Ник ошибалась. Мне не помог ни душ, ни чай. Сделав все, что она требовала я легла лицом в подушку и приказала себе спать. Николь сделала пару попыток поговорить со мной, но поняв всю их безуспешность, оставила меня в покое. А я все ждала, когда придет боль. Я точно знала, что она должна быть, но ее все не было и не было. Что же бывает потом, когда перестаешь чувствовать даже боль? Неужели ты мертв? Но ты дышишь, пьешь воду, ты можешь шевелить пальцами…
Значит жив… теоретически.
Я даже могу встать и пойти на работу. Если бы Ник меня подняла и заставила туда идти, я бы пошла… сквозь свою отстраненность, я слышала, как она потихоньку собирается на работу. Она не спала всю ночь, и все равно я услышала еле слышный щелчок замка.
Тишина не покидала меня целый день. Она сидела рядом со мной, тихо с интересом наблюдала, что я буду делать дальше.
Плавно день перешел в вечер, теперь к тишине присоединился сумрак.
– Ты ела?
Николь вернулась домой.
Домой… Да, это ее дом… А где мой дом? Был ли он у меня когда-либо? Я всегда жила где-то… У кого-то… иногда с кем-то… Иногда приличия требовали, чтобы у меня был дом. И тогда он у меня был. Многокомнатная квартира или маленькая клетушка – неважно, все равно это было слабой пародией на дом. Люди частенько собирают всякие мелочи-воспоминания. Неважно – свечка это или фотография, а может маленькая статуэтка. Они украшают ими свои дома. Им важно, чтобы кресло было любимым и удобным, и чтобы стояло, так как нравится им…
– Ребекка! – Николь нависла надо мной. – Ты меня слышишь?
– Слышу. Нет, я не ела. Нет аппетита, – спокойно произнесла я.
– Слушай, как думаешь, сколько ты весишь? – Она озабоченно осмотрела меня с ног до головы.
– Что? А какая разница?
– Видишь ли… Памперсы продают на вес. Я вот думаю, если ты не хочешь вставать, мне придется прикупить для тебя пару штук…
– Не мели ерунды. Я в состоянии дойти до туалета.
– Да? А поесть, значит, ты не в состоянии? Наверное, все таки придется тебя взвесить… Или покупать на глазок? Но если придется кормить тебя через систему коктейлем, то ты потеряешь в весе… – она с серьезным видом смотрела на меня.
– Я тебя придушу, – мрачно пообещала я.
– Обязательно. Только видишь ли – я полная сил женщина, а ты превращаешься в развалину. Так что, – она лихо увернулась от моей руки. – Ага, видишь? Скорость уже не та…
– Ник, это обязательно измываться надо мной именно сейчас?
– Да, я же твоя подруга.
Я отвернулась к стене.
– Реб, расскажи мне, что произошло… между тобой и Элен, – тихо попросили Ник, пересаживаясь на край кровати.
– Мы встречались, – я перевернулась на спину и стала мерить потолок глазами. – У нее был жених. Сама не знаю, как так получилось… Просто, так получилось и все. В тот момент я была уверена в том, что это естественно. Нормально. И даже то, что мы обе женщины не помешает нам… Быть вместе. Но Элен… Она никак не могла решиться разорвать отношения с женихом и быть со мной. Какие-то сложные и непонятные мне игры. Я давала ей время, я понимала, что невозможно вот так быстро решиться поменять все жизненные устои и моральные принципы. Я понимала, как сложно ей будет, и как будет не просто мне. Но думала, что все выдержу ради нее. Но она… – Я усмехнулась. – И жениха не бросала, и мне давала шанс. В конце концов, я поняла, что я для нее приятный, но жутко нестабильный вариант, а жених… Он же мужчина… он более стабильный и более правильный. В общем, в тот день она прибежала ко мне… Я вызвала ее к себе в кабинет, хотела сделать ей сюрприз – пару дней на круизном лайнере. Попытка побыть с ней наедине, без женихов и прочей глупости.
– Ты знаешь что, вызывая меня сюда – подвергаешь опасности свою карьеру? – спросила Элен, входя в мой кабинет.
– Тебя это как-то касается? – ее заявление удивило меня. Причем тут вообще моя карьера и вызов?
– С чего ты взяла, что я беспокоюсь о тебе? – она мгновенно ощетинилась.
– Мне показалось… – начала я, но она перебила меня:
– Ребекка, это я теперь не могу появиться в курилке! Это обо мне теперь шушукаются!
– Тебя это трогает? – поинтересовалась я.
Шушукаются. А как предупредить о таком? К сожалению отношения, между женщинами вызывают непонимание и отторжение, хоть они и существуют, но о них предпочитают не говорить – как будто их нет.
– Да! У меня, между прочим, есть жених!
Это меня разозлило. Она всегда прикрывается женихом. Всегда. Пудрит мозг и мне и бедному парню. Чувство безысходности накрывает с головой. Маленькая плутовка точно знает, что нужна мне… и ему. А вот кто нужен ей?
– Ну, так выходи за него, чего ждёшь-то? – устало кинула я.
– Выйду, можешь быть уверена. Всему своё время, – она зло смотрела на меня.
– Долго тянешь. Это смахивает на не уверенность.
– Это не тебе решать!
– Да ну?
Конечно не мне. Это будет решать кто угодно, но не я. Может быть даже жених. Господи, от одной мысли об этом на зыке ощущается неприятный вкус.
– Зачем ты меня звала? – Элен тем временем решила поменять тему.
А я поняла, что не хочу никуда ехать с ней.
– Уже не важно.
– Ребекка, ты играешь со мной. А я не люблю этого!
Я играю? Вот это номер! Стоит ли обвинение оправданий? А возможно ли вообще оправдание? Пусть будет так, как она хочет… Играю, так играю…
– Неприятные ощущения? Дискомфорт? – я улыбнулась.
– Я не хочу ругаться с тобой. Я ухожу.
– И ушла. Я пыталась поговорить с ней, я уже тогда понимала… что без нее… Ладно, неважно. В общем, все мои благие намерения натолкнулись на ее громкие заявления о медовом месяце после скорого замужества. Не помню точно, но, по-моему, я даже решилась на шантаж, который с треском провалился. Мне было плохо, я решила развеять тоску, и начинать забывать о ней. С клуба притащила домой девчонку, но среди ночи заявилась Элен. Понимаешь? Меня просто взбесило, то обстоятельство, что как только я решила забыть о ней, она тут же появилась снова. Не важно: жду я ее, или нет, есть у меня в жизни кто-то… Ей все неважно. И сейчас… она совсем не изменилась. Пришла, выдала информацию и ушла, дернув плечиком.
– А что случилось сейчас? – подала голос Ник.
– Беременна она, – буркнула я. – Пришла, сообщила об этом, таким тоном, как будто прогноз погоды передала. Сказала, что ничего от меня не ждет и не ждала, что все было клево, но все закончилось. Теперь у нее опять жених и будущий ребенок, – с горечью закончила я.
– Какой жених?
Говорить или нет? Что у них с Кенье? Может там все серьезно, и я разобью пару, которая только начинает свой путь? Хотя, с другой стороны, почему я? Это Элен ее разбила. Выйдет замуж за Кенье, родит ему ребенка и будут жить они долго и счастливо…
– Кенье, твой ненаглядный. Какой же еще?
– Роберт? Смеешься? Этого не может быть.
– Из того, что он тебе ничего не говорил, не значит, что этого не может быть.
– Реб, но послушай… Роберт с ней встречался один раз… Тогда, когда мы… Ну, ты поняла. И все. Я не настолько наивна, как ты думаешь. У него просто не было времени.
– Ну, может как раз сейчас он его нашел. Она к нему поехала. Сейчас, наверное, договариваются о дате свадьбы…
– Глупости, – решительно заявила Ник. – Роберта сейчас нет в городе.
– Ох, Ник. Я сейчас не в том состоянии, чтобы решать логические задачки. Я просто хочу побыть одна, – я отвернулась.
– Реб, а почему ты ей не скажешь, что любишь ее, и что она очень тебе нужна?
– Потому что… потому что… в этом нет смысла.
– Почему? Потому что ты думаешь, что ей это не интересно?
– Ей это не нужно.
– Это только твои выводы. Реб, ты можешь быть такой романтичной душкой, так же как и становишься совершенно бездушной сукой, как только речь заходит о твоих чувствах. Ты так боишься быть слабой и не понимаешь, что любить – не стыдно! Это не слабость.
– Неужели обязательно об этом говорить?
– Нам важно это знать и слышать.
– А если… если я скажу ей… а она скажет…
– Что ей все равно? Не верь ей. Она солжет, если скажет тебе так.
– А если солжет? Что делать мне?
– Ты такая странная. Ты сейчас сидишь и спокойно обсуждаешь это со мной. Почему бы не обсудить тоже самое с ней?
– С ней невозможно говорить так… как с тобой, – я улыбнулась, представив себе такой разговор с Элен. – К тому же, мне тяжело представить себе такое. Я скорее откушу себе язык…
– Тебе так сложно признаться в любви?
Признаться в любви. Я мысленно хмыкнула. Нет, это просто. Ты просто подходишь к человеку и говоришь: я тебя люблю. А он отвечает: а мне все равно. И что делать потом? Слова сказаны. Словами можно многое сказать. Попытаться рассказать, как скучаешь, как тебе больно и плохо. Но что если второму человеку не нужны твои признания и чувства? Что делать с ними потом, когда они перестанут быть только частью тебя и облекут свою жизнь в звуке?
– Понимаешь, – протянула я. – Я не хочу ее держать. Я хочу, чтобы она осталась сама. Если ей это нужно…
– Скажи, а как она поймет, что это нужно тебе?
Мы помолчали. И Ник снова перешла в атаку.
– Замкнутый круг… Почему у тебя только вариант отрицательного исхода? Почему нет другого варианта? Почему бы не оставить 50% на то, что она останется, если ты будешь держать ее?
– Потому что это не правильно. Я могу убедить, могу уговорить, могу настоять, как делала это раньше. Но это не решение, теперь я это точно знаю.
– Но, когда ты настаивала, она оставалась. И была вполне довольна.
– Да. А я долго мучилась, что приняла решение независимо от ее желаний.
– Все равно. Я бы на твоем месте поговорила с ней. Просто поговорила.
– Я не могу. Не хочу вешать груз ненужных чувств на плечи человека.
– А почему ты столь неопровержимо заявляешь о том, что ей не нужны твои чувства? Она тебе это сказала?
– Я это поняла.
– Ничего ты не поняла, глупая. Неужели ты не понимаешь, как тяжело ей было признать свою беременность? Именно в момент вашего примирения? А как тяжело было ей признаться в этом тебе? Сколько мужества ей понадобилось, чтобы принять решение оставить ребенка, зная, что лишиться тебя? А что она чувствовала, отпуская тебя? Снимая с тебя все обязательства и давая тебе, дура, тебе право выбора? Или это ты, трясясь от страха, сбежала от жениха к любовнице, чтобы обнаружить в ее кровати другую женщину? Да проснись же ты!!! Сколько можно думать только о себе??? Удивляюсь, что такая сильная и бесстрашная женщина, как Элен, нашла в тебе?
Ее слова доходили до меня, как сквозь толстый слой ваты.
– Что она сделала такого, что ты ее так наказываешь? Или ты думаешь, что сейчас плохо только тебе? Никогда не замечала в тебе такого… бездушия и такой жестокости.
Тоненькие ниточки слов все же просачивались в меня. Минуя стену моей обиды и непонимания, они тихо падали на выжженное болью сознание.
– Ник… – прошептала я в полумрак.
– Что?
– А сейчас уже очень поздно? – с замиранием спросила я.
– Смотря на сколько ты торопишься, – Николь встала, и вышла из комнаты на кухню.
Я лихорадочно вскочила и кинулась одеваться.
Сколько мужества ей понадобилось, чтобы принять решение оставить ребенка, зная, что лишиться тебя?
Слова Ник достигли своей цели, тонкие ниточки, переплетаясь между собой, становились отчетливее и ярче. Неужели я действительно могу быть настолько слепой? Настолько гордой? Настолько жестокой? Или наступившее прозрение – видимость? Способ уцепиться за желаемое? Желаемое, которого нет в действительности…
Мои руки остановились на пуговице.
Господи, я же жить без нее не могу!!! Могу не дышать рядом с ней, но жить без нее не могу. Не хочу! Все равно, нужно ей это или нет, не знает никто. Ни я, ни тем более Ник. И никто кроме меня этого не сможет узнать.
Я схватила ключи от машины и хлопнула дверью.
Господи ну как можно быть такой дурой? Дважды дурой…
Пять лет назад… Она ехала ко мне… торопилась… что она хотела сказать… Ей было страшно? Как мне? Или она ехала уверенная в том, что я люблю ее… и что она любит меня…
А я… мне было больно, я устала. Устала от ее несерьезности, от постоянного ожидания… Вернется она ко мне, или все-таки предпочтет мужчин? Я не мужчина, могла ли я требовать от нее, тогда еще девушки, отказаться от мужчин в мою пользу? Я даже не помню, как звали ту девушку, как она выглядела. Я не помню тех жестоких слов, которые я небрежно бросила в Элен. Но я помню ее лицо, помню, как испугалась в тот момент. Но ведь я была уверена, что у нее это все несерьезно. Я, ее жених, люди… Она просто запуталась. Я даже представить себе не могла, что… Что можно любить вот так…
Господи как страшно… и ей было страшно? Или нет… не было… она была уверена, и тем сильнее я сделала ей больно когда убедила ее в обратном…
Я вжимала педаль газа в пол, подгоняя свою машину мыслями, я гнала, как сумасшедшая… я торопилась… опасаясь опоздать… Что если она уже не ждет?… Что если ей уже все равно?
Но любовь она ведь не умирает вот так… быстро?
Я нажала кнопку звонка. Еще раз. Еще… Никто не открывал. Господи, я сейчас просто раздавлю этот звонок, как хочется врезать по нему кулаком. От всей души, как будто этот кусок пластика в чем-то виноват.
Дверь распахнулась.
– Реб?
– Элен, нам нужно поговорить…