 6 танков и 17 орудий числились уничтоженными.

В этот же день в 11:30 началось выдвижение на плацдарм оставленного во втором эшелоне 24-го танкового корпуса.

Несмотря на переброску противником резервов (в том числе частей немецких 27-й танковой и 385-й пехотной дивизий, а также батальонов из состава бригад «чернорубашечников») и постоянные контратаки, сопротивление итальянцев начинало слабеть. К исходу дня части 15-го стрелкового корпуса 6-й армии, продвинувшись на 3 км, заняли опорные пункты противника Цапково и Оробинский на второй полосе его обороны. К этому времени плацдарм уже занимал всю полосу ударной группировки 1-й гвардейской и 6-й армий, а глубина его достигала 7—10 км. Согласно оперативной сводке ОКВ от 18 декабря, 318-й пехотный полк, выбитый с позиций в районе Дерзовки, оказался в полном окружении.

Тем временем немецкая воздушная разведка сообщила, что итальянские части во многих местах начали поспешный отход со своих позиций в тыл. В связи с этим представитель командования группы армий «Б» при штабе 8-й итальянской армии Курт фон Типпельскирх (впоследствии ставший известным историком) заявил генералу Гарибольди, что немцы предпримут все меры для остановки этого бегства и что заградотрядам приказано расстреливать задержанных дезертиров. Однако спасти положение это уже не могло.

Дальше всех продвинулся 25-й танковый корпус, занявший село Твердохлебова в 8 км восточнее Богучара. Здесь по реке Богучарка проходил третий и последний рубеж обороны противника. Однако отступающие итальянские части не везде успели занять его.

На этот момент река Богучарка еще не замерзла, а отходящий противник успел взорвать мост через нее между селами Твердохлебова и Расковка. Это задержало наступление на несколько часов, но не более того. Саперы работали всю ночь, и в 4 утра 18 декабря 25-й танковый корпус начал переправу на южный берег реки. К этому моменту его передовые отряды уже находились в селе Барсуки в 7 километрах к югу. Вслед за 25-м корпусом начал переправу и 24-й танковый корпус.

25-й танковый корпус оказался единственным, кому удалось «нащупать» брешь во вражеской обороне и выдержать заранее запланированные темпы наступления. За день 18 декабря его передовая 175-я танковая бригада совершила 50-километровый марш и к вечеру заняла село Алексеевско-Лозовское в 30 км восточнее Чертково. Здесь было захвачено около 400 пленных. Одновременно двигавшийся следом и несколько правее передовой отряд 111-й танковой бригады занял село Сохранное (15 км северо-западнее Алексеевско-Лозовской), захватив здесь в плен около сотни итальянцев. Фактически к этому моменту два итальянских корпуса, занимавших оборону на Среднем Дону, уже оказались охвачены с запада и юго-запада. В ночь на 19 декабря корпус получил приказ командования фронтом — пройдя по тылам противника, не позднее 22 декабря выйти в район Морозовска.

Тем временем шедший правее 17-й танковый корпус после ожесточенного боя 18 декабря вместе с частями 195-й стрелковой дивизии занял Писаревку. Оставив часть сил мотострелковой бригады для окончательного очищения деревни от противника, остальными силами корпус устремился в направлении Кантемировки по двум направлениям.

67-я танковая бригада с частью сил 31-й мотострелковой бригады наступала вдоль реки Богучарка через Талы. Вечером 18 декабря советские танки ворвались в эту деревню, но были встречена упорным сопротивлением двух итальянских батальонов, занявших прочную оборону. Бой здесь продолжался до утра 19 декабря. По утверждениям немцев, в этом бою было уничтожено 18 советских танков. Лишь после того, как на северных подступах к деревне была оставлена 31-я мотобригада, а 67-я танковая бригада обошла Талы с юго-востока и атаковала противника в тыл, сопротивление врага было сломлено, и к середине дня он оставил свои позиции.

Левее 174-я и 66-я танковые бригады без особых проблем двигались через Поповку и Крамаревку. Последняя была достигнута в 0:30 19 декабря. С этого момента последнюю линию обороны противника можно было считать окончательно прорванной.

Правее пехота 267-й стрелковой дивизии (из 6-й армии) и 41-й гвардейской стрелковой дивизии еще к середине дня 18 декабря заняла села Данцевка и Краснодар. Остальные части 4-го гвардейского стрелкового корпуса к исходу дня достигли рубежа Поповка, Барсуки.

Одновременно двигавшийся на левом фланге ударной группы 6-й гвардейский стрелковый корпус занял Вервековку, Лофицкое и наступал на Богучар, обороняемый 298-й немецкой пехотной дивизией. 1-я стрелковая дивизия ворвалась на северо-восточную окраину города, но здесь была остановлена — противник, подбросив из Медово танки и пехотные части на автомашинах, продолжал оказывать упорное сопротивление и предпринимал неоднократные контратаки. Успеху стрелковых соединений во многом способствовала артиллерия на конной тяге, находившаяся непосредственно в боевых порядках частей и широко применявшая стрельбу прямой наводкой. В ночь на 19 декабря сопротивление противника наконец-то было сломлено, немецкие части оставили Богучар и начали спешный отход на юг. К утру 19 декабря части 6-го гвардейского стрелкового корпуса заняли Богучар и село Полтавка в 5 км к югу от него.

С утра 19 ноября приказом Ставки за № 170711 6-я армия передавалась в состав Юго-Западного фронта. Окончательно процесс передачи был завершен к вечеру того же дня.

За три дня боев соединениями 6-й армии было захвачено 2500 пленных, до 100 артиллерийских орудий, около 200 минометов. За это же время армия потеряла 1488 человек, в том числе 304 убитыми и 1184 ранеными.

В дальнейшем 6-я армия действовала южнее и юго-западнее Новой Калитвы, прикрывая с запада наступление 1-й гвардейской армии. За неделю наступления своим левым флангом она продвинулась на 30 км, тогда как правый фланг у Новой Калитвы практически остался на месте. К 25–26 декабря перед фронтом армии уже действовали новые части трёх пехотных и одной танковой дивизии (одна итальянская, остальные немецкие). О действиях 17-го танкового корпуса будет рассказано ниже.

Одновременно с прорывом обороны противника на направлении главного удара добились успеха и соединения 1-й гвардейской армии, действовавшие на вспомогательных направлениях. 38-я гвардейская стрелковая дивизия наносила удар с плацдарма в районе Оголева и по обе стороны от него.

Разбитый советской артиллерией итальянский танк L6/40.

К исходу первого дня наступления наши части продвинулась на расстояние до 2 км, захватив высоты 198,7 и 206,3. На левом фланге (в полосе 115-го стрелкового полка) была отражена танковая контратака противника, при этом артиллерией и противотанковыми ружьями было подбито 13 итальянских танков: 5 перед своими позициями, а еще 8 — в глубине нашей обороны. Это наступление было расценено противником очень серьезно: в оперативной сводке ОКВ от 17 декабря отмечалось, что «против дивизии „Посубио“ наступали две русские дивизии и вклинились в позиции до 15 км по фронту и на 6 км в глубину».

В ночь на 17 декабря был замечен отвод войск противника с позиций, однако окончательно его оборона была прорвана лишь 18 декабря, когда 38-я гвардейская стрелковая дивизия после напряженных боев заняла селения Красногоровка, Абросимово и Монастырщина в 20-километровой полосе, обороняемой итальянскими дивизиями «Пасубио» и «Торино», выйдя на рубеж высот юго-западнее этих населенных пунктов.

Наступавшие левее (южнее Мигулинской, в полосе дивизии «Челере») части 153-й стрелковой дивизии к этому времени заняли плацдарм в районе сел Мрыхин, Бирюков, Тихоновский и продолжали наступать на запад в направлении на Мешков. Таким образом, практически все силы противника в полосе обороны 35-го и 29-го армейских корпусов оказались скованы боями — итало-немецкое командование так и не смогло перебросить их к месту основного прорыва. Более того, в район наступления 38-й гвардейской дивизии для отражения удара была переброшена часть 298-й немецкой пехотной дивизии.

С этого момента в сражении наступил перелом. Деморализованные войска противника, утрачивая способность к организованному сопротивлению, начали в беспорядке отходить в южном и юго-западном направлениях. При этом хаос с каждым часом нарастал все больше и больше, отступающие по дорогам колонны перемешивались и окончательно теряли управление. Пленный итальянский полковник Бьянки Марио так описывал отступление итало-немецких войск 17–19 декабря:

«Отступая на совхоз Богучарка, полк был атакован русскими танками и разрезан на две части. Два батальона ушли на Твердохлебову, а один батальон во главе с командиром полка повернул на Перещепное, где соединился с остатками 37-го пехотного полка и совместно с ним отходил через Богучар на Медово. В Медово остатки 37-го и 38-го полков 3-й пехотной дивизии „Равенна“ перемешались с другими отходящими частями, и был налицо полный хаос. Кто-то из старшего офицерства с помощью оружия попытался было организовать оборону, но из этого ничего не вышло. Стихийный людской поток поплыл на Малую Лозовку (1 км южнее Арбузовки), где и были пленены остатки 37-го и 38-го пехотных полков во главе с их командирами, а также и другие итальянские части».

Ему вторит младший лейтенант Эудженио Корти, передовой артиллерийский наблюдатель 61-го артиллерийского дивизиона при 80-м полке дивизии «Пасубио». Вот как он описывает начало отступления дивизии 19 декабря:

«Мой 61-й батальон начал движение около трех часов пополудни… Наших скудных запасов дизельного топлива и бензина могло бы хватить не больше чем на 10–20 километров. Но все равно не было надежды завести имевшиеся в нашем распоряжении грузовики, поскольку они были рассчитаны на работу на дизельном топливе при температуре не ниже 20 градусов по Цельсию…

Впереди шествовал майор Беллини. За нашей весьма разномастной колонной шли солдаты из трех батарей, которым не нашлось места на немногочисленных оставшихся в наличии транспортных средствах. Они двигались в строю вместе со своими офицерами. Многие, невзирая на чины и звания, были закутаны в одеяла…

…Перед самым Медовом в пашу колонну влилась большая группа немцев, пришедших по одной из проселочных дорог. Вскоре поток людей четко разделился на две параллельные струи: справа шли люди в темной итальянской форме, слева двигались немцы в своих весьма громоздких светлых одеждах. Причем обувь последних была подбита толстым войлоком.

Разница между нами была очевидна каждому. Между прочим, у немцев было топливо и достаточно большое количество транспортных средств. Все орудия имели тягачи (иногда русские) с изрядным запасом топлива. К тому же у них было много саней и телег, каждую из которых тянули две или даже три лошади. В такие повозки помещалось восемь-десять человек… Кроме того, они ничего не несли на себе, даже оружия. Но если падающий с ног от изнеможения итальянский солдат делал попытку забраться на немецкие сани, его незамедлительно сгоняли прочь…

А тем временем число наших грузовиков продолжало неуклонно уменьшаться. Те, которые еще кое-как двигались, были увешаны гроздьями людей. Причем на каждом из них среди одетых в темное итальянских солдат обязательно виднелся одетый в светлые одежды немец. Что поделаешь, итальянцы — добрые люди. Монументальные „бреды“, тянущие за собой стасорокадевятки и двухсотдесятки, были сплошь облеплены людьми. Солдаты сидели на капоте, на крыше кабины, на самом орудии — в общем, везде, где можно было за что-то зацепиться. Зачастую свое место приходилось отстаивать в драке, потому что на каждое было слишком много претендентов».

А вот что пишет (возможно, слегка сгущая краски) о ситуации штабе 8-й армии штабной офицер Дж. Толлои:

«Штабы отступали беспорядочно. Они не получали и не отдавали приказов. Тем не менее в штабе армии продолжали писать приказы и заносили их в „историческое описание“. Дивизии „Пасубио“, „Торино“, „Сфорцеска“ и „Челере“ так и не получили приказа об отходе, хотя об этом сказано в „историческом дневнике“. Они начали отступление по собственной инициативе. Штабные колонны, как правило, старались держаться поближе к немецким частям, у которых было противотанковое оружие и которые еще продолжал держать в руках своих людей. Итальянские генералы отдавали себя в распоряжение немецких капитанов. Однако их принимали плохо и всячески старались от них отделаться. Во время остановок итальянцам приходилось выставлять часовых, чтобы немцы не бросили их. Через 8–9 дней даже штабные подполковники шли пешком, и, когда они пытались прицепиться к борту немецкого грузовика, их грубо сбрасывали…»

Таким образом к полудню 19 декабря танковые корпуса, выполнив задачу по прорыву обороны противника на всю ее глубину, вышли на оперативный простор — на глубокие тылы и коммуникации итало-немецких войск. Особенно больших результатов достиг в этот день 25-й танковый корпус, продвинувшийся на 70 км и к середине дня основными силами вышедший в район сел Алексеевско-Лозовское и Сетраковский (30–40 км восточнее Чертково).

Части 24-го танкового корпуса к этому времени прошли от реки Богучарка 15 км и вышли в район Дмитровки. Бригады 17-го танкового корпуса, двигавшегося на Кантемировку, днем 19 декабря преодолели рубеж Талы, Писаревка. Части 18-го танкового корпуса, действовавшего совместно с 44-й гвардейской стрелковой дивизией, на этом момент все еще находились восточнее города Богучар в районе Вервековка, Лофицкое.

Здесь начинается второй, наиболее успешный этап операции. Но сначала рассмотрим ход событий в полосе южной ударной группы.

Наступление в полосе 3 гвардейской армии

Левофланговая ударная группировка фронта должна была наступать на станицу Боковская и севернее нее в полосе шириной около 20 км. Здесь было сосредоточено 6 стрелковых дивизий (50-я гвардейская, 203-я, 159-я, 14-я гвардейская, 266-я и 218-я), а также одна стрелковая бригада (94-я). После прорыва обороны в бой должен был вводиться 1-й гвардейский механизированный корпус.

Нельзя сказать, что место для удара было выбрано удачно — со стороны противника здесь находились лучшие части оперативной группы «Холлидт». Фронт в районе Боковской занимала 294-я немецкая пехотная дивизия, с севера к ней примыкала 62-я пехотная дивизия, с юга — остатки 9-й и 14-й румынских дивизий. В конце ноября эти силы провели попытку контрнаступления; тогда им удалось несколько потеснить советские войска. С другой стороны, севернее плотность войск противника была еще больше: здесь оборонялись 62-я немецкая и 11-я румынская дивизии, а южнее нашим войскам пришлось бы преодолевать реку Чир.

Отказ от наступления в полосе 5-й танковой армии (южнее Чернышевской) говорит о том, что на участие этой армии в операции расчета не было. Все внимание руководства этой армии было привлечено к району нижнего течения Чира; разрозненные атаки на других участках в период с 16 по 18 декабря нигде успеха не имели. За три дня им удалось лишь на отдельных участках вклиниться в оборону немцев и занять ряд высот юго-восточнее Чернышевской, а также овладеть населённым пунктом Дальне-Подгорский.

Так же, как и на северном участке прорыва, артиллерийская подготовка здесь не дала ожидаемых результатов из-за сильного тумана; кроме того, в полосе 14-го стрелкового корпуса по причине того же тумана она была сокращена с 90 до 30 минут. Перешедшие в наступление части 14-го стрелкового корпуса генерала Ф. Е. Шевардина (203-я, 159-я, 266-я и 14-я гвардейская дивизии) были встречены сильным артиллерийским и минометным огнем с переднего края и из глубины вражеской обороны. В этот день прорвать передовую линию обороны, проходившую по линии высот 168,0, 157,2, 141,2 и 155,6 восточнее Астахова нашим войскам не удалось, лишь части 14-й гвардейской стрелковой дивизии захватили высоту 141,2. Части 159-й стрелковой дивизии продвинулись на 15,5 км и вышли на северную окраину села Свиридов.

В то же время 197-я стрелковая дивизия генерала Запорожченко, наносившая вспомогательный удар на правом фланге армии, прорвала передний край обороны противника и продвинулась на 2–3 км. К исходу дня 16 декабря части дивизии заняли Верхний Калининский и закрепились на северных скатах высот 204,2, 215,9.

Части левофланговой 50-й гвардейской стрелковой дивизии в этот день успешно форсировали реку Чир в 5-километровой полосе от Новомосковки до высоты 110,3, продвинувшись на 4 км к селу Фомина. Но вечером они были контратакованы частями подошедшей сюда 22-й немецкой танковой дивизии и отброшены обратно к реке, сумев удержать за собой лишь высоты 110,3 и 136,2.

Начавшаяся в 8:15 следующего дня атака 14-го стрелкового корпуса, несмотря на предшествовавшую ей 30-минутную артподготовку, вновь имела лишь частичный успех — хотя к середине дня нашим войскам удалось наконец-то занять высоты 168,0 и 157,2. Поэтому генерал Лелюшенко принял решение ввести для допрорыва вражеской обороны танки 1-го гвардейского механизированного корпуса.

В 13:30 минут 1-я, 2-я и 3-я гвардейские механизированные бригады были введены в бой на рубеже от высоты 98,8 до села Дуленский. На левом фланге 2-я мехбригада полковника А. Т. Худякова атаковала Боковскую, в центре 3-я мехбригада полковника П. И. Горячева была нацелена на Коньков, справа 1-я мехбригада полковника Ф. И. Червякова, поддерживая части 266-й и 278-й стрелковых дивизий, должна была наступать на Белавинский и Кривошлыков, а в дальнейшем атакой на север совместно со 197-й стрелковой дивизией окружить вражескую группировку в районе Кружилина.

Прорыв фронта противника в полосе 3-й гвардейской армий 16–18 декабря 1942 года.

К вечеру наши танки продвинулись на 2–4 км, заняли Астахов и перешли реку Кривая. Двигавшиеся за ними части 14-й гвардейской стрелковой дивизии выбили немцев с восточной окраины посёлка Дуленский. Тем временем левее 203-я и 159-я дивизии вели бой за поселки Свиридов и Краснокутская.

В ночь на 18 декабря наступление продолжалось. К утру стрелковые части заняли ряд высот по западному берегу реки Кривая, а танки Руссиянова, продвинувшись еще на 5–7 км, вышли на подходы к селам Ильинка, Коньков и к станице Боковская. Вечером танки и автоматчики 2-й механизированной бригады ворвались в Боковскую; в этом бою погиб командир 20-го гвардейского танкового полка полковник Н. А. Сергеев.

К исходу дня части 2-й гвардейской мехбригады заняли Боковскую и Старый Земцов, имея фронт на запад и юг; сюда же выдвигалась 14-я гвардейская стрелковая дивизия. 3-я гвардейская мехбригада захватила Коньков и выдвинулась к хутору Вислогубов, пройдя таким образом 17 км от исходного рубежа наступления были заняты. Части 266-й стрелковой дивизии заняли село Ильин на реке Ильинка. 1-я гвардейская мехбригада, поддерживая правый фланг 266-й стрелковой дивизии, опередила части 278-й стрелковой дивизии, заняла села Белавин и Кривошлыков и готовилась наступать на север — на соединение с 197-й стрелковой дивизией. Тем временем 197-я дивизия, окончательно сломив сопротивление уже потрёпанной 7-й румынской пехотной дивизии, к исходу дня овладела рядом высот южнее и юго-восточнее хутора Верхний Калининский. Последняя полоса обороны противника была прорвана.

За первые три дня наступления войска Юго-Западного фронта уничтожили до 17 000 солдат и офицеров противника и свыше 4000 взяли в плен, захватив при этом большие трофеи. К исходу 18 декабря фронт прорыва на богучарском направлении достигал 60 км, а на боковском — 15–20 км. Глубина проникновения наших войск в расположение противника составляла более 40 км на правом фланге и 15 км на участке левофланговой ударной группировки. В то же время расчленение обороны противника создало предпосылки для разгрома его сил по частям.

6. Преследование

Первоначально масштабы свершившейся катастрофы оставались непонятными для самих немцев — тем более, что прорыв был осуществлен фактически на стыке зон ответственности двух групп армий, да вдобавок в полосе расположения войск союзников. Вот что пишет Манштейн:

«Рано утром 20 декабря явился немецкий генерал, командир корпуса, которому был подчинен правый фланг итальянцев [51]Имеется в виду командир 29-го армейского корпуса.
, и доложил, что обе подчиненные ему итальянские дивизии поспешно отступают. Причиной отступления явилось, по-видимому, известие о том, что на фланге уже глубоко вклинились два танковых корпуса противника. Таким образом, фланг группы Холлидта был совершенно оголен.

Когда генерал Холлидт доложил об этом командованию группы армий, оно немедленно отдало приказ, чтобы упомянутый генерал (находившийся, собственно говоря, в подчинении группы армий „Б“) любыми средствами остановил отступающие итальянские дивизии. Группе Холлидта было приказано по-прежнему удерживать свои позиции на верхнем Чиру и обеспечить свой фланг, расположив на нем уступом одно из своих соединений.

Но в течение этого дня слабый фронт группы Холлидта также был прорван в двух местах. 7-я румынская пехотная дивизия самовольно отступила. Штаб 1-го румынского корпуса, которому был подчинен этот участок, в панике бежал со своего КП. Вечером 20 декабря обстановка в глубине за флангом группы Холлидта была совершенно неясна. Никто не знал, оказывают ли еще где-либо сопротивление итальянцы, которые раньше были соседями группы. Повсюду в тылу группы Холлидта были обнаружены передовые отряды танков противника, они достигли даже уже важной переправы через реку Донец у города Каменск-Шахтинский.

…Группа Холлидта должна была прежде всего попытаться создать, насколько это окажется возможным, новую оборону, примерно на одной линии с 3-й румынской армией, чтобы прикрыть ее фланг и защитить крайне необходимые для снабжения 6-й армии аэродромы в Морозовском и Тацинской. Далее, необходимо было всеми силами стремиться к тому, чтобы удержать за собой важные переправы через Донец у Форхштадта (Белая Калитва) и Каменска — Шахтинского.

…Уже 20 декабря командование группы армий направило ОКХ телеграмму, в которой было недвусмысленно указано, что противник, прорвавший фронт в полосе итальянцев, если он будет действовать решительно, возьмет направление на Ростов и постарается добиться решающего успеха в сражении против групп армий „Дон“ и „А“».

К этому времени наша разведка установила интенсивное движение поездов противника из Россоши в юго-восточном направлении, по линии Лихая — Миллерово и Лихая — Морозовский. Перед 6-й и 1-й гвардейской армиями фиксировались части 3-й альпийской итальянской дивизии («Кунеэнсе»), 385-й и 387-й немецких пехотных дивизий, а также 27-й танковой немецкой дивизии. В район Боковской (в полосу 3-й гвардейской армии), по нашим данным, подходила 306-я немецкая пехотная дивизия; в направлении Чернышевская также отмечалось сосредоточение новых частей. Противник отчаянно пытался если не закрыть брешь во фронте, то хотя бы задержать продвижение наших частей и выиграть время для создания у себя в тылу новой линии обороны.

Нехватка сил, а главное — автотранспорта для быстрого выдвижения вперед стрелковых частей вынуждала советское командование применить ту же тактику, что и в наступлении под Сталинградом, только в значительно больших масштабах. Надо было бросить вперед танковые части и малыми силами захватить как можно больше территории, которую потом противник будет вынужден преодолевать с боями. Концентрация основной танковой группировки на правом крыле задавала и форму операции — глубокий охват танковыми корпусами 1-й гвардейской армии в сочетании с прямым ударом частями 3-й гвардейской армии. При этом в связи с изменившимся планом операции (отказ от непосредственного наступления на Ростов) обе ударные группировки в ходе продвижения должны были еще больше забирать к югу, выходя в тыл Котельниковской группировке противника, в свою очередь пытающейся пробиться к Сталинграду.

1-я гвардейская армия должна была создать «наковальню», по которой бил молот 3-й гвардейской армии. Фактически получилось так, что танковые части правого крыла создали своеобразное «сито», сквозь которое вынуждены были протискиваться итальянские, немецкие и румынские дивизии. Это давало противнику шанс спасти значительную часть своих войск — но одновременно вынуждало его нести потери не только от воздействия наших сил, но под воздействием пространства, природных условий и хаоса в собственном лагере.

Вдобавок ко всему противник имел проблемы с определением направления главного советского удара. Первоначально руководство 8-й итальянской армии сочло, что он направлен с севера на юг и юго-запад, и поэтому приняло решение отступать на юг — туда, где кольцо окружения еще не было замкнуто. И это тоже сыграло роковую для итальянцев роль, заметно удлинив маршрут выхода из кольца…

Для большей связности в описании событий второго этапа операции здесь мы сменим порядок изложения и вначале коснемся наступления в полосе 3-й гвардейской армии Д. Д. Лелюшенко.

Действия 3-й гвардейской армии в направлении Морозовска

Мы оставили 1-й гвардейский механизированный корпус в тот момент, когда после прорыва немецкой обороны его бригады оказались разбросаны по трем расходящимся направлениям. Правофланговая 2-я гвардейская мехбригада находилась в только что захваченной Боковской, готовясь наступать на юго-запад, на Пономаревку. Наиболее выдвинувшаяся вперед 3-я гвардейская мехбригада занимала населенные пункты Коньков и Вислогубов, «лицом» строго на запад. 1-я гвардейская мехбригада, двигавшаяся на правом фланге, к этому моменту находилась в поселке Кривошлыков — предполагалось, что вместе с 266-й стрелковой дивизией она будет наступать в северо-западном направлении для охвата совместно со 197-й дивизией группировки противника в районе Кружилина.

19 декабря 197-я дивизия, окончательно сломив сопротивление уже потрёпанной 7-й румынской пехотной дивизии, к исходу дня овладела рядом высот южнее и юго-восточнее хутора Верхний Калининский. Во второй половине дня части 197-й дивизии соединились с 1-й механизированной бригадой в районе поселка Кружилин. Одновременно 278-я дивизия и 94-я стрелковая бригада, двигаясь вслед за подвижными войсками, пересекли маршрут мехбригады и вышла на рубеж реки Черная южнее Кружилина. Правее них наступала 266-я стрелковая дивизия.

Увы, эта атака несколько запоздала. Еще в ночь на 19 декабря командованию немецко-румынских войск удалось вывести значительную часть своих сил из мешка в районе Кружилина. Здесь было захвачено некоторое количество пленных (в основном румын), около 30 орудий и много боеприпасов. Отошедшие на запад части противника сильными арьергардами закрепились по реке Чир.

Одновременно подтянув в район Боковской свежую 306-ю пехотную немецкую дивизию, противник неоднократно переходил в контратаки, пытаясь с севера прикрыть отходящие на юг и юго-запад немецко-румынские войска, чтобы успеть подготовить оборону по реке Быстрая. В результате за этот день наступления на левом фасе прорыва наши войска успеха почти не имели — только 50-я гвардейская стрелковая дивизия наконец-то сумела овладеть хутором Фомин. Лишь к исходу дня танкисты 2-й мехбригады при содействии бойцов 14-й гвардейской стрелковой дивизии окончательно очистили от врага станицу Боковская, где было взято около 350 пленных. Всего же за три дня наступления части 1-го гвардейского механизированного корпуса захватили (в основном в районе Кружилина) 10 танков, 52 груженых автомашины, 20 минометов и около 50 тонн высокооктанового бензина.

Озабоченный медленным продвижением ударной группировки и тем, что противник явно готовится ускользнуть из-под удара, отойдя в южном направлении, Н. Ф. Ватутин в устном телефонном разговоре приказал Д. Д. Лелюшенко ускорить наступление. В первую очередь бросив вперед моторизованные части. При этом направление наступления следовало сдвигать к югу — в направлении на Морозовский, вслед отходящему противнику и в тыл Манштейну. В соответствии с этими указаниями командующий 3-й гвардейской армией отдал приказ: главными силами наступать в общем направлении на Морозовск и к исходу 20 декабря, обойдя с севера позиции немцев перед Боковской, выйти на линию совхоз «Красная Заря», Пономарев, Ниж. Солинск, выбросив правее в район Новый Астахов, Астаховский 22-ю мотострелковую бригаду. 1-му гвардейскому механизированному корпусу также предписывалось наступать на Астахов, а затем повернуть на Морозовск, соединиться с 24-й и 25-й танковыми бригадами 1-й гвардейской армии и совместно с ними атаковать тылы котельниковско-тормосинской группировки противника.

В соответствии с этими указаниями командир механизированного корпуса решил выделить для атаки до сих пор не задействованный в операции 17-й отдельный танковый полк подполковника Т. С. Позолотина. В ночь на 20 декабря полк должен был выйти через Астахов в район совхоза «Красная Заря» и перекрёстку дорог в 6 км северо-восточнее Ниж. Яблоновского, где перехватить коммуникации противника, отступающего от Кружилина.

Воспользовавшись отсутствием сплошной линии обороны по реке Чир, наши танкисты совершили ночной марш по территории, все еще занятой немцами, и без боя вышли в район совхоза «Красная Заря». Когда в полночь сюда подошла разведка корпуса, гарнизон противника спал, а по дорогам двигались автомашины с зажженными фарами. Вообще беспорядочное движение автоколонны и отдельных машин в тылу противника сильно способствовало скрытности рейда. Подошедшие вслед за разведкой передовые подразделения с хода атаковали противника и после короткого боя выбили его из совхоза. Захваченные пленные показали, что немцы приняли наши танки за свои.

Вскоре к совхозу подошли и главные силы 17-го танкового полка со средствами усиления. Подполковник Позолотин, хорошо понимая недостаточность своих сил, принял решение использовать тактику засад, перекрыв отдельными отрядами все дороги, идущие к совхозу с севера и востока — в качестве укрытий танкисты и мотострелки использовали спешно возводимые снежные и ледяные валы. Выдвинутый на запад отряд полка атаковал Нижне-Яблоновский, где был уничтожен штаб итальянского полка. Основной заслон был установлен у перекрестка в районе высоты 217,0 (в 8 км от совхоза) — ныне здесь проходит шоссе из Каргинской и далее через Поповку на Кашары, от которого отходит дорога на Краснозоринский. В результате засада, в которой находились танки Т-34, перехватила и разгромила крупную вражескую колонну, состоявшую из автомашин и подвод с пехотой и артиллерией.

Утром 20 декабря части развернутой на юг и юго-запад 1-й бригады 1-го гвардейского механизированного корпуса заняли Каргинскую, выбив отсюда вражеские арьергарды и заставив отступающие колонны 294-й и 62-й немецких, 7-й и 11-й румынских дивизий пехотных дивизий поспешно отходить по дорогам на юго-запад — на Нижне-Яблоновский и на совхоз «Красная Заря».

Колонны вражеских войск с их артиллерией и обозами, не ожидая встречи с нашими частями в своём глубоком тылу, двигались без достаточных мер разведки и охранения. Напоровшись сначала на танковые засады, а затем атакованные огнем мотострелков-автоматчиков, немцы и румыны не смогли организовать бой и начали разбегаться, бросая пушки, машины и обозы. Отдельные группы противника, пытавшиеся отойти в северном направлении, были перехвачены танковыми частями, наступавшими от Каргинской на юг.

Всего в результате двухдневного рейда в тылу противника полк захватил 20 исправных орудий, 5 автомашин и 21 мотоцикл на ходу, 300 лошадей и около 1700 голов рогатого скота, а также 3 вражеских склада. Кроме того, был разгромлен штаб итальянского пехотного полка (найден убитым один полковник) и захвачены все штабные документы. Командир полка доложил об уничтожении около 200 повозок, 100 автомашин с грузами, 30 орудий разных калибров и одной минометной батареи, а также до 10 тысяч солдат противника — последнее можно считать явным преувеличением.

Потери 17-го танкового полка и приданных ему автоматчиков за весь день 20 декабря составили 10 человек убитыми и 4 ранеными, а всего за два дня боев (19-го и 20-го) полк и сопровождавшие его автоматчики потеряли лишь 30 человек убитыми и ранеными. В бою 20 декабря артиллерийским огнём врага были подожжены два танка (Т-34 и Т-70) и одна бронемашина.

Характерно, что полк совершенно не имела потерь от вражеской авиации, хотя последняя несколько раз появлялась над его расположением. Это объясняется тем, что танкисты использовали захваченные у противника опознавательные полотнища и сигнальные ракеты, которые развертывались и пускались при каждом появлении немецких самолётов.

За умелые и успешные действия 17-й отдельный гвардейский танковый полк стал Краснознаменным, а его командир Т. С. Позолотин был удостоен звания Героя Советского Союза.

Тем временем к исходу 20 декабря части 1-го гвардейского механизированного корпуса продвинулись на 30–40 км. 1-я гвардейская механизированная бригада, наступавшая по дороге от Каргинской на Кашары, в ночь на 21 декабря заняли Поповку (в 20 км к западу от совхоза «Красная Заря»), донеся о разгроме здесь двухтысячной неприятельской группировки. Были также освобождены села Архиповка, Федоровка, Гусынка. На 24 часа 20 декабря трофеи бригады составили 9 орудий, 13 автомашин, 8 мотоциклов, одно полковое знамя, а также 250 человек пленных. Кроме того, были захвачены два вещевых и два продовольственных склада, один винный склад. Командование бригады доложило об уничтожении свыше тысячи солдат и офицеров противника. При этом потери бригады составили 12 человек убитыми и 23 ранеными.

Двигавшаяся левее, по параллельной дороге 3-я гвардейская механизированная бригада заняла населенные пункты Климовский, Ниж. Яблоновский, Стоянов, Будановский, Каменский, Первомайский и вышла в район Новый Астахов, Греково. Танкистами было захвачено 67 орудий разных систем, 53 миномета, 40 лошадей, взято около 600 пленных. Бригада донесла об уничтожении свыше 1500 солдат и офицеров противника. Вслед за танками продвигались подразделения 266-й и 278-й стрелковых дивизий, к концу дня вышедшие в район совхоза «Красная Заря» и села Пономарев в 10 км западнее Боковской.

На правом фланге армии 197-я стрелковая дивизия продвинулась еще дальше на запад и к вечеру вышла на рубеж Верхне-Грачевский, Пономарев в 22 км северо-западнее Боковской. А вот на левом фланге успех опять практически отсутствовал: 2-я механизированная бригада все еще вела тяжелые бои в районе Боковской, на рубеже высот 191,1, 182,0, 176,2, 173,1, так и не сумев продвинуться вперед. Общие потери бригады на этот момент составили 700 человек убитыми и ранеными, 6 танков Т-34 (из них безвозвратно — 2) и 25 автомашин. Было захвачено два танка и три автомашины противника.

Утром 22 декабря Советское Информбюро сообщило:

«В районе среднего течения Дона наши войска продолжали успешное наступление. Гвардейцы части, где командиром тов. Руссиянов, выбили противника из крупного населенного пункта. В боях за этот населенный пункт уничтожено до 400 и взято в плен 98 гитлеровцев, захвачены трофеи: более 100 автомашин, 2 танка, 30 орудий, 48 пулеметов, 100 лошадей, склад боеприпасов и склад продовольствия».

Очевидно, что в этом сообщении имелись в виду захват Боковской 2-й механизированной бригадой и бой 17-го танкового полка у совхоза «Красная Заря» 19–20 декабря. Как мы видим, успехи танкистов отнюдь не преувеличивались, даже не суммировались данные по всему корпусу.

В тот же день 20 декабря части 14-й гвардейской стрелковой дивизия при поддержке танков 2-й механизированной бригады заняли маленький хутор Евлантьевский между Боковской и Свиридовым, на западном берегу Чира. Таким образом, рубеж Чира наконец-то был преодолен, и весь юго-западный берег реки оказался в наших руках. Основные силы 14-й дивизии находилась в районе Конькова. Действовавшим левее частям 159-й стрелковой дивизии за день боя удалось только занять поселок Свиридов. Еще левее немцы и румыны продолжали удерживать оборону против 203-й и 50-й гвардейской стрелковых дивизий.

Таким образом, за два дня наступления части 1-го механизированного корпуса, ломая сопротивление противника, продвинулись на расстояние до 40 километров. При этом трофеи оказались довольно скромными — передовым частям механизированной бригады и одному танковому полку оказалось не под силу пленить либо уничтожить сразу несколько крупных соединений. Тем не менее прорыв вражеской обороны был достигнут. Оперативная сводка ОКБ за 21 декабря констатировала:

«В районе прорыва под Боковская и к северу отсюда за р. Чир противнику удалось продвинуться на запад и юго-запад и выйти в район севернее и южнее Новый Астахов. Наши отступающие войска должны создать там новый рубеж охранения. Между Мешков и Меловатка образовалась брешь».

Однако командование Юго-Западного фронта оставалось недовольным темпом продвижения войск 3-й гвардейской армии, стрелковые части которой также значительно отставали от механизированных. Днем 20 декабря появился новый приказ Ватутина:

«Противник из района Боковская по дорогам через Н. Астахов, Первомайский и далее на Каменск поспешно отходит крупными силами.

По всем дорогам, идущим от линии Н. Астахов, Морозовский на Каменск, Тацинская, Лихая, — сплошные колонны отступающего противника.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Всеми силами „Кедр“ всемерно ускорить темп наступления. Во всех соединениях выбросить вперед подвижные передовые отряды и проникнуть ими возможно глубже, отрезать пути отхода противника. К исходу 20.12.42 г. на глубину Селивановка стремительно продвигать вперед главные силы и в первую очередь Руссиянова и Потапенко („Оса“) [58]Командир 22-й мотострелковой бригады армейского подчинения.
. Всей авиации фронта поставлена задача уничтожать отходящего противника ».

Очевидно, Н. Н. Руссиянов, находившийся в передовых частях, получить этот приказ вовремя не смог, потому что боевое распоряжение по корпусу за № 44, отданное в 24:00 20 декабря, подписано ВРИД командира 1-го гвардейского механизированного корпуса гвардии генерал-майор танковых войск Денисовым и ВРИД начальника штаба корпуса гвардии подполковником Кузенным.

«1.Противник из района Боковская по дорогам через Н. Астахов, Первомайский и далее на Каменск отходит крупными силами по всем дорогам, идущим от линии Н. Астахов, Морозовский на Каменск, Тацинская, Лихая, сплошными колоннами.

2. Частям корпуса выйти в район Каменский, Полоска, Греков, Н. Астахов, где дать людям отдых, людей накормить и быть готовым с утра 21.12.42 г. продолжать движение в юго-восточном направлении.

Исходный пункт р. Большая подвижными отрядами пройти в 9:00 21.12.42 г.

3. 1-й гвардейской механизированной бригаде своим подвижным отрядом в составе одного стрелкового батальона, 18-го гвардейского танкового полка с десантом автоматчиков, батареей 52-го гвардейского истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона в полном составе на автомашинах двигаться по маршруту Каменский, Красюков, Пономарев, Ушаковский, Хлебинский, Слобода Селивановская, Гоголевский, высота 143.61, восточная окраина Юдин, свх. Светоч, высота 168.91, Козинка, Общий, Морозовский, к 16:00 21.12.42 г. овладеть Морозовский и занять оборону по северо-восточной и восточной окраинам Морозовский.

Исходный пункт р. Большая подвижным отрядом пройти в 9:00 21.12.42 г.

Остальным подразделениям бригады двигаться по этому же маршруту.

Командный пункт — северная окраина Морозовский (у дороги).

4. 3-й гвардейской механизированной бригаде своим подвижным отрядом в составе одного стрелкового батальона в полном составе, 20-го гвардейского танкового полка с десантом автоматчиков, батареей истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона двигаться по маршруту Поповка, Греков, Морозовский, Будковский, Семеновка, Маньково-Березово, Отрадный, Милютинская, Грузинов, Морозовский и к 16:00 21.12.42 г. овладеть западной частью Морозовский.

Исходный пункт — южная окраина Греков пройти в 9:00 21.12.42 г. Остальным подразделениям бригады, не имеющим автотранспорта, двигаться в пешем строю по маршруту подвижного отряда.

Командный пункт — западная окраина Морозовский.

5. 2-й гвардейской механизированной бригаде своим подвижным отрядом в составе одного стрелкового батальона в полном составе на автомашинах, 19-го гвардейского танкового полка с десантом автоматчиков, одной батареи истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона, дивизиона 116-го гвардейского артиллерийского полка двигаться по маршруту 1-й гвардейской механизированной бригады и к 17:00 21.12.42 г. овладеть северной окраиной и центром Морозовский.

Исходный пункт Н. Астахов пройти в 10:00 21.12.42 г.

Остальным подразделениям бригады, не имевшим автотранспорта, двигаться по этому же маршруту.

Командный пункт, — центр Морозовский.

6. 50-му мотоциклетному батальону с одним броневзводом, двумя танками „Т-70“ и взводом мотопехоты 49-й гвардейской отдельной разведывательной роты двигаться по маршруту Поповка, Греков, Морозовский, Будковский, Семеновна, Манысово-Березово, Отрадный, Милютинская, Урюпин, Грузинов, Морозовский; внезапным налетом захватить ст. Морозовская, посеять панику в тылу противника и удерживать ст. Морозовская до прихода наших подвижных отрядов.

Исходный пункт р. Большая: пройти в 8:30 21.12.42 г.

7. 532-му гвардейскому истребительно-противотанковому артиллерийскому полку, 508-му зенитному артиллерийскому полку, 407-му гвардейскому отдельному минометному дивизиону, 73-му гвардейскому отдельному батальону связи, 52-му гвардейскому отдельному саперному батальону, химической роте, учебному батальону, 60-му гвардейскому отдельному пулеметному батальону двигаться по маршруту 3-й гвардейской механизированной бригады совместно со штабом корпуса.

Исходный пункт р. Большая головой колонны пройти в 10.0021.12.42 г.

8. 16-му гвардейскому танковому полку двигаться за 1-й гвардейской механизированной бригадой в готовности поддержать ее боевые действия.

9.17-му гвардейскому танковому полку двигаться за 3-й гвардейской механизированной бригадой в готовности поддержать ее боевые действия.

10. Командный пункт корпуса до 9:00 21.12 г. — Вислогубов, с 9:00 — по маршруту.

11. Обращаю внимание командиров частей на непрерывность связи по радио и своевременность информации. Донесения о положении своих подразделений докладывать мне по радио через каждый час».

Как мы видим, этот приказ резко менял направление движения корпуса — с западного на юго-восточное. Кроме того, отныне корпус должен был действовать не просто в отрыве от пехоты стрелковых дивизий, но и двигаться буквально поперек направления их наступления, имея своей конечной целью захват Морозовска и находившейся там авиабазы противника. Трудность заключалось в том, что основная часть рек и ложбин в этом районе пролегает с северо-востока на юго-запад, в то время как механизированным частям требовалось двигаться на юг и юго-восток, поперек складок рельефа.

21 декабря наступление в центре армии и на правом фланге по-прежнему развивалось успешно. Танковые части армии, выйдя на линию Поповка, Шалаевский, разворачивались на юг. Южнее Грекова передовые отряды 1-го гвардейского мехкорпуса смяли заслон 306-й пехотной дивизии немцев и отбросили ее к югу. Тем временем правофланговые дивизии армии (278-я и 266-я) вели наступление в общем направлении на юго-запад, на Кашары и Россошь, и к исходу дня достигли совхоза «Красная Заря», а также высот 204,6 и 185,9 в 10–12 км к западу и северо-западу от Боковской. Севернее успешно продвигалась 197-я стрелковая дивизия.

В то же время левый фланг в районе Боковской находился на прежнем месте. 14-я гвардейская стрелковая дивизия, занимавшая позиции по высотам 128,1 и 144,5 в 3–5 км западнее и юго-западнее Боковской, не только не смогла продвинуться вперед, но и была вынуждена отражать атаки пехоты и танков противника. В результате фронт армии постепенно разворачивался против часовой стрелки, создавая возможность глубокого охвата правым крылом Чернышевской группы войск противника, стоявшей перед правым флангом 5-й танковой армии.

Поэтому Лелюшенко, выполняя распоряжение Ватутина, приказал двум действующим в центре дивизиям (14-й и 266-й) при поддержке 22-й моторизованной бригады повернуть на юг вслед за механизированным корпусом и выйти в тыл противнику на левом фланге армии. Дивизиям правого фланга (197-я и 278-я) предписывалось сместить движение еще южнее и к утру 24 декабря выйти на рубеж Никольское, Ильинка, Покровка, закрепиться по реке Калитва и прикрыть действия армии с запада и юго-запада.

Тем временем танковые части продолжали двигаться на юг позади рубежа пехотного прикрытия (на тот момент еще только предполагавшегося). 22 декабря 1-я механизированная бригада вышла в район Федоровка, Андреев в 44 км юго-западнее Боковской; 3-я бригада заняла Первомайскую в 30 км юго-западнее Боковской. 22-я отдельная мотострелковая бригада, развернутая вслед за мехкорпусом, вышла к селу Красюков (34 км юго-западнее Боковской).

К этому моменту 197-я стрелковая дивизия достигла рубежа Новый Астахов, Астаховский, 278-я дивизия — фермы совхоза «Красная Заря». Несмотря на то, что этот район еще два дня назад был занят нашими танкистами, пехоте вновь пришлось закреплять его за собой, ведя здесь бой с отступающими частями противника. Левее 266-я дивизия продолжала вести бой в районе высоты 185,9, не сумев продвинуться вперед. Еще левее 203-я и 50-я гвардейская дивизии добились некоторого успеха, продвинувшись на 2–3 км и выйдя на рубеж Орехов, Ставиднянский.

К утру 23 декабря бригады 1-го гвардейского механизированного корпуса, оторвавшись от стрелковых частей более чем на 30 километров, вышли на рубеж реки Березовая на участке Степано-Савченский, Слобода Селивановская. До Морозовска, конечной цели наступления, оставалось 50 километров.

Всего за 22 декабря и в первой половине 23-го 1-я гвардейская механизированная бригада уничтожила (по оценкам советской стороны) более 500 солдат и офицеров противника, захватила в плен около 300 человек, а также пленила в районе Пономарева в полном составе 306-й саперный батальон 306-й немецкой пехотной дивизии вместе с его штабом и командованием. Кроме того, было захвачено 25 орудий разных систем, десяток автомашин, 9 мотоциклов, одна танкетка, 5 различных складов и много военного имущества. Потери бригады за этот период составили 25 человек убитыми и около 40 ранеными. Был потерян один танк Т-70 и три «тридцатьчетверки» (в том числе одна безвозвратно).

За то же время 3-я гвардейская механизированная бригада и действовавший совместно с ней 16-й гвардейский танковый полк уничтожили до двух тысяч солдат и офицеров противника и взяли около 640 пленных, а также захватили 25 орудий, 3 танка, 15 автомашин, 8 мотоциклов и 48 лошадей. При этом (по предварительным сведениям на 16:00) бригадой было потеряно убитыми около 30 человек и ранеными — около 80. В 16-м танковом полку был один убитый и 4 раненых, а также подбита одна «тридцатьчетверка».

Действовавший отдельно 17-й гвардейский танковый полк потерь в личном составе и технике не имел, отчитался об уничтожении двух противотанковых орудий и шести десятков солдат и офицеров противника. Приданный подивизионно механизированным бригадам 116-й гвардейский артполк потерял одну пушку, 7 человек убитыми и около 10 ранеными, но при этом сам захватил одну пушку и 5 повозок, а также 250 человек пленных.

Наиболее сложный маневр пришлось выполнить 2-й гвардейской механизированной бригаде. Выведенная из боя под Боковской, она была переброшена западнее и направлена вслед за 1-й гвардейской мехбригадой. Утром 23 декабря на подходе к Слободе Селивановской, ранее занятой 1-й бригадой, выяснилось, что после ухода бригады далее на юго-запад село и высоты вокруг него были вновь захвачены немецким батальоном с семью танками. 2-я механизированная бригада атаковала противника и сбила его с высот, после чего немцы оставили поселок и отступили в южном направлении. При этом бригада потеряла около 15 человек убитыми и более 20 ранеными, было захвачено 7 орудий, 4 автомашины, 11 мотоциклов, взято около сотни пленных.

Таким образом, за четыре дня боев механизированный корпус потерял около 1000 человек убитыми и ранеными — из них свыше 2/3 пришлось на действия 2-й мехбригады под Боковской. За это же время было захвачено свыше 2100 пленных, 164 орудия, 50 автомашин, 46 мотоциклов, 5 танков и танкетка.

Вечером 23 декабря передовые части 1-й механизированной бригады вышли к станице Милютинская. До Морозовска оставалось уже 30 километров. Увы, здесь продвижение корпуса застопорилось — он был остановлен противником на высотах перед Милютинской и по рубежу реки Гнилая, в 10–15 километрах от Березовой. На 16:00 23 декабря командный пункт корпуса располагался в Конькове — в 2 км юго-западнее Слободы Селивановской, на противоположном берегу реки Березовая.

24 декабря оперативная сводка ОКХ за предыдущий день констатировала:

«К югу от реки Дон противник, продвинувшись вдоль шоссе в южном направлении до Милютинской, был остановлен и отброшен подтянутыми резервами. Остальные танковые части противника, переправившись через реку Гнилая, вышли на рубеж железной дороги юго-западнее Морозовского. Несколько участков железной дороги ими взорвано. На участке р. Гнилая от Артемовска и до Милютинской передний край наших войск южнее р. Дон восстановлен».

В этой записи интересно упоминание о выходе отдельных танковых отрядов к железной дороге Сталинград — Лихая и о взрывах пути. В отечественных описаниях операции об этих действиях не упоминается — видимо, они воспринимались как нечто не слишком значительное.

В тот же день 23 декабря дивизии 14-го стрелкового корпуса наконец-то окончательно сломили сопротивление противника в районе Боковской. 266-я и 14-я гвардейская дивизии овладели селом Пономаревка (8 км западнее Боковской), выйдя на рубеж Малахов, Таловка, Дмитриевский в 8—10 км юго-западнее реки Чир. 159-я дивизия к двум часам дня выбила противника из Володина и Свиридова и продолжала наступать на Дмитриевский. 203-я дивизия к полудню наконец-то заняла Краснокутскую, которую атаковала с первого дня операции, а 50-я гвардейская дивизия овладела районом села Орехов. Тем временем 22-я мотострелковая бригада полковника В. С. Потапенко, двигавшаяся по следам 1-го гвардейского мехкорпуса, вышла в район Первомайского на реке Нагольная.

Противник спешил отвести свои войска на запад, пока они не оказались окончательно отрезаны заходящим правым флангом армии Лелюшенко. В тот же день 278-я стрелковая дивизия заняла Пономарев (в 10 км северо-западнее Первомайского и в 9 км юго-западнее Боковской), через который уже прошли части 1-го механизированного корпуса. Здесь были разгромлены отступающие от Боковской немецкие колонны, захвачено свыше сотни орудий и взято в плен около 300 солдат из 294-й и 306-й немецких пехотных дивизий. Активнее всего действовало командование правофланговой 197-й дивизии — к вечеру 23 декабря ее выдвинувшийся вперед штаб уже находился в районе села Усть-Мечетка, в 30 км южнее Поповки, в 50 км к юго-западу от Боковской и в 10 км от Кашары, практически у разгранлинии с 1-й гвардейской армией. Всего за неделю наступления дивизией было взято в плен 7405 солдат противника.

Действия 24-го танкового корпуса на Тацинском направлении в декабре 1942 года.

Продолжая наступление при слабеющем сопротивлении противника, к исходу 24 декабря стрелковые дивизии правого фланга армии продвинулись на 15–20 км и достигли рубежа рек Ольховая и Большая. 197-я стрелковая дивизия, сильно растянув свой фронт, правым флангом заняла Вяжинский (26 км к северу от Кашары), а левым вышла в район Катары. Двигавшаяся на юг 278-я дивизия достигла реки Нагольная, выйдя в район Николаев, Подтелков, Михайловский.

Как мы видим, предписание командования фронтом выполнено не было — из-за малой оснащенности автотранспортом стрелковые дивизии, даже при отсутствии противодействия противника, не могли выдерживать темп марша более двух десятков километров в сутки. Только 26 декабря правый фланг армии смог выйти к реке Калитва на участке Никольская, Ефремово-Степановка, Ильинка, где 197-я и 278-я дивизии заняли рубеж обеспечения и приступили к его укреплению.

Восточнее указанного рубежа продвигались на юг 266-я стрелковая дивизия и 22-я мотострелковая бригада. Еще восточнее немцы спешно отводили на юг свою боковско-чернышевскую группировку. Перешедшие к преследованию дивизии левого фланга армии во второй половине 24 декабря заняли села Рубашкин, Петровский, Парамонов. К их действиям наконец-то подключилась и 5-я танковая армия — ее 346-я стрелковая дивизия совместно с 50-й гвардейской дивизией 3-й гвардейской армии заняла станицу Чернышевскую. 25 декабря эти дивизии достигли рубежа Слобода Селивановская, Девятый, Усть-Грязновский.

Увы, маневр на окружение противника превратился в его выдавливание на юг. Поэтому командующий армией приказал 1-му гвардейскому механизированному корпусу, не дожидаясь подхода стрелковых частей, продолжить наступление на Морозовск. Утром 25 декабря танкисты Руссиянова вновь атаковали противника, выбили его из населенных пунктов Милютинская и Юдин и к исходу дня, преодолев 15 км, достигли рубежа Урюпин, Нагорная, Михайловка.

Здесь корпус был вновь остановлен противником. Продолжавшиеся весь день 26 декабря атаки к успеху не привели. Между тем стрелковые части все еще плелись позади — к этому моменту левофланговые дивизии армии (50-я и 159-я) только-только вышли на реку Гнилая, 203-я и 266-я дивизии отстали еще больше. Лишь на следующий день 17 декабря стрелковые дивизии левого крыла армии наконец-то достигли позиций танковых бригад, заняв рубеж по линии Скосырская, Пришиб. Все попытки дальнейшего продвижения были остановлены противником, закрепившимся на высотах по северному берегу реки Быстрая.

Таким образом, за период с 19 по 26 декабря войска 3-й гвардейской армии с боями прошли правым флангом и центром 100–120 км, а левым флангом — 80–90 км. Среднесуточный темп продвижения стрелковых частей (в основном двигавшихся без боя) достигал 15–17 км, а механизированных, принявших на себя главную тяжесть наступления — 20 км. Части 1-го гвардейского механизированного корпуса за все время боев (до 5 января) захватили 3238 пленных и 369 орудий.

В течении всей операции 5-я танковая армия проявила себя чрезвычайно плохо, что отчасти было вызвано необходимостью действовать сразу на двух направлениях — чернышевском и котельниковском, находившемся в полосе другого фронта. В итоге Ставка приказом от 3:00 26 декабря передала 5-ю ударную армию Сталинградского фронта (315-я, 258-я, 4-я гвардейская стрелковые дивизии и 3-й гвардейский кавалерийский корпус) в состав Юго-Западного фронта. Командующий армией генерал-лейтенант М. М. Попов становился заместителем Ватутина по руководству действиями 5-й ударной и 5-й танковой армий, то есть всего левого фланга фронта. На место Попова был назначен его бывший заместитель генерал-лейтенант В. Д. Цветков.

Действия 1-й гвардейской армии в направлении Тацинской. Преследование и уничтожение главных сил 8-й итальянской армии

Наступление 19–20 декабря.

19 декабря войска 1-й гвардейской армии, преследуя отходящего противника, на правом фланге (4-й гвардейский стрелковый корпус) передовыми отрядами вышли на рубеж Бык, Чикун в 50 км от исходного рубежа наступления. Передовые части 6-го гвардейского стрелкового корпуса к этому времени находились на линии Полтавка, Дьяченкова. На обоих флангах впереди стрелковых соединений двигались танковые корпуса, имея впереди себя подвижные отрады на автомашинах, усиленные танками и артиллерией.

Стремительно продвигаясь вперёд по заданному маршруту и громя отходящие группы неприятеля, танковые части далеко опередили пехоту. В центре 24-й танковый корпус генерала Баданова, введенный в прорыв по следам 25-го танкового корпуса, не встречая сопротивления противника, в 10:00 19 декабря прошел район Анна Ребриковская (30 км южнее Писаревки), а вечером своей правой колонной вышел в район села Маньково-Калитвенская (в 10 км восточнее станции Чертково), куда еще утром подошел передовой отряд 130-й танковой бригады. Далее передовые отряды корпуса были выброшены еще южнее — на Шептуховку и Кудиновку. Всего за ночь с 18 на 19 декабря главные силы корпуса прошли около 40 километров.

Подтянув к Маньково-Калитвенской основные силы 130-й танковой бригады и 54-й танковой бригады второго эшелона, командир корпуса решил овладеть этим опорным пунктом с ходу. 1-й и 3-й батальоны 130-й танковой бригады по приказу командира бригады подполковника К. С. Нестерова на большой скорости подошли к северной окраине села и сразу открыли огонь по противнику. Одновременно части 54-й танковой бригады полковника В. М. Полякова, обойдя станицу, ворвались в нее с востока и юго-востока, отрезав противнику пути отхода.

В итоге вражеский гарнизон был полностью разгромлен. Танкисты и автоматчики уничтожили до 800 солдат противника (в основном итальянцев), подавили две батареи зенитных орудий и подбили несколько танков. Здесь же была захвачена армейская база снабжения со складами инженерного и интендантского имущества, продовольствия, горюче-смазочных материалов, боеприпасов и оружия. В качестве трофеев нашим танкистам достались 300 исправных автомашин и несколько мотоциклов. По распоряжению генерала Баданова основная часть трофейного автотранспорта была передана 24-й мотострелковой бригаде полковника В. Л. Савченко, испытывавшей острую нехватку автомашин.

Шедший справа 2-й батальон 130-й танковой бригады под командованием капитана Нечаева должен был захватить станцию Чертково.

Действия в полосе 6-й и 1-й гвардейской армий с 16 по 30 декабря 1942 г.

Действия в полосе 3-й гвардейской и 5-й танковой армий с 16 по 30 декабря 1942 г.

Но гарнизон станции (боевая группа Гёллера общей численностью около двух тысяч человек при 6 танках) оказал ожесточенное сопротивление. Тогда капитан Нечаев взорвал железнодорожные мосты севернее и южнее станции, перерезав таким образом железную дорогу на Ростов. Южнее станции был остановлен и захвачен идущий на Миллерово эшелон с боеприпасами, при этом автоматчиками десанта взято в плен десять итальянцев. Кроме того, здесь же было освобождено 400 человек, которых немцы намеревались угнать в Германию.

Тем временем в 11 часов утра 19 декабря левая колонна корпуса (4-я гвардейская танковая и 24-я мотострелковая бригады), двигавшаяся через Алексеево-Лозовскую, захватила здесь около сотни пленных. 4-я танковая бригада, направленная к деревне Кутейниково (между двумя маршрутами корпуса), встретила здесь немецкую танковую колонну, двигающуюся в западном направлении на Маньково-Калитвинскую.

Выставив заслон против танков противника, бригада обошла Кутейниково с востока, атаковала немцев во фланг и тыл и, установив взаимодействие со 130-й танковой бригадой, заставила неприятеля отойти на юг, в сторону Дегтево. При этом было подбито пять танков противника. Потери противника, по нашим подсчетам, составили 417 человек убитыми и пленными, наши потери составили 46 человек. Бригаде было приказано закрепиться в деревне и ждать указаний о дальнейшем наступлении.

Рано утром 20 декабря, заправив машины горючим и пополнив боезапас, корпус продолжил преследование врага, на этот раз двигаясь одной колонной. В первом эшелоне находились 4-я гвардейская и 54-я танковые бригады, во втором — 130-я танковая бригада. 24-ю мотострелковую бригаду генерал Баданов оставил в Маньково-Калитвенской для обеспечения тылов.

С рассветом передовые отряды корпуса подошли к Дегтеву, расположенному в 44 км к юго-востоку от Чертково. Днем танкисты нагнали и разгромили двигавшиеся на Дегтево обозы 62-й немецкой дивизии. К 17 часам, после подхода сюда основных сил корпуса, 4-я гвардейская танковая бригада нанесла удар с севера, а 54-я танковая бригада — с запада. В результате короткого боя враг был выбит из населенного пункта. Важный узел дорог, ведущих на Миллерово и Тацинскую, оказался в наших руках.

В Дегтево тоже были освобождены военнопленные. Часть из них была истощена до предела, раненых поддерживали идущие рядом товарищи. С разрешения командира корпуса пленными 1921–1922 годов рождения были пополнены отряды десантников танковых бригад. Интересно, что в тылы корпуса была мобилизована и часть пленных итальянцев — в качестве водителей трофейных автомашин.

За три дня боев 24-й танковый корпус продвинулся на 120 км и, выйдя на рубеж Дегтево, Октябрьское, оторвался от стрелковых соединений на 50–60 км. К этому времени двигавшийся параллельно 25-й танковый корпус занял Кашары в 30 км к юго-востоку от Дегтево.

Наступавший левее 25-й танковый корпус генерала Павлова, также встречая минимальное сопротивление, прошел западнее Тихой Журавки и Арбузовки и к утру 19 декабря занял Сетраковскнй, а передовыми частями вышел в район Кашары. Оперативная сводка ОКХ от 20 декабря меланхолически констатировала:

«В 60 км к юго-востоку от Кантемировки наши силы вошли в боевое соприкосновение с передовыми отрядами противника».

В полдень 19 декабря передовой дозор 175-й танковой бригады вышел к большому селу Кашары, где сходились ведущие на запад дороги, провел разведку местности и прощупал оборону противника, выяснив, что здесь находятся тыловые склады и до тысячи солдат из итальянской дивизии «Торино». В 19 часов основные силы корпуса, прошедшие за день свыше 40 км, неожиданно для врага атаковали в селение Кашары. Удар, нанесенный одновременно и с неожиданной стороны (175-я и 111-я танковые бригады атаковали с юга и юго-запада, а 16-я моторизованная бригада — с севера) ошеломил противника, который смог оказать сопротивление лишь разрозненными группами в отдельных очагах; общее управление обороной населенного пункта отсутствовало.

К полуночи Кашары были полностью очищены от противника, который потерял около 200 человек. Здесь были захвачены два продовольственных склада, около тысячи бочек с горючим, 41 автомашина, 12 тягачей и штабные автобусы. Таким образом, за два дня корпус преодолел свыше 100 км, оказавшись глубоко в тылу противника и перерезав не только пути отхода на юг его мешковско-арбузовской группировки, но и перехватив дорогу на запад армейской группе «Холлидт».

Не успел бой закончиться, как с востока появилась отступающая колонна неприятельской пехоты с артиллерией и автотранспортом. Танкистам пришлось перейти к обороне. Ночью они выдержали бой с группой противника, пытавшейся прорваться через Кашары на Миллерово. К рассвету 20 декабря враг был разгромлен, остатки его, бросив автомашины и боевое имущество, рассеялись в северо-восточном направлении.

В полдень 20 декабря через Кашары пыталась прорваться на запад еще одна группа пехоты противника на автомашинах. Но и её постигла неудача. В итоге короткого боя она была частично уничтожена, а частично пленена.

Подтянув тылы и произведя дозаправку, танковые части генерала Павлова после небольшого отдыха в ночь на 21 декабря возобновили наступление в общем направлении на Морозовский, периодически вступая в бой с отходящими колоннами противника в районах Фомино-Свечникова, Первомайское и Твердохлебовка.

На левом фланге 18-й танковый корпус генерала Бахарова, действуя в тесной оперативной связи с пехотой и преследуя отходящие группы противника, с боями продвигался на Верхняковский, Мешков — навстречу левофланговой 153-й дивизии, наступавшей с плацдарма у Мрыхина и Бирюкова. За полдня корпус прошел всего 20 км и к 15:00 19 декабря находился в районе Криница, Медово. Лишь 20 декабря корпус вышел в район Мешкова, а к вечеру сюда же подошли и дивизии 6-го гвардейского стрелкового корпуса, соединившись с наступавшими от Мрыхина подразделениями 153-й стрелковой дивизии.

На правом фланге 17-й танковый корпус генерала Полубоярова после тяжелого боя к середине дня 19 декабря силами 67-й танковой и 31-й мотострелковой бригады занял село Талы, обороняемое частью итальянской дивизии «Равенна» и подразделением немецких зенитных орудий. Одновременно вторая колонна корпуса атаковала железнодорожную станцию Кантемировка. Здесь оборонялась другая часть дивизии «Равенна», 90-й артиллерийский полк дивизии «Коссерия», а также отдельные немецкие подразделения, усиленные 654-м батальоном истребителей танков.

Еще ночью с юго-востока к станции Кантемировка вышел передовой 380-й танковый полк левофланговой 174-й танковой бригады, преодолевший за эту ночь 35 км. Вслед за ним сюда вышла и вся бригада, а с востока к Кантемировке подошла следовавшая во втором эшелоне левой колоны 66-я танковая бригада. Упорная оборона села Талы обернулась во вред противнику, не позволив ему вовремя отвести войска для защиты Кантемировки.

К 10 часам утра 19 декабря сопротивление противника на восточной окраине было сломлено, и 66-я танковая бригада продвинулась до центра поселка. Противник упорно оборонялся, его приходилось выбивать квартал за кварталом. Построение бригады было характерным для боев в городе: впереди шел мотострелково-пулеметный батальон капитана А. В. Гарпенского, сзади двигались танки, прикрывая автоматчиков своей артиллерией. С юго-востока наступала 174-я танковая бригада. В районе полудня станция была захвачена ударом с двух сторон, но бои в городе продолжались с неослабевающей силой.

Около 14 часов в Кантемировку с севера вошла 31-я мотострелковая бригада, высвободившаяся после захвата села Талы. К 18 часам вслед за ней сюда подошла и 67-я танковая бригада. После этого очаги сопротивления противника были окончательно подавлены, и к исходу 29 декабря город оказался полностью в наших руках. В Кантемировке было захвачено 1500 пленных (в основном итальянцев), много складов с вооружением, боеприпасами и продовольствием, на путях взяты четыре эшелона с вооружением — в том числе танками. По донесениям командования корпуса, противник потерял до 1000 человек убитыми. Из освобожденных в городе военнопленных к утру 20 декабря был сформирован стрелковый полк численностью около 600 человек под командованием офицера штаба 31-й мотобригады А. М. Короля.

Два дня корпус приводил себя в порядок, подтягивая силы и восстанавливая поврежденную технику.

21 декабря в город вступили стрелковые части 15-го стрелкового корпуса 6-й армии, а в ночь на 22 декабря генерал Полубояров получил приказ возобновить наступление на юг, в направлении на Волошино.

Действия 17-го (4-го гвардейского) танкового корпуса на Миллеровском направлении в декабре 1942 года.

Тем временем итало-немецкие войска оставили свои позиции по линии реки Дон и начали спешно отходить на юг и юго-запад. Глубокий прорыв 24-го и 25-го танковых корпусов создал благоприятные возможности для окружения и уничтожения отходившей из-под Богучара и Мрыхина группировки противника, к исходу 19 декабря сосредоточившейся в районе Арбузовка, Тихая Журавка, Мешков. Немцы именовали эту группировку «боевой группой Михаэлиса». В ее составе находились части итальянских дивизий «Равенна», «Торино» и «Пасубио», 298-й немецкой дивизии, а также подразделения бригад чернорубашечников. Советское командование оценивало численность этой группировки в 20 тысяч человек — однако на самом деле здесь скопилось не менее 50 тысяч солдат и офицеров противника.

Оперативная сводка ОКХ от 21 декабря констатировала:

«Между Мешков и Меловатка оказалась брешь. Из района вклинения Новая Калитва, Богучар противник, продвигающийся на юг, достиг местности западнее и юго-восточнее Кантемировка и атакует обороняющиеся там охранения. Другие крутые части противника продвигаются на юг севернее и северо-восточнее Миллерово. Под Миллерово создается рубеж охранения».

Эшелон с вражеской техникой, захваченный на станции Кантемировка.

Оценив обстановку, командующий фронтом 20 декабря поставил перед 1-й гвардейской армией задачу окружить и уничтожить отступающего противника. Для этого силами правого фланга (4-й гвардейский стрелковый корпус и танковые соединения) предполагалось продолжать преследование врага в общем направлении на Миллерово, а центром и левым флангом (6-й гвардейский стрелковый корпус и 153-я стрелковая дивизия) во взаимодействии с 18-м танковым корпусом — окружить и уничтожить охваченную с трех сторон группировку противника.

17-й танковый корпус должен был наступать от Кантемировки на юг, в район западнее Миллерово, 24-й танковый корпус — на Тацинскую, 25-й танковый корпус — на Морозовск, где ему предстояло соединиться с частями 3-й гвардейской армии.

В ночь на 22 декабря бригады 17-го танкового корпуса двинулись на Волошино. Передовой шла 66-я танковая бригада подполковника Ф. М. Лихачева. Преодолев за 28 часов расстояние в 110 км, утром 23 декабря бригада заняла Волошино, находившееся глубоко в немецком тылу, в 30 км западнее станции Миллерово. Гарнизон города, состоявший из тыловых частей, был разбит; остатки его отошли в южном направлении.

В Волошино было захвачено несколько тыловых складов с вооружением, боеприпасами и продовольствием, а также вновь освобождены сотни военнопленных. К утру 24 декабря в город вошли остальные подразделения корпуса. Оставив для обороны города основные силы, генерал Полубояров выдвинул часть подразделений для блокады Миллерово с запада, а 31-ю мотострелковую бригаду направил на юго-восток к Верхней Тарасовке, чтобы перехватить железнодорожные ветки от Миллерово на юг — на Лихую и Каменск-Шахтинский, и на запад — на Ворошиловград. Эта бригада заняла Верхнюю Тарасовку и десятикилометровый участок железной дороги к северу от нее, блокировав с юга станцию Миллерово. Станцию обороняла боевая группа Крейзинга, состоявшая из тыловых частей, солдат ремонтных подразделений и отступивших сюда с севера разрозненных подразделений. В числе последних была «группа Шульдта» из состава дивизии СС «Полицай», «группа Каллиена» (3 танка и одно штурмовое орудие).

Одновременно разведывательный отряд из состава 67-й танковой бригады (три Т-34 и три Т-70) под командованием капитана А. Н. Мороза в ночь на 25 декабря был выброшен на северо-запад, к Беловодску. Еще один отряд был направлен на юго-запад, в сторону Ворошиловграда — именно его упоминает в своих мемуарах Манштейн, когда пишет о «передовых отрядах танков противника», которые «достигли уже важной переправы через реку Донец у города Каменск-Шахтинский».

Подбитые итальянские танки.

Однако немцы торопливо подтягивали резервы с разных сторон. 26 декабря части 31-й мотострелковой бригады были выбиты из Верхней Тарасовки батальоном 304-й пехотной дивизии, выдвинутым на север от Каменск-Шахтинского. На следующий день части 304-й пехотой дивизии, продвигаясь на север, заняли станцию Старая Станица, деблокировав Миллерово с юга. 28 декабря 31-я мотострелковая бригада была вынуждена вновь отойти в Волошино. В этот же день 17-й танковый корпус был передан из 6-й армии в оперативное подчинение 1-й гвардейской армии.

После выхода в район Волошино стрелковых частей корпус был направлен обратно на юг — для ликвидации прорыва 19-й танковой дивизии немцев в районе Стрельцовки. 31 декабря он вышел в район Баранниковки (10 км южнее Стрельцовки и 32 км юго-западнее Чертково). На этот момент в корпусе оставалось около 80 танков — половина штатного количества. 3 января, уже в ходе боев за Стрельцовку, корпус получил гвардейское звание, став 4-м гвардейским танковым корпусом. Через несколько дней ему было присвоено и собственное имя — Кантемировский.

Дальнейшие действия 24-го и 25-го корпуса заслуживают отдельного описания, поэтому о них будет рассказано несколько позже.

Наступление 21–27 декабря.

Пока танковые корпуса, вырвавшись вперед, крушили тылы противника и перехватывали его маршруты отхода, стрелковые дивизии постепенно формировали внешнее кольцо окружения вокруг мешковско-арбузовской группировки противника (в отечественных работах она обычно называется богучарско-мигулинской). К середине дня 21 декабря 4-й гвардейский стрелковый корпус, пройдя за три дня наступления 40–50 км, вышел на рубеж Ново-Марковка, Маньково-Калитвенская, вслед за танковыми частями выдвинув передовые отряды к Чертково и Шептуховке. В районе села Никольское (20 км к юго-востоку от Кантемировки) в полном составе сдался в плен 1-й батальон 90-го пехотного полка итальянской дивизии «Коссерия». В то же время из района Чертково имела место контратака противника.

Двигавшийся левее 6-й гвардейский стрелковый корпус к исходу 20 декабря вышел в район Сохранная, Жеребцовский, Хлебный, Поповка, за три дня продвинувшись от линии реки Богучар на 50 км. На следующий день части корпуса продвинулись еще на расстояние от 5 до 20 км, своим правым флангом обтекая группировку противника. К исходу 21 декабря продвинувшаяся дальше всего 44-я гвардейская стрелковая дивизия вышла к Арбузовке и Алексеевско-Лозовской, а ее передовые отряды заняли Сертаковский. Дивизия развернулась фронтом на север и северо-восток, отрезав противнику пути отхода не только на запад, но и на юг. 1-я стрелковая дивизия вела бой в районе Ботовка, Поздняков, постепенно отжимая немецкую группировку к югу.

Тем временем 153-я стрелковая дивизия 20 декабря соединилась с частями 18-го танкового корпуса, но было уже поздно — противник успел отвести свои войска (мотодивизия «Торино») из района Мигулинской. Окружить его здесь не удалось из-за слишком быстрого их отхода и малой глубины охвата. Теперь же задачей танкистов Бахарова стало расчленение группировки противника — который, между прочим, не уступал наступающим в численности, но уже был существенно деморализован. Эудженио Корти описывает случай, когда в занятую итальянцами деревню Поповка (10 км южнее Медово) ворвалось несколько русских танков — по описанию это были легкие Т-70 из 181-й танковой бригады, один из которых в этом бою был подбит немцами:

«Позже капрал Джузеппини рассказал, что этот танк возник совершенно внезапно. За ним в некотором отдалении следовало еще два или три. Его неожиданное появление на медовской дороге, по которой двигались колонны немецких и итальянских солдат, привело к настоящей панике. Тем более, что он пер напролом, круша все на своем пути и поливая уцелевших людей огнем из автоматов. Джузеппини клялся, что видел не менее пяти сотен погибших».

Умелые действия наших войск в период ликвидации богучарско-мигулинской группировки противника могут быть показаны на таком примере.

Для ликвидации окруженного противника командующий армией выделил в помощь 6-му гвардейскому стрелковому корпусу 35-ю гвардейскую стрелковую дивизию из состава 4-го гвардейского стрелкового корпуса, ранее находившуюся в резерве армии. К исходу 21 декабря дивизия вышла в район Малая Лозовка, Алексеевско-Лозовская, имея задачей не допустить прорыва противника на запад и юго-запад.

Тем не менее сил для ликвидации группировки противника явно не хватало. Во многих случаях положение спасала решительность на грани блефа. Так, в селе Калмыкове стрелковый батальон в составе 400 бойцов атаковал итальянскую группу, по численности составлявшую около двух с половиной тысяч человек — в 6 раз больше, чем атакующих. В результате боя итальянцы сдались, причем только пленными было захвачено свыше 2200 солдат и офицеров.

Постепенно и в других местах начали сдаваться отдельные группы итальянских солдат — деморализованных, измученных холодом и многодневным маршем. За период 21–22 декабря части 6-го стрелкового корпуса, 153-й стрелковой дивизии и танкисты Бахарова взяли в плен свыше 14 тысяч солдат и офицеров противника, а также захватили многочисленные военные трофеи.

Однако вражеская группировка, блокированная в районе Арбузовской, продолжала сопротивляться. Советское командование считало, что здесь находятся остатки 298-й пехотной дивизии немцев, а также отдельных частей СС и итальянских чернорубашечников, общей численностью до 6000 человек. На самом деле, кроме них, в котле все еще находились остатки итальянских дивизий «Пасубио» и «Торино», отдельные подразделения из дивизий «Равенна» и «Челере» (PADА), а также две бригады чернорубашечников — «Тальименто» и «Монтебелло». Корти считает, что на 21 декабря одних итальянцев в котле находилось по меньшей мере 30 тысяч. С учетом немцев численность окруженной группировки могла достигать 40 тысяч человек. К исходу 22 декабря она сократилась до 20 тысяч — но все равно это было гораздо больше, чем предполагало советское командование, планируя ликвидацию «котла».

Безусловно, не все эти войска были боеспособны — в своих воспоминаниях Корти наглядно демонстрирует степень деморализации основной массы итальянских войск, доходившей до панической стрельбы друг в друга. Тем не менее немцам удалось организовать сопротивление и привлечь к нему часть итальянских солдат. 22 декабря противник выбил из Арбузовки части 44-й стрелковой дивизии, при этом Корти описывает, как немцы расстреляли захваченных пленных. В этот и в следующий день было организовано снабжение окруженных войск по воздуху — немецкие и итальянские самолеты сбрасывали им бочки с горючим и контейнеры с боеприпасами.

В течение 23 декабря противник 15 раз переходил в контратаку, стремясь прорваться в юго-западном направлении. К исходу дня 38-я гвардейская стрелковая дивизия заняла населенные пункты Поздняково, Павлов, Верхнеяковский, 58-я дивизия выбила врага из Тихой Журавки и Хлебного, а 35-я дивизия овладела Малой Лозовкой и вышла на окраину Арбузовки.

Ранним утром 24 декабря, в 4:30, стрелковые соединения, поддержанные огнём гвардейских миномётов и орудий прямой наводки, концентрическим ударом с севера, востока и юга сломили сопротивление противника и к 8 часам утра заняли Арбузовку. К полудню бои в этом районе окончательно прекратились. Только силами 6-го гвардейского стрелкового корпуса в районе Арбузовки было захвачено около 10 тысяч солдат противника, 150 орудий, 11 танков, 280 лошадей и около 2000 автомашин; число убитых немцев и итальянцев оценивалось в 7 тысяч человек.

Тем не менее значительная часть окруженных войск смогла прорваться на юго-запад. Оперативная сводка ОКХ от 25 декабря сообщала: «298 пехотная дивизия продвигается в юго-западном направлении. Боеприпасы для дивизии доставляются по воздуху».

25 декабря, пройдя по тылам далеко ушедших вперед танковых корпусов, эта колонна немцев и итальянцев вышла к Шептуховке и железнодорожной станции Михайлово-Александровская в 30 км южнее Чертково. Всего из окружения пробилось около 7 тысяч итальянцев и остатки немецких 27-й танковой и 298-й пехотной дивизий. Всего советские войска захватили в районе Арбузовки свыше 15 тысяч пленных, общие безвозвратные потери немцев и итальянцев в котле составили 25–30 тысяч человек.

18-й танковый корпус не участвовал в операции по уничтожению арбузовского котла — еще 21 декабря он получил приказ выйти в район Верхне-Чирского и перехватить пути отхода от Вешенской итальянской дивизии «Сфорцеска», правофланговой в 29-м корпусе.

В ночь на 22 декабря танкисты совершили стремительный 20-километровый бросок и к двум часам подошли к хутору Верхне-Чирский, где перехватили путь отходящим частям дивизии «Сфорцеска» и остаткам 7-й румынской пехотной дивизии. В ходе восьмичасового ожесточенного боя противник был разгромлен и корпус Бахарова занял Верхне-Чирский, захватив до 2500 пленных. В течение дня танкисты продолжали уничтожать отступающие группы врага. Вечером приказом командующего армией корпус был направлен в район Миллерово.

Пока части левого фланга армии были заняты ликвидацией арбузовской группировки противника, на правом фланге дивизии 4-го гвардейского стрелкового корпуса продолжали преследовать врага. Особенно упорные бои развернулись за станции Гартмашевка (10 км южнее Кантемировки) и Чертково.

В Гартмашевке имелся крупный аэродром, здесь заняли прочную оборону части «Люфтфаффе» (в частности, 84-й моторизованный зенитный батальон 10-й зенитно-артиллерийской дивизии, 254-й смешанный зенитный батальон и 130-й батальон воздушного оповещения), подразделения аэродромного обслуживания, а также различные тыловые подразделения, в том числе из «Организации Тодта». Возможно, здесь же находились какие-то части 298-й пехотной дивизии. Командиром гарнизона стал полковник «Люфтваффе» Георг Тироллер. Немцы обозначали этот пункт как аэродром Кантемировка, поэтому во всех западных источниках «шютцпункт» в Гартмашевке именуется Кантемировкой, что вызывает известную путаницу. Всего, по данным различных немецких источников, здесь оборонялось от 500 до 2000 солдат (наиболее солидные исследования называют последнюю цифру). Наличие аэродрома позволяло немцам перебрасывать сюда не только боеприпасы, но и пополнения.

Командир гарнизона Кантемировки/Гартмашевки полковник Георг Тироллер осматривает подбитый советский танк Т-70.

Чертково обороняла боевая группа полковника Гёллера, также оказавшаяся в полном окружении. Первоначально она насчитывала около тысячи человек, но позднее сюда прорвалась из окружения арбузовская группировка, а с запада пробила ненадежный коридор 19-я танковая дивизия.

Противник успел оборудовать здесь сильные позиции с дзотами, блиндажами и хорошо организованной системой огня. Для усиления обороны в землю были врыты танки.

К 22 декабря войска 4-го стрелкового корпуса (две дивизии) полностью окружили Гартмашевку и Чертково, продолжая продвигаться вперёд. К 17:00 следующего дня 41-я гвардейская стрелковая дивизия одним полком вышла в район Михайлово-Александровская, другим вела атаку на Чертково; 95-я стрелковая дивизия оставила для осады Гартмашевки свой 604-й полк и учебный батальон. Возможно, они были поддержаны некоторым количеством легких танков — немцы утверждают, что при отражении советской атаки 31 декабря подбили 10 танков. Остальные два полка дивизии вышли в район Ново-Никольска в 25 км восточнее станции. Тем временем 18-й танковый корпус после занятия Верхне-Чирской сосредоточился в Дегтево в готовности к броску на Миллерово.

24 декабря части 4-го стрелкового корпуса продолжали вести бои в прежних местах, занимая рубеж по линии Кризское, Зориновка, Михайлово-Александровский. 18-й танковый корпус достиг Миллерово и завязал бой за эту узловую станцию. Вслед ему выдвигались дивизии 6-го гвардейского стрелкового корпуса.

25 декабря 41-я дивизия была вынуждена отойти из района Михайлово-Александровского к северу, вытесненная прорвавшимися сюда частями 298-й пехотной дивизии и остатками итальянских войск. Оборонявший Гартмашевку гарнизон получил по воздуху подкрепление в составе одной роты. Южнее части 18-го танкового корпуса вели бои за Миллерово, овладев районом Кульчанка, Гурьев, Ново-Спасовка в 8 км севернее и в 2 км восточнее города, который таким образом оказался охвачен с двух сторон. Согласно оперативной сводке ОКХ от 26 декабря, «в течение вчерашнего дня 2 батальона противника, действовавшие при поддержке танков, атаковали Миллерово. Уничтожено 9 танков противника».

26 декабря к Миллерово подошли первые части 6-го гвардейского стрелкового корпуса. К этому моменту в городе оборонялся 144-й полк 3-й горнострелковой дивизии и два полка 304-й пехотной дивизии, а также батальон 62-й пехотной дивизии и батальон дивизии СС «Рейх». По нашим данным, в районе Миллерово находилась группировка численностью около 14 тысяч человек при 45 танках, 95 орудиях и 90 минометах.

Оперативная сводка ОКХ констатировала:

«Натиск противника на Миллерово усиливается. Части противника, просочившиеся западнее Миллерово, отбиты группой фон Ланкена, находившейся в готовности к боевым действиям в данном районе. В пойме р. Камышная к северо-западу от Миллерово отдельные группы противника продолжают оказывать сопротивление».

Севернее Миллерово продолжались ожесточенные и безуспешные бои за Гартмашевку и Чертково. Хотя вокруг Чертково не было плотного кольца окружения, основное снабжение сюда доставлялось только по воздуху. По данным Э. Корти в городе находилось 7600 итальянцев; количества немцев он не называет. Согласно журналу боевых действий 298-й пехотной дивизии, на 1 января 1943 года общая численность гарнизона «шютцпункта» составляла 10 000 немцев и 6000 итальянцев; те же данные 7 января были отправлены управлению снабжения группы армий «Б». На основании описаний Корти можно предположить, что не все из итальянцев оказались поставлены на довольствие.

Согласно показаниям пленных, гарнизон города состоял из остатков трех итальянских дивизий и четырех немецких полков. 25 ноября начальником «боевой группы» стал командир 140-го моторизованного полка 27-й танковой дивизии полковник Мэмпель, а на следующий день общее командование гарнизоном Чертково принимает на себя генерал-майор Желинский. Столь быстрая смена командования привела к тому, что в немецких источниках гарнизон Чертково фигурирует под разными именами — хотя вплоть до середины января в документах он проходит именно как «группа Геллера».

Первоначально Чертково было полностью окружено и оказалось деблокировано только 29 декабря, когда сюда с запада прорвались части 19-й танковой дивизии, выбившие советскую пехоту из Стрельцовки в 20 км западнее. Однако в последующие две недели коммуникации немцев в районе Стрельцовки продолжали оставаться ненадежными.

В целом станция Чертково оказалось крепким орешком для советских войск, хотя отсутствие аэродрома и ненадежность наземных коммуникаций вынуждали немцев снабжать его гарнизон с воздуха, сбрасывая контейнеры с продовольствием и боеприпасами. Это отвлекало значительные силы транспортной авиации от снабжения Сталинграда; вдобавок контейнеры часто взрывались или же попадали к советским войскам.

На 7 января, по данным Лео Нейхорстера, гарнизон Чертково имел следующий состав:

• Остатки 298-й пехотной дивизии (298.ID).

• Остатки Дивизии «Торино» (Tie. Torino).

• Остатки дивизии «Пасубио» (Tie. Pasubio).

• Бригада чернорубашечников «3-е января» (Вг. 3. Januar).

• Бригада чернорубашечников «23-е марта» (Tle.Br. 23. Marz).

• 201-й батальон штурмовых орудий (St.Gesch.Abt. 201).

• 127-й моторизованный батальон (Schn.Abt. 127).

• 654-й батальон истребителей танков (PzJgAbt 654).

• 13-я рота истребителей танков (PzJgKp 13).

• 12-я рота истребителей танков (PzJgKp 12).

Действия 24-го и 25-го танковых корпусов в глубине обороны противника 21–29 декабря

25-й танковый корпус генерала Павлова мы оставили в районе Кашары, откуда он в ночь на 21 декабря возобновил наступление в направлении на Морозовский. Однако по мере приближения к Морозовскому сопротивление врага непрерывно возрастало. Пытаясь сдержать стремительное продвижение наших подвижных частей, противник выдвинул на рубеж реки Гнилая отряды прикрытия, в задачу которых входило обеспечить подготовку оборонительного рубежа по высотам на северном берегу реки Быстрая, где сосредотачивались остатки 29-го немецко-итальянского корпуса.

В течении дня 21 декабря передовые отряды корпуса с боями прошли Фомино-Свечниково, Первомайское и Твердохлебовку. В ночь на 22 декабря внезапной атакой с зажженными фарами танкисты 11-й танковой бригады заняли совхоз Гусаровский (17 км юго-западнее Милютинской), где были взяты пленные 8-й немецкой авиаполевой дивизии.

Таким образом, за сутки корпус вновь преодолел расстояние в 50 км. В ходе этих боев был разгромлен отходивший на юг батальон итальянской дивизии «Сфорцеска», а танкисты 162-й танковой бригады освободили около 2000 наших пленных солдат. Несли потери и наши войска — в бою 21 декабря погиб командир передовой 16-й мотострелковой бригады подполковник В. Н. Шулькин.

21 декабря двигавшийся восточнее 1-й гвардейский механизированный корпус 3-й гвардейской армии своими передовыми частями (1-я мехбригада) еще находился в районе Пономарева, в 50 км севернее Гусаровского, ведя бой с 306-й пехотной дивизией противника. Начиная с 24 декабря механизированный корпус Руссиянова действовал в тесной связи с танковым корпусом Павлова.

Однако утром 22 декабря юго-восточнее Гусаровского танкисты Павлова были встречены отрядом мотопехоты противника с артиллерией и миномётами. Немцы заранее оседлали дорогу и из засады обрушились огнём на наш передовой отряд. Бой длился 3 часа. С подходом новых сил корпуса сопротивление противника было сломлено, при этом враг понёс большие потери — была уничтожена штабная колонна из 60 автобусов, взято в плен 30 офицеров и унтер-офицеров (судя по всему, итальянцев).

Преодолев рубеж реки Гнилой и пройдя еще 15 км, к исходу 22 декабря передовые отряды корпуса вышли к Урюпину, где опять встретили серьезное сопротивление. Завязался новый бой. В это время сюда же подошла отходившая из Милютинской на Урюпин неприятельская колонна, также развернувшаяся для боя и открывшая огонь по нашим частям.

Тем временем остальные части корпуса растянулись в длинную колону далеко позади, а его главные силы еще только вошли в поселок Первомайское на реке Большая, в 50 км (!) к северо-западу от Урюпина. Такая ситуация, вызванная нехваткой автотранспорта, отчасти сыграла и положительную роль — корпус превратился в подвижный заслон, препятствующий отходу на запад войск противника, разбитых в районе Астахова и Боковской. Так, 22 декабря в районе Первомайской наши танкисты разгромили остатки 11-й румынской дивизии, отступавшей из района Кружилина; командир дивизии генерал Неделя был взят в плен.

Бой за Урюпин продолжался всю ночь и первую половину следующего дня, закончившись лишь после полудня 23 декабря. Подразделения противника отошли в направлении Морозовский. К этому моменту передовые части 1-го гвардейского механизированного корпуса еще находились на рубеже предыдущей реки — Березовая, заняв села Степано-Савченский и Слобода Селивановская в 35 км севернее Урюпина. Таким образом, танкистам Павлова фактически пришлось в одиночку принять на себя первый удар немецких резервов, выдвигаемых с юга и перебрасываемых с котельниковского направления.

Заняв Урюпин, передовые части 25-го танкового корпуса еще немного продвинулись вперед, однако утром 24 декабря был, окончательно остановлен, врагом. За этот день выдвинувшиеся из Морозовского части противника (до полка пехоты и батальон 8-й авиаполевой дивизии, переброшенный из района Тормосина) при мощной поддержке авиации произвели до 10 контратак, стремясь отбросить наши танковые части на север. Все атаки были отбиты, противник понёс большие потери, но дальнейшее продвижение 25-го танкового корпуса на Морозовск было остановлено. Лишь к этому моменту в район боев наконец-то вышли основные силы корпуса. Но было уже поздно — противник тоже успел подтянуть резервы и создать прочную линию обороны.

За семь дней наступления танковый корпус генерала Павлова с боями прошел свыше 200 км, уничтожив и пленив при этом более 10 000 солдат и офицеров противника. В числе убитых оказались один итальянский и два немецких генерала, еще один румынский генерал был захвачен в плен. В ходе боёв танкисты сбили 5 вражеских самолётов, уничтожили 60 танков, 208 орудий и захватили большие трофеи. Однако дались эти победы нелегко — к концу наступления в 25-м танковом корпусе осталось всего 12 танков.

25 декабря восточнее 25-го танкового корпуса на этот же рубеж, выбив противника из района Милютинской, вышли части 1-го гвардейского механизированного корпуса. Тем самым было создано некое подобие сплошного фронта по линии Урюпин, Нагорная, Пришиб в 10 км севернее железной дороги Тацинская — Сталинград. На следующий день дивизии правого фланга 3-й гвардейской армии (197-я и 278-я), пройдя севернее, пересекли маршрут движения 25-го танкового корпуса и заняли оборону от Никольской до Ильинки. В районе Скосырской временно образовалась брешь, куда выдвигались немецкие части, перерезавшие связь с Тацинской и с действовавшим там 24-м танковым корпусом.

На долю 24-го танкового корпуса генерал-майора В. М. Баданова в этом сражении выпали наибольшие испытания и наибольшая слава. Корпус имел своей задачей захват Тацинской — одой из двух основных авиабаз, с которых противник осуществлял снабжение по воздуху окруженной в Сталинграде 6-й армии. Для этого надо было пройти по тылам противника свыше сотни километров, преодолеть несколько рек (часть которых еще недостаточно замерзла, чтобы выдержать переправу танков), при этом сохранив силы корпуса не только для удара, но и для последующей обороны захваченной базы.

В ночь на 21 декабря три танковые бригады корпуса (4-я гвардейская, 54-я и 130-я), а также один батальон 24-й мотострелковой бригады вышли из Дегтево на юго-запад, двигаясь вдоль реки Калитва. Около 20 часов 21 декабря передовые части корпуса достигли населенного пункта Большинка на реке Большая, в 50 км от Дегтево. Обнаружив здесь обороняющиеся части противника, генерал Баданов приказал 54-й и 130-й танковым бригадам переправиться по уцелевшим мостам по обе стороны села, обойти Большинку с севера и северо-запада и атаковать гарнизон с тыла и флангов. Одновременно 4-я гвардейская танковая бригада полковника Г. И. Копылова должна была обойти Большинку и к утру 22 декабря занять село Ильинка в 10 км к югу от нее.

Первой начала атаку 130-я танковая бригада. Переправившись через реку, ее части сбили вражеское боевое охранение и ворвались на северо-восточную окраину Большинки. В тот момент, когда противник бросил против танкистов подполковника Нестерова все свои силы, 54-я танковая бригада атаковала село с северо-запада. К 23 часам 21 декабря Большинка была взята.

Тем временем 4-я гвардейская танковая бригада подошла к Ильинке и после короткого ночного боя овладела селом, а также расположенной здесь переправой через реку Березовая. До Тацинской оставалось около 60 км, но на пути к ней находился еще один сильно укрепленный пункт немцев — станица Скосырская, расположенная на реке Быстрая. Здесь оборонялись части 27-й танковой дивизии (некоторые источники говорят про «полбатальона немцев и полторы сотни казаков»).

Части 24-го танкового корпуса вышли к Скосырской вечером 22 декабря, однако атака 130-й танковой бригады успеха не имела. Поэтому генерал Баданов решил взять населенный пункт, подтянув сюда все свои силы. И вновь предполагалось сковать противника незначительными силами с фронта, а основным ядром двух танковых бригад нанести удары по обоим флангам. 4-я гвардейская танковая бригада была направлена на юг, для поиска переправ через Быструю у Алифанова и Маслова (5 и 10 км юго-западнее Скосырской).

К утру 23 декабря 54-я и 130-я танковые бригады при поддержке 1-й роты 1-го стрелкового батальона 24-й мотострелковой бригады сломили сопротивление противника. Остатки его разгромленных подразделений пытались отойти в сторону Тацинской, но были настигнуты танками и уничтожены. Бой закончился только в 10 часов вечера. Согласно донесению командования корпуса, в этом бою немцы потеряли около 300 солдат и офицеров, 10 орудий, 15 танков и 27 бронемашин.

Еще в ходе боя командир корпуса выслал на юг дозоры: к самой Тацинской — роту автоматчиков под командованием старшего лейтенанта Е. Е. Морозова, усиленную двумя танками и двумя 76-мм орудиями, а к станции Бабовня (10 км восточнее Тацинской) — танковый батальон с десантом автоматчиков.

До Тацинской оставалось всего 30 км, однако горючее у танков было на исходе (в среднем на машину оставалось лишь по половине заправки), подходили к концу и боеприпасы. 24 декабря ожидалось прибытие в Скосырскую оставленной позади 24-й мотострелковой бригады. С другой стороны, разведка докладывала, что путь на Тацинскую свободен, а противник не ожидает атаки. Вдобавок командование армии и фронта настойчиво требовало от Баданова как можно скорее захватить авиабазу, чтобы пресечь снабжение Сталинградского котла. Поэтому командир 24-го танкового корпуса решил оставить в Скосырской всю поврежденную технику и небольшой гарнизон, а остальными силами продолжить наступление. В 2 часа ночи был отдан приказ на атаку Тацинской. Бригады корпуса должны были под прикрытием темноты совершить ночной марш и к утру 24 декабря с помощью проводников из местных жителей выйти на подступы к поселку. В 7:30 утра после залпа «катюш» 413-го отдельного гвардейского минометного дивизиона и радиосигнала «555» войска корпуса должны были с трех сторон начать одновременную атаку населенного пункта, станцию и аэродром. На этот момент в составе корпуса насчитывался 91 танк.

К утру 24 декабря под прикрытием темноты и густого тумана 130-я танковая бригада обошла Тацинскую слева, а 4-я гвардейская танковая бригада — справа, заняв район Михайлова. К 6 часам обе бригады находились в 4 км восточнее и западнее Тацинской. С фронта должна была атаковать рота 24-й мотострелковой бригады, подошедшая к Тацинской на 3 км и поддерживаемая двумя батареями 658-го зенитно-артиллерийского полка. Еще две батареи полка были приданы наступающим танковым бригадам. 54-я танковая бригада находилась в резерве в готовности наступать за 4-й гвардейской танковой бригадой.

Гарнизоном Тацинской руководил командир 7-го авиационного корпуса генерал Фибиг. Немцы были предупреждены о появлении на севере русских танков, но удар с трех разных направлений оказался для врага неожиданным. Уже к 8 часам 130-я танковая бригада перерезала железную дорогу на Морозовский и овладела перекрестком шоссейных дорог юго-восточнее Тацинской. Тем временем 1-й и 2-й танковые батальоны бригады подошли к аэродрому, располагавшемуся южнее поселка. Мальчишка из местных жителей, 13-летний Гриша Волков, показал танкистам расположение зенитных батарей и вывел танки в тыл позициям аэродромной охраны. В итоге ни зенитная артиллерия, ни спешно выделенные для обороны аэродрома 200 человек из наземного персонала даже не смогли оказать сопротивления — в 9 часов танки внезапно ворвались на аэродром, уничтожая самолеты, давя зенитки, расстреливая наземный персонал. Так проявило себя «лучшее средство ПВО» — танки на вражеском аэродроме.

Из находящихся здесь двух сотен самолетов немцам удалось поднять в воздух 122 транспортные машины — 106 Ju-52 и 16 Ju-86. Однако около 70 самолетов так и не смогло взлететь. Помимо уничтоженных самолетов погибло значительное количество различной наземной техники и обслуживающего персонала. Только за 24 декабря по немецким сводкам наземные подразделения «Люфтваффе» потеряли в Тацинской 115 человек, большей частью убитыми и пропавшими без вести — а ведь многие потери заносились в сводки задним числом, после получения окончательного подтверждения, и могли датироваться значительно более поздними днями. Наибольшие потери в обслуживающем персонале понесли 21-я и 22-я транспортные группы. Максимальное число потерь пришлось на охранников, зенитчиков и строителей — 79 человек.

Одновременно 3-й батальон 130-й танковой бригады атаковал железнодорожную станцию, захватив здесь эшелон несколькими десятками разобранных новых самолетов и подорвав два состава с горючим.

Правофланговая 4-я гвардейская танковая бригада встретила более упорное сопротивление. Однако к 11 часам ей все же удалось занять северную и северо-западную окраины станицы, после чего введенная в бой из-за ее правого фланга 54-я танковая бригада обошла Тацинскую с юга и встретилась у аэродрома с частями 130-й танковой бригады.

Советские офицеры осматривают «Раму», захваченную на аэродроме в Тацинской.

К 17 часам 24 декабря в окруженной Тацинской были подавлены последние очаги сопротивления противника. Всего здесь, по мнению командования корпуса, было уничтожено 3500 солдат и офицеров противника, 50 орудий, 15 танков и 73 автомашины. По нашим данным, на аэродроме и станции было захвачено свыше 300 самолетов (реально их было около сотни), 3 больших склада с продовольствием, 5 складов с боеприпасами, 4 склада с вещевым имуществом, а также 300 тонн бензина. Единственная железная дорога, на которую базировались немецкие войска в районе Тормосина, оказалась перерезана.

В Тацинской еще шел бой, а с севера появилась колонна из двух десятков танков противника. Очевидно, это была боевая группа «Унрейн», по запросу Фибига в ночь на 14 декабря спешно выделенная из состава 11-й танковой дивизии — 22 танка, 6 самоходных орудий и 350 пехотинцев. Танковая группа двигалась к высоте 175,0, где в этот момент располагался штаб корпуса. Для отражения этой атаки пришлось привлечь часть «катюш», дивизион 76-мм пушек и один батальон из состава 130-й танковой бригады. Атака была отражена — оставив на поле боя 7 танков, немцы отошли на восток в направлении Морозовского.

В 17:00 Баданов по радио доложил в штаб фронта о том, что Тацинская полностью очищена от противника. В строю осталось 58 танков — 39 Т-34 и 19 Т-70. Средние танки имели 0,2 заправки дизельного топлива, легкие танки и автомашины — по две заправки бензина 1-го и 2-го сорта. Боеприпасов оставалось половина боекомплекта. Корпус занял круговую оборону, зарыв танки в землю вокруг Тацинской.

Тем временем группа «Унрейн», отступив от Тацинской, утром 25 декабря атаковала Скосырскую, выбив отсюда тыловые части 24-го танкового корпуса и уничтожив рембазу с неисправными танками. Коммуникации корпуса Баданова оказались перехвачены противником. Около полудня немцы попытались атаковать Тацинскую с севера, но, потеряв 5 танков, отошли обратно. В этот день вокруг Тацинской начали занимать позиции и другие немецкие подразделения, прибывавшие с разных сторон — частично выдвигаемые из тыла, частью отводимые с севера, из-под угрозы охвата. В частности, сюда подошли другие части 11-й танковой дивизии, а также сводный отряд школы унтер-офицеров.

В 18:00 Баданов передал по радио в штаб армии, что без горючего и боеприпасов не сможет долго удерживать Тацинскую. В ответ ему было сообщено, к Тацинской разворачиваются 25-й танковый и 1-й гвардейский механизированные корпуса, на этот момент находившиеся соответственно в 30 и 50 км от Баданова. Однако в связи с невыходом сюда стрелковых соединений, ни в этот, ни в следующий день наши танковые и механизированные части, скованные боями под Морозовском, оказать помощь 24-му танковому корпусу так и не смогли. 17-й и 18-й танковые корпуса в это время вели бои за Миллерово в 100 км к северо-западу от Тацинской. Правда, на следующий день в район Ильинки (40 км к северу от Тацинской) вышли части 278-й стрелковой дивизии, однако наступать дальше дивизия не могла — ее фронт и без того был растянут на 40 км, от Ефремово-Степановки до Покровки по рекам Калитва и Березовая. Единственное, что удалось сделать — это отправить к Тацинской находившуюся в районе Ильинки 24-ю мотострелковую бригаду.

В 5 утра 26 декабря в Тацинскую сумела прорваться транспортная колонна — 6 заправщиков с топливом и 5 грузовиков с боеприпасами, шедших в сопровождении пяти танков Т-34. Несколько позже здесь появились и части 24-й мотострелковой бригады, с боем прорвавшиеся западнее Скосырской и в течении дня подходившие к Тацинской. 3-й батальон бригады, усиленный одним артдивизионом, занял оборону на северо-восточной окраине Тацинской, сменив здесь выведенную в резерв 130-ю танковую бригаду. Затем в течение дня подошли остальные части 24-й мотострелковой бригады.

С утра начались налеты немецкой авиации — пикировщики Ju-87 бомбили позиции корпуса, а также немецкие склады снабжения. Одновременно немцы начали атаки с разных сторон, пока еще прощупывая оборону корпуса. Все атаки были отбиты, но положение оставалось очень тяжелым. В бой пришлось пустить все захваченное оружие, к которому пока имелись снаряды и патроны.

В 7:30 утра Баданов получил радиограмму из штаба фронта:

«Корпус преобразован в гвардейский. Вы награждены Орденом Суворова 2 степени. Поздравляю вас и весь личный состав корпуса и от души желаю вам победы над врагом. Ватутин».

В тот же день из Тацинской был направлен на машине офицер связи, который добрался до штаба 1-й гвардейской армии на следующий день. Он сообщил, что в корпусе не хватает боеприпасов, практически нет газойля и масла, имеется лишь около 300 тонн трофейного бензина. Правда, танкисты наловчились готовить дизельное топливо сами — помощник командира корпуса по технической части инженер-полковник Орлов разработал заменитель газойля из бензина 2-го сорта, смешиваемого с предварительно подогретым авиационным маслом в пропорции один к трем. Захваченные на аэродроме самолеты были уничтожены — танкисты давили их своими машинами, наезжая на хвосты.

В 10 часов вечера командир корпуса радировал в штаб армии:

«Положение тяжелое. Танков нет. Большие потери личного состава. Потеряна половина командного состава. Удержать Тацинская не могу. Прошу разрешение на выход из окружения. Транспортные самолеты противника на аэродроме уничтожены. Баданов».

В ночь на 27 декабря немцы атаковали участок обороны 24-й мотобригады. Им удалось взломать ее оборону, но положение было восстановлено контратакой резерва корпуса — 130-й танковой бригады. После этого Баданов вновь отправил в штаб армии радиограмму с просьбой разрешить ему выход из окружения.

В ответ на это командующий фронтом потребовал от танкистов держаться как можно дольше — но разрешил в случае крайней необходимости начать прорыв из окружения. Одновременно на помощь корпусу (ставшему 2-м гвардейским танковым) от Милютинской были развернуты 266-я и 203-я стрелковые дивизии 3-й гвардейской армии. Первая из них к полудню 27 декабря, двигаясь вдоль реки Гнилая, головными частями достигла села Качалин в 12 км к северо-востоку от Скосырской. Лишь 28 декабря 266-я дивизия двумя своими полками вышла в район Борисовски в 3 км от Скосырской, в то время как 203-я дивизия вышла на рубеж Гринев, Нижне-Николаев в 6 км северо-восточнее Скосырской, встретив здесь упорное сопротивление противника, подкрепленное танками с мотопехотой. Пробиться через Скосырскую к Тацинской не представлялось возможным.

Вечером 27 декабря к Тацинской была направлена наша ночная авиация, а также 14 транспортных самолетов Ли-2. Последние должны были сбросить корпусу Баданова бочки с газойлем (3,2 тонны) и маслом (1,2 тонны), 535 76-мм и 750 45-мм снарядов, 18 тысяч винтовочных патронов и 560 штук гранат. Однако далеко не вся эта помощь попала к танкистам Баданова — в расположение корпуса приземлилось лишь около 60 % контейнеров.

Ватутин намеревался с утра 28 декабря направить к Тацинской и 18-й танковый корпус из-под Миллерово, но по распоряжению Ставки отменил это приказание.

Ныне можно встретить утверждения, что командование бросило корпус в беде, не оказав ему должной помощи и не разрешив выход из окружения. Между тем на переговорах с командованием Юго-Западного фронта в ночь на 28 декабря из четырех вопросов, заданных Сталиным Ватутину, три касались положения 5-й танковой армии, а последний — ситуации с танковым корпусом Баданова. Разговор завершился словами Сталина: «Помните Баданова, не забывайте Баданова, выручайте его во что бы то ни стало!»

Увы, плохо оснащенные автотранспортом советские стрелковые дивизии продвигались крайне медленно — не более 20 км в день даже без воздействия противника. Моторизованной пехоты в танковых бригадах не хватало для удержания местности, а мотострелковые бригады были крайне немногочисленны — опять-таки по причине отсутствия автотранспорта.

Весь день 27 декабря продолжались сильные атаки немцев по всему периметру обороны. Несколько подразделений корпуса оказались отрезаны. В 2 часа ночи 28 декабря В. М. Баданов отдел приказ на прорыв из окружения. Для прикрытия отхода и отвлечения противника была сформирована группа добровольцев в числе 300 человек. Танкисты были вынуждены оставить в Тацинской всех своих раненых, взяв только тех, кто мог держать оружие. Страшно представить себе судьбу этих раненых — немцы (и почему-то в особенности подчиненные Э. фон Манштейна) любили вымещать свои неудачи на ком-то, кто не мог сопротивляться…

В 3 часа ночи 2-й гвардейский танковый корпус пошел на прорыв. Прорвав слабую оборону немцев в северо-восточной части кольца, где стоял наземный персонал «Люфтваффе», танкисты двинулись на север, пересекли реку Быстрая у деревни Надежевка (в 8 км к западу от Скосырской) и к утру 28 декабря соединились с частями 278-й стрелковой дивизии 3-й гвардейской армии в районе Ильинки (20 км северо-западнее Скосырской), где на тот момент находилась часть тылов корпуса. Всего из окружения вышло 927 человек.

29 декабря в информационной сводке ОКВ, предназначенной для публикации в печати, сообщалось:

«Окруженная несколько дней назад группировка противника была уничтожена. С 24 декабря при поддержке авиации в этом районе было уничтожено или захвачено 65 танков, 30 орудий, большое количество тяжелого и легкого вооружения пехоты и другой военной техники, взято в плен большое число солдат противника. Потери противника в живой силе превысили эти цифры в несколько раз».

Оперативная сводка ОКХ от того же дня, не предназначенная для печати, уточняла: «12 русских танков прорвались в северном направлении». Впрочем, согласно сводке ОКХ от 31 декабря в бою за Тацинскую частями 48-го танкового корпуса и авиацией с 24 по 28 декабря было уничтожено 60 танков (!), а еще три танка взято в качестве трофеев. Кроме того, немцами были захвачены 2 бронемашины, 4 полевых и 26 противотанковых пушек, 50 противотанковых ружей, 33 пулемета и некоторое количество грузовиков. При этом, вопреки официальной реляции, число пленных составило всего 100 человек.

По докладу 2-го гвардейского танкового корпуса, за 10 дней боев им было взято в плен 4769 солдат противника и убито более 11 тысяч, уничтожено 106 орудий, подбито и сожжено 84 вражеских танка.

30 декабря 24-й и 2-й гвардейский танковые корпуса были переданы в состав 3-й гвардейской армии для действий против района Скосырской. На этот момент в обоих корпусах оставалось около 50 танков. 31 декабря, после двухдневного отдыха, корпус Баданова вновь вступил в бой — его части, выдвинувшись из Ильинки, вновь подошли к Скосырской, заняв села Надежевка и Кащеевка в двух километрах к западу от злополучной станицы.

Скосырская была взята частями корпуса только 3 января. По нашим донесениям, в бою за станицу было уничтожено 47 танков противника.

8. Итоги операции

С выходом стрелковых дивизий Юго-Западного фронта на рубеж Кризское, Чертково, Скосырская, Миллерово закончился второй этап операции. В течение 10 дней, с 18 по 27 декабря, советские войска вели преследование итало-румыно-немецких войск. Несмотря на удлинявшиеся с каждым днём коммуникации и отсутствие новых подкреплений, вводимых в ходе операции, стрелковые части за это время прошли с упорными боями вслед за танковыми корпусами от 100–120 км, имея средний темп преследования 15–20 км в сутки. Противник, запутанный разным направлением наступления стрелковых и танковых соединений, а также в значительной степени деморализованный рейдом танков по его тылам, не смог организовать серьезного сопротивления на пространстве между реками Дон, Чир и Калитва — хотя, пользуясь малочисленностью наших подвижных соединений, сумел спасти две трети своих войск.

Успеху операции в немалой степени способствовало и то, что дивизионная и корпусная артиллерия на конной тяге всё время следовала в боевых порядках преследующей пехоты; быстро развертываясь и занимая огневые позиции, она уничтожала живую силу противника, помогая пехоте преодолевать его сопротивление и отбивать контратаки. Особую роль сыграли дивизионы гвардейских минометов, приданные танковым корпусам — действуя в глубоком тылу противника, они являлись важным средством уничтожения его живой силы и техники, отчасти компенсируя недостаток моторизованной пехоты.

Наши подвижные соединения, наступая преимущественно вдоль дорог, дерзкими внезапными налётами громили отступающие неприятельские части. Захватывая ключевые пункты, но стараясь без особой необходимости не ввязываться в бой с его крупными группировками, они стремительно продвигались вперёд, нарушая тылы и коммуникации противника. Стрелковые соединения, наступавшие вслед за подвижными, завершали уничтожение вражеских группировок, а в ряде случаев частью сил блокировали их, продолжая главными силами преследование противника. Важную роль в операции сыграла хорошая радиосвязь — особенно с руководством танковых корпусов, позволявшая вовремя перенацеливать подвижные части с одного направления на другое.

Очень часто оставшиеся в тылу наших подвижных соединений разрозненные и перемешанные части неприятельских дивизий объединялись в большие группы; используя естественные оборонительные рубежи и крупные населённые пункты, они оказывали упорное сопротивление стрелковым войскам — в том числе их вторым эшелонам, наступающим вслед за передовыми соединениями. Были случаи, когда вражеские группировки, отступая под давлением наших войск, вновь захватывали узлы дорог и населённые пункты, через которые уже проследовали наши танковые части. Поэтому вторым эшелонам нередко приходилось вступать в бой за пункты и районы, уже считавшиеся захваченными. Отдельные группы противника, особенно немецкие части, даже будучи отрезанными от своих сил, длительное время продолжали вести борьбу в окружении.

В результате разгрома неприятельского фронта на среднем Дону левый группы армий «Юг» оказался открытым. Дальнейшее наступление войск Юго-Западного фронта в южном направлении в сочетании с начавшимся контрнаступлением войск Сталинградского фронта против группы Манштейна могло привести к окружению всех немецких сил, находившихся к востоку от реки Северский Донец и отрезанию его группировки на Кавказе. Поэтому немецкое командование было вынуждено отказаться от деблокирования 6-й армии. Уходя от нового окружения, Манштейн прилагал все усилия, чтобы как можно скорее вывести из-под удара наших войск свои основные силы, действовавшие в районе Нижне-Чирская, Тормосин, Котельниково. Одновременно немецкое командование, используя переброшенные с запада части и соединения, спешно создавало новую оборонительную линию между Доном и Северским Донцом, в то же время силами удерживая выдвинутые вперед опорные пункты Гартмашевка, Чертково, Миллерово и далее Скосырская, Морозовский.

В последних числах декабря совместно с правофланговыми войсками Сталинградского фронта в решительное наступление против котельниковско-тормосинской группировки перешла и 5-я танковая армия, командующим которой вместо генерала Романенко был назначен генерал-лейтенант М. М. Попов.

5 января после тяжелых боев 50-я, 14-я и 61-я гвардейская (бывшая 159-я) стрелковые дивизии 14 стрелкового корпуса во взаимодействии с 1-м гвардейским мехкорпусом наконец-то захватили Морозовск, разгромив здесь крупную группировку противника. В городе и на аэродроме было захвачено 280 орудий, 150 минометов и 65 танков.

8 января Ватутин доложил в Ставку свое решение по дальнейшему ведению операции «Большой Сатурн», предполагавшее выход войск Юго-Западного фронта на Северский Донец и Айдар. Однако в этом виде операция так и не была проведена из-за нехватки сил. Лишь к середине января 1943 года войска 1-й гвардейской армии закончили ликвидацию упорно сопротивлявшихся неприятельских «фестунгов».

16—17 января были заняты Миллерово и Чертково. Гарнизон последнего, неся потери, сумел пробиться на запад — однако по подсчетам Корти из 8 тысяч итальянцев, оказавшихся в «фестунге», спастись удалось лишь 4000, среди которых 3000 составляли раненые и обмороженные. В Миллерово частями 38-й и 58-й гвардейских дивизий были захвачены 8 танков, 94 орудия, 15 самолетов, 632 автомашины и около 30 мотоциклов, а также 51 паровоз и 1315 (!) вагонов.

Гарнизон в Гартмашевке был полностью уничтожен только 19 января, после нескольких сильных авианалетов. 604-й полк 195-й стрелковой дивизии захватил здесь 10 исправных самолетов, 20 орудий, 150 автомашин, 20 танков, склады с продовольствием и боеприпасами. Часть гарнизона (в том числе его командир полковник Тироллер) за несколько дней до этого смогла эвакуироваться по воздуху. На станции было обнаружено около 200 убитых немцами мирных жителей, а также некоторое количество тел советских танкистов — предположительно попавших в плен и расстрелянных.

К этому времени правое крыло фронта совместно с войсками Воронежского фронта начало новую операцию — Острогожско-Россошанскую.

Фрагмент немецкой карты с указанием фронта группы армий «Б» на 1 января 1943 года.

* * *

За время боёв с 16 по 30 декабря войска Юго-Западного фронта продвинулись на 150–200 км и освободили от противника территорию площадью 31 000 кв. км с 1246 населенными пунктами. По данным советского командования, в ходе наступления были разгромлены 6 немецких дивизий (62-я, 294-я, 298-я, 306-я и 385-я пехотные и 11-я танковая), 6 итальянских дивизий (3-я пехотная «Равенна», 3-я моторизованная PAD А, 5-я пехотная «Кассерия», 2-я «Сфорцеска», 9-я «Пасубио», 52-я «Торино»), две румынские пехотные дивизии (7-я и 11-я). На 28 декабря было взято около 60 тысяч пленных, число убитых советское командование оценивало в 59 тысяч. Были захвачены богатые трофеи, в том числе 178 танков, 1927 орудий разных калибров, 7414 автомашин, а также большое количество миномётов, пулемётов, автоматов, противотанковых ружей, боеприпасов и другого военного имущества. Кроме того, за время операции войска Юго-Западного фронта (по нашим донесениям) уничтожили: самолётов 117, танков 172, орудий 268, автомашин свыше 1000.

Потери итальянских войск в этой операции были не так велики, как может показаться на первый взгляд. По официальным данным, всего на Восточном фронте в период с 5 августа 1942 по февраль 1943 года погибло и пропало без вести 89 838 человек, в том числе 84 830 — начиная с 11 декабря. При этом потери «Альпийского корпуса» (с дивизией «Виченца») в ходе «второго сражения на Дону» (то есть Острогожско-Россошанской операции января 1943 года) составили около 42 500 человек.

Итальянские пленные.

Таким образом, в декабрьских боях 1942 года только 8-я итальянская армия потеряла около 40 тысяч человек убитыми и пленными. К ним необходимо прибавить около 15 тысяч раненых (всего с 11 декабря по 31 января итальянская армия потеряла 29 690 человек ранеными и обмороженными). Эти цифры в целом хорошо согласуются с приведенной выше ориентировочной статистикой потерь союзников (в основном итальянцев) в арбузовском котле — 25–30 тысяч человек. В целом же можно считать, что общие потери итало-румыно-немецких войск в ходе декабрьской операции на среднем Дону составили порядка 120 ООО человек или около трети группировки, находившейся перед войсками 6-й, 1-й гвардейской и 3-й гвардейской армий к началу операции. Из них не менее 80 тысяч было убито или взято в плен.

Потери советских вооруженных сил в этой операции нам неизвестны, однако согласно справочнику «Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил» с 19 ноября по 31 декабря 1942 года войска Юго-Западного фронта потеряли 169 925 человек, в том числе 46 365 убитыми и пропавшими без вести. Вряд ли на бои второй половины декабря, которые вдобавок велись лишь 3/4 всех сил фронта, пришлось более половины этого числа — или ориентировочно 70–80 тысяч человек.

Эта цифра подтверждается и с другой стороны. На 1 января 1943 года (начало Миллерово-Ворошиловградской операции) в 1-й и 3-й гвардейских и 5-й танковой армиях фронта (включая группу генерала Попова) насчитывалось 265 180 человек, а в 6-й армии на 13 января — 60 200 человек, то есть в сумме численность войск фронта составляла 325 380 человек. 5-я танковая армия на 20 ноября 1942 года имела 104 196 человек, однако в ходе боев на котельниковском направлении она также понесла существенные потери (порядка 20–30 тысяч). Таким образом, численность трех армий, принимавших участие в «Малом Сатурне», уменьшилась на 50–60 тысяч человек. С учетом поступивших пополнений (их было не так много) убыль в трех армиях можно оценить в те же 70–80 тысяч человек, из которых безвозвратные потери составили не более 30 %.

А вот потери советских войск в танках оказались весьма большими — было выбито как минимум две трети машин, изначально принявших участие в операции.

Основные источники

1. М. И. Казаков. Над картой былых сражений. М.: Воениздат, 1971.

2. Н. Н. Воронов. На службе военной. М.: Воениздат, 1963.

3. И. Н. Руссиянов. В боях рожденная. М.: Воениздат, 1982.

4. Д. Д. Лелюшенко. Москва — Сталинград — Берлин — Прага. Записки командарма. М.: Наука, 1975.

5. А. М. Самсонов. Сталинградская битва. М.: Наука, 1989.

6. А. В. Кузьмин, И. И. Краснов. Кантемировцы. Боевой путь 4-го гвардейского танкового Кантемировского ордена Ленина Краснознаменного корпуса. М.: Воениздат, 1971.

7. В. А. Демин, Р. А. Португальский. Танки входят в прорыв. Боевой путь 25-го танкового корпуса. М.: Воениздат, 1988.

8. Н. В. Куприянов. С верой в победу. Боевой путь 38-й гвардейской стрелковой Лозовской Краснознаменной дивизии. М.: Воениздат, 1985.

9. В. С. Вылиток, С. Ф. Лескин. Новомосковская Краснознаменная. Боевой путь 195-й Новомосковской Краснознаменной стрелковой дивизии. М.: Воениздат, 1979.

10. В. Сидоров, Н. Фокин. Разгром итало-немецких войск на Дону (декабрь 1942 года). М.: Воениздат, 1944.

11. Г. С. Филатов. Крах итальянского фашизма. М.: Наука, 1973.

12. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.

13. Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны. М.: Воениздат, 1979.

14. Сборник материалов по изучению опыта войны. Выпуск 9 (ноябрь-декабрь 1943 г.). М.: Воениздат, 1944.

15. Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 28. М.: Воениздат, 1956.

16. Русский архив. Великая Отечественная. Т. 16 (5–2). Ставка ВГК: документы и материалы. 1942 г. М.: Терра, 1996.

17. Сталинградская битва. Хроника, факты, люди. Книга вторая. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.

18. На флангах Сталинграда. Военная летопись, 2002 г., № 2.

19. Сталинград. Событие. Воздействие. Символ. М.: Прогресс-Академия, 1994.

20. Э. Манштейн. Утерянные победы. М.: Воениздат, 1957.

21. Э. Корти. Немногие возвратившиеся. М.: Центрполиграф, 2002.

22. Материалы форумов интернет-сайта «Feldgrau» (http:// ).