Иван сидел на вершине холма. Голова его нестерпимо болела, и тихо кружилась. Впрочем далеко не улетала. Зато вторая голова… один в один похожая на ту, что исполняла роль метеора, крепко сидела на плечах, но болела ничуть не меньше. И только третья, лежащая на пенечке, чувствовала себя немного лучше.
Похоже, что праздник удался. — Хрипло произнес Иван. Он несколько озадачено покосился в сторону предмета, наматывающего обороты возле него. — А чего-это… — Он перевел взгляд на третью голову.
— Брр… — не нужно нам было… — Тут Ваня покрутил головой, которая сидела на его тощей шее. — Слышь…Горыныч, я говорю… — Слова застряли в горле. — О…ё… ты…Змеюшка, как же это тебя угораздило. — Жалостливо произнес он. — Какая сво…
— А то ты не знаешь? — Сердито рявкнул Григорий. — Ну напряги мозг…мозги. А!
— Неужто я? — Недоверчиво уточнил Иван, отмахиваясь. — Эта еще… тут.
— Нет, лин, Пушкин. — Встрял Юлиан. — Говорили тебе… А ну, вертай асе в зад!
В смысле в обратную. — Четко отработал Марк, уже понявший с кем имеет дело. — А ты, Юлик, базар фильтруй. И так не красавцы…
Что и говорить, выглядели братья не слишком привычно. Усилиями фантазии Вани, разогретой дармовой медовухой, которую исправно поставляла скатерть самобранка, все три головы приобрели собственное тело. Иными словами, теперь перед Иваном сидело ровным счетом три дракона. Беда была только в том, что если Григорий и Юлик имели хотя-бы по одному крылу, то у Марка их не было вовсе.
— Да угомони ты ее, наконец. — Не выдержал Марк, у которого летающая голова Ивана вызывала острое чувство тошноты.
— А как? — Искренне удивился Иван. — Я ведь это… не умею.
— Наколдовать он умеет, а расколдовать, видишь-ли нет. — С горькой иронией попенял Григорий. — И это… нас тоже давай, это… Ну ты меня понял.
— Да я уже ведь сказал… — Вновь развел руки Ваня, но тут-же схватился за голову. — А с чего ж это я так… — Он покосился на Марка, ставшего крепко похожим на страуса, угодившего головой в собачью будку. — Ты, случайно, не помнишь?
— Чего тут помнить, чего помнить… — Затараторил Юлик, взмахивая от возбуждения крылом. — Сожрать бракодела, и всех делов.
— А чего, вполне… — Согласно клацнул вершковыми клыками Гргорий. — Прям счас, вместе с запчастями и слопать.
— Стоять! — Рявкнул Марк. — Сожрать не хитрость. А кто нас обратно превращать будет. У вас хоть по одному крылу осталось, а я так вообще. Пусть сперва расколдует. Потом разберемся. Недобро глянул он на Ивана.
— Так…так…так. — Задумчиво пробормотал тот, вглядываясь в волнующееся поле чертополоха. — кажется, вспомнил! — Мы возвращение праздновали. Точно! И это…и Новый Год.
— Какой Новый год? — Хором отозвались братья. — Декабрь на дворе, не сентябрь.
— Так…это… — Прищурился, вспоминая детали царский сын. — А кто сказал, что у нас когда встал, тогда и утро? Вы ж сами и сказали. После третьей закрутки. Ты вспомни, Гриш?
— Мало-ли чего я говорил, — Оскалился Григорий. — Вот еще есть поговорка: " Кто последний, тот и папа…" это ж не значит, что…
— Ну ладно… не суть. — Попытался вернуть беседу в конструктивное русло Марк. — Предположим. Новый, старый, Рождество. Хотя, судя по состоянию, мы и китайский прихватили. Не это главное. Главное, с какого перепуга ты нас, прости за грубое слово, размножил?
— Так-ить. — Икнул Ваня, борясь с дурнотой. — Этот вон… — Тут Ваня ткнул пальцем в кокетливо осматривающего себя Юлика, — и сказал, что вы мол его эго…. Это…подавляете. Не даете так сказать творчески расти.
Иван перевел взгляд на Григория. — А ты еще поддакивал. — Мол… выселить эту, как ее переверсию, к такой-то матери. Вот слово в слово.
Марк уставился на хлопнувшего глазами брата. — Чего пере… ты это где нахватался?
— А чего я? — попытался встать в позу Григорий. — Чуть что сразу… Сам накосячил, а на меня сваливает. — Я может в фигуральном смысле… Так сказать, идиоматически.
— Во, слышал, опять. — Поднял палец Иван. — А я еще тогда сказал, третья вам лишней будет. — А вы чего… товар высший сорт, вот вам и пожалуйста. — Тут он вновь покосился на хлопающую русыми ресницами голову, лежащую на пеньке, и скривился. — О господи, но это то я зачем?
— Это вы, Ванюша, ре-пефтировали. — Злорадно просипел Юлиан выбитым зубом. — Халтурщик, одно слово. Ни ума, ни фантазии.
— Ну да, зато ты у нас прям Сенека. — Огрызнулся Иван. — Еще спасибо скажи, что я тебе, как тут некоторые на ухо советовали, вторичные признаки с первичными, не поменял. — Иван подмигнул непроницаемо глядящему мимо него Григорию.
— Чево? — Попытался вникнуть в суть сказанного Юлик. — Ты чего сказал? Ты кого…
— Брек. — Прохрипел Марк. — Ванятка, не отвлекайся, с деталями мы ужо после, потом, разберемся. Ты давай, думай, как нас в исходное состояние вернуть. Да в принципе и самому бы тоже не помешало… Не мое конечно, дело, но выглядишь ты, мил человек, прости за каламбур, для человека, не очень. Как-же ты домой, к папе идти собираешься. В троечка-то…
— Да, уж… — Протянул Иван, представив, как будет выглядеть на родном дворе с двумя головами подмышками. — Не поймут.
Он напрягся, пытаясь восстановить ход вчерашнего застолья.
— Так. Я понял. Нужно пойти логическим путем.
— Ага, вместе пойдем. — Перебил нетерпеливый Григорий. — Не тяни, Ваня, не искушай… — Он махнул крылом, отгоняя вторую Ванину голову, кружащую в опасной близости от его морды.
— Ты у меня смотри… — Бросила вдруг голова, уворачиваясь.
— Ой…, так она еще и говорящая… — Уже с тревогой прошептал Ваня.
— А кто сказал, что не прочь поболтать с умным человеком? — Вступила в разговор третья голова, до этого мирно лежавшая на пеньке.
— Ваня…голубчик! — Взмолились все три дракона.
— Если вы все вместе сейчас говорить начнете, тогда, точно-кирдык нам всем. — Озвучил невысказанное опасение братьев Марк.
— Да я и сам… — Взвроновано отозвался Ваня. — Помолчите только. Он закрыл глаза и задумался. — Так. Есть! Откуда у меня силы волшебные взялись, кто помнит? Мы-ж, в смысле я мешок Кощею оставил.
Весь? — Недоверчиво уточнил Григорий. — Да ни в жизнь не поверю, что бы ты, прости за выражение, морда уголовная, вот так взял, и все все, до последнего, так сказать артефакта и вернул.
Да! Не смотря на некоторую категоричность оценок, вынужден признать, не похоже это на тебя — Ванятка. — Лицемерно развел коротенькими передними лапами Марк. — Как есть противоречит имеемым фактам.
Он шевельнул отсутствующими крыльями, тяжко вздохнул, и закончил. — Что-то мне подсказывает, заныкал.
— Ну чего наговаривать-то. — Вскинулся Иван, и ойкнул, опустившись на что-то острое. — Это еще, что за хлам. Дернул он торчащую из земли щепку, и радостно засмеялся. — Точно… Вот он…пятый, как говориться, элемент-то. Палочку ж я в сапог сунул. — Портянка сволочь, сбилась, а перематывать налету, сам пойми, не с руки. Вот я ее этак значит…
— Ну, слава тебе. — Вожделенно глядя на волшебный аксессуар, хлопнул по земле когтистой лапой Григорий. — Хоть что-то прояснилось.
— Иван задумчиво почесал тонким прутиком нос лежащей на пеньке головы. — Не думал, что у меня в профиль лицо такое неодухотворенное. Глуповатое даже я бы сказал.
— Зато в анфас ты Ваня, чисто Аполлон. — Льстиво оскалился Юлиан. — Герой.
— Ахиллес он. — По-солдатски бесхитростно рубанул Григорий. — Вернее часть его от пятки к…
— Ты это… Ваня, богоподобный ты наш, ты чего там дальше… нужно, исполни, а после остальное обсудим. — Поторопил Марк, опасаясь, что обсуждение братьями физиономических достоинств может окончиться новой склокой.
— А чего там… Это нам пару раз плюнуть. — Снисходительно ухмыльнулся Ваня, крутя в пальцах палочку. — Тут…главное… представить… чего… — Иван прищурился, — чего-то я тебя, вас, в прежнем обличии, с трудом вспоминаю. — Ну да, ладно, авось… Кстати, талию где будем делать?
Ка-какую талию насторожился Марк. — Эй, Ваня, окстись. Мы ведь, не прости господи какие, мы — дракон. Нам талии не положены.
— Ох, тревожно мне что-то… — Едва слышно пробормотал Григорий. — Как бы нам, братья… Может лучше, от греха дальше, сожрать этого… пока не поздно, да самим все и поправить.
— Ага… сожрал один такой. — Огрызнулся Иван, обладавший отменным слухом. — Я, что-б ты знал, на всякий случай для всех этих вещиц оговорочку сделал. Третьего дня еще.
Интересно, что за оговорка? — Марк неприметно наступил на лапу отвязному братцу.
А чего… — Невнимательно отозвался Иван, озабоченный воссозданием внешнего образа дракона. — Ну это…это что-бы они окромя меня никого слушать не могли. — На всякий случай.
— Ваня, Ваня… папин ты сын. — Растеряно охнул Григорий. — А сказать про то трудно было. Нам, друзьям, помощникам твоим верным. Я ж тебя, паразита, уж раз пять было… — Дракон охнул, и дернул отдавленной с двух сторон лапой. — Чего-вы?
— Проехали. — Грубо ответил Марк. — Молчи лучше. Умнее выглядишь, однокрылый.
— Кто бы говорил… — Обиделся было Григорий, но отвлекся.
— Слушай, Иван. — С болью в голосе поинтересовался Марк. — Чего-ж ты там, возле замка Кощеева не остался.
— А я чего… — Замялся Иван, — все побежали, и я побежал…
— Ох-хо-хо… — Марк повернулся к братьям. — Ну что, други мои, глянуть хоть на вас… может в последний разок уж. Кто знает, чего этот выдумщик сейчас напридумывает.
— Точно, точно… — Григорий смахнул скупую слезу. — Изверг он…рода человеческого. Порождение крокодилов.
— Не боись, дядь Гриша. — Успокоил Иван. — Хуже не будет. И тут же без перехода взмахнул палочкой.
Вспыхнуло, словно рванул кулек с порохом, пискнула задремавшая на пеньке голова Ивана, добавив пару не слишком лестных для своего прототипа сравнений.
Дым медленно рассеялся, открыв взглядам результат совершенного.
— Да… — Глубокомысленно произнес Иван, критически осматривая результаты своего труда. — А может я вас так вижу? Может во мне талант погтбает, этого… мажиниста.
— Я сейчас этого мажиниста, на троих распластаю… — Взорвался несдержанный Григорий. На стельки порву… на ленточки, для бескозырки. — мажинист… ломаный.
— Вертай, сказал, пока не началось.
— Порвет он… — Буркнул Иван, опасливо отодвигаясь от дракона. — Чем? — Рвать он будет.
— Слушай, ты, Пигмалион, мать. — Увиденное выбило из колеи даже Марка. — Теперь уже точно, хуже не будет. Давай вот, что. Ты не волнуйся. Верни нас в то состояние, что перед этим было. Ну разве, что с крыльями не ошибись. До двух считать умеешь? Вот каждому по два и… А потом с головами своими разберись. Потренируйся. Ты-ж когда нас превращал, на себе пробовал. Может и сейчас поможет?
— Ну я и не знаю… — Иван вновь поднял прутик. — Да, а слово?
— Какое еще слово? — Опешил Григорий.
— Волшебное слово, — Уточнил Иван. — Мне братаны завсегда, когда просили…
— Етит… тую медь!!! — Взорвался Марк. — Тудь… растудыть, через коромысло, в три угла, за пазуху….
— Чего ж так длинно то… Можно было и первым ограничиться. — Пробурчал Иван. — Братья, к примеру, обходились…
Волшебник махнул палочкой, возвращая дракона в исходное состояние. Миг, и перед ним вновь стояло три змея Горыныча. И у каждого была пара самых обычных, драконьих крыльев.
— Короткие какие-то… — Сварливо забурчал Григорий, рассматривая летательный аппарат.
— Не бухти. Сойдет пока… — Приструнил брательника Марк. — Тебе с ними не жить. Пусть лучше этот колдун недоделанный со своими головами пока разберется. Чую сейчас все посмеемся. Мало не будет.
— И Трехголовый восьмикрыл на перепутье мне… налил. — Произнес Юлик, но сбился, опустился на землю и приготовился следить за готовящемуся к волшебным манипуляциям Иваном.