Глава первая: Бал

Юная София рэи'Бри выросла по-настоящему красивой девушкой, но не имела от того никакой пользы. Её душа, помещенная в хрупкое, словно кукольное тело, ощущалась отдельно от него, и это несоответствие служило причиной многих переживаний. Упругие светлые почти белые кудри, почти прозрачные, но не пустые, а восхитительно глубокие серые глаза, тонкое личико с изящными чертами, мраморная кожа, чуть тронутая румянцем на щеках и скулах, высокая шея, узкие покатые плечики, аккуратная грудь, осиная талия, ещё не оформившиеся до конца, но уже приметные, бедра, стройные ножки с тонкими щиколотками и маленьким детским размером стопы составляли резкое противоречие с живым, пытливым умом, непреодолимой прямотой и взрослой непоколебимостью взглядов. Вот и теперь, в день примерки нового платья, София хмурилась, придирчиво изучая свое отражение в высоком фамильном зеркале.

— Мари! Почему вместо стойки — вырез и рукава позволяют разглядеть локти? — возмутилась юная илле, обращаясь к пожилой швее. Та лишь сокрушенно качала головой, не зная, что возразить на упреки господской дочки, — Я не могу явиться на бал в таком… открытом наряде.

— Но, илле, вы так красивы! К чему надевать строгие платья? Тем более на праздник! — не выдержала женщина, закончив с подолом и поднимаясь с колен.

— Моё положение требует проявлять сдержанность и такт, а ваше — покорность, — спокойно заметила София, разглаживая несуществующие складки на мягкой поверхности верхней юбки, — Переделайте.

— Но её светлость настаивала на этом покрое, — робко возразила крайне взволнованная Мария.

— Мари, ну, в самом деле, разве ей его носить? — раздраженно поинтересовалась София, — Моя мама вольна хотеть, чего угодно, я же требую закрыть всё, кроме лица и ладоней.

— Как скажете, ваша светлость.

— Вот и славно! — София тут же оживилась и принялась расписывать Марии, какой высоты должна быть стойка, и чем следует украсить её резной край. В остальном платье смотрелось волшебно, даже сама его владелица не могла не отметить, как прекрасно сочетаются ткань и кружева, как точен силуэт, как послушны легкие юбки, и как насыщенный цвет спелого баклажана выгодно оттеняет волосы и глаза, делая их выразительнее и ярче.

Когда платье было тщательно осмотрено, а необходимые изменения обговорены с точностью до нитки, в комнату юной рэи'Бри вошла её светлость Лайна рэи'Бри, урожденная рэи'Каври — худая слабая женщина сорока девяти лет, сохранившая лишь тень былой красоты. Четыре беременности, две дочери и один уцелевший сын плохо сказались не только на её внешности, но и на здоровье. Мать Софии надорвала сердце и имела повышенную чувствительность к погоде, из-за чего нередко страдала мигренями и отсутствием аппетита.

При виде дочери черты лица её светлости разгладились, и сквозь них будто по волшебству проступила прежняя прелесть. Илле Лайна сделалась почти точной копией собственной дочери, лишь взгляд полный материнской любви выделял её на фоне совсем ещё неопытной Софии.

— Мамочка! — поприветствовала София, не рискуя пошевелиться, чтобы не сбить булавки.

— Софи, ты прелестна, и вырез то, что надо! — одобрила её светлость, с удовольствием разглядывая дочь.

— Вот уж нет, — тут же возразила девушка, спрятав приветливую улыбку.

— Как же нет, если да, — настойчиво повторила Лайна и обошла дочь кругом, желая лучше рассмотреть все детали наряда, — У тебя такая красивая шея. И руки под стать. К чему это безумное стремление скрыться с глаз? На тебе из тебя и так только и остается, что непослушание и упрямство.

— Характер никакое платье не исправит, — справедливо заметила Софи, глядя на мать через отражение в зеркале. Женщина пощупала ткань, погладила кружево и удовлетворенно похлопала по плечу стоящую в стороне Марию.

— И всё же, так лучше, — задумчиво призналась её светлость, встретившись взглядом с отражением серых глаз своей дочери.

— У нас совершенно разные вкусы, — заключила София, не желая пререкаться. Мать всегда вызывала в ней смешанные чувства: нежность, протест и трогательную жалость к стареющей женщине, находящей скучным всё, кроме забот собственных детей. Иногда внимание её светлости становилось невыносимым, тогда София предпочитала избегать частых встреч и долгих разговоров, чтобы не дай бог не взволновать и не обидеть впечатлительную Лайну.

— Я пришла предупредить, что сегодня к ужину мы с его светлостью ожидаем важных гостей, — легко меняя тему, призналась Лайна, помогая дочери справиться с лентами корсета.

— Мне следует ждать от тебя наставлений? — предположила София сквозь усмешку.

— Мари, помоги илле раздеться и запомни — шить по тем эскизам, что выбрали мы с Глорией, — проигнорировав заданный Софией вопрос, велела её светлость, обращаясь к молчаливой швее. Та лишь согласно кивнула.

Софи раздраженно повела плечами, скидывая с себя мягкую ткань платья. Глория, будучи для неё не только старшей сестрой, но и верной подругой, имела неосторожность полностью принять тот образ, что придумала Лайна, чем значительно усложнила и без того спорную ситуацию.

— Да, Софи, тебе не остается ничего другого, кроме как принять сделанный нами выбор, — с мягкой улыбкой заключила Лайна рэи'Бри, неторопливо покидая комнату дочери.

— Мари, — прошептала София, когда её светлость скрылась за дверью, — Не слушай Лайну, ты же знаешь, она всегда печется об удовольствии своих детей и сильно расстроится, если я не пожелаю явиться на праздник из-за такой мелочи, как покрой платья.

— Конечно, илле, я всё понимаю, — призналась Мария.

— Тогда помоги мне с моей проблемой, — попросила София, — Замени рукава и пришей стойку. Платье не утратит своей красоты, а я обрету спокойствие и смогу порадовать родителей прекрасным настроением.

— Хорошо, — согласилась швея и принялась снимать дополнительные мерки.

13 июля 1507 год со дня изгнания Лауры [3]Лаура (Царственная) — высшая богиня, возглавляет пантеон, сочетает в себе все силы и проявления мира. Летоисчисление идет со дня, когда согласно Хроникам Последнего Царства молодую богиню Лауру изгнали с Небес на Землю, где она и прибывает ныне, помогая живым и оплакивая мертвых.

София рэи'Бри шлет привет любимой сестре Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Мне жаль, что ты так и не смогла убедить его святейшество в необходимости посетить нас на следующей неделе. Передай своему супругу, что я злюсь. Это недопустимо, но когда речь заходит о нас с тобой, я не могу сдержаться. Мне будет не хватать тебя и твоего смеха. Отец пригласил молодых господ со всей округи. Кто в твое отсутствие будет спасать меня от скорого замужества?

Надеюсь, сад цветет. Наш дорогой брат переживает за подаренные вам семена. Ты же знаешь, как трепетно Алихан относится к пустынным розам. Если цветут — пришли нам несколько букетов, если погибли — пришли покупные. Не желаю видеть Алихана расстроенным.

Ты пишешь, что церковники взволнованы; что твой супруг всерьез рассуждает о реформации. О каких реформах речь? Неужели Рекс [5] пойдет на уступки? Синедрион [6] и так достаточно силён. Лауриане [7] скупают храмовые земли и монастырское имущество, лау настолько обнаглели, что пугают своей жадностью даже самих себя. Жду от тебя подробностей. Скажи, что думает мой зять (илле Антти всегда знает больше, чем говорит).

Вместе с письмом отправляю тебе замечательное мееранское кружево. [8]

Береги себя, передавай привет мужу и тоскуй по мне так же сильно, как я тоскую по тебе.

14 июля 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Камалии лау'Герден

Дорогая, Кам! Спешу поздравить с последним приобретением! Как говорит отец — «заальвийские кони, как фуарейские женщины — страстные, умные и верные» [9] . Надеюсь, увидеть заальвийца в ближайшие дни. Ведь ты не передумала посетить нас?

Возвращаясь к нашему разговору, хочу напомнить, что твой отец один из самых консервативных лауреан, единственный честный человек «среди семи». Как действующий член Синедриона он может повлиять на ситуацию, на мнение большинства. Неужели ты не веришь в силу его авторитета? Напиши, что думаешь по поводу его последней речи. Выдержки из неё можно найти в прошлом выпуске «Духовного Вестника» [10] . Впрочем, ты, наверное, и сама знаешь, где искать. Если есть полная статья — вышли мне копию.

Ты была права, когда убеждала меня не ездить в Карпилу [11] . Тамошние монахи — страшные люди. Давно не встречала таких скортов [12] ! И ведь они не делают из своих привычек никакой тайны! Боюсь спрашивать, откуда ты знаешь об их чересчур вольных нравах. Надеюсь, не из личного опыта.

Как мы и предполагали, его святейшество Антти лау'Саур занят праведным трудом и не намерен быть на вечере, организованном моей матерью. Ты понимаешь, что это значит — моя любимая Глория останется с ним. Теперь вся надежда на тебя, ты ведь знаешь иллу Лайну рэи'Бри, она снова займется сводничеством. Моя мама неисправима.

С нетерпением жду встречи. Твоя Софи.

14 июля 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет его светлости Руфусу рэи'Бри

Любимый папа'! Матушка справляется о твоем здоровье, Алихан просит привезти ему самарийский [13] нож, я же прошу тебя беречь себя и отправить мне бабушкины жемчужные серьги.

С любовью, Софа.

17 июля 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Моя дорогая сестра, надеюсь, ты права, и его святейшество Антти закончит свои дела до конца летнего сезона. Мы с Алиханом скучаем по тебе.

Платье для вечера готово. Завтра я представлю его на суд общественности. Камалия предлагала желтый шелк, но ты прекрасно знаешь, что в желтом моя кожа кажется болезненно серой. Она советовала, потому что никогда не видела меня в этом цвете. Я выбрала цвет баклажана. Ты, верно, помнишь мою накидку в таких же точно тонах, ты всегда говорила, что она мне удивительно идет — так что с легкостью представишь, как чудесно смотрится на мне моё новое платье. Вопреки вашим с мамой советам, я настояла на более консервативном дизайне. Объяснить, в чем суть, нетрудно — Кам никогда не одобрит ни ткань, ни фасон, ни кружево. Наша дорогая илла Камалия в одном из своих любимых непозволительно открытых платьев будет полной моей противоположностью. Ты спросишь меня, зачем такая строгость? Отвечаю — я очень не хочу замуж.

Я легкомысленно рассуждаю о платьях, но мы обе знаем, что волнует меня и тревожит куда больше всей этой праздничной суеты. Поведение духовенства возмутительно. Им мало лекарей и учителей. Они хотят подчинить себе ещё и судей! Образование и медицина в руках лау — явление вполне объяснимое, даже больше того — закономерное. Но как они докажут необходимость перехода гражданского правосудия под власть Храма [14] ? Я обязательно поговорю с Кам, а ещё лучше — напишу её отцу. Он всегда имел ко мне душевную склонность. Как считаешь, Кам обидится на мою прямоту? Узнаешь что-то новое по этому делу — пиши.

С любовью и тревогой, София.

17 июля 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет его святейшеству Кристиану лау'Герден

Ваше святейшество илле лау'Герден, вы прекрасно знаете, что я с юных лет интересуюсь политикой и в скором времени планирую поступить в Высшую Школу Права — сделаю это сразу, как только получу разрешение отца. В связи с чем стараюсь оставаться в курсе всего, что происходит в Империи. Меня крайне волнует вопрос реформ, запланированных членами Синедриона. Вы, как человек, имеющий к ним самое непосредственное отношение, должны быть в курсе этого сложного и важного дела. Я понимаю, что мои вопросы могут показаться недопустимыми, но прошу не судить меня и понять — мои помыслы чисты.

Ходят слухи, что представители духовенства хотят убедить его величество Руана рекс'Эквита Ревнителя [15] в необходимости передачи судебных функций Храму. Правда ли это, и как вы сами относитесь к подобной инициативе высокопоставленных храмовников? Какова вероятность, что один из самых выдающихся представителей правящей династии пойдет навстречу церковному жулью?

Мои рассуждения могут показаться слишком смелыми и, возможно, вы сочтете меня наглой, не в меру любопытной особой, но моё мнение таково — суд гражданский и суд божественный вещи неоднородные и неоднозначные. Храм не должен иметь абсолютного права в той области, в которой так легко покарать умеренно верующего, сочтя недостаток веры предательством. Мы оба знаем, ваше святейшество, как много среди аристократов умеренно верующих и не верующих вовсе. Знаем, как велико их имущество, и с какой легкостью оно окажется в запасниках Храма, стоит Синедриону получить право законного суда. Имущество богатых рэи [16] , сэу [17] и вэн [18] окажется под угрозой. Волна конфискаций захлестнет весь высокородный мир. Разоренные аристократы — страшнее чумы. Суд в руках Храма грозит обернуться всеобщими волнениями и возможным смещением главы государства. Я преувеличиваю? Отнюдь. Вы не хуже меня понимаете, к чему приведут подобные уступки.

Завершая свое письмо, хочу поздравить вас с получением Ордена Благонамеренной Бриллы [19] и выразить благодарность за вашу последнюю речь.

С уважением и глубокой симпатией София рэи'Бри.

Волосы Софии блестели, отражая солнечный свет, льющийся из высоких окон бального зала. Создавалось впечатление, будто девушка парит в дрожащем облаке цвета золота, мерцая, подобно граням многочисленных бриллиантов. Софи кружилась и прыгала, высоко вскинув подбородок и поднимая тонкие руки так, что длинные рукава-колокола спускались к плечам, обнажая изящные запястья и острые локотки.

Праздник был в самом разгаре. Теплый июльский день наполнял сердца всех присутствующих радостным предчувствием такой же теплой и таинственной июльской ночи. Юная дочь хозяев дома танцевала третий по счету танец, полностью отдаваясь живым звукам оркестра. Молодые и старые, богатые и знатные илле обоих полов, собравшиеся по приглашению его светлости Руфуса рэи'Бри, вели охоту друг на друга и, конечно же, за сердцем дочери хозяина дома.

Завершив третий круг, София одарила своего партнера по танцу лучезарной улыбкой и предложила отдохнуть. Илле Кристофер рэи'Мон не без сожаления выпустил из рук хрупкую фигурку юной рэи'Бри.

— Могу ли я рассчитывать на ваше внимание и за пределами царства музыки? — уточнил мужчина, провожая девушку к пуфам и диванам, обозначившим границу пространства, отведенного под танцы. Тонкие губы его светлости под редкими темными усиками скривились в просительной улыбке.

— С удовольствием, — учтиво отозвалась Софи, не испытывая, впрочем, никакого особого воодушевления от грядущей беседы. Не то, чтобы ей не льстило внимание. Даже будучи умнее и хладнокровнее многих своих сверстниц, София оставалась юной илле, дочерью знатных родителей, той, что по одному только праву рождения привлекает к себе внимание окружающих и испытывает в связи с этим вполне определенные приятные эмоции. Девушку не вдохновлял именно Кристофер — высокий и тощий, словно умершее деревце, с тонкими волосами и парой заметных лысин, он навевал тоску, которую могла разбавить только музыка. Он был достаточно сносен в танце, но в разговоре становился до противного боязлив и покладист, словно вместо Софии перед ним стояло земное воплощение одной из богинь.

Вялый, безжизненный разговор с его светлостью продолжался ровно до тех пор, пока в поле зрения Софии не появилась её близкая подруга Камалия лау'Герден. Камалии хватило одного беглого взгляда на спутника Софии, чтобы тут же придти ей на выручку.

— Ах! Ваша светлость, какая приятная встреча! — с улыбкой принимая церемонный поклон молодого рэи, воскликнула Кам.

— Я так же очень рад! — отозвался Кристофер, с трудом поборов свою привычную робость.

— И как жаль, что нам с её светлостью крайне необходимо переговорить наедине. Вы же простите нас, милый Кристоф? — беззастенчиво стреляя большими глазами, спросила Камалия и даже слегка подалась вперед, желая смутить и без того растерянного мужчину.

— О, конечно, не буду мешать, рад встрече, — выдохнул рэи'Мон и тут же откланялся, скрываясь среди других гостей.

— Ты моя спасительница, — шепнула Софи, беря подругу под руку.

— Иначе никак! — заверила Кам, но тут же нахмурилась и скинула руку Софии, не давая девушке в полной мере насладиться приятным освобождением от неприятного собеседника.

— Что-то не так?

— Ты имела наглость написать моему отцу крайне вызывающее политическое письмо, — хихикнула Камалия лау'Герден, церемонно прикрывая пухлые губки пестрым веером. Её черные, как смоль, волосы и яркие синие глаза составляли поразительный контраст со светлой, сияющей внешностью подруги.

— Я держалась в рамках дозволенного, — возразила Софи, приняв упрек за чистую монету.

— Ты всегда в каких-то рамках, — щелкнув веером, заметила Камалия и неодобрительно осмотрела наглухо закрытый наряд юной рэи'Бри. Сама лау'Герден явилась на бал в откровенном алом платье и вовсе без рукавов, с одним лишь корсетом и юбкой.

— Оба наших наряда предназначены для мужчин, — возвращая на лицо улыбку, заметила София, — Твой завлекает, мой отталкивает.

— Слышал бы тебя мой дорогой папа, — с ядовитой усмешкой начала Камалия, — Ни одного упрека! Ты сильно потеряешь в его глазах, если признаешься в безразличии к моему образу жизни. Он-то, должно быть, уверен, что ты считаешь меня самой порядочной из монахинь.

— Ты служительница одного из храмов, а не какая-нибудь истовая послушница, — пожала плечами Софи, тщательно скрывая свое истинное суждение о поведении подруги. Девушка считала, что для публичного суда над верой существуют боги, никак не люди.

— И то верно, — не скрывая интереса к проходящим мимо мужчинам, обронила Кам.

София последовала её примеру и осмотрелась. Её взгляд тут же вычислил среди гостей её светлость Лайну рэи'Бри в обществе незнакомого молодого мужчины.

— Кам! — позвала София.

Подруга нехотя перевела цепкий взгляд на светлое лицо взволнованной блондинки.

— К нам идет моя мать, — шепнула София. Кам проследила за её взглядом и убедилась в правдивости данного наблюдения.

— Ох, ладно. Ещё один поклонник, — отмахнулась Камалия, поняв причину внезапного беспокойства, — Куда интереснее Кристофа.

— Я не готова к очередной партии игры в любезности, — с чувством призналась София.

— Хорошо, спасайся бегством, — не скрывая хищной улыбки, бросила Камалия, — Я обо всем позабочусь.

Уже через пару мгновений юная рэи'Бри оказалась в безопасности, с тех пор и до самого вечера Софи старательно избегала бдительного взгляда матери, то скрываясь на одном из балконов, то сбегая в сад или к игорным столам, за которыми восседали почтенные женатые илле, не заинтересованные ни в чем, кроме карт. С ними Софи вела успешные беседы о политике, стараясь больше слушать, нежели говорить. В итоге, порядком устав от сигарного дыма и громкого пьяного смеха грузных седовласых мужчин, девушка спряталась в каменной клетке северного балкона, не популярного среди гостей и оттого ещё более ценного в качестве укрытия.

К десяти часам нижний сад затопили серые сумерки и влажная июльская духота. София любовалась открывшимся видом, едва различая темные фигуры гостей, намеренно заплутавших среди высоких деревьев.

— Не пристало высокородной илле разгуливать в одиночку, да ещё так поздно, — заметил Даниэль сэу'Верли, нарушая вечернюю тишину. Его благородие и её светлость уже были представлены друг другу чуть ранее, когда мужчина вел степенную беседу с одним из многочисленных игроков в карты.

— Мне нравится спокойствие этих мест, — пожала плечами Софи, не отводя взгляда от мягких очертаний деревьев и кустов, занимающих всё пространство под высоким балконом.

— Вы что же, совсем ничего не боитесь?

— Я волнуюсь, когда есть основания для разумных опасений, но не теперь. Мы в доме моего отца, а за стеной пьют и танцуют аристократы.

— Полагаете, высокое происхождение гостей гарантирует безопасность? Всякий может воспользоваться вашим уединением.

— Считается, будто все они люди чести. К тому же, я не одна, со мной вы.

— Как я и сказал, пользуюсь тем, что илле разгуливает без сопровождения.

— Так ли это важно? — отмахнулась София, выводя невидимые узоры на сером камне балюстрады, — Такая ночь. Жаль лето не может длиться вечно.

— Однообразие быстро наскучит.

— Вы часто бываете в других странах, верно, бывали и там, где всегда тепло, — задумчиво обронила Софи, — Вам, конечно, виднее.

— Сам я больше люблю осень, — признался мужчина, опершись ладонями о холодный камень, — Так и происходят светские беседы?

София улыбнулась, дав собеседнику разглядеть свое лицо.

— Признаться честно, я небольшой знаток.

— Что же, вы редко выходите в свет?

— Отнюдь. Мои родители любят приемы. Но к вечеру, когда и принято заводить беседы, я, как правило, ускользаю.

— Как теперь.

— Как теперь, — кивнула Софи,

— А как же общество, наряды, поклонники, в конце концов? Ведь вы, как мне известно, девушка на выданье.

София нервно дернула плечиком и, не удостоив собеседника ответом, неторопливо прошлась вдоль балкона, окруженная едва различимым шорохом множества юбок.

— Сожалею, если обидел вас, — извинился его благородие, не сводя глаз с тонкой фигурки, замершей в дюжине шагов от него.

— Вы говорите, как моя мать и считаете, как считают лау, в этом нет ничего удивительного или обидного.

— Не думаю. Вы привыкли, но не смирились. Неужели вам совсем не нужен муж?

— А вам нужна жена?

Даниэль коротко рассмеялся. В полуночной мути его радость казалась преждевременной и неуместной.

— Вот видите, даже вам смешно, — с досадой заключила София.

— Меня развеселило не таинство брака, а ваше суждение о нем, — признался мужчина. Его высокая фигура отделилась от камня, Даниэль предпринял попытку приблизиться, но остановился в паре шагов от цели. На его загорелое лицо падали острые тени квадратных колонн, каштановые волосы казались черными и, лишенные движения из-за отсутствия даже легкого ветерка, виделись застывшими, будто смола. Близость Даниэля заставила Софию поднять подбородок, чтобы с достоинством встретить его прямой насмешливый взгляд.

— Что не так с моим суждением? Я уважаю традицию создавать семьи, но не стремлюсь сменить одну тюрьму на другую.

— Да, я слышал, что младшая дочь Руфуса при всей своей внешней нежности невероятно любопытна и отличается резкостью суждений.

— Значит, обо мне говорят, — спокойно заключила Софи.

— Говорят.

— Много?

Его благородие улыбнулся.

— Как о любой богатой наследнице.

Молодые люди помолчали. София смерила собеседника холодным взглядом и отвернулась к ночному саду.

— Выходит, вы знакомый моего отца? — уточнила она, желая прервать напряженное молчание.

— Сблизились по долгу службы.

— И теперь вы прибыли к нам ради сомнительного удовольствия торчать на балконе?

— А вы и, правда, крайне любопытны. И резки.

— Вы, похоже, совсем ничего не смыслите в крайностях.

— Ровно, как и вы ничего не смыслите в людях, — ровным тоном парировал Даниэль.

— Вполне может быть, — безразлично пожимая плечами, согласилась София, — Ваше замечание напомнило мне о приличиях. Мы недостаточно долго знакомы для свободного общения наедине, так что прошу меня извинить.

— Как вам будет угодно, — Даниэль отвесил церемонный поклон и проводил девушку до дверей в ярко освещенный зал, полный музыки и голосов, — И всё же ваша компания пришлась мне очень кстати.

Софи поощрительно улыбнулась, стараясь скрыть неестественность данного жеста.

Окружавшие их аристократы наслаждались обществом друг друга, крепким вином и вольными ночными танцами, на этот раз София не без удовольствия влилась в общее веселье. Его благородие последовал её примеру, мгновенно утонув в толпе смеющейся молодежи.

19 июля 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Слуги давно спят. Родители уехали в столицу. Алихан напевает странную мелодию — весь его вид говорит о том, что вчерашний вечер прошел для него на удивление хорошо (и это несмотря на твое отсутствие). Я устала, меня клонит в сон, но я не могу молчать, ты, верно, даже на расстоянии чувствуешь упадок моих сил.

Мероприятие, которое ты не смогла посетить ввиду занятости мужа, можно с уверенностью назвать потрясением года. Я готова начать с начала, хоть это и непросто. Мои мысли то и дело возвращаются к одному и тому же моменту. Попытаюсь взять себя в руки и объяснить, что к чему.

Гости начали съезжаться задолго до назначенного часа. Наша высокородная родительница всё предусмотрела, поэтому преждевременный наплыв илле с их дамами не стал для нас неприятным сюрпризом. Не вижу особого смысла перечислять всех приглашенных, к письму приложен подробный перечень гостей, составленный нашим домовым [20] .

Мы с Алиханом спустились лишь к обеду. Признаюсь, количество людей в зале удивило меня — одни только приветствия заняли больше часа. Следом были танцы и необязательные разговоры. Во время одного из них рядом со мной возникла Кам в таком откровенном наряде, что я не выдержала и отвела взгляд. Куда смотрят её родители? Впрочем, не удивлюсь, если это платье выбирала мачеха Кам, её святейшество Патриция лау'Герден удивительно распущенная женщина. Я никогда не осуждала Камалию за некоторую вольность в одежде, но во всем следует знать меру, тем более, если ты монахиня.

Камалия отругала меня за то, что я осмелилась написать её отцу письмо политического содержания, но ссоры не вышло, мы быстро сменили тему. Разве опасная страсть к политике недостаточное объяснение редких самонадеянных выходок? После разговора с Кам я попыталась скрыться от её светлости — я видела, что матушка направляется в мою сторону под руку с высоким юношей в темно-синей «тройке». В итоге всё вышло так, будто её светлость вела юношу к Камалии. Как изменилось его лицо! Он явно никогда не видел так много женской груди. Придется признать, иногда бесстыдство Кам приносит пользу.

Спрятавшись на одном из балконов, я принялась разглядывать подъезжающие кареты — надо ли говорить, что поток гостей не иссякал до самой ночи. Моё внимание привлекли два молодых илле, беседующих с домовым. Чем именно привлекли — ума не приложу. Наверное, манерой держаться — ни в ком не встречала так много напускного безразличия. Я проследила за ними до главного зала. Одного из илле я узнала — им оказался его благородие Борис сэу'Урвиш. Второго илле я не узнала.

Какое-то время я спокойно рассматривала заинтересовавших меня мужчин. Это продолжалось до тех пор, пока я не увидела знакомую фигурку в открытом алом платье — Кам устремилась к Борису и его спутнику. Царственная Лаура! [21] Глори, ты бы знала, с каким чувством я наблюдала эту сцену. Даже теперь не берусь объяснить, откуда взялись во мне эти странные переживания. Я восприняла поступок Камалии, как личное оскорбление. Обида сковала мне сердце, мешая свободно дышать. Что такого я увидела в обычном желании подруги поздороваться со знакомыми? (По тому, как она приветствовала Бориса и его спутника, я поняла, что она знает обоих).

Желая прекратить необъяснимые мучения своего сердца, я покинула зал в надежде на благотворное воздействие спокойствия нижнего сада. Его нежные красоты, ставшие в ночном свете мягкими и таинственными, поправили состояние моего духа.

В дом я вернулась спустя полчаса. Какое-то время непринужденно болтала с гостями, проявляя обязательное участие, ведь я, как-никак, хозяйская дочь.

Милая моя Глория, уж лучше бы я повела себя бестактно и отправилась спать. Кам нашла меня и принялась рассказывать какие-то глупости — ты знаешь, на неё порой находит. Я бы многое отдала, чтобы не чувствовать к ней того, что чувствовала. Это так больно, не понимать, что случилось. Ведь как бы там ни было, она моя подруга!

Знаю, ты скажешь, что я преувеличиваю, но поверь мне, я никогда прежде не испытывала к ней неприязни. Ни ум её, ни манеры, ни тем более отношения с мужчинами никогда не вызывали во мне такого отвращения, как в этот вечер.

Я пыталась разобраться в себе, пытаюсь до сих пор, но всё тщетно. Почему этот случай так меня взволновал? За что я обиделась на неё, Глори?

Ты знаешь мою привычку драматизировать, но, поверь, всё очень серьезно. После тебя она самая близкая моя подруга. Что подсказывает тебе опыт и знание моей натуры? Очень прошу, не медли с ответом, я очень хочу понять, что на меня нашло! Я так виновата перед Кам за свою обиду!

Уже далеко за полночь, а я хотела написать пару слов об отце.

Мы с его светлостью не разговаривали весь вечер — ты понимаешь, я была занята вопросами дружбы. Лишь сегодня, то есть на следующий день, у нас состоялся более-менее продолжительный разговор, целых десять минут. Ты знаешь, в нашем случае это долго. Однако я так и не сумела добиться от него позволения учиться. Он снова твердил о том, что я ни на что не способна и напрасно думаю, будто знаю, чего хочу. Мне всё тяжелее сохранять хотя бы видимость дочерней любви. Понимаю, что могу показаться неблагодарной, но ты ведь знаешь, как много я сделала, чтобы он мной гордился. Теперь, когда моя цель близка, он сопротивляется, полагая, что моё место «в доме мужа», если я найду такового, с моим-то «характером». Ещё год назад его упреки доводили меня до слез, но теперь, дорогая моя сестра, я намерена действовать более решительно. Ничто меня не остановит, вот увидишь!

Добавлю ещё, что позже я всё-таки познакомилась с тем илле, что был с Борисом. Интересный господин, он, сам того не ведая, очень умело отвлек меня от горестных дум.

Алихан перестал петь. Полагаю, самое время лечь в кровать и забыться сном.

Жду ответа! Твоя сестра София.

23 июля 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Я бесконечно благодарна тебе за расторопность. Спешу заверить — моё сердце бьется ровно, лишь иногда подпрыгивая от радости. Ты сумела развеять все мои страхи!

Рада, что ты одобряешь мою решимость с отцом. Ты правильно поняла, что именно я намереваюсь сделать.

И, конечно, о Кам! Твои объяснения очень точны. Я обнаружила чудесное сходство признаков. Понимая суть проблемы, я с легкостью её решу. Между подругами не должно быть ни зависти, ни злости. И, конечно, тот факт, что Кам знает всех знатных мужчин в возрасте от восемнадцати до сорока, мог меня задеть, даже при кажущемся безразличии к такого рода вещам. Мне кажется, безобидная дружеская зависть к популярности Кам более не должна производить на меня столь гнетущее впечатление. Я должна быть выше этого, и я буду.

В конце месяца мы с Кам заглянем в столицу — всего на неделю. Я оставлю для тебя несколько вещей. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

Его святейшество Кристиан лау'Герден ответил на моё письмо. Увы, ничего, кроме пустых слов. Даже самые честные политики боятся спасти Рекса от его жадного окружения. Будем надеяться на его собственную разумность.

Обнимаю и жду ответа!

Твоя Софи.

 

Глава вторая: Столица

29 июля 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Надеюсь, оставленные мной книги будут радовать тебя так же, как радовали меня весь прошедший месяц. Прошу отплатить похожей услугой, вышли те два тома «Истории Предков», что приобрел его святейшество Антти. Я буду крайне благодарна вам обоим.

Как ты понимаешь, мы уже в столице. Кам отправилась повидать какую-то пожилую илле с каким-то поручением от отца — должно быть, церковные интриги.

Его светлость папа уехал из города накануне нашего приезда. Он явно не намерен вести со мной светские беседы. Жаль, но матушка последовала за ним. Впрочем, Алихан будет счастлив их приезду.

Напишу сразу, как только появятся какие-то новости или свежие мысли.

Твоя София.

Особняки в центральной части города строились так тесно, что фасад одного дома становился продолжением другого. Широкие мощеные улицы создавали острый контраст по пространству, делая даже по-настоящему величественную и богатую архитектуру местных построек убогой и невразумительной. Летом положение в значительной степени спасали цветы, их в городе становилось так много, что улицы и дома буквально захлебывались волнами разноцветной растительности, становясь красивее и выразительнее.

София ценила столичную жизнь за независимость, свежие новости и интересные знакомства, но оставалась безразлична к тому, зачем приезжала вся прочая молодежь. Девушку не привлекали ни бесконечные ночные вечеринки, ни игорные дома, ни сомнительные питейные заведения, ни даже политически акции, проводимые в столице не реже раза в месяц. Однако она с удовольствием принимала гостей, устраивала чаепития, посещала галереи и салоны, чья публика обещала примерный культурный досуг. Возможность посещать театры и библиотеки позволяла не заскучать в том случае, если выходы в свет не давали нужных результатов и не способствовали знакомству с людьми, способными удовлетворить взыскательный вкус юной рэи'Бри. Впрочем, живя в провинции, София почти всё время вращалась в уже давно знакомом обществе и находила людей по себе ещё реже, чем в многолюдной столице.

Закончив с обедом и решив не дожидаться возвращения Камалии, София захватила прогулочный зонтик и отправилась на улицу, игнорируя растерянные взгляды прислуги, возмущенной желанием хозяйской дочки гулять в полном одиночестве. Погода радовала светом и теплом, а свежесть, наполняющая обычно довольно душный воздух, позволяла дышать глубже и с куда большим удовольствием, чем всегда. Встречные люди церемонно кланялись, легко распознав в хрупкой блондинке высокородную илле: длинное светлое платье, дополненное широкополой кружевной шляпкой и большой красной брошью в форме цветка, вполне оправдывали высокое происхождение своей хозяйки и по дизайну, и по качеству ткани. София была подобна белокурому ангелу и будто бы светилась изнутри: внутреннее спокойствие, прекрасное здоровье и хорошее настроение делали внешность илле почти совершенной. Даже лавочники и прочий простой люд, пребывая в постоянной суете, не преминули оглянуться и восхититься тонкой фигуркой, грацией движений и милым личиком, почти скрытым под легкими узорчатыми тенями широкополой шляпы.

Прогуливаясь так в течение целого часа, девушка порядком утомилась, ощутив настойчивое влияние послеполуденного солнца. Решив закончить ставшую неприятной прогулку, София надумала посетить дом своей тетки — незамужней сестры своей матери. Заглянув в поместье отца и прихватив для компании успевшую вернуться Камалию, девушка предстала перед очи вечно взволнованной и крайне разговорчивой Магды рэи'Каври. Пожилая женщина не имела и части той легкости, что бывала присуща её младшей сестре Лайне. Обожая сплетни и досужую болтовню, Магда мало заботилась о комфорте своих собеседников, была упряма, а порой и вовсе невыносима и груба. На развитии данных черт её натуры сказался одинокий образ жизни старой девы, не пожелавшей доверить свою судьбу ни одному из мужчин, обивавших пороги дома четы рэи'Каври ещё в пору юности их старшей дочери. Внешность её так же не имела схожих черт с внешности матери Софии, впрочем, сестры вообще мало походили друг на друга. Желчная и недалекая Магда, годами воспитывая в себе обиду на весь мир, бывала, однако, удивительно чуткой в вопросах заботы о племянницах. Точнее об одной из них — женщина души не чаяла в Глории, полагая её примером всех возможных добродетелей.

— А я всё гадала, когда вы удостоите меня своим вниманием, — проворчала Магда вместо приветствия, когда София и Камалия нарушили её уединение. Пожилая илле сидела на диване в огромной гостиной, обставленной дорого, но совершенно безвкусно.

— Добрый день, тетя, — ничем не выдавая своего раздражения, поздоровалась София.

— Мы спешили, как могли! — с преувеличенной живостью воскликнула Камалия, бесцеремонно усаживаясь в одно из больших помпезных кресел давно минувшей эпохи.

— Камалия, деточка, в тебе я не сомневалась ни минуты, — предсказуемо смягчилась Магда. Предпочтение, которое её светлость отдавала распутной подруге своей воспитанной племянницы, уже давно не вызывало у Софии ни удивления, ни сожалений. Наоборот, девушка радовалась тому, что дежурные визиты к тете не требуют особых стараний, все проблемы с общением решала Камалия, неизменно наслаждаясь глупостью и близорукостью пожилой дамы.

— Как обстоят дела с женихами? — полюбопытствовала Магда, проявляя такой несвойственный ей интерес к мужчинам. Впрочем, предметом вопроса была скорее девушка, нежели окружавшие её кавалеры.

— О! В этом сезоне прекрасный выбор, — послушно отозвалась Камалия, изящно откинув назад копну блестящих черных волос.

— Как забавно, словно речь о товаре в лавке предусмотрительного мерка, — неприлично хохотнув, оценила Магда, — И кого же, дорогая Кам, ты особенно выделяешь?

— Моё сердце всё ещё свободно, — неопределенно ответила Камалия, и не думая посвящать старую одинокую даму в тайны своей личной жизни.

— А твое? — неодобрительно хмурясь, уточнила тетушка у своей благоразумно молчаливой племянницы.

— В этот раз со мной приключилось мало новых знакомств, — отмахнулась София, демонстрируя поразительную кротость.

— А как же те илле, что посетили бал, устроенный твоим отцом? — хитро щурясь, напомнила Кам, явно забавляясь ситуацией.

— Никто не произвел на меня должного впечатления, — холодно заявила София, смерив подругу неодобрительным взглядом, — К тому же, его устраивала моя мама, а не отец.

— А мне показалось, что один мужчина тебе всё-таки понравился, — меняя хитрый прищур на откровенное злорадство, заметила её святейшество лау'Герден.

— Ну-ка, ну-ка, о ком речь? — оживилась Магда, заинтересованно подаваясь вперед.

— Вам, ваша светлость, должно быть знакомо имя Даниэля сэу'Верли, — торжественно объявила Камалия, чем вызвала у Софии невольный вздох возмущения.

— Его благородие Даниэль сэу'Верли один из самых завидных женихов, — подумав, заключила старая дева, внимательно наблюдая за реакцией племянницы.

— Просто военный с большим состоянием, — взяв себя в руки, добавила Софи.

— У него есть связи и влияние. К тому же, он молод и красив. Редкое сочетание. Не пройдет и года, как женится на какой-нибудь знатной илле, вот увидишь, — в словах её светлости слышался суровый упрек и крайнее недовольство.

— К тому времени я буду далеко отсюда, занимаясь делами куда более важными, чем забота о муже, — отрезала София, не желая поддерживать неприятную тему. Камалия же замолчала, не без интереса наблюдая спор, лишь набирающий силу.

— Из вас бы вышла прекрасная пара, — проворчала Магда. Её взгляд сделался тяжелым и задумчивым, словно она что-то вспомнила и впервые пожалела о том, что так и не вышла замуж.

— Едва ли. Мужчина на службе у императора не сделает женой женщину с юридическим образованием.

— Пока у тебя нет даже разрешения на отъезд, — не без удовольствия напомнила Магда, — Отец никогда не согласится отпустить тебя.

— Значит, я найду другой способ уехать, — заявила София.

— София, ты всё-таки его дочь! Дочернее непослушание является веской причиной для гнева его светлости. Твоя задача заключается в поиске, а точнее — выборе будущего мужа, способного распорядиться приданым невесты и внести собственный вклад в общее финансовое благополучие, а уж никак не устройство карьеры и вызывающий обход удачных супружеских партий, — подобные речи не были редкостью. Магду не смущал даже тот факт, что сама она в своей юности придерживалась иной позиции.

София молчала, внимательно изучая сложенные на коленях руки. Его светлость Руфус рэи'Бри одинаково сильно любил всех своих детей, но намерения и амбиции младшей дочери и, правда, делали его существование почти невыносимым. Это обстоятельство сильно тревожило Софию, но не было достаточным для отказа от давней цели поступить в Школу Права. Год назад она успешно завершила обязательное женское образования, с шести и до восемнадцати лет девушка исправно посещала Церковную Школу и Храмовое Училище и теперь считала себя вправе рассчитывать на место в Высшей Школе Права. Обучение праву являлось привилегией мужчин, но к нему допускались и женщины с разрешения главы семьи (отца или мужа) или по протекции видных лиц Империи.

— Да, его благородие сэу'Верли. Вот бы кто наверняка поставил тебя на место, — сердито добавила рэи'Каври, презрительно морщась в адрес племянницы.

— К тому же он безумно обаятельный, — мечтательно заметила Камалия, благодаря чему София заподозрила у девушки личный интерес к указанному мужчине, что не было ни ново, ни обидно.

— Данная черта не так уж важна в браке, хотя в карьере дипломата, безусловно, кстати, а его благородие, как я слышала, порядком преуспел в этой области, — деловито заявила Магда, желая блеснуть знанием деталей чужой биографии.

На этот раз Камалия последовала примеру подруги и промолчала, решив, видимо, оставить при себе всю прочую известную ей информацию.

— Велю принести чаю, — не дождавшись откровений, объявила Магда, даже не пытаясь скрыть неудовольствие от столь резкого завершения такой любопытной темы. Сплетни являлись одним из основных её развлечений.

16 августа 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Прошу прощения за столь долгое молчание — ты же знаешь, жизнь в Элаузе стремительна и полна бессмысленных хлопот, от которых совершенно некуда деться. Теперь я дома и свободна.

С отцом всё также. Алихан планирует навестить тебя в конце месяца, я же наоборот — жду тебя здесь. Надеюсь, его святейшество найдет время сопроводить тебя к нам.

После столичной жизни, полной самых разных встреч, чувствую себя уставшей и разбитой. Твоё присутствие поможет обрести прежнее душевное равновесие.

Жду новостей.

Твоя Софи!

17 августа 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Камалии лау'Герден

Меня удивил твой внезапный отъезд. Что заставило тебя так скоро вернуться в столицу? Если мне не изменяет память, ты сильнее меня желала уехать в провинцию — к семье. Мой отец последовал твоему примеру, однако мама осталась со мной и Алиханом. Ты знаешь что-то, чего не знаю я? Меня мучает дурное предчувствие.

Жду ответа от Глории — если что-то произошло, моя сестра наверняка в курсе. От тебя я также жду откровенности. Ненавижу неопределенность.

Береги себя.

Твоя подруга Софи.

22 августа 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Меня пугают слухи, но ещё больше отсутствие новостей. Ты не пишешь ничего по делу. Антти молчит или запретил писать? Отец пишет только моей матери, боюсь, всё очень плохо — она решила не пускать Алихана к вам. Я единственная, кто ничего не знает? Камалия уехала в столицу и молчит, её отец — тоже. Прошу, напиши мне хоть пару слов по делу!

Ни о чем другом не думаю, а, следовательно, не пишу.

Твоя Софи.

28 августа 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Камалии лау'Герден

Моя радость не знает границ! Передай своему отцу, что я выражаю глубочайшую признательность за то, что он сделал для Глории и его святейшества. Надо же — Антти среди «семи». Какое счастье, что Рекс поставил лауреан на место, и всё обошлось.

Теперь Алихан свободно выедет в имение четы лау'Саур, мама перестанет болеть душой, а я смогу навестить тебя в столице. Мне не терпится обнять тебя и лично поздравить с торжеством справедливости. Никогда бы не подумала, что роспуск Синедриона и переизбрание его участников вызовут такую радость.

Хорошо, что твой отец сохранил место. Единственный из всех! Я не раз говорила, что считаю его самым честным из лауреан. Видимо, Рекс придерживается того же мнения.

Ты ничего не пишешь о малыше Микко. Как поживает твой брат? Всё также погружен в молитвы?

Жду нашей встречи!

Софи.

29 августа 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Дорогая сестра! Мои поздравления! Беда обернулась небывалой удачей. Поделись моей радостью с Антти. Письмо посылаю с Алиханом, чтобы не злить отца. Он всерьез недоволен тем, что я занимаю его слуг по собственным нуждам.

Сегодня днем отправляюсь в столицу — повидать Кам. Беда миновала, мое сердце спокойно, и я жажду новых впечатлений. Единственное, о чем сожалению — наша встреча с тобой вновь откладывается.

Устроюсь в столице — напишу. Твоя Софи.

Начало осени обернулось бабьим летом, и юные подруги — задумчивая Софи и легкомысленная Кам — с удовольствием прогуливались по парку недалеко от особняка семьи лау'Герден, наслаждаясь всё ещё ласковым солнцем и легким воздухом, наполненным ароматами свежей травы и цветов. На завтра, то есть на шестое сентября, был назначен Царский Бал, вот уже не первое столетие открывающий каждый новый сезон, и все мысли Камалии занимал её новый наряд и возможность увидеть старых друзей. На Царский Бал традиционно собирались все видные лица государства со своими семьями, во время торжественного приема во Дворце происходили все самые важные встречи и знакомства: заключались тайные союзы, давались публичные обещания, илле сговаривались о браках своих детей, влезали в долги, находили любовниц и любовников, обнаруживали возможность проявить себя и поправить свою карьеру. В общем, раз в три месяца жители столицы и всего государства, имеющие должное происхождение, получали уникальную возможность увидеть всех и показать себя. Открытие летнего сезона София пропустила из-за очередного конфликта с отцом, на этот раз и она, и Кам от всей души желали поразвлечься, несмотря ни на что. Однако…

— В «Духовном вестнике» только и пишут, что о новых назначениях, — заметила Софи.

— Опять ты об этом! — Кам сердито топнула ножкой, но тут же улыбнулась, — Неисправима! Даже не знаю, за что мне досталась такая правильная и такая… образованная подруга!

— Неужели тебе совсем всё равно? Ведь дела в государстве напрямую касаются твоего отца. Всей твоей семьи. И моей семьи… в общем, всех.

— Так всегда было и всегда будет, — пряча улыбку, кивнула Кам, — Мы с тобой молодые девушки, у которых есть отцы, способные позаботиться о государственных делах куда лучше нас.

— Это вовсе не повод…

— Ещё какой повод! — перебила Кам, начиная сердиться, — Не становись занудой! Прошу тебя!

— Ладно, хорошо, — сдалась Софи, в который раз напомнив себе, что веселый нрав Камалии то немногое, что делает окружающих её людей влюбленными в жизнь. Они с ней такие разные, но именно это позволяет их дружбе процветать.

— Если бы не я, ты бы давно зачахла среди книг и в обществе старых политиканов, — в унисон мыслям Софии подметила Кам.

— Что правда, то правда.

— Постарайся не разочаровать свою верную наставницу, — велела Камалия, гордо вздернув изящный подбородок, — Никаких высоких стоек и рукавов, лишь красота, грация и острый ум. Завтра на балу мы затмим всех присутствующих там илле! Покорим сердца всех мужчин, а возможно, возможно, и самого царя…

— Вот это амбиции! — со смехом заметила Софи.

— Моя мачеха всё время твердит, что женская красота — самое страшное оружие в борьбе за успех у противоположного пола. А император, при всей своей недостижимости, остается мужчиной.

— Благочестивая Алия! Какая же ты болтушка!

— И всё же, — Кам подмигнула подруге и ускорила шаг.

Узкая песчаная дорожка резко повернула и вывела девушек к главным воротам парка. Спустя четверть часа илле поднялись в свои комнаты в особняке его святейшества Кристиана (София остановилась в доме подруги, не желая лишний раз сталкиваться с собственным отцом, всё ещё крайне взволнованным её стремлением поступать в Школу Права).

Стоило Софии устроиться в кресле с книгой, как в дверь постучали. Слуга принес девушке записку, в которой говорилось о необходимости явиться в родной дом на встречу к тому самому обеспокоенному родителю. Руфус вернулся из очередной деловой поездки и жаждал видеть младшую дочь для серьезного разговора. Юная илле без особой охоты вернулась в родовой особняк, чем по-настоящему удивила слуг, убежденных в том, что она всё ещё в провинции.

Руфус рэи'Бри был высоким светлоглазым мужчиной пятидесяти лет. С возрастом он не только не растерял красоты и природного обаяния, но приобрел внушительность того особого рода, что так идет богатым влиятельным людям, наделенным, к тому же, острым умом и широтой взглядов.

— Рад видеть тебя здоровой и счастливой, — поприветствовал мужчина, повернувшись на звук открывшейся двери.

Его светлость ждал дочь в своем рабочем кабинете. София склонила голову и улыбнулась, старательно скрывая волнение и легкую сердитость, неизменно сопровождающие все последние встречи илле с её непреклонным родителем.

— Я удивлен, что ты ни разу не побывала в родном доме, — признался Руфус, жестом приглашая девушку сесть. София послушно устроилась в одном из старинных кресел, подаренных щедрой Магдой на свадьбу Глории. Старшая из молодого поколения рэи'Бри сочла лучшим оставить их в доме отца, а не везти в загородное имение своего новоиспеченного мужа, теперь никому ненужная мебель нашла пристанище в кабинете главы семьи.

— Поездка задумана, как возможность побыть с Кам, — напомнила София, — Его святейшество сделал вполне официальное приглашение погостить, я не стала отказываться.

— Наша семья ценит дружбу его святейшества, — задумчиво проговорил Руфус, хотя София давно подозревала, что поддержание взаимной симпатии с отцом Кам исключительно политический ход. Из лауреан Руфус рэи'Бри признавал лишь одного — мужа Глории, Антти лау'Саура, — И всё же, дома не так далеко друг от друга, чтобы не иметь возможности хотя бы раз проведать собственного отца.

— Вас не было дома, не слуг же мне навещать, в самом деле, — холодно бросила София.

Руфус гневно сверкнул глазами в адрес дочери, но от замечаний воздержался, справедливо полагая, что толку от этого не будет ровным счетом никакого. За девятнадцать лет, потраченных на усмирение непокорного нрава Софии, её отец не раз убеждался — все попытки бессмысленны и несут сплошное разочарование.

— Хорошо, — в тон дочери заключил его светлость, — К делу.

— К делу, — кивнула София, готовясь к худшему.

— Завтра бал, из нашей семьи на нем будем только мы, я прошу тебя приехать в карете с нашим фамильным гербом, а не в обществе… Камалии.

— Не вижу препятствий, — согласилась София, пряча довольную улыбку. Всё не так плохо!

— Кроме того, — продолжил Руфус, — Требую прекратить настойчивые просьбы в адрес высокопоставленных чинов относительно протекции по вопросу твоей учебы.

Голос мужчины звучал холодно и угрожающе.

— Ты ведешь себя недопустимо и должна понимать — ни один здравомыслящий илле не пойдет против воли главы семейства, о делах которого идет речь.

— Вы не оставили мне выбора! — воскликнула Софи, вскакивая с кресла.

— Именно так, — невозмутимо подтвердил Руфус, — Никакой самодеятельности! Твое своеволие граничит с глупостью. Ни один юрист не допустит подобного поведения, что лишний раз доказывает твою неспособность в этой области. Прекрати попытки обойти моё решение, стань, наконец, как все беззаботные дочки знатных родителей! Танцуй, веселись, меняй наряды, флиртуй, в конце концов! Только прекрати следовать пути, по которому идут лишь очень талантливые мужчины!

София залилась румянцем, изо всех сил сдерживая гнев.

— Я не отступлю.

— Софа! Никаких разговоров. Ты портишь репутацию нашей семьи…и как… самым неожиданным образом!

— Мне следовало родиться мужчиной! — выпалила Софи, разворачиваясь по направлению к двери, — Кажется, это единственный шанс получить то, что я желаю больше всего!

— Быть может, ты права, — спокойно согласился Руфус, — У нас с твоей матерью есть дочь Глория, сын Алихан, и странное сочетание и того, и другого, названное женским именем и скрытое под прекрасным девичьим лицом.

София вылетела из кабинета отца, громко хлопнув дверью и даже не пытаясь скрыть слез. Никогда прежде она не чувствовала себя такой потерянной и оскорбленной. Собственный отец с легкостью признает её неуместность и неправильность, выделяя брата и сестру, таких благополучных на фоне непослушной Софи. Но какой бы печалью не обернулся разговор с Руфусом, София лишь укрепилась в собственной решимости не идти на поводу у семьи и общественного мнения. Закон позволяет женщине учить право, и она — София — добьется своего.

К моменту возвращения в дом подруги юная рэи'Бри успела согнать с лица волнение и болезненный румянец, изобразив фальшивую, но убедительную улыбку.

— Ты так неожиданно пропала, — упрекнула Кам, цепляясь за тонкий локоть Софии.

— Отец прислал письмо с просьбой явиться к нему, — поведала София.

— И что же? Снова скандал? — вглядываясь в лицо подруги, уточнила Камалия.

— Нет, что ты, — мгновенно соврала Софи, не желая вмешивать Кам в и без того неприятное дело, — Хотел видеть меня прибывающий на бал в его обществе.

— Вот так новость, — скривилась Камалия, — Как же мы?

— Увидимся во дворце, — пожала плечами Софи, — Руфус не требовал от меня постоянного присутствия рядом.

— Очень хорошо, — промурлыкала Камалия, — Нам предстоит соблазнить царя!

— Ты всё об этом, — не заметив, как исправилось только что такое скверное настроение, улыбнулась София.

Вечер этого и утро следующего дня пролетели почти незаметно: в легкомысленных беседах, последних примерках, выборе лент и заколок, в общем — в такой логичной и знакомой предпраздничной суете.

Бал начался с праздничного обеда, плавно перетекшего в послеобеденные посиделки, наполненные сплетнями и прочей болтовней, а следом — в теплый осенний вечер, предназначенный для танцев и серьезных разговоров за карточным столом. София, как и было условлено, прибыла на бал в сопровождении отца, но скоро затерялась среди кавалеров и дам в компании подруги. Впрочем, их совместное пребывание на балу закончилось довольно быстро — юная лау'Герден скрылась в неизвестном направлении под руку с юным и весьма очаровательным юношей, чьего имени не знала не только София, но и сама Кам.

Оставшись одна и ничуть не тяготясь уединения, София примкнула к одной из компаний дам постарше, восседающих на диванах в Красной гостиной. Те с интересом рассматривали кружащих поблизости людей, особенно молодежь, не скупясь на комментарии.

— Вот, где достойная партия! — восхитилась пожилая Шаин вэн'Керас, представительница семьи богатых и уважаемых промышленников, чьи незамужние дочери стояли в десяти шагах от матери, дожидаясь кавалеров. Говоря это, Шаин указала на молодого мужчину, стоящего у одной из колонн.

— Луис вэн'Дор, — многозначительно заявила одна из её собеседниц, назвав таинственного незнакомца и дав, тем самым, наилучшие рекомендации.

— Его семья владеет всем северным побережьем, — взволнованно прошипела энергичная вдова по имени Зоя. Её набожный муж погиб при странных и даже немного шокирующих обстоятельствах, оставив илле огромное состояние и титул лау. Зою принимали в лучших домах, с её мнением считались, а сына давно поймали и женили.

София с интересом слушала разговор, беззастенчиво разглядывая обозначенный субъект. Находясь в обществе пожилых дам, девушка не опасалась привлечь к себе лишнее внимание.

Присмотревшись к Луису, Софи не без труда признала в нем одного из юношей, живших в поместье неподалеку от Бэрри — одного из самых старых фамильных домов, унаследованных Руфусом. Девушка родилась в этом имении, но жила там всего одно лето, года три-четыре назад. Луис и его младший брат Ром не раз наведывались во владения рэи'Бри, подстрекая и без того неугомонную пятнадцатилетнюю школьницу Софию на всякие шалости.

Из длинноногого худощавого сорванца вырос статный очень привлекательный мужчина, который, к немалому удивлению присутствующих, заметил обращенное на него внимание и тут же подошел, церемонно раскланиваясь и расточая комплименты. София не заметила на его красивом скуластом лице ни тени узнавания, тем интереснее была для неё его реакция, когда пришла её очередь назвать свое имя.

— София рэи'Бри, — пряча улыбку, заявила девушка. Луис лишь на мгновение допустил на свое лицо искреннее удивление, после чего тут же взял себя в руки.

— Рад знакомству, — тепло отозвался молодой мужчина, и тут же переключил свое внимание на Шаин, подозвавшую к себе неразлучных дочек.

— Луис, мои девочки — Кэсс и Лея, — проворковала вэн'Керас, с удовольствием созерцая зардевшиеся личики не особенно привлекательных илле.

Вэн'Дор сказал пару ничего незначащих комплиментов и под давлением навязчивого обаяния одной из сестер был вынужден пригласить её на танец. Счастливицей оказалась Кэсс. Когда пара удалилась, компания пожилых сплетниц и Софии пополнилась молчаливой и совсем погрустневшей Леей.

— А как вам тот темноволосый красавчик? — заговорщически поинтересовалась Зоя.

Все илле, включая Софи и Лею, проследили за взглядом её святейшества.

— Говорят, он занимается делами, не достойными аристократа и настоящего мужчины! Спекулянт и контрабандист, — возмущенно сообщила до того молчавшая сэу'Жури.

— Разве он не военный дипломат? — осторожно уточнила София, узнав в очередной жертве компании своего недавнего знакомого — его благородие Даниэля сэу'Верли.

— В наше время, дорогая, одно другому не мешает, скорее наоборот. Мой брат убежден, что во всех махинациях этого илле поддерживает небезызвестный Сантери вэн'Драф, — поделилась Шаин.

— В это трудно поверить, столь благополучная семья, — поразилась Зоя.

— А ещё его благородие сэу'Верли будто бы много лет безответно влюблен в жену друга, Силью вэн'Драф! — добавила возмущенная сэу'Жури.

— В подобных делах не стоит так сразу отметать взаимность, — рассудила Шаин, — Впрочем, он всё ещё выгодная партия.

— В его пользу говорит бескорыстная забота о сводной сестре, — припомнила Зоя.

— Ах, да. Грустная история, — согласилась Шаин с напускной печалью в голосе, — Бедная девочка!

— Вот уж бедной её точно не назовешь! — возразила её святейшество сэу'Жури, — Пороча звание военного, его благородие Даниэль заметно увеличил и без того немалое состояние семьи.

— Предприимчивые молодые люди такая редкость, — задумчиво заметила только что полностью поглощенная своими мыслями лау'Нанил, чем всерьез удивила присутствующих.

— Хватит о нем! — отмахнулась рассерженная сэу'Жури.

— А ещё он, кажется, путается с монашками! — торжественным шепотом добавила Зоя, будто и вовсе не заметив протеста её святейшества.

Этих слов София не услышала. Общество болтливых кумушек стало ей как-то совсем отвратительно, что привело к тихому и незаметному бегству в Лиловую гостиную, где юная рэи'Бри буквально нос к носу столкнулась с Луисом.

— Прошу простить! — выпалил молодой мужчина, ещё не успев разобрать, на кого именно налетел.

— Это вы меня простите, — скрывая смешок, отозвалась Софи.

— Надо же! — оживился Луи, разглядев невольную жертву своей спешки, — А я как раз…

— Торопились вернуться к нашей веселой компании, — не скрывая иронии, закончила София.

— Ни больше, ни меньше, — подтвердил мужчина, — Позвольте пригласить на танец?

— И никаких камней и прочего вредительства?

— То детские шалости, за которые я, конечно, раскаиваюсь!

— Я боюсь соглашаться на танец, ваша последняя партнерша исчезла без следа, — призналась Софи.

— Моей вины в том нет, — возразил Луи, — Илле и минуты не может без своей сестры.

София понимающе улыбнулась и приняла протянутую к ней руку.

Вечер продолжался, девушка танцевала, не заботясь ни об отце, ни о карьере, ни о том, куда подевалась Камалия и, сколько правды в том, что рассказали пожилые дамы о пока ещё мало знакомом Даниэле сэу'Верли. Всё внимание Софии занимал так внезапно возникший в её жизни, но как бы не успевший состояться, друг детства с красивым мужественным лицом и удивительной способностью к танцам. Кружась по залу, Софи не замечала ни восхищенных взглядов, обращенных на их с Луисом пару, ни взволнованных шепотков, пророчащих серьезные перемены в её жизни, она не видела ничего, кроме обворожительной улыбки партнера и не слышала ничего, кроме остроумных шуток и смелых замечаний жизнерадостного Луи. Так продолжалось до тех пор, пока пару не разбил с виду вполне доброжелательный, но в глубине глаз полный ярости Руфус рэи'Бри, отыскавший, наконец, своего непослушного ребенка.

Его светлость легко отнял у Луи руки дочери, заменив, тем самым, её партнера по танцу. Луис отошел в толпу, и был безвозвратно потерян, ибо в конце мучительно долго танца с родителем София не обнаружила молодого мужчину среди людей, находящихся в поле её зрения. Раздосадованная из-за отца и даже немного обиженная на Луиса, София вновь затерялась среди гостей Рекса.

Бал подходил к концу, и перед финальным выступлением хозяина Бала — то есть Царя — девушке хотелось отдышаться и собраться с мыслями в каком-нибудь тихом месте. Отыскать нечто похожее на то, что требовалось, вышло далеко не сразу, но всё-таки удалось.

София скрылась в одной из ниш, отведенных под высокие узкие окна зала, предназначенного для размещения закусок и выпивки. Оставаясь как бы в зале, но в тоже время не на виду, девушка с удовольствием прижалась горячим лбом к холодному стеклу окна и крепко зажмурилась, пытаясь обдумать свое положение и побороть раздражение, направленное, как на отца, так и на Луиса, посмевшего запропаститься невесть куда.

— Ваша светлость.

София вздрогнула от неожиданности, но повернулась без тени удивления на лице — голос показался ей смутно знакомым.

— Ваше благородие, — ответила София и вновь отвернулась к окну, чувствуя мурашки отступающей паники.

Даниэль встал рядом с девушкой, заложив руки за спину.

— Слышал о постигшей вас неудаче с прошением о зачислении в Школу Права, — признался он.

— О вас и ваших делах тоже много и охотно говорят, — отозвалась Софи.

— Я редко задерживаюсь в стране так надолго, чтобы успеть вызвать к себе серьезный интерес.

— Тем ни менее.

— Досадно.

— Стараетесь держаться в тени?

— Изо всех сил, — в голосе Даниэля сквозила улыбка.

— Возможно, именно это влечет за собой возникновение подозрений и домыслов. Будучи постоянно на виду, вы перестанете казаться таким загадочным и прекратите поток фантазий, вызванных нехваткой информации.

— Похоже на тактику. Вы для этого так часто выходите в свет? Чтобы не плодить лишних слухов?

Молодые люди переглянулись, но тут же вернулись к созерцанию площади перед Дворцом.

— Отчасти. Но в основном ради приобретения нужных связей, — помедлив, призналась София.

— У вашей семьи и без того хватает влиятельных друзей.

— Друзья отца никогда не займут мою сторону без его одобрения.

— Ах, да, вы с Руфусом редко сходитесь во мнениях.

— Именно так.

— Вы, София, вызывающе самостоятельная девушка.

— Сочту за комплимент, — невозмутимо отозвалась Софи.

— Сухая констатация факта, — Даниэль небрежно пожал плечами, — Я всецело на вашей стороне. Своей настойчивостью вы напоминаете мне мою сестру.

— Я слышала о ней, мельком, — отозвалась София.

— В разговорах обо мне? — догадался Даниэль. В его голосе слышалась досада. Софи бросила быстрый взгляд в его сторону — красивый профиль, военная стойка, легко различимая мощь. Девушка поежилась и отвернулась с мыслью о том, что ни за что не пожелала бы оказаться среди его врагов.

— Её зовут Эльви, ей четырнадцать. Учится и живет при монастыре. Мой отец женился на её матери, когда девочке только исполнился год. Мы, как родные, — неожиданно признался мужчина. Софию смутила его откровенность, как бы требующая взаимности.

— У меня сестра и брат, вы, наверное, слышали. Эльви повезло, что вы не упрекаете её за упрямство. В моей семье я словно гадкий утенок. Глория благополучная супруга, Алихан послушный и умный мальчик…

— А вы недопустимо амбициозны, — заключил Даниэль, уверенно встретив робкий взгляд внезапно растерявшейся Софии, — Вы куда скорее похожи на лебедя. С этими вашими… волосами.

Софи отвернулась, чувствуя, как щеки предательски краснеют от неловкого комплимента, прозвучавшего всерьез, но как бы невзначай. Девушка изо всех сил благодарила полумрак, не позволяющий мужчине разглядеть истинный цвет её лица.

— Мы снова уединились, — заметил Даниэль, — С моей стороны настоящая грубость вторично подвергать вас и вашу репутацию такому риску.

— Никто не видит, — заметила София, но тут же спохватилась, — Уйдите первым.

— Как скажете, — Даниэль откланялся и бесшумно покинул нишу.

София постояла ещё немного, бегло размышляя о том, как Даниэль сумел найти её укрытие, и что побудило его к откровенности на счет сестры, потом поправила платье и прическу, хоть того и не требовалось, и вышла в зал.

Музыка стихла, шум голосов пошел на убыль, гости начали разъезжаться, Софии предстояло отыскать отца, выдержать очередной холодный взгляд, а, возможно, и упреки, чтобы без особой радости вернуться в фамильный особняк, так и не встретившись с Камалией, утонувшей в пучине радости. Как это часто бывало с Кам, планы по завоеванию сердца Царя уступили место менее вызывающим и более реальным намерениям обольстить очередного перспективного юношу.

 

Глава третья: Дружба

6 сентября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Что может быть любопытнее и утомительнее Царского Бала? Осенний сезон открыт, волнения последних дней забыты и канули в небытие. Как же всё-таки скоро творится история.

Не буду утомлять тебя рассказами о том, как развлекаются знатные илле, тебе об этом известно достаточно. Однако, выскажу возмущение — твой супруг явился на Бал, оставив тебя в провинции! Мы с его святейшеством Антти не обменялись и парой слов (ныне он очень популярен), так что я понятия не имею, что заставило его поступить с тобой так жестоко. Лишить молодую жену возможности участвовать в открытие сезона — большая несправедливость. На то должны быть веские причины!

У нас с отцом состоялась очередная неприятная беседа, впрочем, на этот раз его светлость превзошел сам себя. Когда я перестану чувствовать к нему что-то, кроме злости? И когда он, наконец, поймет, что я не отступлю? Жаль, что твой муж не готов подтвердить моё право учиться. Я не в обиде, он зять нашего отца и совсем не тот человек, на которого следует рассчитывать в столь неоднозначном, отчасти скандальном деле. Видному лау следует беречь свою репутацию, особенно в свете последних событий. Синедрион, должно быть, отнимает все его силы?

Следует написать что-то хорошее, и я немедленно приступаю! На балу со мной приключилась забавная вещь, точнее сказать, встреча. Я совершенно случайно столкнулась с Луисом из семьи вэн'Дор. Если это имя ничего тебе не говорит, напомню — лето, дом, в котором я родилась и высокий худой мальчишка, стащивший наши шляпки. Ты должна помнить этот день и этого юношу. Он возмужал, не растеряв природного обаяния, и непременно произвел бы на тебя самое лучшее впечатление!

Поцелуй от меня Алихана.

Люблю тебя.

Твоя Софи.

7 сентября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Не успела я отправить одно письмо, как с готовностью пишу следующее. Никогда не любила столицу, но с недавнего времени моё отношение изменилось в лучшую сторону. Я снова живу в доме отца, но сегодня днем была в гостях у Кам. И догадайся, кого я имела честь лицезреть? Мою подругу посетил Луи! Не удивляйся такому легкомысленному тону моего письма, разочарования летних месяцев пробудили во мне странную жажду жизни. Так вот! Мы с Луи провели за светской беседой несколько часов. Время пролетело незаметно и, как мне кажется, возобновление нашей детской дружбы вполне возможно.

Передай Алихану, что я очень скучаю.

Как он там?

Жду письма.

Твоя Софи!

14 сентября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Очередные поздравления, моя любимая Глория! Какое счастье! Я и подумать не могла, что причина твоего отсутствия настолько чудесна. Антти поступил более чем разумно — беременной женщине не место на Балу. Обещаю навестить тебя в октябре, сразу, как только изыщу возможность повлиять на отца!

Рада, что Алихан доволен. Как скоро он собирается домой? Я всё ещё в столице, но вернусь в Бриллатий сразу, как только узнаю, что он там.

Вижу, тебя забавляет мой интерес к Луису. Что ж, в твоем положении веселиться полезно. Мне есть, чем тебя удивить: я вижусь с ним чуть ли не каждый день. Он, как оказалось, близко знаком с мачехой Кам и оттого нередко бывает в их доме. Рекомендация сомнительная, но до сих пор Луис ни словом, ни делом не поставил себя в неловкое или противоречивое положение. Приятно приобрести друга, способного на любом торжественном приеме украсть все мои танцы у назойливых претендентов на руку и состояние. А танцует он прекрасно! Теперь они с Кам моя идеальная защита от брака и прикрытие перед родителями. Эта странная игра пришлась по вкусу не только мне, но и ему. Наша дружба породит множество сплетен, но я готова к такому повороту событий, более того, жду не дождусь момента, когда отец осознает, в чем решение всех проблем. Отправить меня в Школу и забыть о пустяках! Только не подумай плохого, реальных оснований для переживаний нет и не возникнет: моя честь останется при мне, в этом можешь не сомневаться.

Люблю и жду ответа, Софа.

Деревья роняли листву так же грациозно и неторопливо, как высокородные илле свои накрахмаленные и надушенные платки на виду у бдительных мужчин-аристократов. Осень ещё не вступила в свои права, но теплолюбивые деревца, завезенные специально для парка столичной «Галереи искусств», уже начали терять свою экзотическую красоту. София шла по узкой аллее, усыпанной желтыми и оранжевыми остроконечными листьями, с интересом разглядывая высокие арки, увитые ярко зеленым марсийским плющом, не спешащим расставаться со своими летними одеждами. Рядом с девушкой вышагивал Луис вэн'Дор, то и дело опережая спутницу, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Ты совсем меня не слушаешь! — возмутился мужчина, резко преградив Софии дорогу.

— Наглая ложь, — пряча улыбку, заявила Софи, пытаясь обогнуть Луиса, но это ей так и не удалось — в один его шаг укладывалось два её, и не было ровным счетом никакой возможности обойти живую преграду.

— И о чем же я говорил? — подозрительно щуря хитрые карие глаза, уточнил Луис.

— О том, как несправедлива жизнь, — беря нарочито торжественный тон, ответила девушка.

Луис ухмыльнулся и отступил в сторону.

— Так и быть, — мгновенно сдался он, вновь предлагая спутнице свою руку, — Главная несправедливость в том, что ни одно семейное дело не решается без моего участия. Сегодня наш последний день!

— Вовсе нет, — возразила София.

— Через неделю ты вернешься домой, а я… а мне придется разбираться с делами брата, с капризами матери и всё в том же духе. Какая скука.

— Ну, мы же не по разным континентам разъезжаемся! — улыбнулась Софи, — Что стоит сговориться о встрече в Бэрри? Моя семья забросила это во всех отношениях прекрасное место, а ты и наша с тобой дружба идеальный повод устроить в тех краях небывалое веселье.

— Отличная мысль! — оживился Луис, — Осталось убедить его светлость в том, что моё присутствие в вашем доме желанно. Кажется, его не очень радует возобновление нашего с тобой общения.

— Такое отношение Руфуса ещё один повод устроить так, как я предлагаю, — тихо призналась София.

— О! — Луис понимающе улыбнулся, легким движением поправив длинную челку.

— Он не желает слушать меня, я же и не подумаю слушать его, — заявила девушка, — Каким бы неразумным ни было это решение.

— Он сам призывал тебя наслаждаться жизнью, — пожал плечами Луис, — Разве нет?

— Именно так! Значит, договорились.

— Значит, — кивнул Луис, — И ты всё также не боишься разговоров? Не хочу быть причиной твоих проблем. Не в моих привычках компрометировать юных илле.

— Наша дружба невинна, мы тому главные свидетели, что до остальных — пусть говорят. В наших действиях нет ничего предосудительного.

— Это верно, — подтвердил Луис и тут же широко и радостно улыбнулся, не умея долго сохранять серьезность, — Предлагаю перекусить и продолжить прогулку поближе к искусству, а то между парком и галереей пропадет хоть какая-то разница.

София согласилась, и молодые люди свернули к одноэтажному зданию, содержащему в себе круглый внутренний дворик со скамейками и столиками, всё прочее пространство заполняли картины и статуи.

София никак не думала встретить кого-то знакомого, но судьба распорядилась иначе:

— Ваша светлость, — Даниэль сэу'Верли выступил вперед и поклонился.

— Ваше благородие, — отозвалась Софи.

— Мои спутники: Сантери вэн'Драф и его супруга илле Силья, — представил Даниэль, отступая в сторону и давая девушке разглядеть супружескую пару.

— Рада знакомству, — улыбнулась София, — А это мой друг, Луис вэн'Дор.

— Мы виделись на балу, — коротко кивая в знак приветствия, признался Даниэль.

Сантери и Силья не были знакомы с Луисом и проделали все те незначительные процедуры, что полагались в сложившейся ситуации. Пока Луис и чета вэн'Драф обменивались любезностями, София аккуратно рассматривала новых знакомых. Лучший друг его благородия оказался невысоким белокурым мужчиной с удивительными синими глазами. В нем не было ни присущего аристократам излишнего лоска, ни вольности, отличающей многих крупных промышленников. Всё — от выражений до жестов — говорило в пользу легкого нрава, но непоколебимой решимости в деловых вопросах. Сантери вэн'Драф не просто знал себе цену, но умел при необходимости поднять её ещё выше. Софи встречала таких людей и легко определила, что к чему.

Силья, любовь к которой так упрямо приписывали Даниэлю, была ростом со своего мужа и производила странное, двойственное впечатление — она не была красива так, как это представлялось Софии, но благодаря живости лица и открытому чистому взгляду она мгновенно располагала к себе. В дополнение ко всему имелась стройная фигура, роскошные черные волосы и неожиданно смуглая кожа, словно в роду у Сильи были иноземцы.

Юная рэи'Бри поймала себя на мысли, что между ней и илле вэн'Драф нет совершенно ничего общего, а это значит, что она — София — никак не может нравиться его благородию Даниэлю, как бы он ни отзывался о её волосах. Это, конечно, если верить в его любовное расположение к жене друга, чего нельзя исключать.

Луис и Даниэль перекинулись дежурными фразами об общих знакомых, после чего разговор зашел о нелепостях, вроде открытия охотничьего сезона. София заметила, что так же стала предметом изучения. Силья смотрела на их с Луисом пару без осуждения, но с явным интересом, будто оценивала или рассчитывала что-то, о чем у Софии не было не одного правдоподобного предположения. Переведя взгляд на его благородие, Софи обнаружила, что в серо-зеленых глазах Даниэля нет ни единого проблеска симпатии к Луису, что оказалось неожиданным и очень неприятным наблюдением. Софи не знала его благородие достаточно хорошо, но отчего-то не сомневалась в его умении разбираться в людях. На то он и дипломат! К такой работе нужен настоящий талант.

— Слышал, здесь продают вкуснейший лимонад, — заметил Луис, явно устав от пустых разговоров.

— Так и есть, — сдержано подтвердила Силья, не сводя глаз с веселого лица спутника Софии.

— В таком случае, прошу меня извинить. Не давайте её светлости заскучать, — последние слова Луис адресовал присутствующим мужчинам, после чего удалился в сторону временных прилавков.

— Вам следует сохранять осторожность, — с добродушным смешком предупредил Сантери, — Все юноши-армиллы непостоянны и опасны для молодых илле, вроде вас, так же, как война или чума для процветающей страны.

— Речь о моем друге, — холодно напомнила София.

— Мы знакомы с семьей Луиса, — голос Сильи звучал тепло и приветливо, словно она пыталась смягчить допущенную мужем бестактность, — Прекрасные люди. Но молодость и, правда, беспечна.

Софи подумала, что илле вэн'Драф не многим старше Луиса, а рассуждает так, будто прожила в два раза больше.

— Ваши замечания неуместны, — вмешался Даниэль, — Её светлость не ребенок.

— Однако нуждается в твоей защите? — Сантери откровенно подтрунивал над другом.

— Подумайте, какое странное впечатление мы производим на нового для нас человека, — упрекнула Силья. Мужчины послушно замолчали, — Мне жаль, что так вышло. Военные бывают до неприличия неравнодушны к судьбам красивых женщин.

— Ничего страшного, — заверила Софи, испытывая острый интерес к новым знакомым. Семья вэн'Драф определенно не была обычной, а его благородие в обществе своих друзей становился ещё более непонятным и загадочным.

— Что ж, поговорим, как положено, — Сантери нарочито громко вздохнул и продолжил, — Как вам нравится нынешняя осень? Мы с Сильей редко бываем в столице и вообще в этой части страны и приятно удивлены отсутствием дождей.

— Ещё рано говорить о непогоде, — заметила София, испытав странное разочарование от обращения к такой скучной теме.

— Час от часу не легче, — недовольно морщась, воскликнула Силья, — Неужели я вышла замуж за самого скучного человека на всём белом свете?

— На тебя не угодишь, — весело отозвался Сантери, в его глазах светилась столь откровенная привязанность к жене, что София отвела взгляд, почувствовав излишнюю интимность момента.

— Как поживает ваш отец? — помогая девушке справиться с неловкостью и смущением, спросил Даниэль.

— Всё прекрасно, — сдержанно ответила Софи, всем своим видом выражая благодарность его благородию за поддержку.

— Ваш лимонад! — Луис возвышался над стоящими рядом людьми, протягивая Силье и Софи прозрачные стаканы со сладким напитком.

— А мы, мой дорогой Дани, умрем от жажды, — заключил Сантери, обращаясь к его благородию с наигранной печалью в голосе.

— В вашем распоряжении всё виски из наших просторных подвалов, — вполне всерьез возразила Силья.

— Это такая малость, — картинно вскинув брови, возмутился Сантери.

— Сант, держи себя в руках, — пряча улыбку, попросила супруга весельчака.

— Мне скучно, — проворчал илле вэн'Драф.

— Раз такое дело, разрешите предложить свою помощь, — оживился Луис, подмигнув озадаченной Софии, — Мы с её светлостью планируем одно занимательное мероприятие в Бэрри. Вам известно это место?

— Моя сестра живет в дне пути оттуда, — подтвердив свой ответ кивком, поделился его благородие, со странным интересом изучая реакцию Софи на слова Луиса.

— Отлично! Полагаю, ваше присутствие покажется кстати не только мне, но и хозяйке будущего праздника.

— Пока не ясно, когда именно, и как скоро, но да, я с удовольствием приму вас в доме моей семьи, — подтвердила София, пытаясь справиться с неожиданным поворотом.

— Если это уместно… — неуверенно начал Даниэль, упрямо вглядываясь в лицо её светлости.

— Конечно! — взяв себя в руки, заверила Софи, расцветая в улыбке.

— Мы с удовольствием принимаем приглашение и ждем его в официальной форме, когда определитесь с числом, — дежурно отозвалась Силья, — А сейчас прошу нас извинить, культурный досуг требует меньшей отвлеченной праздности.

Софи кивнула, пытаясь разобрать истинные мотивы новых знакомых. Между тем, Даниэль и его спутники обменялись поклонами с Луисом и, распрощавшись, удалились.

— Что ж, — удовлетворенно заключил Луис, подавая руку своей спутнице, — Теперь прием наверняка состоится!

22 сентября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Алихан уже дома, знаю от матери. Завтра отправляюсь в Бриллатий — соскучилась по брату и больше не в силах терпеть тетку. Единственное, что омрачает мой отъезд, это невозможность случайно и намеренно встречаться с Луисом — он, по всей видимости, останется в столице. Почти всю прошедшую неделю мы провели порознь (его отвлекли семейные дела), что расстроило меня сильнее, чем я ожидала. Хочу заметить, что мое, как ты выразилась, небрежение к нормам приличий таковым вовсе не является. Мы с Луи никогда не остаемся один на один, в гостях с нами Кам или её мачеха, во время прогулок — все прочие люди, так как выбираемся мы только и исключительно в публичные места. Последний раз мы посетили Галерею искусств, во время прогулки нам в голову пришла одна занимательная идея, которую ты просто обязана поддержать: прием в нашем доме в Бэрри. Дом забыт и в последние годы незаслуженно обойден нашим вниманием. Надеюсь на твою помощь.

Как твое самочувствие? Говорят, будущим матерям полезно бывать на свежем воздухе. Пока позволяет погода, чаще выходи в сад — ещё одна причина, по которой ты должна переехать в Бэрри на время приготовлений и самого приема, кроме того — мы давно не виделись, есть прекрасный повод провести вместе время до самой зимы, когда переезды станут затруднительны в силу погоды.

С отцом не разговариваю.

Жду ответа, обнимаю, твоя Софи.

1 октября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Наверное, ты права и я больше сочиняю, чем есть на самом деле. Моя фантазия развита сверх всякой меры. Несмотря на присущую мне разумность, иногда я отличаюсь излишней чувствительностью к чужим словам и поступкам и оттого очень страдаю. Когда подруги далеко, а ты так увлеченно ищешь душевной близости, неминуемо воображаешь. Ведь и правда — Луи мил и неглуп, но не более того, так что справедливости ради следует учесть это обстоятельство и не наделять его неприсущими ему качествами, или же — высокой степенью их развитости. Обещаю не думать о нем чаще положенного.

Рада, что ты поддержала идею с приемом, я счастлива скорой встрече! Пришло время вдохнуть в Бэрри новую жизнь! Отец был вынужден удовлетворить моё желание, ибо жить, как все, его и только его наставление. Кроме развлечений, я приложу все силы к тому, чтобы составить новые знакомства и укрепить прежние. Надежда на достижение цели всё ещё сильна.

Алихан и мама выехали вчера, я выезжаю завтра утром. Луис заезжал и обещал быть, мне приятна мысль о возобновлении вашего с ним знакомства.

С нетерпением жду встречи!

10 октября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Камалии лау'Герден

Я рада, что Микко снова здоров. Жаль, что твой брат так чувствителен к погоде. Глория в порядке, из дома не выходим — на улице пасмурно, постоянно льет дождь.

Антти уехал в столицу. Он теперь, как твой отец — постоянно занят делами государственной важности. Ты всё ещё отказываешься посетить наш скромный семейный праздник в Бэрри? Имение преобразилось, ты даже не можешь себе представить, как! Всё-таки люди — самое главное, что должно быть в любом доме, иначе в нем нет ни уюта, ни настроения.

Ещё мне жаль, что я не смогу лично поздравить тебя с днем твоего рождения. Положение Глории и отсутствие её мужа обязывают меня неотлучно находиться при сестре. Обещаю, что мой подарок искупит вину за вынужденное невнимание к твоему дню. Отправлю его в срок.

Я чувствую, что между нами что-то происходит. Что-то, чего не должно происходить между подругами. Твоё нежелание приехать в Бэрри ещё одно тому подтверждение. Ты стала молчалива. Не подумай — я не лучше. Мне тоже нечего сказать. Напиши, если тебе известны причины недомогания нашей дружбы. Я много думаю об этом, но пока не нашла объяснения.

Надеюсь на понимание, твоя Софи.

Большая гостиная в имении рэи'Бри в Бэрри светилась золотом, серебром и драгоценными украшениями гостей. Прием собрал под одной крышей множество видных и родовитых мужчин и женщин, кое-кто не поленился приехать из самой столицы в надежде провести время среди обеспеченной и беспечной молодежи, ведь прием устраивала младшая из дочерей его светлости. Софи чувствовала себя слегка разочарованной: старшее поколение приглашенных восприняло поездку в Бэрри не самым безопасным способом развеяться и почти в полном составе проигнорировало затеянное её светлостью мероприятие. Впрочем, скучать не приходилось, компания подобралась вполне добродушная, к тому же, рядом с Софией была её любимая сестра.

— Гости продолжают пребывать, — заметила Глория, обращаясь к сестре, когда их, наконец, оставили наедине. Старшая из дочерей Руфуса была по-настоящему хороша собой, замужество и беременность пошли ей только на пользу, превратив обаятельную девушку в женщину, достойную самого пристального внимания и расположенную ко всем без исключения благодаря врожденной доброте и приобретенной в браке гармонии чувств.

— День только начался, — отозвалась Софи.

— Мне следует ждать кого-то особенного? — поинтересовалась Глория.

— Ты хочешь смутить меня своими намеками? — улыбнулась Софи, — Конечно, Луис обязательно приедет, в том нет никаких сомнений.

— Прием — ваша совместная затея, я разделяю твою уверенность, хоть и не могу сдержаться от замечаний.

— Эта твоя особенность мне ничуть не претит, — искренне призналась София.

— И ты всё так же не боишься осуждения, — на этот раз в словах сестры слышалось неодобрение.

— Мы хорошие друзья, не больше.

— Ты уверена в его намерениях? Кто знает, что у него на уме.

— Какая неожиданная подозрительность! — усмехнулась Софи, знавшая сестру, как удивительно доверчивого человека.

— Луис мне, конечно, интересен, но я слышала, что наш прием посетит куда более занимательная личность, — загадочно улыбаясь, призналась Глория.

— Ох, и о ком речь?

— Военный дипломат, только прибывший из Каваира, — пояснила её светлость, с любопытством наблюдая за сестрой.

— Речь о Даниэле сэу'Верли и его друзьях, совершенно случайно приглашенных Луисом? — предположила София, не скрывая внезапного раздражения. Воспоминание о допущенной Луисом бестактности до сих пор не давало покоя, хотя в остальном юноша оставался безупречен, — Прежде его благородие сэу'Верли не был такой популярной темой для беседы. Более того, в прошлом сезоне я его ни разу не видела и ни разу не была свидетельницей разговора о нем, а теперь он привлекает внимание, где бы ни появился.

— Последние два года он почти не бывал на родине, а теперь выходит в свет, не пропуская ни одного большого приема или бала. Нет ничего удивительного в том, что его так активно обсуждают.

— И его скромная персона достойна такого внимания?

— А разве нет? Он герой Империи, заслуженный член общества и просто молодой обеспеченный мужчина с именем, — заметила Глория.

— Таких и без него хватает. Куда ни посмотри, — София обвела глазами зал, мысленно отмечая молодых и состоятельных военных, коих нашлось и, правда, немало.

Глория понимающе улыбнулась и похлопала Софию по рукам, церемонно сложенным на коленях.

— Он холост, — добавила её святейшество лау'Саур.

— И что же? — переводя взгляд с веселящихся аристократов на лицо Глории, уточнила София.

— Ты не перестаешь удивлять меня, — сквозь смех призналась старшая из девушек, — Даже твоя подруга Кам не упускает возможности пофлиртовать с расчетом на замужество, хотя ей подобные мысли, как правило, чужды. Ты же как будто не замечаешь внимания мужчин и искренне удивляешься тому, что и они сами так же примечательны и рождают самые разные разговоры и замечания. И его благородие далеко не единственная тема для обсуждений. Быть может, есть причины, по которым ты выделяешь именно его?

София возмущенно всплеснула руками, чем ещё больше развеселила сестру.

— Ничего подобного! — выдохнула София, — Как ты могла подумать?

— Почему нет? Он красив, образован, знает множество увлекательных историй о других странах, и вы неплохо знакомы, ведь так?

— Знакомы. Имели несколько необязательных светских бесед, — хладнокровно поведала София, — В любом случае, они получили приглашение только благодаря непростительной несдержанности юного представителя семьи вэн'Дор.

Глория покачала головой.

— Ты вовсе не так строга к людям, как пытаешься показать. Твоя дружба с Луисом тому подтверждение. Твоя страсть к разговорам о политике и твое упрямство прекрасно сочетаются с любовью к танцам и чужому вниманию. В твоих письмах, адресованных мне, куда больше тебя, чем в этой холодной самоуверенной особе, что я вижу теперь, на этом приеме. Ты не лишена воображение, хоть и загоняешь его в строгие рамки восхваляемой тобой разумности.

— А ты, конечно, настоящий специалист в такого рода делах, — улыбнулась София, не имея возможности долго дуться на сестру.

— Кое-что смыслю, уж поверь, — легонько погладив Софию по плечу, призналась Глория, — А теперь ступай к гостям и веселись. Если возможный визит незваных гостей кажется неприятным, я возьму на себя все обязанности гостеприимной хозяйки, избавив тебя от их общества.

— Ты очень добра, — не скрывая благодарности, отозвалась София, — Ближайшая моя задача дождаться Луиса и отчитать его за опоздание.

— Не будь к нему слишком строга, — напутствовала Глория вслед уходящей сестре.

Софи умело лавировала между гостями, отвечая улыбкой на улыбку и приветливым жестом на вежливые взгляды знакомых. Её маленькое путешествие закончилось скорее, чем она ожидала: прибыл Луис вэн'Дор. Юноша тот час же перехватил илле рэи'Бри и церемонно раскланялся, выражая почтение.

— Прямо за мной ехал экипаж его благородия сэу'Верли, — поделился Луис, уводя подругу в одну из комнат для игры на музыкальных инструментах, — Тебе предстоит встретить приглашенных мною гостей, но до тех пор, я надеюсь, твое внимание в моем полном распоряжении.

— Ты будто не в себе, — заметила Софи, умолчав о том, кто именно пригласил Даниэля и его друзей.

— Я крайне взволнован, — кивнул Луис.

— Как это не похоже на моего веселого и беззаботного друга, — Софи робко улыбнулась, пытаясь понять, что явилось причиной её собственного внезапного беспокойства. Луис был явно увлечен каким-то секретом и теперь, должно быть, спешил поделиться им именно с ней.

— София, мне предстоит сказать нечто очень важное, — Луис мягко сжал руки девушки, усаживая её на диван напротив себя. Его красивое лицо, казалось, совсем истончилось, сделавшись странно бледным.

— Говори скорее, у нас не так много времени перед тем, как кто-нибудь заметит наше отсутствие, — девушка оказалась в щекотливой ситуации и всячески ругала себя за невозможность с достоинством прекратить разговор прямо сейчас, — Даже хорошим друзьям неприлично проводить столько времени наедине.

— Мне больно думать, что ты могла истолковать мою привязанность исключительно, как свойство дружбы. Мы знакомы не так давно, чтобы говорить о полном взаимопонимании, но и этого времени хватило, чтобы я полюбил тебя и захотел видеть своей женой. Прошу разрешения обратиться к твоему отцу за благословением.

Софи вскочила на ноги, её руки послушно выскользнули из неуверенной хватки Луиса.

— Это очень плохая шутка!

— Я серьезен, как никогда! — заверил Луи, вставая вслед за девушкой, — Прошу подумать над моим предложением!

— Но…

— Не спеши с ответом, прошу тебя! — умоляюще глядя на свою избранницу, воскликнул юноша.

— Никак не ожидала от тебя… от вас… такого!

— София, ты так говоришь, будто моё чувство к тебе сравни предательству.

— Так и есть! — заявила девушка, торопливо покидая комнату. Луис последовал за ней, но был так удивлен отказом, что почти сразу упустил девушку из виду.

Между тем, вечер продолжался, и в ближайшие несколько часов София безнадежно искала уединения, но не находила его по причине тех обязанностей, что возложила на себя, став организатором торжественного приема. Гостям требовалось не только внимание Глории, но в первую очередь беседы с самой Софией. Кружась в водовороте знакомых и незнакомых лиц, среди шелков и мундиров, Софи смогла отвлечься от неожиданной выходки своего друга Луиса и не заметила, как оказалась посреди парка в обществе его благородия Даниэля. Софии подумалось, что этот мужчина имеет удивительное свойство оказываться рядом с ней в минуты сомнений и душевных терзаний.

— Вас, кажется, что-то беспокоит, — заметил Даниэль, вышагивая на почтительном расстоянии от её светлости. Среди гостей, гуляющих по узким дорожкам парка, собеседники могли поговорить, не опасаясь, что их подслушают, и, не ставя под сомнение собственные манеры и положение.

— Вы всегда так наблюдательны?

— Положено по роду деятельности.

— И то верно.

— Есть шанс, что вы решите поделиться со мной своими мыслями?

— Мы с вами не достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы делиться личными переживаниями, — холодно заметила София.

— Правда на вашей стороне, — быстро сдался Даниэль, впрочем, его отступление не казалось отражением неуверенности в желании помочь, скорее оно идеально укладывалось в нормы банальной учтивости и такта, являясь идеальным выходом из затруднительного положения, — В таком случае позвольте отвлечь вас беседой, если моё общество не представляется слишком скучным.

— Отнюдь. С вами я всё равно, что наедине с собой, — неожиданно призналась София, чувствуя, что в этом утверждении больше истины, чем ей хотелось бы, — В том смысле, что вы не угнетаете меня лицемерием и необходимостью вести пространные беседы о погоде.

Даниэль, казалось, не заметил внезапного смущения и неловкости идущей рядом девушки.

— Как вы уже знаете, я только что вернулся из Каваира. Поразительно непродолжительная дипломатическая миссия, но весьма познавательная с точки зрения знакомства с культурой народа и устройством государства…

София шла по парку, заложив руки за спину и внимательно слушая странные истории, связанные с поездкой его благородия. В них не было ничего особенно необычного или поразительного, но рассказ, тем ни менее, увлекал, успокаивая и внушая уверенность не только в благополучном разрешении всех межгосударственных конфликтов, но и в, собственно, человеческих силах, прилагаемых к осознанию и обустройству личного счастья.

— Думаю, мой отец с большой радостью примет традицию, подобную этой, — призналась София в ответ на рассказ Даниэля о порядке заключения браков в Каваире.

— Всего лишь ещё один предмет для спора, — пожал плечами его благородие, — В нашем правительстве заседают люди, слишком расположенные к собственным дочерям, чтобы насильно выдавать их замуж за мужчин по собственному выбору, хотя некоторые, полагаю, были бы не прочь, как и его светлость Руфус.

— Он счастлив, что Глория стала женой по любви, но категорически не принимает моей позиции.

— Как странно, что наш разговор снова обратился к этой теме, — не меняя тона, заметил илле Даниэль.

— В таком случае, нам следует прервать прогулку и отвлечься на что-то менее предсказуемое и унылое.

— Полностью с вами согласен, более того, мне пришлось оставить сестру на попечении Сантери, а он, к сожалению, слишком любит карты, чтобы бдительно следить за молодой девушкой, вроде Эльви.

— Что же вы молчали?! Я желаю немедленно познакомиться с вашей сестрой! — оживилась Софи.

— И как я мог сомневаться? — пряча ухмылку, заметил его благородие, направляясь вслед за стремительной илле рэи'Бри.

София и Даниэль нашли Эльви в обществе Сильи вэн'Драф и Глории. Сантери, как и предсказывал его благородие, сидел за игорным столом, издавая победный клич всякий раз, как в его руках оказывалась удачная карта.

— Ваш муж рискует выдать свое истинное положение и остаться без выигрыша, — заметила Глория, когда формальности, связанные со знакомством Софии и Эльви были улажены, и небольшая компания уютно устроилась на диванах.

— О, в игре его привлекает вовсе не выигрыш, — призналась Силья, поражая глубиной своей внешней величественной скромности. Эльви ерзала и суетилась, не желая сидеть на месте, Софи с интересом наблюдала за девочкой, совсем не участвуя в общей беседе, которую, между тем, поддержал единственный в их компании мужчина — Даниэль.

Даже зная, что между Даниэлем и его сестрой нет кровного родства, София всё равно ожидала увидеть какие-то общие черты, хоть какую-то схожесть, но нет, между детьми разных родителей внешне не могло быть ничего общего. Эльви оказалась круглолицей девочкой с карими глазами и длинными прямыми волосами цвета меда. В её чертах угадывалось южное происхождение, но кожа была удивительно белой, что делало её темные глаза ещё больше и выразительнее. На фоне загорелого Даниэля илле Эльви казалась болезненно бледной, впрочем, она источала такую силу и энергию, что все мысли о проблемах со здоровьем мгновенно отступали. Глядя на девочку, София легко представляла покойную мачеху его благородия: женщина не была невероятной красавицей, но и без того легко привлекала к себе мужское внимание.

17 октября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Эльви сэу'Верли

Я рада, что наше знакомство продолжается посредством писем. Мне предстоит пробыть в Бэрри до самой зимы — сестре нездоровится, а её муж всё ещё слишком занят делами. Приятно осознавать, что ты веришь в нашу дружбу. Надеюсь, у меня получится скрасить своими посланиями твой однообразный досуг.

То, что ты пишешь о своем брате очень грустно с одной стороны, и удивительно с другой. Его путешествие опасно, и в тоже время, его ждет чудесное приключение! Каваир совсем не похож на наше Царство: там другие порядки и нравы, иной климат, другая пища и даже цвет кожи местных жителей отличается от нашего — значительно темнее. Сама я там, конечно, не бывала, но твой брат был достаточно красноречив, рассказывая всё это. Надеюсь, он легко справится с делами и вернется домой здоровым и преуспевшим. Со своей стороны хочу выразить готовность принять тебя в Бэрри на время праздников, если твой брат задержится, и возникнет такая необходимость.

Тебя всё ещё удивляет мой интерес к политике. Неужели, ты думаешь так же, как мой отец? Впрочем, сильно сомневаюсь — ты показалась мне девушкой свободной от предрассудков.

Я не любительница дворцовых сплетен и не сильна в вопросах моды, но ради тебя пошла на небольшую хитрость. Теперь мне доподлинно известно, что будет популярно в зимнем сезоне. Знакомая знакомой моей знакомой состоит на службе у царствующей четы и с удовольствием поделилась новостями. И да, я могу так же легко и открыто рассуждать о моде, как если бы речь шла о делах государства.

Уже на открытие зимнего сезона можно смело надеть что-нибудь зеленое. К моей неописуемой радости в моде закрытые платья. Рекс обеспокоен высокой степенью морального разложения представителей царского двора, потому решил действовать через быт. Я же довольна таким исходом из исключительно практических соображений — в холода намного комфортнее, будучи одетой с головы до ног. Мееранские ткани всё ещё лучшие из лучших, супруга Рекса не спешит менять проверенный материал на пёструю пряжу с островов.

Не знаю, насколько это верно, но я стала обладательницей любопытной информации. Во всяком случае, подобные вести приводят в восторг всех знакомых мне девушек высшего света. Ты, наверное, слышала о его светлости Августе рэи'Паильё. Если нет, то я расскажу о нем самое важное: он самый молодой из илле, удостоившихся чести служить в Царском Совете. Его богатство поражает воображение. Более того — он близко дружен с сыном Рекса, что делает его и вовсе бесценным экземпляром. Насколько я могу судить, он лишен недостатков и исполнен всех существующих достоинств. Моя новость состоит в том, что при дворе активно обсуждают его планы по поиску супруги. Не представляю себе ту, что смогла бы удовлетворить все требования столь выдающегося молодого мужчины, однако факт остается фактом — его светлость намерен найти себе жену. Уверена, ты по достоинству оценишь эту новость, хоть и не подходишь по возрасту для построения должных планов относительно его светлости. На этом, пожалуй, всё. Не стесняйся спрашивать меня о том, что тебя особенно заботит.

Жду ответа. Илла София.

18 октября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Луису вэн'Дор

Я не раз и не два начинала это письмо, в надежде, что разум подскажет, как поступить и что сказать в столь определенной и оттого особенно сложной ситуации. Луи, вы должны понимать, как дорога мне наша дружба. Мне жаль, если взаимность, которой я отвечала на вашу симпатию, показалась достаточным основанием для предложения руки и сердца, жаль не потому, что она лжива, а потому, что была неверно истолкована. Мы с вами хорошие друзья, и мне бы не хотелось прерывать столь приятное продолжение детского знакомства из-за недоразумения. В то же время, если ваши чувства ко мне таковы, что наше дальнейшее дружеское общение станет для вас мучительным испытанием, не смею настаивать.

Ваш искренний и верный друг Софи.

20 октября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Камалии лау'Герден

Я рада, что твоя семья в порядке, хотя не понимаю намерений твоего отца относительно будущего Микко. Он очень набожный мальчик, и это вполне соответствует интересам вашего рода. Ума не приложу, что заставило его святейшество Кристиана считать своего сына пригодным для военной службы. Дань моде или какой-то неясный расчет?

Рада, что ты уделила немного своего времени размышлениям на тему нашей дружбы. Твои выводы меня удивили и расстроили, хотя, если задуматься, всё очевидно. Надеюсь, ты права, и всему виной расстояние, возникающее между нами с завидной регулярностью. К тому же, иногда я и, правда, недооцениваю влияние общей действительности на такие частности, как дружеская привязанность и взаимопонимание. Все мы пережили немало неприятных минут в связи с угрозой государственного переворота. Конечно, это не могло пройти бесследно, тем более — у каждой из нас в этом вопросе личный интерес. Наши семьи могли пострадать, если бы что-то пошло не так или просто иначе.

Надеюсь, те личные проблемы, о которых ты пишешь, не испортят запланированное тобой торжество. Повторно выражаю сожаление по поводу собственного отсутствия. Подарок пребудет ровно в срок. Обещаю, ты придешь в восторг. Я знаю твои вкусы как никто.

Поддерживаю твои планы относительно рэи'Паильё. Не представляю тебя женой, однако при этом ты одна из немногих, кто способен его очаровать. И пусть Кивра и Брилла будут на твоей стороне.

Поздравляю с двадцать первой годовщиной жизни и желаю всяческого благополучия тебе и твоим родным. Надеюсь на скорую встречу! Твоя Софи.

 

Глава четвертая: Связи

29 октября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Эльви сэу'Верли

Рада, что моё письмо пришлось тебе по душе. У меня всё хорошо — Глория не дает заскучать, а я, в свою очередь, делаю всё для того, чтобы скрасить её одиночество, сестра очень тоскует по мужу. Ты же знаешь, мой зять, его святейшество Антти лау'Саур, ныне очень важная персона и почти всё свое время проводит в столице.

Чувства между супругами — удивительная вещь. Я никогда не видела между своими родителями того, что есть между Глорией и Антти — что-то необыкновенное, даже чудесное. Впрочем, ты, наверное, совсем не думаешь о таких вещах, как брак. Это просто ни к чему.

Я рада, что ты не останешься одна на праздники, даже если путешествие твоего брата затянется. Илла и илле вэн'Драф показались мне приятными людьми. И всё же, надеюсь, что илле сэу'Верли вернется вовремя и сможет отметить наступление нового года дома: с тобой и своими друзьями.

Спасибо за книгу. Непременно составлю о ней подробное мнение. Выскажусь об этом в одном из следующих писем.

Береги себя! София.

1 ноября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет его светлости Руфусу рэи'Бри

Мне грустно думать, что вы откажетесь посетить Бэрри даже на праздники. Для вас эта поездка могла бы стать полезной переменой обстановки, я уж не говорю о долге перед семьей — ведь ваша жена и трое ваших детей будут здесь. Не желая превращать это послание в очередное письмо с просьбой повторно обдумать моё положение, выражаю свою искреннюю дочернюю любовь и настойчиво приглашаю отметить с нами наступление нового года.

Ваша любящая дочь София.

5 ноября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Камалии лау'Герден

Всегда удивлялась твоей способности очаровывать людей. Ты, часом, не ворожея? Чтобы понять, о чем я, достаточно вспомнить нашу первую встречу: мне не было и десяти лет, но уже тогда я почувствовала, насколько ты невообразима.

Рада, что тебе удалось убедить отца не отворачивать Микко от его предназначения.

Ты всерьез решила заняться илле рэи'Паильё! Неужели, в душе Камалии лау'Герден так сильна жажда наживы? Или я ошибаюсь, и ты нашла того, кто сумел тебя по-настоящему заинтересовать? Впрочем, я всегда думала, что тебя уже кто-то интересует. Не в моих правилах расспрашивать, но я чувствовала, что твое сердце несвободно. Поправь, если ошибаюсь.

Мы с Глорией и Алиханом прекрасно проводим время. Погода чудесная, и не скажешь, что ноябрь. Не удивлена, что мой подарок пришелся по душе, но благодарна за то, что ты сочла его достаточной платой за моё отсутствие.

С любовью, Софи.

10 ноября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Эльви сэу'Верли

Никогда бы не подумала, что сумею так скоро и так крепко к тебе привязаться. Обычно я тяжело схожусь с людьми. Благодаря тебе, я чувствую себя так, будто у меня появилась очень мудрая и смелая младшая сестра. Мне приятно, что ты прислушиваешься к моим словам и уважаешь мои суждения, даже тогда, когда они противоречат твоим собственным представлениям.

Рада, что всё складывается благополучно, и ты увидишь своего брата. Прошу пересказать мне всё, что он поведает о Каваире и своем приключении. Сама я не могу путешествовать, хоть и мечтаю об этом, придется довольствоваться чужими рассказами, но это лучше, чем ничего.

Ты с такой страстью рассуждаешь о любви, будто пережила или переживаешь это чувство. Увы, я далека от подобных тем, хоть и пытаюсь, время от времени, передать и оценить сердечные склонности других людей. И то скорее из любопытства, нежели из зависти или желания полюбить.

Глория чувствует себя прекрасно. К нам приехал наш брат Алихан, у меня появилось больше времени на то, чтобы бывать в одиночестве, это обстоятельство позволило дочитать высланную тобой книгу. Я не имею четкого представления о предмете повествования. Книга, увы, не внесла достаточной ясности. Я всё ещё не берусь судить о правильности сделанных выводов и заключений. Буду признательна, если ты сумеешь объяснить мне основную суть и смысл.

Надеюсь хотя бы на одно ответное письмо. После возвращения твоего брата у тебя едва ли найдется время на переписку. Рассчитываю на встречу в первые дни после праздников.

Жду ответа! София.

19 ноября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Камалии лау'Герден

Совсем скоро мы снова будем вместе! Это по-настоящему радует моё сердце, хоть наша встреча и будет недолгой.

Я поддерживаю твой интерес к самому завидному жениху Империи. Мне известно об Августе только хорошее, а ты, в свою очередь, достойна самого лучшего — он почти идеальный кандидат. Удивляет твоя нерешительность, с каких пор ты ищешь моей помощи в делах такого рода? Как бы там ни было, я удовлетворю просьбу и выскажусь: не пиши писем, поговори лично, так ты увидишь, каковы его действительные чувства. К тому же, так ему будет труднее уйти от ответа. Это в случае, если тебя действительно заботит его отношение. Дело в том, что я убеждена, он не может не разделять симпатии. Перед тобой совершенно невозможно устоять.

Держи меня в курсе. О политике при личной встрече. Я слишком осведомлена.

Твоя Софи!

23 ноября 1507 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Эльви сэу'Верли

Я вполне ощутила силу твоей любви к брату, оттого моя радость за тебя не знает границ. Наконец-то, вы вместе, и это прекрасно! Но, признаться, куда больше меня волнует твое откровение. Ты понимаешь логику многих явлений, о существовании которых твои ровесники даже не подозревают. Я общаюсь с тобой на равных, так как нет никакой возможности делать это иначе, настолько мудры и точны твои высказывания относительно самых разных вещей. Затронутая тема не исключение. Более того — в любви я смыслю куда меньше, чем ты, ведь я ни разу не испытывала ничего похожего, во всяком случае, по отношению к мужчине, а не к родным или друзьям. Ты же влюблена, и это кажется мне ещё одним подтверждением величия и силы твоей души.

Я тронута доверием, тем, что ты поделилась со мной тайной своего сердца и именем предмета любви. Моя благодарность также искренна, как и сочувствие, ведь твоя любовь обречена.

Верю, что привязанность к женатому другу брата не приведет ни к чему, о чем пришлось бы жалеть. Ты умная девушка, поэтому я без труда сохраняю спокойствие. В сердечных делах я плохой помощник, но позволь дать совет — держись как можно дальше от объекта своей любви, и твоему сердцу станет легче. С одной стороны, вы и так постоянно в разлуке, с другой, ты с нетерпением ждешь встречи. Время и расстояние лечат любые чувства, за это я могу поручиться, даже не будучи влюбленной.

Твоя откровенность требует от меня взаимности. Я так решила и ничего не могу поделать со своей в том убежденностью.

Есть человек, который мне симпатичен, однако он неправильно толкует мою привязанность, что делает прежние отношения невозможными. Это сильно печалит и ранит, но, что лишний раз доказывает правильность моего совета, мы с ним не видимся, и мне легче. Конечно, привязанность продолжает существовать, но я не ощущаю настоящем потребности в общении с этим мужчиной, хотя ещё недавно мне казалось, что для меня очень важно видеть его и говорить с ним. Глория полагает, что я стала жертвой своего воображения. Это вполне возможно, но только отчасти, ведь я не могу создать человека, я могу лишь приукрасить его личность в соответствии со своим вкусом. Людям свойственно становиться жертвами собственных иллюзий. Впрочем, заблуждения воспитывают чувства и разбавляют привычную рутину.

Желаю тебе отдохнуть от учебы и грустных мыслей!

Жду встречи!

Твоя подруга Софи.

Небольшая личная гостиная в Бэрри была предназначена для семейных вечеров и приема особо дорогих гостей, она располагалась в той части дома, куда имели доступ лишь хозяева и прислуга, некое приватное пространство, положенное всякому представителю аристократического рода. София сидела у камина, то и дело зябко поводя плечами — огонь разгорался неуверенно и как-то нехотя, не давая достаточно тепла. В кресле напротив расположилась Магда, в её руках мелькала игла, ведущая незамысловатый узор черно-белой вышивки. Разговор между племянницей и тетей не клеился, так что в комнате царила колкая тишина, даже уютное потрескивание бревен в камине не могло смягчить неприятного впечатления.

— Завтрак подадут в столовую, если холод не отбил аппетит, — заявил Алихан, всего на минуту опередив слугу, в чьи обязанности входило приглашение к столу.

София вскинула голову, распущенные волосы волной прошли по её плечам.

— Совсем не хочу есть, — призналась девушка, — Посидишь со мной?

Алихан кивнул и занял кресло, в котором только что сидела Магда. Женщина молча покинула гостиную, не удостоив племянников ни единым словом.

Брат Софии был высоким щуплым юношей с тонким голосом и женским смехом, из-за чего старался всегда сохранять серьезность. Его младенчески припухлое лицо сочетало в себе черты обоих родителей, но в странных, немного нелепых пропорциях. Он не был красив, хотя старших сестер все без исключения считали красавицами. Алихану не повезло родиться невзрачным в семье внешне привлекательных людей. Взрослея под сестринским началом, юноша был чуток и чувствителен, но, к счастью, сумел сохранить мужественность и некоторую суровость по отношению ко многим вещам. В нем, что называется, был стержень; этот факт несказанно радовала Руфуса, после рождения двух дочерей страстно мечтавшего о сыне.

— Отвратительная погода и нечем себя занять, — пожаловалась София, не глядя на брата.

— Тебя задевает отсутствие отца? — поинтересовался Алихан, как бы не замечая пустых жалоб.

— Немного, хотя без него, признаться, намного легче дышать, — искренне ответила София. Руфус сослался на дела государственной важности и отказался праздновать День Сошествия в обществе своей немногочисленной и в последнее время не очень дружной семьи, — Тебя волнует недостаток мужского общества?

— Отнюдь, — Алихан покрутил кистью руки, разминая мышцы. Софи решила, что всё дело в утренней тренировке — его светлость любил упражняться с холодным оружием.

— Надеюсь, мы с Глорией не сильно докучаем своей болтовней.

— С вами интересно, — бесхитростно возразил Алихан, — К тому же мы слишком редко видимся, чтобы пренебрегать возможностью общаться.

— И то правда, — София кивнула, переводя отсутствующий взгляд с огня в камине на лицо младшего брата, — Ты решил, как скоро вернешься в столицу?

— Сразу после праздников. Руфус не терпит долгих отлучек.

— Ты его любимец, — безразлично заметила девушка.

— Но говорит он преимущественно о тебе, — Алихан улыбнулся.

— Ворчание отца — не лучшая рекомендация.

— Хуже равнодушие.

— И снова прав! Впрочем, все вы явно недооцениваете, как много мне известно о действительном положении дел.

— Ненавижу расстраивать тебя по пустякам.

— Моя судьба — пустяк?

— Не принимай так близко к сердцу. Он наш отец и проявляет ту заботу, которую считает достаточной. Ну, нет в его планах ни дочери-юриста, ни дочери-политика.

— Чем дальше, тем в тебе больше проявляется его влияние, — с досадой заметила София.

— Но это не помешает нашей дружбе?

— Ни в коем случае! — София улыбнулась, медленно поднимаясь на ноги, — Всё-таки следует поесть.

— Отличная мысль, — поддержал Алихан, вскочив с кресла и помогая сестре восстановить равновесие, нарушенное неудачным расположением нижних юбок.

— Так странно думать, что придет время, когда ты совсем покинешь наш дом, — задумчиво призналась София, беря брата под руку.

— Говоришь так, будто хоронишь раньше срока, — упрекнул Алихан.

— У меня в этой жизни не так уж много союзников, — пожала плечами София, зная, что на самом деле задела брата не так сильно, как он пытается показать, — Лишившись твоей поддержки, я по-настоящему пострадаю.

— Не выдумывай лишнего, — немного раздраженно велел Алихан. Его рука ощутимо напряглась под маленькой ладошкой Софии, — И не будь такой эгоисткой.

— Не могу обещать, — игриво стрельнув глазами в сторону деловито вышагивающего рядом юноши, призналась Софи. Алихан закатил глаза.

За небольшим круглым столом сидели три молчаливые женщины — Лайна, Глория и Магда. Появление Софи и Алихана заметно оживило обстановку, хотя Магда так и не решилась вмешаться в возмутительную, по её мнению, беседу племянников. Глория с удовольствием поддержала шуточную перебранку младших брата и сестры, даже её светлость Лайна нашла в себе силы искренне улыбаться, глядя на детей, хотя отсутствие Руфуса серьезно сказалось на её возможности веселиться.

Праздник не был похож на праздник, хотя основная его суть в той или иной мере проявлялась — то тут, то там: то в объятиях женщин старшего поколения, будущих сестрами, то в теплых взглядах между младшими из присутствующих. К концу долгого позднего завтрака София совсем расслабилась и сумела прогнать гнетущие мысли о продолжительной неустроенности и крахе последней надежды на снисхождение со стороны его светлости. Никто не желал поддержать её честолюбивые устремления, призывая строптивую молодую илле к разумности и жизни обычной аристократки. Последние дни девушка всё чаще вспоминала его благородие Даниэля, подобные мысли вызывали короткий трогательный смешок и желание тут же на что-нибудь отвлечься. Софии казалось, что думать об отвергнутом ею Луисе вполне нормально, в то время как его благородие отчего-то категорически недопустимая тема для размышлений. Причин такого своего отношения она не могла не только отыскать, но даже представить.

— Мы просто обязаны сходить к реке, — заявила Глория, вставая из-за стола.

— В такую погоду? Ну, уж нет! — тяжело охнув, отозвалась Магда. Её лицо исказила неприятная гримаса.

— А я с удовольствием, — решила София. Магда явно истолковала её согласие, как желание сказать хоть что-то вопреки мнению тетки.

— Мне бы хотелось с вами, но боюсь, ноги не позволят, а закладывать карету слишком хлопотно, да и дороги сейчас такие, что не проехать, — устало заметила Лайна. Без мужа она делалась слабой и капризной, легко поддаваясь приступам меланхолии.

— Я планировал потренироваться на ножах, но раз такое дело, просто обязан сопроводить двух беззащитных женщин к этой злосчастной реке, — нарочито ворчливо заявил Алихан, дисциплинированно вытягиваясь во всю длину своего значительного роста.

Сборы заняли чуть больше часа. Почти половину этого времени Глория потратила на попытки убедить старших женщин в том, что подобная прогулка не навредит ребенку, наоборот, пойдет на пользу их с Глорией совместному здоровью. София с Алиханом тактично отмалчивались, предоставив старшей сестре самостоятельно отстаивать интересы пока ещё не рожденного чада.

Выбравшись, наконец, под тяжелое и пустое ноябрьское небо к покрытой легкой изморозью траве, троица бодро зашагала по направлению к реке. Посещение реки считалось важной традицией для Дня Сошествия, хоть и соблюдалось семьей рэи'Бри нерегулярно и без особого рвения. Дело в том, что в столице ходить к реке небезопасно — подступы к ней находятся в неблагополучной части города, а на территории самого большого фамильного имения воды и вовсе нет, разве что искусственные прудики в саду. Зато прямо рядом с Бэрри протекала маленькая темпераментная речка, прозванная Безымянной за нежелание владельцев соседствующих с ней имений давать ей хоть какое-то название.

— Велика вероятность, что мама в этот самый момент снаряжает поисковой отряд из самых выносливых слуг, готовясь отправиться вслед за нами, — заметил Алихан, помогая сестрам преодолеть короткий, но опасно крутой спуск к воде.

— К чему бы это? — запыхавшись от постоянного напряжения в стремлении не упасть, поинтересовалась Глория.

— Из чувства долга или по какой-то другой менее очевидной причине, — предположила София, подбирая полы подбитого мехом плаща, чтобы те не скользили по мерзлой грязи.

— Например? — заинтересовалась Глория, порывисто хватая брата за локоть.

— Из желания доказать правоту и упрекнуть тебя за безответственность, — ответила София, опередив Глорию и Алихана на несколько шагов.

— Такой подход ближе тете Магде, — заметил его светлость, неодобрительно качая головой.

София промолчала, Глория тоже не решилась продолжить разговор, боясь задеть чувства брата, обычно крайне нетерпимого к не сказать, чтобы злым, но довольно жестким шуткам в адрес матери. Особенно, если зачинщиком таковых являлся сам Алихан. Сестры не захотели усугублять его стыд.

У реки стало совсем холодно, поднялся ветер, вода волновалась, раскачиваясь набегу, угрожая захлестнуть пустующий песчаный берег. Алихан с Глорией стояли на почтительном расстоянии от воды, София оказалась смелее, подобравшись почти к самому краю и не боясь замочить ноги, одетые в теплые, но ненадежные туфли.

В молчаливом созерцании неспокойной воды прошло чуть больше четверти часа. Алихан с Глорией тихо переговаривались, боясь повышать голос в окружении мрачной гармонии ноябрьского дня. София прогуливалась вдоль берега, вглядываясь в редкий лесок по ту сторону реки и думая о том, что ждет её в новом году.

— Всадник! — крикнула Глория, заставив сестру вздрогнуть и обернуться.

В мутной серости выше по склону действительно скакал всадник. Фигура восседающего на коне человека, казалось, сливается с черным лоснящимся телом животного. Глория с Алиханом следили за его приближением, Софи быстрым шагом поднялась к ним.

— Луис? — недоверчиво спросила девушка, разглядывая мужчину.

Всадник спешился. Глория с Алиханом тактично молчали, стоя в десятке шагов от молодой пары.

— Как ты… вы… что… — девушка растерянно смотрела в лицо другу, подмечая новые, прежде незнакомые черты. Юноша как будто возмужал, сделавшись порывистым и жестким. Его взгляд прожигал девушку насквозь.

— Прошу простить меня за беспокойство, — извинился Луис, отвесив церемонный поклон, — Я бы немедленно поздравил вас с праздником и отдал дань уважения вашей семье, — он бросил короткий взгляд в сторону Алихана и Глории, — Но сейчас, в этот самый момент, меня, как и прежде, заботит лишь одно…

Луис порывисто взял руки Софии в свои.

— Ваш отец благословил меня на этот поступок, — не дрогнувшим голосом заявил Луис, глядя Софии прямо в глаза, — Прости меня, я не мог поступить иначе, ведь моё сердце принадлежит тебе… Возможно, ты не чувствуешь ко мне того же, но я обещаю сделать тебя счастливой. София рэи'Бри, согласна ли ты стать моей женой?

На мгновение Софии подумалось, что стать женой Луиса не такая уж плохая мысль. Что мешает выйти замуж, определиться со своей дальнейшей судьбой, со своим местом в обществе, наладить отношения с отцом, обрести защитника в лице мужа, поддержку во всех делах… Но как жить, если не расти над собой? Будет ли Луис достаточно щедрым мужем, чтобы отпустить молодую супругу учиться в Школу Права? Сможет ли он, рассчитывая на создание семьи, отпустить от себя свою свободолюбивую амбициозную женщину? Каким бы любящим и лишенным предрассудком он ни был, слишком много препятствий для принятия подобного решения…

— Луис… — она видела, как звук его собственного имени вызывает в глазах юноши радость и болезненное волнение. Руки Луиса, сжимающие её пальцы, даже сквозь перчатки казались ледяными.

— Обещаю, — повторил юноша. Белый пар клубился у его губ, вздрагивая и густея при каждом вздохе, — В твоей жизни будет всё из того, что я в силах дать…

С момента появления Софии на реке заметно похолодало, илле чувствовала, как холод, идущий от земли, сковывает ступни и колени. Луис с надеждой вглядывался в лицо девушки, то крепче сжимая её руки, то порываясь отстраниться.

— Я согласна, — выдохнула Софи и зажмурилась.

29 ноября 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Камалии лау'Герден

Кам, я ответила согласием на предложение Луиса. Я стану женой, и это кажется достаточно неожиданной новостью. Заботы о помолвке меня не увлекают, зато Лайна взялась за организацию приема со страстью, не свойственной даже ей.

Слышала, что Август провел день Сошествия [27] в столице, то есть там же, где и ты. Есть ли какие-то новости относительно вашего с ним совместного будущего? Я уже вижу заголовки газет: «Самый известный холостяк женится на самой эксцентричной монахине!» Надеюсь, шутка не покажется злой, ведь я выхожу замуж по расчету, за это можно простить всё, даже некоторую злобность.

Алихан вот-вот прибудет в Элаузу. Перед его отъездом мы сговорились о покупке жемчужного колье к открытию нового бального сезона, того самого, о котором ты писала перед праздниками. Если среди светских развлечений и встреч с богинями у тебя найдется время — сопроводи моего брата к ювелиру.

В прошлом году в Царском Оперном давали бесподобный концерт под руководством Ленади, если тебя не затруднит, изыщи способ получить билеты на летний театральный сезон. Находясь в Бэрри, я крайне стеснена в возможностях такого рода, а до моего прибытия в столицу все билеты непременно раскупят. Заранее благодарю и приглашаю посетить Оперный вместе со мной и, возможно, с Луисом. Я, к своему немалому стыду, плохо знакома с его вкусами и интересами. Утешает лишь то, что у нас впереди вся жизнь. Пусть Кивра окажется достаточно благосклонна!

Платье для помолвки выберем уже вместе, если тебе не вздумается сбежать из столицы.

Скучаю и жду встречи, София!

6 декабря 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Луису вэн'Дор

Милый Луис, мне сложно выражаться без нежности, но и вольности допустить не могу — мы всё ещё не обручены. Это ни в коей мере не упрек, просто стремлюсь соблюсти формальности, как и ты, когда решился поговорить с Руфусом о моем возможном замужестве.

В столицу добралась без происшествий. Благодаря нашему с тобой уговору отец принял меня более чем благосклонно.

Мне жаль, что тебя не будет на открытии сезона. Мы пока ещё не пара, но, видя тебя рядом, я бы куда спокойнее воспринимала действительность и то, что творится вокруг. Надеюсь, дела семьи позволят тебе добраться до столицы хотя бы к середине месяца. Дороги в это время года ужасны, береги себя и будь уверен — я жду.

Софи.

Рядом с Софией стоял её отец, кажется, впервые за последние годы гордый тем, что выходит в свет в обществе младшей из дочерей. Луис вэн'Дор не относился к числу особенно завидных женихов, но Руфус не страдал излишним высокомерием относительно выбора, сделанного Софией, коль скоро старшая дочь уже составила действительно выгодную партию.

Илла рэи'Бри сияла, словно начищенное столовое серебро. Зеленый бархат в сочетании с жемчугом и живыми цветами делал девушку одновременно и взрослой, и легкомысленно юной. Свет сотен свечей добавлял её мраморно белой коже мягкости и теплоты. Большие серые глаза смотрели внимательно и проникновенно. Ни один мужчина — будь он молод или стар — не мог пройти мимо хрупкой красавицы, по слухам уже сосватанной за сына одного из крупных промышленников, все желали выказать почтение и выразить восхищение прекрасной наследницей.

— Сегодня тебя привечают даже больше, чем всегда, — с улыбкой заметила Камалия, когда подругам удалось избавиться от общества Руфуса и прочих светских мужчин.

— Несвободные девушки вызывают особенный интерес, — предположила Софи, не тяготясь, но и не радуясь вниманию. Софию удивляло собственное равнодушие к разговорам, даже если те затрагивали прежде такие интересные для неё темы. Бал казался скучным, хотя для остальных гостей веселье только началось. Софи видела, что Кам игриво сверкает глазами, настойчиво выискивая кого-то в многоликой толпе, но даже любопытство не явилось достаточной причиной для попытки завести более или менее содержательный разговор. Подруга казалась Софии слишком суетливой и заинтригованной посторонними вещами.

— Ты выглядишь обеспокоенной, слишком печальной для того, что просто обязано нравиться. Здесь определенно замешан мужчина и вовсе не твой будущий муж! — проявив неожиданную чуткость, призналась Кам.

— Нет ни печали, ни мужчины, — резче, чем хотела, отозвалась София.

— Грубый отпор лишь подтверждает моё предположение! — нимало не смутившись, заявила Камалия, — Кто он?

— Мы с тобой не так похожи, как тебе, возможно, кажется. Я не планирую влюбляться или делать что-то столь же бесполезное.

— Замуж ты тоже не собиралась, — напомнила Кам, — А теперь ходишь в невестах.

— Да, в этом мы похожи. Уж ни Августа ли ты ищешь?

— И его тоже, — кивнула Кам.

Софи больше ничего не спросила, хотя вопрос напрашивался сам собой. В жизни Камалии мужчин всегда в достатке, иногда даже слишком, но до сих пор никто не претендовал на её руку.

— Если ты и дальше намерена созерцать танцующих, предаваясь грусти, не буду мешать, — разглядев кого-то в глубине зала, заявила Кам. Через мгновение София осталась одна.

9 декабря 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Как поживает моя любимая сестра и её малыш? Надеюсь, он не доставляет тебе неудобств. Вчера, как ты знаешь, я была на открытии зимнего сезона. Воспользовалась советом — пришла в зеленом и не прогадала. К моему величайшему сожалению, на балу не было Эльви, как я потом узнала, она отбыла в имение друзей семьи. Её брат Даниэль приехал на бал в гордом одиночестве. Я была с Камалией и отцом, который после новостей о моей скорой помолвке с готовностью сменил гнев на милость.

Кам тут же отправилась на поиски своего будущего мужа. Я последовала за ней, ибо не желала оставаться с отцом и горела желанием ближе познакомиться с избранником моей дорогой подруги. Август рэи'Паильё был обнаружен нами в обществе уже упомянутого мной илле Даниэля сэу'Верли. Мужчины что-то оживленно обсуждали, правда, только до тех пор, пока мы с Кам не могли их слышать. Стоило нам оказаться рядом, как илле тут же замолчали и обменялись многозначительными взглядами. Выскажу предположение: они обсуждали Камалию.

Попытка завести светскую беседу не удалась. Камалия суетилась и была чем-то сильно озабочена. В результате говорили только мы с илле рэи'Паильё, Даниэль молча созерцал стены зала и наряд Кам, та в свою очередь неловко улыбалась, что совершенно не в её характере. Я дала себе слово разобраться в случившемся, но как-нибудь потом. Тогда всё моё внимание занимал илле рэи'Паильё, именно в его обществе я провела большую часть вечера. Даниэль с Кам удалились — по разным причинам и в разном направлении, оставив нас одних.

Прежде мне не доводилось общаться с Августом тет-а-тет. Сначала я расстроилась из-за неловкости, возникшей между мной и Даниэлем, потом — из-за его ухода, следом — из-за невозможности его догнать. Но прошло немного времени, и я сумела по достоинству оценить всё, что говорят об илле рэи'Паильё. Я бы не стала сравнивать Августа и Даниэля, но с рэи'Паильё я хотя бы не чувствовала себя так, будто являюсь неприлично глупой и лишена всякой внешней привлекательности. Он слушал меня с искренним интересом, делал мне комплименты и производил ненавязчивое, но при этом вполне настоящее ухаживание. Конечно, Даниэль в свое время тоже выражал интерес к тому, что я говорю: ты помнишь мои красноречивые отзывы о его манере вести разговор, но при этом я не чувствовала с его стороны никакой душевной теплоты. Иногда он похож на собаку, в том смысле, что люди ему безразличны, пока не представляют никакой опасности, и странно интересны, угрожая или вынашивая недобрые планы. С Августом напротив — я почувствовала себя облюбованной, что, конечно, немного странно, учитывая его явную склонность к Камалии. Впрочем, я рассудила так: если она ушла, значит, сочла наше с ним общение безопасным, а это, в свою очередь, свидетельствует о том, что за мной нет никакой вины. Не сочти такое моё поведение и последующие размышления вызывающими. Я знаю свое место и учитываю обстоятельства собственной жизни, но в разумных пределах. Август, возможно, будущий супруг моей близкой подруги, и мне приятно видеть в нем интересного мужчину. Хотя в этом не без труда, но угадывается бунт против себя самой. О причинах ты вполне способна догадаться без подсказки.

Луис занимает в моих мыслях непростительно много места. Откровенно говоря, я раз за разом возвращаюсь к сцене у реки… Это и вся ситуация, и его поступок, ведь не каждый на его месте сохранит решимость… Возможность раз и навсегда прекратить все разговоры о моем будущем, исчерпать, наконец, наше с отцом недопонимание… Тогда я вдруг мгновенно осознала, как, на самом деле, храбр и трогателен мой невольный избранник.

Конечно, такое скорое и странное согласие на брак едва ли назовут взвешенным решением, но от любви, а именно так это выглядит со стороны, никто ничего другого и не ждет. Ты вполне искренне выразила свое отношение к моему спонтанному согласию на столь неопределенную матримониальную авантюру, но смею заверить, в моей внезапности и поспешности не меньше трезвого расчета, чем в переизбрании членов Синедриона, и кажущийся эмоциональным поступок по сути своей не настолько продиктован чувствами, насколько кажется. Во мне есть вполне стойкая привязанность и симпатия к будущему мужу, но определенно отсутствует что-то более сильное, что-то, чем я, возможно, могла бы руководствоваться, давая согласие стать женой.

Мне хочется верить в силу его любви и в те возможности, которые подобное положение дел дает мне, как личности.

Ты, конечно, назовешь подобные рассуждения наивной чепухой, но я не соглашусь, ибо в Луисе не чувствуется ни тени протеста, более того, ни тени интереса к тому, чем я хочу заниматься в жизни. Подобное равнодушие самый верный помощник в делах такого рода. Я иду к своей цели рука об руку с верным другом, прошу не винить меня и не упрекать. То, что ты считаешь заблуждением, кажется мне прекрасной перспективой!

Скучаю.

Твоя любящая сестра София.

13 декабря 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Эльви сэу'Верли

Мне жаль, что нам так и не удалось встретиться на балу. Надеюсь, ты успешна в учебе и спокойна в сердечных делах. Прием в честь моей помолвки состоится 11 января в столице, ты, разумеется, приглашена.

Как обстоят дела у твоего брата и четы вэн'Драф? Мы не виделись со времени Царского Бала, а другого способа связи, увы, нет. Не могу писать твоему брату напрямую, хоть мы и представлены друг другу. Условности высшего света следует соблюдать, особенно девушке в моем положении. Слышала, что он отправился в очередное путешествие по государственным делам, но нахожусь в полном неведении относительно того куда.

Двери моего дома всегда открыты для вашей семьи, и я надеюсь, что Даниэль найдет время посетить наш с Луисом праздник. Приглашения уже вовсю рассылаются, соберется весьма уважаемое и интересное общество, будет много прекрасных молодых людей, среди которых, возможно, найдется тот, кто позволит твоему сердцу освободиться от безответной любви.

Вслед за письмом отправляю небольшую посылку, что в ней — увидишь сама, но я искренне надеюсь, что эта мелочь сумеет порадовать и возможно вдохновить.

В свете нет ничего нового, во всяком случае, такого, о чем мне известно. Сейчас я слишком занята приготовлениями, точнее созерцанием приготовлений, чтобы успевать следить за дворцовыми новостями, но в будущем обещаю наверстать упущенное и рассказать обо всем в мельчайших подробностях.

Передавай мой пламенный привет Сантери и Силье, их я так же жду у себя 11 января, приглашения уже высланы.

Береги здоровье в это по-настоящему холодное время.

Искренне твоя Софи.

 

Глава пятая: Помолвка

25 декабря 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Меня мало заботит внешняя политика, но не тогда, когда речь идет о близком родственнике подруги. Судьба Даниэля напрямую зависит от положения дел в Каваире, которые, в свою очередь, не могут не вызывать опасений. Нет оснований полагать, что существует риск вооруженного столкновения, но я далеко не специалист в подобных вопросах. Эльви упоминала какие-то личные дела семьи сэу'Верли в тех областях, где именно теперь наверняка небезопасно. Деталей не знаю, но, если хоть что-то из того, что говорят о Даниэле, соответствует действительности, он рискует не только состоянием, но и жизнью.

До тех пор, пока Даниэль считается пропавшим, но не объявлен погибшим, Эльви остается под опекой четы вэн'Драф, впрочем, и после, в согласии с указаниями пропавшего брата, девочка и всё её состояние перейдут под ответственность указанных илле. Я в этом решении не усматриваю никакого противоречия, но не могу не сочувствовать, не волноваться, не пытаться помочь.

Из того, что мне известно со слов Луиса, следует, что корабль Даниэля пропал в открытых водах вскоре после отплытии из Палиунуса [28] где-то шестнадцатого или семнадцатого декабря. С маяка послали срочное сообщение, о котором в столице узнали относительно недавно. Я хотела уехать из города, навестить Эльви, оказать ей поддержку, но родители и Луис настойчиво против. Мне их решимость вполне понятна, Эльви не одна, с ней близкие друзья её брата, и всё же…

Лайну и Руфуса заботит моя помолвка и то, что подумают в свете касательно моих отношений с Даниэлем, если я позволю себе проявить участие к его судьбе и жизни его сестры. На мой взгляд, подобные мысли абсурдны, но пойти против родителей и будущего мужа? Кажется, ты была права, и вместо свободы я рискую оказаться под ещё более бдительным надзором. Не хочу сказать ничего плохого о Луисе, он, кажется, искренне сочувствует Эльви и не пускает меня к ней исключительно из-за нежелания перечить моему отцу, но из-за сердечных волнений я сама не своя, жалею о каждом из принятых решений, потом забываюсь и снова полна сил. И так по кругу.

Жду новостей и совета. Возможно, твой супруг решится что-то предпринять, Руфус всегда прислушивается к его мнению.

С любовью твоя сестра Софи.

Малая гостиная в доме Руфуса рэи'Бри ещё недавно полная людей, его светлость устраивал деловое чаепитие, почти пустовала, ведь в ней остались только женщины: Лайна, Магда и Софи, погруженная в собственные невеселые мысли. Светлые волосы юной илле были тщательно собраны на затылке в тугой хвост, в щеках ни кровинки — мраморно белая кожа. Девушка не была больна в обычном смысле этого слова, но никак не могла побороть глухую тоску, возникшую одновременно с известием о пропаже корабля с его благородием Даниэлем сэу'Верли. Ни хлопоты, связанные со скорой помолвкой, ни внимание со стороны будущего жениха, ни примирение с отцом — ничто не могло хоть как-то исправить её настроение.

— Такая мрачность не идет к твоему прекрасному личику, — заметила Лайна, делая большой глоток пахучей жидкости, названной, почему-то, средством от мигрени.

— Откуда взялась столь неприкрытая скорбь? — ядовито поинтересовалась Магда, не поднимая глаз на нелюбимую племянницу, — Одно то, что нашелся кто-то, готовый взять тебя в жены, должно вызывать восторг, никак не уныние.

— Довольно странное утверждение, — заметила Софи, — До сих пор вас никак нельзя было уличить в жесткосердечности, только в глупости, но и то лишь тогда, когда вы пытались сказать что-то умное.

— Неслыханно! — воскликнула Магда, бросив гневный взгляд в сторону Лайны рэи'Бри, будто одна лишь мать может быть ответственна за допущенную её ребенком грубость. Её светлость огорченно покачала головой: в этот день ей крайне нездоровилось, мирская суета и чужие разговоры казались недостаточной причиной даже для попытки отвлечься от собственного недомогания.

— Если тебя заботит судьба этого, — Магда сморщила нос, пытаясь припомнить имя, — Этого илле, пропавшего в море вместе со своим кораблем, то случившееся — вполне заслуженный исход, коль скоро он государственный преступник.

— Его вина не доказана и едва ли вообще существует. Даниэль — дипломат, слуга империи, а не бандит.

— Много ты понимаешь, — проворчала Магда, — Сопливая девчонка, очарованная умелым лицемером.

— А вы, тетя, хоть раз общались с его благородием? Ваши сведения — все без исключения — болтовня светских бездельниц и не более. К тому же, прежде вы были куда больше расположены в его пользу, нежели против него.

— София! — Лайна вздрогнула и оторвалась, наконец, от созерцания ковра.

— Не надо, мама, я понимаю, что не имею права ни на тон, которым говорю, ни на слова, сказанные мной в адрес тети, но терпеть подобные заявления относительно брата моей близкой подруги я также не намерена.

— Это возмутительно! — лицо Магды раскраснелось, даже старческая грудь, лишь слегка прикрытая кружевами, покрылась пунцовыми пятнами.

— Не волнуйтесь, тетя, я больше ни минуты не останусь в вашем обществе, — заявила София, царственно вздернув подбородок. Её уход из гостиной сопровождался гробовым молчанием обеих старших женщин.

Выходя на улицу, София не потрудилась сменить обувь: вышла, в чем была — в легких домашних туфлях. Она и меховой плащ накинула ненамеренно, а всего лишь по привычке.

Оказавшись на свежем воздухе, девушка не почувствовала холода, но не потому, что зима была не достаточно холодной, всему виной были горечь и злость, вызванные переживаниями последних дней и словами, сказанными за последние несколько минут.

Оживленный проспект, на который выходили двери столичного дома его светлости Руфуса, давно и безвозвратно засыпало снегом. Люди передвигались пешком, ведь ни одна коляска не была приспособлена к столь внезапному разгулу стихии. Юная реи'Бри свернула в одну из многочисленных боковых улочек и остановилась, прислонившись спиной к стене. Тишина и снова начавшийся снег помогли девушке восстановить хрупкое душевное равновесие, но в её голове всё также не было не одной светлой мысли, только страшные предположения и ядовитые реплики в адрес несносной тетушки.

— Её светлость сказала, что ты вела себя очень грубо, — Луис, казалось, занял собой всё свободное пространство рядом с будущей невестой: серый зимний плащ, щедро отделанный мехом, делал фигуру молодого мужчины прямо-таки исполинской, — Что случилось?

— Если Магда ждет извинений, а ты ищешь способ повлиять на меня — даже не надейся.

— Меня куда больше волнует твое душевное состояние, — мягко признался Луис.

— Я в полном порядке, — невозмутимо отозвалась Софи, глядя мимо неподвижно стоящего перед ней мужчины.

— И сейчас, надо понимать, я наблюдаю истинную бодрость духа, — скептически поджав губы, предположил Луис.

— Не стоит так активно потакать всему, что хочет моя мать или прочие родственники. Ты делал предложение мне, а не им, и обязан оберегать меня и заботиться о моих интересах, а не о том, что волнует Лайну или её сестру, — на этот раз взгляд девушки был направлен строго в глаза будущего жениха, ничуть, впрочем, не растерянного в этой связи.

— Всё можно уладить и, конечно, я всецело на твоей стороне, — вэн'Дор не был склонен к конфликтам, особенно с представительницами женского пола, кем бы они ему ни приходились, — И, думая о чувствах твоих родственников, я переживаю не за них, а за тебя, за то, что ты пожалеешь о сказанном, почувствуешь себя виноватой и, непременно, расстроишься по этому поводу. Чем раньше вы с Лайной и Магдой уладите свои разногласия, тем меньше вероятность твоего плохого настроения и самочувствия.

— Весьма продуманный ход, — заметила Софи, сдержанно улыбнувшись будущему мужу.

— С вами, ваша светлость, иначе никак, — отвечая на улыбку юной невесты, признался Луис. Его рука по-хозяйски обняла Софию за плечи: в этом жесте было больше дружеского, нежели интимного, однако Софи поспешила выбраться из объятий, впрочем, вполне тактично — под предлогом холода и легких туфель.

27 декабря 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет его светлости Августу рэи'Паильё:

Моё почтение и самые искренние извинения за долгое молчание. Вы, верно, сочли моё поведение лишним жеманством или чем-то в том же роде, но уверяю вас, у меня и мысли не было томить вас ожиданием. Это было бы слишком самоуверенно и категорически нечестно по отношению к вам.

Я совру, если скажу, что всему виной занятость и необходимость устройства помолвки. Надеюсь, истинная причина моего молчания не расстроит вас и не вынудит меня стыдиться. Дело в том, что я просто не могла подобрать слов для ответного письма. Я и сейчас едва справляюсь с этой задачей.

Мне льстит ваше внимание, и я искренне рада нашему случайному знакомству. Люблю неожиданности такого рода. Однако пребываю в растерянности и совсем не нахожу, о чем вам рассказать. О здоровье и семейных делах? Рассказ об этом укладывается в одно слово — прекрасно! О моих планах на весну? Это тоже ненадолго, к тому же довольно скучно. Я не могу похвастаться изысканными манерами или умением говорить ни о чем так, будто говорю о чем-то. Это письмо я пишу из желания сохранить наше знакомство и с целью попросить совета, о чем бы вам хотелось прочесть в следующем моем письме. Ведь я искренне надеюсь, что вам захочется.

Илла София.

29 декабря 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Эльви сэу'Верли

Моё письмо может тебя не застать, ведь, если ты всерьез планируешь быть на приеме в честь моей помолвки, следует выехать в столицу заранее — нынешняя погода не допускает легкомыслия в делах, связанных с путешествиями. Но если так случится, что послание опередит твой отъезд или догонит тебя в пути — я не могу не выразить восхищения твоей стойкостью в условиях столь неприятных и даже тяжелых. Твой брат жив — одно это делает меня счастливой, но то, что он, к тому же, здоров и направляется домой, делает мои чувства не поддающимися описанию. Всё это время, теперь кажущееся одним мучительным мгновением, я пребывала в волнении и не могла думать ни о чем, кроме судьбы твоей семьи.

Я допускаю, что трагедия, с которой довелось столкнуться Даниэлю и тебе, может воспрепятствовать вашей поездке в столицу. Если я права, знай, во мне нет ни обиды, ни досады по этому поводу, лишь сожаление о невозможности лично засвидетельствовать свои чувства, радость за благополучное разрешение ситуации с грозящей вам катастрофой.

Помолвка должна делать меня счастливой, но до сих пор я видела лишь чужие хлопоты и напряженность, коей дом моего отца полон и в другое время. Когда соберешься замуж, постарайся сделать это так быстро, как только допускают приличия. Нет ничего мучительнее ожидания момента, когда ты можешь официально засвидетельствовать собственные надежды всё ещё такие же зыбкие, как и до этого дня.

Платье, тем ни менее, превосходно, хоть и не является свадебным. Сама церемония всё ещё обсуждается, её светлость настаивает на июне, но моя сестра должна родить в конце мая, что может исключить её из числа гостей. Вопрос требует дополнительных обсуждений, от которых я устала ещё на этапе подготовки к помолвке.

При первой же возможности передавай его благородию мои поздравления, ведь он крайне удачно избежал гибели.

С надеждой на скорую встречу твоя подруга Софи.

5 января 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Камалии лау'Герден (доставить в пригородное имение близ Элаузы)

Ты исполнила мои опасения и сбежала из столицы незадолго до оговоренной даты! Не знаю, что движет тобой, но явно не соображения дружбы. Я могу понять твои чувства относительно нашей с Августом переписки, хоть в ней и нет ничего предосудительного — илле написал мне первым, и диалог, успевший произойти между нами, по-настоящему мал и незначителен! Мы не выходили за рамки приличий, более того — его светлость посвящен в мои планы относительно замужества. Ведь город знает о приеме в честь нашей с Луисом помолвки, всё идет в согласии с намерениями моих родителей, а ты не только не желаешь поддержать меня в столь волнительное время, но усугубляешь положение неприятными выходками!

Искренне надеюсь, что ты одумаешься и посетишь столь тщательно организованное мероприятие в честь помолвки твоей лучшей подруги.

Её светлость София рэи'Бри.

5 января 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет его светлости Августу рэи'Паильё (доставить в столичную резиденцию)

Мне льстит ваш интерес к моей судьбе. Я искренне благодарна вам за понимание в отношении моей нерешительности при написании первого письма. Возможно, илле Камалия была недостаточно честна с вами относительно моих истинных чувств, её поступок не заслуживает уважения, но вызван вполне определенными обстоятельствами — вы являетесь человеком, сумевшим вызвать в ней сильную привязанность, что по-настоящему редкое достижение. Мне понятная ваша неуверенность в её искренности, хотя, уверяю, нет оснований не доверять женщине, впервые сумевшей влюбиться, когда предметом её влюбленности являетесь вы сам.

Ревность — единственная причина, способная побудить её святейшество на подобное, как вы выразились, вероломство. Спешу заверить, наши с ней отношения не пострадают от вашей откровенности, ибо мне понятно даже больше, чем я смею вам поведать. Прошу лишь быть снисходительнее к поведению Камалии, коль скоро ваш с ней возможный союз до сих пор был делом решенным.

В действительности я вовсе не ищу вашего внимания теперь, как не искала прежде, мои намерения относительно Луиса из семьи вэн'Дор вполне определены и едва ли подлежат пересмотру. Камалия напрасно ищет в моих мотивах нечто, связанное с вами. Надеюсь, моя позиция в этом деле ясна. Верю, что недоразумение как-нибудь разрешиться, и я увижу вас с её святейшеством на приеме в честь моей помолвки.

Ваш друг София рэи'Бри.

Лайна постаралась на славу: комнаты в столичном доме семейства рэи'Бри произвели впечатление даже на тех, кто не раз бывал в царском Дворце на приемах куда более значимых для государства, нежели объявление о помолвке одной из дочерей его светлости. София стояла наверху парадной лестницы, у самого её края, скрытая от гостей большой лепной вазой, заполненной живыми цветами. Её хрупкая фигурка, заключенная в отборные шелка и нежнейшее кружево, казалась средоточием всего самого светлого и невинного, что только можно допустить к упоминанию относительно живого существа. Волны светлых волос, собранных в причудливую прическу, так настойчиво напоминающие корону, делали Софию чуть более земной, а легкий румянец на мраморной коже добавлял образу той живости, которой так не хватает всякому совершенству.

Девушка ждала своего выхода, тайно разглядывая всё прибывающих и пребывающих гостей. Руфус и Лайна казались не только гостеприимными, но и предельно довольными жизнью хозяевами и родителями. Обычно болезненно бледное и осунувшееся лицо её светлости сияло, сделавшись почти таким же прелестным, как в годы юности. Его светлость мог бы служить идеальным примером гордого отца — статного и влиятельного мужчины, чья дочь нашла, наконец, свое счастье и, пусть не идеальную, но вполне достойную партию. Слегка располневшая Глория под руку с супругом так же выражали гостям глубокую признательность за визит. Старшая из дочерей Руфуса своей прелестью затмевала не только мать и обоих мужчин, но и всех присутствующих дам. В её лице было что-то, что делало её олицетворением высшей добродетели и истиной женственности, как, впрочем, сделало бы таковой всякую миловидную женщину в положении. Алихан рэи'Бри держался чуть в стороне от старших, выражая приветствие короткими кивками, но с одному лишь ему присущим презрительным достоинством. Никто не жаждал его внимания, но никому, так же, не приходило в голову проигнорировать тихого молчаливого юношу, несущего в себе с виду невинную, но, если приглядеться, вполне недетскую силу.

София следила за спинами, лицами и полуоборотами гостей с затаенной тоской. Стоять в укрытии и наблюдать за происходящим было так же томительно и грустно, как смотреть на дверь родительского дома, о котором вспоминаешь с любовью, но в который давно не вхож. Все гости казались девушке чужими, все лица слишком пресными или, напротив, чересчур возбужденными, от платьев светлостей и святейшеств рябило в глазах, мужчины всех возрастов пугали одним лишь своим присутствием. И нигде, нигде не было ни одного человека, способного вызвать хотя бы легкую улыбку или нотку приязни.

О существовании Луиса девушка, кажется, и вовсе забыла, видя в мыслях о нем дополнительную причину для волнений и печали. Только теперь она до конца осознала, как серьезен тот шаг, на который они оба решились. Помолвка не отнимает свободы, но делает всё за ней следующее наполненным особенного смысла. Как они уживутся? Смогут ли принять всё то друг в друге, о чем до сих пор даже не подозревали, о чем просто не успели узнать?

Воздух, казалось, наполнен голосами, запахами, чужими мыслями и намерениями, в нем не осталось места для желаний и надежд самой Софии. И, когда вечер был обречен на неудачу, так толком и не начавшись, её светлость увидела очередных подоспевших гостей: изящная Камалия в поразительно целомудренном наряде рядом с его светлостью Августом, одетым, как на парад. Всё в этой паре говорило о взаимной привязанности и скором её развитии, взгляд холодных синих глаз её святейшества Камалии был непривычно мягок и полон нежности, на которую, по мнению всех без исключения близких к ней людей, эта женщина не могла быть способна в принципе.

Не успела Софи вспыхнуть радостью и благодарностью за визит подруги, явно примирившейся со своим возможным мужем, как вслед за парой в зал вошел его благородие Даниэль сэу'Верли — один, без сопровождения, то есть без друзей и сестры. Но его приметное одиночество было заметно всем, кроме Софии. Она не могла отвести глаз от высокой статной фигуры хладнокровного мужчины, пережившего кораблекрушение, но нашедшего в себе силы посетить публичное мероприятие, состоящее не только из утомительных светских бесед, но и из толков самого разного рода.

София видела, что он прихрамывает, она обратила внимание на неестественный цвет правой части его лица, от неё не укрылась нарочитая сдержанность прически, словно мужчина старался лишить свой внешний вид даже самого незначительного намека на возможное легкомыслие и радушие. Он был собран и мрачен, как палач перед казнью. В его виде не было ничего от обычно тщательно скрываемого любопытства, остались лишь величие и пугающая холодность.

Желая рассмотреть вновь прибывшего, Софи потеряла осмотрительность и вышла за пределы своего укрытия достаточно, чтобы стать приметной. Впрочем, взгляды присутствующих все до единого сосредоточились на госте, и Даниэль был единственным, кто заметил её светлость, замершую на лестнице, легко разглядев девушку за спинами её близких, стоящих у нижних ступеней.

Одно короткое мгновение они молча смотрели друг на друга, толи обмениваясь приветствиями, толи объясняясь в чем-то, потом Даниэль склонился перед старшей из женщин семьи рэи'Бри, заставив Софию спохватиться и вновь спрятаться за вазой.

После случившегося девушка тут же вернулась в свою комнату, где и должна была быть всё это время. Шелка вдруг показались тяжелыми, юбки неповоротливыми, кружево излишним, прическа громоздкой, а идея с помолвкой — самой неразумной из всего, что до сих пор приходили Софии в голову.

В таком состоянии девушку и застал Алихан, в число почетных обязанностей которого входило представление сестры всем собравшимся на приеме гостям.

— Гости ждут твоего появления. Полагаю, твое личное счастье их волнует меньше, чем возможность посплетничать. Но и это их желание мы, как хозяева дома, просто обязаны исполнить.

Софи подарила брату грустную улыбку и послушно поднялась с пуфа, на котором сокрушалась о необратимости происходящего.

— Пыталась отыскать хотя бы одну причину, по которой то, что я делаю — правильно. Не для кого-то, а для меня самой, — призналась илле, зная, что брат и без объяснений видит, в каком она состоянии.

— Мы поощряем иллюзии и оттого так переменчивы в пристрастиях, — Алихан сохранял восхитительное хладнокровие.

— Вынуждена признать, что в каком-то смысле всё так и есть. Ты с самого начала считал всю эту затею с замужеством сомнительной.

— Моё личное мнение имеет значение лишь тогда, когда оно совпадает с твоим собственным представлением о своем счастье. Честно говоря, свадьба и сейчас кажется мне не лучшим поворотом, хотя поддерживать тебя в случайно возникших сомнениях я вовсе не намерен. Ты приняла решение, и Луис не кажется мне человеком, способным причинить вред. Этого вполне достаточно для благополучия, которого я, как брат, искренне тебе желаю.

— Не совсем та ободряющая речь, какой я ожидала, но ты прав, нет нужды придаваться лишним измышлениям, когда решение принято и, хотелось бы верить, не раз обдумано.

— Ты волнуешься, как и любая другая на твоем месте. Девушки чувствительны, и не надо быть специалистом в такого рода вещах, чтобы обнаружить и в тебе, моя милая сестра, нечто женское.

— Что ж, в таком случае, подберем мои шелка и откроем обществу будущую илле вэн'Дор.

— Как скажешь, — покорно согласился Алихан, подавая сестре не по-мужски тонкую ладонь.

Между моментом, когда рука девушки перешла из руки брата в руку будущего мужа, и исчезновением главной героини этого вечера в небольшой беседке, расположенной прямо посреди внутреннего двора, Софии мерещилось всего лишь одно собственное действие. Ей казалось, будто она моргнула и пропустила мимо себя все те любезные слова и лицемерные улыбки, которые переполняли комнаты её родного дома. Она закрыла глаза, идя рука об руку с братом, и открыла их, находясь в мягкой тишине маленького домашнего сада, скрытого от царящей на улице непогоды. София ни на секунду не задумалась о том, как ей удалось сбежать, будучи столь приметной. Не было ни угрызений совести за жениха, брошенного на растерзание его собственным родственникам во главе с младшим братом, ни недовольства собственным поступком — столь типичным в последние несколько лет жизни девушки. Она сбегала всегда и отовсюду, собственная помолвка не стала исключением.

София не сожалела о том, что весь свет стал свидетелем их с Луисом нового положения. Она, кажется, вполне смирилась с мыслью, что станет женой хорошего человека, пусть и не вызывающего в ней никаких чувств, кроме некоторой почти родственной приязни. Единственным, что хоть как-то волновало илле реи'Бри, было только теперь осознанное желание переговорить с его благородием, не важно, о чем именно, лишь бы услышать его голос, убедиться, что он не изменился, и, возможно, вызвать в нем то любопытство, которого она не увидела в его глазах, на мгновение пойманных её взглядом в единственную встречу у лестницы.

— Позволите? — высокая фигура скользнула в беседку, на мгновение закрыв собой и без того слабый свет.

— Конечно, — послушно отозвалась Софи, удивительно скоро определив, кем является неожиданный гость, — Как странно… — после непродолжительного молчания обронила она в тишину.

— Что именно?

— Видеть вас.

— Видеть меня так близко от вашего укрытия?

— Нет, это как раз вполне закономерно. Странно видеть вас на приеме в честь моей помолвки.

— Я получил приглашение.

— И опять вы поняли не совсем то, что я имела ввиду. Я говорю о том, что с вами приключилось, о том, что вы пришли без сопровождения, о том, в каком состоянии вы появились на этом приеме, хотя имели полное право остаться с сестрой, восстановить свое здоровье и уже много после, на свадьбе, передать мне и поздравления, и возможные пожелания, если таковые вообще имеются.

Какое-то время Даниэль молчал, не расслышав замечания или не пожелав озвучить свой ответ.

— Как вы ощущаете себя относительно перемены статуса? — будто забыв о том, что было сказано ранее, поинтересовался Даниэль. В его голосе читалось искреннее внимание, что вызвало у Софии странную убежденность в особой важности заданного вопроса.

— Волнуюсь и не уверена в собственных чувствах к Луису. В голове беспорядок, но и он ничто по сравнению с тем смятением, что я испытываю всякий раз, стоит хотя бы на секунду задуматься о будущем, — Софи была так огорчена и взволнована, что даже не попыталась удивиться собственной откровенности.

— В таком случае, я волнуюсь не меньше вашего, хотя причины моего беспокойства могут показаться ещё прозаичнее, чем упомянутая вами неуверенность в собственных чувствах.

— И что же это? — решившись перевести взгляд с собственных рук на лицо собеседника, уточнила Софи.

— Финансовое положение семьи вашего жениха, чьим следствием и явилось столь скорое сватовство к той, кто ещё недавно полагала его не более чем другом.

— Это серьезное обвинение, — заметила София, чувствуя, как немеют пальцы рук и стынут губы, мешая в полной мере осознавать происходящее.

— А я достаточно серьезный человек, чтобы не заявлять о подобных вещах без веских оснований, — парировал Даниэль. Внешне он оставался собран и удивительно спокоен, хотя вся ситуация и происходящий разговор не были явлением обычным или хотя бы достаточно уместным.

— Что ж, — выдержав короткую паузу, ответила Софи, впрочем, не вполне владея собственным голосом, — Выходит, поправляя финансовое положение своей семьи, Луис решил осчастливить ту, что, по его мнению, наиболее подходит на роль супруги.

— Я не пытаюсь унизить вас или его, и уж тем более не ставлю под сомнение возможность рассматривать вас, как женщину, достойную счастливого замужества, как бы скептично настроен я не был относительно самого ритуала, но чистота намерений вашего жениха вызывает ряд сомнений, которыми я не мог не поделиться.

— Это то, ради чего вы пришли сегодня в мой дом?

— Обстоятельства не позволили явиться раньше, о чем я, признаться, жалею. А сожаление, поверьте, не то чувство, которому в моей жизни уделяется достаточно времени и внимания. Эльви считает вас близкой подругой, да и я, признаться, не вижу причин желать вам чего-то, кроме блага. В моем поступке нет расчета, лишь несвоевременное проявление врожденного благородства, как бы нескромно это ни звучало.

Его благородие вдруг показался Софии таким трогательным и уязвимым, будто в его словах не было угрозы её спокойствию, напротив, казалось, будто речь содержит призыв о помощи.

— Даже если сказанное вами правда, в нашем с Луисом браке есть две заинтересованные стороны, — призналась София, совладав, наконец, с собственными чувствами, — Я поставила условие, которое мой будущий муж обещал выполнить.

— Но, если нет любви, на которой он, вероятно, настаивает, то кто поручится, что будет выполнено поставленное вами условие? — сделавшись по-деловому бесстрастным, уточнил Даниэль, будто признание Софии в собственной корысти оскорбило его чувства.

— Как бы там ни было, я не изменю своего решения.

— И это говорите вы.

— Получается, что всякому упорству есть предел, когда возникает достаточно веских оснований его преодолеть.

— Выходит, брак с Луисом — разумное решение?

— Если речь о моих чувствах, то они, как вы могли понять, здесь совершенно не причем.

— В таком случае, смею заявить, что и я сам вполне способен составить ваше счастье, либо то, как вы понимаете свое душевное состояние в замужестве. К тому же, у меня нет необходимости желать взаимности, ибо моё сердце не обременено никаким сильным чувством, вроде любви.

— И это говорите мне вы… — его же словами отозвалась София, мгновенно преодолев удивление.

— Если брак — всего лишь сделка, то я вполне способен оценить его по достоинству.

— Сделка…

— Именно так. Или, по-вашему, брак по расчету имеет хоть какое-то отношение к святости семейных уз?

— Договор подразумевает интерес обеих сторон. Мне, как я понимаю, вы готовы предоставить выбор жизненного пути, обещанный Луисом, однако поставленный вами под сомнение. Только что потребуется взамен?

София никак не могла сообразить, насколько серьезен происходящий между ними разговор, но была втянута в него, словно в водоворот, не зная и не умея выбраться, не утратив самообладания.

— Разве девушка вашей внешности и достоинств не может сделать счастливым человека моего характера и моих склонностей? — неожиданно холодно отозвался Даниэль.

— Ценность хорошего человека самого по себе в нашей культуре сильно преувеличена, — дрогнувшим голосом заметила Софи, не зная, что и думать касательно последнего весьма двусмысленного заявления, — Спешные выводы сродни предрассудкам, мы с вами не так уж хорошо знакомы, чтобы делать заключения о достоинствах и недостатках друг друга.

— Вам ли говорить о предрассудках?

София вопросительно вскинула брови.

— Считая Камалию лучшей подругой, вы, тем ни менее, бросаете в её сторону весьма недвусмысленные взгляды. Разве подобное отношение нельзя счесть следствием предрассудков?

Илле рэи'Бри замерла в растерянности, не ожидая и не предвидя такой резкой смены предмета обсуждения.

— Я наблюдателен, — заметил Даниэль, — Мне видно больше, чем другим, но не думайте, что сама илле лау'Герден также слепа, как и большинство обычных обывателей. Уверяю, для неё ваше неодобрение также очевидно, как и для меня, и то, что она до сих пор не обнаружила своей осведомленности, делает её привязанность к вам более искренней, чем ваша собственная привязанность к ней. Ваша личность легко угадывается в поступках и это всего лишь один пример.

— Мне нечего ответить, — после непродолжительной паузы призналась Софи. Она была пристыжена, застигнута врасплох прямолинейностью и справедливостью упрека.

— Нет причин для серьезных переживаний, — неожиданно мягко заверил Даниэль, — Достаточно иметь в виду и попытаться пересмотреть собственное отношение к окружающим перед тем, как снова осудить их за что-либо или предположить что-то относительно их самих или их взглядов на вас.

Разговор, получивший благодаря Даниэлю странное направление, мог продолжиться, если бы не одно важное обстоятельство: уединение, достигнутое случайной (или намеренной) встречей в беседке, было нарушено.

— Даниэль, вот ты где! — звонко провозгласила мгновенно узнанная Софией Кам.

Его благородие молчал. Темнота беседки, показавшаяся вдруг непростительной, не давала Софии рассмотреть выражение его лица.

— Мы с её светлостью как раз обсуждали вас, — невозмутимо сообщил Даниэль, нарушая тишину.

— С её светлостью? — растерянно уточнила Камалия, чем заставила Софию вжаться в плетеную стенку укрытия.

— Виновница торжества, если точнее, — добавил Даниэль, выбираясь из беседки к стоящей на дорожке девушке. Софи последовала его примеру, не без заминки приняв поданную его благородием руку.

— София? — не веря своим глазам, спросила Камалия, приближаясь к подруге, — Что всё это значит?!

Даниэль не спешил выпускать дрожащую ладонь девушки из своей руки, не то забыв о том, как это может быть истолковано, не то желая поддержать её светлость хотя бы таким неприличным способом.

— Мы просто беседовали, — стараясь сохранить самообладание, ответила София, понимая, что в её словах нет лжи, лишь некоторая тайна, не до конца понятная даже участникам недавнего разговора.

— Наедине в укромном месте?! Что же это за беседы такие? — Камалия всем своим видом выражала глубочайшее негодование, что вызвало логичное недоумение со стороны Софии, ведь подруга всегда отличалась свободой нрава. С чего бы ей так злиться?

— Ничего непоправимого не произошло. Не могло произойти. Я обручена и…

— В том и дело! Ты обручена! Твой будущий муж ждет в зале, развлекая гостей за вас обоих, а ты в это время принимает ухаживания, если не сказать больше, со стороны постороннего мужчины, к тому же — уже несвободного!

— Несвободного? — Софи почувствовала, как Даниэль выпустил её руку из своей, будто подтверждая прозвучавшее заявление.

— Ещё скажи, что ничего не знала! Сперва ты попыталась украсть у меня жениха, теперь взялась за любовника. Для чего тебе муж?! При таких талантах и амбициях!

София стояла, словно громом пораженная. Его благородие взял Камалию за руки и пытался что-то втолковать, он вел себя, как мужчина, не раз державший Камалию значительно ближе к себе, чем того допускают приличия.

Её светлость видела один единственный выход из положения: она умело подобрала пышные юбки и бросилась прочь.

«Как такое возможно?! — думала Софи, — Предложил стать его женой, зная о моей помолвке и имея в любовницах мою ближайшую подругу!» Слезы обиды и разочарования нещадно жгли в изнеможении прикрытые глаза. Девушку пугала та боль, которую причиняла одна только мысль о случившемся. С другой стороны, разве Даниэль обещал ей союз любящих сердец? Он предложил сделку, речь шла вовсе не о чувствах… Да и было ли это предположение настоящим, не глупой шуткой? Почему же тогда так горько? Почему сбивается дыхание, и жжение разливается в легких, подобно ртути? Ведь, сделав её своей женой, он, возможно, даже не… София покраснела, смутившись собственных мыслей. Даниэль и Камалия, Камалия и Август, Август и Софи… Луис, София и Даниэль. Какой причудливый узор.

 

Глава шестая: Брак

Луис вэн'Дор шлет привет Софии рэи'Бри

…Мой мнимый корыстный интерес всего лишь предлог для расторжения помолвки, в чем я полностью убежден. Истиной причиной подобного исхода является ваша неприкрытая сердечная склонность, обращенная на нечистого на руку илле, замеченного, к тому же, в разрушающих репутацию связях. Человек, способный обесчестить дочь его святейшества Кристиана твою подругу Камалию лау'Герден не достоин высшего общества расположения девушек, подобных вам. Сейчас меня не столько заботят собственные сердечные раны, сколько опасность, которой подвергнется всякая, кто сочтет его благородие достаточно привлекательным не только для замужества, но и просто для беседы…

София рэи'Бри шлет ответный привет

…Ваше суждение поверхностно и не имеет никакого отношения к расторжению нашей с вами помолвки. Основания для этого союза не были достаточными, и лишь неожиданность вашего предложения и моё внезапное легкомыслие объясняют то, что он почти состоялся. За мной не остается ни обиды, ни каких-то других притязаний относительно вас, но и к себе прошу такого же точно отношения. Взаимного уважения, которого лично я не утратила, даже несмотря на противоречивость ситуации, должно хватить на поддержание приятельских отношений в рамках высшего света, но на большее — то есть на дружбу — я бы на вашем месте не рассчитывала.

10 марта 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Труд и напряжение тела — будь то ходьба, бег или скачки — изгоняют из души тоску, так же, как дождь смывает следы копыт с каменных дорог и краску с лиц актеров. Я счастлива. Мне нравится в доме на Шемне, здесь меня окружают приятные люди, интересные книги, чистокровные жеребцы (здесь замечательная конюшня) и породистые псы. Но рассказать о новой жизни я ещё успею, для начала хочу поведать тебе о том, что всё ещё связывает меня с прежней.

Так бывает — пока человек рядом, ты не испытываешь сложностей с выбором темы для беседы. В разговорах порой и вовсе нет никакой нужды. Но вот вы расстаетесь, и всякая попытка начать письмо заканчивается неудачей. Собственная беспомощность в подобной ситуации угнетает, и гибель общения кажется неизбежной. Так случилось со мной и илле рэи'Паильё. Он написал мне письмо, и я уже который день пытаюсь найти слова. Я обязана вознаградить его за оказанное мне внимание, за то понимание, с которым он отнесся к произошедшему на приеме в доме Руфуса и после. Хотя бы из соображений банальной любезности. Но я пребываю в растерянности. Это, пожалуй, единственное обстоятельство, способное нарушить моё счастье.

Я ничего не знаю о Кам (она мне не пишет), но меня это не трогает. Просто не могу печалиться! Это удивительное состояние некоторой отрешенности от всего обычного, будто лишаешься привычной чувствительности. Меня почти ничто не задевает. В моей душе навеки поселились красоты здешних мест, доброта и приятная непредсказуемость моих соседей, пешие прогулки и выезды верхом. Я и помыслить не могла, что этот мир придется мне так по душе. Знала, что будет лучше, но не знала, что так хорошо. Я ещё не нашла друзей, но уже обзавелась многочисленными знакомыми. Совсем скоро начнется настоящая загородная жизнь — с нетерпением жду этого момента!

Столичные новости до этих мест доходят редко и не все, теперь подобное положение дел вызывает радость, ведь те из местных, кто знает о расторжении моей помолвки, не спешат обсуждать скандальную новость, отчасти щадя мои чувства, отчасти, будучи не до конца уверены в том, что ложь, а что правда.

Возможно, ты права, и я снова обманулась — на этот раз, уверив себя в исправлении собственного душевного здоровья. Надеюсь, моё нынешнее умиротворение позволит разбитому сердцу действительно срастись. Глупо отрицать мой не перестающий интерес к судьбе Даниэля, коль скоро я поняла природу собственных чувств к этому человеку. Буду благодарна за любое известие.

С Руфусом, между тем, всё ещё хуже, чем прежде. После расторжения помолвки и моего добровольного удаления, отец делает вид, что у него всего лишь двое детей — ты и Алихан. Но это пустяки, всё образуется, ведь я и без состоявшегося замужества достаточно далека от идеи вернуться к исполнению заветной мечты о поступлении в Школу Права. Разве это не то, чего он добивался?

Как вы и как твой муж? Передавай ему сердечный привет.

Жду ответа. Твоя София.

12 марта 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет илле Эльви сэу'Верли

Меня пугают слухи, хотя они пока ещё не новости, и я искренне надеюсь, что никогда таковыми не станут. Что думает твой брат? Уверена, он не сможет бездействовать. Илле Даниэль не оставит тебя без своей поддержки и опеки. Он влиятельный человек — второе лицо в Царском Военном Совете [29] . У него большие связи. Не мне тебе об этом рассказывать. И я со своей стороны сделаю всё возможное, конечно, мои личные знакомства мало, что решают, ибо они совсем не в тех кругах, но и это лучше, чем сидеть, сложа руки.

К вопросу о твоей сердечной привязанности, а точнее — о любви. Я много думала об этом, благо теперь у меня есть время на продолжительный досуг. Думала и пришла к выводу, что любовь — это благо, даже в твоей ситуации. Ты хотя бы можешь с уверенностью сказать, что испытала и пережила. Когда это чувство снова тебя найдет, ты сможешь его узнать, не пройти мимо, не растеряться. Я верю, что ты обязательно снова полюбишь, но в более подходящий момент и более подходящего человека. Это бесценный опыт, отсутствие которого — взгляни на меня — приводит ко всякого рода замешательствам и скандальным помолвкам.

На Шемне мне нравится. Всё так, как я мечтала, и даже лучше. Я почти привыкла к новому ритму. К моим обычным чувствам прибавилось волнение — вдруг я не создана для того, что чувствую своим? Конечно, я всегда могу уехать, но не хотелось бы, ведь столько всего предпринято. Жаль, что мы далеко друг от друга. Надеюсь, моё добровольное отлучение от светской жизни не продлится слишком долго.

Береги себя и удачи в новом учебном году. Искренне верю в то, что с опекунством всё уладится. Твоя подруга София.

24 марта 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

Я рада, что у вас всё благополучно. Мне интересно — насколько велик живот? О том, что творится дома, я знаю только из твоих писем. Алихан мне не пишет, её светлость мама тоже, про отца и говорить не приходится.

Что его святейшество Антти думает по поводу нового закона о сиротах? Ты знаешь, что эта ситуация особенно трогает меня ввиду дружбы с Эльви. По этому закону её брата могут лишить права опеки над ней вплоть до её совершеннолетия. За пять лет может случиться немало того, чего категорически не должно произойти.

Ты снова говоришь о Даниэле. В этом нет ничего плохого, но ты пугаешь меня слухами, а я этого страшно не люблю. Понимаю, тебя заботит моя к нему симпатия, особенно в свете не состоявшегося замужества, но спешу заверить — нашей семье и её доброму имени ничто не угрожает. Ты не раз давала понять, что считаешь, будто я недооцениваю силу собственного чувства. Готова согласиться, что тебе виднее, но только в том случае, если ты перестанешь рассказывать все те ужасные вещи, что обсуждают между собой придворные илле. Я не доверяю слухам, предпочитая складывать собственное представление о людях, хотя, конечно, слухи далеко не всегда лживы. В них зачастую есть определенная доля правды. Зачастую, но не теперь. Я отчего-то искренне в это верю, каких бы странных подробностей ни имела при себе.

Рассчитываю на ваш приезд в начале следующего месяца.

Скучаю и жду ответа, твоя Софи.

26 марта 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет его светлости Августу рэи'Паильё

Ваше внимание и ваша поддержка неоценимы. Я признательна за чуткость, проявленную вами во всем, что касается меня и моего нынешнего положения. Возвращение в свет — дело времени, я и сама прекрасно понимаю, что в пожизненном изгнании нет ни прока, ни действительной необходимости. Разговоры утихнут, уже утихают, и я вновь смогу радоваться обществу близких мне людей, вашему в том числе.

Спешу заверить, что нет никакой нужды приезжать, я всё ещё недостаточно защищена от пересудов, к тому же моё настроение требует уединения, слишком много событий, слишком много принятых и отмененных решений.

Надеюсь, у меня есть право быть достаточно откровенной, чтобы признаться в неготовности составить новый союз, на что вы, должно быть, рассчитываете, и усложнить наши с вами простые и понятные отношения. Не поймите меня неправильно, вы прекрасная кандидатура в мужья, но моя история на данный момент жизни далека от совершенства и замужество — последнее, о чем бы мне хотелось думать. Более того, так вышло, что моё сердце оказалось несвободно, поверьте, больше всего во всей этой ситуации удивлена я сама. Ничто не предвещало такого неожиданного поворота, но вот, всё случилось, признание может показаться неуместным, хотя мы с вами прекрасно понимаем, чем чреваты тайны, когда речь идет о планах изменить свою жизнь.

Каковы ваши личные успехи в политике и, как много вершин вы достигли со времени последнего письма?

Верю в вас и искренне благодарна за поддержание нашей дружбы.

София.

6 апреля 1508 год со дня изгнания Лауры

Даниэль сэу'Верли шлет привет её светлости Софии рэи'Бри

Письмо следует начать с главного: прошу вас, София, принять от меня предложение руки и сердца, а так же прошу простить за то недоразумение, которым завершилась наша последняя встреча.

Признаюсь честно, мой отец не одобрил бы этот брак. Будучи дважды женат и оба раза по большой любви, покойный Альберт сэу'Верли не поддержал бы сомнительную идею сына. Брак по расчету? Не допустимо! Хотя вы сами, София, смогли бы покорить старика. Тем же, чем, собственно, привлекли меня — честностью, обаянием и упорством. Внешне вы полная противоположность женщин в моем вкусе, прежде я довольно пренебрежительно относился к блондинкам, считая их слишком легковесными, а теперь не нахожу ничего лучше женитьбы на одной из самых ярких светловолосых илле высшего света. В общем-то, выбор не вызывает сомнений — высокородная, умная и образованная, способная, к тому же, найти общий язык с моей сестрой, крайне избирательной в связях. Единственное, что омрачает перспективы нашего с вами брака, это Камалия с её склонностью к скандалам. Я пойму ваше нежелание связывать свою жизнь с человеком, чьи дела — личные и общественные — могут бросить тень на вашу репутацию и подорвать влияние вашей семьи. Камалия ревнива и, узнав о матримониальных планах своего давнего любовника, записанного чуть ли ни в вечные покровители, не постесняется испортить жизнь даже так называемой лучшей подруге. Ваше несчастье — последнее из того, чего бы я желал добиться, не знаю, как заслужить ваше доверие и уж тем более не представляю, что следует сделать, чтобы получить ваше согласие на наш брак, ведь первая попытка сделать вам предложение обернулась фарсом — некрасивым и оскорбительным для всех участников этого действа.

Не скрою, я бываю склонен к авантюрам, и после женитьбы моя жизнь едва ли сильно переменится — во всяком случае, в этом смысле. Вы знакомы с моей службой, с тем, что и впоследствии будет отнимать немало моего времени, но это вам скорее на руку, ведь единственное, что вы можете искать в союзе со мной — это свобода, в том числе от вашего покорного слуги.

Приношу извинения за то, что вынужден сообщать о своем решении и о своих намерениях таким странным образом, но время уходит, а ваша благосклонность, несмотря на добровольное изгнание, всё ещё самая желанная награда для столичных холостяков. Нет нужды приводить примеры, вы, должно быть, и сами знаете о чувствах, питаемых к вам одним из наших общих знакомых.

Сейчас я нахожусь вдали от дома, в дороге на пути в нашу столицу, сказать ещё точнее не позволяет государственная тайна, и пока что не имею возможности лично засвидетельствовать своё расположение. Мне остается надеяться, что письмо не оскорбит ваших чувств, напротив, возымеет желаемый эффект.

Искренне ваш, Даниэль.

София намеренно держалась подальше от светских новостей и тех порядков, что были присущи ей во время жизни в столице. Никем незамеченная в простом домашнем платье она могла сколь угодно долго бродить по старому дому, по комнатам и коридорам затянутым густым полумраком и чадом множества свечей.

Апрель выдался прохладным и мрачным, солнце пряталось за облаками, словно обидевшись на весь мир, так что прогулки стали редким и сомнительным удовольствием. Вот и этим вечером София предпочла остаться под крышей дома в обществе старшей сестры, прибывшей буквально накануне. Заметно располневшая Глория переменилась не только внешне, но и в повадках, она всё больше напоминала молодых светских кумушек, от разговоров с которыми Софию всегда неминуемо клонило в сон.

Девушка только что дала Глории прочесть письмо Даниэля, успевшее истрепаться от многократного прочтения. Показав письмо сестре, София выпустила его из рук впервые за последние несколько дней. Девушке казалось, что оно способно рассыпаться или раствориться, стоит ей перестать его видеть или ощущать за отворотом платья или под подушкой.

— Что ж, выражение твоего лица говорит о волнении, с которым ты ждешь моего мнения, — с улыбкой заметила Глория, сворачивая и возвращая письмо владелице.

— И что же ты думаешь?

— Это неважно.

— Как же неважно?!

— Ты всё решила, это легко прочесть по твоим глазам. К тому же ты не скрываешь, что неравнодушна к этому мужчине. Правда, его мотивы… Ты же понимаешь, по какой причине он сделал это предложение? Расчет он не скрывает, хоть и не вдается в подробности.

— Его благородие даже не подозревает, что мне известно о законе, который готовят лау. О том, что отнимет у холостых опекунов право распоряжаться жизнью своих подопечных. У него сестра, она нуждается в участии и заботе, на которые способен только по-настоящему близкий ей человек. Уверена, ему и в голову не придет, что я знаю о связи его предложения с этой пока ещё нереализованной угрозой церковников.

— Считая тебя непосвященной, он лишний раз доказывает, что совсем не знает будущую жену.

— Не знает и не любит, — согласилась Софи, подтверждая свои слова легким кивком: высокая прическа качнулась вслед за коротким жестом, — Но для меня этот брак — брак по любви, хоть и расчета в нем немало. Его благородие обещает мне свободу, и я склонна верить его слову. К тому же, я помогаю Эльви, а она, как ты знаешь, любима мной не меньше, чем её брат, пусть и совсем по-иному…

— Первая любовь — проходящее чувство, что, если брак с безразличным к тебе человеком не принесет ни покоя, ни счастья?

— Он уважает мои желания.

— Вся эта затея кажется мне ещё более сомнительной, чем брак с Луисом.

— Мне грустно, но со временем его благородие сможет, если не полюбить, то привязаться ко мне.

— А ты не сумела бы привязаться к Луису?

— Лучше жить с тем, кого любишь, даже если это чувство не взаимно, чем пойти под венец с тем, кто безразличен.

— Но, что мешает дождаться того, кто сможет ответить на твои чувства, не бросаясь то в объятия к Луису, то на шею к Даниэлю?

— Время и… кто поручится, что тот другой даст мне всё, чего я хочу? Разрешение учиться праву и распоряжаться своей жизнью так, как сочту нужным…

— Тебя может постичь разочарование. Его благородие может оказаться не так сговорчив, каким кажется теперь. Вспомни Луиса, разве неудачная помолвка уже забыта?

— И снова — я не сомневаюсь в нем не потому, что люблю, а потому, что вижу, как трепетно он относится к своей сестре, как много готов совершить ради неё. В самом деле, он выбрал в жены меня во многом, если не в первую очередь, за то, что моё общество приятно Эльви. И осознание, что он дает ей только самое лучшее, греет меня сильнее любых признаний. Раз выбор его пал на меня, то я действительно достойна того, чтобы быть рядом. Что до Луиса, то в его намерениях, конечно, был похожий расчет — стремление позаботиться о семье, но деньги… деньги это не право заботиться, это всё-таки иное. К тому же, я его не любила.

— После той легкости, с которой ты забыла Луиса, в тебе становится так же сложно заподозрить какое-то чувство, как и в его благородии.

— Я приняла решение, которое изменит мою жизнь к лучшему, нет нужды мучить себя и тебя пустыми сомнениями. Мои поступки лучшее доказательство истинности чувств. Да, в нем нет любви ко мне, но он бесконечно любит сестру, и ради его права и дальше заботиться о её благополучии я готова ответить согласием на предложение стать его женой.

— Жаль, что он женится по одной лишь только необходимости. Я бы хотела считать вас прекрасной парой.

— Ошибка, совершенная с Луисом, многому меня научила. Возможно, я пренебрегаю массой доводов и аргументов, направленных против брака с Даниэлем, но одно я знаю точно: первая помолвка была продиктована мотивами, далекими от тех, что гарантируют счастье, с Даниэлем всё иначе. Даже не сдержав обещание, он не доставит мне истинного несчастья, ведь в нем самом заключено то, что приносит мне радость.

— Когда я выходила замуж, мной, как и тобой теперь, двигала душевная склонность. Я счастлива в браке, хотя мой муж женился на мне по расчету. Поразительно, но и он, кажется, по-настоящему счастлив и даже влюблен. Мой опыт говорит в пользу твоей затеи, но сестринские чувства и осознание риска, что твои надежды не оправдаются, не дают мне согласиться с тобой так легко, как хотелось бы. А ещё мне не нравится, в какой форме сделано предложение. Луис, как бы ни сложились ваши отношения, поступил благородно, спросив разрешения у нашего отца и предложив себя при личной встрече, очень романтично к тому же.

— Луис не занят на государственной службе, он вообще не занимался ничем, кроме поиска достойной жены, — раздраженно бросила Софи, не желая заочно обидеть Луиса, но и не умея сдержаться в ответ на кажущийся несправедливым упрек в сторону Даниэля.

— Тебе виднее, — примиряюще отозвалась Глория, — Но я бы на твоем месте не спешила давать ответ. Да, и как это сделать? Тоже письмом?

— Мне сложно описать собственные чувства, — усаживаясь рядом с сестрой, призналась София, — Я то уверена в своем решении, то ищу причины отвергнуть предложение.

— Разве их недостаточно? Одна только история с Камалией чего стоит. Не могу утверждать, что Даниэль её совратил или что-то в этом роде, Кам и без того вполне эксцентричная особа, но как это скажется на твоей репутации? Не думаю, что она предаст гласности свой роман лишь бы насолить тебе, но и исключать такую возможность всё-таки не стоит.

— Мне нечего сказать на этот счет. Она увидела во мне соперницу там, где я на тот момент даже не мыслила таковой являться. Сейчас я понимаю её основания, Август ведет себя вполне определенным образом, подразумевая серьезный интерес, а Даниэль и вовсе сделал мне предложение, но тогда…

— Ты многое принимала в ней ради вашей дружбы, и я не сочту тебя плохим человеком, если ты откажешься от Камалии в угоду собственному разумению и жизненным планам, — призналась Глория, — Но ни она, ни ваши нынешние отношения не должны влиять на твое решение касательно брака с Даниэлем. Всё происходит очень быстро. Ты не собиралась замуж, а потом вдруг неудачная помолвка, предложение руки и сердца от Даниэля и ухаживания Августа, которые ты не принимаешь, но и отвергать не спешишь. Ты запуталась, и спешка делу не поможет. Один раз мы уже наблюдали, чем заканчиваются подобные повороты судьбы.

— Мне так отчаянно хочется быть с Даниэлем, я так дорожу тем, что осознала собственные чувства, что нет ничего, чему бы я ни нашла оправдание, если речь о его благородии. Мы обсуждаем с тобой мою жизнь, моё будущее, а я вижу не свободу, которую обещает этот брак, и не риск, связанный с этим обещанием, а возможность зваться его женой, быть его женой, любить его и добиваться взаимности. И это всё к тому же ужасно пугает. Я уже сейчас боюсь потерять то, чего могу никогда не обрести.

— В таком случае, — Глория погладила сестру по щеке и улыбнулась, не скрывая нежности, — Ничто не убедит тебя отказаться от этой затеи. Пусть она и неожиданна. Кто бы мог подумать, ты грезишь о браке.

— Я мечтаю о мужчине и о том, что должно связать нас перед людьми, о возможности сделать нас с Даниэлем не просто супругами, но настоящей семьей.

— Следует обдумать ответ, — заключила Глория, желая поддержать сестру и не видя тому ни одного препятствия, коль скоро девушка влюбилась и не планирует отказываться от собственных чувств, — Ответ и то, каким образом ты дашь знать о своем согласии или отказе.

— Чтобы увидеть его, мне следует вернуться в столицу, но я, как мне кажется, не готова…

— И времени на раздумья не так уж много, — добавила Глория, понимая, что ситуация с Эльви требует каких-то действий, — Если ваш брак для его благородия — способ решить вопрос с опекунством, а ты считаешь единственно правильным объясниться с ним лично, стоит завтра же ехать в Элаузу.

— Не знаю…

— Может, я слишком тороплюсь и противоречу собственным словам об осторожности, но письмо идет примерно столько же, сколько хороший экипаж. Я останусь здесь и прослежу за домом, хотя при наличии управляющего и это без надобности.

— Ехать в столицу ради мужчины это…

— А кто, кроме нас, знает истинную причину твоего возвращения? Родители удивятся, но и только. Все остальные предположат что-то свое, до чего нам с тобой никакого дела нет и быть не может. Если намерения Даниэля в действительности такие, как указано в письме, он отыщет повод навестить тебя и прояснить всё, что есть или может быть между вами.

— Разве, не получив ответа письмом, он не сочтет, что его послание не дошло?

— Не глупи. Внезапность твоего возвращения сложно истолковать иначе, как попытку дать ответ единственным доступным способом. И даже если он окажется настолько недальновиден, как ты боишься, твое появление в столице — прекрасный повод повторить сделанное предложение. К тому же, из письма не ясно, когда именно Даниэль окажется в Элаузе, не понятно также и то, где именно он находится. Странно, что мы обе не подумали об этом сразу. По какому адресу давать ответ?

— Ты права.

— Будем считать, что ты рассеянна от любви, а я из-за беременности, что тоже в некотором смысле последствие романтических чувств, — Глория усмехнулась, — Отправляйся в столицу и жди его возвращения или же визита, если он к тому моменту уже вернется.

— Сейчас же велю готовить экипаж, — взволнованно заключила Софи, без особого изящества вскакивая с дивана.

15 апреля 1508 год со дня изгнания Лауры

София рэи'Бри шлет привет Глории лау'Саур, урожденной рэи'Бри

До сих пор странно осознавать, что именно ты вдохновила меня пойти на эту странную авантюру с поездкой в столицу. Добралась я без приключений и даже с удовольствием, поездка оказалась необременительной и приятной, несмотря на волнение, чего нельзя сказать о приеме, оказанном мне в доме отца. Впрочем, прием — это преувеличение, меня не просто не ждали, меня не пожелали видеть, и вот уже второй день я являюсь гостьей в собственном доме, притом гостьей нежеланной. Один лишь Алихан хоть как-то пытается проявлять участие. Учитывая требовательность отца, нашему брату приходится нелегко, выступая в некотором смысле против воли родителя. Алихан огорчен и раздосадован, но не видит способа воссоединить нашу семью. Во всяком случае, сейчас.

Теперь о тех делах, которые привели меня в гнездо недоброжелателей. Его благородия нет в столице, но исходя из того, что болтают в городе, его приезда ждут со дня на день. Даниэль отбывал с какой-то особенной миссией, деталей которой не знают, но о самом её существовании говорят даже без сведений о подробностях. Есть и ещё одна важная новость, которая и радует, и печалит одновременно. Даниэля включили в число тех, кого действие закона о сиротах благоразумно обойдет стороной. Всё дело в особенностях его службы, в том, кому и какие одолжения он делает, находясь в должности, обозначенной, как одна из важнейших для безопасности страны. Радует то, что Эльви не лишится его опеки, печалит то, что я, возможно, никогда не стану сэу'Верли, ведь надобность в том отпала, а официального предложение не было, следовательно, не было вообще никакого предложения. Думаю, выехать обратно в заточение в ближайшую неделю, чтобы не срываться с места так скоро после приезда и не вызвать ещё больших толков. К тому же, Август настойчиво ищет встречи, что сейчас, как ты понимаешь, последнее, чего бы мне хотелось.

Говорить о чувствах не нахожу уместным, ты вполне способна представить, каково мне.

Твоя сестра София.

В столице погода стояла теплая, ветер, если и был, то совсем не ощущался из-за плотного строя роскошных особняков, не дающих ему разгуляться. Полуденное солнце слепило глаза, заставляя аристократов прикрываться от него небольшими кружевными зонтиками, достаточно изящными для того, чтобы служить прелестным и вполне уместным аксессуаром в любой, даже не солнечный, день.

София шла под руку с его светлостью Августом, их пару сопровождал молчаливый и намеренно погруженный в себя Алихан. Волосы Софии были тщательно спрятаны под высокую шляпку, а лицо закрыто легкой белой вуалью, делавшей её личность очевидной лишь благодаря идущему неподалеку младшему брату.

Ей вполне нравилась прогулка, хотя вразумительного диалога не получалось. Август рассказывал о новых приобретениях для конюшни, вскользь упоминал особо пикантные светские новости и дела общих знакомых, полагая, что юная рэи'Бри так долго была в отдалении, что не знает и части самых интересных поворотов чужих судеб. София не спешила отвечать, ограничиваясь кивками и невнятными возгласами. Она не смогла отказаться от визита его светлости из соображения приличий и теперь немного жалела, что не сказалась больной.

Алихан проявил удивительную чуткость и вызвался сопровождать, за что Софи была ему искренне признательна. Теперь прогулки в обществе мужчин казались ей слишком опасной затеей, история с Луисом до сих пор беспокоила некоторых знатных горожан, и это несмотря на то, что сам Луис печалился недолго — поспешил обручиться с другой илле и, как говорят, вполне удачно относительно денег и чувств.

— Давно ли вы видели её святейшество Камалию? Одно время я не мог отделаться от её общества, а теперь вынужден признать, что немного скучаю, — как бы невзначай заметил Август, чем заставил Софию вздрогнуть.

— Мне казалось, вы знаете о нашей с ней размолвке, — осторожно призналась Софи.

— Женские ссоры из-за мужчин никогда не виделись мне серьезной причиной порывать отношения, — легкомысленно бросил Август.

— Вы немного понимаете в женской дружбе, — грубее, чем хотела, отозвалась София, впрочем, не торопясь смягчить ситуацию каким-нибудь безобидным пояснением к своим словам.

— Как и любой человек, включая самих женщин, — невозмутимо заявил Август, — При случае передавайте её святейшеству сердечный привет.

— Непременно, — не желая вступать в спор на тему их с Камалией ссоры, заверила Софи.

— В этом месяце состоится незначительный для всего общества в целом, но от того не менее важный лично для меня, юбилей службы. В честь этого события организован званый вечер только для самых близких друзей. Если у вас нет других планов или эти планы можно отменить, я бы с удовольствием посетил данное мероприятие в вашем обществе, — признался Август, будучи сама любезность.

— Боюсь, к тому времени меня уже не будет в столице. В ближайшие несколько дней я планирую отбыть обратно к сестре, ей требуется уход и внимание, — стараясь скрыть облегчение из-за существования повода для отказа, сообщила Софи с показной печалью в голосе. Август не заслужил невнимания, хоть и не рассматривался девушкой как мужчина, чьи ухаживания доставляют удовольствие.

— Жаль, — вполне искренне отозвался Август, — Позволите и дальше писать вам письма? Я, опять же с вашего разрешения, хотел бы как-нибудь навестить вас и вашу сестру.

— Пока я ничего не могу сказать по поводу визита, но переписка мне приятна, и я ничуть не против продолжить возникшую традицию, — стараясь не показать чувств, которых нет, ответила София. Ей не хотелось терять внимание человека, отнесшегося с пониманием к ситуации с помолвкой, но и напрасной надежды давать не было ни желания, ни намерений.

— Я предупреждаю, что буду настойчив.

— До сих пор ваша настойчивость не делала меня несчастной.

Алихан молча созерцал окрестности, делая вид, что любуется обустройством столицы. София постаралась свести разговор с его светлостью к ничего не значащим репликам о погоде и красотах имения на Шемне, куда девушке предстояло отправиться.

— Надеюсь, новая наша встреча состоится ещё до вашего отъезда, — проводив девушку до дома Магды, признался Август.

— Будем верить в лучшее, — уклончиво ответила Софи.

Распрощавшись, его светлость легко запрыгнул в открытый экипаж и вскоре скрылся за поворотом.

— Мы же здесь не для того, чтобы навестить тетушку? — не скрывая издевки, поинтересовался Алихан.

София взяла брата под руку, и они направились вниз по улице, миновав дом, у которого их оставил Август.

— Путь сюда был в разы короче обратной дороги к дому, — заметила Софи.

— Если тебе настолько неприятно общество его светлости, проще просто избегать личных встреч, кроме столкновений в обществе.

— Очень странно, но в последнее время я с трудом отказываю людям в своем внимании.

— Печальные последствия долгого уединения. Ты уверена, что следует вернуться?

— У меня нет ни сил, ни желания перечислять все обстоятельства, но да, я вполне уверена в правильности отъезда.

— Со временем родители успокоятся.

— Дело не в них, к тому же мама уже сейчас проявляет ко мне участие. Ты же знаешь, как сильно она подвержена влиянию отца… Но всё это мелочи.

— Разве? — Алихана искренне удивило спокойствие сестры.

— От того, что они не принимают меня и не одобряют некоторые мои действия, дочерняя любовь не становится меньше. Пока они здоровы — я счастлива. Беседы по душам вовсе не обязательны.

— В твое безразличие верится с трудом, но допустим. Тогда отъезд становится ещё менее понятным поступком.

— Не забивай голову моими проблемами.

— Как скажешь, — Алихан улыбнулся и одобряюще похлопал сестру по руке, лежащей на его локте, — Но если захочешь поговорить, я в твоем распоряжении.

Остаток пути брат с сестрой прошли молча.

Оказавшись в своей комнате, Софи с сожалением поняла, что чувства к Даниэлю и та горечь, что возникла вслед за известием о разрешении его дел с опекунством, не только никуда не делись, но усилились и окрепли, словно напитавшись её печалью. Счастье казалось таким близким, таким простым, а стечение обстоятельств таким удачным, что теперь, столкнувшись с разочарованием, София ощущала не только потерю, но и острое чувство вины. Ведь в глубине души она злилась на то, какое решение приняли относительно Эльви, словно девочка была лично повинна в несчастье её светлости рэи'Бри.

Грустные размышления Софии прервал стук в дверь.

— Кто там?

— Ваша светлость, внизу в гостиной ждет посетитель, — сообщил прислужник, протягивая девушке карточку с именем визитера.

Спускаясь по ступеням лестницы, Софи пыталась убедить себя, что приход Даниэля — всего лишь визит вежливости, ведь такой мужчина, как он, не может просто забыть о своем предложении, он обязан явиться с объяснениями или как-то иначе выразить свое сожаление и указать на перемены, случившиеся в его планах, даже если о существовании обязательств знали только двое. Но, как девушка не старалась, её не покидала мысль о том, что он, возможно, пришел подтвердить свое предложение и попросить её руки. Сердце стучало так громко, что его стук, казалось, заглушает все прочие звуки и слышен по всему дому.

— Ваша светлость, — Даниэль церемонно поклонился, выражая отчужденное почтение. Внешний вид мужчины не был безупречен и свидетельствовал о долгой и, по всей видимости, изнурительной поездке.

— Ваше благородие, — Софи замерла у двери в гостиную. Она успела снять шляпку и вуаль, но не распустила волосы. Высокая прическа в форме короны придавала ей слегка высокомерный вид, особенно в сочетании с непроницаемым выражением лица. Она заметила, что Даниэль выглядит немного потрепанным и одет в дорожный плащ, не пригодный для официальных визитов.

— Что привело вас в этот дом? — пытаясь скрыть волнение, спросила София, — Вы, кажется, только прибыли в город или совершали дальнюю прогулку, и, верно, устали. Хотите чаю?

— Вы получили моё письмо? — не тратя времени на поддержание светской беседы, спросил Даниэль. Он казался бледнее обычного, точнее, бледнее того Даниэля, образ которого София держала в своем воображении.

— Да, — коротко ответила девушка, не желая врать, и не зная, какими ещё словами можно сообщить правду.

— В таком случае, вам известно, в чем причина моего визита.

— А вы, в таком случае, прекрасно понимаете, что именно ваше письмо привело меня в столицу, — неожиданно откровенно призналась София.

Его благородие коротко кивнул. Её светлость заметила, как из его лица уходит напряжение, и исчезают последние следы беспокойства. Даниэль сделал несколько уверенных шагов в сторону Софи и рассеянно улыбнулся.

— Мне многое предстоит сказать, — начал мужчина, вмиг растеряв почти всю присущую ему величавость, — От вас я прошу внимания и снисхождения. Подобных разговоров, уверяю, в моей жизни прежде не случалось.

Софи почувствовала, как щеки заливает румянец волнения и внезапной робости, вызванной присутствием Даниэля.

— Письмо пришлось переписывать не один десяток раз, я боялся спугнуть вас указанием истиной причины, побудившей меня на этот брак, ведь я и сам далеко не сразу сумел понять и принять свои чувства. Предложить вам то, что вы хотели, казалось единственно верным решением, как бы сильно я ни желал взаимности. Не называя своей выгоды, я справедливо полагал, что моё положение в связи с законом о сиротах всем давно известно, и вы легко сделаете нужный мне вывод. А потом случилось то, на что я надеялся, но чего не ожидал: правительство пошло навстречу. Это сделало меня и счастливым, и несчастным одновременно, ведь причина, способная убедить вас, что у меня имеется корыстный интерес, исчезла. Шансы на успех и так были невелики, а теперь и вовсе свелись к нулю… Я бывал не чист на руку, но никогда не предавал свою страну и своих близких. Если вы, София, готовы принять меня таким, каков я есть, то и я сделаю всё для вашего комфорта и счастья, буду верен вам, как своей жене, и влюблен в вас, как в женщину и друга.

Софи всем телом ощущала разделяющее их расстояние, но, казалось, ни она, ни Даниэль, никак не могут решиться сделать хотя бы один шаг навстречу.

— Я готова стать вашей женой, но в одном вы никогда не достигните успеха, — Софи вплотную подошла к стоящему напротив мужчине, — Вам не удастся добиться от меня взаимности, — её светлость улыбнулась в ответ на растерянность, отразившуюся на лице Даниэля, — Ведь ваше чувство уже взаимно.

 

Легенда о Лауре

Лаура была рождена на Небесах самой собой из собственной силы. Когда она совсем окрепла, из её силы родились её сестры: Брилла и Алия — сестры-близнецы, Микена, Кивра и самая младшая сестра Пиламена. Лаура — мать/сестра в одном.

Брилла создала Землю, желая обрести самостоятельность — как самая старшая из сестер после Лауры. Алия создала Подземный Мир, не желая отставать от своей сестры-близнеца. Все богини продолжали жить на Небесах, кроме Алии — ушедшей под Землю. Кивра (покровительница природы) украшала брошенную Бриллой землю — на ней появились растения, животные и люди. Они рождались, размножались и умирали, отправляясь к Алии — дабы та не скучала. Те, кого Алия не желала пускать к себе в «дом», уходили на Небо, и Пиламена (богиня справедливости) давала им новый облик на земле, в зависимости от того, что они заслужили — за неправедную жизнь она могла превратить их в дерево, в червяка и т. п.

Лаура следила за своими сестрами-дочерьми, помогая им и давая им силу. Микена, ревнуя старшую сестру-мать к остальным, более деятельным сестрам, очень страдала — за что её и прозвали Страдающей.

В один прекрасный день она не выдержала и начала рушить всё, что создали её сестры, тем самым изгнав Лауру с небес, ибо та спустилась на Землю, дабы своим присутствием поддержать жизнь в угасающем земном Мире. Микена поняла свою ошибку, но было поздно. Тогда она решила помогать своей изгнанной матери-сестре, обучая и излечивая земные существа.