Видимо, при ударе Ол не отделался синяками и ссадинами. Надо было сразу подлечить себя магией, но голова плохо соображала, и в ней засела только одна мысль — как можно быстрей найти какое‑нибудь жилье, чтобы очутиться в тепле и не видеть этого засыпанного снегом мира. Скоро ему стало совсем плохо. Голова раскалывалась, мысли путались, и вперед гнало лишь понимание того, что остаться на месте для него равносильно смерти. Ему повезло дважды. Первое везение заключалось в том, что не пришлось далеко идти. Когда в конце дороги показался огороженный высоким забором двухэтажный дом, у Ола еще хватило сил до него добрести и несколько раз стукнуть в калитку. Вторым везением было то, что один из ударов пришелся по кнопке звонка, иначе глуховатый Николай Матвеевич не услышал бы слабых ударов и замерзшее тело нашел бы его внук, который через три дня должен был привезти продукты. С большим трудом и передышками старик доволок потерявшего сознание Ола до входной двери, а потом, матерясь, потащил его в дом. Если бы не лечение Ольги, врачам «скорой», которая часом позже подъехала к «Фазенде», пришлось бы откачивать двоих. Когда врач с помощью уже пришедшего в себя Николая раздел бессознательного Ола, они увидели, что все его тело покрыто синяками и ссадинами.

— Это кто ж его так? — потрясенно сказал дед Николай. — Вот звери‑то!

— Плохо! — сказал врач, осмотрев жреца. — Сильное сотрясение мозга, поэтому перевозить пока не будем. У него совсем не было документов? Ладно, я окажу первую помощь, и завтра тоже кто‑нибудь приедет, а вам я советую вызвать полицию.

В сознание Ол пришел только ночью. Чувствовал он себя почти так же, как после падения, но все же смог собраться с силами и запустить лечебное воздействие. Решив, что все остальное может подождать до утра, он позволил себе опять потерять сознание. Утром боль никуда не исчезла, но мысли уже не путались. Первым делом Ол осмотрел комнату. Она была раза в два больше его кельи и гораздо светлее и богаче. Не все предметы обстановки были знакомы, а на столике рядом с кроватью лежали его книга и кожаный мешочек Ардеса. Там же стоял небольшой керамический сосуд с водой, которую он с жадностью выпил. Послышались шаркающие шаги, и в комнату вошел старик, который обрадованно улыбнулся Олу и что‑то сказал. Разумеется тот ничего не понял, о чем и сообщил хозяину на всех известных ему языках.

— Вот, блядь! — высказался Николай. — Иностранец!

Расстроенный старик жестами спросил Ола, хочет ли он есть. Отказавшись от еды, жрец опять улегся, закрыл глаза и впервые задумался о том, в какую передрягу угодил по милости своего бога. Мало того что он чуть не погиб, когда упал на дорогу, он очутился в совершенно незнакомом мире без денег и знания языка. Хорошо, что его подобрали и занесли в дом, иначе он бы уже ушел на следующее перерождение. Вот что стоило Ардесу зайти в соседнюю келью! Единственным выходом для такого слабого мага, как он, было слияние с кем‑нибудь из местных, вот только как сливаться в таком состоянии? Решив, что нужно подождать результатов лечения, Ол запустил еще одно лечебное воздействие и погрузил себя в сон. На его счастье, с утра пошел сильный снег, перешедший в метель. Обычно в этих местах в конце марта днем были уже плюсовые температуры, а если шел снег, то очень недолго и не такой сильный. Сейчас же поднявшийся ветер быстро наметал на дороге сугробы. Николай еще вчера позвонил в полицию, но там решили, что потерпевший никуда не денется, и перенесли поездку на следующий день. К обеду Николаю позвонили и сказали, что придется ждать, пока расчистят дорогу. По этой же причине не приехал и врач. К вечеру Олу стало намного лучше, и он решил, что уже сможет слиться со стариком. Похоже, что, кроме него, в доме больше никого не было. За весь день жрец ничего не ел, только два раза пил воду и один раз воспользовался туалетом, вызвав неудовольствие старика тем, что не промыл унитаз. Решившись на слияние, Ол дождался, когда хозяин дома придет в очередной раз, поманил его к себе и парализовал волю. Усадив старика на свою кровать, он стал проделывать когда‑то вычитанный из книг ритуал. В них писалось, что слияние идет тем легче и полней, чем ближе души сливающихся. В редких случаях при антагонизме слияния не происходило. Несмотря на его слабость и неопытность, все получилось. Правда, старик потерял сознание и свалился с кровати, но лет тридцать его жизни попали в голову Ола. К изумлению жреца, на следующий день выяснилось, что старик с ним проделал то же самое. Вчера, сразу после слияния, Ол погрузил себя в сон и проснулся только утром, когда знания, заимствованные из чужой головы, уже улеглись в его собственной. У старика обморок перешел в сон, и сейчас он негромко похрапывал, лежа на полу возле кровати. После длительного воздержания жрецу страшно хотелось есть, поэтому он встал с кровати и разбудил Николая.

— Что толкаешься, мать твою! — выругался старик. — Это как же я здесь заснул? Надо же, все тело отлежал! Мать! Ни фига себе, иностранец!

— Поднимайся, старый! — приказал Ол, медленно выговаривая непривычные русские слова. — И приготовь поесть, а то живот уже подвело.

— Жрец — это вроде нашего попа? — спросил Николай. — И тебя этот демон прислал за оружием? Ну ты влип!

— Это почему же? — насторожился Ол.

— Ваш демон отдал золото Нору? — спросил Николай.

— А ты знаешь князя Нора?

— Это он у вас князь, — сказал Николай, — а у нас князей нету! Хотя он и здесь неплохо устроился. Говорили, что этот дом Ковалевым подарили, а теперь я думаю, что они его купили на ваше золотишко. Ты пойми, голова, что у нас никто не обменяет золото на оружие. Если такие и есть, их еще попробуй сыскать. А сыщешь, так запросто могут забрать золото, оторвать голову и показать вашему демону фигу! А Нор умный: он забрал золото и уехал!

— Не называй Ардеса демоном! — недовольно сказал Ол. — Накажу.

— А кто он, если не демон? — удивился Николай. — Бог один, а у вас их куча. Бог создал весь мир и дал нам жизнь, а ваши ничего не создавали, а пришли на готовое! Бог учит любви, а ваши только требуют и ничего не дают взамен. Твой так тебя отделал, что еще немного и повезли бы на погост! Фиговые у тебя дела. Денег нет, документов нет. Заговорил по–русски, значит, узнал язык из моей головы. Я теперь тоже могу болтать на ваших языках, только на фига козе баян? Зачем забивал голову, если я на них ни с кем не смогу говорить? Только с тобой, но тебя скоро увезут.

— Это кто меня увезет? — спросил Ол. — Немедленно отвечай!

— Полиция! — ответил Николай. — Разве неясно? Ты был весь избитый, вот я им и позвонил. Да и врач «скорой» так же сказал. Звони, говорит, Николай, пока он не помер! Они бы уже приехали, только дорогу завалило снегом. Вчера звонили, что приедут только после расчистки.

— Прибить тебя, что ли? — зло сказал Ол. — Вот удружил, старый гриб!

— Я тебя, между прочим, спас! — напомнил Николай. — Джинн, мать твою!

— Какой джинн? — не понял Ол.

— Арабский, — пояснил Николай. — О других не слышал. Сидят, понимаешь, в кувшинах на дне моря тысячу лет, ну и, понятное дело, за столько лет сходят с ума. Я бы точно чокнулся. Так вот, такой в благодарность за спасение может наградить, а может лишить жизни. Что с чокнутого возьмешь! Вот и мне попался такой же.

— Будешь обзываться, точно убью! — предупредил Ол. — Рассказывай, что ты запомнил из моей жизни.

— Слишком долго рассказывать, — на языке королевства Ортан сказал Николай. — Тебя тогда точно заберут в полицию. Я твою жизнь, милок, помню, почитай с трех годов!

Говорил он довольно чисто, только делал небольшие паузы между словами и слово «полиция» произнес по–русски.

— И что мне теперь с тобой делать? — растерялся не ожидавший такого жрец.

— Боишься, что я о тебе расскажу? — догадался Николай. — Так это мне и про Нора нужно говорить, а Нор с Ольгой мне ничего плохого не сделали. Наверное, кто‑то из них еще и подлечил. Да и кто поверит такой бредятине? А тебе не грозиться нужно, а быстрее отсюда делать ноги. Не так уж много навалило того снега, так что дорогу через день–два почистят, и будут здесь и полиция, и врачи. Пошли лучше на кухню. Я согрею завтрак, заодно поговорим.

— Где моя одежда? — вспомнил Ол.

— Я все повесил сушить, — ответил Николай. — Куртка уже должна высохнуть.

— А все остальное?

— Штаны ты продрал, рубаха изнутри вся в крови, а исподнего на тебе не было. Сапоги тоже сухие, но такие сейчас никто не обует. Если ты наденешь свое барахло, на тебя даже козы будут засматриваться, как на диво. Если поедешь к Нору, подберем тебе что‑нибудь у Егора. Он сейчас разбогател, да и Нор ему вроде родственника, так что ругаться не будет.

— А деньги? — спросил Ол.

— До фига тебе нужно денег, — сказал Николай. — На поезд будет подешевле, но все равно дорого. Но у тебя все равно нет документов, а без них тебе придется дурить всем мозги. Как я сразу не допер! Нужно им просто позвонить! У меня есть телефон Ольги…

— Я взял у тебя слишком много памяти, поэтому до Ольги еще не дошел, — сказал жрец. — Кто она такая?

— Невеста Нора, — объяснил Николай. — Можно попросить позвать Нора, а можно все сказать ей. Наверняка Нор ей все о себе рассказал. Я бы точно своей девчонке сказал, что княжеских кровей: на баб это должно действовать убойно.

— Мог и не сказать, — засомневался Ол. — У баб что на уме, то и на языке! Надо звать его.

— Ольга не такая, — запротестовал Николай. — Во, придумал! Я с ней заговорю по телефону на вашем языке. Если ничего не поймет, скажу, что пошутил, и позову Нора или попрошу его мне позвонить. А если поймет, значит, обо всем знает, и тебе нечего трястись. Только сначала пойдем поедим, а то тебя скоро будет шатать ветром. Вот, мать, повезло! Думал, что кто‑то отметелил иностранца, а оказался побитый демоном пришелец! Жаль, что про такое никому не расскажешь. А вот о вашем мире я много чего могу рассказать. Тоже не поверят, но слушать будут. Тебе, скажут, Николай, книжки надо писать!

— Через пять дней свадьба, а мы еще точно не знаем, кто на ней будет! — возмущенно сказала Ольга.

— Главное, что на ней будем мы! — пошутил Нор, обнимая подругу. — Ну что ты кипятишься? Мы закупили весь зал, так что свободных мест будет много. А гостей еще успеем пересчитать.

— А к чему откладывать? Бери блокнот и сейчас быстро всех перепишем!

— Ну и как мы их будем писать? — спросил Нор. — Мы хотели пригласить ребят из моей группы, а о том, кто из них сможет прийти, я узнаю в лучшем случае завтра. А у некоторых еще есть жены. Доры собирались присутствовать, но пока в Москве только Игорь, и получится ли приехать у остальных, мы не знаем. Из Замятиных будет один Сергей, да и то, если отпустят. Родители Саши и ее сестра тоже не определились. Виктор с Людмилой точно будут, а как насчет твоих стариков?

— Отец звонил родителям, сказали, что постараются, — мрачно ответила Ольга.

— О чем я и говорю, — сказал Нор. — Народа вроде много, но неизвестно, кто придет. Закажем на большее число гостей, и все будет тип–топ! Ты сама кого хочешь пригласить?

— Я бы пригласила всех друзей из Алейска! — сказала Ольга. — Они будут на нашем празднике поважнее твоих офицеров! И вторую квартиру купили и обставили мебелью…

— Попроси отца слетать, — предложил Нор. — Они все, кроме Лапиной, на экстернате, поэтому не повязаны школой, а с Егором их на несколько дней отпустят в Москву. Можно еще взять кого‑нибудь из родителей, чтобы отвезли обратно. Они бы и сами прекрасно добрались, но сделаем расчет на самых упертых мамаш.

— Дай я тебя поцелую! — сказала Ольга. — Почему я сама об этом не подумала? Подожди, вызывает охрана.

Она вышла в прихожую и нажала на пульте связи с охраной клавишу вызова.

— Ковалева говорит, — сказала Ольга в микрофон. — Что у вас случилось?

— Ольга Егоровна, — сказал кто‑то из охранников. — К вам гости. Фадеевы в списках есть, но с ними посторонний. Необходимо ваше подтверждение.

— Виктор Олегович! — повысила она голос. — Кто с вами?

— Это мой технический работник, — ответил Виктор. — Я его взял по тому вопросу, о котором мы с вами говорили.

— Все в порядке, ребята, — сказала девушка. — Пропускайте всех.

— Виктор приехал проверять квартиру, — сказала Ольга Нору. — Встреть, пожалуйста, а я пока поменяю халат на что‑нибудь приличнее.

Она побежала в их спальню, а Нор пошел встречать гостей.

— Я думал, что вы будете только вдвоем со специалистом, — сказал он Виктору. — Людочка, ты стала еще очаровательней!

— А я? — сделала вид, что обиделась, Сида.

— А твою красоту я просто не успел воспеть, — улыбнулся Нор. — Ты так красива, что любое описание твоей внешности будет блеклым и ложным. Слова просто не могут…

— Позже поговорите, — оборвал его Виктор. — Сначала Олег сделает дело, а потом будем общаться.

— Все‑таки думаете, что могут быть закладки? — спросил Нор. — Ольга спрашивала директора, и он ответил, что ничего такого нет.

— Ваше ФСБ — это огромная организация чиновников, где иной раз левая рука не ведает того, что творит правая, — сказал Виктор. — Поверь моему опыту. Если хочешь, чтобы твой дом был твоей крепостью, не стоит быть излишне доверчивыми. И расположение первых лиц государства — это еще не гарантия того, что за вами не будут присматривать. Я уже спорил по этому поводу с Ольгой, не хватало еще делать то же самое с тобой, тем более что проверка займет считанные минуты. Начинай, Олег.

Приехавший с Фадеевыми мужчина оставил свою куртку в прихожей и с небольшим плоским прибором вошел в гостиную.

— Здесь ничего нет, или сейчас все обесточено, — сказал он, немного повозившись с настройками, — В прихожей я уже тоже проверил, чисто.

— Давайте пройдем на кухню, — предложил Нор, — а потом проверим обе спальни, кабинет и гостевую комнату.

Пока проверяли кухню, к ним присоединилась Ольга.

— Ничего не нашли? — спросила она. — Я же вам говорила, что это пустая трата времени.

— Ничего, — сказал Виктор. — Сколько там того времени, зато будем уверены, что у вас все чисто.

Первую закладку нашли в спальне родителей.

— Есть! — сказал Олег. — Сейчас найду где. Вот, смотрите. Видите это пятнышко на подоконнике? Это видеокамера, а микрофон могли спрятать поглубже. Будем доставать или просто сожжем?

— Жгите все к чертям! — сказала злая Ольга. — Я не нуждаюсь в доказательствах!

Вторую закладку сожгли в их спальне, а третью — в гостевой комнате. В кабинете, откуда Ольга до проверки со скандалом убрала Уголька, оторвав его от компьютера, было чисто. Когда Олег сделал свое дело и уехал, все собрались в гостиной.

— Завтра я со всем этим разберусь! — пообещала Ольга. — И не вздумайте меня останавливать! Слежка за спальней ее организаторам выйдет боком! Я не уверена в том, что мы вычистили все, поэтому поступим так! Виктор и ты, Люда, садитесь рядом на диван и посидите спокойно пять минут. Остальные или помолчите, или идите разговаривать в другую комнату.

— Что ты хочешь делать? — спросил Виктор.

— Дам вам знание языка королевства Ортан, — ответила Ольга. — Его никто не знает, кроме доров, поэтому можно спокойно обсуждать все дела. А теперь помолчите.

Работала она, как и обещала, ровно пять минут.

— Быстро ты, — сказал Виктор, когда девушка сообщила, что закончила работу. — Прошлый раз ты мне давала знания языков намного дольше.

— Тогда их было два, — ответила Ольга, — а я еще набила руку. Кстати, если захотите выучить китайский или какой‑нибудь другой язык, обращайтесь, у меня их в копилке целый десяток. А теперь попробуем новый язык. Поначалу, пока не освоитесь, будем говорить медленно. Что у вас со свадьбой?

— Мне два дня назад сделали документы, — похвасталась Сида. — Теперь я Елена Владимировна Стрельцова. Надеюсь в самом ближайшем будущем поменять фамилию. Заявление в ЗАГС мы уже подали.

Она говорила по–ортански, переходя на русский при отсутствии нужных слов.

— Я не стал торопить события, — пояснил Виктор в ответ на вопросительный взгляд Ольги. — Поженитесь вы, а потом соберемся на нашу свадьбу.

— Меня целых два дня мучили врачи, — пожаловалась Сида. — Взяли столько анализов!

— Мы ездили в тот же центр, где обследовали Нора, — сказал Виктор. — Генетический анализ тоже сделали. Раньше я был доволен тем, что не будет детей, сейчас у меня из‑за Сиды другое мнение.

— Называйте меня Леной, — попросила девушка. — Нужно привыкать к новому имени.

Зазвонил мобильный телефон Ольги, и она, посмотрев на дисплей, подтвердила соединение.

— Это сторож вашей собственности, миледи, — раздался из трубки знакомый старческий голос деда Николая. — Вы меня слышите?

— Это точно не сон? — спросила ошарашенная Ольга. — Он действительно говорит по–ортански?

— Если и сон, то коллективный, — сказал тоже удивленный Нор. — Ответь ему.

— Слушаю вас, уважаемый Николай Матвеевич! — отозвалась Ольга. — Что это вы заговорили благородным стилем да еще на чужом языке?

— С кем поведешься, от того и наберешься, — ответил дед Николай. — Тут мне один демон подбросил под калитку подарочек. Я чуть пуп не надорвал, пока его пер в дом, а теперь он оклемался и рвется встретиться с Нором. А у самого нет ни денег, ни документов. Да и одежды нормальной нет, только книга, да самоцветы в мешочке. Ему можно дать поносить что‑нибудь из одежды вашего отца?

— Можете брать любую одежду и обувь, — разрешила Ольга. — А откуда у вас знание этого языка?

— Так ведь он влез в мою голову и хорошо в ней покопался. Узнал наш язык и много всего до кучи, ну и я почему‑то узнал всю его жизнь. Сначала было как‑то чудно и вспоминалось отрывками, а сейчас уже помню почти все. Дурные люди, и дурная жизнь. И боги у них дурные!

— Николай Матвеевич, это Нор говорит, — сказал Нор, взявший у Ольги телефон. — Кто‑нибудь знает о вашем госте?

— Знают в поликлинике, — ответил дед Николай. — В полицию я тоже сообщил, только у нас немного занесло дорогу, и раньше чем через два дня никто не доберется. Не знал я, что о нем лучше молчать, да и врач «скорой помощи» посоветовал позвонить. Уж очень он был избит.

— Дай сюда, я сам скажу! — раздался из трубки молодой незнакомый голос. — Это князь Нор? Я к вам от Ардеса. Я его жрец и послан с приказом вам помочь. Кроме того, у меня для вас его послание. Меня зовут Ол.

— Вот что, Ол, я к вам в самое ближайшее время отправлю своего человека, — пообещал Нор. — Ваша задача — продержаться до его прибытия. Я постараюсь договориться с полицией, а потом вам перезвоню. Если этого сделать не удастся, вам нужно будет спрятаться в усадьбе и использовать магию только для отвода глаз. Я вам запрещаю убивать или калечить кого бы то ни было! Нарушите запрет — умрете сами. И с дедом Николаем обращайтесь уважительно. Все ясно?

— Я не умею отводить глаза, — смущенно сказал Ол.

— А что вы вообще можете? — спросил Нор. — Какая у вас сила?

— Я только пятый жрец, — ответил Ол. — Знаю несколько боевых воздействий. Ардес увеличил мне силу, а вместо знаний дал книгу.

— Вот сидите и читайте! — с досадой сказал Нор. — Если у меня ничего не выйдет, Николай вас спрячет и придумает для полиции что‑нибудь правдоподобное.

— А почему его доставкой не озаботить ваших друзей из ФСБ? — спросил Виктор, когда Нор выключил телефон.

— Потому что тогда мы узнаем только то, что нам решат сказать, — ответила Ольга, — и заберут камни. Будет лучше, если мы решим, что им говорить, причем после встречи с этим Олом. Виктор, вы сможете послать за ним машину? Можно отправить самолетом, но тогда нужно срочно готовить фальшивые документы. Я не хочу использовать магию для его провоза. Мы с Нором на виду, да и за Сашей присматривают, а этот жрец почти ничего не умеет. И в поезде он может напортачить. Я помню Нора после нашего слияния. Знания были, но он не мог ими пользоваться. Он тогда долго осваивался, а у жреца нет этого времени.

— Через кого хотите связаться с тамошней полицией? — спросил Виктор. — Используете Замятина?

— Да, попросим отца созвониться с Сергеем, — подтвердила Ольга. — Я не хочу ему звонить. Мы расстались не так, как я хотела. Так вы пошлете человека?

— Пошлю двоих, — пообещал Виктор. — Будут сменяться за рулем и доедут за двое суток. Только я с ними не смогу говорить на вашем языке, поэтому позвоню уже от себя. Ладно, еще немного поболтаем и поедем. Ольга, ты не собираешься приглашать на свадьбу президента?

— Вы это серьезно? — удивилась девушка. — Если он примет предложение, на следующий день об этом начнут судачить в каждой второй газете!

— А еще через день — и во всех остальных, — согласился он. — Президент такого приглашения не примет. Но я неспроста задал тебе этот вопрос. Скоро в вашей жизни многое изменится. Вы станете не просто очень богатыми людьми, а будете иметь возможность влиять на экономику государства. Я вижу, что вы не рветесь управлять корпорацией, но такое право за вами остается.

— Мы со своими тремястами миллионами баксов будем в хвосте длинной очереди, — засмеялась Ольга. — У нас много тех, кто ворочает миллиардами.

— Это только пока! — сказал Виктор. — Дай нам только развернуться. Уже сейчас прибыли хлынули потоком. Благодаря твоим деньгам и сделке с Комитетом по управлению госимуществом, мы растем как на дрожжах! От государства получили ряд предприятий и большие заказы, а от тебя — беспроцентный кредит. Сейчас, помимо кабельной продукции, начали выпуск новых аккумуляторов, которые сильно превосходят все то, что может предложить рынок. Заказы уже больше наших возможностей. А на подходе выпуск еще двух десятков изделий, которые тоже вызовут интерес. Я уже не говорю о том, что мы собираемся выпускать через несколько лет. Эта продукция полностью изменит мир! Так что скоро ваши миллионы превратятся в миллиарды, а в той очереди, о которой ты говорила, многим придется потесниться.

— Сколько помню Ольгу, она никогда не пряталась в тень, — засмеялся Нор. — Все время выставляла себя напоказ. А вот после ваших миллиардов начнет прятаться. Одно дело блеснуть талантом и удивить окружающих, а совсем другое — поражать людей толстым кошельком. Для нас с Ольгой в этом нет ничего привлекательного. Я, например, вообще не понимаю, какая для человека разница, двести миллионов у него на счете или миллиард. Понятно, что все это при условии, что деньги не крутятся в производстве, а просто лежат в банках.

— Может, хватит разговоров о деньгах и производстве? — сказала Люда. — Я сюда приехала поговорить с подругой. Ты ее так запугаешь, что побежит отдавать все свои миллионы на благотворительные нужды.

— Все не отдам, — засмеялась Ольга, — хоть один миллион заныкаю. Ладно, подруга, скажи лучше, как твой экстернат?

— Все пятерки, — ответила Люда. — Осталось два экзамена, и я помашу девятому классу рукой! И чего, спрашивается, боялась? Поможешь с десятым классом?

— И с десятым помогу, и с одиннадцатым. А как у тебя с этим… Лена?

— А я не спешу, — ответила Сида. — Прошла программу трех классов, сейчас потихоньку грызу четвертый. До лета думаю закончить седьмой класс, а там будет видно. Может, и воспользуюсь твоей помощью.

— Магию не используешь? — спросила Ольга.

— Я помню, — сказала Сида. — Чуть–чуть и только для себя. Несколько раз вылечила других, но там не было ничего серьезного. Самое востребованное — это определение лжи. Врут все и очень часто. Вот твой жених соврал, когда описывал мою неземную красоту. А она, между прочим, как раз земная. У себя я такой не была.

— Я не говорил «неземная», — запротестовал Нор, — и это была не ложь, а поэтическое преувеличение.

— Потрепались? — спросил их Виктор. — Тогда давайте прощаться. Чем раньше я отправлю людей, тем будет лучше. А родителям передайте от нас большой привет.

Гости уехал, а спустя полчаса вернулись из театра Егор с Александрой.

— У нас хреновые новости, — оборвала Ольга Сашу, которая хотела поделиться впечатлениями от спектакля. — Фадеев привез своего спеца с прибором. Я вам говорила о нашем разговоре по поводу проверки квартиры.

— Судя по твоему похоронному тону, у нас что‑то нашли? — предположил отец.

— Что‑то — это мягко сказано! — сказала Ольга. — В обеих спальнях были не только микрофоны, но и видеокамеры. Представляете, сколько всего можно записать в спальне? У меня нет привычки кричать в подушку, да и одеялом мы в таких случаях пользуемся редко.

— И что думаешь делать? — спросил Егор.

— Обижусь на президента и наеду на руководство ФСБ! Они мне дали железный повод. Ни один нормальный человек не простит такое оскорбление. Я дала согласие подежурить в соседней комнате, когда состоится встреча с Государственным секретарем, и немного пошарить у нее в голове. Скажи, что я не собираюсь оказывать им такие услуги. Надеюсь, что ты сможешь объяснить причину.

— Хочешь что‑нибудь выжать из президента или просто свести счеты? — спросил Егор.

— Второе, — сказала она. — Таких наездов нельзя прощать, а я могу только угрожать силой, применять ее нельзя. Я думаю, что виноват кто‑то из замов Бортенева, а мне их на расправу не отдадут, что бы они ни натворили. Вот пусть президент сам с ними и разбирается. Но и я завтра наведу шороху. Слишком мы послушные и безотказные, и к этому уже начали привыкать. С одной стороны, такая привычка играет на нашу безопасность. Не боятся, значит, не пойдут на крайние меры. А с другой стороны, можно скатиться до мальчика на побегушках. Или до девочки, что ничего не меняет. Я им сразу сказала, что наша работа на государство — явление временное и сугубо добровольное. Если нет уважения, пусть идут лесом! Я думаю, что они утрутся, а виновника снимут с должности. Слишком много плюшек лежит на одной чаше весов, чтобы их мог перевесить какой‑то зарвавшийся генерал.

— Ты так завелась из‑за того, что кто‑то писал вас в спальне, или это вопрос доверия?

— И то, и другое. Я бы так же завелась, папа, если бы мы нашли один–единственный микрофон в кабинете или гостиной. А что можно писать в спальнях? Материальчик для шантажа? По крайней мере, это первое, что приходит в голову. Мы могли чего‑то не найти, поэтому я прямо сейчас дам вам знание языка того королевства, из которого пришел Нор. На нем сможем разговаривать, не опасаясь жучков. У нас есть еще новости, но о них поговорим позже.

На следующее утра Ольга поменяла свои планы.

— Я никуда не поеду, — сказала она отцу с Нором. — Слишком зла и наговорю много такого, о чем потом буду жалеть. Там достаточно порядочных людей, и ссориться с ними из‑за нескольких поганцев… А вы поезжайте. Ты, папа, действуй так, как договорились вчера. Посмотрим, перевесит твоя уникальность мой отказ помогать президенту, или тебе укажут на дверь. Это я думаю, что он начнет отрывать головы, на деле всякое может случиться. Ничего, у нас еще есть корпорация, и необязательно отдавать кому‑то свое право на управление, можешь и сам немного порулить. Нор, я даже не буду звонить Полякову, все скажешь сам. Я надеюсь, что ты после всего не собираешься на них ишачить?

— Вроде бы вчера уже все решили, — ответил он. — Разъясню нашу позицию и вернусь. Придется отказаться от их машины и охраны и пользоваться услугами службы безопасности Виктора. Заодно надо будет ему предложить заняться его парнями.

— На свадьбу все равно всех пригласи, — сказала Ольга, — только предупреди, что мы рвем с их конторой. Все подробности только Полякову, остальным об этом знать не стоит. Он и сам головастый дядька, но ты на всякий случай скажи, чтобы он не вздумал идти к кому‑нибудь из замов. И пусть передаст директору, что в их собственных интересах уничтожить все записи. Если когда‑нибудь эти ролики где‑то всплывут, мы с тобой это переживем, в отличие от всех тех, кто окажется в этом замешан.

— Стоит ли бросаться такими угрозами? — сказала Саша.

— Угрозами не стоит, — согласилась Ольга, — а это не угроза, а предупреждение. Если ты опасаешься последствий, то их не будет. Слишком много заинтересованных в наших услугах. Еще не раз придется делать оптимизацию и работать с зарубежными гостями, и никто не забыл мои слова насчет излечения любых болезней. Нас уже успели изучить и знают, чего можно ждать, поэтому не будут делать резких телодвижений. А сейчас еще появился нешуточный интерес к корпорации и всему тому, что она скоро сможет дать. Я не идиотка, чтобы ругаться с руководством ФСБ, не просчитав последствий. Реакция может быть разной, но в любом случае для нас неопасной. А мы развязываем себе руки на два месяца раньше, чем я рассчитывала. Это даже неплохо. Не знаю, как вам, а мне моя работа уже надоела.