Едва успела Вовкина голова высунуться из ямы, как один из спасителей ухватил его руку и ловко набросил на кисть сыромятный ремешок. Дернул, затягивая, и попытался вывернуть руку.

Однако тренированное тело штангиста среагировало быстрее. Владимир рванулся, заваливаясь в сторону. Еще в воздухе сумел перехватить ремень и вырвал кулак из сыромятной ловушки. Упал в траву и, не обращая внимания на боль в колене, покатился в сторону. Мимоходом смахнув кого-то в темной одежде.

Отбросив противника, сгруппировался, чтобы встретить опасность стоя. Но не успел. Ухнуло возле самого лица, обдирая кожу, и ударило в основание шеи что-то тяжелое.

В глазах замелькали разноцветные пятна. Сознание исчезло.

Очнулся от боли. Болело все. Не только раненая нога, но и кисти рук.

Он раскрыл глаза. Всмотрелся в покачивающееся перед ним пятно и лишь через несколько мгновений сообразил, что висит привязанный к толстой валежине за руки и ноги. Точь-в-точь словно охотничий трофей. Темные силуэты при ближайшем рассмотрении оказались спинами несущих его охотников.

Впрочем, заниматься анализом оказалось выше сил. Боль разрывала. Особенно дергало в колене выбитой ноги, когда неловкие переносчики сбивались с шага.

Наконец, когда один из носильщиков тряхнул особенно сильно, Кубик сумел провалиться в спасительное беспамятство.

Очередное возвращение в реальность сопровождалось куда более приятными ощущениями. Тело обволакивала блаженная прохлада. Он покрутил головой и понял, что лежит на дне лодки. В луже воды, натекшей через стыки.

Разглядел и давешних переносчиков. Вернее, их ноги, обутые в грубые, явно сделанные из березовой коры, лапти.

Судя по ритмичным движениям, люди гребли веслами. Делали они это не слишком умело. Лодка двигалась вперед, опасно раскачиваясь, и едва не черпала низкими бортами воду.

Кубик пошевелил стянутыми кистями и опустил их в воду.

Он и не думал о возможности освободиться. Просто хотелось ослабить боль в занемевших кистях. Вода помогла. Он смог сжать распухшие пальцы в кулак и напряг руки. "Возможно все это глупости, но кто знает?.." — несвязно рассудил он, стараясь растянуть намокшую кожу петель.

Понемногу даже сумел войти в ритм. Три секунды отдыха, десять нагрузки.

Занятые работой гребцы, если и обратили внимание на пленника, однако, не выдали этого. Впрочем, у них хватало забот и без того.

Ветерок теперь, когда лодка выгребла на стремнину, усилился. Волны начали все чаще перехлестывать через борт суденышка.

"Блин, как бы ни потонуть", — с тревогой подумал лежащий на дне челнока пленник. И словно сглазил. Гребцы замерли и начали вглядываться вдаль, а затем, не сговариваясь, принялись грести к берегу. Похоже, заметили нечто, здорово их напугавшее. Воспользовавшись суматохой, Владимир, почти не скрываясь, принялся растягивать ремни.

Неловкое движение одного из гребцов качнуло лодку чуть сильнее допустимого. Борт ушел под воду, а набежавшая волна довершила дело. Челнок мгновенно набрал прохладной речной воды и просел.

Кубик только успел набрать в грудь воздуха, едва не поперхнувшись упрятанным под язык кольцом, как лодка полностью погрузилась в воду. А на поверхности остались только несколько беспорядочно размахивающих руками охотников.

Вовка, который с головой ушел под воду, дернулся, отталкиваясь от лодки, и с силой засучил руками, норовя освободить кисти из плена. Выдернул скукоженную ладонь на волю, и рванулся к поверхности.

Вынырнул, замотал головой, стряхивая воду. Зрелище особо не удивило. На середине реки, повинуясь взмахам десятка весел, к ним плыла большая лодка. Точь-в-точь, как одна из тех, которых они сумели разглядеть с кручи. Когда их нескончаемый поток двигался по реке в сторону крепости.

Повернул голову в сторону берега и разглядел еще одну лодку, в которой, как предположил Кубик, находился его спутник.

Впрочем, рассуждать было некогда. Украшенный множеством щитов струг приближался с невероятной скоростью. И намерения воинов, выглядывающих с обеих сторон из-за высокого носа ладьи, были предельно ясны. Чего стоили одни топоры и копья, которые можно было заметить в руках воинов.

Владимир извернулся, стянул сковывающую движения одежду и поплыл к виднеющемуся вдалеке берегу.

Широко взмахивая руками, легко преодолел с десяток метров и заметил, что совсем рядом от него из воды высунулась рука. Мелькнула и вновь скрылась в волнах.

Даже не успев подумать, на рефлексах, нырнул и ухватил скользкую ткань… Вытянуть тонущего оказалось куда легче, чем оторвать от себя. "Утопленник" с нечеловеческой силой вцепился пальцами в его плечо и норовил утащить с собой под воду.

— Чтоб тебе… — успокоил Кубик паникующего "утопленника". Короткий удар пришелся тому прямо в лоб. Этого хватило. Человек затих.

"Вот и славно", — Вовка схватил пловца за клок длинных перепутанных волос и поплыл дальше.

Войдя в ритм, сумел оглянуться и обнаружил, что судно слегка изменило направление движения и теперь идет наперерез второй лодочке, быстро сокращая с ней расстояние.

И тут он расслышал щелкающие звуки, свист… Это лучники с варяжского струга выпустили стрелы. Однако залп имел, скорее, предупредительный характер. Сидящие в челноке прекратили грести и замерли, уткнув головы в колени.

Тем временем, вода слегка потеплела. Вовка коснулся ногой дна. Ноги по щиколотку погрузились в вязкий ил. Однако глубина была еще приличной. По грудь. Торопливо передвигая ногами, Кубик двинулся к берегу.

Преодолев последние метры, выпрямился и, потянув за собой бесчувственное тело, шагнул на твердую почву.

Уже возле самых деревьев оглянулся, охватив взглядом всю панораму.

Метрах в ста от них, подойдя вплотную ко второй лодочке, качался варяжий струг. Что происходит с сидящими в лодке людьми, разглядеть не сумел.

Но когда в опасной близости от него просвистела одинокая стрела, пущенная кем-то из воинов, ожил.

"Нужно сваливать", — принял он единственно верное решение, подхватил оборванца и шагнул в заросли.

Уже продираясь сквозь частокол гибких ивовых прутьев, Кубик с искренним удивлением сообразил, что идет совершенно нормально. Не испытывая никакого дискомфорта от выбитого колена.

"Одно из двух. Или стресс лучший лекарь, или способ переноски, которым воспользовались пленившие его, сумел вправить сустав куда лучше, чем неловкие старания Абрека, — вспомнив про товарища, загрустил. — Хорошо, если он был в той лодке? Хотя? Как тут угадаешь?"

Миновав заросли, опустил поклажу на траву и впервые за все время сумел рассмотреть представителя местного населения. Зрелище не вдохновило. Всклокоченные пегие волосы, смугловатое, с реденькой бороденкой, лицо. Рябое, иссеченное множеством морщин. Мокрая одежда, облепив довольно щуплую фигурку, выглядела ничуть не лучше половой тряпки, которой уборщица в его спортклубе мыла пол. Ветхая, ремкастая дерюга, перетянутая на поясе крученой веревкой.

"Охотнички, тоже мне…" — снисходительно усмехнулся здоровяк и принялся за оживление. Навыки, полученные за время спортивной карьеры, пригодились. От нагрузок, которыми иной раз злоупотребляли молодые азартные тяжеловесы, травмы и обмороки у них случались куда чаще, чем можно подумать, и волей неволей штангистам пришлось осваивать приемы первой помощи.

Так или иначе, но после непродолжительной процедуры, лохматый закашлялся, исторг из себя целый фонтан воды и хрипло задышал.

"Вот и молодец", — уложив аборигена на спину, Кубик продолжил реанимационные мероприятия. Скорее, уже для собственного согрева. Скинутая одежда весьма облегчила спасение, однако сейчас, на берегу, ее отсутствие стало минусом.

Наконец, слегка согревшийся спаситель прекратил сгибать руки и без того очнувшегося человека.

Мужчина моргал редкими ресницами, с ужасом глядя на здорового, как шкаф, Вовку, который, легко преодолевая слабое сопротивление, разводил и сводил его руки к груди.

— Ничего, — благодушно усмехнулся спасатель, отпуская жертву. — Заодно и согрелись. Тебе тоже не помешает.

Голос спасенного прозвучал хрипло и неразборчиво.

"Что он мог сказать в такой ситуации? — замер на мгновение Владимир. — Ну, логичнее всего предположить, что спасибо?

Впрочем, нет, скорее интересуется моим происхождением и фамилией?"

— Я Владимир, — долбанул он себя в могучую грудь. — Понимаешь? Владимир.

— А ты? Как звать? Имя? — он уставился на лежащего.

Тот не ответил, а только закрутил головой, пытаясь определиться во времени и пространстве.

— Нету никого… — пояснил Кубик, не особо надеясь, что его поймут. Изобразил руками водную гладь и ткнул большим пальцем вниз. — Утонули… А других в плен взяли…

— Криваш, — неожиданно произнес мужичок, приподнимаясь. Он добавил еще что-то, но куда менее разборчиво.

— Хорошее имя, если, конечно, это имя, — поощрил Кубик. Всмотрелся в лицо собеседника и заметил, что один глаз того прикрыт верхним веком.

— Ага, значит, не соврал. Кличка, как говорится, в масть.

Кубик провел ладонями по испачканному песком плечу, стряхивая клочья прибрежной тины.

И тут владелец образного имени вновь заговорил. Быстро и с малообъяснимой Вовке интонацией.

Голос Криваша дрогнул, сорвался, а сам он застыл, склонившись в глубоком поклоне.

— Это еще чего? — построжел Вовка. — Эй, братишка, хорош…

Он несильно ткнул скорчившегося перед ним аборигена в бок пальцем: — Смирно.

Слушатель, уловив в голосе Кубика неудовольствие, выпрямился, осторожно поднял голову и повторил шипящее слово, указав на Вовкино плечо. Кубик проследил за его жестом.

— Ну и чего? — он посмотрел на свою, исполненную в одном из Европейских салонов, наколку. Хитросплетение непонятной вязи, по мнению заказавшего сей "партак" Владимира, должно было стать отличной памятью о его первой заграничной поездке. Однако едва не явилось причиной громадного скандала. Когда на следующий день, сияя чуть воспаленным узором, Кубик вышел на помост, тренер едва не упал со стула. Он долго и с искренним возмущением матерился, потом, посулив идиоту миллион кар, приказал залепить кожу пластырем.

— Ты пойми, Вова, это ты не себе наколку сделал, ты всем, кто за тебя болеет, вот этакий буржуйский узор наколол. А что он тебе там написал? Ты знаешь? Может, это какой выпад? — воспитанный старыми правилами, наставник искренне считал, что перестройка — это вовсе не повод расслабляться, а скорее, хитрая выдумка компетентных органов, чтобы выявить всех поддавшихся на провокацию, а уже после взять в крепкие ежовые рукавицы.

Потом, когда политический климат потеплел, и наколки вошли в моду, он выяснил, что выполняя его просьбу "чтоб красиво", француз набил первый попавшийся в каталоге узор, который составители выдавали за древний славянский оберег.

— Ну и?.. — риторически глянул на тыкающего пальцем в узор аборигена Вовка. — Ясен пень, чего-то он у вас означает, вопрос что?

Он вдруг припомнил виденный как-то в телевизоре фильм, где душка Харатьян "разводил" жителей Латиноамериканского континента своим божественным происхождением.

"Вряд ли, — с сомнением покосился Кубик на замысловатый узор. — С нашим-то везением…"

Тут он шевельнул языком и едва не подавился пресловутым кольцом, которое все это время мусолил во рту.

"Ну, надо же? — в очередной раз удивился путешественник. — Сто раз мог потерять… ну, или проглотить, — он выплюнул кусочек серебра и в растерянности глянул на голые ноги. Кроме свободного покроя спортивных трусов на нем ничего не было.

"И куда деть? — озадачился Вовка. Он едва не попытался надеть колечко на палец, но вовремя остановился. — Ну, уж нет. С этим я погожу".

Заметив на шее у стоящего перед ним кожаный ремешок, аккуратно протянул руку.

— Амиго. На время, презент, — попросил Кубик разрешения и, не дожидаясь ответа, стянул с охотника трофей.

— Отдам. Чес слово, — успокоил он хлопающего глазами лесного жителя. — Потом…

Распутал нехитрый узел и повязал злосчастное кольцо на своей шее.

Давая неудачливому охотнику прийти в себя после изуверской реанимации, Вовка опустился рядом и, обхватив голые колени руками, затих.

"Странно, переживания и события последних дней вовсе заглушили остатки чужих воспоминаний. А с другой стороны, наверное, нужно просто более внимательно прислушиваться к себе?"

Кубик попытался расслабиться и проделать задуманное, но, кроме легкого озноба, и то, скорее, от холода, не почувствовал ничего.

"Ну и ладно, сам обойдусь", — рассудил он и решительно поднялся. А оглянувшись, увидел, что его новоявленный спутник успел незаметно отползти на приличное расстояние и теперь сидит у самого края поляны, не сводя с Вовкиного плеча настороженных глаз.

— Что, опять? Голого мужика не видел? — уже всерьез рассердился спортсмен. — Ну, наколол я по молодости, да глупости неизвестно чего, дел-то? Как тебе, дятлу, объяснить. И главное, по-русски ты ни бельмеса. Да и я по-вашему… Кто вы хоть такие? А впрочем, какая мне разница? Ильмени там или вятичи… — Припомнил он названия, застрявшие в голове со школьных времен.

— Вот, что, — решил не умножать сущностей Кубик. — Хочется тебе на эту страсть таращиться, дело хозяйское, только нам здесь сидеть не резон. — Веди-ка меня к вашим. Может, хоть там кто толком сможет что да как объяснить.

Увы, монолог его никакого результата не возымел.

— Блин, ночь скоро, я, что, без штанов должен по лесу шастать? — громко, словно разговаривая с глухим, рявкнул отчаявшийся объясниться с бестолковым аборигеном Кубик. Он состроил грозную физиономию и произнес, медленно тыкая пальцем в свое плечо: — Не знаю, что ты тут углядел, но если мы сейчас отсюда не уйдем, эти, с реки нам похожие, на другом месте, стрелами нарисуют. Понял?

Слушатель втянул голову в плечи, и, наконец, проявил первые признаки понимания.

Он опасливо ткнул пальцем в узор на Вовкиной коже и прошепелявил несколько слов, причем с явным неудовольствием.

— А то? — видя, что лед тронулся, усилил нажим Владимир. — Вот дождешься, они причалят, и кирдык нам.

Кривша поднялся с корточек, вздохнул и согласно кивнул головой, приглашая следовать за ним.

— Во-от. А то, понимаешь… — удовлетворенно протянул Кубик, пристраиваясь в арьергарде. — Веди, "Сусанин".

Идти по колючей траве и сосновым шишкам босиком оказалось занятием не из приятных. Однако Вовка, стоически перенося тяготы лесного быта, безропотно шагал следом за ловко пробирающимся сквозь заросли охотником.

Отдохнув за время довольно длинного перехода всего раз, они выбрались из леса и оказались возле высокого холма. Поросший редкими кустиками, он возвышался над всей округой.

— Туда, — жестом указал охотник на вершину.

— Чего-то мне это вовсе не нравится, — болезненно потирая ступни, прокомментировал Кубик действия проводника. — Неужели вы там живете? Ой, темнишь, одноглазый.

Однако, понимая бессмысленность, спорить не стал, а мирно зашагал по мягкому травяному ковру.

Взобравшись на самый верх, плюгавый проводник остановился и с опаской ткнул пальцем в одинокий столб, вкопанный посреди ровной площадки. Пробормотал что-то и неожиданно бросился бежать вниз. Причем, делал это он с такой прытью и скоростью, что уже через несколько секунд почти скрылся из виду.

— Вот тебе, бабушка, и здрасте, — обалдев от такой выходки, протянул Кубик, даже не делая попытки догонять обманщика.

— Нужно было тебя там, в речке, и оставить, ренегат… — беззлобно понужнул Вовка аборигена и захлопал себя руками. Здесь, на продуваемом всеми ветрами холме было вовсе не жарко.

"Замерзну же на хрен", — представил Кубик ближайшую перспективу ночевки в чистом поле.

Он развернулся, собираясь спуститься с ветродуя на равнину, но раздумал: "Глянуть, что там за столбы понатыкали? Коли уж приперся?" — рассудил он и зашагал вперед.

По мере приближения к странному сооружению, понял: то, что он принял за столб, оказалось неаккуратно обтесанным стволом дерева. Причем, изображала вырезанная любительской рукой фигура угрюмого, длиннобородого мужика, на груди которого выделялся узор, как две капли похожий на его татуировку.

"Вот оно, как?.. — присвистнул Кубик. — Говорили мне, с синькой осторожнее надо. Чтобы в непонятную не попасть", — он вспомнил обстоятельный рассказ дяди Гоши, соседа по квартире, отмотавшего без малого червонец, о понятиях и прочей уголовной романтике.

Вовка приблизился к идолу и провел рукой по шершавому, изрытому ветрами и дождем дереву. "Давненько стоит, — понял исследователь. Ковырнул пальцами ноги утоптанную землю возле столба и оглянулся. — Ага".

Чуть левее от истукана увидел темное пятно кособокой двери, ведущей в заросшую травой землянку.

"Это уже интересно…" — и тут, совершенно не к месту и не ко времени, он вспомнил старый мультик, про плюшевого медведя. В ушах зазвучал Леоновский баритон, напевающий известную всем детям советской страны бурчалку. Дом совы?.. Не похоже, скорее, кролика.

Он уже успел сложить пару цифр и понял, отчего так переживал спасенный им дикарь. Ясен пень, увидев на моем плече опознавательный знак местного божка, он принял меня за адепта этого идола. Ну, а мои обезьяньи ужимки воспринял, как приказ отвести к месту проживания этого символа языческой культуры. И… судя по всему не только… Если рассуждать здраво, то под вывеской, на которой написано кролик, сова жить не может. Скорее всего, это дом служителя древнего культа.

Кубик почесал затылок, пытаясь вспомнить, как он зовется.

"Волхв… Точно, они еще князю, как его, Игорю, напророчили несчастный случай со змеей".

Впрочем, духарился Вовка, скорее, от неуверенности: "Одно дело читать о всяких там магах и волхвах в книжке, другое — встретить его вживую".

"А, семи смертям не бывать…" — решился Кубик и, подтянув резинку трусов, коротко стукнул в трухлявую дверь.

Увы, ни звука в ответ. Постучав еще пару раз, уже от души, решительно пихнул створку ладонью.

Дверь дрогнула, но устояла. "Интересно, может, он по делам ушел? — озадачился Кубик. Глянул внимательно и рассмеялся: — Идиот, а дверь он на врезной замок закрыл?

Не срастается. Значит, там. И просто не желает открывать. Логично. И в чем-то справедливо. Мало ли кто по лесу шастает?"

Владимир озадаченно потоптался возле двери, и тут его внимание привлекло полчище мух, над громадным валуном, лежащим недалеко от входа.

Присмотревшись, исследователь понял, что трапезой для этого роя стали продукты. Сложенные на импровизированный стол куски вяленого мяса и раскисшие, грязно-серые лепешки из перемешанной с отрубями муки.

"Давай думать, — обратился Вовка к себе. — Так понимаю, это харч, который местное население поставляет жрецу неведомого культа. А раз продукты не тронуты, то?.."

Додумывать не стал. Уперся в хлипкую дверь и легко, почти без усилий выломил деревяшку, служащую засовом.

Дверь тихонько скрипнула и приоткрылась.

Кубик нерешительно оглянулся в поисках чего-нибудь, напоминающего оружие, не нашел и, вытерев со лба пот, шагнул вперед.

И оказался в полной темноте. В нос ударил тяжелый запах. Пахло сыростью, плесенью, и еще чем-то отвратительно-противным.

Вовка прижал дверь ногой и всмотрелся: "Хм. Так и есть". Несколько ступеней, низкий, сложенный из ошкуренных бревен, потолок. Утоптанный земляной пол. А в углу убого жилища, на длинной скамье лежал ворох грязных шкур.

Осторожно, готовый в любой момент выскочить наружу, Кубик шагнул к ложу местного шамана. Так и есть, среди изъеденных молью меховых покрывал виднелся клок седых волос, обрамляющий худое, почти полностью высохшее лицо. Больше похожее на обтянутый пергаментом череп, оно напоминало высушенную мумию.

"Похоже, старый был. Наверное, от возраста и помер", — уже чуть спокойнее подумал Володя, отступая к двери. Обвел взглядом пространство пещерки и заметил висящую на вбитой в стену щепке довольно чистую рубаху. Длинную, с красновато-бордовым хитрым узором по вороту. А рядом, на специальной подставке стояла настоящая волчья голова. Впрочем, вглядевшись, Кубик сообразил, что это просто отлично выполненный муляж.

— Вот это дают… Славяне, — прочистил горло Кубик. Он воровато оглянулся и, словно невзначай, стянул с вешалки распорку с рубахой. Подумал и прихватил заодно и портки.

"Ему уже все равно, а мне без одежды вовсе край", — попытался оправдать он вынужденное мародерство.

Не видя смысла оставаться дольше наедине с покойником, Кубик выбрался наружу, с наслаждением вдохнул пахнущий травой воздух. Глянул на небо, которое стремительно затягивало громадными, чернильного цвета тучами.

Впрочем, крылатая фраза Винни-Пуха про начинающийся дождь не выговорилась. Мешало воспоминание об увиденном.

— "Тем не менее, нужно спешить", — рассудил Владимир, торопливо натягивая широкие штаны. Затянул тесемки и вдел руки в украшенные замысловатым узором рукава рубахи.

Увы, дедок явно не был атлетом. Натянуть узковатую одежду оказалось сущей мукой. Опасаясь разорвать тесный ворот, Вовка вывернул руку и попытался расправить его. Треснула ткань, ладонь скользнула в пройму и зацепилась за натянутый ремешок.

Кубик сделал еще одну попытку освободить руку и почувствовал, как мизинец скользнул внутрь кольца.

— Ох, — он зажмурился, ожидая чего угодно. Вечной темноты, полета по бесконечному светящемуся коридору… но ничего не случилось. В смысле совсем.

Неуступчивая рубаха, наконец, оказалась на широких плечах штангиста, а рука с надетым на палец кольцом, выскользнула из ворота.

— Ф-фу, — Вовка осторожно приоткрыл один глаз. Оглядел темное от наползающих облаков поле и осторожно снял с шеи оборванную тесемку.

"Ну вот, а ты говоришь… — облегченно выдохнул Кубик, и повел плечом. — Хорош. А?"

И, завершая наряд, подпоясался тонким, из множества цветных нитей поясом.

То, что произошло с ним, можно было охарактеризовать одним словом: Озарение.

Ни ярких вспышек, ни мелькания образов, просто все стало ясно и понятно. А затем в голове прозвучал тихий, доносящийся, словно из невероятного далека, голос:

"Не так… Все не так… — с горечью констатировал он неизвестно что. И тут же, словно поясняя, закончил: — Не так я думал уйти. Плохо вышло. Не оставив после себя никого, не передав знаний. Что теперь с ними будет?"

"Кто ты, — словно очнулся от сна голос. И не дожидаясь ответа, продолжил: — Странно, я не вижу тебя. Зачем же ты надел мой пояс? Ты злой дух, леший? Чей слуга?"

Не зная, стоит ли отвечать, Кубик проглотил комок в горле и откашлялся.

"Я вижу кольцо, — все так же, без эмоций, констатировал невидимый собеседник. — Чужое кольцо, но полное силы. И оно не твое…"

"Что ж, пусть. Чему быть, того не миновать, — подвел итог голос. — Значит, великим богам угодно так: теперь ты займешь мое место. Волхв. Служи великому Семарглу, как должно. Без устали и сомнений… Прими мою силу…"

Голос затих, угасая, а тело Владимира начала сотрясать мелкая дрожь. Он медленно опустился на землю, замер, словно впитывая в себя ее силу, и вдруг все окончилось. Наваждение пропало.

— Та-ак, — протянул Кубик, возвращаясь в реальность. "Окредитовали и уполномочили… А меня спросить? Я вам, что, пешка?" — он потряс головой, сбрасывая морок.

Высоко в небе сверкнула молния, и тут же грохнуло. Да так, что заложило уши. Застучали о землю крупные капли дождя.

Кубик оглянулся, пытаясь сообразить, где укрыться от ливня. Возвращаться в землянку? Вот чего хотелось меньше всего, так этого. Однако пришлось. Осторожно протиснулся внутрь и замер у порога.