Снимали одну из сцен кинокартины «Эх, полным-полна коробушка» — чаепитие в купеческом доме.
Глава семьи, купец Широкоосев, угощал чаем жениха своей дочери Вздыхалова.
Режиссер объяснил, что это потребует много времени, так как раньше чай пили долго и со вкусом. Жених, например, должен был выпить по сценарию семнадцать стаканов.
— Мотор! Начали! — раздалась команда.
— Только об одном и мечтаю, — говорил жених Вздыхалов за первым стаканом. — Чтоб вот так вот сидеть за самоваром в семейном кругу с вашей Настенькой…
— Женихов-то много, — туманно отвечал купец Широкоосев.
— А я люблю крепче всех! — горячился Вздыхалов, наливая себе четвертый стакан.
— Любить — не кровлю крыть! — говорил хозяин. — Главное, чтоб хватка была и голова на плечах.
— Разве у меня не хватка?! — горячился жених, отвертывая краник у самовара под седьмой стакан.
— Вижу, вижу, — кивал купец Широкоосев.
— Разве у меня не голова! — хватаясь за девятый стакан, горячился Вздыхалов.
— Я-то в твои годы — какой орел был… — завспоминал хозяин.
— Не знаю, не знаю, — вдруг засомневался жених Вздыхалов, с отвращением посмотрев на одиннадцатый стакан.
— Наливай, наливай! — подсказал помощник режиссера.
Жених Вздыхалов налил и через силу выпил.
— Дочь-то у меня одна, — запричитал отец.
— Одна — не пятнадцать, — со вздохом берясь за пятнадцатый стакан, сказал Вздыхалов. — Не знаю и брать ли…
— Стоп! Стоп! — закричал режиссер. — Александр Александрович, так же нельзя! Отсебятину несете! Ну как же вы не знаете, брать или не брать невесту, когда вы без нее жить не можете?!
— Я, Пал Палыч, не про невесту, — отвечал режиссеру жених Вздыхалов. — Я про пятнадцатый стакан, вряд ли я его осилю…
— А вы не думайте об этом! Вы думайте о любимой невесте! Все сначала! Мотор!
— Только об одном и мечтаю! — сказал жених Вздыхалов, примериваясь к шестнадцатому стакану. — Чтоб вот так вот сидеть за самоваром в семейном кругу с вашей Настей.
— Женихов-то много, — отвечал отец.
— А я люблю крепче всех! — процедил жених Вздыхалов, принимаясь за очередной стакан.
— Любить — не кровлю крыть! — заметил купец Широкоосев. — Главное, чтоб хватка была.
— Да разве у меня не хватка? — с отвращением пододвигая стакан под самовар, спросил жених Вздыхалов.
Но спросил он это с такой тоской, с таким сомнением в голосе, что тут режиссер не выдержал и тоже засомневался.
— А знаете, может, вы и правы!.. Действительно, на кой черт вам жениться на купчихе? И вступать в пай с Широкоосевым? Мы все переиначим… Никакой купчихи! Женим вас на дочери лесничего. И вы откроете свое дело!
— Думаете? — радостно спросил Вздыхалов.
— Тут и думать нечего! Павильонные сцены кончаем, а с понедельника — в рощу! На натуру! В реку! В поля!
И вся съемочная группа поддержала режиссера, потому что женитьба — шаг серьезный!