Стражники сработали грамотно. Разоружили, Отобрали сумку и заперли в небольшую каморку. В окошко Иван хорошо видел, как его спутника, ухватив под узду, завели в конюшни.

Воплощение предсказания стало затруднительным. Но Ваня, пользуясь преимуществом сбалансированной психики, решил не умножать сущностей.

— Будет день, будем думать. — Решил доморощенный философ, и завалился на кучу соломы, исполнявшей в узилище роль спального места. Прошла минута, и он уже спал.

Сон, в котором сплелись реальные и вымышленные события, слегка озадачил. Покачивая когтистой лапой, приблизился к нему Горыныч. — Ваня. Как же ты, скотина такая, нас на волю вытаскивать будешь. — Вопрос прозвучал в сонном мозгу навязчиво и нелицеприятно. Кыш. — Попытался отвязаться от настырного сновидения узник. Однако исчезнувшего дракона сменил закованный в латы Кощей. — Эх, ты, что-ж ты так-то. — Не хорошо. Мало, что камень раскокал, так еще все закрома расхитил. Из-за спины расстроенного латника выглядывала скрюченная старуха. — И яблочки все собрал, прохиндей. Ваня? — Ну, кто тебя просил весь урожай-то под корень тырить?

Иван, измученный кошмарами, тем не менее, удивился тому обстоятельству, что из всех пригрезившихся ему ни разу не было отправивших его на поиски пропавшей невесты братьев, и царя батюшки. Да и то верно, покос у них. В делах, аки пчел…

Он проснулся и уставился в перекрестие толстых декоративных прутьев на окошке. А кто же тогда царевну то спер? — Выплыла заинтересованность. — Хотя, тут ответа я вряд-ли найду. И вообще, Где я? Ему вдруг стало так одиноко и тоскливо, что он жалобно вздохнул. Эх, Горыныч конечно хам, но все земляк, какой никакой. А я его в лошадь… Ваня вздохнул, ощущая, как покраснел. Это еще чего. Понятие стыдно, было для него несколько внове. Однако ничуть не стало от этого менее неприятным. — Ну, нет. Не я буду, если так все на самотек пущу. Он встал, повернулся к светящемуся в ночной темноте фонарю над питейной лавкой, и произнес, обращаясь к неведомо кому. — Сил не положу, а все как надо, исправлю.

Он, правда, не очень понял, как надо, но, тем не менее, скрепил клятву, троекратным наложением креста и поклоном. Посчитав задание выполненным, лег спать уже со спокойной совестью.

Проснулся от стука. Попытка спрятать голову глубже в сено не увенчалась успехом. Новоявленному страусу помешал каменный пол темницы.

— Ну чего вы долбите? — Не выдержал узник, высунув голову в окошко. В свете лучей рассветного солнца ему открылась картина строительства. Несколько хмурых плотников, сквозь зубы понужая выдумку правителя строили нечто вроде помоста.

— Эй, мужики, — Сердито окликнул работяг Иван. — Нельзя потише?

— А пошел бы ты… лесом, барин. — Лениво отозвался один из зодчих. — Не видишь, работаем, не то, что некоторые. Только и умеют, что предсказания сочинять, и дрыхнуть.

Иван, уловив, что шпилька пришлась не в бровь, а в глаз, напрягся.

— А чего строим? Любезные? — Настороженно уточнил он.

— Чего, чего, Лобное место, Ну эшафот по научному. Голову, этому предсказателю рубить. Владыка распорядился не затягивать. Мол, чем быстрее закончим, тем быстрее отпразднуем. После показательного четвертования, объявлены праздничные мероприятия. Народные гуляния… Вот и гоним. Ты это, не мешай, служивый, а то не дай бог, брак будет. Не порядок. Плаха она дело тонкое. Чтоб, Р-раз, и квас. Понял, солдатик. Вот и не мешай. Словоохотливый труженик вернулся к изготовлению сложной конструкции.

Ваня оторопело уставился на переплетение блоков и противовесов. — Так, так… Это чего? Для нас? Ему стало грустно… Ну а как ты хотел? — Гукнул где то в мозгу злорадный голос Кощея. Технику безопасности при колдовстве никто не отменял. Салага.

Иван прищурился. — Это мы поглядим, посмотрим. Кто из нас моложее. ОН откинулся на смятую солому. Постепенно в голове начали проявляться очертания плана.

Он вскочил, и начал лихорадочно вытаскивать из карманов мусор, и мелкие предметы. Наконец облегченно разгладил скомканный клочок. Вот он. Накорябаные заботливой старушкой слова едва проступали на затертой бумажке. Ваня напрягся и кое-как разобрал три заветных слова. Ну вот. Теперь посмотрим. Он вновь завалился на ложе и задремал уже спокойно, лишь чуть огорченный отсутствием завтрака. Ближе к полудню дверь в каморку распахнулась. Ну что? Колдун, предсказатель идем. — Грубовато спихнул спящего Воевода.

— Куда, это? — Недоуменно поинтересовался Иван.

— Там узнаешь. — Многообещающе хмыкнул служивый. Идем, Ваня. — Уговаривающее попросил он. Не буди лихо…

На площади уже все было готово. Море голов праздных горожан, привлеченных криками глашатаев, и дармовой выпивкой, колыхалось вокруг возведенного ударными темпами эшафота. Ваня, сопровождаемый охраной, больше смахивающей на конвой, поднялся по скрипучим ступеням. Сыровато дерево. — Покачал он головой неодобрительно. Непорядок.

— Иди, иди, не задерживай, и так сойдет, — Хмуро пихнул выряженный в кроваво красный кафтан служащий. Его лысая голова поблескивала в жарких лучах солнца.

— Будь любезен, примерь… — Вынул палач, мешок из грубого холста. А ладно, чай не на парад.

На балкон вышел властитель местного царства. Я великий и могущественный правитель своей властью обвиняю тебя, лживый предсказатель, в смущении моих подданных, и на основании всего вышеизложенного, в соответствии с… — Властитель задумался, пытаясь вспомнить хоть один пункт законов, махнул рукой, общем, согласно соответствующих порядков к четвертованию. И последующему тюремному заключению сроком на… Триста лет. Дикость приговора не вызвала никакого удивления. Какая собственно разница.

Иван оглянулся и увидел жалобно переминающегося в отдалении жеребца.

Ягр, подумал и добавил, также как и твоего чародейного сообщника коня черной масти мужеского пола. Приговор окончательный, обсуждению не подлежит, и приведен в исполнение надлежит немедленно. — Простите за тавтологию. Фуу. — Властитель перевел дух, отхлебнул из запотевшего кубка. — Палач, исполняй.

Загремела барабанная дробь. Краснокафтанный протянул жертве расправленный мешок. — Будьте любезны, накиньте, дабы не смущать, находящихся в толпе детей, и женщин…

Иван, оттолкнул участливую руку, и заорал. А последняя просьба? — Не по закону. Имею последнее желание.

— Ой, к чему это… — Скривился палач. — Давай наоборот. — Быстренько отработаем, а потом исполним.

Ваня уперся. — Эй, ты, — он уставился на расслаблено наблюдающего за церемонией Властителя. — Последнюю просьбу давай.

Язвельд, склонился к уху сидящей рядом дамы, видимо сиятельной половины.

— Ладно, пусть выскажет. Но, только одну и не долго. — Распорядился он.

Иван повернулся к палачу. — Хочу в последний раз глянуть на свой меч. Одним глазком, только. В твоих руках. Возможно-то.

— Господи, да сколько угодно. — Стража, принести железку, пусть глянет. А то засиделись мы тут. Палач, проверяя работу механизма, опробовал взвод странного агрегата. На длинной веревке к самой перекладине поднялся остро отточенный наискось резак.

— Чего-то? — Поинтересовался Иван у занятого делом исполнителя.

Тот глянул на любознательного клиента. Новейшая разработка нашего великого и могучего, да продлятся его… Короче, на балконе, который. Кивнул на Ягра палач. Им, вишь-ли не нравится, как я топором работаю. И то сказать. Бывает иной раз, ну кто без греха. Было. Пару раз недорубил, пришлось по всей площади гоняться. Вот их величество и разработал, для гуманизму. А по мне, баловство, считаю… Платить надо лучше, тогда и работа будет…

— Вон, тащат твой меч. Смотри быстренько, и вперед. — Отвлекся рассказчик.

Иван увидел меч, который небрежно нес под мышкой Воевода.

Меч, сто голов с плеч. Я хозяин твой. — Торжественно прокричал Иван.

Тишина повисла над городской площадью. И в этой звенящей тишине, свистнул, выскакивая из ржавых ножен клинок. Он завис на мгновенье и словно по невидимой кривой полетел к Ивану. — А ну меч, снеси-ка ты голову, этому. Властителю. И там кому надо. — Распорядился Иван, замерев в некоторой озабоченности. Не имея твердой уверенности, что все сработает как надо, он приготовился к самому худшему. Однако приказ оказался выполнен с предельной четкостью. Меч взвился над толпой, и со свистом понесся на замерших зрителей. Секунда, и уже с несколько стражников рухнули под его разящими взмахами. Еще миг, и королевство потеряло своего суверена. Окончив полет, меч плавно повернул, и, снеся по дороге парочку неосмотрительно высунувшихся придворных, вернулся к Ивану.

Иван глянул на палача. — Ничего личного приятель, но считаю, нам будет сложно найти общий язык.

Служивый, рухнул на колени. — Что-ты. Какие могут быть счеты. Работа у меня такая… Ну не принимай ты все так близко, Ваня. Я ведь лицо подневольное.

Иван махнул рукой. — Ладно, прощаю. Только вот, что служивый, передай кА там по команде. Пусть вернут мне сумку мою, и освободят коня.

— Сей секунд, ваш бродь… — Взвился обрадованный порученец.

— Освободитель, назначил меня новым посыльным. — На бегу оповестил экс палач, окружающих. Сумку, коня и быстро…

Приказ исполнили в лучшем виде.

— Ваня. Прими, не гневайся. Мы ж тут все за тебя были. Он, тиран принудил. Не сердись… А?

Воевода льстиво склонился в поклоне, подавая сумку. — Вот, прими, все согласно описи.

А что, Ваня, как вопрос-то решать? — Не отставал назойливый вельможа.

— Какой еще вопрос? — насторожился Иван, забрасывая на плечо торбу, и разыскивая глазами коня. — Так с правителем. — Кивая на обезлюдевший балкон, пояснил Воевода. Место вакантное. Так сказать трон. Может ты это, того. Не побрезгуй. Прими правление. Королевство у нас небольшое. Народец смирный. А Ваня. Ты — ж. Понимаешь. Ежели сейчас власть не поднять, оне, эти паразиты, пока половину народа не сгубят, не разберутся. Я про наследников евоных. — Уточнил рассудительный военачальник. А ты человек новый. Чую по повадкам решительный. Опять-же равноудаленный. Прими Ваня корону.

Царевич почесал затылок. — Нет, я конечно, как лицо царского рода, мог бы временно… А ладно, давай, объявляй, решился он, положив, что корона не плаха, лишней не будет.

Только это, я пока тут с предсказаньем разберусь, а вы там с коронацией.

Иван отпустил Воеводу улаживать формальности, а сам вынул волшебную книгу.

Эй, вставай, разоспался. — Щелкнул он замком. А, это-ты? — Лениво отозвался фолиант. Ну чего?

— Я тебя один и единственный раз прошу. И предупреждаю. — Сказал Иван и сам удивился строгости мелькнувшей в голосе. — Если ты еще раз чего не по делу вякнешь. Я тебя лично, на первом костре, сожгу. Стыдно конечно потом будет, перед потомками. Но, вот тебе мое царское слово. Я, кстати, тут недавно царем стал, так, что слово держать обязан.

Книга поперхнулась, уловив, что время для шуток прошло. — Так я чего, Ваше высочество. Ежели нужно, там, да я завсегда…

— Вот и славно. Иван оперся на рукоять меча. — Заклинание, чтобы коня обратно в дракона вернуть. Быстро, и отговорок не принимаю. Время пошло. Уже два.

Книга замелькала страницами. Забормотала, и вдруг на месте гарцующего в нетерпении жеребца взвился столб огня и дыма. Это задохнувшийся от волнения Дракон перевел дух, оказавшись в прежнем облике.

Сообразив, что чары спали, Горыныч взмахнул крыльями и оглашая окрестности восторженным ревом, взвился в небо. Исполнив несколько фигур высшего пилотажа, снизился и пошел на бреющем. Пронесся над замершими в испуге горожанами, ухнул, выходя на сверхзвук. Выпустил струю форсажа, и свечой взвился в зенит.

Широкие массы городской общественности повалились на камни мостовой. А над площадью зазвучал голос, умело воспользовавшегося ситуацией, Ивана. — Силой данной мне, провозглашаю себя правителем. Любо вам то?

— Знаю, любо. — Сам себе ответил, Самодержец. — Ну и славно. А сейчас гулять, так гулять. Скатерть, ну-ка, изобрази нам пир на весь мир. Да чтоб не по усам текло, а все как полагается. Панимаишь. Вот так. — Закончил он первую тронную речь.