— Здесь десять фотографий, — сказал Виктор. — На каждой написано, что это за человек и какую занимает должность. В группу первой очереди входят вот эти, остальные пять важны, но в их подчинение нет жизненной необходимости. Это, например, председатель Комитета Думы по бюджету и налогам.

— Если такая шишка второстепенна, то кто же, помимо президента, стоит на первом месте? — спросила Ольга, рассматривая фотографии. — Единица — это у вас обязательные, а двойка — желательные?

— Совершенно верно, — кивнул он. — Сейчас я тебя отвезу в гостиницу «Националь». Этот пятизвездочный отель расположен в двухстах метрах от Красной площади, думаю, что он тебе подойдет. До Думы шестьсот метров, а до Лубянки еще меньше. Ты сможешь дотянуться до всех, кроме вот этого типа из второй очереди. Им придется заниматься отдельно. Это бизнесмен и личный друг президента. Сейчас очень благоприятный момент: все эти люди находятся в Москве.

— Сколько у меня времени? — спросила Ольга.

— Гостиница взята до завтрашнего утра, — ответил Виктор. — Если не уложишься, всегда можно продлить. Заодно отдохнешь. Там есть бассейн, сауна и много чего еще. В стоимость номера входит только завтрак, а за остальное питание нужно платить. Там есть платные услуги, так что возьмешь с собой карточку.

— Родителям помогут с мебелью?

— С ними будет человек, который поможет выбрать все необходимое, а деньги на ваши счета перевели еще вчера. Пусть родители занимаются квартирой, а ты о ней не думай. Вам пока удобнее жить на даче.

— Как мне одеться? — спросила Ольга. — Наверное, мой самый приличный прикид в вашем пятизвездочном отеле примут за тряпку. Было у меня французское платье, но отец посоветовал отдать Саше. Я, дура, и отдала, а она теперь его иногда носит, заправив в брюки, как рубашку.

— По пути заедем в магазины, — пообещал Виктор. — Оденем тебя и обуем.

— И все, кто за вами сейчас следят, дружно доложат, что господин Фадеев запал на молоденькую шлюшку, — вздохнула Ольга. — Еще не компромат, но уже где‑то близко.

— Нормальная версия, — хмыкнул Виктор. — Будем и дальше ей соответствовать. Бери, дарю от чистого сердца. Шура сама хотела тебе их подарить, да не вышло.

Он протянул ей небольшую коробочку, открыв которую, Ольга увидела пару золотых сережек с искрящимися камешками размером со спичечную головку.

— Такое можно носить в любом обществе, — сказал Виктор. — Алмазы небольшие, но очень чистые. Кроме того, здесь качественная огранка и тонкая работа по золоту. Носи, потом купишь себе что‑нибудь побогаче, или это сделает Нор.

— Может, отдать их Сиде? — нерешительно предложила Ольга. — Они же дорогие!

— Да, мало дать женщине миллионы, чтобы она сразу превратилась из лесной дикарки в миллионершу! — рассмеялся он. — Ольга! Я не призываю тебя швыряться деньгами, но кое от каких прежних привычек нужно избавляться, например, от излишней скромности. Если любящий тебя мужчина дарит драгоценность, не стоит от нее отказываться только из‑за ее высокой цены. На «любящего мужчину» не обижайся: любить можно по–разному. Люда видит в тебе сестру, а я отношусь, как к дочери.

— Спасибо! — растроганно сказала девушка. — Одиннадцатый час… Может, уже поедем? Нам еще бегать по магазинам.

— Поедем, — согласился Виктор. — Хотя в магазинах нам бегать не придется, потому что бегать будут вокруг нас. Но шоссе забито, поэтому лучше выехать раньше. Беги, поцелуй Нора и иди одеваться.

До нужных магазинов добирались больше часа.

— Еле ползем! — сердилась Ольга. — Сколько мы хоть проехали десять километров? Быстрее было бы пробежаться. А сейчас вообще встали!

— Километров пятнадцать, — невозмутимо ответил Виктор. — Ну что ты кипятишься? Нервы нужно беречь. Для чего дергаться, если все равно ничего нельзя сделать? Это, моя милая, Москва!

— А нельзя купить вертолет? — спросила девушка.

— Купить можно, — ответил он, — нельзя летать над городом. А если когда‑нибудь разрешат, будут сложности с посадкой. Не нервничай: движение по этому шоссе медленное, но пробки здесь — явление редкое. И к тому же мы уже почти приехали.

Магазин, где купили платье, был совсем небольшой. Менеджер осмотрела клиентку, уточнила размеры и выбрала на свой вкус несколько нарядов. Все безумно дорогие и довольно нескромные. Ольга померила одно платье, и сразу отказалась его брать и примерять все остальное.

— У меня нет никакого желания выпендриваться! — сказала она девушке. — И потом сейчас зима, и я не хочу себе все отморозить. У вас есть что‑нибудь приличное с классическим силуэтом из плотной шерсти? И не до пупа, а немного ниже.

— У нас все приличное! — ответила та. — Я поняла, что вам нужно, сейчас принесут.

Принесли несколько платьев, из которых Ольга после примерки выбрала себе вязаное платье песочного цвета, понравившееся больше других. Она в него сразу же переоделась, и они проехали в магазин обуви. Здесь задержались недолго. Ольге сразу понравились изящные туфли, которые великолепно сидели на ноге и прекрасно сочетались с купленным платьем. Плюнув на излишне высокие, по ее мнению, каблуки, девушка кивнула на них сопровождавшему их работнику магазина.

— Теперь в парикмахерскую, — решил Виктор. — Появляться с твоей прической в приличном обществе — это моветон!

Когда они приехали в парикмахерскую, Ольга попросила мастера сделать ей высокую прическу.

— Можете изобразить что‑нибудь приличное, чтобы открыть шею? — спросила она терпеливо ждущего ее ответа мужчину. — И желательно такое, чтобы я завтра утром не походила на пугало.

— Изобразим, — кивнул он. — Если будете спать на боку, прическа сохранится день или два, потом придется опять идти к нам. Увы! Не существует ничего вечного!

Этот философ работал с ее волосами целый час, но работа стоила потраченного времени. Виктор одобрил прическу и повез ее покупать шубу.

— Где ты видела истинную леди в английских шмотках и в китайской куртке? — спросил он девушку. — При виде такого обслуга в отеле впадет в ступор, и тебе придется самой себя обслуживать. И как после этого будут к тебе относиться?

— Не знаю, как обслуга в вашем отеле, но я уже в ступоре! — с возмущением заявила Ольга, когда они стали смотреть шубы. — Восемьсот тысяч за соболиную шубу, которую даже не назовешь полушубком! На две ладони выше моих коленей! Берем что‑нибудь дешевле и приличнее. Вот хотя бы из норки.

— Эти совсем дешевые, — ухмыльнулся Виктор. — Всего сорок тысяч.

— Смеетесь? — вздохнула Ольга. — Ладно, хоть теплая и немного ниже коленей. Берем ее и быстрее уезжаем, а то мне придется еще и завтра сидеть в вашем отеле. Вряд ли те, кто мне нужны, задерживаются на работе допоздна. Так работали только при Сталине. Сколько, кстати, стоит номер в «Национале»?

— Точно не знаю, — ответил он. — Такой номер, какой взяли тебе, стоит тысяч семь–восемь за ночь. Так, остановите!

— Что, еще покупать? — спросила Ольга. — Вроде уже все есть.

— Тебе нужно другую сумку, — объяснил Виктор. — Твоя не годится. Ты бы в «Националь» еще пришла с авоськой.

— Пусть кто‑нибудь сходит, — попросила она Виктора. — Согласна на любую не очень большую сумку под цвет шубы. Если не понравится, потом подарю Саше.

Один из сопровождавших их мужчин сбегал в магазин и принес ей небольшую дамскую сумку. Ольга сразу же стала перекладывать содержимое своей сумки в купленную и в одном из отделений обнаружила вместительное портмоне.

— Надо было им и ограничиться, — сказала она Виктору. — Все равно у меня с собой почти ничего нет. Теперь, надеюсь, все?

— Съездить, что ли, за алмазным колье? — задумчиво сказал он. — Понятно, за твой счет. Ладно, это как‑нибудь в следующий раз. Владимир, давай в «Националь». Что ты вертишься?

— Пытаюсь определить, из какой машины за нами следят, — ответила Ольга. — По–моему, вон та, черная.

— Тебе не все равно? Обувай туфли, а свои сапоги оставь в машине. И побыстрее. Мы сейчас приедем, а там нельзя долго стоять.

Снаружи шестиэтажное здание «Националя» не произвело на Ольгу особого впечатления, но внутри…

— Выше нос, девочка! — шепнул Виктор, взял ее под руку и повел через вестибюль к стойке–ресепшн.

Номер был оплачен заранее, поэтому регистратор, посмотрев ее паспорт, выдал ключ и спросил, нужна ли госпоже Ковалевой помощь. Виктор ответил, что он все сделает сам, и повел ее к лифту. Поднялись на четвертый этаж и по обвешанному картинами коридору дошли до нужной двери.

— Такой номер называется классическим, — сказал он, когда открыли двери и зашли внутрь. — Скромненько, но со вкусом. Смотри, ключ положу на стойку с цветами.

— Ни фига себе, скромненько! — сказала Ольга, осмотрев роскошный номер. — Я еще не была у вас дома, но ваша дача после этого номера кажется сараем.

— Дома у меня просторно, уютно и обставлено по нашим вкусам, — ответил он, — но особой роскоши ты не найдешь. Чтобы в таком жить, нужно менять привычки, а мои сформировались уже давно, и мне с ними удобно. Ладно, не буду отнимать у тебя время. Если будет что‑то нужно, звони или на мой номер, или тому, кто вас встречал на повороте к «Лагуне», его номер у тебя есть. Я тебе уже говорил, что бесплатные здесь только шведский стол и оздоровительный центр, за все остальное обычно платят. Расплачивайся карточкой, денег у тебя на ней много, так что можешь себя ни в чем не ограничивать.

Он ушел, а Ольга заперла дверь, сняла шубу, поменяла туфли на стоявшие у двери тапочки и прошла из гостиной в спальню.

— Вот как тут работать? — сказала она сама себе, забираясь на большую двуспальную кровать, к которой было приставлено нечто вроде скамейки. — Совершенно нерабочая обстановка!

Вздохнув, вынула из сумки конверт с фотографиями и, высыпав их на кровать, нашла фото президента.

Самое сложное в работе по образу — это настроиться на клиента, дальше можно все делать так же, как если бы человек находился рядом. Видимо, сказалась близость Кремля, потому что настройка на президента прошла легко, и все получилось практически сразу. Первым делом она слилась с его органами чувств и очутилась в большом кабинете, в котором, кроме самого президента, были еще двое мужчин. Один из них показался смутно знакомым, второго она никогда раньше не видела. Не отвлекаясь на их разговор, она сразу же приступила к сканированию памяти. Подключаться непосредственно к памяти другого человека нельзя, поэтому с ней работают через сознание хозяина. Маг может просматривать чужую память с очень большой скоростью, что обычно и делают. Помимо экономии времени, это позволяет остаться незамеченным, поскольку человек, предоставляя свою память, сам не успевает осознать вспомненное. Единственный недостаток в том, что мозг клиента сильно загружен посторонней работой, о которой он сам не подозревает. При этом у него не получается сосредоточиться на чем‑то сложном. Вот и сейчас президент сбился с мысли, начал тереть лоб рукой и прервал разговор, сославшись на неважное самочувствие. Просмотреть за минуты то, что память человека запомнила за годы, нереально даже при повышенной скорости восприятия, поэтому маг задает, что именно нужно искать. Вот и сейчас Ольга заставила президента вспоминать все самое светлое и радостное, что было в его жизни. Постельные сцены пропускала, а все остальное связывала со своим образом, прописывая его почти в каждый эпизод. Когда она закончила с памятью, сразу же перешла к наложению отложенного воздействия. Это заняло всего несколько минут, после чего Ольга приступила к последнему, что осталось сделать. К сожалению, мысленно общаться было нельзя, но она могла отправить свое послание по–другому. Записав в его память все, что хотела, девушка, фигурально выражаясь, ткнула его носом в записанное, после чего слилась с его органами чувств.

Первым, что испытал президент, было изумление, потом волной накатил страх. Через несколько минут страх сменился озабоченностью, и он, приказав подать машину, куда‑то уехал. Потеряв контакт, Ольга взяла вторую фотографию. Из‑за того что слишком много времени ушло на экипировку, она смогла обработать лишь троих из первого списка. Двое остальных уже были вне зоны досягаемости. Вздохнув, девушка взялась за фотографии чиновников второй очереди. Эти были на месте, но она успела все сделать только для двоих. Пока работала с ними, остальные разъехались.

— Что будем делать? — спросила она Виктора по телефону. — Проделала только половину работы.

— Отдыхай, — ответил он. — Номер за нами до двенадцати часов, так что еще сможешь поработать завтра. Если чего‑нибудь не успеешь, можно будет доделать, находясь в машине? Отлично, тогда так и сделаем.

— С тобой сегодня не случилось ничего странного? — спросил по телефону президент. — Чего‑нибудь связанного с девушкой по имени Ольга?

— Что, и у тебя? — сказал председатель правительства. — Ты сейчас где?

— В Ново–Огарево, — ответил президент. — Можешь приехать?

— Буду не позже чем через час. Может быть, пригласить и остальных из списка?

— Не будем это обсуждать даже по нашему по телефону, — прервал его президент, — Сначала нам нужно поговорить самим, потом уже будем думать, кому и что говорить.

Дальнейший разговор состоялся в гостевом доме, куда президент проводил приехавшего к нему главу правительства.

— Садись, поговорим, — сказал он, сам усаживаясь в глубокое мягкое кресло. — Нужно сравнить то, что мы с тобой узнали. Как это у тебя произошло?

— А черт его знает! — выругался гость. — Я уже закончил с делами и собирался уезжать, когда вдруг совершенно ясно понял, что не должен даже думать о чем‑то плохом в отношении этой Ольги, Фадеева и всего того, что они затеяли. И золото мы должны купить на их условиях. Не знаю почему, но я уверен, что любое враждебное действие в отношении этой девчонки или ее близких станет для меня началом конца. И не только для меня, но и для всех тех, кого она перечислила. А у тебя?

— Аналогично, — кивнул президент. — Перед этим у меня была встреча, но ее пришлось прервать. Возник какой‑то шум в ушах, и стало трудно вести беседу. А потом появилась эта девушка и перечислила все, что мне не следует делать. И знаешь, я испугался, но не ее, а возможных последствий. К ней почему‑то не было ни злости, ни тем более ненависти. Скорее, наоборот, она мне была чем‑то близка. Словно откуда‑то появилась еще одна дочь.

— А ведь и у меня было что‑то похожее! — вспомнил гость. — Какое‑то время путались мысли. И что будем делать? Если честно, не тянет проверять, блеф это или реальная угроза. Медики не помогут, это я почему‑то знаю точно. Так же точно уверен в том, что ее смерть ничего для нас не изменит, если она будет следствием действий кого‑нибудь из списка. Передохнем все!

— Успокойся, — сказал президент. — Не бывает безвыходных ситуаций. А для нас, в общем‑то, нет угрозы. Достаточно придерживаться ее требований…

— Я буду придерживаться, а какой‑нибудь олух из списка не выдержит и ее грохнет! — зло сказал гость. — И что тогда?

— Попробуем этого не допустить. Нужно будет со всеми поговорить, а до этого самим с ней побеседовать и кое с кем проконсультироваться. Мы затянули переговоры по золоту и начали слежку за Фадеевым и его людьми, вот и последовала реакция. Из всего нужно извлекать пользу, вот мы и попробуем это сделать. Сойдемся ближе и с этой девчонкой, которая смогла запугать первых лиц государства, и с Фадеевым, с которым она, очевидно, как‑то связана. Если она может проделывать такие вещи, представляешь, какие могут открыться возможности?

— Я пока больше думаю не об этих возможностях, а о своих собственных. Если бы я в ее списке был один, наверное, тоже думал бы о перспективах. И еще мне не понравилось то, что могут измениться условия продажи золота. Заломят цену, и откуда мы возьмем деньги? Она внесла в свой список очень влиятельных людей, но и они не могут по своему усмотрению тратить миллиарды на левое золото, будь оно хоть трижды уникальным!

— Больше оплатим акциями, — предложил президент. — Да и с деньгами не все так сложно, если будут продавать по частям. И не стоит себя накручивать раньше времени. Я думаю, что с нас не запросят больше, чем мы сможем дать. Даже если все так, как нам внушили, нас не могут наказать за то, что мы не в состоянии сделать. Тогда нам будет нечего терять, а это уже опасно для них самих.

— Черт–те что! — сказал гость. — Мне начхать на это золото и на господина Фадеева! Хотел сказать, что мне начхать и на Ольгу, но не могу! Она что‑то сделала, что‑то такое, из‑за чего я даже не могу на нее сердиться! Но я хочу жить и не думать о том, что, возможно, завтра из‑за чьих‑то действий начну заживо разлагаться! Нужно с утра вытягивать к нам Фадеева и договариваться. С кем ты хотел консультироваться?

— У нас среди экстрасенсов не одни шарлатаны, — сказал президент. — Даже есть отдел. Их там пока не всех разогнали. Вот и посмотрим, есть ли от оставшихся хоть какая‑то польза.

Утром Ольга проснулась с сильным чувством голода. Вчера она сходила в ресторан, ужаснулась ценам и невольно сэкономила на своем желудке. То, что на счету лежала семизначная сумма, ничего не меняло. Ей просто претило платить за еду в десять раз дороже ее стоимости. Вчерашний вечер она провела, обзванивая родственников и друзей, а потом приняла гидромассажную ванну, стараясь не мочить волосы, и до сна смотрела телевизор. Отель предоставлял на завтрак бесплатный шведский стол, но до него еще нужно было ждать больше часа, на что она уже была неспособна. Ресторан открывался только в одиннадцать, но бар работал с семи, в него она и направилась, поменяв халат на новое платье. Бар совсем недавно открылся, и, кроме нее, в нем сидела только компания из трех мужчин. Ольга не стала смотреть прейскурант, просто попросила подать что‑нибудь мясное и не слишком острое. Почувствовав запах свежей выпечки, она заказала еще яблочный пирог. Все оказалось до умопомрачения вкусным, и, пока не закончилась еда, девушка выпала из реальности. Она уже хотела уйти, когда сидевшие за три столика от нее мужчины о чем‑то заспорили. Один из них повысил голос, и Ольга поняла, что он француз. Быстро проверив всю троицу, девушка определила, что среди них два француза и один англичанин. Для работы было еще слишком рано, поэтому она решила послушать, о чем они говорят, и обострила магией слух. Как оказалось, разговор шел о бабах, причем о русских. Тот, кого собеседники называли Клодом, с жаром рассказывал о том, какие здесь доступные женщины, и приводил немало пикантных подробностей. Как поняла Ольга, этот француз приехал в Россию просто развлечься. У двадцатипятилетнего парня был богатый папочка, который финансировал эту поездку, причем с условием, что после ее окончания сын перестанет валять дурака и займется семейным делом. По мнению Ольги, надеждам папаши не суждено было сбыться, уж больно пустая голова была у его отпрыска. Собеседники Клода, скорее, были его слушателями, сами они говорили мало. Ольге быстро надоело слушать похабщину, пусть даже на французском, поэтому она встала из‑за своего столика и пошла к выходу из бара. Когда проходила мимо занятого компанией столика, Клод прошелся и по ней.

— Смотрите, какая красотка! — восторженно сказал он и причмокнул губами. — Вот такой же я вчера…

Ольга чуть притормозила и отвесила начинающему донжуану сильную оплеуху.

— Понял за что? — на чистом французском спросила она оторопевшего парня. — Или нужно добавить?

Дернувшийся к Ольге работник бара понял, что между собой разбираются иностранцы, и остановился, выжидая, чем все закончится.

— Извините, мадемуазель! — повинился Клод. — Я вас спутал с русской.

— Я и так русская, козел! — сказала девушка, вогнав в ступор всех троих. — Достоинство мужчины не в том, что у него болтается между ног, а совсем в другом! Но тебе этого все равно не понять, поэтому держи от меня подарочек! Пока ты будешь ошиваться в России, у тебя не встанет ни на одну женщину! Все понял? Вот и чеши в свою Францию и попробуй там заняться чем‑нибудь еще, кроме задирания юбок.

Она вздернула подбородок и вышла из бара, оставив в нем растерянных иностранцев и довольного бармена. В отличие от официанта, бармен достаточно хорошо знал французский, чтобы понять, что русская девушка отхлестала по морде француза за хамство, и предвкушал, как будет об этом рассказывать. Ольга прекрасно понимала, что Клод не примет ее слова всерьез, и радовалась, представляя, как он должен опозориться. В свой номер она вернулась, когда часы показали четверть девятого. Через несколько минут позвонил Виктор.

— Как твои дела? — спросил он.

— Позавтракала и теперь убиваю время, — отчиталась она. — Правительство начнет работу в девять, Дума — в десять. Если кто и появится, то не раньше чем через полчаса.

— Меня к девяти вызывают в Кремль, — сказал он. — Наверняка потребуют свести с тобой.

— Тяните время, — попросила она. — Мне нужно хотя бы два часа. Если все будут на месте, я успею обработать еще троих. Останется друг президента и еще кто‑то один из списка. Ими можно заняться потом, а можно совсем не заниматься, если и так договоримся.

— Попробую, — сказал он. — Если не начнут загонять иголки под ногти…

— Пусть только попробуют! — угрожающе сказала Ольга. — Мне уже и фотографии не нужны. Все их образы в памяти, и я не собираюсь ждать, пока они начнут сами себя убивать. Если нет ума, то и не фиг лезть на самый верх!

— Плохо, что я не маг и не смогу тебе ничего сообщить, — сказал он. — Вряд ли мне дадут воспользоваться телефоном. Скорее всего, там будут заблокированы все технические средства связи.

— Плохо, что я буду занята, — сказала Ольга. — Ладно, сделаю после каждого клиента маленький перерыв и воспользуюсь вашими ушами и глазами. Вы не против?

— Это как? — опешил он.

— Ничего страшного! — засмеялась она. — Просто буду слышать и видеть все то же, что и вы. Вы при этом абсолютно ничего не почувствуете. Могу вам даже дать знать о своих успехах. Сколько у вас зачешется пальцев на руке, столько клиентов я обработала.

— Что ты еще можешь, чего я не знаю? — спросил он. — Или это слишком долго перечислять?

— Точно, — опять засмеялась девушка. — Если я начну все перечислять, вы к девяти точно не успеете в правительство. Лучше поговорить о моих способностях как‑нибудь в следующий раз. Поезжайте, и ни пуха вам, ни пера!

— Ну тебя к черту! — ответил Виктор и отключился.

Было только полдевятого, но Ольга на всякий случай проверила все в пределах досягаемости и обнаружила чиновника из первого списка. Он ехал на работу, но за рулем сидел шофер, поэтому девушка не стала церемониться и приступила к обработке. Закончив, она представила Виктора, нашла его где‑то совсем рядом и подсоединилась к зрению. Фадеев сидел в какой‑то приемной и, видимо, ждал вызова. Отключившись от него, Ольга нашла председателя Комитета по управлению государственным имуществом и занялась им. Наверное, начал сказываться опыт, потому что с этим чиновником она закончила за двадцать минут. Прежде чем переключиться на прибывшего на работу председателя Государственной Думы, она опять соединилась с Фадеевым и увидела его в большом кабинете в компании президента, главы правительства и директора ФСБ. Немного подумав, Ольга разделила сознание. Одна ее часть осталась следить за номером, вторая — слилась с Виктором, а третья, и основная на данный момент, занялась председателем Комитета. Скорость обработки чиновника сильно упала, зато теперь можно было следить за Фадеевым.

— Вы заигрались! — жестко говорил президент. — Не знаю, как вам это удалось, но нет ни одного ограничения, которого рано или поздно не смогли бы обойти. Вы догадываетесь, что тогда с вами сделают?

— Трудно догадаться, — ответил Виктор. — У вас слишком большие возможности. Откуда мне знать, что вы выберете?

— И все‑таки вы на это пошли! — сказал директор ФСБ Александр Бортенев. — Какие причины? Неужели только наша слежка?

— У меня появилась возможность выпуска таких изделий, которые еще долго не будут иметь аналогов в мире, — начал объяснять Виктор. — Я не собираюсь раскрывать вам источники новых технических знаний. И потому, что не хочу, и потому, что те, кто мне их дает, не станут с вами сотрудничать. Моих собственных средств недостаточно для быстрого запуска в производство, а к заемным прибегать не хочу. И тут очень кстати появляется золото…

— Так оно все‑таки не ваше? — спросил президент. — Неужели Ольги?

— Ольги и ее жениха, — кивнул Виктор. — Это плата за работу, которую еще нужно будет сделать. Это золото можно было бы большей выгодой продать в Китае, только я и производство разворачиваю не из‑за одной прибыли, она для меня никогда не являлась самоцелью. Величие России для меня не пустой звук, поэтому нет желания усиливать наших воинственных соседей. Ольга тоже пошла вам навстречу, а в результате мы получили слежку и затягивание продаж. Я не дурак и прекрасно понимаю, что рано или поздно вы нащупаете моих людей и конфискуете золото. Ну а потом, может быть, уберут и меня, чтобы не осталось свидетелей. Ольга тоже опасается за себя и своих близких, и у нее для этого есть все основания. Или скажете, что их нет?

— Где она сейчас? — спросил президент. — Мы с ней хотим только поговорить.

— Сейчас еще рано, — бросив взгляд на часы, сказал Виктор. — В одиннадцать я вам скажу, куда нужно ехать.

— А почему в одиннадцать, а не сейчас? — спросил Бортенев.

— Потому что сейчас она обрабатывает последних чиновников из известного вам списка, — объяснил Виктор. — Это в ваших интересах, поскольку легче будет выполнить наши требования.

— Какая наглость! — восхитился глава правительства. — Не хотите стать одним из моих заместителей? Очень жаль!

— Ваши технологии имеют инопланетное происхождение? — спросил президент.

— Возможно, — не стал отрицать Виктор.

— А золото?

— Об этом вы сможете спросить у его хозяйки, — ответил Виктор. — Хотя, если она вам ответит правду, все равно не поверите. Мое представление о мире за последние полгода сильно изменилось. Раньше я даже не стал бы разговаривать с человеком, который рассказал бы мне то, что я знаю сейчас. И я не собираюсь вам ничего рассказывать. Говорить такое без доказательств…

— Уже без пятнадцати, — заметил Бортенев. — Может, пора сказать? Пока доедем…

— Разрешите, я позвоню.

— Распорядитесь, Александр Сергеевич! — сказал президент Бортеневу. — Пусть выключат аппаратуру.

Директор ФСБ вышел из кабинета и тут же вернулся.

— Можете звонить, — сказал он Фадееву. — Связь не глушится.

Виктор позвонил, и оставшаяся в номере личность взяла телефон.

— Ольга, ты еще не закончила?

— Пусть выезжают, Виктор Олегович, — ответила она. — Я закончу минут через пять. Только сапоги остались в вашей машине, так что пусть останавливаются недалеко от входа. Не в моих туфлях бегать зимой.

— Гостиница «Националь», — сказал Виктор, пряча телефон. — Одиннадцатый номер на четвертом этаже. Фамилия у Ольги — Ковалева. Мне ждать здесь или выйти?

— Вас проводят в другое помещение, — ответил ему президент. — Подождете там.

Ольга отключилась от Фадеева и почти тотчас же закончила работу с председателем Комитета. Положив телефон в сумку, она достала из шкафа свою шубу и стала ждать. Ожидание не затянулось: через четыре минуты в дверь постучали.

— Войдите, не заперто! — крикнула она.

— Здравствуйте! — поздоровался вошедший мужчина. — Вы Ольга Ковалева?

— Я, — ответила она. — Сейчас надену шубу и пойдем. Все, я готова.

Они спустились на первый этаж, где Ольга отдала ключи от номера, и через вестибюль прошли к выходу. Машина, как она и просила, была совсем рядом с входом, а ускоривший шаг провожатый распахнул перед Ольгой дверь и подал руку, помогая забраться в салон. Сам он сел на переднее сидение рядом с шофером. Уже через три минуты их машина, сбросив скорость, въехала в ворота Кремля. Подвезли ее прямо к входу в здание вполне современного вида, а сопровождавший предложил руку, опасаясь того, что она со своими каблуками не одолеет лестницу. Несколько минут ходьбы, и ее мимо охраны ввели в приемную, в которой раньше сидел Виктор.

— Ольга Ковалева? — спросил секретарь и, получив утвердительный ответ, приоткрыл для нее дверь кабинета. — Проходите, пожалуйста, вас ждут.

Встречали ее те же лица, что и Фадеева.

— Здравствуйте, — поздоровалась девушка. — Я могу снять шубу?

— Да, раздевайтесь, — разрешил президент. — Положите вашу шубу на стулья и садитесь сами. У нас будет важный разговор. Вам еще нет восемнадцати?

— Это для вас важно? — спросила она. — Или намекаете на то, что ответственность за мои деяния должны разделить родители?

— Почему вы это сделали? — спросил президент. — Мне действительно важно узнать ваши мотивы.

— Все очень просто, — сказала девушка. — Я не могу жить тихо и со своими способностями очень скоро привлекла бы ваше внимание. Появление золота это только ускорило. Вы начали интересоваться Фадеевым и вышли на меня.

— Я ничего об этом не знаю, — ответил Бортенев на вопросительный взгляд президента.

— Конечно, не знаете, — продолжила Ольга. — Мне пришлось немного покопаться в голове у вашего сотрудника. Он уже должен быть в Москве, но ничего интересного вы от него не узнаете. Но, помимо этого офицера, были бы другие, а меня в Алейске уже нет! Раскрутить все те странности, которые мы оставили, не так уж сложно. Вы бы на меня однозначно наехали, а я, несмотря на всю свою силу, не могу воевать с государством.

— А зачем воевать, когда можно сотрудничать?

— Владимир Васильевич! — сказала Ольга. — Я могу вас называть по имени–отчеству? Спасибо. Я не маленькая наивная дурочка! Если бы вы на меня вышли, или я пришла бы к вам сама, вряд ли я бы долго зажилась на свете! У меня очень большая сила, которую вы при всем желании не смогли бы контролировать. А вот я могу без большого труда контролировать вас всех. Мне это совершенно не нужно, и я бы не стала этого делать, но вам‑то этого не докажешь! Есть такая возможность, и для вас этого достаточно! Черт его знает, что может быть в голове у этой малолетки! Может быть, сейчас она этого действительно не хочет, но кто поручится, что так будет всегда?

— И вы решили взять нас за горло! — зло сказал глава правительства.

— Успокойтесь, Дмитрий Александрович! — холодно сказала Ольга. — То, что я с вами сделала, это не навсегда.