– Что это? – Дюпон небрежно, двумя пальцами, приподнял листочек бумаги.
– Это мое заявление об увольнении.
– А кто сказал, что я его подпишу?
– Анри, ты не понял. Я не спрашиваю разрешения. Я сообщаю о факте. Можешь его порвать, выкинуть, сделать что угодно – мне все равно. Я просто сообщаю тебе о том, что я ухожу.
– Тебе предложили больше денег?
Господи, какой ты глупый. Неужели ты думаешь, что деньги могут все? Они могут многое, но также многое им недоступно. Но поймешь ли ты меня? Наверное, нет.
– Нет, я просто ухожу. Уезжаю. В другой город! В другую страну! Да все равно куда, только бы подальше отсюда.
– А твои дела? Кто будет их вести? Ты хот бы должна дать нам время, найти кого-то кто сможет выполнять твои обязанности.
– Мне все равно, Анри, – я покачала головой. – Понимаешь? Мне все равно!
Я развернулась и вышла из кабинета.
Я убегала. Быстро, не задумываясь. Заметала следы. Чтобы никто никогда ни за что.
А на улице светило солнце, ехали автомобили, торопились люди… Мне не до них. У меня еще столько дел, а нужно все успеть…
Давай же, делай шаг в строну, в сторону…
Все будет ровно, верь мне на слово.
Будут конечно же и потери.
Давай делай шаг все заново,
Верь мне!
Прошел один год…
Ранним утром меня разбудило пение птиц.
Попивая маленькими глоточками кофе, я решила забрать утреннюю почту и вышла из дома.
Среди газет мне попался конверт, отправителем значилась Николь.
Сюрприз.
Я разорвала конверт. Письма не было. Только глянцевый кусочек бумаги. Фотография. Как это похоже на Ник, она всегда считала, что изображение говорит больше чем слова.
С фотографии на меня смотрели улыбающиеся Кенье и Николь.
Их улыбки наполнили меня необычайно светлым и тихим чувством радости. Николь все-таки добилась своего, как она и говорила белый цвет ей очень к лицу. Да и Роберт в черном классическом костюме не выглядит несчастным.
Я вернулась в дом. Проходя по гостиной, залитой солнечным светом, я положила письмо с фотографией на журнальный столик.
Счастья вам, дорогие мои… Безмерного, огромного счастья… Пусть оно захлестывает вас, пусть выжигает жгучие слезы на глазах, заставляя кричать от переполняющих чувств. Пусть вы, так же как и я, однажды проснетесь рано утром и поймете, что вот сейчас, в эту секунду вы достигли той гармонии, к которой стремится каждый человек. Иногда он идет к этому всю жизнь, а бывает, что не достигает ее никогда. Каждый раз покоряя новую вершину, ты видишь следующую, потом еще одну и еще… Но, почти наверняка, в жизни каждого бывает момент, когда он приближается к бескрайнему горизонту. И нет больше острых неприступных скал, и солнечные лучи заливают душу, открывая все новые и новые перспективы. И ты понимаешь, что теперь можно просто жить.
Счастья вам… пусть оно будет рядом если не всегда, то большую часть вашей жизни.
Думала я, поднимаясь по лестнице на второй этаж и заходя в спальню. Тихо-тихо я прикрыла дверь, и привычно присела на корточки у кровати. И как всегда меня захлестнула волна нежности и острого осознания того насколько счастлива я.
А на кровати сладко посапывала любовь всей моей жизни, человек, без которого моя жизнь была бы совершенно не нужной и лишенной смысла…
Я так люблю смотреть на нее. А еще я очень полюбила мысль о том, что она моя. Никогда бы не могла подумать, какое неземное удовольствие, смешанное с удовлетворением приносят два простых слова.
Ты – моя!
И все внутри поет – моя! В каждом звуке, в каждом шорохе, в шепоте, в песне… В темноте и при солнечном свете, в сумерках, при свечах… На Земле, на Небе…
Ты – моя!
И никому никогда не отдам!
Я осторожно прикоснулась к тонким пальчикам, выглядывающим из-под подушки.
– Доброе утро, – сонно прошептали мне. – Ты давно проснулась?
– Только что, – улыбаюсь я в ответ.
– Иди ко мне, – она приподнимает край одеяла.
Скидывая тапочки, я возвращаюсь в сонную обитель. Меня встречают нежные объятия двух так сладко пахнущих рук. Я утыкаюсь в мягкую ложбинку груди и закрываю глаза…
Никогда никому не отдам, потому что – моя!
Год назад…
– Элен, нам нужно поговорить, – я рукой отодвинула ее от двери и прошла в прихожую.
Сердце колотилось так, что каждая клеточка моего тела пульсировала в такт его ударам. Жутко не хватало воздуха, кружилась голова, подкашивались ноги.
Я все равно это сделаю.
Элен вошла следом и, молча, прислонилась к косяку.
Я повернулась.
– Я люблю тебя.
Ответом мне послужила тишина.
Бум-бум-бум…
Почему она молчит? Почему? Не нужно было говорить так… Нужно было начать из далека… Но я слишком сильно устала. От неопределенности, от боли, от чувств. Как перед глубоким погружением ныряльщик жемчуга делает вдох, так же и я вдохнула по больше воздуха… Найду ли я свою жемчужину? Или вынырну на поверхность одна? Будут ли силы снова совершить погружение?
– Элен, я люблю тебя… и я… не хочу, чтобы все закончилось вот так. Я больше не хочу вот так… Давай, все бросим и уедем… так далеко, как ты захочешь… будем только ты и я…
Она молчала.
Решимость таяла с каждой секундой…
Что я тут делаю? Зачем тут? Зачем все это…
А она молчит… не говорит ни да ни нет…
– Я не собираюсь делать аборт.
– Какой аборт? – непонимающе моргнула я.
– Я собираюсь родить этого ребенка, – она говорила так, как будто защищалась от меня.
– Я знаю…
– Знаешь? – непонимание отразилось в ее глазах.
Напряжение схлынуло как волна. Словно кто-то невидимой рукой отдернул тяжелое свинцовое покрывало, укутывающее меня.
– Элен, ты же не думала, что я… что я могу… Господи… – я устало провела рукой по глазам. Подойдя к ней, я взяла ее за плечи и попыталась заглянуть в ее глаза:
– Скажи: ты согласна? – Элен упорно не поднимала головы, но меня это уже не останавливало. – Согласна уехать со мной? Жить со мной? Быть только моей и никаких игр?
Очень медленно она подняла лицо, и лишь сейчас я увидела серебряные дорожки на щеках от слез. По привычке моя руки взлетели к ее лицу и пальцы смазали такую безумно-ровную струйку.
– Скажи мне… Элен… ты любишь меня? – держа ее лицо в своих ладонях, я не давала возможности отвести глаза.
– Д-да… – выдохнула она. – Я люблю тебя, Реб. Очень, очень люблю. И я тоже больше не хочу так.
Любимое лицо исказила гримаска боли, слезы лились из прикрытых глаз. Я привлекла ее к себе, чувствуя, как огромное напряжение, весь страх, вся боль покидают нас обеих.
У меня получилось…
Моя жемчужинка у меня…