Глава 1

Командир части опустил трубку, потер шрам, пересекающий скулу, и ткнул в кнопку "Каштана". Коробочка хрюкнула и отозвалась голосом старшего лейтенанты Семенова. – Дежурный слушает.

– - Круглов в части? – Оборвал подчиненного командир. Ко мне его.

– Так, он после отработки… Вы его домой отпустили.

– Точно. – Вспомнил Овчарук об устроенном инструктором по боевой подготовке цирке.

– Тогда вот что… – Капитан второго ранга покосился на фотографию очкастого Генсека. Дернул щекой, давя невольное раздражение и закончил. – Отправь "помощника", пусть вытаскивает на службу. В любом виде. Хоть пьяного, хоть какого.

– Круглов же не пьет. – Удивился старший лейтенант несвойственной командиру забывчивости.

– Да знаю я. – Овчарук вновь досадливо поморщился. – А ты молод еще, старшим указывать.

– Есть отправить "оповестителя" к капитану Круглову. – Продублировал приказ дежурный, сообразив, что шутки кончились.

Серега Круглов стоял посреди комнаты, и тупо смотрел на разбросанные по полу вещи. Наконец отмер, заглянул под кровать. Растянутые пружины панцирной сетки, пыльные полосы. – Понятно. – Сергей аккуратно переступая прошел к застеленному клеенкой столу, и прочитал короткую фразу, размашисто выведенную на тетрадном листке.

"…Пропади ты пропадом, с твоей службой".

Подписи не было, да она была не нужна. – Ольга давно обещала послать все к такой то матери, и вернуться в Арсеньев к родителям.

– Семейная лодка разбилась о быт. – Задумчиво пробормотал капитан и нагнулся за лежащей на грязных половицах варежкой.

Узорчатые, с красивым скандинавским орнаментом, рукавички он привез жене в прошлую осень. – Она долго разглядывала подарок, а после вздохнула и, сделав над собой усилие, улыбнулась. – Спасибо, милый, теперь еще бы сапоги взять, и хоть замуж…

Сергей опустил забытую вещь на стол. – Вернется? – Вопрос без ответа. Олька могла долго молчать, но когда прорывало, шла до конца. – Он обвел взглядом убогую обстановку временного жилья. Громадная печь с треснутой чугунной дверцей, бугристые, окрашенные серой от времени известью стены. А что сказать, Остров Русский он и есть остров. Пять месяцев туман, остальное морось. А зимой пронизывающий колючий от летящей каменной пыли ветер, стылое море, и корявые деревья на сопках.

– Разрешите? – Дверь скрипнула, приоткрылась, в проеме возникла голова старшего матроса Иванчикова. – Вас в часть, срочно. Папик…, виноват…, товарищ командир, приказал.

Старослужащий стрельнул взглядом, пеленгуя творящийся в комнате беспорядок, и исчез в коридоре.

– Твою… – Вырвалось у расстроенного капитана. – Он скривился, точно от зубной боли. – Послать, что ли всех? Надоели. – Однако, вздохнул, поправил воротничок застиранной "мабуты", натянул на лысеющую голову черную пилотку, поправил согнутый краб-кокарду и шагнул к выходу. Потянул руку к карману, отыскивая ключ, однако замер, усмехнулся и плотно впечатал обитое дерматином полотно в косяк. – Кому , а главное что здесь брать…

– Пошли, орелик. – Кивнул офицер посыльному, и двинулся по заставленному соседским барахлом коридору навстречу к яркому августовскому солнцу.

– Капитан Круглов по вашему приказанию прибыл. – Доложил Сергей, входя в кабинет командира, через полчаса.

Овчарук с трудом выбрался из-за стола. Громадное тело нависло над обманчиво щуплой фигуркой подчиненного. – Ты чего такой? – Удивился командир подразделения сухости в голосе офицера. Обиделся, что с выходного выдернул?

– Никак нет. – Вильнул Круглов взглядом, но поняв, что отмолчаться не выйдет, раскололся. – Ольга уехала. Домой. – Думал в Арсеньев смотаться, поговорить.

– А, ну это понятно. – Командир привычно потер шрам. – Ты, вот что, Сергей, не гони волну. Пусть успокоится, с матерью поговорит, поплачет. А потом, в субботу, приедешь. …Ты меня слушай. – Чуть смягчил наставление старший товарищ. Моя, знаешь сколько раз уходила? Я в этом деле уже стратегом стал. Ты не спеши. К тому же и не получится сейчас разговора у вас. По себе знаю.

Командир глянул на выцветшую брезентуху, обтягивающую плечи капитана, и построжел. – У тебя форма в части? Ходишь, как не пойми чего… на тебя глядя и бойцы…

– Никак нет, – вынужденно признался Круглов. – Форму дома оставил. Только там плесень страшная, боюсь, тужурка уже зеленой стала.

Капдва посопел перебитым в юности носом. – Ладно, черт с ним, обойдутся. Тоолько ботинки хоть почисти. – В Штаб флота поедем.

– Круглов аккуратно двинул бровью, обозначив вопрос, но промолчал. – Захочет сам скажет, нет, спрашивать бесполезно.

К начальнику штаба. – Уточнил Мойша, как за глаза прозвали командира местные остряки.

– Неужели меня там знают? – Искренне удивился капитан.

– Тебе не по фиг? – Отозвался командир, натягивая свою фирменую. Шитую по заказу фуражку. – Знают, не знают… – Буркнул он, проверяя дверцу сейфа. – Может и хорошо, что не знают.

– Шагай, а то до вечера провозимся. – Подтолкнул он подчиненного.

Полчаса перехода на стареньком разъездном катере пролетели незаметно. Сергей сидел, на затертой суконными брюками сослуживцев скамейке, подставив лицо прохладному ветру. Мелкие брызги от разбивающихся о форштевень "горбача" волн приятно холодили кожу, но мысли крутились вокруг семейных проблем. Впрочем, думалось как-то лениво и беспредметно: Думай не думай…, какая разница, все равно ничего не изменишь: Очередь на жилье подойдет бог знает когда, зарплаты в триста рублей с копейками ей на неделю, а мне даже майорская звездочка ближайший год- два не светит.

– В тридцать лет ума нет, и не будет. – Всплыла в памяти затертая пословица. Круглов поднял голову, глянул на белоснежный лайнер, пришвартованный к причалу Морского вокзала.

– Александр Пушкин. – Прочитал он латинские буквы, выведенные на громадной трубе воздуховода. – Живут же люди…

С круизного судна, горой возвышающегося над проходящим мимо катером донеслась заводная песенка про белый теплоход.

"Горбач" миновал остроносые обводы выстроившихся у причала кораблей, и ткнулся бортом в кранцы совсем рядом с пижонским катером ЧВСа.

– Вперед. – Выбрался из каюты Овчарук. Зевнул, потянулся, разминая громадные, по медвежьи покатые плечи, и одернул кремовую рубашку на вполне оформившемся животике. Кочегарка,с колько себя помню, дымит… А я вот… все толстею. – Невнятно на что посетовал он, двигаясь по квадратным плитам.

– Скажите, товарищ подполковник. – Кинулся к офицерам плюгавый паренек с зажатым в ладони микрофоном едва сослуживцы оказались вне территории базы. – Что вы думаете по поводу неуставных взаимоотношений в армии?

Корреспондент призывно кивнул наползающей камере, которую держал в руках узкоглазый, одетый в модную, вареную джинсу азиат.

– Мы снимаем передачу для японского телевидения, и нас очень интересует мнение простых офицеров… – Кочетом разливался ведущий.

– Не знаю, как в армии, а я на флоте служу. – Буркнул капитан второго ранга, ненароком отворачивая лицо от объектива.

– А вы? – Переключился гламурный корреспондент на Круглова. – Простите, не знаю вашего звания, товарищ военный.

– От..сь. – Лаконично попросил Сергей и легонько придержал запястье тычущего микрофоном ему в лицо репортера.

– Ох. – Искатель жареных фактов ойкнул, и выронил обтянутый поролоном атрибут на бетонку Корабельной набережной. – Что вы…

Офицеры, не обращая внимания на стоны и причитания начинающей звезды масс медиа, двинулись в направлении возвышающегося над площадью здания.

– Ты смотри, чего творят. – Усмехнулся Овчарук. – Под окнами у штаба флота, японы мать, кино снимают.

– Да, ладно. – Бесстрастно отозвался Круглов,- ему теперь долго придется этот микрофон левой …

Он потянул тугую дверь парадного входа и пропустил вперед командира. – Прошу, ваше превосходительство товарищ подполковник.

Овчарук сердито покосился на скомороха, и повернулся к часовому.

– Пожалуйста, предъявите пропуск. – Заучено пробормотал морпех.

– Спроси у дежурного. – Ответно кивнул на сидящего в глубине холла офицера Мойша.

Они прошагали по заляпанной сухой пылью ковровой дорожке мимо часового, неподвижно стоящего у пирамиды с бархатным знаменем, и приблизились к сидящему за стойкой офицеру с синими просветами на флотских погонах.

– Слушаю. – Дежурный оторвался от заполнения журнала и глянул на посетителей.

– По вызову, к начальнику штаба. – Коротко проинформировал Овчарук. – Товарищ со мной.

Полковник снял трубку прямой связи. – Товарищ вице-адмирал. Прибыл… э, капитан второго ранга Овчарук – Пропустить? Есть.

– Одну минуту. – Заметив висящий на поясе у спутника капитана второго ранга нож, добавил дежурный по штабу. – Оружие придется сдать.

Круглов покрутил головой, решив, что тот обращается к кому-то еще.

– Да, да, ваш нож. – Подтвердил старший офицер.

Круглов вопросительно глянул на командира и отстегнул карабин. – Прошу.

Ножны негромко стукнули о дно сейфа.

– Проходите. – Разрешил дежурный.

– Охраннички, ети его… – Пробупрчал Сергей, шагая по лестнице. – Ножик углядел, а ствол в наплечнике, промухал. – Он поерзал локтем. – Да их тут всех в три смычка можно спеленать. Чисто дети.

– Хватит Сергей. – Одернул Мойша. – Не до того. Сразу скажу, деталей не знаю. Позвонил начальник управления, приказал отобрать самого надежного из боевых офицеров. Прибыть с ним к Начальнику штаба флота, срочно. Все.

Круглов замер возле кабины лифта. – Ну ладно, молчу. – Он прочитал строгую надпись: Пользоваться лифтом разрешается только оперативной службе.

– Ничего, пройдемся. Третий этаж, не седьмой. – Потянул его за рукав командир. Они поднялись в приемную.

– Георгий Николаевич ждет. – Поднял голову от бумаг порученец.

Овчарук поправил фуражку, скосил глаза на потертый комбез Сергея, выдохнул и отворил тяжелую дверь.

– Здравствуйте, товарищи офицеры. – Начальник штаба, стоящий до этого у широкого, во всю стену окна, прошел по скрипнувшим доскам неровного паркета. – Пожал руки, кивнул на виднеющийся в оконном проеме кусок набережной и пирс БПК. – Видели? Под носом у штаба, империалисты кино снимают. А выгнать нельзя, Москва разрешила… Новое мышление… Мать его…

– Ладно, – адмирал вернулся за громадный, уставленный телефонами стол. – Присаживайтесь, товарищи.

Он переложил несколько бумаг, словно собираясь с мыслями. – Крамской доложил, что вы подберете лучшего… – Глянул он на невзрачную фигурку Круглова. – Это он и есть? – Поинтересовался адмирал у капитана второго ранга.

– Так точно. – Произнес Овчарук, сделав попытку встать.

– Ну, хорошо. Тогда, так. Я пообщаюсь с товарищем, а вы обождите в приемной. – Распорядился хозяин кабинета.

– Есть. – Кап два наконец выбрался из-за гостевого стола. – Разрешите идти?

Дверь за командиром морского разведывательного пункта закрылась.

Начальник штаба снял очки в толстой оправе и потер глаза. – Сегодня убываете в Москву. Командировочное предписание будет оформлено штабом флота в управление Главного штаба ВМФ. – Произнес он. – По приезду в Москву вам надлежит доложить о прибытии по этому телефону, – адмирал протянул офицеру картонный квадратик. – В дальнейшем вы поступаете в распоряжение первого заместителя начальника главного разведывательного управления Максимова. Он поставит задачу. И еще. Убыть в гражданской форме одежды. Документы, которые могут связать вас с фактическим местом вашей службы оставить в части. Адрес и цель командировки секретны. Ваш командир будет проинформирован в полагающемся ему объеме. Все понятно?

– Разрешите? – Капитан поднялся. – Будет ли мое задание связано с тропиками?

– А отчего вас это интересует? – В свою очередь спросил адмирал.

– У меня окончился срок вакцинации, поэтому…

– Понял. – Оборвал его начальник штаба. – Тебе все сообщат на месте.

Он помолчал, и продолжил уже другим тоном. – Сергей Михайлович. Я и сам не в курсе задачи, которую вам предстоит выполнять. Могу сказать только одно. Я пообещал, что пришлю надежного и опытного человека. Не подведи.

– Так точно, товарищ вице-адмирал. – Вытянулся Круглов.

– Пригласи зайти твоего командира. – Распорядился начальник штаба. – А тебе… Завтра с утра приказываю явиться в канцелярию штаба. Получишь командировочные, билеты, и вперед. – Он протянул ладонь, подводя итог. – Удачи, товарищ капитан.

Обратно на остров Русский катер шел уже в темноте. Прошел створы, миновал узкий пролив и обогнув мыс, причалил в базе. Территория бухты, в которой располагалась их часть, встретила непривычной тишиной. Личный состав, убыл на выполнение курсовой задачи: Мероприятие ответственное, поэтому Овчарук, который получил распоряжение с вопросами к подчиненному не приставать, а считать его с завтрашнего дня убывшим в командировку, рассудил здраво. – Меньше знаешь, спокойнее спишь. И потому сейчас он куда сильнее переживал за бойцов из молодого пополнения, для которых это ночное погружение было первым.

– Бывай здоров. – Пожал он жесткую, словно березовая доска ладонь диверсанта. – Ни пуха, ни пера. Возвращайся. А с Ольгой я поговорю. Номер телефона ее родни у тебя в деле есть. Объясню, и мозги вправлю. Служи спокойно. И удача тебе в купол. – Окончил он инструктаж прибауткой, поправил фуражку и двинулся к ярко освещенному зданию штаба. Ночь предстояла не спокойная.

Топать через весь остров в поселок Круглов не стал. Да и зачем? – Документы с собой, гражданский пиджак и брюки висит в кабинете, а поспать можно и на диване.

"На катере, который пойдет за живущими во Владике офицерами и доберусь. – Резонно рассудил он, укладываясь на продавленный диван в своем кабинетике.

Заснул сразу, словно и не было этой необычной поездки и странного задания.

А ночью приснилась тягучая, словно нуга, арабская мелодия…

Однако проснулся за полсекунды до звонка будильника. Привычно хлопнул по пластмассовой кнопке и рывком соскочил с дивана. Вставать иначе было чревато тяжкими телесными повреждениями.

Быстро привел себя в порядок и натянул пропахший сыростью пиджак. – Никак толстею? – мимоходом удивился капитан, пытаясь застегнуть оторванную пуговицу.

Доспать на катере не удалось. Помешал вовсе не утренний туман. Вспомнилась странная, если не сказать больше, беседа с высоким начальником. Виданное ли дело, командировка в Москву. И не просто, а…

Выкинуть из головы неуместные рассуждения не удалось, но и придумать логически правдоподобную версию, тоже.

Скорый поезд Владивосток-Москва отправляется с первого пути низкой платформы. – Оповестил неразборчивый голос диктора. Капитан легко запрыгнул на ступеньку и шагнул в пропахший гарью от закипающего титана вагон.

"Место номер…,- Теперь этот мирок на долгие восемь суток станет его временным домом. – Посетовал пассажир на скаредность флотских финансистов. – Казалось, что проще, выписать проездные документы на самолет? Однако, нет. И плевать сонному прапору из ВОСО, что командировочное удостоверение подписал сам Начальник штаба. Дурдом. Одно слово – перестройка.

Уложив легкую сумку на верхнюю полку, вздохнул, и двинулся в сторону расположенного в конце вагона клозета. Когда он вернулся обратно, уже в старом, видавшем виды спортивном костюме, обнаружил, что в купе уже появился сосед.

Мужичок, не утруждая себя условностями, уже раскладывал на столике немудреную снедь.

– Будем знакомы. – Протянул он Сергею влажную ладонь. – Игнат.

Круглов ответно представился и неприметно вздохнул. – Тип известный. Пролетарий, без особого интеллекта, но уверенный в своем праве судить всех и обо всем. Хорошо, если подобный субъект проедет пару сотен километров, и сойдет на неизвестной станции, оставив после себя лишь газетный мусор и яичную скорлупу, куда хуже, если он едет далеко… Тогда придется слушать его треп всю дорогу.

– На посошок, за знакомство… – Хитро глянул сосед на отвернувшегося к окну Сергея, едва поезд отошел от перрона.

– Не пью. – Хотел буркнуть капитан, однако произнес совсем не то, что собирался. – Святое дело. – Вырвалось у него, как показалось даже против его воли.

Он так удивился, что даже не заметил, как в руке оказалась наполненная предусмотрительным спутником походная дюралевая стопка.

Закусив выпитое куском вареного мяса, Сергей взглянул на сидящего против него куда внимательнее. Благо, что кроме них в купе еще никто не подсел.

– Ага… – Словно подслушав мысли капитана, отозвался мужичок. – После Уссурийска сядут… А пока… – Он ловко, в два движения разлил водку. – Опыт. – Усмехнулся Круглов, глянув на идеально равные порции.

И вновь показалось, что сосед услышал его невысказанные слова. – Ни какой сложности. Раз-два. И только. Главное не смотреть, а ориентироваться на слух. – Пояснил тот технологию правильного разлива.

– Бывает. – Только и смог ответить Сергей.

Он выслушал короткий тост собутыльника и бездумно махнул свою стопку. Спиртное мгновенно впиталось в стенки желудка, стало легко и спокойно. Отпустило. – Как говорят в таких случаях.

– Вот я и говорю… – Словно продолжая начатый разговор, произнес Игнат, смачно пережевывая тонкий пластик сухого, явно купленного в привокзальном буфете сыра. – Зачем Сергеич виноградники порубил? – Кому от того польза?

– Началось… – Вздохнул Сергей, отодвинув пустую тару. – Ты извини, сосед…. Устал я, спать хочу. Спасибо за угощение…

– Да брось ты… – Не на шутку расстроился мужичок. Провел короткопалой ладонью по редким, цвета прелой соломы волосикам. – Только начали…

Сергей, не слушая уговоров назойливого соседа, ухватился за верхнюю полку, собираясь выбраться из-за стола. И не сумел.

Грешить на детскую для бывалого моряка, а тем более офицера, дозу было смешно. Однако, факт остался фактом. – Тело его не слушалось.

– Правильно. – Усмехнулся сосед. – Куда спешить? Дорога дальняя. А для тебя, так и вовсе… Он не закончил.

– А почему это для меня … особенно? -Невольно удивился Сергей, точно помнивший, что не успел сказать о конечной станции своего путешествия.

– Выпьем, потом… – Игнат смахнул с губы крошки, и протянул налитую стопку.

– Когда он успел это сделать? – Сергей мог поклясться, что не спускал с сидящуго напротив глаз. – Странно.

Любопытство победило. Он пожевал сваренное вкрутую яйцо, перебивая вкус водки, и вопросительно глянул на собутыльника.

"Ничего особенного. Возраст за сорок. Потрепанный жизнью… Морщинки в уголках губ, плохо пробритые щеки. Работяга. Слесарь…"

– Сам ты слесарь… – Прозвучал голос.

Круглов закашлялся. – Как? – Переспросил он у деловито жующего соседа.

– Чего? – Удивленно поднял глаза Игнат.

– Кхм. – Сергей смутился и наморщил лоб. – И правда… Тогда кто это сказал, если не он?

– Не грузись служивый. – Пробормотал тот, покончив с закуской. – Хочешь знать? Или так… спросил? Попутчик согнулся и выудив откуда то из под стола еще пару бутылок белоголовки, водрузил их на стол..

– Ладно… Предположим… видел билет. – Попытался выстроить логическую цепочку Сергей. – Там мог прочитать, что военный.

– Ничего я не читал. – Зевнул сосед, и потянулся к бутылке. – Очень надо… Ты это…, Не мучай себя, Серега… Давай лучше… по чуть-чуть…

– Странный ты мужик. – Сохраняя непроницаемое выражение лица, потянулся Сергей к стопке.

– Сам ты… Мужики в поле, пашут. – Прозвучал в голове обиженный голос. – А я ангел.

– Кха. – Круглов поперхнулся и закашлялся. – Твою… ать, что за хрень?

– Да расслабься ты… – Произнес Игнат, молодецки опрокинув свою порцию. – Ну ангел…, и чето?

– Убила Сергея не дикость сказанного, а именно это местечковое чегоканье. – Точно… Придурок. – Охнул про себя моряк, и тут же одернул себя. – Ну, хорошо… Этот напротив – псих, но кто же тогда говорил?

– Правильно рассуждаешь. – Ухватив щепоть сочной капусты, сосед хрустнул крепкими, ослепительно белыми зубами. – Ярлыки вешать ума много не надо. Ну ангел, ангел. Делов-то?

– И правда, делов…. – Капитан сдержал усмешку. – А чем ты, ангел, по жизни занимаешься? Ну, кем работаешь?

Им и работаю. Ангелом. Мы ведь тоже разные. Одни спасают-охраняют. Другие там на перепутье. Шестикрылят… – Он и сам усмехнулся сравнению… ну а я это… встречаю… тех кому срок подошел.

– Как это… встречаете. – Сергей внезапно растерял ироничность. – Всмотрелся в простоватое невыразительное лицо собеседника. – Кого встречаете?

– А тех, кому срок пришел на тот свет отправляться. Тех и встречаю… Провожаю. Ангел смерти слыхал?

Сказанное подпитым шутником вызвало нехорошее чувство. Словно тот ненароком коснулся такого, о чем не принято говорить…

Сергей смутился. – Может хватит? – Он кивнул на начатую бутылку. – Чего-то тебя развезло…

– Игнат усмехнулся. Криво, уголком губ. – Не верить твое право. Суть от этого не меняется. – Тогда ответь… А почему нет? Ну а вот явись я тебе в саване… с косой. Тогда как, поверишь?

– Ладно. – Круглов ответно хмыкнул, принимая правила странной игры. – Ну, тогда может и поверю.

– Кто-ж меня с косой в вагон пустит. – Игнат хихикнул над собственной шуткой, умудрившись одновременно покоситься на бутыль. – А ты все равно не поверишь. – Я что не помню, как ты новобранцев на кладбище привел. – Проверочку им устроил… А сам за той, свежеоткопаной сидел. Ждал, что делать станут.

А вот тут Сергею точно поплохело. Еще бы ему и не помнить…

Набранные в отряд "молодые" народ разный. На людях все духовитые. А спецназ дело такое. Что твой минер. Тут ошибки быть не может. Пока в ком разберешься … А времени нет. Вот и устроил Шарик этакую проверку. Ночью на кладбище. Кто пересидит, можно дальше учить. А струсит… еще легче, списать в хозвзвод, и всех дел.

– Только как о таких делах может этот, знать? Откуда? – Круглов хлопнул глазами и промолчал, не найдя что сказать.

– А ты ведь меня как-то видел… – Продолжил собутыльник. – Тогда… В мае. Отчаянные тебе попались ребятишки. Могилку раскопали, да косточки потрошат. Золотишко ищут. Музыка из приемника орет… Ты им разгон дал, а когда обратно шел… , помнишь, из-за дерева чего увидел…?

Напугать Шарика, имевшего за сотню парашютных прыжков, и десятка полтора выходов из торпедного аппарата с глубины в сотню метров было не просто. Да если честно, до последнего времени он и сам считал, практически невозможно. – А от сказанного простоватым собеседником вдруг повеяло такой непостижимой тайной, что Круглов невольно поежился.

– Не знаю, о чем ты. – Решительно мотнул он лысоватой головой. – Не понимаю.

– Да и не надо. Согласился Игнат. – Налито уже. – Но за твое здоровье не пьем.

– Он ткнул краем своей стопки о Серегину, ах…, хороша, злодейка. – Зажмурился он и сладко, словно после ложки клубничного варенья, облизнул губы. – Ты пей служивый…, там то не нальют.

– Там не нальют. – Согласился с затертой сентенцией Круглов. – И уже выдохнув, поинтересовался. – А ты почем знаешь, что не нальют?

– Хы. Наш человек, уважаю. – Уже чуть пьяным голосом похвалил сосед. – Не, точно скажу… Не нальют.

– Слушай… – Круглов, чувствуя, что его тоже слегка повело, включился в дикую беседу. – Не знаю… чего ты там про меня напридумывал. Я в порту служу докером, только если ты этот, как его… ангел, то чего ты ко мне пришел? Мы вроде не на войне… В поезде едем. Если он с рельсов сойдет, то и остальные тоже… Ну, ты понял. Почему ко мне?

– Почему. – Переспросил Игнат. – А вот. Сам как думаешь? Какая разница, почему. Выдалась вот минутка свободная. Решил передохнуть чуток. Стопку выпить. С кем еще посидеть, как не с душегубом обученным? Другой то в крик. Воли-сопли. А ты мужик крепкий. Я и подумал. Чего не посидеть.

– Так может ты и не ко мне вовсе? – Мимоходом, как ему показалось, поинтересовался капитан.

– Это, извини… Рад бы, но увы. К тебе, Серега. К тебе. Ничего не попишешь. Судьба. – Игнат глянул на летящие мимо поля. – Да ты наливай. Чего все я, да я ?

Однако Круглов пропустил заманчивое предложение мимо ушей. – Погоди… -Он навел резкость. – Ты не спеши. Пусть. Предположим. Но вот, я всяко видал. Ни разу ничего такого. – Слегка невнятно поделился он сомнением. – А ты уж поверь, такое было. Тебе и не снилось… Так почему именно сейчас. – С пьяной настойчивостью уточнил он.

– Значит не пора тогда еще было. Не время. Вот и не видел. Это только в песне поется Как там? … Тысячу раз ей смотрели в глаза. Шалишь. Те, кто смотрели, уже не споют.

– Амба. – Устав дожидаться когда Сергей наполнит посуду, сосед плеснул по стопкам. – Подняли? – Предложил он, ловко, не расплескав ни капли из налитой до краев посуды, поднес ее ко рту.

– Здоров ты пить. – С уважением выдохнул Сергей, помотав головой после выпитой водки. – А все же ответь, кто ты такой? А?

– Снова здорово. – Хмельно удивился напарник. – Вот Фома… Ну, держись. – Он поддернул узковатые ему рукава пиджачка, обнажив полустертую татуировку " Memento more…", на запястье. – Ох, держись…

Впрочем, дальше слов дело не пошло. Собутыльник вдруг сник, и насупился. – Я ведь только и умею, что… а тут еще вон сколько осталось. Жалко бросать. Погоди, вот добьем, я тебе покажу…

Сергей, который успел позабыть о невероятных подробностях известных случайному попутчику, ехидно ухмыльнулся.

– Ничего, ничего…, бывает. – Он сдержал улыбку. – Сам порой такое по пьянке ляпну. Давай накатим… ангел.

– Если ты этот…, ну, как говоришь, то скажи, куда я еду? Зачем? – Выпив еще одну, Серега решил вернуться к неловкой выдумке простоватого собутыльника.

– Я тебе что? Кассандра? – Попытался выкрутиться Игнат. – Чумака, блин, нашел. Мы может знаешь, как устаем… Нам может молоко надо за вредность давать. А он… Что будет…

Он зажмурил один глаз, пытаясь разглядеть собеседника. – А впрочем, чего уж там. – Послали. Тебя. За туманом. – Но… тсс. Ни слова.

Речь его стала отрывистой. – Игнат примерился, и неловко ухватил уезжающую отчего-то в сторону бутылку. Налил в стоящий перед ним в блестящем мельхиоровом подстаканнике стакан, и залихватски выдохнув легко, словно воду, выпил убойную дозу спиртного.

– Молоко… Ты понял? – Он дико оглянулся, попытался разглядеть ткнувшегося в стол лбом собутыльника. – Чего я приходил-то? А, ладно. На посошок… Добил остатки второй бутылки, качнулся выбираясь из-за стола. Икнул. – После …

Стою на полустаночке…, в цветастом… – Пропел он нестройным фальцетом, поворачиваясь к дверям.

– Вот правду говорят – пьяным везет. – Разбуженная грохотом проводница заглянула в купе.

– И как это он в одиночку столько водки сожрал? – Мимоходом удивилась она. Мечущаяся на холодном ветру занавеска, сорванная с железной перекладины влетевшим в окно булыжником, хлопала по заставленному посудой столу. Сам камень лежал на застеленном ковровой дорожкой полу. В россыпи осколков разбитого в клочья стекла. А на полке, мирно подложив ладонь под щеку храпел чудом избежавший глупой смерти пассажир.

– Вот сволочи. – Всплеснула ладонями расстроенная проводница. Совсем хулиганье распоясалось. Хорошо хоть этот один в купе был.

Она недовольно оглядела следы разгрома, и решительно захлопнула дверь купе.

– До утра не замерзнет. – Рассудила привычная ко всему тетка, и отправилась в свое купе.

Глава 2

Огорчение проводницы было понятно: второй раз за поездку, это уже перебор.

Еще после первого начальник поезда сказал коротко и внятно. За следующее окно будет высчитывать. Поднимать шум никто не станет, да и бессмысленно. Транспортники тоже люди, им мчаться на триста лохматый километр перегона тоже нафиг не нужно.

Тетка задумчиво покрутила на тонком, костистом пальце сожженный перекисью водорода жиденький локон и нажала кнопку, вызывая едущего в соседнем вагоне сотрудника милиции.

Василий, худой огненно рыжий сержант, которого мучил жестокий отходняк после вчерашнего, явился не скоро. Он хмуро выслушал жалобу и укоризненно, словно это сама проводница раскокала окно, посопел шишковатым носом. – Везет тебе, Зинка…, как утопленнице. Бумагу писать, конечно, придется, только вот какой смысл…?

– Нет, бля! Я что за него, за стекло это проклятое, из своего кармана платить должна? – Взвилась склочная баба, понимая нежелание милиционера заниматься пустой писаниной.

– Там еще мужик спит. Датый в синь, хорошо хоть его не прибило, а то бы вообще караул. Вот суки… – Ненормативно охарактеризовала она нравы местной молодежи.

– Один едет? – Переспросил сержант, прищурив белесые ресницы. – Пойдем-ка глянем на этого пассажира.

Спящий на нижней полке Круглов, разбудить которого не сумел даже ощутимый сквозняк, впечатления на похмельного служителя закона не произвел.

– Ты смотри… – Недобро проскрипел он, глядя на следы вчерашнего застолья. Работяга. А водку пьет Посольскую…

– Странно, чего это он…, с двух стаканов? Или еще кто с ним ехал. – Сержант глотнул комок в горле, вызванный подкатившей тошнотой.

– Один он был. – Сунула голову в дверь проводница. – У меня вообще народу мало. Спят. После Байкала должны подсесть.

Сосредоточенный вид милиционера выдавал глубокое раздумье. Наконец он принял решение и деловито оглядел купе. – Вот что, Зинаида. Есть у меня к тебе предложение. – Негромко произнес он потянув хозяйку вагона за рукав форменного халата. – Ну ка, зайди, и дверку прикрой, а то дует.

Смышленая Зинаида с интересом выслушала деловое предложение напарника. – А чего, правильно… Пьют, свинячут… Вот пусть и платит… Она сноровисто собрала куски битого стекла и выбросила в оконный проем.

Сержант внимательно всмотрелся в простоватое лицо спящего. – Выйди, Зина, постой… Он дождался, когда проводница покинет купе, и аккуратно со сноровкой опытного карманника, проверил висящий в головах пьяного пиджак.

– Ишь, посольскую… – Едва слышно пробормотал следопыт, вынимая из внутреннего кармана вишневые корочки. – Ага… вояка… Ну и хрен с ним…

– Круглов Сергей Михайлович … Капитан… – Перелистал сержант страницы удостоверения личности офицера. Командировочный.

Ловко отогнул корочку и вытянул наружу спрятанные под обложкой деньги. – Сто, двести, триста… Пятьсот… – Не слабо. Видно сослуживцы на заказывали. – Ну и хрен с ним. пить меньше будет.

Василий спрятал купюры в карман измятого кителя и вернул документы в карман пиджака. Нагнулся, собираясь тряхнуть спящего, однако передумал.

Кто его знает… Что он за тип? Начнет потом права качать… – Посетила воспаленный перепоем ум сержанта осторожная мысль. – Такой- же поди, буквоед.

Правильный, на службе…,- живо вспомнился недавно демобилизованному Ваське его армейский командир, не дававший спуску шебутному солдату. – Ничего… Был капитан, да весь вышел. Пусть тебе политотдел кровь попьет, как ты солдатикам… – Раззадорил себя охранитель покоя. Он воровато глянул на неподвижное тело и неприметным движением снял пиджак с крючка. Миг и подхваченная сильным потоком холодного осеннего ветра, одежда выскользнула в разбитое окно.

– Вот так значит… Теперь можно и делом заняться. – Повеселевший сержант дернул створку купе. – Входи, Зинаида, протокол писать будем.

Проводница зыркнула в сторону пустого крючка, перевела взгляд на окно, однако, промолчала, и, смахнув с полки крошки битого стекла, опустилась на полку. – Ну?

Сержант привычно заполнил бланк и принялся вписывать в графы нужные предложения.

– Та-ак… Значится, в процессе распития спиртных напитков пассажир… Кто он кстати? Билет у тебя есть?

Так я забрать не успела… – заполошно охнула Зинаида. Думала потом, потом… А где его шмотки-то?

– А они были? – Василий оглянулся по сторонам. – Я так и не вижу. Он, поди в окно выбросил. По-пьяне? А, как думаешь, мог? Если он из двух стаканов квасил? Мало ли чего ему в голову долбануло? Может белочка? Или чертики. В окне. Вот он их гонять и принялся. – Нарисовал сержант картину правонарушения. Слышала шум? Правильно. А дверь закрыта была. Пока за ключом бегала, пока меня звала, он стекло кокнул и спать завалился. я вот

– Ох, спекся голубь. – Проводнице стало жаль непутевого пассажира. – Может не стоит так Вася?

– Поздно, Зина, пить боржоми. – Ухмыльнулся мент, пошурудил в кармане, – я вот тебе должок отдать хотел. Держи.

Проводница покосилась на зажатый в веснушчатом кулаке золотисто оранжевый профиль вождя.

– Ты мне? Сотенную? – Она хлопнула глазами, соображая. – Ну да ладно, отдал и отдал. Сунула купюру в складки фартука. – Иде тут подписать?

Вот и ладно. – Милицейский аккуратно сложил бланк. – Теперь самое интересное. Посмотреть хочешь? – Он глумливо усмехнулся, блеснуло золото коронки. Щас он от страха уделается.

– Ой, Васенька, может я того, пойду. У меня станция скоро. – Вильнула взглядом проводница.

– Ладно, давай. Иди работай. А я вечерком к тебе в купе подгребу. – Неуловимо мигнул нахальным глазом приятель. – Посидим, о делах наших грешных покалякаем. – Фальшиво спародировал он хрипотцу Горбатого.

Проводница, смущенно усмехнулась, и двинулась по коридору, игриво покачивая костлявыми бедрами.

– Эй, гражданин, вставай . – Веско, казенно холодно произнес сержант, с силой толкнув разоспавшегося терпилу.

Однако прежде чем тот начал проявлять признаки жизни менту пришлось постараться.

Да? – Раскрыл глаза спящий. – Что? Он зафиксировал взглядом нависшего над полкой милиционера, перевел глаза на разбитое окно.

– Ты где, Игнат? – Круглов рывком опустил ноги на усыпанный стеклом пол. – Приснилось? Надо-же.

Посмотрел на уставленный посудой и заваленный объедками стол. – Или нет?

Сергей с силой потер лицо и вопросительно глянул на милиционера. – В чем дело, сержант?

– Товарищ сержант. – Предвкушая развлечение добавил в голос стали гость. – А вот спрашиваю здесь я. – Документы предъявите, гражданин.

– Да в чем дело? Что случилось? – Круглов вновь поморщился от хлопающей возле лица занавески.

– Повторяю. Последний раз. – Сержант вынул из-за ремня эластичную дубинку, прозванную в народе демократизатором. – Ну?

Сергей хлопнул себя по груди, покрутил головой, отыскивая пиджак. – О-па? А где мои вещи?

– Какие вещи? Гражданин. Вот заявление проводника. Вы напились, разбили стекло, дебоширили. Теперь оказывается у вас вещи попутали.

– Ксиву давай. – Рявкнул сержант. – Или что у тебя, справка? Я кому сказал.

– Эй, сержант, спокойнее. – Построжел Сергей начиная что-то понимать. – Я офицер Советской армии, капитан. _ Прошу соблюдать субординацию.

– Ты пока бродяга беспаспортный. – Издевательски рассмеялся мент. – Нет бумажки, ты букашка, а с бумажкой таракан… – Произнес он заученную остроту.

Нет документов. Вынужденно признал Круглов, проверив карманы брюк. – Тут такая история. Со мной сосед ехал. Игнат. Посидели. Ну…

– А потом он в окно выпрыгнул. – Оборвал сержант . – А может ты собутыльника в окно выбросил? А

– Не было в купе никого. Ты понял? – Сержанту надоел спектакль . – Значит так. Составляем протокол. Неустановленный гражданин, разбил окно в купе, дебоширил. – Сейчас будет станция, я тебя сдам местным властям. Пусть они и разбираются… – Военный ты, или там какой другой. Мое дело пресечь… нарушение.

Ох, сержант, темнишь ты что-то. -. – Или я вовсе ничего не понимаю. Темнишь. А не ты ли мои документы прибрал? Точно, деньги вынул. Вон из кармана торчат. – Веско произнес Круглов, пристально глядя в глаза сотрудника милиции.

Заметив, как невольно среагировали зрачки сержанта, утвердился в своей уверенности. – Ну теперь держись сержант. Деньги то меченые. На станции вызовем представителей Комитета и привет… – Закончить Круглов не успел. Он никак не ожидал того, что случится в следующий момент. Блеф оказался настолько артистичен, что милиционер не выдержал и потерял от страха выдержку. Он с силой махнул зажатой в руке дубиной. Модернизированная им свинцовым сердечником палка с хрустов влепилась в лысоватый затылок . Среагировать Круглов просто не успел. В глазах вспыхнуло, и взорвался миллион огней. Он покачнулся и клюнув носом вперед кулем свалился на стекло.

– Ать… – Ошалело визгнул сержант. – Зинка!

– Чего ты орешь? Люди спят… – Недовольно пробурчала проводница, заглядывая в купе. – Ох. Она зажал рот ладонью. -Чего это.

– Подстава… У нас в отделе уже двоих так закрыли. – Глядя на нее сумасшедшими глазами, выдохнул сержант. – Не хочу в зону…

– Значит так. – ОН втащил проводницу в купе. Заяву в печку. Билет его тоже. Не было никого. Поняла. Ты не думай, что отмаажешься. Паровозом пойдем… Он наклонился и ухватил безвольное тело под мышки. Помогай, ну! Перехватил поудобнее и воровато выглянул в окно. – Зашибись, поворот. С головы не видно. Василий крякнул и с силой толкнул худощавого пассажира в оконный проем.

– В-вот и все. – Трясущимися от возбуждения губами, произнес он, – Держи деньги, отдай бригадиру, пусть новое стекло вставят. Поняла? И прибери тут все.

– Ой, Васенька, это же… Как же? Ты его ведь убил! -Истерично выдохнула Зинаида.

– Ничего ты не видела, ничего. Поняла? – С угрозой произнес сержант. – Я спросил, поняла? Вот так. Все. Выпей, успокойся. – Он ухватил стоящую на столе бутылку и плеснул водку в заляпанные стаканы. – Пей. И я с тобой. Дрожащей рукой подхватил свой, и опрокинул в рот.

Проводница зажмурилась и выпила. – Теплая водка скользнула по гортани и проследовала в пищевод. Она открыла глаза и увидела перекошенное лицо стоящего напротив сержанта. – Что?

Однако произнести больше ничего не смогла. Полки купе вдруг качнулись, а в желудке вспыхнул огненный факел. Мгновение и все кончилось. Сильнейший, не имеющий земных аналогов яд впитался в кровь и за доли секунды достиг мозга.

– Кончено. – Прислушался к своим ощущениям некто, не имеющий ни лица, ни фигуры. – Однако, странное какое-то чувство, словно не один, а двое? Ничего не понимаю? Ну да, ладно, там разберутся.

Исполнитель стер слабый сигнал от выходящей с доски фигуры, и переключился на новую задачу.

Глава 3

Сергей недоуменно оглядел лежащее ничком тело, проводил взглядом исчезающий вдалеке хвост поезда, вновь уставился на заросшую пыльной травой полосу отчуждения.

Понимание и чистота в мыслях. Так бывает наутро, после крепкого застолья, когда голова уже отошла от хмельного дурмана, а похмелье еще не наступило. Тишина. Нездешняя, неземная. Легкость и созерцательность. И от понимания того, что тело со странно, неестественно вывернутой ногой это не чье-то постороннее, а именно его родная плоть и кровь, вовсе не было страшно. Впрочем, не было вовсе никаких чувств. Только понимание завершенности чего-то… важного, и ожидание.

Идти по залитой маслом насыпи, не касаясь грязных камней подошвами, было даже неинтересно. Словно перед самым всплытием с глубины, когда уже открыт клапан подачи воздуха в СГП и тело, получив положительную плавучесть, готово оторваться от илистого дна.

– Похоже, всплываю? – Сергей задержал взгляд на темном пятне разбитого затылка. Надо ведь, за всю жизнь себя с такого ракурса и не видел. Смешно… Лысина уже пробивается, а я не знал… – Впрочем, мысль скользнула краем и пропала.

Поднял глаза к ослепительно полыхающему шару солнца, будто ожидая какого-то знака. Замер, удерживая неустойчивое равновесие. Казалось, стоит чуть шевельнуться и начнется это, так похожее на подъем с глубины, всплытие.

Однако ожидание затянулось. Круглов даже попытался помочь себе, едва заметно шевельнув ставшими вдруг совсем невесомыми руками. Увы. Ничего. Никакого светящегося коридора, уходящего в вечность, но и не разверзлась под ногами сухая, залитая солярными потеками земля. Все?

И что? – Шарик недоуменно хлопнул глазами. Так не должно быть. – Сообщил внутренний голос. Неправильно.

Эй… – Осмелев, крикнул несостоявшийся путешественник неизвестно кому. Прислушался к уходящему вдаль эху… Подождал.

Тяжесть навалилась внезапно, и в тот же миг, краем глаза Сергей уловил, как шевельнулось лежащее под откосом тело. Рука едва приметно дернулась, пальцы начали сжиматься в кулак.

Перебивка… – Так называют в кино мгновенную смену кадра. Теперь его взгляд упирался в ползущего по сломанной травинке кузнечика. Зеленоватое тельце на несоразмеримо длинных, колченогих, ногах.

Боль пришла чуть позднее. Она вспыхнула в задней части черепа, распространилась на всю шею, и застучала в висках. Тягуче, нестерпимо зудело вывернутое плечо. А вот нижней части тела он просто не чувствовал. Словно там вовсе ничего не было.

Превозмогая себя, уперся ладонью здоровой руки в землю, перевернулся на спину и охнул от нового приступа боли. Полежал, приходя в себя, и попытался сесть. Удалось. Сложнее оказалось вправить сустав. Выход отыскался сам собой. Он просто обхватил пальцами больной руки толстый куст, и резко, всем телом дернулся в противоположную сторону, стараясь не разжать ладони. Боль вырвала из реальности, все вокруг вздрогнуло, поплыло.

Пришел в себя от непонятного звука. Гул доносился откуда-то из глубины земли.

Сергей поерзал ухом, прижатым к каменистой поверхности. Похоже поезд?

Теперь главное было суметь приподняться. Лежащего машинист просто не заметит. Впрочем, надежда на то, что рулевой несущегося на стокилометровой скорости состава среагирует на человека, была невелика. В лучшем случае врубит сирену, пытаясь согнать неразумного путника, оказавшегося в опасной близости от путей, в сторону.

Однако рассуждать в таком положении, что будет, если будет, смысла не имело. Сергей прижал локоть травмированной руки, и медленно, превозмогая тошноту и кружение в раскалывающейся голове, встал на колени.

– Хреново… – Только и сумел охарактеризовать свое состояние он. Меня, диверсанта, упаковал и сделал какой-то захолустный пацан в сержантских погонах. Мойша, если таки сумею выбраться из этой переделки, засмеет…

Отгоняя несвоевременные мысли, стер с лица подсыхающие ошметки бурой крови, и вгляделся в марево над неровными нитями уходящих в горизонт рельсов.

Прошло с десяток кажущихся нескончаемо длинными секунд, и вот вдалеке проявилось едва различимое движение.

– Точно… Поезд? – Он, еще не решив, как будет действовать дальше, собрался с силами и попытался встать. Увы, нога подломилась, и тело вновь рухнуло на каменный откос.

– Дохлый номер. – С тоской подумал Круглов. Такое не лечится. Поломало меня… зачетно. Даже странно, отчего еще жив?

И уже из последних сил, скорее от врожденной настырности и привычки доводить все до конца, повторил попытку. На этот раз удалось даже выпрямиться. На секунду встал на ногу, и поднял руку, привлекая к себе внимание. Движение подвело. Рухнул вновь, но теперь уже совсем рядом с вонючими, пропитанными чем-то черным шпалами. Гул усилился. Блестящая поверхность стального рельса завибрировала.

Круглов обессилено закрыл глаза, ожидая, что через мгновение тело подхватит несущимся локомотивом. Теперь уже наверняка.

Скрип, перешел в душераздирающий скрежет, волна горячего воздуха, и запах дыма. Круглов попытался вывернуть голову, что бы разглядеть источник. Однако слепящий глаза солнечный свет вдруг перекрыло темным силуэтом.

– Эй… Ты живой-ли? – Голос принадлежал стоящему над ним человеку. Громадному, как показалось снизу. Бросилась в глаза матерая с глубокими серебряными проплешинами борода, и лохматые брови на покрытом черной копотью лице. – Ась? Повторил великан, наклоняясь ниже. Запах горелого угля усилился.

– Ишь ты… Вроде жив. – Приглядевшись, констатировал бородач. – Тогда ладно.

Эй, Митроха, иди сюда, поможешь. – Мужик обернулся к кому-то… Все тварь божья, а по виду православный. Негоже давить…

Вспыхнула боль от потревоженного плеча. – Сергей понял, что его приподняли и понесли. В голове стрельнуло, в глазах потемнело.

В себя пришел, почуяв, как кто-то настойчиво пытается разжать ему зубы. Почувствовал текущую по щеке влагу и жадно глотнул теплой, с привкусом железа воды.

– Смотри, оклемался? – Голос принадлежал женщине.

Круглов всмотрелся, но разглядеть в полутьме не сумел ничего. Почувствовал только, что лежит на чем-то лохматом и мягком, а из-под лежанки раздается мерный перестук колес.

– Где я? – Только и сумел произнести он.

– Знамо где, в вагоне, – прозвучал глухой баритончик. – Все мы тут…

– Все, хорош баловать. – Сварливо добавил голос, – побереги водицу, Марьяна. Когда еще случай по-новой набрать выпадет.

Глаза Круглова привыкли к темноте. Он сумел разглядеть женскую фигуру, а чуть подальше изрезанное глубокими морщинами старческое лицо.

Остальное скрывалось в пыльном, душном сумраке. Однако, судя по нестройному гомону, теплушка была набита людьми.

– Откуда тут… – Мелькнуло удивление, но тут же сменилось насущными вопросами. Острая боль утихла, осталось лишь слабость. Теперь казалось, что он весь превратился в измочаленную, тряпичную куклу.

– Ладно… Это частности. Кто, куда, детали. Главное что поезд остановился и подобрал его. Значит еще поживем. Он прислушался к организму. Ничего, бывало и хуже. Плечо, конечно опухло, да и на подсохшем, покрывшемся коркой затылке

чувствовалась громадная шишка. Это поправимо. Доберемся до станции, вызовут скорую, отлежусь. Командировка, конечно, накрылась… Из-за документов еще предстоит долгая муторная нервотрепка. А и ладно. – Легкомысленно махнул рукой привычный к выговорам капитан. Одним больше… Все равно не уволят. А дальше флота не пошлют…

Он осторожно повернул голову и посмотрел на сидящую рядом с ним женщину. Бросилась в глаза странная, словно взятая на прокат в краеведческом музее плюшевая, неясного цвета жакетка туго обтягивающая грудь молодухи. Лицо ее, скрытое темным платком, было не разглядеть.

– Чего, паря, ожил? – Старик выглянул из-за спины спутницы, и внимательно глянул на лежащего. Только теперь Круглов сообразил, что лежит на грубых, сколоченных из оструганных досок, нарах. Двухъярусная конструкция занимала почти всю высоту вагона.

– Это где-ж такое старье откопали? – Вслух удивился Сергей, глядя на ритмично качающийся кожух большой керосиновой лампы. Погашенный светильник явственно булькал полупустым медным пузом.

– Хы… – Человек, явно сделав некий вывод, сощурил глаза, собрав в уголках мутновато прозрачных глаз лучики морщин. – Из благородных? – Скорее констатировал он. А с виду и не похож. – Вона морда какая… Рязанская. Ты паря как на пути попал? Мы едва с полок не попадали, когда паровоз встал. Повезло тебе… однако, не ожидая ответа, добавил старик. – Кочегар видно с Матреной своей в ночку хорошо поладил. Добрый был. А мог бы ведь и мимо прогнать. Тогда точно, кранты.

Говорливый бородач явно не нуждался в собеседнике. Ему было довольно слушателя.

Слушай, а может ты этот, как его, политический? – Озадачился говорун. – Из беглых? Вон и рубаха у тебя городская… Полотно хотя и драное, а не чета суконке.

Слушай, отец. – Не выдержал Сергей. Я сейчас туго соображаю. Головой здорово ударился. И вообще. Из поезда меня выбросили. Так уж вышло. За час, может, до вас впереди пассажирский шел. Владивосток-Москва.

– Ну? – Удивился старик. – Значит, я может, проглядел чего? Марьяна, ты не видала? Нет? Вот и я говорю. От самого Хабаровска… глаз не сомкнул. По стариковски. Не спится. Встречных- то со вчерашнего дня не было.

Не знаю, о чем ты… – Сергею было совершенно наплевать на странного соседа, слово сошедшего с картины передвижников. – Значит мы что в обратную сторону едем. – Сообразил Круглов. Ну и хорошо. Все легче. Армейский я. Капитан. На острове Русском служу.

– Вон как… – Удивился пассажир. – Ваше благородие? Говорю же… Меня не проведешь. Я породу чую…. Вы уж простите, ваше высокородие… мы люди простые. Поселенцы… С под Волги… Его Императорскому Величеству, Николаю Александровичу, благодетелю, спасибо. Указ монарший… Старик замер, пожевал тонкую губу и заинтересованно подвинулся к лежащему на овчине Сергею. – Ваше благородие… Не сочти за назойливость, а правда, что в энтом, Владивостоке, тигры по улицам бродят. Нам давеча мужик на Хабаровской такого порассказал, жуть. Дескать, ежели выберется зверюга полосатая, с телка ростом, и первого, кого встретит, сожрет.

Сергей тупо уставился на ненормального. – Ты чего, сдурел, дед? – Не выдержал он. Какие тигры? Хотя… Тут Круглов вспомнил статью в Красном знамени. Журналист местной газетенки живописно расписал появление раненой браконьерами тигрицы на пригородной станции. Прости, отец, было недавно. Подстрелил кто-то… вот и вышла на Океанской… Собаку задрала. Но так ее отловили. А насчет людей, ерунда это все… Слушать надо мень…

И тут до него дошел смысл сказанного странным стариком. Круглов моргнул, прогоняя наваждение, и негромко, стараясь угадать с какой разновидностью сумасшедших свела его судьба, поинтересовался у молчаливой соседки. Простите, он вам кто. – Покосился на отвернувшегося к соседям, и что-то им говорящего, старика, – родственник?

– Свекор это мой. Ваше благородие. – Не глядя на него, отозвалась женщина. – Мужик мой и детки-то в дороге от трясучки померли, одни мы с Григорием Акинтичем оклемались.

– Та-ак. – Круглов тяжело вздохнул, и передумал интересоваться состоянием умственного здоровья старика. Спрашивать у столь же странной соседки, показалось глупым.

– Прости. – Почувствовал ей капитан. – Она ведь не виновата, голова предмет темный… Не исключено, что женщина вполне может всерьез считать, что ее муж и дети скончались от неведомой болезни. И переживания ее ни чуть не уменьшились от виртуальности ее болезненных фантазий.

– А чего он про императора сказал? – Решил подыграть Круглов ненормальным. Возможно, удастся все-таки понять, как и почему в конце двадцатого века свободно возят по железной дороге сумасшедших.

Простите, господин капитан… ежели, что не так про высочайшую особу… Он ведь ничего супротив такого не думал…

У нас в прошлый год не урожай, а слезы. Едва рожь поднялась, как и посохло все. Перед тем зимой стужа невиданная. Куда ж деваться? А тут как раз староста на сходе указ и объявил, мол, и землю дадут, и на обустройство, построиться. Мы ж с дорогой душой. Только вот путь-дорога больно тяжкой стала. Второй месяц, считай. В Сибири- то уже холода. Напростужалось много, а в Забайкалье так и вовсе поумирали. Сынишка тоже вот…, Митяйка мой. Да и муж, на что здоровый был… В два дня сгорел. – Женщина не смогла сдержать невольные слезы. Со всей деревни нас пятеро только и осталось…

Она утерла слезы уголком вдовьего платка.

" И на сумасшедшую не похожа? – Озадачено замер Круглов, переваривая все услышанное им, – хотя, может на нее смерть близких повлияла, и она рассудком повредилась?

– Ха, а дед? Тоже? – Он поглядел на тщательно подобранный наряд ряженых под старину пассажиров. – Нет, так не бывает. Тогда что?

Мысли, перескакивая с одного на другое, заметались в поисках реалистичной версии.

От неожиданной нагрузки, или сказалась травма, но в этот момент Сергей начал уплывать в дремоту. Бороться со сном даже не пытался. Права армейская мудрость. Если хочется работать, ляг, поспи и все пройдет. Так и здесь. Раз ситуация неясна, нужно переждать. Он закрыл глаза и погрузился в сон.

Игнат появился из белесого, словно бесформенного тумана. Проявилась плутоватая, и в то же время непроницаемая ухмылка.

_ Ну, слава тебе. – Выдохнул он, с явным облегчением. – Я уж думал… – он не закончил, оглянулся и чуть виновато пожал плечами. – Ты Серега, того, не серчай. Накладка вышла. Ошибочка. Я ведь хотел как полагается, свое дело исполнить, а тут такое. Собеседник приободрился, и уже увереннее закончил. – В общем, недоразумение.

Какое еще? – Круглов, понимая, что все это лишь сон, тем не менее не удержался от вопроса. – Вчера стекло кто-то кокнул, потом мне милиционер по голове долбанул, и в окно вытолкнул. Это ты называешь недоразумением?

– Недоразумение, это тот факт, что вы, Сергей Михайлович Круглов, вместо того, что бы благополучно преставиться, живы. – Перешел вдруг на официальный тон собеседник.

Это, я бы сказал, нонсенс. – Он вновь смущенно оглянулся. – Меня за такое по головке никто не погладит.

– А я говорил, пить надо меньше. – Съехидничал Сергей, вспомнив, как залихватски уничтожал запасы спиртного собутыльник.

– Ладно, чего уж там… – Игнат отвел глаза. – Только это еще не все. Понимаешь… одно к одному. Мало того, что жив…, так еще туда попал, где никак оказаться не должен.

– Это ты про теплушку с сумасшедшими? – Вспомнил Круглов.

– Сам ты сумасшедший. – Вроде как обиделся Игнат. – Прадед это твой… Понял? Родной прадед. И бабка… Или пра-пра. Три колена, одним словом.

Видя, что слова его не произвели на спящего должного впечатления, пояснил. – Ну, цикличность душ, все такое… Эзотерика, в общем. Короче, одно за другое зацепилось, вот и переклинило. Теперь ты сам в прошлом оказался. Вот. А ведь отец твой еще не родился. Парадокс, однако…

– Ну, хорошо. Я, конечно, все понимаю… – Чувствуя, что тоже начинает сходить с ума, отозвался Сергей, только делать-то что? Ты вроде сказал, мое время вышло. Значит что? Сейчас и случится. Во сне…, тихо.

– Если бы. – С явным огорчением пробормотал собеседник, морщась. Я уже и доложился, куда надо. И там все по учетам прошло… Говорю, парадокс.

– Тебя послушать, у вас там бюрократия, похуже земной будет. Неужели и вправду все так? – Круглов недоверчиво покрутил головой и даже во сне почувствовал, как заболел затылок. – Да и сам ты…, на посланника смерти, ни как не похож. Ханыга, какой-то, извини за правду.

– Откуда тебе смертный знать, что и кто я… – Голос Игната вдруг загустел, потерял интонации, исчезли виноватые нотки.

Он замолчал, словно актер, вспоминающий роль, и продолжил прежним шутовским голосом. – Маски они разные. Человек может представить лишь то, что может представить. На что способно его сознание. Потому и видит он в последний миг… Ладно, тебе это знать не положено.

Вернемся лучше к нашим баранам. – Ангел закусил толстенькую губу эпикурейца. – Ну, рад бы я тебя … того, по адресу отправить, да не могу. Давай так. Я тут подумаю, с кем нужно посоветуюсь, как нам эту проблему решить, а ты пока поживи… А?

– В смысле? – Сергей услышал свой голос как бы со стороны. – Где пожить, в прошлом? Да ты понимаешь, чего сказал.

– Понимаю. – Отрезал Игнат, добавив в голос строгости. – Не пойму, чего ты кобенишься? Такой шанс выпал. А он … – Скривился толстячок. Живи…себе, и живи.

Только помни, что они твоя родня, хоть и дальняя, а так никаких особых ограничений. Ты ж не Гаврила, какой Принцип, что бы на судьбы мира влиять. Твоего поля на это и не хватит. Только на родовую линию. – Непонятно пояснил разговорчивый призрак. – А я тебе даже чуть помогу. Нет, нет, никаких материальных дел. Только на словах. – Тут же оговорился ангел. – Он приблизил плохо выбритую щеку к Серегиному лицу и едва слышно прошептал. – Пока я там все не утрясу, тебе бояться нечего. Ты понял? Нет? Ну, после поймешь. Это все, чем могу…

– Значит договорились. – Констатировал он и начал потихоньку отодвигаться в туман.

– Эй, стой… – Круглов попытался ухватить исчезающую фигуру за край бесформенных одежд. – Это какой хоть год-то, и вообще?

– Год? – Вопрос явно застал гостя врасплох. – Ты извини, нам такие детали без надобности. Сам уточни, а? Какая собственно разница? Век туда, век сюда. Тьфу. – Он пренебрежительно сплюнул. – Прости господи за грубые слова, мгновение, по вселенским меркам. Все я полетел. Дела…

– А сколько ждать-то. – Вспомнил о самом главном Сергей, но вопрос явно прозвучал в пустоту.

Туман сгустился, и накрыл спящего спокойным и теплым покрывалом.

Глава 4

Разбудил его голос сидящего рядом старика. Тот хрипло откашлялся, провел по окладистой бороде крепкой ладонью, и повторил. – Станция скоро… Ваше благородие. Проснись.

Круглов протер глаза и легко поднялся с ощутимо попахивающего скотиной, тулупа. Ох, ты. Словно заново родился. – Недоуменно шевельнул головой он. И рука прошла. Чудеса. – Вспомнив о главном чуде, уставился на окружающих его людей. В слабом свете, струящемся из больше похожего на форточку окна, сумел разглядеть бессмысленно безразличные лица сидящих и лежащих людей.

Простая, темная одежда, бесформенная обувь. Кое-кто оказался в замызганных сухой грязью лаптях. Точно… театр абсурда. Не может такого быть…

Все хватит. Может, не может… Устроил… ромашку. Отставить. – Отрывисто скомандовал себе Сергей, и уже более мирно добавил. – Ладно, пусть даже и морок, но ведь вполне реальный и естественный. Это значит, что и вести себя нужно соответственно. А не волосы рвать. Их как выяснилось и так уже мало, а жить нужно. Старик не зря разбудил. Чего сказал? Про станцию? А откуда ему знать, в закрытой теплушке-то? – Вновь попытался Сергей соскочить на прежние рассуждения.

Едва плетемся… Значит станция скоро. – Пояснил дед свои слова, словно подслушав чужие мысли. – Может, кипяточком разживемся? Мария, приготовь жбанчик-то… – Повернулся Григорий к снохе. И тут же, без перехода, добавил. – Ты, ваше благородие, не серчай, если что не так скажу. Только, может, мы и не свидимся более.

– Ох, умен пращур. – Невольно улыбнулся Круглов, поняв, что хотел сказать ему старик. – Да и сам мог бы догадаться. Какая там власть ни была, а стража…, как ее, полиция, что-ли, во все времена имеется.

– Царское ли то время, или какое еще? Ох, поди поверь с ходу-то… И главное ни чего не известно. Даже в рейд и то с большим запасом знаний идешь. А тут, словно без штанов на плацу.

Все видно. Грамотному держиморде меня раскусить одной минуты хватит. Тогда уж точно вопросов прибавится. – Кто, что, откуда? Почему среди леса в одних портках? Да еще в погранзоне? А документ? Нету? Свидетели? Тоже… Ну, батенька…

Сергей невесело усмехнулся. – Да чего тут думать. Любой скажет. Засланный казачок-то. Кем? Понятное дело – врагами. Ну а с такими у нас во все времена разговор короткий. В каталажку. Или вон к жандармам, в третье отделение. И хотя шпионаж мне пришить трудненько выйдет, а если карьерист-служака попадется, запросто сумеет на косвенных уликах любые обвинения доказать.

Круглов пробежался взглядом по укрытым глубокой тенью углам вагона, словно отыскивая возможность для бегства. Какое там. Лишь маленькое, забитое крест-накрест окошко, и явно запертая изнутри дощатая дверь. Вот и все возможности.

– И угораздило же меня… – В сердцах вздохнул капитан. – Жил себе, жил. Не совсем может праведно, однако и не злодействовал уж слишком-то? За что этак-то?

Тем временем скрип усилился, вагон ощутимо вздрогнул, а следом раздался пронзительный гудок. Народ в теплушке оживился. Зазвучали невнятные голоса. Спрыгнул с верхних нар человечек в войлочной, явно перешитой из грубой солдатской шинели поддевке.

Мужик поправил суконную шапку, поморгал глазами, всматриваясь в сидящего перед ним Сергея, и принялся перематывать длинный пояс. Народ явно готовился к остановке.

Выстрел прозвучали неожиданно. Впрочем, определить сразу, что грохнуло за хлипкой стеной вагона, пожалуй, кроме Сергея никто и не сумел. Понимание пришло, только когда звук повторился. Одиночные выстрелы перешли в беспорядочную пальбу. Казалось, что треск и хлопки раздаются со всех сторон. А чуть погодя к грохоту добавились гортанно пронзительные крики.

Пассажиры испуганно замерли и с тревогой уставились на двери малоприспособленного для перевозки людей вагона.

– Что это, батька? – Вскинулась Мария, испуганно глядя на старика. – Тот промолчал, однако суетливо заерзал по доскам настила.

Ураганная стрельба продолжалась еще некоторое время, а затем наступила тишина.

Минуты напряженного ожидания, и наконец до слуха донеслись визгливые крики.

– Китайский? – Удивился Сергей, неплохо знающий язык вероятного противника. – Странно?

Слушатель подался вперед, стараясь разобрать, что кричат снующие вдоль вагонов люди, но не сумел. Он уже было собрался встать и занять более выгодную позицию, как двери задергались.

Однако, как можно было понять по звучащей досаде в голосах неизвестных, отворить запертые ворота они с ходу не сумели.

Вновь грохнуло и словно по волшебству в досках возникло с пяток отверстий. Вскрикнул сидящий на нарах худосочный паренек с бледным лицом, и схватился за грудь.

– Ни хрена себе… – Запоздало среагировал Круглов на столь радикальный способ решения проблем, однако тело ответило на угрозу куда скорее рассудка. Успев схватить за рукав линялого жакета свою дальнюю родственницу, Сергей кулем рухнул на пол вагона, потянув Марию следом.

– Лежи… – Прошипел он ничего не понимающей соседке, прикрывая ее от возможного рикошета.

Нового залпа не последовало. Дверь вновь дернулась и подалась в сторону, впуская в затхлое пространство вагона поток свежего воздуха. На светлом фоне возникло несколько фигур, ощетинившихся стволами винтовок.

– Лежать, тиха. – Проорал один из силуэтов. – Деньги бысторо…

Осторожно вывернув голову, Сергей сумел разглядеть, что представляют из себя новоявленные экспроприаторы.

– Это что еще за басмачи? – Не сумел сдержать он искреннего удивления, когда глаза привыкли к солнечному свету.

Длиннополые, невероятно грязные халаты из когда то синей ткани, просторные штаны, заправленные в свалянные из войлока чуни, и скуластые, бессмысленно непроницаемые лица стоящих с оружием незнакомцев. Довершало живописную картину обилие кожаных, перекрещивающихся на груди лент, с гроздьями вставленных в них винтовочными патронами. Маленькие остроконечные шапки, черные как смоль, неровно обрезанные волосы.

Махновцы прямо какие-то. – Вспомнился Круглову хрестоматийный образ бесноватого батьки из фильма. – Хотя, чего же это я… Ведь читал… когда-то. Точно. Хунхузы… Китайские бандиты, терроризировавшие дальневосточную окраину российской а после и советской империи.

– Так вот ты какой. – Оценивающе всмотрелся Сергей в стоящего ближе всех к нему старшину "краснобородых ", как переводится на русский язык ставшее нарицательным китайское словцо.

– Отчего только? – Мимоходом удивился Сергей, – у китайцев вообще с растительностью на лице не густо, тем более с рыжей.

Впрочем, вопрос этот вовсе не мешал ему просчитывать ситуацию. Судя по доносящимся издалека крикам и одиночным выстрелам, работали бандиты бригадным методом. На каждый вагон человек по пять-шесть.

Гнусно. – Сложив примерное количество теплушек расстроился Круглов. – Почти с полсотни. Ребята все как на подбор. Здоровые, крепкие. И, судя по всему уж всяко не привыкшие относится к чужой жизни с должным уважением. Такие сначала стреляют, а после уж разбираются, куда и зачем.

Что-ж, придется переселенцам на новом месте совсем без денег обживаться. – Поняв, что не в силах противопоставить столь превосходящим численностью и огневой мощью противникам ничего, смирился он.

– Деньки вынимай, или один убивай буду… – Едва заметно нахмурился главарь, видя, что улегшиеся вповалку крестьяне не торопятся расставаться с кровными сбережениями. – Он дернул затвор обшарпанной винтовки и тут же вовсе без паузы выстрелил в лежащих на грязном полу вагона. Один из пассажиров вдруг дернулся, и затих. Из-под тела начал растекаться темный ручеек.

– Охренел? – Едва сумел сдержаться Круглов. Но остановила его вовсе не угроза собственной жизни. Смутило то, с каким сосредоточенным видом прицелился в голову лежащей на досках Марии один из бандитов. Он явно был готов в любое мгновение нажать на курок.

Бесчеловечное предупреждение, впрочем, подействовало куда лучше грозных окриков. Люди зашевелились и принялись торопливо вынимать запрятанные под одеждой узелки.

Плотные свертки полетели на пятачок перед входом, свободный от тел.

Довольно оскалясь главарь перекинул винтовку на согнутую руку, и кивнул подчиненным, давая сигнал начать сбор дани.

– Что будем делать с ними. – Сергей сумел разобрать произнесенная на северном диалекте фразу, которую бросил один из бандитов, обращаясь к смутно похожему на артиста Нигматулина, главарю. -Убьем?

Тот едва заметно дернул щекой, и скупо, не разжимая губ отозвался. – Некогда. Поезд опоздал, его наверняка уже ищут. Скоро могут появиться солдаты. Но я заставлю их бояться нас.

Не отрывая взгляда от собирающих деньги хунхузов, он ткнул пальцем в толпу. – Го-Фу, вытаскивай сюда вон того, в белом. Он, похоже, не ровня этим крестьянам, и кроме того не отдал ничего. Его пример будет наукой всем…

И тут он добавил такое, от чего Сергей, подумал, что ослышался и неверно понял идиоматическое выражение.

– Сейчас мы съедим его печень. – Бесстрастно произнес вожак. И словно не оставляя места для неверного толкования, выдернул из висящих на боку ножен матерый, похожий на мачете кинжал.

Тем временем помощники смуглолицего людоеда, шагая прямо по лежащим вповалку людям кинулись к нарам возле которых притаился Сергей.

– Выходит, не ослышался. – С некоторым даже удовлетворением рассудил тот, наблюдая за действиями синехалатников. Гремя арсеналом и боеприпасами, они наконец подобрались к лежащему навзничь Круглову и бесцеремонно подхватили его за руки.

Это он чего? – Сообразив, наконец, что никакими шутками тут и не пахнет обалдело уставился на упыря Круглов. – Меня? Совсем сдурел, обезьяна?

Тем не менее, спектакль продолжался. В несколько мгновений и Сергей безвольно висящий в цепких лапах хунхузов оказался перед стоящим возле дверей главарем.

– Положи его. – Распорядился тот, поводя остро заточенным кинжалом. – Сейчас его силы перейдут ко мне…

– Wo cao ni maza, zhong!- Беспредельщина китайца так возмутила Сергея, что он, забыв о месте и времени, просто и доходчиво посоветовал людоеду отправиться в известный адрес. – Впрочем, если бы не упертый в голову будущей прабабки ствол одного из хунхузов, то вместо отчаянного выкрика Круглов с большим удовольствием применил бы другой способ воспитания. С радикальным эффектом.

Внешне головорез среагировал на оскорбление совершенно спокойно. Разве что сощурил и без того узкие щелочки глаз. – Кто? – Произнес он в свою очередь почти без акцента, не обращаясь ни к кому конкретно. Однако ствол винтовки переместился в сторону наблюдающих за ним крестьян. Винтовка, нацелилась в одного из соседей старика, замерла. Рука передернула затвор и вновь легла на курок.

Капитан… – Не выдержал мужичок, который казалось бы вовсе не обращал внимания на беседу Сергея с его спутниками. – Его недавно на путях подобрали. Он сам сказал… штабс-капитан… не убивай… детишки у мене… Мужичок приподнялся на колени и неловко, по-крабьи стал отползать в сторону, прячась от зловещего взгляда нацеленного ствола, прячась за кем то из соседей.

– Капитана? – Заинтересованно повторил хунхуз. – Тебя будут искать? И заплатят хороший выкуп. – Он принял решение и одним движением вбросил кинжал в ножны. – Хао, Тан, ведите эту свинью к лошадям. Хотя, нет. Погоди. Он легонько взмахнул рукой и внешне не сильно ударил по лицу зажатого между двумя конвоирами пленника. Голова Сергея дернулась, он едва сумел отработать мышцами шеи, гася основную тяжесть удара, и все равно, отчетливо почувствовал, что все вокруг дрогнуло и медленно поплыло.

Хунхузы вытащили его на заросшую бурьяном насыпь и ходко поволокли в заросли низкорослого приморского дубняка.

"…Плохая примета: Ехать за город в багажнике " – усмехнулся Круглов, раскачиваясь в жестком седле.

Устраивать"корриду" в придорожных зарослях, куда отволокли его подчиненные кровожадного главаря он посчитал несвоевременным. И вовсе не по тому, что это было сложно. Свалить-то легко, а что дальше? Во первых на шум могут сбежаться ненужные свидетели, а во вторых, мало-ли что может прийти в голову обозленным потерями бандитам. С них вполне станется сорвать зло на мирных пассажирах.

Но главным было все-таки желание разобраться. Уж больно странными показались для наметанного взгляда диверсанта некоторые нюансы поведения главаря бандитов и взаимоотношений с его диковатыми сподвижниками.

Не прошло и пяти минут, как к его сторожам присоединилось еще пара десятков не менее живописных персонажей. Общим у вольных маньчжурских стрелков было неимоверное количество боеприпасов, которыми они увешали себя наподобие новогодней елки, до предела затертая одежда, и совершенно нестерпимая вонь. Похоже, что с водными процедурами и средствами личной гигиены у хунхузов полная напряженка. – Сергей осторожно повернул голову, стараясь не вдыхать исходящий от стоящего возле него конвоира запах.

Впрочем, одна напасть быстро сменилась другой. Повинуясь молчаливому жесту главаря пленника бесцеремонно усадили в седло, и ловко примотали ноги к стременам.

Теперь заложник мог выбросить из головы все глупости о возможном побеге.

– Молодцы, китаезы. – С невольным уважением констатировал Сергей профессионализм хунхузов в деле конвоирования. – Однако, какие все-таки у них отвратительные рожи… – Вспомнив неподражаемый тенорок профессора из Джентльменов удачи, пробормотал Сергей, в очередной раз глянув на покачивающегося в седле впереди него хунхуза.

– А что я вообще о них знаю? – Задумался Сергей. – Впрочем и без того видно, бандиты эти похожи на сброд разных искателей легкой и скорой наживы.

Но тренированная память выдернула откуда то из тайников прочитанный давным-давно текст:

…Обширный, с трудно проходимыми горами и лесами, изрезанный множеством рек с озерами и болотами, служит отличным убежищем для выходцев из Китая. После неудачной войны с японцами сюда явилось много беглых китайских солдат. Но самое главное – это постройка железной дороги, которая привлекла в Уссурийский край толпы чернорабочего люда из Китая, Кореи и Японии.

Кроме рабочих манз, по всей линии дороги от Владивостока до Хабаровска встречалось немало праздношатающихся китайских подданных. Преобладание синих костюмов и длинных кос среди уличной толпы городов и сел обыкновенно поражало вновь приезжего человека в Уссурийский край. Вся мелкая торговля находилась по преимуществу в руках китайцев. Холостая жизнь манз разнуздывает их страсти. На первом плане – курение опиума, у других – азартные игры в кости или в карты. Неудивительно, что в последние годы с приливом такой массы китайцев появились правильно организованные шайки разбойников, или хунхузов.

Лошадь оступилась, седок рискованно качнулся и вернулся в реальность. -Ну и что мне дает это знание? – Круглов обернулся на мерно шагающих по тропе спутников. Бандит он и есть бандит. Куда важнее определиться с точной датой. Ну или приблизительной. Он принялся рассуждать: Учитывая, что успел услышать от дальнего пращура, можно с уверенностью утверждать, что дело происходит уже в нашем веке, а если точнее то в промежутке между девятисотым и девятьсот пятым годом.

Поскольку строительство Харбинского участка магистрали, проходящее по территории Манчжурии, уже закончилось, а война с Японией еще не началась, то… – Сергей глянул на усыпанную желтой листвой землю, – имеем мы на лицо одна тысяча девятьсот третий, судя по всему, осень. И уж если совсем точно… Скорее конецец сентября. Самое благодатное время в капризном дальневосточном климате. Тепло…, сухо. Настоящее бабье лето. Только, увы, не надолго. Уже в середине октября погода может мгновенно испортится и небо разверзнется долгими нудными дождями, после которых ударят совершенно непереносимые из-за высокой влажности и пронзительных ветров холода, .

Конное путешествие затянулось. Чувствовалось, что едущие цепочкой всадники понемногу отошли от горячки атаки на охрану поезда и теперь находятся в предвкушении раздела неслабой добычи.

Не смотря на профессиональную подготовку, к концу второго часа такого перемещения, Сергей уже был готов сменять свое нынешнее положение на любое другое. Ломило с непривычки спину и плечи, а во что превратилась пресловутая пятая точка… и говорить не стоило.

Короткий приказ, отданный главарем, прервал иезуитскую пытку. Всадники спешились и принялись распрягать лошадей.

– Ну-с… похоже наступил и наш черед. – Сергей мысленно подобрался. Успокоил сердце, расслабил мышцы. Подготовка к работе иной раз девяносто процентов успеха. Однако, торопиться не стоит. Выжать из встречи с местной гопотой максимум, такая вот сверхзадача. Благо, что если принять на веру странную оговорку брутального ангела, то вывести в двухсотые этим башибузукам меня не удастся. Хотя…. Кто его знает, что он имел в виду?

Парочка одетая в синие, засаленные до последнего предела курточки хунхузов раскрутила хитрые узлы, которые связывали пленника и не особо церемонясь сдернули худощавое тело заложника на землю.

Круглов охнул, безвольно подался в сторону и свалился на мягкий ковер из старых листьев, под ноги беспокойно вздрогнувшей лошади. Он преувеличенно громко вскрикнул и ухватился за ногу. Внешне все выглядело совершенно естественно. Падение нетренированного тела вполне могло вызвать вывих или иное повреждение.

Главарь оглянулся на происходящее.

– Эй. Что-то он слишком рано начал кричать? – Разобрал Сергей иронические нотки в командном голосе.

Что ответил хунхуз, Круглов не разобрал, и потому еще более укрепился в желании пообщаться с предводителем плотнее.

– Твоя офицера есть? Отвечай. – Произнес главарь, приближаясь к лежащему на земле пленнику. – Молчи будя, палец режи. – Для пущей доходчивости он выдернул длинный нож, и взмахнул им перед лицом пленника. – Какой части, кто командир? Где стоит?

Подозрения Сергея переросли в уверенность. От того и все сказанное вожаком по-китайски оказалось куда понятнее, чем бормотание остальных разбойников. Давно известно, два иностранца куда легче поймут друг друга если будут говорить на иностранном языке, который не является их родным. А вот теперь, когда тот перешел на ломанный русский, стало ясно. Никакого отношения к поднебесной этот хунхуз не имеет. Прорывающаяся в голосе жесткость и рычание выдали в нем японца.

Логика рассуждений строилась на всем комплексе отмеченных странностей. Первым, отправной точкой, стало желание главаря отведать свежатины из печенки пленника. Не секрет, что хунхузы оставляли после своих набегов изуродованные тела жертв. Отрезанные части тела, вырезанные куски мяса, и другие проявления варварства. Однако, как выяснилось, они делали это вовсе не в целях каннибализма. Причиной была твердая вера в исцеляющие свойства части тела другого человека для лечения полученных в результате набега ранений. Хунхузы искренне верили, что если приложить кусок человеческого мяса к ране, станет куда легче. Одновременно достигался и эффект устрашения врагов. Тогда как поедание субпродуктов было гораздо более принято в кругах японских самураев.

Вопросы, заданные им не оставляли места сомнениям. Ну за каким, спрашивается, бесом нужны полуграмотному разбойнику столь специфичные данные.

И в том, что бандой малообразованных китайских крестьян и дезертиров руководит японец, не было ничего необычного. У многих из разбойников оставались многочисленный родственники на территории подконтрольной Японским войскам, поэтому угроза расправиться с ними действовала на китайцев куда больше, чем собственная гибель.

" Рискнем" . – Принял решение Сергей.

– Вы болван, Штюбинг. – Отозвался он в ответ на угрожающий рык японца. Произнес он эту крылатую фразу совершенно спокойно и на качественном немецком. А после добавил еще пару малопонятных для китайских крестьян прилагательных, характеризующих умственные способности собеседника.

– Как говаривал мой учитель, генерал Меккель, нет ничего более опасного, чем добросовестный идиот. – Продолжил Сергей импровизацию. – А профессор отлично понимал в этом деле. Ему не зря поставили памятник у вас на родине…

Блеф Сергея был не просто безумен, он был чудовищно безумен. Впрочем, окажись его выводы неверны, он все равно ни чего не терял. Он уставился на хунхуза снизу вверх. – Что же вы молчите? Я потратил столько времени на путешествие, перенес нешуточные мучения, а вы не хотите даже ответить.

– Кхм. – Главарь хунхузов был в некотором замешательстве. Оно и понятно. Совпадения, конечно, случаются, однако поверить, что плюгавый человечек в изодранной рубахе, имеет отношение к германской разведке? Это было свыше понимания.

– Прежде чем махать кинжалом стоило попытаться разобраться в ситуации. – Отчеканил Круглов. – Вы не задали себе вопрос, отчего в вагоне для простых крестьян, среди сброда оказался вовсе не похожий на остальных человек. Это странно само по себе, и должно было заставить вас насторожиться. – Продолжая исполнять свою роль Круглов незаметно приподнялся и теперь, был готов вывести из строя главаря бандитов, и предположительного шпиона в любое мгновение.

"Интересно, выходит я первый, кто сможет проверить существует ли пресловутый "эффект бабочки…" вспомнилось Сергею читанная в юности книжка американского фантаста.

– Так и будем молчать? – Произнес он.

Хунхуз даже не повел бровью.

– Что он сказал? – Не выдержал один из бандитов, злобно уставившись на пленника. – Чжен, позволь я его проучу его.

– Заткнись! Я сам в состоянии разговорить любого. – Сорвал злость главарь.

– Чего вы стоите? Займитесь лучше делом. С этим разберусь я. – Приказал вожак стоящим вокруг них хунхузам.

Смятение его было вполне объяснимо. Круглов даже чуть пожалел своего вневременного коллегу. Сейчас японец вынужден решать задачу с неимоверным количеством неизвестных, и голова его работает куда более напряженно, чем самая продвинутая ЭВМ.

Уговаривать не пришлось. Видно было, что дисциплина в банде поставлена на самом высоком уровне. Впрочем, у разбойников было куда более интересное занятие. Вспомнив о награбленной добыче они торопливо двинулись к лежащему посреди поляны куску толстого брезента. Проходя мимо, каждый высыпал на него все содержимое многочисленных карманов. Причем делалось это под неусыпным присмотром остальных. Видно было, что принцип уравниловки здесь исполнялся совершенно неукоснительно.

– Отчего я должен верить твоим словам? – Негромко произнес главарь хунхузов, когда рядом с ними не осталось никого.

Сергей приподнялся на локте, глянул в сторону оживленно комментирующих размер добычи хунхузов. – Вера здесь не при чем. Ты уже сам все понял. Иначе не стал бы говорить. Поверь, мы с тобой одной крови…

И что мне теперь делать? – Похоже японец был вовсе не расположен менять свое отношение к пленнику. – Он сузил глаза, и взмахнул своим громадным ножом, норовя рубануть сидящему у его ног человеку по шее.

Будь на месте Сергея любой другой человек, он имел все шансы расстаться с головой. Однако кинжал просвистел в сантиметре от цели. Непостижимым образом мишень сумела уйти с траектории движения импровизированного меча. А через долю секунды нога пленника совершив короткое движение выстрелила в пах коварного самурая. Удар оказался настолько точен и силен, что он даже не отбросил шпиона назад. Тот коротко по заячьи взвизгнул, подпрыгнул в воздухе и начал медленно оседать, словно надувная игрушка у которой выдернули затычку.

Бандит еще не успел свалиться на землю, а Круглов уже выдернул из безвольной руки кинжал.

Перерезать лямки кожаной сумы, висящей на поясе хватило одного взмаха остро отточенного клинка.

Три шага, отделяющие его от крайнего куста Сергей преодолел еще до того, как разбойники успели осознать, что случилось. Крик прозвучал когда Сергей уже нырнул в заросли и углубился в них на несколько метров.

Он сорвал остатки рубахи, и рванул в просвет между кустами подальше от места стоянки.

Бежать было легко. Еще бы после марш-бросков с полной выкладкой такая пробежка могла считаться легкой утреней пробежкой. Однако Сергей не стал убыстрять темп. Наоборот, удалившись на несколько сотен метров, он вдруг замер и уставился в сторону, откуда только что с таким азартом убегал.

Прошло не менее тридцати секунд, когда ветки дрогнули вдалеке мелькнула остроконечная шапка одного из преследователей.

Круглов прикинул направление движения, едва заметно кивнул, в подтверждение своим наблюдениям и медленно заполз под поваленное дерево, возле которого и выбрал место засады. Оценить местность и просчитать вероятность того, что его преследователь пойдет именно здесь, было вовсе не трудно. У разозленных хунхузов наверняка не возникло никаких подозрений в специальной подготовке пленника, неожиданно заставшего врасплох главаря. И всяко, не ждет никакого подвоха и засады.

Сергей замер и принялся неторопливо считать. Обратный отсчет закончился за три секунды раньше определенного для прохождения дистанции срока.

– Хреново паренек… – Отстранено подумал диверсант. – С таким темпом ты за мной еще долго бы бегал. Ну, ничего. Если гора не идет к Магомету…

Мелькнула в просвете ступня в кожаном, похожем на индейские мокасины чулке, показались слегка ремкастые штанины следопыта.

– Пора. – Выдохнул Круглов, подсекая ноги стоящего на камнях возле поваленного дерева хунхуза. Удар пришелся под колени, чуть выше щиколоток. Разбойник охнул, потерял равновесие, и взмахнул руками. А в следующий момент он уже мирно лежал возле зеленого, заросшего мхом ствола. Удар ножа рассек ему связки и трахею. Кровь из раны залила все вокруг, но самое главное он не смог подать сигнала тревоги.

Разматывать кожаные ленты, опоясывающие хунхуза Круглов даже не пытался. Действуя клинком? словно консервным ножом, он освободил тело от лишнего груза.

Как ни противно было снимать испачканную в крови куртку, однако пришлось.

– Прямо Ремба… мать его… – Беззвучно хыкнул Сергей, проверяя затвор короткоствольной винтовки. – Не Мосинка, жаль. Только и сумел разобрать Сергей в сумерках, что оружие конструктивно отличается от трехлинейки.

Преобразившийся беглец осторожно приподнял голову и осмотрелся. – Далеко слева мелькнул силуэт еще одного преследователя.

– Ладно, пусть живет. – Благодушно рассудил Круглов.

Он плавно, стараясь не потревожить веток, выбрался из естественного укрытия, придирчиво глянул на место последнего приюта неудачливого хунхуза и двинулся прочь.

– Бежать ума не надо. Ты бы лучше сначала головой думал. – Сварливый голос раздался рядом с сосредоточенно пыхтящим Сергеем. От неожиданности Круглов охнул, крутанулся вокруг в попытке отразить угрозу, и ошалело уставился на бегущего рядом Игната.

– Стой, кому говорят. – Торопливо гаркнул тот, заметив, что рука разведчика с зажатым в ней тесаком уже пошла на замах. – Совсем охренел?

– Опять? – Сергей замедлил ход, оглянулся в поисках возможных преследователей и перевел дух. – Ну что, разобрались чего со мной делать?

– М-да. – Невпопад промычал сосед. – Разобрались, разобрались. Только… тебе это не понравится.

– Неужели туда пора? – Нельзя сказать, что перспектива обрадовала. Просто Сергей уже слегка потерял чувство реальности.

– Ты зачем хунхузиков обидел, а? – Укоризненно поинтересовался, уходя от прямого ответа посланник.

– Я ведь на мгновение только и отлучился… – Расстроено произнес он. – А тут.

Ну, чего тебе стоило? Промолчал бы там, теплушке, и порядок.

– Ага, я молчи, а он мне в это время весь ливер выпустит? – В свою очередь возмутился Круглов. – Шас, как-же.

– Да ничего бы не сделал, попугать только хотел. Они уже сматываться собирались.

Сам посуди, потрошить-то дело не быстрое…, опять-же солдат опасались… Эх, ты.

Круглов смахнул капли пота и вытер мокрую ладонь о пропахшую чужим потом куртку. – Чего уж теперь, проехали. Раньше надо было…

– Не бухти, а? – Перебил Игнат. – Лучше скажи, чего мне теперь делать? Не знаешь? Вот и я тоже, не знаю. Ты-же, прости, паразит его так саданул, что едва живой. А скоро и вовсе, того…, гикнется.

Слушай, а тебе-то какая беда? – Круглов не столько удивился странным словам, сколько своеобразной манере речи. – И вообще, не похож ты на этого, ну, как помягче сказать, на посланника небес. Скорее урка мелкотравчатая.

– Сам ты урка, – Задумчиво отозвался толстяк. – Форма, сам понимаешь, не главное… Главное суть. А суть она, понимаешь, от формы не зависит.

– Тьфу. – Словно вынырнув откуда-то, ругнулся он. – Ну все не так… Я тебя уже пристроил почти… Ты ж пойми, теперь все наперекосяк

От огорчения речь толстяка стала отрывистой и малопонятной. – Луна в седьмом доме, Сатурн, опять же…

– Да не вертись ты. – Заметив, что его собеседник продолжает наблюдать за окрестностями, одернул он Сергея. – Нужен ты им больно. Они сейчас куда больше добычей заняты… Ты лучше о вечном подумай, самое время.

Круглов выдохнул, и глянул на убогую приморскую растительность, прощаясь.

Значит все. – Подвел он итог и зажмурился. – Может и к лучшему… Больно все перепуталось.

– Все? – Игнат горестно поморщился. – Если бы, куда мне теперь тех жмуров девать? А? Ну ладно, Син, тот не жилец был. Его свои давно собирались пришибить, а вот Чжену на тот свет никак не положено.

Ты про японца, что-ли? – Отвлекся от минорных мыслей Круглов. – Про шпиона?

Шпиона, не шпиона, какая разница. Не хватало мне ваши глупости разбирать. – Озабоченно буркнул Игнат. – Вот что…, мил человек.

Приняв какое то решение он даже просветлел лицом. – Точно. Значит, слушай сюда.

Тебе раз ты накосячил и расхлебывать. – Игнат щелкнул пальцами. – Теперь ты никакой не Круглов, а Мадзура. Нарита Мадзура. – тридцати с чем-то лет. А тело я приберу. Под откос, на то место, где ты из окна вывалился. там его и отыщут. Документы уже подобрали. Так что опознают, и все как надо оформят.

– Ты не беспокойся, – Заметив, как вытянулось лицо слушателя, зачастил Игнат. – Тот в очках, он тебя всяко в один конец отправил. Ему для своих дел исполнитель был нужен, на которого все списать можно. Поэтому, не расстраивайся. А вдове пенсию оформят майорскую. Представление уже послали. Не суть. Главное у нас все срастется. Чжен этот оклемается, и все своим чередом пойдет. Минус один там, здесь плюс один, в итоге ровно.

– Ты чего? – Круглов, который еще не сообразил, что имеет в виду суетливый толстяк, заморгал глазами. – Какой еще к хренам, Чжен-Нарита? Я капитан советской армии, а ты меня чего? В самурая? Не согласен.

От дикости и несуразности ситуации он потерял дар речи. – Да я жить не смогу, я себя кончу… -Попытался прибегнуть к шантажу Сергей.

Это, господин Мадзура как вам будет угодно. – Голос Игната вдруг потерял шутовские нотки, стал категорически непререкаем. – Только сдается мне, не такой у вас путь бусидо… Вам много еще что предстоит. Иначе я бы тут голову не ломал.

Нет, ты это, ты погоди. – Круглов попытался схватить собеседника за рукав, но промахнулся. Его рука, ставшая отчего-то совершенно невесомой не смогла ухватить грубую ткань. – Как же я буду? Он ведь японец, враг, и вообще? Так с хунхузами по лесам мотаться, крестьян грабить?

Ну, почему только… – Едва не повелся на уловку занятый сведением плана в общую картинку Игнат. – Потом еще… в якудза…

Он замолчал и уставился на Сергея. – Стоп, разболтался я что-то. Готов?

– Погоди, погоди чуток, а? – Понимая, что в следующий момент все может окончиться, заспешил Круглов.

– Я с тобой на два века вперед лимит выбрал. – Недовольно отозвался собеседник. – Воплощений. Ну ладно, пару минут, не больше. А я пока еще раз все проверю. Что бы теперь без осечки.

– Кстати, а что ты про очкастого говорил? -- Капитан, решил поменять тактику и попытаться заболтать оппонента.

– Какого оч…, А, понял, ты про того, с большими звездами…? – Сообразил Игнат. – Да, ерунда. Его товарищ из столицы попросил стрелка снайпера подобрать, какого-то им беспалого пристрелить кровь из носу хотелось. Только там ведь тоже все не так просто. Этот, с харизмой, он свою роль сыграть должен будет.

Игнат мотнул головой, указывая на усыпанную травой землю, у себя за спиной.

– Тот ему большую роль отвел… Вот и выходит, что поперек него твои-то пошли…

– А тебе и досталось. Слушай. – Говорливый толстяк вновь глянул на Сергея. – а ты мне нравишься. Молодец. Другой бы уже пять раз с катушек слетел… Возись потом, а ты ничего, крепкий. Хотя и атеист… Но, сам пойми, ничего не могу… Надо.

Пока занятый разговором собеседник отвлекся, Круглов осторожно передвинул висящее на плече оружие под локоть и медленно, почти незаметно, загнал патрон в патронник.

Наконец, решив, что терять уже нечего, он ткнул ствол себе в подбородок. – Не угадал. – Рявкнул он, нащупывая пальцем курок. – Фиг вам, а не якудза.

Тебе ведь не тело мое, тебе душа требуется. А не выйдет. Если не договоримся, нажму курок и привет. Слово офицера.

– А ведь и правда, нажмет. – Медленно, словно разговаривая сам с собой, произнес Игнат. – Вот паразит…

– Ну что с тобой сделаешь? Чего ты хочешь?

– Раз иначе нельзя, хрен с ним… – Сергей сильнее сжал цевье винтовки, – нужно переселять, переселяй, только в русского. Пойми, не смогу я …

– Да ты и помнить ничего не будешь. Наоборот, навыки кое-какие останутся, умения. Какая тебе разница?

– Нет, я сказал. – Отрезал самоубийца. – Или так, или … Мне терять нечего.

– Хорошо, хорошо, ладно. – Поспешил успокоить он шебутного клиента. – Погоди… Русский, говоришь? Ага. Сейчас, гляну,… А что, пожалуй. Есть такой. Третьего дня хунхузы его на Сунгури в плен взяли. Он в Манзовке сидит. Кстати, однофамилиц, тезка твой. – Чуть удивился посланник. – Его власти сюда послали с этими вот узкоглазыми воевать, а он сам в плен попал. Жить ему всего ничего осталось . На минуты срок пошел. Пустячный человечек. Промелькнул, и нет его.

– Значит… Если я его вместо тебя в японца…, а твою сущность в него, ничего и не поменяется? Уговорил. Решили. Но это в последний раз. Не вздумай больше ничего выкинуть. Три-четыре.

– Кто он такой, откуда? – Зачастил Сергей, понимая, что время на исходе. – Военный?

Однако Игнат не ответил. Его фигура внезапно вздрогнула и начала растворяться в воздухе, превращаясь в струйку белесого дыма. Туман скользнул над сломанными ветками порыжелых кустов и накрыл своей пеленой Сергея. Ненужное теперь оружие мягко выпало из рук потерявшего сознание человека.

"…Пусто, пусто… и холодно. Тоскливо и невыразимо грустно.

Остатки, обрывки коротких как крик мыслей…

"…Оленька, милая, прости, я ведь обещал…"

Кончено, темнота.

Глава 6

Вольноопределяющийся Круглов

Тяжелый, затхлый воздух замкнутого помещения резал горло. Сережа Круглов закашлялся, вытер накатившиеся на глаза слезы рукавом изодранной гимнастерки, и попытался устроиться удобнее. Сидеть на прелой соломе было неприятно, однако куда больше давило понимание безысходности. Пленник в который раз вздохнул.

Помимо воли нахлынули воспоминания о прежней, беззаботной студенческой жизни.

Сережа, сын потомственного дворянина, статского советника Андрея Павловича Круглова, с отличием окончил пять классов Ростовской гимназии и поступил в Александровское техническое училище. Выпущен по ведомству путей сообщения… Казалось бы все складывается самым превосходным образом. Должность на Санкт-петербургской железной дороге, неплохое жалование. И стоило ему податься этим патриотическим настроениям. Прошение о переводе в военное инженерное ведомство вольноопределяющимся, получило ход в невероятно короткие сроки.

Что и сказать, прогуливаться по Невскому в новенькой, подогнанной по росту шинели, Сергею было невероятно лестно. Он замечал на себе заинтересованные взгляды барышень, и чувствовал себя почти Грушницким. Если Сергей и сожалел тогда о чем, то лишь об отсутствии завалящей медальки, которую можно было повесить на грудь. Внезапно все изменилось. Вместо обещанного места в ведомстве путей сообщения, направление в Приморскую область, на должность военного помощника начальника 4 участка службы пути Китайской Восточной железной дороги.

Сергей вздрогнул, услышав гортанные голоса, раздавшиеся за тонкими, почти фанерными стенками их темницы. Налетевшие на их поезд разбойники перестреляли солдат, обобрали пассажиров и в довершение невзгод забрали с собой несколько человек, самого Сергея, приказчика торгового дома Пруста из Красноярска, и еще двоих чиновников, проходящих по ведомству путей сообщения.

Один из железнодорожников, который получил ранение острым как бритва, громадным кинжалом, лежал рядом с Кругловым. Рана на ноге воспалилась. От намотанных тряпок распространялся отвратительный запах гнилости. Больной метался в забытьи, звал маму. Понимая, что не может ничем помочь бедолаге, Сергей чувствовал себя совершенно бессильным, и старался не замечать стенаний.

Пленники сидели в темноте уже третий день. Поесть хунхузы дали им всего один раз, в первый день, но такую невероятную бурду, съесть которую Сергей не сумел. Впрочем, сейчас он уже неоднократно пожалел о своей брезгливости.

– Вы не знаете, что они говорят? – Наконец не выдержал Круглов и склонился к дремлющему возле него приказчику.

Бывалый путешественник оторвал голову от сырой стенки, прислушался. – Не разобрать. Похоже, кого-то ждут.

– Скорее бы. – Не выдержал Круглов.

– А чего скорее?- С плохо скрываемым отчаянием отозвался коммивояжер. – Скорее нас на корм собакам пустят?

– Позвольте, но отчего?

– Да оттого, милостивый государь. – Окрысился сосед. – Выкупать нас некому. Это за них, дорога может, чего и заплатит, а за нас с вами, радеть некому. Вздернут на первом суку, всего делов.

Мрачный прогноз вызвал у Сергея неприличное волнение в животе. Он смущенно оглянулся, однако никто даже не обратил внимание на это проявление физиологии организма.

– Не может быть. Такого быть просто не может… – Как заклинание повторил он про себя. – Непременно должно что-то случиться. Нас, наверняка спасут. Отыщут. Казаки, разгонят этот сброд и освободят".

Тягостное ожидание перемежалось чуткой , похожей на забытье дремотой.

День начал клониться к вечеру. Понять это Сергей сумел по лучику солнца, переместившемуся к проделанной в доске щели.

Крики, стук копыт и негромкое ржание прозвучали внезапно. Сергей открыл глаза и прислушался. Но тут дверь в темницу заскрипела и распахнулась.

– Ходи вон. – Визгливо проорал низкорослый китаец, стоящий в светлом квадрате проема. Он лязгнул затвором винтовки и угрожающе наставил ствол на сидящих вдоль стены пленников.

В солнечном сплетении у Круглова застучал молоточек, потекла по спине струйка липкого пота. Он приподнялся и тут же присел вновь, не чувствуя ног.

– Помогите, господин военный. – Хрипло окликнул его один из железнодорожников, осторожно поднимающий своего потерявшего сознание товарища.

Сергей осторожно, преодолевая брезгливость, ухватил дряблую руку раненого.

Вдвоем они с трудом подняли мужчину и вынесли в узкие двери фанзы.

Опустив бесчувственное тело на жухлую траву, остановились.

– Моя твоя режи. – Оскалил в улыбке кривые зубы желтолицый разбойник и добавил непонятное слово по-китайски.

Стоящие гурьбой хунхузы весело загоготали. Один из них поднял короткую винтовку с примкнутым к стволу плоским штыком и проорал, указывая на лежащего. – Плати нет, убивай.

– Что он говорит? – В ужасе застыл Круглов, пытаясь осознать смысл исковерканной фразы.

И тут произошло страшное. Китаец легко словно играючи коснулся слегка выпирающего из под натянувшегося сюртука живота железнодорожника.

Блестящее лезвие, словно хитрая игрушка фокусника, исчезло до половины, и вновь появилось наружу. А следом за ним, с легким шумом и всхлипыванием выглянуло нечто вишнево сизое. Мгновение, а потом из отверстия в животе хлынул фонтанчик темной почти вишневой крови.

Человек вздрогнул, распахнул глаза и задергался в мелкой дрожи, забрызгивая все вокруг мелкими каплями крови.

Хунхуз оскалился еще сильнее и шагнул к приказчику. Вскинул винтовку, и стремительно, словно дятел, заколотил окровавленным острием штыка в грудь приказчика. Он успел нанести не менее десятка уколов прежде чем мужик дернулся, выпучил глаза и медленно, как будто собираясь плясать барыню, развел в стороны мосластые ладони. Однако не закончил. Плавно опрокинулся на спину, коротко дернул ногами и затих.

Волна ужаса пронзила все существо вольноопределяющегося. Сергей втянул голову в плечи, и крепко, до боли в глазницах сжал веки. – Сейчас я проснусь, сейчас… – Забормотал он, но оборвал себя и лихорадочно зачастил первые слова молитвы. – Иже еси, иже еси…

Вспомнить, что дальше не сумел, да и не пытался. Вспыхнуло в плотно сжатых глазах багровое пламя. Внутренний взор озарился нестерпимо ярким светом, а в голове прозвучал звон могучего колокола. И в то же время увидел все происходящее с ним целиком, словно с высоты птичьего полета.

Веселящиеся хунхузы, кровавые пятна, расплывающиеся из под распластанных тел, и он сам, замерший перед готовым пронзить его штыком низкорослого убийцы.

Изображение стало расти, приближаться, набирать резкость. И вдруг в голове что-то лопнуло, взорвалось. А после наступила восхитительная ясность и пустота.

Сергей распахнул глаза, и едва приметно сдвинул плечо с висящим на одной нитке погоне чуть вбок. Едва заметно, однако этого хватило, чтобы стальное лезвие скользнуло по суровому сукну гимнастерки, не причинив ни малейшего вреда. Китаец, охнул, потерял равновесие и посунулся к пленнику.

Удар локтя вонзился прямо в поросший черными волосиками висок. Кость хрустнула.

Дальнейшее слилось в сплошную полосу. Рука Сергея скользнула вниз, пальцы сжались, обхватив ствол, мгновенный перехват, и разворот.

Передернуть затвор и наставить оружие на ватагу китайцев хватило доли секунды. Выстрел, рывок затвора, новый выстрел, и снова скупой стук затвора. Пять пуль, выпущенных почти с пулеметной скоростью отыскали свою цель, словно стрелок долго и тщательно выбирал мишень, а не стрелял с бедра.

Последнего из китайцев достал штыком. Плоское лезвие с хрустом вонзилось в обтянутую синей курткой спину рванувшегося прочь хунхуза, ушло на всю глубину. Легкий поворот кисти, и рывок. Китаец дернулся и повалился на своих товарищей.

Круглов замер, внимательно озирая поле сражения, задержал взгляд на неподвижных телах пленников, и вновь уставился на расстрелянных им хунхузах. Прошла секунда, другая, и вот один из недостреляных разбойников шевельнулся.

Сергей и сам не заметил, как вскинул винтовку. Выпад, удар, и мгновенное, с вложением всего веса удержание. Ствол дернулся, передав агонию умирающего.

– Кончено. – Прохрипел Круглов пересохшим голосом. – Вот так… А то хунхузы, хунхузы. Он не закончил.

Одна половина его сознания отлично сознавала, что произошло нечто из ряда вон выходящее, немыслимое. Он, вольноопределяющийся Сережа Круглов, вчерашний студент, и мямля, не обидевший за все свои двадцать два года и мухи, только что, совершенно хладнокровно и даже с некоторым изяществом убил шестерых . Казалось бы, ему следовало ужаснуться этому факту. Однако ничего подобного. Не дрожат руки, не подступает к горлу предательская тошнота. И полная, неколебимая уверенность в своей правоте и верности всего сделанного.

А другая часть естества совершенно независимо от него самого внимательно оценивает ситуацию. Прикидывает количество трофейных боеприпасов, стволов, пути возможного подхода подкрепления к выведенному из строя неприятелю, и конечно же просчитывает возможное развитие ситуации.

Попытка Сережи впасть в прострацию не удалась. Второе я неуловимо, но жестко взяло управление телом и эмоциями в свои руки.

…Проверить карманы, собрать оружие, провиант. На все про все пять минут. Второе, просчитать ориентиры, выбрать направление, и уходить. Не забыть уложить всех, и правых и виноватых в фанзу, а затем подпалить.

… Хоронить некогда, а запутать возможных преследователей не помешает… – сложились в план короткие, словно приказ мысли.

Глава 7

– Ротмистр Михайлов. – мужчина, отодвинул в сторону бумаги. – Присаживайтесь, господин Круглов. Располагайтесь, только…, на стульчик… Больно костюм ваш, того… Вы уж простите великодушно, что вынужден был определить вас на эти два дня под арест, голубчик. Однако…Судите сами, возможно ли тому, что вы написали без дознания верить?

Офицер вынул из ящика стола несколько скрепленных листков. Отставил их на длину руки и прочитал густо обведенный чернилами абзац: Вот…Примерно в семнадцать часов тридцать минут я снес убитых хунхузов и своих спутников в фанзу, а после подпалил строение. Дождавшись, когда огонь принялся, двинулся на юго- восток…

– Часики, кстати, пристав в опись не внес, неужели запамятовал? – Ротмистр скупо улыбнулся.

– Часов, у меня не было. – Отозвался Сергей, которому быстро надоели неловкие попытки следователя выловить несоответствия в его рассказе. Прошедшего по глухой Уссурийской тайге почти два десятка километров , и чудом выбравшего к железной дороге вольноопределяющегося подобрала дрезина с патрулирующими участок пути стражниками. Выслушав историю чудесного спасения, его доставили в Уссурийск, а после короткого допроса и во Владивосток. В итоге он уже третий день сидел в камере караульного помещения комендатуры на Беговой улице. Еще в первый день Сергей скрупулезно и чистосердечно описал на бумаге все произошедшее с ним, а вот теперь ждал решения совей судьбы.

Да вы не сердитесь, голубчик. – Сменив тон, произнес ротмистр. – Все уже прояснилось. Прибыл ответ из Петербурга, доставлен и рапорт атамана казачьего отряда, коий был направлен в указанное вами место. Все подтверждается. Остается только аплодировать вашей удачливости и фортуне. Виданное ли дело… Семерых хунхузов один, голыми руками… А после не заплутал, выбрался… Чудо… Истинное чудо.

– Ваше благородие…, господин ротмистр. – Сергей покосился на свои заскорузлые, серые от грязи руки. – Возможно, теперь мне будет позволено как следует вымыться и поменять одежду. Простите грубость слога, завшивел уже.

– Непременно…, голубчик. Распоряжусь. Меня, кстати, Василием Степановичем звать… Прошу уж попросту, без чинопочитаний. – Жандарм глянул на торчащие в разные стороны волосы Круглова, на плохо промытую кожу лица. – А кто-же вас надоумил от гнуса глиной уберечься. Мошка сейчас страх как лютует. В получас так обработает, что и глаз не видать…

– Не знаю. – Вновь пожал плечами Сергей. – Когда в лес глубже зашел, увидел на откосе слой, ну и обмазался. Может, читал где?

А вы в студенчестве стрелковым делом увлекались? В обществе поди состояли? Наверное призы брали? – Мимоходом, как о чем-то малозначащем поинтересовался чиновник.

Господин ротмистр, Василий Степанович. – Не выдержал Сергей. – Вы ведь человек опытный, умный, много переживший. Отчего-ж другим в таком качестве, как сообразительность, отказываете? За дурачка держать изволите?

– Это как? Объяснитесь, сударь. – Дернул пышным усом Михайлов.

– Сами обмолвились, что запрос из столицы вернулся. Наверняка и про настроения мои, да и предпочтения в нем осветили. От раннего детства до самого последнего дня в качестве партикулярном… Так зачем спрашиваете, коли доподлинно ведаете, что я с оружием дел отродясь не имел.

Странное дело, щекастая физиономия жандарма порозовела. Ротмистр явно смутился проницательности собеседника. – Вот как? – Протянул он цепко взглянув на простоватое лицо бывшего студента. Отметил легкий пушок на щеках, и едва приметные юношеские ямочки. – А коль вы себя таким почитаете, скажите, отчего меня за умного человека держите? – С усмешкой произнес он, и двинул тяжелое кресло, почти касаясь им золоченого багета портрета императора.

Сергей и сам слегка удивленный вырвавшимся словам, выдержал насмешливый взгляд. У него было достаточно времени, что бы обдумать произошедшие с ним перемены. Впрочем, по здравому рассуждению он списал их на перенесенный стресс. Избежав верной смерти, он справедливо решил, что пережил второе рождение. Оттого не слишком удивился возникшей в нем рассудительности и некоторой философичности.

– Отчего? – Повторил он, – не могу сказать… Я лучше озвучу свои наблюдения, а вы уж сами скажете, мог-ли я рассудить иначе.

– Ну не томите, жду. – Ротмистр щелкнул серебряным портсигаром, вынимая папиросу. – Курить изволите?

– Итак. – Сергей решил прислушаться к голосу интуиции и приступил к изложению. – Судя по тому, как гравировка в ознаменование тридцатипятилетнего юбилея на вашем чудесном портсигаре стерта, пятый десяток вы уже с год как разменяли. Теперь о личном… Овдовели не столь давно. След от колечка на пальце еще не прошел. Однако примириться с тем еще не можете. Потому и дочку, она на супругу вашу покойную похожа, более всего почитаете. Фото ее ближе других у вас на столе. При всем том человек вы жесткий. Складки на губах выдают. Но стараетесь казаться мягче. Когда для дела требуется, и простаком показать себя не брезгуете. Но это, к слову…Теперь о другом. – Наблюдатель прищурился. – Не извольте гневаться, но не все, что скажу вам может понравится.

Ротмистр не ответил, а только махнул ладонью. – Гадайте уже…

– Служба ваша не задалась. Хотя с гвардии начинать изволили. Потому как на темляке знак виден… В пограничную стражу из гвардии перешли. Это по медалям и орденам прочесть смог.

А в жандармах недавно. Причины в том какие не могу судить, однако скорее личные. Все потому, что не в третье отделение, а в отделение к политическому сыску отношения не имеющему…

– Может достаточно? – Не выдержал оракул, заметив, как потемнело лицо слушателя.

– Хватит. – Угрюмо буркнул ротмистр. – Все правильно говоришь. Впрочем никакого секрета и нет. Все дело в зоркости. Логично. Хотя, признаюсь, не ожидал от столь юного человека этакой наблюдательности.

– Верно отметили. Служил в приграничной страже… Хунхузов гонял, контрабандистов, спиртоносов. Грозой их считался на всем Приамурском крае. …А как Мария Петровна в прошлом году умерла. На пароходе из гостей… возвращалась голубушка, а тут хунхузы. Признал кто-то в ней супругу мою. Там и порешили.

Похоронил я ее и со службы ушел. Не смог больше по закону то… – Ротмистр с некоторой досадой прикусил ус, и щелкнул пальцами. – Разбередили вы, молодой человек, рану… – Что до службы нынешней, тоже в точку… отдел мой шпионскими делами заведует… По мере сил стараюсь с этой напастью бороться.

Да вы не моргайте так. – Обратил Михайлов внимание на то, как изменилось лицо Круглова при этих словах. – Никто вас за шпиона не держит. Пустое. Японцы куда более грубо работают. Да им китайцев хватает. Они вообще себя здесь, словно у себя дома чувствуют.

– Отчего? – Сергей, чувствуя неловкость за свою невольную проницательность, поспешил увести разговор в другую плоскость.

– А кому с ними воевать? Я да еще три калеки. Вот и весь полк… – Ротмистр поперхнулся. – Послушайте, как это вам удалось? Вместо того, чтобы допрос снимать, я вам сам душу раскрываю?

– Василий Степанович…- Круглов взглянул на сидящего перед ним офицера с искренней симпатией. – Честно скажу, иной раз сам удивляюсь. Последние дни словно не я а кто-то другой… Лет на сто мудрее и опытнее. Не понимаю. Впрочем… если никаких претензий ко мне не имеется, скажите, когда я смогу продолжить путешествие к месту будущей службы?

Ротмистр придавил окурок в, покрытой глубокой патиной, исполненной в виде раскинувшего крылья орла, пепельнице. Аккуратно повернул массивную вещицу, возвращая ее на положенное место, и вдруг резко, почти без замаха швырнул ее в лицо сидящего напротив Сергея.

Увернуться от летящего в лицо снаряда оказалось весьма непросто. Однако тело отозвалось на внезапную угрозу вовсе без участия сознания. Круглов неуловимо дернул голову в сторону, и неуловимым, стремительным жестом перехватил кусок бронзы.

– Василь Степанович, неужто так на слова мои осерчал? – Позабыв от неожиданности об этикете, озадаченно спросил он, опуская орла на стол.

Ответил Михайлов не сразу. – Если б кто ранее сказал, не поверил. А теперь точно верю. Семерых – запросто. Верю…

– Хорошо, но теперь-то я свободен? – Уже с досадой поинтересовался Сергей.

А вот теперь ты юноша не торопись. – Развел губы в улыбке ротмистр. – Будет у меня к тебе, господин вольноопределяющийся, серьезный, государственный разговор…

– Не буду ходить кругами. – Ротмистр вновь щелкнул застежкой своего матерого портсигара, вынимая новую папироску. – Предлагаю вам поступить на службу. В качестве секретного сотрудника…

Заметив, как вытянулось лицо слушателя, Михайлов поднял ладонь. – Не торопитесь спешить с ответом. Лучше выслушайте… Никто не предлагает вам сударь доносить на своих товарищей. Суть в следующем. Если вы меня внимательно слушали, то могли понять, что служба, которую я возглавляю, имеет несколько иное назначение: Противодействие шпионской и разведывательной деятельности… В первую очередь со стороны японского генерального штаба.

Вы даже не представляете, насколько высока осведомленность японцев – каждый мало-мальски значительный фактор из военной жизни крепости немедленно становился их достоянием, а нередко и печатается на другой же день в японских газетах.

Существует чрезвычайно искусно функционирующая сеть японского шпионажа.

Если говорить общё, то она охватывает весь Дальний Восток. Тут все – и офицеры Генерального штаба, не брезгующие содержать публичные дома, заниматься ремеслами и исполнять лакейские и поварские обязанности у наших офицеров; и чрезвычайно полная и остроумная рекогносцировка..

– А как вам, к примеру, такой факт? – Ротмистр взмахнул листком. – В донесениях указывается даже количество мешков зерна в том или ином дворе крестьянского хозяйства. Я уже молчу о картах и схемах подступов к крепости, и многочисленных съемках всех позиций.

Полиция сбилась с ног, задерживая шпионов во время работы; кого тут только не было – и фельдшера, и китайские фокусники, и знахари, и купцы, и бродячие музыканты… Да что там… к делу привлечены даже иностранные торговые фирмы, военные и коммерческие агенты Америки, Англии и Китая, китайские и корейские купцы, содержатели китайских публичных домов, хунхузы, отдельные китайцы и корейцы.

Михайлов оборвал страстный монолог, и в раздражении ткнул зажатый в пальцах окурок в многострадальную пепельницу.

– Не думайте, что это некие откровения. О таком положении знают почти все из местных… скажем так официальных лиц. А некоторые и сами не прочь заработать на этом, и смею заверить, речь идет не о простых обывателях. Фигуры весьма и весьма высокопоставленные…

Сергей недоверчиво глянул на расстроенное лицо ротмистра.

– Да, да… Взять к примеру последнее дело. Полковник Ж…. Будучи главным инженером, часто был и главным подрядчиком), при нем украли из строительного управления крепости планы фортов и батарей;

Я опрашивал его в качестве свидетеля… – Хранение секретных документов было ниже всякой критики… Был в связи с японским консулом X… Пользовался неограниченной властью. Обладатель ныне многомиллионного состояния.

Да что там… При нахождении в крепости я сам приобрел за деньги последний план телеграфных и телефонных сообщений. – Ротмистр вновь кивнул на стопку бумаг.

И так во всем…

А вот последние сведения… Японский коммерческий агент Казаками, которого я подозревал в связях с многими нашими офицерами спешно выехал на родину. На следующий день я провел обыск в его доме. И что вы думаете? В клочках старых газет случайно был найден телеграфный бланк с пометками карандашей на английском языке: новые форты -- 12 тысяч рублей; минные заграждения 8 тысяч рублей; батареи 16 тысяч, подробная дислокация Владивостокского гарнизона 3 т. и т. д. всего на сумму 69 тысяч рублей.

А вскоре после этой находки я получил через начальника штаба крепости из Главной квартиры маньчжурских армий 10 планов фортов, батарей и общий план Владивостока.

Документы эти приобрел действительный статский советник Павлов через какого-то американца в Японии, примерно за 10 тысяч рублей.

– Каково? А? – Михайлов развернул лист прозрачного холста. – Впрочем, это только копия…. Скорее всего, снятые с украденных…

– П-прошу вас, господин ротмистр… – Ошалев от обилия явно негласных сведений, попытался вставить свое слово Круглов. – Возможно мне не стоит знать столь пикантных…

– Отнюдь…- Усмешливо глянул ротмистр. – Неужели я похож на безрассудного болтуна? Теперь вы, господин вольноопределяющийся сами стали носителем сведений, составляющих государственную тайну. И ни в какой службе в ином качестве, кроме как моего сотрудника, применены не можете…

– А если я все таки не соглашусь? – Сергею крайне не понравился способ, к которому прибегнул его уговорщик.

Тогда вам будет предоставлена отличная возможность продолжить службу в куда более отдаленной от цивилизации местности, чем вы можете себе представить. – Скажем на севере Камчатского полуострова… Отличное место для сохранения военной тайны.

– Ну и каким же образом вы собираетесь использовать меня? – Вовсе не убежденный в окончательной победе своего оппонента поинтересовался Сергей, что бы получить временную отсрочку от принятия решения.

Поверьте… Я давно вынашивал эту идею… – Глаза ротмистра блеснули. – И готов был бы принять участие в ней самолично. Увы, моя личность слишком хорошо известна в определенных кругах.

Суть в следующем: Нужен человек, совершенно неизвестный в городе. Смелый, решительный, обладающий отменной реакцией и сообразительностью.

Мы подберем вам соответствующие документы, наряд, легенду. К примеру, выдадим за молодого инженера, прибывшего служить в крепость. Ваше образование и происхождение легко помогут достичь достоверности. В силу любознательности характера, вы естественным образом будете интересоваться китайскими традициями и стремиться изучить китайский язык. Не исключена и легкая авантюрность характера, склонность к легкомысленному времяпрепровождению.

Я постараюсь внедрить вас в окружение некоторых заведомо подозрительных лиц. А в первую очередь к коммерческому агенту Дайцинской империи Ли-тзьяо. Это бывший хунхуз, одно время стоял во главе нелегального китайского самоуправления, очень часто ездит на форты, и почти еженедельно отсылает донесения о положении Владивостока в китайское министерство иностранных дел.

А лучшим способом достичь этого будет… – Тут ротмистр едва приметно мигнул глазом, и продолжил, – будет публичный дом, известный под названием "Северная Америка". Содержит его американская подданная Жанета Чарлз.

До этого она содержала подобное заведение в Порт-Артуре пополам с какой-то испанской авантюристской, кажется, по фамилии графиня Бевэт; дом этот был закрыт за шпионство.

Эта приятная во всех отношениях дама имеет привычку быть на содержаниии только у постоянных клиентов. Причем имеет к выбранным ею лицам некоторую своего рода привязанность и верность. Сначала она жила с лейтенантом флота Бахтиным, он в этом доме жил безвыходно, вел ее домашние приходо-расходные книги. – Михайлов заметил, что слушатель начал проявлять признаки нетерпения и заторопился. – Так вот… Когда по моему представлению лейтенант Бахтин выслан из крепости, то Чарлз очень быстро сошлась с инженером Любомиром Гердец -- это серб, венгерский гусар, окончил политехникум в Вене, во Владивостоке занимался подрядами у инженера Жигалковского, заведуя важными работами по укреплению Русского острова.

С большими трудностями я сумел депортировать инженера из страны. И вот теперь у мадам никого нет. Она находится в свободном поиске…

Сергей, весь опыт общения с прекрасным полом которого сводился к весьма непродолжительным свиданиям со знакомыми курсистками, почувствовал, что его уши слегка порозовели.

Господин ротмистр, но к чему все это? Столь сложная интрига… Я вовсе не готов дать свое согласие.. – Оговорился он, – просто любопытно.

Михайлов провел указательным пальцем, расправляя свои роскошные усы. – Дело в том, что не за горами весьма решительные события. Я имею в виду военное решение конфликта… Это к слову ни для кого не секрет… Однако в условиях военного времени все резиденты японского генерального штаба будут немедленно депортированы из Владивостока.

– Ну и? При чем тут я?

– А для чего мне после вычислять ее заново? Куда проще создать ее самому. – Закончил Михайлов. – Мы создадим своего резидента…

– Понятно…- Разочарованно протянул Круглов. – Ну, хорошо, а дальше?

А дальше… Глобальная дезинформация… – Ротмистр явно уселся на любимого конька. – Не забывайте, Японцы плотно работают и с Германской разведкой. Мы сможем…

– Извините, господин ротмистр, я, конечно не достаточно владею обстановкой, но…- Сергей на мгновение задумался, подбирая слова, – если бы все было так просто…, но мне кажется дело куда более запущено. Начать с того, что даже находясь в караульном помещении я сумел выяснить весьма пикантные подробности, касающиеся расположения и дислокации наших войск. Как быть с этим каналом?

– Что вы имеете в виду? – Вскинул брови Михайлов.

– А вот… – Сергей вытянул из кармана сложенную вчетверо газету. – Последний номер "Русского инвалида", в этом номере, как и в ряде предыдущих, напечатано объявление, призвавшее высылать материалы к годовщине того или иного полка.

А вот и очередные отклики на него. Кстати, здесь имеется не только точный адрес расположенной во Владивостоке Н-ской части, но и краткая история ее существования. Я уже не говорю о званиях, должностях и фамилиях командиров и офицеров… – Сергей протянул газету ротмистру. – И вообще, разве это нормально, когда в караульном помещении истопником работает натуральный китаец?

– Крыть нечем. – Михайлов развел в стороны руки. – Все так… Но если с этими случаями бороться практически невозможно… По ряду причин. То… мы можем перекрыть этот поток лишь в месте, где он из тысяч ручейков собирается в единую реку. По возможности заменить особо ценные сведения правдоподобной дезинформацией, а заодно выявить и самих информаторов.

– Итак? – Каково будет решение? – Взял он быка за рога. – Да или нет?

– Прежде всего, я вовсе не боюсь ваших завуалированных угроз отправить меня в самое захолустье. – Отозвался Сергей. – Однако… Мне нужно подумать. Это слишком ответственное и непростое решение.

– Хорошо. – Сегодня я отправлю вас обратно в караул, а завтра вызову снова. – Не стал упрямиться Ротмистр. – Не подумайте, что это недоверие. – Там вы будете наименее подвержены возможности быть узнанным… впоследствии, – он хитро усмехнулся, и добавил, – в случае вашего согласия.

Окончив беседу, ротмистр вызвал в кабинет унтер-офицера. -Доставьте господина вольноопределяющегося в казармы второго полка. Передайте поручику Лыжину мою просьбу… Разместить с возможными удобствами, обеспечить бельем. Да, и главное… пусть сводят господина вольноопределяющегося баню.

Он повернулся к стоящему у дверей Сергею. – А с вами господин Круглов, я не прощаюсь. До завтра.

Сопровождаемый унтером, Круглов уселся в легкую пролетку, сидящий на козлах ездовой взмахнул вожжами, и экипаж двинулся по неровной, улице.

Миновав новое здание универсального магазина Кунста и Альберта, пролетка спустилась вниз к зданию штаба флотилии.

Глядя на едва заметный в густых кронах деревьев купол маленькой, словно игрушечной, триумфальной арки, выстроенной на дороге, ведущей к набережной, Сергей искренне удивился своеобразию местного пейзажа.

– Как они тут живут? Куда ни глянь, только море да сопки.?

Обустройство, мытье и приведение в порядок обмундирования вовсе не оставило времени на размышления. Лишь поздно вечером, когда Сергей с наслаждением вытянулся на кровати одного из убывших в караул солдат, он смог восстановить в памяти детали странной беседы.

"Что и говорить, ему вовсе не улыбалось играть ничьей роли. Будь то агент господина Михайлова или резидент Японского генштаба. И чем дольше он рассуждал, тем сильнее склонялся к мысли о невозможности такого сотрудничества. Впрочем, останавливал его вовсе не страх быть раскрытым, или постыдность оказания услуг жандармскому корпусу. Этот аспект беспокоил его в последнюю очередь. За те несколько часов, которые он успел провести, за пределами караулки, пришло четкое понимание бессмысленности такой акции. Он оказался ошеломлен обилием снующих вокруг китайцев. Манзы, казалось, были повсюду. Неужели можно их отличить, а тем более понять, что скрывается под внешне безразличными, угодливыми улыбками? Перед подобной армадой даже битва благородного идальго Дон Кихота с ветряными мельницами выглядит куда более прагматичной.

– Будь, что будет. – Рассудил он, уже засыпая. – Камчатский край тоже российская земля, и там люди живут…

– Вставайте, вставайте, господин вольноопределяющийся. – Разбудил его громкий голос поручика, который, добросовестно исполнив распоряжение ротмистра Михайлова, разместил его в казарме, просторном, с высокими потолками зале, уставленном двухъярусными кроватями. – Не хотел вас будить…, да велено всех… Приказ коменданта, собрать всех годных… Да одевайтесь скорее, на ходу расскажу.

Сергей натянул форму, подпоясался и выбежал во двор. На площадке перед зданием уже стояло десятка два солдат и несколько унтер-офицеров. Похоже, что вызвали всех, кто находился в полку.

– Построиться. – Рявкнул подпоручик, выйдя из помещения последним. – Слушай команду, – продолжил он, когда солдаты встали в неровную шеренгу. – Поступаете в распоряжение господина помощника полицмейстера для выполнения особо важного задания. – Получить оружие. Разойдись.

Сергей, толкаемый со всех сторон молчаливыми серыми фигурами, двинулся в сторону караульного помещения. Выдача винтовок и подсумков с патронами заняла несколько минут. А вскоре все вновь стояли в строю.

– На ле-во… Скомандовал Подпоручик. – Шагом марш. – Отряд из тридцати человек двинулся по булыжной мостовой в сторону виднеющегося в разрыве крепостных строений морю.

Спустившись на пристань, солдаты промаршировали по деревянному настилу и погрузились на небольшой пароходик на обшарпанной скуле которого виднелась надпись "Свирь".

Разместившись на корме суденышка армейцы принялись ожидать отправления.

– Вот тебе и… – С некоторой озабоченностью подумал Круглов усевшись на теплый от солнца брус, вокруг которого был туго намотан толстый, пахнущий йодистой настойкой канат.

– Эй, служивый… С кнехта сойди-ка. – Бросил ему пробегающий мимо матрос в жесткой робе. – Примета плохая.

Поняв, что требование относится именно к нему, Сергей перебрался на низенькую скамеечку, и прислонился к переборке.

– А…, господин вольноопределяющийся, и вас под одну гребенку… – Вдруг повернулся к нему сидящий рядом господин в штатском. – Вы меня и не заметили… Вас вчера в ведомство господина Михайлова доставили. Мы с ними соседствуем… Позвольте представиться. Коллежский асессор Шкуркин. Павел Васильевич. Помощник Владивостокского полицмейстера. – Так понимаю, в некотором роде ваш будущий коллега.

– От неожиданности Сергей поперхнулся… – К-какой коллега?

– Ну, в некотором роде. – Ничуть не смутился собеседник. – Василий Степанович мне давеча отношение принес на откомандирование… некоего вольноопределяющегося Круглова в распоряжение розыскного отделения…

– Они, конечно секретничают… Однако, мимо нас, грешных кхе-кхе, никак не пройти.

– Тсс.- Господин сощурил ресницы, и едва приметно мигнул. Так, что сразу было и не понять то-ли у него случился тик, то-ли просто моргает.

– Простите, господин Шкуркин… – Сергею показалось неловким обратиться к чиновнику по имени отчеству, а отчего спешка?

– Дело и вправду сверх важное… – Глянул на суетящихся у причала матросов, отдающих швартовые концы. – Поступили сведения, что на острове Русском, это здесь неподалеку, в полутора часах хода… видели хунхузов. Их джонки вошли в залив Холувэй, и причалили к берегу.

– Давненько так близко в наши края не заходили… А третьего дня пароход из Порт-Артура ограбили. Капитана убили… Несколько наемных сторожей за борт выбросили. Всех под чистую обобрали… И скрылись. Теперь как говорится, повадился кувшин по воду ходить. Если их сейчас не прихлопнуть, они много бед могут принести. А в полку, как на грех, никого.

– В Сучан убыли… На манеры. Вот и вынуждены были, кого только смогли снарядить.

Помощник полицмейстера посерьезнел. – Впрочем, тут уж не до разбора.

– Как вы говорите, залив называется? – Переспросил вдруг Сергей.

– По разному, китаезы Холувэй зовут, а наши переиначили в Холулай, -отозвался полицейский чиновник,- а отчего интересуетесь? Неужто у вас, в столицах, слыхали?

– А вы и то знаете, что я из Петербурга?- Изумился Круглов.

– Мы, милостивый государь на то и поставлены, все ведать. – Заважничал Шкуркин. – Да не хмурьтесь вы… Я ведь бумаги ваши прросмотреть обязан …

– Ах, ну да. – Кивнул Сергей, который в то же время никак не мог отделаться от засевшего в мозгу названия. – Что-то знакомое? Хотя, откуда?

Он мотнул головой, отгоняя несуразные мысли, и взглянул на удаляющийся берег. Пока они беседовали, судно успело отчалить и неторопливо двинулось мимо снующих возле берега лодчонок и катерков.

– Вы сударь главное не тушуйтесь. – Решив проявить участие к странному, неизвестно отчего приглянувшемуся жандармскому ротмистру, новобранца. – Держитесь возле остальных, под пули, ежели что не лезьте, все и обойдется. Я, сам поручиком служил. Хлебнул, как говорят…, пороху… смею заметить. А место там глухое, необжитое.. – Вернулся он к разговору про бухту со странным названием. – Деваться им некуда. В лесу их солдаты живо выловят.

Разговор прервался. Сергей, которому все было в новинку, с интересом глядел на проплывающий мимо маяк, на летающих у кормы чаек, на блестящие в свете утреннего солнца гребни волн.

– Теперь можно и подремать. – Зевнул полицейский чин. Поднял воротник серого пыльника и прикрыл глаза.

– А все-таки странно, – вдруг произнес он, – вы, потомственный дворянин, человек образованный, и вдруг отправляетесь вольноопределяющимся? Пусть и первого разряда, но все-же? Мой вам совет, молодой человек, подавайте прошение на испытание… Уверен, что вам легко удастся пройти экзамен кадетских классов. Если повезет, то можете выйти в подпоручики. Поверьте, это куда лучше, чем… – Он оборвал себя и глянул на командира воинской команды, выбравшегося с нижней палубы.

Поручик придирчиво оглядел сидящих на корме солдат и приблизился к полицейскому чину. – Какие будут распоряжения, господин коллежский асессор?

– По моим данным хунхузов человек десять, от силы пятнадцать. Стоит захватить как можно больше живыми, что бы дать острастку всем этим манзам…, но это, конечно в самом удачном случае… Да что я вам рассказываю, не впервой.

Лыжин понимающе кивнул, и развернулся кругом, направляясь в каюты.

– А что, неужели так много среди местных китайцев сочувствующих этим разбойникам? – Вступил в разговор Сергей, видя, что его сосед не расположен продолжать дремоту.

– Увы…, хватает. Да по совести, дело вовсе не в сочувствии, а в психологии. – Оторвался от наблюдения за волнами полицейский. – Китайцы отличаются высоким чувством долга перед семьями. Отправляясь на заработки они оставляют их на родине. А хунхузы этим отлично пользуются. Запугивают, а если это не действует, то и попросту расправляются с женщинами и детьми. Да и самих манз не щадят. Миллионка это страшное место. Вы еще не в курсе, но скоро сумеете сами убедиться. Только бога ради, прошу, ни при каком случае не заходите в эту клоаку. Сгинуть там, что рюмку водки выпить. И никто и никогда концов не отыщет. Что уж говорить, если даже мы, полиция туда не рискуем входить на этот участок без крайней необходимости. А если и случается, то лишь крупными силами.

А впрочем, тут нужно отметить, что среди всех манз самые благонадежные это гольды. Корейцы приезжают сюда целыми семьями, и весьма натерпелись и от китайцев и от японцев. Они хотят стать полноправными жителями.

Шкуркин поежился. – Прохладно, однако. Последние погожие деньки стоят… – И без перехода заключил. – Из всех китайцев самый лучший, это господин Тифонтай… Впрочем, какой он китаец, только по рождению. А так вполне благонамеренный подданный Российской империи. Православный. Николай Иванович Тифонтай.

– А отчего тогда китаец? – Удивился Круглов. – Поправил стоящую между колен трехлинейку, и заинтересованно глянул на рассказчика.

Так он самый натуральный китаец и есть. Цзи Фэнтай .

Прибыл в Россию в 1873 г. Сперва был переводчиком, потом открыл торговлю меховыми изделиями… Да так что вскоре стал самым крупным торговцем во всем Приморье. Живет то в Хабаровске, то здесь, во Владивостоке… – Асессор развел губы в предвкушении нечто весьма занимательного, и продолжил. – Дело это было в одна тысяча восемьсот девяносто первом году. Государь император, во время своего визита во Владивосток совершая прогулку по улицам города случайно зашел в мастерскую Цзи Фэнтая и обнаружил, что китаец очень хорошо говорит по-русски.

Цесаревич попросил Цзи помочь ему купить пушнину. Китаец тут же сказал цесаревичу, что у него есть друг, который занимается продажей, и, если он хочет, они могут сейчас же отправиться за покупкой. Николай согласился, и когда они пришли к другу Цзи Фэнтая, он увидел, что действительно товар был высокого качества, а цена – справедливой. Но цесаревич вышел на прогулку, не захватив с собой денег.

Полицейский уперся ладонью в щеку, став крепко похожим на деревенскую кумушку. – Тогда Цзи Фэнтай сказал: "Ничего, вы забирайте товар, я дам вам деньги в долг". Цесаревич однако распорядился, чтобы товар принесли ему на следующий день. На другой день Тифонтай, взяв пушнину, отправился по назначенному адресу и только тогда узнал, что имел дело с наследником российского престола.

Шкуркин мечтательно, словно кот, вспомнивший о миске со сметаной, сощурился. – И тогда Цесаревич сказал Цзи Фэнтаю: "Сегодня ты стал моим другом, а как насчет того, если я дам тебе должность?". Однако китаец отказался. Тогда цесаревич присвоил Цзи Фэнтаю высший купеческий титул, и уже в 1986 г. Цзи представлял российское пушное дело на всемирной Нижегородской ярмарке…

Вот такая история. Тифонтай сейчас куда больший русолюб, чем многие из наших…

Ну вот и прибыли. – Заметив, что их судно, обогнуло выдающийся в море каменный утес, вошло в полукруглую гавань.

– Приготовиться. – Раздался голос поручика. – По моей команде, как только подойдем лодки причалят к берегу , прыгай в воду и выбирайся на сушу. Растянуться в цепь. Первое отделение на право, второе на лево. Зарядить оружие. Окончил он инструктаж.

Солдаты зазвенели затворами, вставляя обоймы с патронами в магазины.

Круглов с интересом проследил за приготовлениями нижних чинов и довольно неловко повторил их действия.

Судно приблизилось к заросшему густой растительностью берегу. Матросы сноровисто подтянули к борту три шлюпки, до этого тянувшиеся за кормой.

Подойдя к омываемым прибоем камням, шлюпки замерли. Солдаты горохом посыпались в неглубокую воду, стараясь как можно быстрее выскочить на берег.

– Эй, господин вольноопределяющийся. – Окликнул прапорщик недоуменно озирающегося Сергея. – Вам приказываю находиться здесь. – Будьте наготове, в случае, если… в общем, наготове. – Стрелок я так вижу из вас никакой, да и к полку вас, судя по погонам еще не приписали. Не хватало еще… – Он не закончил, выдернул из кобуры наган, и побежал вперед по заросшему густой травой склону, отдавая на ходу короткие приказы следующим за ним солдатам.

– Вот и здравствуйте. – Чувствуя себя отчего-то обманутым, вздохнул Круглов. Он оглянулся, и присел за поросшим бурыми водорослями камнем, выставив наружу ствол винтовки.

С того самого момента, как их судно вошло в залив его преследовало непонятное чувство. Словно он уже видел этот суровый пейзаж. Как будто во сне?

Вдалеке прозвучал первый выстрел, а следом, словно посыпались в пустое ведро хрусткие горошины и другие.

– Они там воюют, а я? – С горечью подумал Круглов, выглядывая из укрытия. И тут его взгляд наткнулся на мелькнувшее в прибрежных зарослях пятно. Кто-то бежал по лесу. Сергей всмотрелся и сумел разобрать серовато синее одеяние. В руках беглеца виднелось нечто, похожее на оружие.

– Хунхуз? – Сергей дернул затвор, пытаясь загнать патрон в ствол. Затвор глухо клацнул, подался назад, и вдруг застрял на полпути. Очевидно закрыться ему мешал патрон, неудачно вставленный в магазин.

– Ах, ты…- Круглов дернулся, и не придумав ничего лучше, вскочил на ноги и кинулся следом за исчезающим в зарослях разбойником. Бежать по склону оказалось н7а удивление легко. Ноги словно сами отыскивали нужный путь. Он обогнул каменистый откос, и выбрался на более пологий участок. Удачно срезав участок пути преследователь сумел почти вдвое сократить расстояние до хунхуза.

Тем временем бандит замер, и принялся ковырять почти отвесную стену.

– Чего это он? – Удивился Сергей, продолжая взбираться на скалу. Наконец сумел выбраться на относительно ровный участок и потянулся к висящей за спиной винтовке.

В горячке он совсем позабыл о том, что она не заряжена.

И тут хунхуз и сам заметил солдата. Он вскинул винтовку и выстрелил. Пуля визгнула совсем рядом.

От неожиданности Сергей выронил оружие, торопливо нагнулся за упавшей на камни винтовкой и с радостью обнаружил, что переклинивший затвор встал на место.

Сергей прижал приклад к плечу, замер, и спустил курок. – Хунхуз, вздрогнул, взмахнул руками, и полетел с высокого склона, на торчащие из воды камни.

– Неужто попал? – Сергей, забыв от радости перезарядить оружие, рванулся на верх. Он взбежал к месту возле которого останавливался хунхуз и с удивлением заметил высовывающуюся из расщелины кожаную сумку. Выдернув торбу, заглянул внутрь и заметил несколько свернутых в трубку листов. Грубые, изготовленные из пергамента свитки оказались испещрены кривоватыми иероглифами. А в середине виднелся рисунок.

– Ерунда какая-то… – Круглов, куда более заинтересованный сейчас лежащим на скалах бандитом, торопливо сунул торбу назад в камни. Подумал, и после некоторой паузы и запихал бумаги за пазуху. После… разберемся, если придется. Выкинуть всегда успею. – Рассудил он и принялся осторожно спускаться по скользким камням вниз.

Глава 8

– Ну, нельзя же так, – Расстроено скривился ротмистр, когда Сергея доставили в знакомый уже кабинет розыскного отделения. – Поймите, вы теперь не принадлежите себе. И обязаны сохранять полное инкогнито.

Ротмистр в волнении поднялся со стула и прошелся по комнате. – А вместо этого вы ввязались в совершенно бесполезную авантюру… Как это называть? Только мальчишеством. Ладно, я еще могу понять неугомонность господина Шкуркина. Он, умница, и полиглот, однако человек увлекающийся. Его деятельность уже стала притчей во языцах для всего гарнизона… Мало, что вы отправились на глупую охоту, так еще приняли в ней самое деятельное участие…

– Простите, господин Ротмистр. – Наконец сумел вставить свое слово в страстный монолог офицера Круглов. – Позвольте мне объясниться. – Во-первых я еще вовсе не давал вам никакого ответа, тем более согласия на сотрудничество. Во-вторых, как вы себе представляете мой отказ подчиниться требованию офицера? Я все-таки военнослужащий. И наконец, отчего вы считаете мое поведение предосудительным. Разве уничтожить бандита, объявленного вне закона, проступок?

– Да речь не про то… – Сумел взять себя в руки Михайлов. – Все понимаю… Только я весьма расположен воплотить мой план в жизнь. И по рассуждению у нас имеются все предпосылки к тому. И вдруг вся операция в один миг ставится под угрозу. Своим выстрелом, возможно сами не желая того вы привлекли к себе повышенное внимание. И не только окружающих. Мне донесли, что убитый хунхуз не просто разбойник. Это один из дальних родственников знаменитого главаря местных бандитов… Чжан Цзунчана, а он наверняка уже узнал о потере. И не удивлюсь, что горит жаждой мести. Для него это дело чести. И за вашу жизнь теперь никто не даст ни полушки. Вас запросто могут убить в любой момент. Подослать отравителя, к примеру. Да просто вонзить нож в спину. Любой из вездесущих манз, которых здесь немыслимое количество может стать наемным убийцей. Китайцы относятся к собственной жизни совсем иначе, чем европейцы. Они не берегут собственную. Но и совершенно не ценят чужую. Поверьте, это очень серьезно. – Ротмистр прекратил свои хождения и остановился возле сидящего на жестком присутственном диване Сергея. – А ваш подвиг уже стал предметом всеобщего восхищения. Еще-бы…, зеленый юнец, вольноопределяющийся, снял одного из самых кровавых бандитов после продолжительного бега, с расстояния не менее ста аршин. Причем умудрился попасть ему точно в середину лба. Учитывая, что в крепости имеется немало отменных стрелков, не думаю, что кто-то из них сумеет повторить такое. – Михайлов опустился возле Круглова. – Я понимаю, что это можно списать на удачу и случай, но как вы понимаете, молва склонна приписывать таким случаям множество преувеличений…

– Что касается согласия, – раздумчиво произнес ротмистр, – а какая теперь у вас имеется вариация? Пасть от ржавого лезвия какого ни будь бродяги, или послужить своей Родине? Выбирайте. С учетом последних событий даже моя угроза отправить вас на Камчатку не станет избавлением. Поймите, дело это не быстрое, а шпионская сеть у местных бандитов налажена отменно.

Сергей, которого ничуть не убедили доводы жандарма, покосился на собеседника. – Я не против службы. Мне просто кажется не слишком хорошей идеей проникновения в агентурную среду таким способом. Моих знаний и опыта для этого явно недостаточно. И еще, прошу, не обижайтесь на мои слова, но я не разделяю вашу уверенность в реальности затеи. Имею в виду цель. Пресечь столь широко и качественно организованную сеть шпионажа. Того, что я от вас услышал достаточно, понять: Проблема куда глубже. И удалением нескольких шпионов, ничего не достичь. Нужны комплексные меры. Организация наружного наблюдения во всех злачных местах, создание развернутой сети осведомителей в среде китайского населения, а паче того, на территории пресловутой Миллионки. Создание мощного аппарата филеров, дознавателей, владеющих японским и китайским языком, и понимающими психологию этого социума. Введение более жестких, возможно даже жестоких мер по обеспечению секретности. Вплоть до смертной казни за разглашение особо важных сведений. Причем проводить карательные операции максимально гласно. Дабы устрашить и предостеречь потенциальных предателей. И еще многое, что невозможно исполнить в один год. А у нас нет даже этого. Судя по тем сведениям, что я смог почерпнуть из открытых источников счет идет на месяцы. Вернее даже несколько месяцев. Война неизбежна. И начнется она не позднее весны следующего года…

Круглов произнес непроизвольно вырвавшийся у него монолог и замолчал, несколько удивленный своим красноречием.

– Послушайте, а вы случаем не разыгрываете меня. – Внимательно глянул на вольноопределяющегося ротмистр. – Неужели я так опростоволосился, и принял вас за другого? Прибыли с проверкой мой деятельности?

– Нет, не может быть… Чепуха. – Отмахнулся Михайлов. – Не тот возраст. Хотя? Сегодня вы выглядите куда старше, чем вчера. И значительно. В чем тут секрет? А?

Сергей недоуменно повернулся к висящему напротив него зеркалу. Вгляделся в изображение, и заморгал глазами. Глядящий на него человек конечно был он сам, тот же русый чуб, задорный, курносый нос. Легкие веснушки на нем. Смущали только глаза. Они явно принадлежали опытному и умудренному жизнью человеку. А еще две глубокие складки, пересекшие лоб. Прищур и едва уловимая ироничность.

– Устал, наверное, устал. – Потер Сергей лицо, прогоняя нечаянное наваждение. Ему отчего то пришла в память, читанная в бытность студентом книжица британского автора, описавшего физиономистические метаморфозы некоего сэра Дориана.

Пожалуй…- Кивнул головой Михайлов, находясь в некотором смятении. – Но ваши слова? И отчего этакая уверенность в неизбежности военного конфликта?

Не конфликта, а полномасштабной войны. – Отозвался Круглов. – Я обратил внимание на ваши слова об активизации шпионов. А кроме того насторожил общий тон публикуемых в прессе статей. – Все они как по команде, с неистовством заклинателя, уверяют о невозможности подобного развития событий. Тогда как сама Японская сторона внезапно возобновила переговоры, касающиеся спорных вопросов. Интересна и реакция на этот демарш правительств некоторых Европейских стран. Таких, как Германия и Англия… А кроме того заокеанские Штаты… Они прямо таки открытым текстом дали гарантии о невмешательстве в случае развития конфронтации. Впрочем, я конечно могу и ошибиться. Слишком мал объем информации. Здесь скорее внутреннее убеждение.

Однако. – Задумчиво пробормотал ротмистр. – Все больше убеждаюсь, что не ошибся на ваш счет, господин вольноопределяющийся. – Что-ж, тем не менее, мое предложение остается в силе.

Сергей, которому вовсе не улыбалось продолжать неконструктивную дискуссию, попытался увести беседу в сторону. – Да, да я помню. Только судите сами. Такие события в один день… Кстати, а отчего вы столь иронично относитесь к стремлентию господина Шкуркина очистить окрестности города от хунхузов?

Несколько прямолинейный ход тем не менее дал свои результаты. Ротмистр расслабил мышцы лица, и снисходительно улыбнулся. – Отнюдь. Госпдин коллежский асессор конечно занят благим делом. Пикантность лишь в том, что он старается достичь тем и побочных целей. История эта давняя, и несколько отдающая приключенческим романом, в духе господина Стивенсона. – Давайте сделаем так. – Сейчас я распоряжусь накрыть стол к обеду. Мы с вами перекусим, а попутно я расскажу вам эту историю.

– Охотно. – Согласился Круглов, и смутился, почувствовав, как заурчало у него животе при одном упоминании о трапезе.

Ротмистр отдал краткие распоряжения и вернулся в кабинет.

– Итак. – произнес он, устраиваясь поудобнее в кресле. – Начало этому было положено еще в одна тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году. Речь идет о небольшом островке близ поста Находка, что в четырехстах верстах южнее Владивостока. Этот клочок суши площадью чуть более полутора сотен десятин именуется в честь древнего князя Аскольда, и славен тем, что на нем имеются залежи самородного золота. Собственно он и был открыт благодаря отряду военных моряков, высадившихся на него и обнаруживших несколько сотен китайцев, занятых добычей. Первая попытка освободить его от незаконных хозяев с треском провалилась. Солдаты были наголову разбиты отлично вооруженными и организованными бандитами. Однако со второго раза самоуправных старателей удалось выселить. Причем и в этот раз не обошлось без убитых и раненых. Что было несколько странно. В ту пору китайцы еще не горели желанием вступать в открытое противодействие регулярной армии. О степени их раздражения говорит и тот факт, что возвращаясь на свою территорию они сожгли и разграбили несколько пограничных сел.

Ротмистр взглянул на слушателя. – Впрочем, это лишь предыстория. – Главное в том, что отбившие остров солдаты обнаружили на прииске всего несколько фунтов превосходного самородного золотого песку. После строгого спроса пленные показали, что все добытое на протяжении длительного срока золото грузилось на шаланды и вывозилось в неизвестном направлении.

А через несколько дней, когда операция по выдворению китайцев перешла с суши на море, на одной из захваченных шаланд, солдатами была обнаружена сумка с китайскими картами и документами.

Бумаги в срочном порядке отправили для перевода и расшифровки в поселок Сучан. Однако до места назначения отряд не добрался. Его настигли хунхузы, высадившиеся с кораблей и бросившиеся в погоню за документами.

Не прекращая рассказа, Михайлов поднялся и направился в столовую, жестом поманив за собой Сергея. – Посланные на выручку русские воинские части вновь догнали и разбили "краснобородых", но бумаги, отбитые китайцами, исчезли…

Лишь со слов безграмотных солдат, ранее видевших эти карты, стало известно, что на них изображен какой-то остров. Документы "всплыли", на острове Русском через несколько лет, когда там проводилась операция по разгрому баз китайских пиратов. Обнаружились, и вновь пропали. – Выдержав интригующую паузу , продолжил рассказчик.

И вот совсем недавно, наш общий знакомый, помощник полицмейстера, господин Шкуркин, который является ярым энтузиастом розыска этих мистических богатств получил агентурные сведения, что в одну из бухт острова Казакевича, прибыла шайка хунхузов, имеющая при себе некие документы, касающиеся якобы потерянных сокровищ…

Вот и вся причина его невероятной активности . – Окончил рассказ ротмистр .

– Теперь мне ясно, отчего господин асессор был столь оживлен, и даже остался на берегу, когда нас грузили на судно. Очевидно он решил обыскать все еще раз… – Припомнил Сергей и осекся, внезапно вспомнив о найденных им бумагах, которые он прибыв в казарму вынул из под ремня и сунул в рундук, лежащий на хранении у полкового баталера.

Круглов замолчал и приступил к обеду, не проронив больше ни слова. – Он принял решение и теперь желал убедиться в верности своих рассуждений.

– Как ни оттягивай, а наступает момент, когда нужно решать. И понимание, что от этого шага зависит все, только мешает. Сознание, отыскивая новые доводы за и против, начинает метаться из одной крайности в другую.

Помогла в мучительном выборе, услышанная байка.

– Я согласен с вашим предложением, господин ротмистр. – С плеча рубанул Сергей, когда они вернулись в кабинет . – Однако с одним условием. Прошу дать мне время осмотреться.

– А и не ждал я другого …- С видимым облегчением оживленно потер ладони ротмистр. – Есть в вас, сударь нечто такое…, сразу и не объяснить. Сердцевина, что ли. Стержень. Впрочем, до начала работы много воды утечет. Потребуется вас обучить многому. Конспирации, основам нашего ремесла…. Да мало ли. Хотя, говоря по совести, я и сам по части розыска шпионов пока не большой специалист.

Дальнейшее слилось в сплошную череду событий. Ротмистр, явно успев продумать все загодя, отдал короткие распоряжения унтер-офицеру. -Господина агента… Переодеть.

– Служебные документы мы переправим в канцелярию комендантской роты. Числиться и даже получать жалование вы будете там. Только на бумаге. Да, и еще… Поскольку обмундирование вам теперь не понадобится, мало того может оказаться ненужной уликой, сейчас вас проводят в нашу костюмерную и переоденут.. С этой минуты вольноопределяющийся Круглов обязан испариться, исчезнуть. Для всех вы убыли к месту прохождения службы. Не думаю, что кто-то сумеет вас признать, но для пущей важности, мы подумаем над мерами предосторожности. Разработаем легенду. Кстати вам будет выбрана и новая фамилия. Несомненно, что вам будет положено денежное содержание… на первом этапе около сорока рублей… Впоследствии, оно непременно станет повышаться. Вы сможете при желании отправлять его куда вам заблагорассудится. Деньги на оперативные траты, увы довольно скромные, но они будут выдаваться вам по графе безотчетного расходования.

– А вот теперь главное. – С отчетливым вздохом произнес ротмистр, вынимая из громадного сейфа, лист хрусткой бумаги. – Сие называется поручительство о сохранении тайны и прошение о приеме на службу в розыскное подразделение отдельного корпуса жандармов в качестве секретного сотрудника .

Сергей принял из рук будущего руководителя бумагу.

…Вступая в сотрудничество с Его императорского величества…, жандармским отделением, обязуюсь…

Убористый текст занял две страницы.

– …Должен, обязан, надлежит, не вправе… И всего несколько разрешительных пунктов.

– Кхм.- Сергей запнулся о зияющий провал в тексте. – Что означает слово псевдоним?

– Секретность обязательное требование нашей работы. – Отреагировал ротмистр. – Условное имя… для отчетов, докладов, и прочее. Не желаете поучаствовать? Предлагайте, только имейте в виду, нужно учесть некоторую связь с вашим настоящим именем…

– Можете не продолжать. Я понял. – Ответил Сергей, и глянул на перекрестие рамы на большом, давно немытом окне. – Шарик. -Это возможно?

– Шарик? Шарик…- Повторил Михайлов на разные интонации кличку агента,. – ну если вам нравится… хорошо, я согласен. Хотя… Ладно. Логическая связь с вашей истиной фамилией имеется, и в то же время никаких намеков на внешние признаки.

Видно было, что ротмистр не желает начинать сотрудничество со спора. Он вынул из письменного набора перо, аккуратно обмакнул его в чернильницу и вписал агентурный псевдоним в специально оставленный для этого пробел в тексте.

– Теперь ваша очередь, господин Шарик. – Произнес он и едва сдержался, что бы не фыркнуть. – Не удержался, пардон, больно уж похоже на количку собачью. Впрочем, простите…

Михайлов вновь набрал чернил на кончик пера. – Извольте подписать. Здесь и здесь. Дата Полное имя и роспись…

Он осторожно промокнул росчерк пресс-папье и уложил лист в роскошную папку с выдавленным на ней орлом. – Поздравляю, господин Круглов. Настоящим договором вы открываете новый этап вашей биографии. Поверьте, это почетное и… ответственное дело. Надеюсь, что вы с честью …

– Извините, господин ротмистр. Агитация теперь уже ни к чему. Я все взвесил, и обдумал. – Сергею стало неловко слушать обязательную филиппику.

– Хм. – Михайлов смутился и потрогал пальцами свой роскошный ус. – Я и сам не большой охотник до пустого словопрения, тогда я скажу вам нечто куда более приятное. – Одновременно с этим документом, завтра же я подготовлю прошение в соответствующую инстанцию, на внесение вас в списки кандидатов на прохождение испытания в офицерский чин. Такое преимущество исключительная прерогатива нашего ведомства.

– Мы специально не упоминаем о возможности подобных преференций, дабы не подвергать кандидатов излишнему искушению.

– Благодарю. – Сергей помедлил. Он с легкостью мог бы составить ответный спич, должный выразить его верноподданнические настроения, однако ограничился вежливым кивком.

Закончив разговор на мажорной ноте, ротмистр нажал кнопку, расположенную на краю стола, вызывая служащего.

Одну минуту… – покривился ротмистр. – Вечно этот Евпатий исчезает. Одну минуту. – Повторил он и вышел из кабинета.

Сергей, которого процедура вербовки ввела в некоторое замешательство, задумчиво откинулся на стуле. – Не совершаю ли я ошибку? – Мелькнуло у него в мозгу запоздалое опасение. Он повернул голову и мазнул взглядом по столу. Заметил едва прикрытый другими бумагами лист. Судя по измятому и потрепанному виду документа, ротмистр не единожды перечитывал его.

Повинуясь наитию, Сергей скосил глаза и вчитался в неровные строчки:

"… должны принимать, как бесспорные, все советы относительно Сотрудника,

с тем, что бы он не сделался в ваших глазах предателем по отношению к своим

товарищам. Вы так же обязаны понимать, что без негласных агентов ничего

нельзя знать, что делается в вражеском лагере.

Вы должны беречь агента, как любимую женщину, с которой вы

находитесь в нелегальной связи. Берегите ее, как зеницу ока. Один неосторожный

ваш шаг, и вы ее опозорите. Помните это, относитесь к этим людям так, как я

вам советую, и они поймут вас, доверятся вам и будут работать с

вами честно и самоотверженно. Штучников гоните прочь, это не

работники, это продажные шкуры. С ними нельзя работать. Никогда и

никому не называйте имени вашего сотрудника, даже вашему

начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию и помните только

по псевдониму."

Сергей воровато глянул на приоткрытую дверь и продолжил чтение уже с другого абзаца:

"…Помните, что в работе сотрудника, как бы он ни был вам

предан и как бы он честно ни работал, всегда, рано или поздно,

наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого

момента. Это момент, когда вы должны расстаться с вашим

сотрудником. Он больше не может работать. Ему тяжело. Но здесь недопустимы

сантименты. Вам необходимо отчетливо и крепко понять. Человеком движет

целый сонм желаний. – Тщеславие, гордыня, порок… Спросите себя, можете вы

поручиться, что оставленный вами человек не вздумает, по той или иной причине,

разбалтывать те сведения что стали известны ему в силу особых условий

деятельности. Решайте сами, но помните, что вы отвечаете за сохранение

тайны не только во время работы с сотрудниками но и после завершения оного…"

Куглов оторвался от текста, метнул взгляд вниз страницы и прочел фамилию автора афористичных рекомендаций: Начальник Московского охранного отделения корпуса жандармов Зубатов.

– Идемте. – Произнес крепыш в форме жандармского унтер-офицера, заглядывая в дверь. – Господин ротмистр распорядился подобрать вам платье. – Косноязычно сообщил он, пропуская Сергея вперед. – Спускайтесь вниз…

Окончив переодевание за расписанной драконами ширмой, Сергей глянул на отражение в мутноватом зеркале. – Старомодный костюм, сорочка из дешевого полотна, котелок с измятыми полями и выцветшей лентой на тулье. – Провинциальный, средней руки служащий… Однако смутило зрителя не это. Он всмотрелся в свое лицо. -" Странно, отчего оно кажется совершенно чужим?

– Ну вот… Отлично. – Жизнерадостно, возможно чуть наиграно, произнес ротмистр, входя в гардеробную. – Не самое лучшее, однако, в нашем деле это как раз и недопустимо. Нельзя привлекать к себе внимание. Неприметность- вот главное качество. Впрочем, все зависит от легенды. Но об этом после. – Замахал он ладонью. – Сейчас ваша главная задача поселиться в снятой для вас квартире. И постарайтесь не выходить из дома…, хотя бы первые дни. Столоваться вы будете у хозяев. Полный пансион оплачен.

Итак. Вы прибыли из Москвы. Техник железнодорожного ведомства. Ожидаете пароход для убытия к месту службы… в Харбин. Ваш чемодан , с отметками местного багажного отделения, мы приготовили.

Михайлов щелкнул пальцами, припоминая о чем то маловажном. – Да, кстати, едва не забыл. Сейчас из казарм доставят ваше личное имущество. Переложите в чемодан, и он не будет выглядеть бутафорией. Вроде все? – Оглядел он преобразившегося агента. У ворот нас ждет экипаж. Он доставит вас в Офицерскую слободу. Квартира, которую вам подобрали, принадлежит вдове артиллерийского капитана Брюханова. Дама благонадежная, однако, не стоит расслабляться. Встречаться с вами мы будем на конспиративной квартире. Вот адрес. О времени и дате я сообщу почтовой карточкой. Но это случится только через пару дней. А пока, обживетесь.

Поездка в пролетке по ухабистой мостовой ничуть не располагала к созерцательности. Мало того, Ванька, везший его, вел себя словно ломовик. Он то и дело взмахивал кнутом, подстегивая тощую лошаденку, и оглашал окрестности забористым матом, распугивая идущих по своим делам пешеходов.

Наконец поездка закончилась. Преодолев неглубокий овраг, конный экипаж выбрался на пригорок.

Улочка, застроенная разномастными домишками, брех дворовых собак, сонные куры, деловито ковыряющиеся в золе.

– Глушь, Саратов. – Вполголоса процитировал Сергей.

Тем временем пролетка качнулась еще раз, и замерла. -Полтинничек, будьте любезны, барин. – Проорал возница, оборачиваясь к седоку.

– Пассажир крякнул, но торговаться не стал. Вынул из кармана нового пиджака кошелек, и расплатился.

– Премного благодарен, ваше сиятельство. – Извозчик оглушительно щелкнул кнутом, и огрел лошадь по костлявому крупу.

Заселиться в предназначенную для него комнату в выстроенном из толстых бревен доме удалось без проволочек. Хозяйка, опрятная, средних лет женщина лишних вопросов не задавала. Вручила постояльцу ключ, ткнула пальцем в расположенную на отшибе уборную, и удалилась.

Оставшись в комнате, Сергей опустился на потертый стул. Уперся ладонями в виски и замер. – Все казалось диким, неправдоподобным сном. Долгая поездка в плацкартном вагоне, хунхузы… плен, чудесное избавление, участие в экспедиции на остров, летящее с обрыва тело… И наконец вербовка в тайные агенты жандармского отделения.

Однако секундная слабость исчезла. Сергей торопливо расстегнул казенный чемодан, порылся в туго скрученном узле исподнего и вынул наружу свиток. Оглянулся на дверь, и медленно, боясь увидеть вовсе не то, что ожидал, расправил сухой пергамент.

Так и есть. Подковообразный контур, выведенный черной тушью, извилистые линии обозначающие складки местности, разглядел жирный крест, возле которого виднелся замысловатый иероглиф. Но ни он, ни два длинных столбца, похожих на разбегающихся тараканов символов, ничего не прояснили.

– То, что это карта было бесспорно, но вот имеет ли она отношение к спрятанному золоту?

Прижав план, вазой, Сергей тяжко вздохнул и задумчиво уставился в пыльное, оконное стекло.

– Ну и что дальше? – Задал себе сакраментальный вопрос начинающий кладоискатель. Положим, что это и есть карта, на которой обозначен клад. Единственное, что известно, это лишь название острова: Аскольд. Однако к сомнительной перспективе отыскать сокровища, он получил малоприятную роль жандармского агента. Стоит ли Париж мессы?

Вечерние сумерки неожиданно стремительно превратились в ночь. Сергей зажег оставленную хозяйкой трехлинейную лампу, убрал заветный свиток обратно в чемодан и улегся на скрипучую кровать.

Лежать на пахнущем чужим домом белье было неприятно, однако усталость победила. Не прошло и пяти минут, как молодой человек спал, подложив сложенные корабликом ладони под щеку.

Сон упал неожиданно. Да был ли то сон. Пронесся перед внутренним взором калейдоскоп событий. Пересказать их Круглов вряд ли бы сумел. Слишком уж непохожим на привычный мир было все в этом сне. Скорострельные, завораживающие, невероятно красивые в своей убийственной мощи, орудия убийства. Рычание страшных с громадным длинным стволом над широкими гусеницами машины, извергающие столбы огня. Пресекающий ночную, беззвездную тьму трассы, летящих куда-то огоньков. Всполохи огня на горизонте.

И вдруг, перекрывая все, нависла над ним оскаленная в безмолвном вопле антрацитовая физиономия. Пятнистый берет, лихо заломленный на гладком, блестящем черепе. Белки выпученных глаз, рафинадный частокол зубов, и длинные, невероятно мускулистые, с розовыми как у младенца ладонями, руки, тянущиеся к горлу Сергея. Они почти сомкнулись , казалось еще миг и страшный человек сомнет, разорвет свою жертву. Но вместо этого чернолицый враг замер, и сложился пополам, наваливаясь на рукоять ножа, торчащий из его пятнистой со множеством причудливо разбросанных карманов куртки. Видеть, как мгновенно мутнеют белки его глаз, переплетенные нитями рубиновых сосудов…

Очнулся вдруг. Уставился в темноту, прислушиваясь к прерывистому стуку сердца. Провел языком по пересохшим губам. – Что это? Вопрос повис в пустоте, а на смену ему пришел другой. – Какого ж хрена? В сексоты на старости лет? Совсем сбрендил. А после многоярусное, с вычурно непотребное ругательство.

Нельзя сказать, что Сергею эти слова были неизвестны. Он даже примерно представлял что они означают, однако составить из них настолько изысканную конструкцию? Это явно было ему не под силу.

Сергей вскинулся с мокрой простыни, и попытался отыскать стоящую в головах лампу. С трудом, едва не обрушив на пол, ухватил светильник, чиркнул толстой спичкой и запалил фитиль.

Из сумрака выплыл громадный хозяйский шкаф, круглый стол с поблескивающей на белой скатерти Мальцевской фрктовницей.

"Никого… Впрочем, а кому тут быть? – Попытался взять себя в руки Сергей. – Может… Ни каких вариантов".

Посидел еще с десяток минут, дождавшись, пока сердце перестало колотить в грудь. Понемногу глаза начали слипаться. Сергей опустил голову на подушку и задремал.

Растревоженное ночным кошмаром сознание погрузилось в сонное забытье.

Засов сдвинутый хитрым крючком медленно сдвинулся в сторону. Входная дверь едва слышно скрипнула, отворяясь. Прошелестели почти невесомые шаги обутых в мягкую кожу ног. Злоумышленник неторопливо, словно находился не в чужом доме а в собственной кухне оглядел комнату. Мгновение , и в руке одетого в черное человечка оказался почти невидимый в лунном свете, клинок. Злодей сделал несколько шагов, сумев при этом ни разу не скрипнуть старыми половицами, и остановился возле спящего. Миндальные глаза незваного гостя обшарили укрытую в полумрак комнату в поисках нужной вещи, задержались на стоящем у стола чемодане. Преступник сделал короткое движение к цели, но передумал, решив, как видно, сперва покончить с жертвой.

Плавно развернулся и поднял руку с зажатым в кулаке оружием на уровень груди, собираясь ткнуть жертву. Но за долю секунды до этого толстое одеяло взлетело вверх, гася силу смертоносного удара. Стегнул по узким глазам другой его край. Пол исчез из-под ног грабителя.

Сергей проснулся окончательно, и сообразил, что сидит на полу, сжимая в ладони рукоять ножа. Который, в свою очередь довольно невежливо упирается в шею укутанного наподобие египетской мумии человека.

– Кто, что? – Круглов заморгал глазами, пытаясь осознать, что произошло. Все это казалось продолжением странного сна. Только вместо белозубого африканцы на сбитых половиках лежал маленький, узкоглазый азиат.

Говори, кто таков, чего здесь искал. – Мозг отчего-то мгновенно связал несостоявшегося убивца с упрятанным на дно чемодана свитком.

…Гаспдина … Дети … Умирай

Гаврил сказать… деньги твоя много…

Произнес незнакомец напоследок и замолчал.

– Ты ж меня скотина зарезать хотел? – Изумился Сергей.- А сейчас простите, извините… И при чем тут…

Или скажешь, спокойной ночи пожелать мне пришел? -Закончил обличительную речь Круглов и озадачено затих. Странным ему показалось все. Во первых он с трудом но разобрал, что его незваный гость просит прощения, и убеждает, в своем нежелании убивать.

– Господина, смотри надо, не нож, дерево… – Приободренный тем, что его слова оказались поняты, затарахтел упакованый в кукуль, коверкая русский язык.

– Хм? Действительно деревяшка. – Сумел ущупать рыхлую тополевую структуру зажатого в руке предмета Сергей. – И зачем?

– Твоя просыпалась, увидя, бояться…, замолчи, и сама отдавай.

– Так ты что, разбудить меня хотел? – Уже совсем развеселился неловкой попытке Круглов.

– Разбуди, разбуди. – Согласно закачал головой кореец, сопровождая жест тихим постукиванием затылка об пол. – Если твоя спи, значит моя воровать. Полохо. А так нет, чуть – чуть мало, забрать можно… Сын, жына, самсем кушай нет… Помирай…

– Неужто совсем? – Удивился Сергей, не смотря на трагичность ситуации. – И все равно, не стоило…

Он задумчиво глянул на щуплую фигурку ночного татя, решая, как поступить с лиходеем.

– Убивай позалуста… Только не здесь. На улица, за ворота моя бросай. Просу…- В голосе корейца прозвучала готовность к любому исходу.

– А отчего же на улице? – Сергей пожал плечами.- Я тебя лучше свяжу, а утром в участок сдам.- Решил он сложную дилемму.

– Луцсе убивай. – настойчиво повторил азиат. – Позалуста.

– Ага, делать мне больше нечего. – Поморщился Круглов. – Нашел тоже… убийцу. Но тут он с огорчением вспомнил про категоричное предупреждение ротмистра. – Вот, что, пожалуй… Сергей дотянулся к висящим на стуле брюкам. – Вот, держи и проваливай. Он свернул в комок несколько купюр, и сунул за шиворот незадачливому разбойнику.

– Проваливай. -Круглов встал с колен и отбросил в сторону бутафорский нож. – Долго тебя уговаривать?

– Сапасиба… – Кореец выпутался из одеяла и медленно, постоянно кланяясь и приседая двинулся к двери, не смея повернуться к Сергею спиной.

– Брысь.- Кому сказал. – Не выдержал тот и легонько притопнул ногой.

Азиат выскользнул за дверь и растворился в темноте коридора.

– Дурдом, – пробормотал Сергей поводя озябшими плечами, – поспать не дадут… В три шага добрался к дверям, и накинул крючок. Не прошло и минуты, как он, мирно спал, завернувшись в спасшее его одеяло.

Глава 9

Проснулся Сергей со странным чувством праздника . Боясь спугнуть наваждение поднялся с кровати, сдвинул сероватую тюль и выглянул во двор. Разглядел далеко вдали кусок водной глади Золотого Рога , бегущие по низкому небу клочья линялых облаков…

Все тускло и обыденно. Однако столкновение с реальностью вовсе не погасило состояние полета в душе.

Не все вышло так, как мечталось и думалось. Так что-ж теперь? – Мимолетно вспомнив о своем неприглядном статусе новоявленный агент жандармского ротмистра..

– Ничего, ничего, поживем, увидим. А если повезет, то и посмеемся после над этим приключением… Будет что вспомнить в старости. – Без особого труда отыскал он положительные стороны в своем положении Круглов.

Умывался долго, всласть. Вдова встретила молодого симпатичного постояльца на пороге столовой. – Завтракать молодой человек, извольте… Акулина превосходные оладушки напекла. Сметанка свежая… Самовар кипит. Вас поджидает.

Сюда на веранду, будьте любезны. Погода на загляденье.

– А что хозяюшка… Елизавета Андреевна, – весело покосился Сергей на хозяйку, – ничего ночью странного не слыхали? Никакого шума?

– Да все вроде покойно… – Озадаченно протянула вдова. – Буян вроде и не гавкал. Он у меня сторож знатный… Все было благополучно…

– Ну и слава богу… – Не стал продолжать Круглов. – А я с устатку и вовсе как провалился…, хоть из пушки стреляй. А то и

– Ох, сударь, и то верно… У нас, поди слыхали, такие страсти случаются, не приведи господь. – Хунхузы креста на них нет, лютуют. С Милионки в чистые кварталы проберутся, награбят, и обратно. На Семеновском покосе до самого берега подземный ход, сказывают, прорыт. На фелюгу или там джонку какую прыг, и ищи их…

– Сильно озоруют? – Поддержал светскую беседу постоялец.

– Не то слово… Житья нет. Как на вулкане живем. А чего в дачах творится, не передать. – На Седанке, да на Санаторной что ни день то голову отрубленную найдут, то еще чего. Давеча купца Корякина семью заживо в доме спалили. А еще ранее все семейство господина Гека извели, ироды. И жену и сынишку. Одно слово, хунхузы.

– А кто он такой, этот Гек? – Не прекращая трапезы, пробормотал Круглов.

– Так, Фридольф Кириллович. Шкипер. Он у нас почетным горожанином числится… – Довольная обходительным постояльцем словоохотливо поведала вдова. – Он сам в городе ночевал, а в поместье вернулся… Так и отыскал. Думали, умом тронется. Обошлось. Только поклялся тогда Гек нечисть эту под корень изничтожить. Отряд собрал, казаков нанял. Солдат у коменданта взвод… Месяц по тайге с товарищем своим с господином Янковским, плутал. Так ни с чем и вернулся.

– Да вон его дом, левее храма, что на Светланке. Отсюда правда, только крыша виднеется…. Зимой в нем жить изволит, а летом или в китобойном плавании, или в поместье своем, что на полуострове Сидими, перебирается. Он у него, на паях с господином Янковским, выкуплен. Это тот, сотоварищ его, он еще прииском на Аскольде ранее управлял … И тоже от хунхузов, когда супругу господина Гека порешили, пострадал. Ранен даже был, чудом спасся.

– Все было очень вкусно. Спасибо. – Отодвинул Сергей блюдце Корниловского фарфора.

– А вот скажите, Елизавета Андреевна, как мне купца Тифонтая отыскать? Мне в Санкт -Петербурге для него поручение дадено.

– А он, когда в город приезжает, то завсегда в Версале останавливаться изволит. Тоже известная личность. Православный, хотя и китайского роду племени. – Вдова приготовилась рассказать новую историю расправила оборки, и устроилась поудобнее. – Сказывают…

Однако, узнать чем поразил жителей вольного города купец, Круглов не сумел.

Басовито гавкнул со двора цепной пес, и тут же возле ворот появилась согнутая фигурка в похожем на халат наряде. Голову гостя прикрывала островерхая шляпа конус.

– Хозяина… Моя дело присел. – Прокричал гость.

– Опять? – Скривилась вдова. – Житья от них нет.

– Ходи ходи… – Крикнула, она сделав ударение на первом слоге. – Нет у меня для тебя ничего. Скотине уже скормили, иди с богом…

– Господина…- Не слушая отповедь обратился гость к сидящему в тени ведерного самовара постояльцу. – Моя говорить нада.

– Позвольте, хозяюшка. – Сергей вытер губы салфеткой и поднялся из-за стола. – Премного благодарен. Заодно и моцион приму. После такого завтрака грех не пройтись.

Осторожно косясь на старательно рвущегося с цепи кабыздоха.

Сергей пересек мощеный досками двор и приблизился к стоящему возле ворот азиату.

Сейчас, при свете солнца, узнать в согнутой фигурке ночного злодея было не просто. Манза как манза. Припухлые веки, блестящие агатом глаза щелочки, темная почти коричневая кожа лица. Сергей даже засомневался в своих выводах.

– Ну? Что хотел? – Грубовато спросил он.

– Моя саспасиба гавари. Деньги на. – Кореец поднял теряющийся в широком рукаве ладонь с зажатыми в ней бумажками.

– А что так? – Удивился Круглов неожиданной выходке. – Совесть проснулась, или полиции напугался?

– Возьми. -Непроницаемо глядя на него повторил гость. -Не нада больше.

– Как не надо? Или разбогател уже. Сам ведь говорил. Кормить нечем.

– Не надо корми. Нет больше. Чжен приходи. Забарал. Убивай сказал завтра. – Кореец разжал руку, выпуская из пальцев скомканные бумажки. Рзвернулся, и двинулся прочь.

Сергею показалось на миг, что худые плечи, обтянутые ветхой тканью вздрогнули.

– Эй, а ну стой. – Он в два шага догнал азиата, и развернул к себе. -Расскажи, что случилось.

Моя долг брал. Вчера срок. Опоздал. Чжен деньги нет. Жена убивал. Сын в сухой лог увози. Чи фан делай.

– Чего?- Переспросил Круглов, не разобрав.

– Кушай. – Коротко пояснил гость.

– Вот тебе и здрасте?- От сказанного азиатом Сергею стало не по себе. – Кто же он такой, Чжен этот? Бандит?

– Хунхуз. Главная здесь.

А, точно, погоди, погоди, так это его братая… – Чуть было не проговорился Круглов, но вовремя поправился. – Солдаты убили?

Кореец кивнул головой и попытался выдернуть плечо из-под руки распросчика.

Ну и все равно не понял, есть то зачем? – Попытался уразуметь суть тот.

– Хорони. Порядок такой. Дети есть… Он, гость…, так обычай.

Сергей оглянулся на следящую за их беседой хозяйку дома. – А ведь мадам куда как не просто вдова… Мелькнуло отчего-то глубоко в душе понимание.

– Так. Идем со мной. – Распорядился Круглов неожиданно для себя. – Ты кто? Ну чем на жизнь зарабатываешь?

– Стирай мала-мала.

– Вот и хорошо. Я тебе сейчас бельишко отдам. Понял.

– Не…- Попытался отказаться кореец, но встретился взглядом с глазами Сергея.

– В дороге все испачкал хочу в стирку отдать. – Пояснил Круглов домовладелице, поднимаясь на ступеньки.

Он провел азиата к себе в комнату, и плотно прикрыл дверь.

Как звать? – Строго спросил он у гостя. Ким? Сейчас слушай меня, Ким. Если хочешь сына обратно живым вернуть, делай, как я скажу. Понял?

– Полиций не нада. Без толку. – Не верно истолковал слова нечаянного советчика тот. – Чжен Большой. Там он… – Кореец запнулся, подбирая слово.

– Царь. – Наконец сумел выбрать он сравнение – В Миллионка Чжен царь.

– Царь у нас один Николай Александрович. – Назидательно отозвался Круглов, стягивая рубаху. – Ну, чего стоишь, чего ждешь. Снимай свое рванье. Жену твою уже не вернуть, жаль. А сынишку попробуем.

Не прошло и двух минут, как преображение завершилось. Не смотря на трагизм ситуации глядеть на облаченного в филерский наряд корейца без смеха было невозможно.

Тогда как сам Круглов, натянув короткие, бесформенные штаны и свободную с костяными палочками вместо пуговиц, и водрузив на замотанную серым платком голову островерхую шляпу стал ничуть не отличим от обычного манзы. Он ссутулился, опустил плечи и прошелся по комнате стараясь повторить манеру движения корейца.

– Похож? – Поинтересовался лже-азиат у стоящего столбом Кима.

– Белая. – Ткнул тот пальцем на торчащие из ремкастых штанин голени собеседника.

– Это исправим. – Круглов порылся в чемодане и выудил банку с ваксой. Коричневый крем для обуви как нельзя лучше скрыл истинный цвет кожи. В довершение Круглов осторожно потер налитым в ладони воском лицо. – Халасо? – Протянул он с копируя восточный акцент и склонил голову. – Тогда слушай. -Посерьезнел инструктор. – Сейчас я уйду. Ты ждешь здесь примерно половину часа. Закрой дверь, стучать будет, делай вид, что спишь. Ломать не станет. Потом выбери момент, когда хозяйки во дворе на будет, и уходи. Собаку не бойся, она привязана.

– Собака моя не боясь . -Впервые за все время изобразил слабое подобие улыбки кореец.

Иди к себе, там переоденься. Мою одежду сверни в узел и неси к гостинице Версаль. Знаешь где? Вот. Жди слева от входа. Не крутись. Все. Деньги возьми. Если городовой погонит, заплати гривеник… Отстанет.

Сергей говорил, и не мог понять, откуда у него такая уверенность и решимость. На мгновение ему даже показалось, что кто-то другой, умный и опытный, просчитывающий каждую деталь и мелочь, управляет им.

Выдохнул, в последний раз оглядел себя, ища несоответствия выбранному образу, и уже собрался шагнуть за порог, как вспомнил о главном. Отыскал в чемодане завернутые в тряпье карты.

– Нормально. – Посмотрелся Круглов в мутноватое зеркало. – Так даже правдоподобнее. Идет себе манза, несет работу на дом. Он помахал узелком.

– Нужно помнить, что ноги у корейцев чуть короче европейских, оттого шаг должен быть тоже короче… – Стрельнуло вдруг в виске.

– Не подведи. – Напомнил Сергей корейцу. – Врать не буду, этим, он кивнул на маскарадный наряд и свои задачи решаю, однако крепко верю, если сын твой жив, и все как надо пойдет вызволю.

Подбодрив азиата, перекрестился, и шагнул за порог. Выскользнул в сумрачные, пропахшие сухой травой сени, зажмурился, готовя глаза к уличному свету, и вышел на двор.

Заметив его, ковыряющаяся в огороде хозяйка выпрямила спину и внимательно уставилась вслед, однако, не заметив ничего подозрительного, вскоре вновь вернулась к своему занятию.

Шагать по неровной мостовой в грубых деревянных башмаках было неудобно. С другой стороны, озабоченный сохранением обуви на ногах, Сергей чуть расслабился, и зашагал уже свободнее. Нужно сказать, что его личность вовсе ни кого не заинтересовала. Не сделал стойку замерший на углу Светланской городовой, не косились на ряженого другие манзы, деловито снующие по грязному с потеками засохшей грязи тротуару.

Однако чем ближе Круглов подходил к чистым кварталам, тем меньше ему попадалось навстречу азиатов. – Похоже, здесь действует негласное правило, – сообразил он сворачивая направо. Подняться по крутой лестнице в сопку и вынырнул на другой, идущей параллельно главной улице города дороге. Здесь его внешний вид никого не интересовал вовсе.

Хорошо, что удосужился глянуть на карту. – Удовлетворенно подумал Сергей. -Хотя, заблудится здесь и вправду мудрено. Светланская пересекает весь город из конца в конец. От Солдатской слободы до самой гавани. Вдоль нее идет Пекинская и Семеновская, а пересекают Алеутская и Китайская . В этих гигантских прямоугольниках, и расположились прозванные Корейской и Китайской слободы. Так, вспоминая на ходу прочитанный в бульварном листке с красочным названием "Далекая окраина" текст, Сергей добрался до здания сияющего золотыми фризами на фасаде. Однако пытаться проникнуть в роскошные надежно охраняемые швейцаром парадные двери было просто глупо. Не сбавляя хода, Круглов просеменил мимо и свернул на Корейскую. Несколько шагов вверх по крутому склону, и новый поворот, в ободранную бортами телег арку, через которую в гостиницу доставляли провизию и топливо.

Прошмыгнув мимо кухонных рабочих, занятых перетаскивания тяжелых говяжьих туш, Круглов осмотрелся и двинулся по темной заваленной хламом, черной лестнице.

Кухня встретила шумом и грохотом. Угодить на вкус почти пяти сотням постояльцев задача не простая, повара, занятые своим делом не обратили на манзу никакого внимания. Сергей миновал жарочную, и выглянул в ярко освещенный зал. Сюда ему соваться было заказано. Однако взгляд наткнулся на лежащий с краю возле аккуратно свернутого белоснежного фартука список. Пробежав глазами перечень заказов он с удовлетворением отметил, что внутренний голос, как бы его не называть оказался прав.

Постоялец номера сто три, люкс, г-н Тифонтай, Николай Иванович: Бульон с перепелиными яйцами…

Дальнейший список предпочтений натурализованного китайца читать не стал. Вернул список на место и двинулся по все той же лестнице на поиски сто третьего номера.

На втором этаже его поиски едва не оказались под угрозой срыва. На всречу ему спускался полный, пышущий здоровьем служащий отеля. Толстяк уставился на идущего и перегородил дорогу, выставив плечо, сверкающее серебряными галунами.

– Эй ты, морда, чего тебе тут надо? – Рявкнул он, пытаясь заглянуть под опущенные поля шляпы.

К гаспадин Цзи Фонтай. – Круглов неуловимым движением проскользнул мимо нежданной преграды. – Эй, стой… куда? – Дернулся толстяк, пытаясь ухватить беглеца за полу. Промахнулся и затряс висящими щеками. Ну я тебе.. -Эй, Никифор… – Продолжая орать он двинулся вниз.

– Теперь счет на секунды. Пока толстяк отыщет искомого Никифора, пока сумеет отдышаться, объяснить… Пол минуты в запасе имеются.

Сергей выскочил на площадку третьего этажа, поправил головной убор и двинулся вдоль длинного коридора. – Девяносто девятый, сто первый, сто третий.

Круглов оглянулся и повернул бронзовую ручку двери. Благородная, блестящая медью табличка пошла в сторону.

– Господин Тифонтай, вы здесь? – Окликнул Сергей, прикрыв дверь.

Прозвучали тяжелые, уверенные шаги, и в прихожей возник громадный, в невероятно роскошном, шитом золотом халате с атласными обшлагами господин.

– Я здесь, что вам угодно? – Отозвался он введенный в заблуждение голосом гостя по-русски. – Однако, увидев что у дверей его ожидает азиат, свел брови и закончил короткой китайской фразой.

– Увы, я не настолько хорошо говорю по-китайски, как вы на русском. – Усмехнулся Круглов, и шагнул в глубину номера. – Представляться не буду, да мое имя вам ничего не скажет.

– Кто вы, и что вам нужно. Говорите, иначе я вызову полицию.

– Послушайте, неужели вам требуется все разжевывать? Устраивать этакий маскарад… Фамилия Михайлов вам что ни будь говорит? Ротмистр Михайлов.

– Заметив, как вздрогнул слушатель, Круглов удовлетворенно заключил: – Вижу, говорит. А я один из его сотрудников. И повод, заставивший его устроить этот маленький маскарад, связан с интересами нашего с вами, общей, Родины.

– Я понял. – Лицо китайца приобрело непроницаемо торжественное выражение. – Прошу.

Он повернул ключ, закрывая дверь номера, и прошел следом за гостем, непринужденно разглядывающим великолепную отделку люкса.

– Время крайне ограничено, поэтому вынужден перейти сразу к делу. – Начал Сергей, по сути не представляя, что он скажет в следующий момент. Ситуация показалась ему настолько глупой, что он не сдержал улыбки. – Вопрос касается грядущей войны. А конкретно того с каким размахом и безнаказанностью работают здесь шпионы генерального штаба Японии. И нашей слабости в противодействии их проискам.

Но я ведь уже обращался к господину Куропаткину. Мои предложения позволят исправить ситуацию коренным образом. Неужели его превосходительство получил ответ из Петербурга? Тифонтай сдернул пенсне с мясистой переносицы. – Я прошу не такую большую сумму. Девятьсот тысяч. И то не для собственной выгоды. Моя выгода в служении новому отечеству. Но агенты, переводчики, посредники. Их услуги должны оплачиваться. А мои личные средства сейчас заняты в деле. Я не могу извлечь их для кредитования, даже под гарантии правительства.

– Увы. – Слегка озадаченно произнес Круглов. – Ситуация оказалась для него сюрпризом. – Боюсь, что Губернатор не в силах добиться финансирования этого проекта. И дело даже не в размере суммы. Англо-японское, да и германское лобби ляжет костьми, но не пропустит этого.

– Тогда не совсем понимаю? – Николай Иванович моргнул толстыми веками.

– Финансировать могут не только государство. Почему бы вам не обратиться к тем господам, которые лично заинтересованы в сохранении приморской земли под юрисдикцией России. К Янковскому, к Чурину, Пьянкову, к Геку, в конце концов?.

Они куда более заняты войной с хунхузами. – Хмуро ответил китаец, явно теряя интерес к беседе. – Если у вас нет новостей…

– Одну минуту. – Сергей поднялся. – Я и вправду крайне спешу. – Поэтому… Отчего бы вам не выкупить право на возобновление добычи золота на острове Аскольд?

Любезный. Только на изыскания и разведку я потрачу куда больше средств, чем смогу получить. Кроме того, это долгая история. Начать разведку мы сможем только со следующей весны… Чепуха.

– Не совсем так. – Вот наше предложение. – Акцентируя слово наше, произнес Сергей. -Это план острова. Отмечены места залегания породы. А иероглифы вы наверняка сумеет разобрать и сами.

– Откуда у вас это? – Лихорадочно пристроив пенсне нанос вгляделся купец в кварту. -Неужели это… ? – Он не закончил.

– И еще. – Сергей подошел к дверям, ведущим из комнаты и заглянул в спальню. – Если вышеназванные господа поддержат ваше начинание. В комплексе. Уничтожение хунхузов, а одновременно разоблачение и борьба с японскими шпионами, вы измените свое мнение?

– Если оформление прав на прииск не осложнится, то да. – Твердо ответил Тифонтай. Он вновь посмотрел на карту. – А… не может это быть подделкой? Он провел подушечкой пальца по краю. – Не похоже… Согласен. – Твердо заключил он.

– Договорились. Вы оформляете документы на восстановление добычи, а господа предприниматели сами обратятся к вам.

Все, позвольте откланяться. – Он шагнул в коридор. Остановился на пол дороге. -Да, самое последнее. – Вы знаете некоего, как его кличут Большого Чжена?

Тифонтай поморщился и сердито засопел. – Этот упырь позорит нацию. Из-за таких, как он я и принял гражданство России.

– Вы способны повлиять на него? Дело в том, что этот субъект похитил ребенка. Это сын корейца, который занимается стиркой белья в офицерской слободе. Не хочу знать для каких нужд понадобился Чжену этот ребенок, однако… хочу попросить о личном одолжении? Кореец интересен нашему ведомству…

– Да я способен решить этот вопрос. Китаец шагнул к стоящему на столе телефонному аппарату: Барышня. Будьте любезны, соедините с номером триста тридцать три. Недолгая пауза прервалась длинной китайской фразой, которую произнес Николай Иванович в трубку.

Он выслушал ответ, еще пару раз что-то коротко добавил и прервал соединение.

– Ребенка сегодня вернут. Однако я не могу гарантировать безопасность этого корейца и его сына, в будущем Чжен очень зол.- Повернулся он к гостю.

– Спасибо. – Поклонился Круглов. -Я приму к сведению. Простите, вас что, вот так запросто соединили и с этим хунхузом?

Я ни за что на свете не стану разговаривать с этим мясником. – Впервые за всю беседу китаец изменился в лице. – Я говорил с застройщиком этого участка города, господином Вань Мэем, китайским поданным. Поверьте, он имеет способы убедить Чжена пойти навстречу этой просьбе. Будьте спокойны.

– Тогда позвольте откланяться. – Круглов взялся за ручку. – Извините, но вынужден напомнить, о необходимости соблюдать конфиденциальность…. Даже перед коллегами господина Михайлова. Вы меня понимаете? Замечательно, тогда всего лучшего.

Сергей выглянул из дверей номера и вновь прикрыл их.

– Ну вот. Я вынужден вновь просить вас о помощи. Пригласите в номер того толстяка, который стережет меня у лестницы. Не хочу применять силу. Отвлеките его на полминуты, что бы я смог без помех покинуть ваш номер.

Сбежать вниз удалось куда быстрее. Хотя, судя по всему, пресловутый Никифор, так и не пришел на выручку бдительному толстяку.

Я на Вачу, еду плачу, возвращаюсь, хохоча. – Пробормотал Сергей, и едва не грохнулся на повороте, настолько ему понравилось возникшее вдруг сравнений. Интересно, откуда это? – Попытался припомнить он автора запавших в память строчек.

По стилю похоже на Рембо, а впрочем…

Отбросив несвоевременные мысли вынырнул из подворотни, и перевел дух. Неторопливо, старательно имитируя косолапость азиата, приблизился к парадному входу и оглянулся. Картина открывшаяся взгляду, умилила. Строго на установленном месте, чуть левее от массивного каменного льва, стоял Ким. Причем одет он был в костюм, навязанный Сергею жандармами.

Однако рачительный кореец внес в неприметную пиджачную пару весьма существенные изменения. Он подвернул штанины длинноватых ему брюк едва не до колен, а потертый котелок напялил на замотанную платком голову.

Для полноты картины не доставало лишь трости. Пикантность ситуации усугублялась тем, что почти рядом с ним, на другой стороне узкой улочки, стояла пара господ одетых в платье совершенно идентичного покроя и цвета.

Однако сомневаться в их ведомственной принадлежности у Круглова не имелось основания по куда более объективной, причине. Больно уж цепкими и внимательными взглядами близнецы следили за входящими и выходящими из громадных дверей отеля постояльцами. Как бы то ни было, на представителя страны утреней свежести они не обращали ровным счетом ни какого внимания.

– Увы, филёры господина ротмистра звезд с неба не хватают. – Улыбнулся Сергей. Он поправил сбившуюся во время торопливого бегства шляпу, и двинулся к замершему на своем посту корейцу.

– Подожди немного и шагай следом. -Не поворачивая головы распорядился Сергей, и просеменил мимо.

– Ты что, забыл. Устроил здесь цирк. – Укоризненно произнес он, когда они покинули опасное место и свернули на многолюдную сутолоку Алеутской.

Кореец хлопнул глазами, и провел ладонью по обшлагу. – Моя другой нет.- Ответил он.

– Ну ладно, прости, не сообразил. А впрочем, все хорошо, что хорошо заканчивается. – Смутился Круглов. – Тогда… нужно восстановить статус кво.- Он вновь покрутил головой. – Переодеваться на центральной улице показалось ему неприличным. Имелась, конечно, возможность свернуть в один из многочисленных переулочков, но и этот вариант не слишком прельщал воспитанного строгой няней барина.

Он вспомнил о прошлом и неожиданно погрустнел. Все его беды и приключения, по сути, имели одну и довольно тривиальную причину. Пойти на службу заставила, вовсе не тяга к армейской романтике, и не патриотизм, а долги.

Отец, поддавшись всеобщему ажиотажу, вложил капитал в акции панамского канала. Сумма долгов оказалась настолько велика, что на их погашение не хватило даже отнятого по суду имения. Потомственный дворянин не придумал ничего лучшего, как пойти в ростовщическую контору. Результатом стала полная нищета и объявление банкротства.

Сергей не стал ожидать, когда новость об этом прискорбном факте достигнет ушей знакомых и начальства, и подал прошение о поступлении на военную службу.

Очнулся Круглов когда стоящий рядом с ним азиат дернул его за рукав – Гаспадин, твоя говорил про сына? – Он не закончил, и отвел взгляд в сторону.

– Прости. – Вынырнул Сергей из грустных воспоминаний. – Все будет хорошо. Тифонтай сказал, твоего сына сегодня вернут.

– Сам Цзи Фан Цай?- Повторил кореец – Его так сказал?

– А что? Думаешь, обманул? – Удивленно вздернул бровь Круглов. Но тут он заметил, как с лица его спутника слетела маска непроницаемого безразличия. Он медленно, с невероятно торжественным видом согнулся в поклоне и попытался ухватить измазанную ваксой руку Сергея. – Моя твой служи. Са-па-сиба.

Кореец мазнул по глазам рукавом пиджака.

– Ты это, чего, перестань. – Круглов дернул расчувствовавшегося спутника за рукав. Не хватало что бы нас городовой задержал. Ты лучше иди домой, жди. Но помни, Чжен тебе этого не простит. Потому…

– Эх… – Расстроено вздохнул доброхот. – Не подумал о том. Куда ж тебе деваться?

Он на мгновение задумался. – Не было у бабы забот… Зато теперь хоть разбавляй.

И краем глаза выхватил мелькнувшие в толпе фигуры. – Отставить разговоры. Уходим.

Беглецы миновали полутемную арку, и оказались на заднем дворе каменного дома, выходящего фасадом на перекресток Алеутской и Светланской.

– Куда теперь? – Круглов просканировал взглядом окрестности.

– Туда нада ходи.- Ткнул грязным пальцем азиат на едва приметную дверку в стоящем на пригорке флигельке.

– Туда, так туда. – Не стал спорить Круглов, а торопливо зашагал в указанную сторону.

Скрипнула просевшая от сырых приморских туманов дверь, отсекая уличный свет. Несколько метров пришлось одолеть почти наугад. Наконец азиат остановился и пошарив вдоль дощатой стены, ухватил дверную ручку. – Здеся… лавка… есть. Люди туда много ходи.

В нос ударил непередаваемый запах старых вещей, пыли, каких то аптекарских капель.

Круглов глянул на плохо различимую в лучах скупого осеннего солнца картину.

За столом повернутом спином к окну сидел старый пейсатый еврей в ермолке и длиннополой засаленной душегрейке, а перед ним, словно ученики, сдающие экзамен, стояли двое. Мужчина, по виду из крестьян, и довольно молодая, с нездоровой белизной лица, женщина.

– Все, как есть все, батюшка. – Проговорил крестьянин, комкая в ладонях шапку. Одна надежа на ссуду. Поднимемся, верну как сговорено. До копеечки, с процентом, верну. Вот истинный крест.

– Слова словами, а договорок изволь подписать. – Прогнусил ростовшик. Он быстро, по птичьи, скосил голову и глянул на стоящих у порога посетителей. Чуть помедлил, однако, продолжил речь, не посчитав пришедших манз существенной помехой делу, только чуть снизил голос. – Вот, я тебе сейчас зачитаю. Он глянул на листок, зажатый в руке сквозь круглые очки, косо сидящие на хрящеватом носу. – Получен мною, вольнопереселенцем Астраханской губернии…., заем в триста рублей под залог выделяемого мне земельного участка. Обязуюсь возвратить денежную сумму в размере триста рублей и соответствующие проценты за время пользования полученными в заем деньгами из расчета пятнадцать рублей за месяц, не позднее тридцать первого декабря одна тысяча девятьсот третьего года. При невозможности возврата займа долговое обязательство ложится на заложенный мною земельный участок в полном объеме . И прочая, прочая… Тут сложно…

Ярыжка, пошелестел узорчатыми бланками долговых расписок. – У нас все по чести… денежки рост любят… , будь спокоен…

– Да ты пойми, государь. – Посунулся к столу пожилой крестьянин.- Не поспею я к тому. Никак не поспею. Лошадь купить, а тут еще зима скоро на дворе, а без дома как? Вовсе край. Пока бумаги, ружьишко выправлю, охотой на возврат наберу… Никак ране марта… Уж больно все одно к одному. Хунхузы, да вот сын мой, муж ееный в дороге помер…

– А ты, значит, охотник? – отчего то насторожился ростовщик

– Какой там. – Вздохнул переселенец. – Беда заставит… Сноха почитай пятый дён уже маковой росинки во рту не держала. Нам к месту ехать край надо. А то все путные наделы раздадут.

– Да-да-да. – Словно и не слыша рассказа с задумчивым интересом глядя на спутницу просителя, тряхнул слушатель жиденькими кудельками волос. – Ладно, разжалобил, так и быть, еще месяц добавлю. Но более никак.

Он быстро макнул перо в чернила и приписал к строке еще одну дату. – Пиши получено, подписывай. И вот здесь. Под номером паспортной книжки, тоже.

Ростовщик вытянул ящик стола и достал стопочку ассигнаций. – Пересчитай… Он положил деньги на стол и протянул перо заемщику.

– Одну минуту. – Сергей, который вовсе не собирался вступать в разговор, а лишь прикидывал, достаточно-ли времени прошло, что бы можно было не опасаться возможной встречи с соглядатаями, не сдержался. Больно уж зацепила его бессовестность, с которой ростовщик обставил кабальный заем. – Жандармское управление. Согласно Уголовного уложения Российской империи вы обвиняетесь в ростовщичестве.

Сергей сдернул с головы шляпу и уперся взглядом в замершего на стуле ростовщика. – Свидетель имеется. – Круглов кивнул на бессмысленно глядящего на него Кима. – Потерпевшие тоже.

– Итак. На лицо все признаки преступного деяния: А именно – заемщик вынужден своими известными заимодавцу стеснительными обстоятельствами принять крайне тягостные условия ссуды; Второе – сокрытие чрезмерности роста включением его в капитальную сумму под видом неустойки; И самое главное. Ссуда дается "сельским обывателям" на чрезмерно обременительных условиях более двенадцати процентов годовой ставки.

Сергей сделал шаг и собрал в стопку лежащие перед заемщиком бумаги. Другой рукой он уложил поверх деньги. – Объект преступления на лицо.

Круглов впился в побледневшее лицо еврея и произнес монотонным голосом вынуждено знакомую ему цитату…

– Согласно статья 608 Уголовного уложения Одна тысяча девятьсот третьего года. "Виновный в ссуде капитала в чрезмерный рост: наказывается заключением в тюрьме. Сверх того, суду предоставляется подвергнуть виновного денежному взысканию не свыше пятисот рублей. Если сие ростовщичество составляло промысел виновного, то он наказывается заключением в исправительном доме.

– Не погубите ваше высоко благородие господин агент…Касатик. – рухнул на колени, мгновенно осознавший, что влип, Каин. Он уже наяву услышал, как топают по коридору тяжелые сапоги полицейской стражи.

Деточек пожалейте, господин офицер…. Бес попутал.

Круглов скривился в презрительной гримасе. – Потерпевшие. Спускайтесь во двор. Передайте поручику, пусть отправит солдат наверх. – Не слушая причитаний ростовщика распорядился он. – Глянул в лежащий поверх договора паспорт переселенца, и в очередной раз подивился случайному совпадению. – Надо же и этот Круглов

– …Выполняйте. – Сурово повторил он и развернулся на каблуках.

– Ваше высоко благородие… Господин офицер, пощадите… Позвольте внести штраф… С избытком… – Дождавшись, когда и перепуганные крестьяне покинут комнату Ростовщик удивительно резво пробежал не вставая с колен к столу и выхватил из ящика толстую пачку. – Не подумайте чего… Манза то ваш, ни бельмеса…

Еврей ловко с изяществом фокусника просунул деньги в боковой карман пиджака стоящего истуканом корейца. Природная сноровка и сообразительность позволила ему сообразить, что тот принадлежит замаскированному под азиата разоблачителю.

Идите в домашнее помещение. – Рявкнул Сергей, продолжая исполнять роль. – Сейчас я переодену платье, и будем писать бумаги о даче взятки жандармскому чину.

Он дождался, когда дверь, ведущая в жилую часть затворилась и торопливо стянул надоевшую до последнего предела рванину.

За неплотно прикрытой дверью послышался торопливый стук. Сергей замер пытаясь сообразить, о причине шума. – Неужели я его неверно просчитал? – Мелькнуло в мозгу.

– Великодушно прошу извинить… Не побрезгуйте, ваше высокородие… – Скороговоркой пробормотал ростовщик, внося в кабинет превосходный, строгого покроя костюм и белоснежную, в магазинной упаковке сорочку. – Примерьте… Во временное пользование… Поспешил оговориться он, заметив нахмуренное лицо напрошенного гостя. Умывальник за ширмочкой… Простите великодушно. ОН опустил вещи и унесся прочь. – выжига, однако… – Побормотал Сергей, и принялся смывать с лица остатки ваксы.

Переодевшись в новый, оказавшийся ему почти впору костюм, застегнул пуговицы. – Войдите… – Произнес он казенным голосом.

– На пороге возник встревоженный хозяин. Лицо его выдавало сложную смесь надежды и опасения.

– Готов закрыть глаза… – Кратко, рублеными фразами уведомил Сергей о своем решении. – Заем в триста рублей без процентов этим переселенцам- раз. Деньги, что ты всучил пойдут в фонд вспомоществования ветеранам, два. Прибыть завтра в полицейский участок для составления бумаг. – Три. Барахло упаковать. – Кивнул преобразившийся агент на лежащие на полу перед ним вещи.

– Дождавшись, когда ростовщик трясущимися от радости руками завернул тряпье в пергамент, Круглов глянул на свои, обутые в сабо ноги, и поморщился.

Не извольте беспокоиться… – Еврей выскочил вон и через несколько секунд вернулся неся блестящую лаком пару. – Последний шик… Парижское качество…Чистая кожа.

– И смотри у меня, каналья. Еще раз замечу подобное, на каторге сгною. – Пригрозил Круглов, делая шаг к выходу. – Свидетель, иди вперед. – Он еще раз угрюмо покосился на хозяина и вышел из конторки ростовщика.

Глава 10

– Ваше благородие. Не погубите… – Кинулся к вышедшему из дверей Сергею старик. -Не ведал, что беззаконно-то. Хунхузы на поезд напали. Все забрали. А на сборном пункте говорят, – нет на такой случай вспомоществования. Подсказали мне адресок…

Крестьянин обернулся к женщине. – Марьяна, ну чего ты…? Проси господина жандарма… Сноха это моя. Ваше благородие…

Спутница престарелого переселенца повернула голову на голос, но вдруг пошатнулась и начала медленно заваливаться на бок.

Держи, старый пень. – рванулся на выручку Сергей, через громадную лужу. Подхватить успел у самой земли. Придержал и осторожно опустил на мокрую от осенних дождей землю.

– Не причитай дед. Это паспорта ваши, а это деньги. Беспроцентною, на год он вам их ссудил. А это в компенсацию. – Круглов поманил Кима, вытащил у того из кармана толстую стопку ассигнаций, и отделил треть. – Прячь скорее. – Поторопил он ошалело глядящего на него старика.

– Теперь так. – Сергей вновь повернулся к корейцу. – Помоги им. Придет в себя молодуха, отведи в трактир, пусть покормится. Потом помоги им лошадь купить. Что бы местная гопота по новой не обчистила. А после, забирай сынишку, и топай с ним в офицерскую слободу. – В дом, где я проживаю. Хозяйке скажешь, что… – Сергей глянул на приходящую в себя женщину. – Скажи, ротмистр Михайлов приказал для тебя угол выделить. Понял?

Кореец хлопнул ставшими от удивления куда более широкими, глазами. – Моя понимай. Все делай.

– Господин… жандарм. – Оправился от шока переселенец. – Век бога буду молить. От верной смерти спасли, ваше высокоблагородие. Скажите, будьте любезны, какому святому за здравие ваше свечу ставить.

Сергеем меня звать. – Отозвался Круглов. – Ну, будь здоров, не теряй больше деньги… А еще вот что. – Сергей на мгновение задумался, пожал плечами, и закончил. – Совет тебе. Будут участки делить, много земли не бери. Сейчас переплачивать не резон. По весне она куда дешевле будет. У кого лошадь с телегой купить, манза тебе подскажет. Грузи подводу до самого верха мукой, солью и мылом. Дом тебе за деньги быстро поставят, а землю, если нужда придет, весной куда дешевле купить выйдет. Ружье купи, но охотиться один не вздумай. Лучше жениха вдове подбери, из местных. С таким приданным особого труда не составит.

Закончив инструктаж, Круглов развернулся, и, не слушая причитаний крестьянина, зашагал прочь со двора.

Неторопливая прогулка по мощеному брусчаткой тротуару Алеутской улицы завершилось минут через пять. Увидев возвышающиеся над площадью резные башенки здания вокзала, он решительно зашагал в сторону узорчатой ограды.

– Пообедать не помешает. День предстоит долгий. – Рассудил Сергей, отворяя тяжелую дверь.

– Прошу, ваше благородие. – Швейцар, заметив прилично одетого господина, распахнул двери и согнулся в поклоне.

– Благодарю. – Отозвался Круглов, протягивая двугривенный.

Он миновал обязательное чучело стоящего на задних лапах медведя, и проследовал в просторный, довольно опрятный зал. По случаю дневного времени публики в ресторане оказалось не слишком много.

Выбрав стоящий у затянутой бордовой портьерой стены столик, опустился на стул.

Изволите заказывать. – Склонился над ним возникший словно из ниоткуда официант, китаец. Сказал это он довольно чисто и почти без акцента.

Сделав заказ, неприметно глянул по сторонам. Компания пехотных офицеров, расположившихся за столом, вела себя свободно, однако не шумно.

Круглов позволил себе расслабиться и откинулся на спинку стула. Он искренне удивился своей неожиданной способности к перевоплощению и находчивости. Еще недавно совершить подобное ему не могло прийти в голову даже во сне. А теперь он не чувствовал ни малейших угрызений совести или сомнений. Наоборот, чувствовать в нагрудном кармане толстую пачку денег было даже приятно.

Тем временем прибыл заказ. Сергей отвлекся и приступил к трапезе. Утолив голод, прислушался к довольно громкой беседе, которую вели его соседи.

– Да, господа, именно. – Запальчиво взмахивая зажатой в руке вилкой вещал пехотный поручик сидящим напротив него слушателям . – Японцу с малых лет втолковывают, что "Япония-центр мира", что ей "принадлежит первенствующая роль на Востоке", что "нет силы, которая могла бы разбить Японию". Внушают, что он должен в любое время жертвовать собой, своим личным "я".

Офицер лихо, по-гусарски махнул рюмку водки, закусил, и вsтер лоснящиеся губы салфеткой с вензелем ресторана.

– А знаете вы, господа, что, выступая в военный поход, офицеры и солдаты совершают обряд погребения. – Поручик благожелательно проследил за тем, как официант-китаец наполнил его посуду спиртным.

– Но, позвольте…- Сидящий напротив пехотинца казак в чине подъесаула, грозно свел брови на переносице. – Японцы дикари. Они не умеют следовать правилам ведения тактических действий… А что касается доблести… русский солдат тысячи раз доказал… А взять хотя бы боевой устав… Вы получили новый устав, господа? Представьте, орду бегущих под залпы нашей шрапнели, азиатов.

Круглов огорченно показал головой. Пьяная болтовня… Однако, достаточно кому-либо из собутыльников коснуться вещей более серьезных, то никакого сомнения, что разгоряченные спором оппоненты выложат все доводы. И все это к вящему удовольствию замершего за спиной гуляк китайца, который судя по всему вовсе не так прост… По крайней мере знаком с русским языком куда лучше, чем показывает.

– Не удивлюсь, что такие вот косоглазые Ваньки и собирают крупицы, а то и жирные ломти секретных сведений.

Окончив обед, Сергей с огорчением убедился, что оказался прав в своих предположений. Разогретые спиртным офицеры, ничуть не смущаясь окружающих, вели жаркий спор о достоинствах и недостатках новейших, едва появившихся в войсках скорострельных пулеметов "Максима"

Сергей шагал по главной улице провинциального, забытого богом городка пытаясь решить сложную задачу. Он вовсе не горел желанием продолжать исполнение малопочетной роли жандармского осведомителя. Опасная Роль отведенная ему ротмистром могла запросто стать последней в его короткой карьере, и наверняка не принесет ни славы, ни денег.

– Коли выпала судьба променять спокойную и размеренную службу железнодорожного ведомства на армейскую, то нужно постараться и выстроить карьеру на этом поприще. Обстоятельства как нельзя более подходящие. – Рассудил Круглов. Впрочем, если говорить по чести, мысль эта возникла словно сама по себе, без участия рассудка. – начало военных действий, как ни приземлено звучит, весьма удобный повод для этого. Главное не идти на поводу у влиятельных куловодов, а попытаться устроить свою судьбу самостоятельно.

План, хотя и начерно, сложился в аккурат напротив приземистого здания фотографической студии. Японское фото господина Нарита. Значилось на украшенной витиеватыми арабесками вывеске.

Двери салона распахнулись и по ступеням зацокали шпоры выходящих на улицу казаков.

Интересно… – Круглов задумчиво проводил взглядом дружную компанию и глянул на увешанную снимками витрину. Он еще не понял, что заинтересовало его, однако подчиняясь интуитивному порыву, шагнул в внутрь.

– Здравствуйте. Господин желает фото? – Вопрос заданный низеньким японцем слегка озадачил. – Пожалуй… Сергей осмотрелся. – В интерьере… И желательно с датой и городом.

– Понимаю, понимаю. – Хозяин проводил гостя к стоящему посреди студии креслу. – располагаси. – впервые за все время ошибся в произношении он. – желаете сохранить память о Владивостока? – Мимоходом поинтересовался мастер, настраивая мудреный аппарат.

– Командирован в Порт-Артур… По железнодорожному ведомству… Сообщил часть легенды Сергей.

– Харасо. – Согласно покачал головой японец, делая пометку на конверте с фотографической пластинкой. – Соблаговолите сообщить вашу фамилию? Тогда она будет нанесена специальным способом на паспарту… с вашим изображением.

– Вот как? – Сергей заинтересованно поерзал на жестком сидении. – А можно глянуть, как это будет выглядеть.

– Прошу. – Галантно улыбнулся фотограф, протягивая клиенту несколько готовых фотографий.

Круглов перелистал открытки с красивой, выведенной явным мастером надписью Владивосток на свободном от изображения месте. А на обратной стороне… прочел выведенную все тем же шрифтом лаконичную и вместе с тем весьма информативную надпись. "Пятого Восточно-Сибирского полка… подпоручик Сергеев. Перед отправкой в порт Дальний… И дата. 14 сентября 1903 года.

На остальных фото были изображены унтер-офицеры и нижние чина того-же полка. Менялись только фамилии военнослужащих.

– Господа военные весьма довольны. – Произнес фотограф, улыбаясь. – Сохранить на память…

– Ну, ежели так. – Согласился Круглов. – : Пишите…, инженер Шариков…

Закончив с формальностями японец выставил свет, накрыл себя и аппарат черным покрывалом.

Вспышка магния на миг ослепила. – Готово. – Сообщил кудесник, укладывая негативы в специальную коробку. Приходите через три дня. – Уведомил фотограф, заполняя квитанцию. – Много работы. Раньше к сожалению, не успеть.

– Ай, да я, …, ай, молодец. – Невесело усмехнулся Сергей, выходя из гостеприимной фотографии.

Он поправил обшлага своего нового костюма, развернулся и решительно зашагал к ожидающему седока извозчику.

– Полицейское управление. – Распорядился Круглов, опускаясь на истертую кожу сидения.

Гамма чувств, отразившаяся на лице ротмистра при виде вошедшего в кабинет посетителя могла стать иллюстрацией к столь почитаемому определенной частью общества роману господина Чернышевского.

– Какого… беса вы здесь делаете? – Не сумев выразить свою досаду иным способом произнес наконец Михайлов. – И кто вас пропустил.

Оставьте, господин ротмистр. – Отозвался Сергей, пренебрежительно покривив губу. – Полицейский у входа вовсе не обязан знать в лицо всех жандармских чиновников. Я представился вашим сотрудником, и только. По сути ни какого обмана. Хотя. Не буду скрывать. Визит мой как раз связан с этим… Меня не устраивает мой статус. Это первое. И второе… Я пришел к вам с серьезным предложением. Но по порядку. Обдумав все, а главное проверив свои рассуждения наблюдениями, я категорическим образом убедился, что война, которая начнется не позднее февраля будущего года не может быть победоносной. И вовсе не по причине засилья шпионов… Все куда более запущено.

Видя, как меняет цвет физиономия готового взорваться ротмистра, Круглов предостерегающе поднял ладонь. – Да, я отлично помню бессмертное изречение Суворова. Каждый солдат помни свой маневр.

Однако…, для дела, которому мы с вами служим, будет куда больше проку, если мы не станем тратить силы на бессмысленную войну с мельницами. Прошу, дайте мне пять минут, а потом уже высказывайтесь.

Михайлов сжал зубы и покатал желваками. Но тут он обратил внимание на новый с иголочки костюм агента. Вкупе с тем, что произнес вчерашний студент, увиденное заставило его взять себя в руки. – Хорошо, господин Шарик. У вас пять минут. Но не более. Однако учтите, вы дали обязательство, и… Ротмистр не закончил, подпер скулу ладонью и приготовился слушать.

Итак. Прежде всего о японских агентах. Мы категорически опоздали. Генеральный штаб Японии безусловно уже получил достаточное количество информации для принятия решения. Надеюсь вам, как профессионалу это должно быть понятно куда лучше моего. Я не имею ввиду теорию о необходимой достаточности информационного обеспечения. Дело в том, что весь театр будущих военных действий кишит шпионами. За неполные пол дня я лично мог убедиться в том, как работают. Один из них это официант ресторана при вокзале. Он ведет себя настолько бесцеремонно, что записывает секретную информацию, которую в избытке поставляют следующие транзитом господа офицеры прямо в блокнот для заказов.

Второй, это фотограф, господин Норита. Личность весьма известная в городе. В его архиве как минимум несколько тысяч фотографических пластинок с изображением военнослужащих, причем на каждой указаны фамилии и принадлежность к полку, а на многих и дислокация этого подразделения. Можно только догадываться, сколько он уже отправил…

Есть и еще несколько подозрительных личностей. Впрочем, моя цель не эта, по сути рутинная информация. Данные факты я привожу только в качестве иллюстрации. Если из трех встреченных мною в первый же день пребывания в городе иностранцев, двое оказались агентами вражеской разведки, это уже система.

И это только вершки. Не сомневаюсь, что в каждом притоне, доме терпимости, бане, кабаке, имеются свои агенты. Что уж говорить о хунхузах, которые за деньги готовы на все. Они с радостью совмещают свою основную деятельность с приработком на Японскую разведку…

Господин ротмистр, если коротко, то перекрыть канал утечки мы уже опоздали. Вопрос в другом. Как вы считаете, на что надеется Япония начиная войну с заведомо более сильным противником. Ведь даже при нынешней, неудовлетворительной системе сообщений Россия сумеет обеспечить перевес в людских резервах и вооружении где-то ко второму году войны. Сейчас силы на театре будущих военных действий конечно неравны. По моим рассуждениям Япония обладает почти двойным преимуществом на море, лучше информирована, более подготовлена тактически. Я имею ввиду провальное положение с принятием нового боевого устава в нашей армии… Ну и последнее по порядку… это мотивация. Для Японии война носит освободительный, справедливый на их взгляд характер…

– И что позволило вам сделать этакий вывод? – Вмешался в монолог ротмистр.

– Позвольте, я закончу. Уже недолго. – Сергей кивнул на забранное решеткой окно. – Мне хватило часа, что бы получить большую часть информации. Представьте, насколько хорошо информированы наши противники? Но это так, к слову, … давайте примем мои слова за аксиому. Итак. Война, которую начнет Япония для нее бесперспективна. Потери наступающих, а тем более при штурме столь хорошо укрепленных крепостей, как Порт- Артур, Дальний, Владивосток… будут вдвое больше потерь наших войск. Однако, если учесть, что японцы лучше подготовлены к блицкригу…

Тут Круглов замер, и хлопнул глазами, – я имею ввиду молниеносное развитие первого этапа… Так вот, из этого следует, что они вполне способны заставить наши войска оставить Порт-Артур, Дальний, ну и часть Манчжурии. Однако, людские ресурсы Японии в отличии от наших невосполнимы. Уже сейчас они поставили под ружье почти всех резервистов. К тому моменту, когда война вступит в состояние неустойчивого равновесия, вступят в бой наши резерва. Достаточно будет одной армии, что бы разгромить остатки японской армии в пух и прах. Подойдет и часть Балтийской эскадры… Иными словами, если в Японском Генштабе сидят не идиоты, они не могут этого не понимать. Если уж мне, человеку далекому от армии, это ясно, как божий день, что говорить о профессионалах.

– И что из этого следует? – Забыв на миг, с кем имеет дело, поинтересовался Михайлов.

– Элементарно, Ватсон. – Вырвалось у Сергея. Он смешался, поскреб затылок, пытаясь сообразить, отчего это ему пришло в голову вспомнить героя новомодного романа, и продолжил. – Я могу предположить, что они знают нечто, что заставить наше правительство отказаться от продолжения войны. Ну, или весьма на это рассчитывают…

– Послушайте, вы…господин вольноопределяющийся. – Рявкнул вдруг ротмистр, и что было сил грохнул по столу кулаком. – Сдается, что вы несколько забываетесь, и не вполне понимаете, где находитесь. Это вам не кафешантан. Рассуждать о государственных делах, не понимая ни бельмеса… Россказни и домыслы оставьте для барышень. Все. Пять минут истекли. Я понял, что заблуждался на ваш счет.

Начальник розыскного отделения глубоко вдохнул, стараясь взять себя в руки, и закончил уже куда тише. Однако голос его не предвещал для агента ничего хорошего.

– Сотрудничество с вами считаю оконченным. – Подвел итог ротмистр. – Вы грубейшим образом нарушили основы конспирации. Расшифровали свою личность, покинули место, где вам надлежало быть, а в результате… несете всякий вздор о шпионах. Книжек начитались, сударь? Всего этого довольно, что бы подвергнуть вас наказанию. Вплоть до уголовного преследования. – Михайлов уперся тяжелым взглядом в переносицу невозмутимо сидящего перед ним паяца. Помедлил, и закончил почти мирно. – Но, справедливости ради, я тоже виноват, просмотрев в вас авантюрное начало, а по сему, не склонен давать делу ход. Вот ваши бумаги. – Хозяин кабинета разорвал подписанный Сергеем листок-обязательство, скомкал его и точным броском отправил тугой шар в корзину для мусора.

– Слава всевышнему, что я еще не успел дать ему ход. Итак, вы свободны. Будьте любезны, вернуть выданную вам одежду, и получите положенное вам обмундирование. Сейчас я вызову письмоводителя, он подготовит ваши документы. Отправляйтесь в казармы и ожидайте дальнейших приказаний.

Круглов, который вначале слушал гневную тираду несостоящегося куратора с искренним удивлением, к окончанию речи уже вернул себе равновесие духа, и теперь скучал.

– Что вы молчите? – Не выдержал ротмистр, когда пауза, которую он взял, стала неприличной.

– Не вижу смысла отвечать. – Поднялся со стула Круглов. – Штатную униформу ваших филёров я выбросил. В нем меня, к слову, расшифровать можно было куда быстрее, но это уже не моя головная боль. Что до стоимости, то ее я готов внести в полном объеме. Не думаю, что сумма превысит сорока рублей. Признаюсь, я даже рад, что все вышло именно так… Сергей помолчал. – права пословица. Сколько дурака ни бей, умнее не станет. Разве что опытней. Лучше рисковать жизнью на передовой, чем выполнять приказания такого рода…, кхм, начальников.

– Вот и замечательно. – Тряхнул головой ротмистр.

– Сидорчук. – Гаркнул он, позабыв про новомодное устройство, позволяющее вызывать подчиненного посредством электрического звонка.

Голова, просунувшаяся в дверь, явно не могла принадлежать унтеру. – Громадная борода, очки черепаховой кости, петлицы мундира. – Дверь отворилась шире и в кабинет проник помощник полицмейстера, господин Шкуркин. Его рука, висящая на перевязи, напомнила Сергею о полученном командиром экспедиции ранении.

– Василий Степанович, не вовремя? – Скорее для проформы, поинтересовался смежник жандарма. Перевел взгляд на посетителя и радостно улыбнулся. – Ага, и вы здесь, господин Круглов? Вот и замечательно. Я ведь как раз по вашу душу и прибыл.

– Господин вольноопределяющийся скоро освободится. Впрочем, он уже свободен. – Сурово отрезал ротмистр.

– Ну да, ну да… – Словно и не слыша сказанного покивал головой Шкуркин. – Вот и я говорю. Отчего так? Одним все, а другим только сучки и вот… шпильки-пульки. – Он шевельнул раненой рукой. – А другой…, на сто шагов, в лоб, раз и готово. -Голос полицейского чиновника потерял свое благодушие. – Только уж от вас, господин Михайлов, я такой подлости никак не ждал.

– Объяснитесь. – Ротмистр выпрямился во весь рост и уперся ладонями в сукно стола. – В чем я провинился?

– Не знаю как вы это сумели…, только подсунуть вашего агента, мастера стрельбы, выдав его за новобранца, это полбеды, а вот остальное… Ведь вам. Как никому известно, сколько сил я потратил для отыскания владельца этих документов… – Гость возмущенно фыркнул и уставился на ротмистра.

Да говорите вы толком, – рассердился тот, – какие документы, при чем тут я. И вообще, это вовсе не мой агент. Ну по крайней мере он вовсе им не был, когда отправился с вами.

Ротмистр, вы ведь офицер… – Хотя и жандармского корпуса. – Рисковано, на грани фола отозвался Шкуркин.

Сергей даже испугался на мгновение, что его несостоявшегося начальника хватит удар.

– Ка-ак? Вы, сударь, обалдели? – Рука Михайлова потянулась к эфесу.

– Позвольте мне пояснить. – Круглову надоело выступать в роли китайского болваничика. – Павел Андреевич, если вы имеете в виду ту карту, что я подобрал на берегу, то это просто кусок кожи с какими то каракулями. Я вовсе не придал ей никакого значения. Тем более приказ был не отыскивать никаких артефактов. Распоряжение касалось хунхузов и только. Стрелять в случае попытки бегства.

– И где? Где эта карта? – Не слушая иронической отповеди взволновано проговорил Шкуркин.

Да выбросил. С катера в воду и выкинул. Каракули, ни слова не разобрать.

– В воду? – Полицейский округлил глаза. – Да как… Вы с ума сошли. Это наверняка был тот самый, потерянный хунхузами клад золота с Аскольдовского месторождения. По самым скупым подсчетам, не менее Сорока пудов самородного золотого песку. Вы понимаете?

– Не очень. – Отозвался Круглов. – Хотя, справедливости ради, не стоило ли проинструктировать участников экспедиции в ее истиной цели? Тогда ваши претензии, возможно, и были бы обоснованны.

Однако все сказанное ничуть не усмирило исходящего волнением ротмистра. – Извинитесь, сударь… – Потребовал он у полицейского.

– За что? – В свою очередь взвился расстроенный неудачей искатель сокровищ. – Ваш альгвазил, несомненно имеющий четкие инструкции втирается в мою операцию, убивает самого ценного свидетеля, отыскивает карту… И теряет ее. В смысле выбрасывает. Вы можете поверить в такое совпадение? Ротмистр, мы ведь не дети, и понимаем, произвести такой выстрел наудачу невозможно. А если вспомнить как хладнокровно и мастерски этот "студент" расправился с превосходящими силами хунхузов, а после один, без карт и проводника, выбрался из тайги. Да, да, теперь я начинаю понимать. – Озарило полицейского. Вы сами ведете розыск. И вовсе не случайно ваш "сорви-голова" оказался в поезде. Вы интриган, ротмистр.

Послушайте, господин Шкуркин, я конечно не возражаю против того, что вы получите вызов на дуэль, это было бы даже интересно… Однако, справедливости ради… я вынужден пояснить. Господин ротмистр здесь ни при чем. Скажу больше, он вовсе не в курсе дела. Я только собирался поведать ему о некоторых событиях, вернее о предпринятых мною шагах, но он не стал и слушать. А сейчас я уже никакой ни агент. Обычный железнодорожный техник.

Позвольте откланяться. – Круглов встал и обернулся к двери. – Ротмистр, вы наконец соизволите распорядится о бумагах?

– Сидеть. – Рявкнул Михайлов. – Я уже немного успел изучить вас, господин Круглов. И мне кажется чрезвычайно сомнительным ваша версия. Если вы отыскали некие документы, то обязаны были передать их по команде. Впрочем, если записи были сделаны иероглифами, то вполне возможно вы не разобрали содержание манускрипта, однако… Ни в жизнь не поверю, вы, с вашим нюхом… Вы что, сударь, считаете, что я не в курсе на кого работает фотограф? Правда для того, что бы разоблачить его нам понадобилось куда больше времени… Дело не в нем. Вы правы, мы опоздали… Но! Приказы и присягу мы обязаны выполнять. А ваши пораженческие настроения граничат с изменой…

Эй, господин ротмистр, так вы и вправду не в курсе дел? – Начал понемногу прозревать помощник полицмейстера. – И он не ваш агент? Эх, господин Круглов, господин Круглов. Вам стоило сохранить эту карту. Поверьте, меньшее, на что вы могли рассчитывать, это офицерский чин, и должность в нашем ведомстве… Генерал-губернатор подписал бы такое представление без колебаний. Еще бы сорок пудов… Э-эх, господин вольноопределяющийся. – От огорчения Шкуркин махнул раненой рукой и скривился от боли. – Столько трудов, и все напрасно…

Господин ротмистр… Вам телефонируют. – Зглянул в кабинет объявившийся наконец унтер. – Купец Тифонтай на проводе.

– Как? – Удивился Михайлов, но не стал уточнять, а просто снял переговорную трубку и прижал ее к уху.

– Алло, Михайлов на связи. – Прокричал он.

– Голос его собеседника, усиленный мембраной, невольно оказался слышен и остальным присутствующим.

– Мое почтение, Василий Степанович. – Отозвался китаец на том конце провода. – Все подтвердилось… Мои инженеры вне себя от восторга. Мы бы ни в жизнь не догадались бить шурф на этом участке. Я уже подал прошение, и даже получил нужную резолюцию…

Какое прошение? – Дико уставился на телефонный аппарат ротмистр. – Какие шурфы?

=Да, да конечно… Я помню о вашем напоминании. Ни слова. Передайте вашему сотруднику мои наивеличайшие благодарности. И еще, я готов выполнить мои обязательства, о которых мы вели речь, в полном объеме. Но об этом, наверное, лучше говорить лично. Завтра же я отдам приказание… И самое главное, я со своей стороны, буду все мерно поддерживать вашу идею с созданием единого фронта… перед господами Геком и Янковским…

– До завтра. – Попрощался некоронованный король китайской диаспоры Дальнего Востока.

– Та-ак. – Михайлов повесил трубку телефонного аппарата и провел по лбу платком. – Кто может мне пояснить, о чем говорил мой собеседник? – Он ухватил себя за кончик уса и вперил взгляд в Сергея, безмятежно разглядывающего портрет государя императора.

– А отчего вы так на меня смотрите? – Делано удивился Круглов.

– Вы интересовались у вашей хозяйки господами Геком, и Тифонтаем. Немедленно признавайтесь. – Попытался надавить голосом ротмистр.

– Если честно, меня итак и подмывает ответить вам той же монетой. Отповедью, подобной той, которой вы не столь давно попотчевали меня самого. – Не удержался от шпильки Сергей, но заметив как покраснели щеки ротмистра, перешел к сути.

Поскольку, как вы верно заметили, господин ротмистр, я был вовсе не обязан понимать, что находится у меня в руках, то я и вправду, едва сумел удержаться от того, что бы выкинуть непонятный клочок пергамента, найденный на острове. Однако…, иными словами, я не стану расписывать всю логическую цепочку, расскажу только о результатах. Надеюсь, что господин коллежский асессор имеет допуск к секретной информации?

Понимая, что выставить полицейского за дверь не удастся, Михайлов тяжко вздохнул, – говорите, уже…

– Итак, выяснив, что указанный листок это план острова Аскольд, я резонно рассудил, что никто не станет прятать добытое золото прямо на месте добычи. Оставалось одно посчитать его картой еще не вскрытых залежей золота. Прибыв к господину Тифонтаю с целью сделать ему предложение…. Я выяснил, что нечто подобное уже предпринял сам господин Михайлов. – Круглов вежливо поклонился в сторону стоящего столбом ротмистра. – Узнав, что дело застопорилось из-за такой безделицы как миллион рублей, я предложил господину этот листок в качестве нашего вклада в организацию контрразведывательной сети из тех, довольно многочисленных сотрудников и контрагентов Николая Ивановича на территории Приморья и Манчжурии. Он, как человек, безусловно, сообразительный и умный сумел понять свою выгоду и согласился. Разумеется, мне пришлось вести переговоры от вашего имени, господин ротмистр. Однако, результат, как говорится, налицо.

Сергей оборвал ироничный рассказ, и внезапно отчеканил. – А вот о дальнейшем сотрудничестве, поскольку я только что получил отставку, вы будете договариваться с господами промышленниками сами.

Погоди, погоди… – Шкуркин попытался расстегнуть ставший вдруг узким ворот мундира. – Так вы не выбросили тот листок? И на нем оказался план острова… Так, так, понимаю… Еще бы, Тифонтай умен… Он отлично понимает, что все его затраты будут в конечном итоге компенсированы казной… Но отчего вы так поступили? Не проще было бы…

– Увы, – мягко прервал говорящего Сергей, – я вовсе не уверен, что найденная мной бумага в конечном итоге дошла бы до нужной инстанции. Речь не о вас, господин коллежский асессор, речь о вышестоящих и весьма пронырливых господах…

Послушайте, господин агент, вы обязаны оформить все документально. – Вклинился в беседу ротмистр, протягивая Сергею стопку листов… Подробно…

Я уже говорил, что держу вас за умного человека? – Поинтересовался Круглов. -Никакого сотрудничества. Мое условие: Вы представляете меня к сдаче экзамена в офицерский чин. Уверяю, я сумею сдать его по первому разряду, без всяких протекций.

Ну а второе, это назначение на должность в вашем отделении… Впрочем, если для жандармского управления это не нужно, я пожалуй сделаю подобное предложение вам, господин коллежский асессор. Вы имели возможность убедиться в моих достоинствах.

Господин Шкуркин, вынужден извиниться, но это наше внутреннее дело. – Не сочтите за недоверие, но… Ротмистр мягко, но непреклонно взял гостя под руку. Я снимаю свое требование сатисфакции…, прошу понять верно… Слишком все неожиданно…

– Хм. Еще бы… – С неприкрытой иронией отозвался полицейский чиновник. – А вам, господин Круглов, я могу обещать заранее, если вы не сумеете договориться с господином ротмистром…, то мы всегда сможем продолжить наш разговор. Я имею в виду беседу на борту судна.

– Как вижу, вы совершенно правильно оценили мой совет… – Заканчивал свою тираду Шкуркин уже из-за дверей, которые весьма бесцеремонно закрыл перед его носом Михайлов.

Ротмистр обернулся и уставился на Сергея. – Я вынужден принести вам свои искрение извинения. Поверьте, это звучит несколько фантастично… однако, я вам верю. И готов рассмотреть ваши условия. Но прежде мне хотелось бы услышать, как и в чем вы собираетесь убедить господ промышленников? А еще остался неразрешенным вопрос с бумагами, которые, хотя, я искренне считал это мифом, вы нашли.

– Давайте начистоту. – Сергей поднял глаза на ротмистра. Ироничность и амикошонство, с которым он вел свою партию до сих пор, уступили место сосредоточенному прищуру. – Я готов списать ваши эмоции на недостаточную информированность, но надеюсь, что это не станет системой.

Михайлов смущенно глянул на мусорную корзину. – Вы сами меня провоцировали… и вообще… Хорошо, я был не прав. Чего уж…

– Начну с конца. Позволил себе каламбур Круглов. – Были. Что там написано, я не успел разглядеть. Увы, события развиваются слишком стремительно. Готов предположить, что на этих свитках есть и пресловутый клад. Однако, я не считаю, что это кардинально повлияет на решение проблем. Более того, оно вполне может оказаться лишним поводом для наших неприятелей. Сохранить факт обнаружения столь крупного количества золота не удастся. Теперь поставьте себя на место командования Квантунской армии. Возможно, у них недостанет сил и желания устраивать осаду Владивостокской крепости. Однако, учитывая, насколько слаба оборона острова Казакевич, они вполне в состоянии высадить на него десант. А их шпионской сети вполне по силам затянуть розыск этих богатств до начала военных действий. Неважно как, посредством пятой колонны, или, в самом крайнем случае, силами хунхузов. Не суть. Они добьются главного, не допустить вывоза золота. Впрочем, это совсем не трудно. Октябрь уйдет на расшифровку и отыскание точного места клада, а в ноябре уже будет поздно. Снег, морозы, наверняка будет принято решение отложить экспедицию на весну. Таким образом, можно считать это золото потерянным для России. Я уверен, никакого резона считать существование бумаг реальным фактом.

Ротмистр развел ладони. – Откуда у вас этакая способность: Вы говорите настолько логично и убедительно, меня не оставляет странное чувство…, что вы не тот за кого себя выдаете… Умом все понимаю, а вот… не оставляет. Вы ориентируетесь в ситуации так, словно уже давным-давно занимаетесь анализом ситуации, причем с применением самой секретной информации…

– Я и сам не знал за собой этаких талантов… Но вот, что выросло, то выросло.- Сергей усмехнулся. – Поверьте, я не пытаюсь рисоваться. Все именно так, как есть.

Однако, мы отвлеклись… Надеюсь, что я сумел убедить вас? Но так или иначе, этих бумаг у меня нет. – Заключил Круглов, сообразив, что говорит правду. Он только сейчас вспомнил, об оставленных в тряпье свитках.

– А и ладно. – Легкомысленно махнул рукой он. – Не жили хорошо, не стоит и начинать.

– Однако, господин ротмистр, вынужден напомнить вам. – Решительно произнес Круглов. – Я твердо намерен сделать карьеру… А по сему, желал бы иметь ваше честное слово гарантией моего производства в офицеры. И не когда ни будь… после, а в самом ближайшем будущем.

– Я постараюсь…- Голос Михайлова предательски дрогнул. Очевидно ему крайне не хотелось идти на поводу у странного, так не похожего на остальных сослуживцев сотрудника.

– Это не ответ. – Сергей покривил губы в усмешке. – А вы не допускаете, что я и вправду могу принять предложение господина Шкуркина, а впрочем, к чему эти сложности. Мне будет достаточно переговорить с господином Тифонтаем. Не стоит преуменьшать его влияние.

– Даю слово офицера. – С явной неохотой отозвался ротмистр. – Я обещаю.

– Простите меня, господин ротмистр. – Сергей, поняв, что своим поведением невольно уязвил профессиональные чувства жандарма, счел нужным попытаться исправить положение.

Михайлов кивнул, принимая извинения, и вздохнул. – Сам понимаю, не достаточно опытен… А что прикажете поделать? Остальные-то еще… Он оборвал себя и занялся перебиранием документов.

Да что там… – Выудил он из общей стопки тоненькую папку. – Взять хотя бы господина коллежского асессора. Он то уж никогда не преминет уколоть. Еще бы. Он ведь считал , что эта сфера дознания будет поручена его ведению.

А правда, что господин Шкуркин знает китайский язык. – Поинтересовался Круглов, припомнив случайную фразу, сказанную полицейским на судне.

– …Павел Андреевич фигура весьма колоритная. – Ротмистр раскрыл папку.

" – Окончив 4-ый Московский кадетский корпус и 3-е В Военное Александровское училище, потомственный дворянин Шкуркин был произведен в подпоручики и начал военную службу на дальнем Востоке. – Почитал ротмистр. – Уволившись в запас, стал служить на Дальнем Востоке приставом Ольгинского участка Южно-Уссурийского округа.

В тысяча восемьсот девяносто девятом году г-н Шкуркин поступил в Восточный институт, и стал изучать китайский и маньчжурский языки. Командирован на театр военных действий во время восстания Ихэтуаней".

– Но вот что интересно… – Отложил папку ротмистр. -При всем при этом, господин владеет паями в золотых приисках, расположенных в Южно уссурийском округе.

– Факт сам по себе маловажный, однако… – Михайлов пролистнул несколько бумаг. – Однако имеются данные о существовании нескольких счетов, открытых в банках на его имя… На этот счет было даже разбирательство по указанию господина губернатора. Ротмистр закурил, выдул тонкую струю дыма и закончил со странной интонацией в голосе. – Факты не подтвердились… Вернее мы не сумели отыскать подтверждающих данных. Павел Андреевич по этому поводу прислал мне весьма не комплиментарное письмо… Он торжественно пообещал уплатить половину всех денег тому, кто откроет их существование…

Сергей, которому теперь стал понятен скрытый сарказм в речах коллежского асессора, пожал плечами. – Но отчего это дело было поручено именно вам, господин ротмистр?

– Тому имеется своя причина…- Михайлов испытующе глянул на собеседника. – Впрочем, это уже не является секретом. – Господин Шкуркин с отличием окончил университет… и был рекомендован для оставления на кафедре. Однако он подал прошение о приеме его на службу в полицию. Был назначен помощником полицмейстера по розыску и отлову хунхузов. А кроме того по роду деятельности ему поручено заниматься… ротмистр понизил голос… – бороться с "гнездом алчности и лихоимства" среди начальства и полиции во Владивостоке…

– Однако…- Только и сумел произнести Сергей. – Похоже он успел перейти дорожку весьма многим. И все же не ясно, как это согласовывается с вашим розыскным отделом?

Я конечно превышаю свои полномочия, доводя до вас эти сведения. – Оговорился ротмистр. – Однако делаю это для вашего же блага.

Вот это копия приказа по отряду N79, г. Хайлунчен. О службе Шкуркина в отряде тайной разведки. Это происходило как раз во время его командировки на участие в подавлении боксерской смуты в Пекине… Понимаете?

А теперь он со всем энтузиазмом увлечен поисками потерянного золота. Отчего? И для кого он так старается?

Сергей, для которого сказанное осветило все произошедшее совсем в ином свете, лишь крякнул.

Ротмистр покосился на стоящие в углу часы и собрал лежащие на столе бумаги.

– Утро вечера мудренее. – Глубокомысленно произнес он, открывая сейф. Папка с телеграммами и докладными звякнула о стоящий в глубине несгораемого нутра стеклянный сосуд. Ротмистр вильнул взглядом и торопливо прикрыл дверку.

– Отправляйтесь на квартиру, и прошу, без фокусов. Завтра жду к восьми. – Он поправил роскошные усы и поднялся из-за стола, провожая подчиненного к выходу.

Глава 11

Возвращаться в съемное жилье Круглову не хотелось чрезвычайно, однако он сумел перебороть себя. Помогло легкое беспокойство за судьбу забытых в маскарадном костюме бумаг, на которые Сергей имел свои виды. Однако опасения оказались напрасны.

Кореец неукоснительно выполнил распоряжение своего новоявленного господина.

Зайдя в выделенную для прислуги каморку, Сергей увидел сидящего в углу мальчугана. Заметив гостя тот испуганно заморгал черными словно бусинки глазами.

– Ну, вот и славно. – Усмехнулся Круглов, вытаскивая из кучи тряпья драгоценные свитки. Самого корейца застал в комнате выделенной вдовой постояльцу. Сняв филёрские обноски и оставшись в холщовом исподнем, тот деловито и старательно драил пол.

– Все сделал…- Поклонился Ким. – Лосадь купила, моя помогай…

– Ну и молодец. – Сонно пробормотал Сергей, расстегивая тугие пуговицы. – Сейчас я отдохну немного, поговорим… Он опустился на застеленную покрывалом кровать. Богатый событиями день измотал. Сергей прикрыл глаза и провалился в сон. Обиженная выволочкой, устроенной ей начальством, за недогляд вдова не стала будить вредного постояльца на ужин.

Проснулся Сергей среди ночи. Открыл глаза и уставился в темноту. Ему отчего-то стало тревожно. И вдруг в тишине коротко, басовито гавкнул дворовый пес. Однако лай тут же прекратился.

– Не похоже на барбоса…- Уже окончательно приходя в себя озадачился Круглов. Легко, не скрипнув пружинами, поднялся с кровати и осторожно прошел к окну. Разглядеть сквозь плотные ставни ничего не сумел, и пожал плечами. – Показалось?

Он уже собрался вернуться в постель, когда различил в коридоре едва слышимые шаги.

Не раздумывая, словно он триста раз репетировал свои действия, Круглов поднял лежащую возле печи кочергу и скользнул к входу и застыл ожидая.

Тяжелый удар снес хлипкую заслонку и распахнул дверь. И тут-же прямо через порог грохнул выстрел. Взметнулся в стороны пух от разорванной картечью перины, жалобно звякнуло оконное стекло расколотое срикошетившей дробиной. А в следующий момент в комнату ввалился человек с оружием.

Взмах и тяжелая кочерга пошла на встречу с выделяющейся на темной фоне головой незваного гостя.

Нападающий охнул, покачнулся и стал заваливаться на дверной косяк.

Сергей подхватил безвольно падающее тело и повторил экзекуцию еще раз. – Кто и зачем решил познакомиться с ним столь странным способом, его сейчас интересовало меньше всего. Достаточно было понимания угрозы. Поэтому Сергей не стал удерживать руку. Бил на совесть. Положив бесчувственное тело на пол, осторожно выглянул в коридор. Пусто. Однако успокаиваться было рано. Сжимая в руках импровизированное оружие, он в три шага преодолел темное пространство и замер возле дверей ведущих на хозяйскую половину. Прислушался и с сомнением покрутил головой. Уж очень ему не понравилась повисшая тишина. Будь с вдовой все в порядке, она без сомнения уже выскочила наружу, разбуженная грохотом выстрела.

Вопрос, был злодей один, или в доме орудует целая компания. – Озадачился Круглов сканируя пространство. Приглушенный выстрел хлопнул не громче чем звук вылетевшей из бутылки с шампанским пробки. А следом, из полуподвального помещения, в котором поселили корейца, донесся крик. Круглов огорченно покосился на разряженное ружье, лежащее на полу его спальни. Шарить наугад в поисках патронов, и перезаряжать дробовик показалось ему не самой лучшей идеей.

– Наугад… как ночью по тайге, – пробормотал он едва слышно, двигаясь по заставленным рачительной вдовой коридорам. Как ни старался избежать шума, без неприятностей не обошлось. Грохнуло, упав с крючка большое медное корыто, покатились в разные стороны пустые бутылки…

Сергей метнулся в сторону и замер, прячась в тени отбрасываемой ведущей наверх лестницей. Реакция гостей не заставила себя ждать. Из кладовки, приспособленной под жилье, показался длинный ствол ружья, а следом возник и хозяин винтовки. Человек шумно втянул носом воздух, и вдруг решительно повернулся в угол, где стоял Круглов.

– С-сука. – Поняв, что противник его вычислил, и готов спустить курок, он с силой толкнулся и рыбкой кувыркнулся по занозистым доскам, стараясь приземлиться как можно ближе к опускающему ствол врагу. Выгнув спину, погасил скорость падения, и уже в последней фазе полета, со всего маху врезал обеими ногами в грудь ночного татя. Незнакомец охнул и выстрелил. Вспышка озарила узкое, скуластое лицо китайца.

Круглов вскинул ногу и все еще лежа на спине с силой ударил пяткой, целя в голову упавшего рядом. Деревянный стук головы об пол, короткое сипение, и недолгая конвульсия.

– Готов? – Сергей вытянул прижатый неподвижным телом приклад и передернул затвор. Судя по звуку патрон ушел в патронник.

Круглов вскочил, перепрыгнул через поверженного противника и выскочил в сенцы. Дверь на улицу распахнул с опаской, дулом трофейного оружия. Однако выстрелов не последовало. Тем не менее, с крыльца слетел пригнувшись, рухнул в пыльную землю и тут же откатился в сторону, под укрытие лежащих бревен. Осмотр ничего не дал. Тишина и покой.

Удар отбросил Сергея на теплые бревна. Он рефлекторно прижал ладонь к груди и почувствовал, как вспыхнул под его пальцами обжигающий огонь. Ткань рубахи тут же намокла. В голове застучали крохотные молоточки. Все вдруг закружилось, и поплыло. Превозмогая слабость Круглов стер кровь с ладони и поднял ставшую невыносимо тяжелой винтовку, поняв, что донести до плеча не сумеет, прижал приклад к бедру, навел ствол в сторону, откуда прозвучал выстрел, и спустил курок. Отдача шатнула его в сторону. Но где-то в ночи вдруг зазвучал высокий, почти неразличимый человеческим ухом вскрик. А следом зазвучали трели спешащих к месту перестрелки городовых.

– Ничего, ничего. – Прошептал Круглов, комкая носовой платок и зажимая им рану. Потерпим… Он откинулся на спину и уставился в начинающее светлеть небо, ожидая появления жандармов.

Не прошло и минуты, как подворье наполнилось бестолково снующими полицейскими. Деловито придерживая колотящие по сапогам сабли, они пытались разобраться в происходящем. Наконец один из стражей порядка заметил лежащего в густой тени бревен Сергея. Однако, посчитав залитого кровью человека мертвым, он выпрямился, и потянул с коротко стриженой головы шапку.

– Доходит. – Важно сообщил полицейский.

– Карету бы если, может? – Нерешительно предположил кто-то из городовых, однако сам смутился глупости сказанного. Бежать за три версты в участок, названивать в приемное отделение госпитального покоя. За это время раненый, получивший сквозное ранение в грудь непременно преставится.

– Такая видно его судьба…- Философски рассудил околоточный и двинулся в дом, с явным намерением продолжить осмотр места преступления.

Нападение хунхузов ставшее в последнее время скорее нормой не удивило. Странным было скорее то, как сумел безоружный жилец дать отпор отчаянным бандитам. Не повезло, в самый последний момент нарвался на пулю сидевшего в засаде сообщника.

Осмотр показал. В живых из всех обитателей дома остался только сын азиата. Мальчонка сумел забраться под лавку и спасся.

Надзиратель вышел на крыльцо, достал из планшетки листок и стал готовиться к написанию короткого рапорта, повторяя вслух детали.

Все это Сергей различил с трудом, слыша, словно сквозь вату. И беготню полицейских, и окающий говорок их начальника.

– Интересно, а как сумели хунхузы отыскать следы обидчика их атамана? Не с легкой ли руки друга китайского народа с говорящей фамилией Шкуркин, пришли они в гости? – мелькнула совсем уж несвоевременная догадка.

Круглов прислушался к телу. Боли почти не было. Слабость и озноб. – Похоже и в правду, дело плохо. – Спокойно, словно все это происходит вовсе не с ним, – рассудил он.

И вдруг в голове рявкнул чужой, жесткий и непреклонный, голос. – Отставить! Кому сказал. Организм молодой… Оклемается. Главное остановить кровь.

Подчиняясь приказу, Сергей медленно, ломая слабость и безразличие, протянул руку и уцепился за торчащий из земли куст.

– Смотри, живой… – Служивый торопливо расстегнул висящую на боку сумку и достал пакет с бинтами. – Сейчас, сейчас.

– Где он? – Голос привыкший отдавать команды прозвучал, когда полицейский уже заканчивал перевязку. Ворота распахнулись и по доскам настила простучали тяжелые шаги. Круглов приоткрыл глаза и разглядел в сиреневых предрассветных сумерках плотную фигуру жандармского ротмистра. – Жив? Слава Богу. Несите его в повозку. – Распорядился Михайлов, беря командование в свои руки. – Терпи, казак, сейчас в лазарет доставят…, быстро заштопают. – Приободрил он Сергея.

– Там… – Едва слышно произнес Круглов, едва качнув головой в сторону дома. – Под окном в комнате… тайник, там лежат…

– Чего? Громче, не слышу. – Ротмистр наклонился к раненому. Однако помешал исполнительный надзиратель. Он ухватил раненого, желая приблизить говорящего к уху начальника.

Боль, сидевшая до этого глубоко внутри, вспыхнула с новой силой. Круглов охнул и потерял сознание. Он вдруг понял, что какая-то его часть словно отделилась от него. Стало пусто и странно, словно лишился вдруг кого-то близкого. Надежного и верного друга, или старшего наставника.

Но чувство сожаления мелькнуло и тоже пропало, а на смену пришло спокойствие и покой. А еще знание…

– Да кто ж так дергает. Паразит. Тебя бы так. Неси… Быстро. – Распорядился ротмистр, повернулся к крыльцу и глянул на городовых, выносящих из дома тела убитых хунхузов.

– Ай да студент… Ты смотри, каких здоровяков сумел приголубить. – Уже в который раз подивился разносторонним способностям своего подчиненного жандармский офицер.