Решив с бароном Ольтом вопрос охраны, я подумал, что неплохо бы уже заняться своим новым имиджем пугала для заговорщиков. Но для этого мне нужно было поговорить с наследником. Вызывать его мысленно не хотелось, а лезть с этим к Ларгу хотелось еще меньше, поэтому я решил перенести часть своих проблем на хрупкие плечи принцессы. Я липовый брат и такой же принц, а она настоящая принцесса. Если попадет под горячую руку родичам, ничего они ей не сделают. Лара отозвалась сразу и очень обрадовалась моей новой способности.

— Слава Солнцу! — с облегчением сказала она. — Теперь буду с тобой болтать, если Адель даст мне такую возможность. Не скажешь, что ты с ней сделал? С утра ходит с улыбкой на лице и не сразу реагирует на обращения. Я спросила, но она со мной на тему ваших отношений говорить не хочет.

— Давай мы это обсудим как-нибудь потом? — ушел я от ответа. — Послушай, у меня к тебе будет просьба. Мне нужно поговорить с Гертом, а я боюсь к нему соваться. Он вчера потерял любимую, а тут я со своими расспросами. А расспросить нужно, потому что потом в этих расспросах уже не будет никакого смысла.

— И ты хочешь, чтобы сунулась я? — спросила Лара. — Так сказать, отработала за пляж.

— Можешь справиться у отца, — ответил я. — Мне все равно. Родную сестру и дочь они не прибьют, а меня могут.

— А когда будем стрелять? — задала она встречный вопрос.

— Если ничего не случится, то постреляем сегодня, — пообещал я. — Но оружие сразу не дам. Мне сначала нужно будет поговорить с Верховным жрецом, а до этого надо научиться ставить защиту и освоиться с вашей религией.

— Это из-за прослушки? — догадалась она.

— Не только. Лара, не знаю, от кого ты узнала, кто нас слушал, но постарайся об этом не распространяться. У меня и так возникли сложности с храмом, поэтому не нужно еще больше усложнять мне жизнь.

— Я не болтушка, — обиделась девушка. — Кирен, Адель знает о твоей способности мысленно общаться?

— Пока не знает, — ответил я. — И ты ей не говори. Когда закончу все дела, я с ней сам свяжусь. И ты не ответила, поможешь мне или нет?

— А куда я денусь? — мысленно улыбнулась она. — Жди. Когда я что-нибудь узнаю, сообщу.

Ждать пришлось совсем недолго. Прошло всего минут пять, прежде чем Лара меня вызвала.

— Ты сейчас где? — спросила она. — У себя? Тогда быстро иди к отцу: он тебя срочно хочет видеть. Заодно обсудишь с ним все, что тебе нужно.

Слуги в это время в переходах встречались редко, поэтому до апартаментов Повелителя я пробежался, перейдя на шаг перед поворотом коридора, закрывавшим меня от гвардейцев. Несолидное занятие для принца — бегать трусцой, но я был не в том положении, чтобы заставлять ждать самого Ларга. При моем появлении старший караула отдал честь, а его подчиненные отступили в стороны, освобождая мне проход. «Отец» сидел в гостиной и встал при моем появлении, приказав мне жестом руки следовать за собой. Он открыл одну из дверей и вошел в помещение, которое было чем-то средним между кабинетом и маленькой библиотекой. Главной ее особенностью, сразу же бросившейся мне в глаза, было наличие чего-то вроде небольшого зимнего сада. Это была первая зелень, которую я видел в здешних помещениях.

— Садись и докладывай, — сказал Ларг, усаживаясь в одно из трех стоявших у зелени кресел. — В первую очередь объясни, зачем тебе нужны во дворце наемные головорезы, когда здесь достаточно стражи и гвардейцев. Ну а потом скажешь, зачем тебе нужен брат, и что думаешь делать в отношении храма.

Я послушно сел в кресло напротив него и стал отчитываться.

— Я уже говорил, что хочу приковать внимание заговорщиков к своей персоне, а это может оказаться не самым безопасным занятием. Поскольку мы скрыли наличие заговора, я не могу открыто ставить у своих дверей караул вроде вашего. Ничего, кроме удивления и насмешек в мой адрес это не вызовет. Кроме того, стражи не так и много, и все стражники при деле. Брать себе тех немногих, кого капитан держит для эскорта, значит, оставить его совсем без резервов. А гвардейцы всем хороши, но для моих целей совсем не подходят: им можно доверить свою жизнь, но не какой-либо секрет.

— Ты быстро осваиваешься, — заметил Ларг. — О своих магических способностях узнал?

— Мне обещали, что я все освою за шесть дней, — ответил я. — А с Зантором нам осталось заниматься дней десять. К разговору с Верховным жрецом я буду готов через три-четыре дня. Мне нужно лучше освоиться с магией и разобраться в священных текстах.

— Когда будешь готов к разговору с Гордоем, зайди ко мне, — приказал он. — Зачем тебе нужен Герт?

— Мне нужно выстраивать свою роль, а заодно, может быть, раскопаю, кто убил его возлюбленную. Но для этого мне нужно знать, когда и с кем он вел разговоры о цирюльнике.

— Я примерно так и думал, — кивнул он. — Поэтому все уже узнал сам. Был только один разговор с самой графиней в ее спальне. Посторонние при этом не присутствовали. Разговаривали они около десяти часов утра, а ее тело сын обнаружил за два часа до вашего приезда с побережья.

— И что она ему сказала?

— Выглядела смущенной и сказала, что сейчас не помнит, почему ей пришла в голову мысль насчет цирюльника. Обещала подумать, но…

— Спальню не проверяли магически? — задал я еще один вопрос. — При отсутствии охраны нетрудно поставить закладку.

— Нам пришла в голову та же мысль, — согласился Ларг. — Я направил Бродера ее проверить, но он там ничего такого не нашел.

— Где тело графини? — поспешил я спросить Ларга, чувствуя, что еще немного, и он меня вытурит.

— Сегодня утром по просьбе графа Артора тело его дочери было отправлено в их имение. У тебя все?

— Последний вопрос, — набравшись нахальства, сказал я. — Мне можно осмотреть ее комнаты?

— Смотри, — мотнул он головой. — Но учти, что ее личные вещи увезли домой вместе с телом. Иди и занимайся делом. Если будет что-то важное, не тяни и не присылай ко мне Лару. Я тебе, кажется, разрешил обращаться ко мне напрямую.

Я его поблагодарил и вышел в коридор. Бродер, значит… Ну что же, все равно его нужно было проверять. Немного подумав, я соединился с Зантаром.

— Ваша мудрость…

— Сегодня на обед давали не грибы? — раздался в моей голове ехидный голос старика.

— А при чем здесь обед? — не понял я. — И разве у вас кормят грибами? Я их на своем столе еще не видел.

— Если не ядовитые грибы, то что еще? — рассмеялся он. — Откуда в тебе взялось уважительное обращение?

— Это виноват Герат, — начал оправдываться я. — Как в нашем разговоре упоминали о вас, а делали это часто, он каждый раз к вашему имени добавлял слово «уважаемый». Поневоле проникнешься…

— Ладно, говори по существу, — разрешил он. — Знаю, что просто так ты бы меня не побеспокоил. Что еще случилось?

— Не то чтобы случилось, — начал я. — Просто мне нужно хоть за что-то зацепиться, поэтому была мысль поговорить с наследником о его вчерашних действиях. С Гертом я не встретился, но имел честь говорить с отцом. Он мне сообщил, что у Герта с графиней Артор был только один разговор с глазу на глаз в ее спальне, а посланный туда для проверки Бродер ничего не нашел. Или он плохо искал, или после разговора с Гертом графиня что-то вспомнила и на свою голову помчалась к кому-то выяснять отношения. И я бы хотел…

— Еще раз потревожить старика, чтобы он проверил спальню после Бродера? — закончил за меня фразу Зантор. — Не смущайся. Я уже отдохнул и на такое моих сил вполне хватит. Ты знаешь, где были покои графини? А раз не знаешь, то жди у себя, я сейчас приду. Это на втором этаже недалеко от тебя в боковой пристройке. Там же, кстати, живут и все другие знатные дамы, кроме принцессы.

Зантор, видимо, действительно успел неплохо отдохнуть, потому что вид имел бодрый.

— Пошли, — сказал он мне, приоткрыв дверь в гостиную. — Проверку я сделаю, но уверен, что никаких закладок мы не найдем. Чем бы ни руководствовался Бодер, он не дурак и прекрасно понимал, что такая проверка может быть.

— Магия позволяет чувствовать ложь, — сказал я. — Вы именно с ее помощью проверяли барона Ольта. А могу этому научиться я?

— Почему нет? — мотнул он головой. — Только что за спешка? Завтра Герат тебя научит ставить защиту, а потом…

— А если этому научиться сегодня? — спросил я. — Если мы ничего не найдем в спальне, нужно провести опрос слуг. Причем для моих целей важно, чтобы их опрашивал я сам, а не вы. Но если это для вас тяжело, попрошу завтра Герата. Время уходит, и что-то зацепить с каждым днем будет все тяжелей.

— Это не для меня тяжело, — вздохнул старик. — Тяжело перепрыгивать через этапы будет тебе. Точнее, не столько тяжело, сколько больно. Ладно, давай сначала все-таки проверим спальню. Вот дверь в ее комнаты.

Когда мы зашли в гостиную, в ней вели уборку две девушки. При виде нас они прервали свою работу и низко поклонились.

— Как тебя зовут? — спросил я одну из них, дотронувшись ей рукой до плеча. — И кто из прислуги работал в комнатах покойной графини?

— Даля, милорд! — ответила девушка, не поднимая глаз. — Мы обе работали в этих комнатах. Но, кроме нас, у ее милости была и личная служанка. А подавальщики здесь обслуживают всех господ.

— Пока никуда не уходите, — предупредил я их. — Скоро можете понадобиться.

Мы зашли в спальню, очень похожую на мою, но в два раза меньшую и всего с одним окном, но сколько маг ни ходил кругами по комнате, никаких следов магии он не уловил.

— Ничего нет, — ответил он на мой вопросительный взгляд. — И не было. Если бы Бродер вчера разрушил закладку, я бы все равно это почувствовал. Правда, если она была наложена на какую-нибудь отдельно стоявшую вещицу, которую потом отсюда вынесли, сегодня могу и не найти. Вот вчера бы точно нашел. Ну что, готов терпеть боль?

— И долго? — спросил я, невольно вздрогнув при воспоминании о том, как пришлось мучиться пять дней.

— Не долго, но сильно, — успокоил он меня. — Нужно прочистить все каналы, по которым струится магия, а у меня сейчас нет ни сил, ни времени, чтобы сделать это нормально. Вечно ты торопишься. Ложись на кровать и уткни лицо в подушку, а то напугаешь служанок.

— Мне здесь всех нужно будет напугать, — проворчал я забираясь на кровать несчастной графини. — Пока же вы, кажется, напугали меня. Давайте, Зантор, делайте все побыстрее, пока я отсюда не удрал.

Ударившая по нервам боль, скрутила тело и заставила меня так зарычать, что одна из работавших в гостиной служанок от страха перевернула ведро с водой.

— Уже все, — сказал приобнявший меня за плечи маг. — Сходи в ванную и умойся: ты весь мокрый. Потом я покажу, как пользоваться тем, что тебе было нужно.

Я вышел в гостиную и, не глядя на вытаращившихся на меня с ужасом служанок, прошлепал босиком по разлитой ими воде в ванную, где с трудом стянул с себя мокрую от пота тунику и обмылся холодной водой. Слава богу, что о такой мелочи, как простуда, я здесь мог не беспокоиться. Хорошо, что полотенце графини то ли еще не успели убрать, то ли уже заменили другим. Я им обтерся и использовал вместо своей одежды, намотав вокруг бедер. Выйдя из ванной комнаты, я с удивлением посмотрел на двух девушек, сидевших в луже воды с половыми тряпками в руках. Обе были бледные, как мел, тряслись мелкой дрожью, а в их широко открытых глазах плескался такой ужас, что мне самому стало не по себе.

— Что это с ними? — спросил я приоткрывшего дверь мага. — Чего они так испугались?

— А что ты о них беспокоишься? — хмыкнул он. — Хотел напугать, вот и напугал. Правда, самую малость перестарался: та, что слева, уже пустила воду, а правая… и правая тоже. Им здесь все равно убирать, но ты от них сейчас ничего не добьешься. Девушки — натуры впечатлительные и все сплошь суеверные, а ты их своим воплем перепугал… Нет, все равно не поймешь, пока не прочитаешь легенду о проклятом принце. Вот чего я в тебя не впихивал и не собираюсь, так это наши сказки и легенды. Такое будешь читать самостоятельно. Но с сегодняшнего дня тебя вся дворцовая прислуга будет обслуживать с дрожью в коленках.

— Какая-то глупость, — сказал я, садясь на кровать. — Ну закричал от дикой боли, ну одет не по правилам, что из того?

— Мне это будет трудно объяснить, — сказал Зантор. — Прочитаешь легенду, может быть, поймешь сам. Семья Ольмингов, и ты в том числе, для прислуги — это высшие существа. А ты заорал так, что даже я перепугался. Что уже говорить о них. В их представлении ты просто не можешь так себя вести, а если повел, значит, поменялся душой с демоном. И ведь почти так и есть. И душа другая, и никогда не стал бы Кирен так себя истязать. Посиди здесь, а я выйду, немного приведу их в порядок и прикажу принести свежую тунику, а то ты в этом полотенце напоминаешь персонажа еще одной не самой доброй сказки. У нас ни один мужчина не станет так использовать полотенце, просто если нет одежды, пойдет голый. В наготе нет позора, а в этом не позор, но чуждость.

— Вы меня своей приверженностью обычаям уже достали, — мрачно сказал я. — Надеюсь, хоть дворяне не будут повторять за слугами всякий бред.

— Повторять будут, только вряд ли поверят, — успокоил меня маг. — А ты всегда, прежде чем что-то сделать, смотри, нормально это будет смотреться в глазах людей или нет. Я тебя не зря собираюсь учить обычаям и вере. В глазах многих людей чужой праведник гораздо хуже своего мерзавца. Мерзавец им понятен, а чужак — нет, и тем всегда будет подозрителен. Кое-кто может терпеть чужака, но верховодить ему не дадут. Я думаю, что у вас должно быть то же самое, может быть, только чуждость не так бросается в глаза.

Маг вышел и отсутствовал минут десять. Вернулся он с новой туникой в руках.

— Одевай вместо этого позорища, — протянул он мне одежду. — И запоминай, что я сейчас передам, потом освоишь сам. Попросишь кого-нибудь соврать и запомни, что почувствуешь. И давай на этом сегодня закончим, потому что я опять почувствовал усталость. Если есть желание, допрашивай слуг, а я пошел к себе.

Надо было все-таки заняться слугами или пойти вдвоем с Сигаром в зал потренировать мышцы, но на меня вдруг накатило такое безразличие, что я все дела послал к черту и мысленно вызвал Адель.

— Кирен, это точно ты? — не сразу поверила девушка. — Здорово! Ты сейчас где, у себя?

— Покои бывшей любовницы брата знаешь? — спросил я. — Вот я сейчас там в ее спальне.

— Это же совсем рядом со мной! — обрадовалась она. — Я бегу к тебе!

Мне почему-то не хотелось, чтобы она сюда заходила, поэтому я быстро надел сандалии и сам пошел к выходу. Встретились мы в коридоре. Оглянувшись и никого не увидев, она повисла у меня на шее.

— Мне поцелуев мало! — отдышавшись, шепнула она мне на ухо. — Мои комнаты через три от этих. Пойдем, там нам никто не помешает!

— Отложим это на вечер, — сказал я. — У меня ограниченные возможности, а сейчас к тому же нет настроения. Я хотел просто с тобой погулять в парке. Слушай, есть мысль: давай сходим в наш зверинец?

— Давай, — без энтузиазма согласилась она. — Я там уже всех зверей давно знаю, и всех бы выпустила, кроме демона.

— А почему такая нелюбовь к демонам? — поинтересовался я. — Неужели и они северянам насолили?

— Нет, не насолили, — помотала она головой. — У нас их нет и никогда не было. Просто это единственная по-настоящему разумная тварь в зверинце. Он там сидит уже с полсотни лет и ни с кем не хочет общаться. Есть поверье, что если он кому-нибудь предскажет судьбу, это предсказание обязательно исполнится. Я когда приехала сюда девчонкой, наслушалась от других местных сказок и побежала к нему ночью попытать судьбу.

— А почему ночью? — улыбнулся я.

— Потому что днем к нему многие ходят, а он сидит и молчит. Вот я и подумала, что может он ночью разговорится? Знаешь, как было страшно? Ночные хищники провожают светящимися глазами, птицы жутко орут, а клетки видно плохо. Я тогда сослепу ткнулась прямо в прутья его решетки! А он, зараза, хвать меня своей лапищей! Все, думала, конец! Сейчас он мне своими зубами сделает самое верное предсказание! А он посмотрел на меня, вздохнул и отпустил. И в голове у меня прозвучал его голос! Беги, говорит, отсюда, щенок! Здесь, мол, слишком опасно и не место для таких, как ты.

— Все он тебе правильно сказал, — высказал я свое отношение к демону. — Тебе его не ругать нужно, а благодарить за то, что голову не оторвал. Человек на его месте тебя вряд ли пощадил бы.

— Ты не думай, мне его самой жалко! — сказала Адель. — Только отпускать его нельзя. Он ведь перед тем, как уйти, все здесь разнесет. Сейчас его силу сдерживает железо, а если его не будет? Его в клетку посадил твой дед, поэтому он в первую очередь расквитается с вашей семьей.

Разговаривая, мы шли по одной из аллей парка. Я не знал, где зверинец, поэтому чуть отстал, предоставив девушке выбирать дорогу. Идти пришлось минут пятнадцать. Зверинец охраняли два стражника, которые при виде меня отдали честь и освободили проход. Мы шли по такой же дорожке, рассматривая зверей и птиц, живущих в больших и просторных вольерах. Здесь было собрано с полсотни видов, причем почти все они относились к хищникам. Некоторые звери были точной копией земных животных, другие довольно сильно от них отличались. Демон сидел в самом конце в отдалении от остальных клеток. Кроме нас, других посетителей не было, поэтому он наблюдал за нами, а мы, в свою очередь, разглядывали его. Да, такие бойцы могли принести немало неприятностей даже динозаврам! Рост у него был примерно три с половиной метра, а ширина плеч — больше двух. Наверное, когда-то все тело демона бугрилось мышцами, но за долгие годы заключения он обленился и заплыл жиром. Места для движения было много, но стал бы я чем-нибудь заниматься, если бы вот так посадили в клетку до смерти на потеху людям? Вряд ли. Я подошел почти вплотную к клетке и посмотрел ему прямо в глаза. Почти обычное лицо человека моего мира, совсем непохожее на обезьянье. Только все тело было покрыто мягкой слегка коричневатой шерстью. На лице и ладонях шерсть истончалась и почти исчезала. По мере того, как продолжались наши гляделки, выражение его глаз стало меняться. Безразличие перешло в недоумение, которое сменилось интересом.

— Ты не сай, — возник в моем сознании его голос. — Только тело одного из проклятой семьи, а сознание совсем другого существа! Интересно, как такое могло случиться?

— Происки врагов семьи, — мысленно ответил я. — Сознание принца погибло вместе с моим телом, а мне осталось это. Только ты зря ненавидишь семью Повелителя. Мне недавно сообщили, что все дела с вами вели жрецы. Они же решали и твою судьбу.

— Для меня это что-то меняет? — спросил он. — Вот в тебе нет ненависти, только сочувствие. И что, сможешь отпустить?

— Я не знаю, — откровенно сказал я. — Я бы тебя отпустил, но я здесь сам еще чужак и на ножах с храмом. Мне нужно больше узнать и укрепиться, тогда будет видно. Не могу я тебе пока ничего обещать. Ты долго ждал, подожди еще немного.

— Я подожду, — согласился он. — Мне все равно ждать, потому что не хочется своими руками лишать себя жизни.

— Что сделаешь, если отпущу? — спросил я. — Будешь мстить?

— Мои сородичи у вас еще есть? — не отвечая на мой вопрос, спросил он.

— Мне сказали, что ты последний, — пояснил я. — Так это или нет, утверждать не берусь.

— Если захочешь, отомщу и уйду, — сказал он. — Не твоей новой семье, а только жрецам. Это они нас заманивали сюда, лишая мужской силы. Некоторым, соблюдая договор, после работы возвращали силу и позволяли уйти. А со мной поступили бесчестно. Вернули силу и посадили в клетку! Зачем здесь сила? Лучше бы я умер в бою!

— А если совсем без мести? — спросил я. — Или отомстить настоящему виновнику? Я о тебе ничего не знаю, но наверняка можно узнать.

— Могу уйти и так, — вздохнул он. — И даже оставить тебе немного силы. Совсем немного, но тебе хватит, если попробуют убить или, как меня, посадить в клетку. Нет, в этом теле тебя в клетку не посадят.

— Из твоих слов можно сделать вывод, что силы в тебе немерено, — сказал я ему. — Как же ты умудрился попасть за решетку?

— С другими договор соблюдали, почему со мной должно было случиться иначе? — возразил он. — Мне просто не повезло. Опоили какой-то гадостью, а очнулся уже здесь. А эти прутья ни моей силе, ни магии не поддаются.

— Мы пойдем, — сказал я ему. — Если выживу и стану сильным, постараюсь вернуться и помочь. Только с условием, что моя семья…

— Если не боишься, протяни руку, — неожиданно сказал он, просунув между прутьев решетки свою лапу. — Постараюсь дать немного силы, чтобы у тебя было больше шансов выжить. С саями я больше не заключаю договоров, я с ними даже не разговариваю, а ты, может быть, не обманешь.

— Что ты делаешь, сумасшедший! — закричала схватившая меня за руку Адель. — Можешь с ним сколько угодно болтать, но как можно ему верить? Кирен, он тебя убьет!

— Он мне поверил, — возразил я. — Почему мне не верить ему? Я ему действительно хочу помочь, хотя пока не знаю, получится или нет. Он понял, что я не вру, и хочет…

Девушка вцепилась в мою руку мертвой хваткой и ничего не хотела слушать, поэтому я просто протянул демону свободную руку, которую он слегка сжал, подержал несколько мгновений и отпустил.

— У тебя прибавилось сил, — сказал он мне в спину. — Осталось только научиться их использовать. Надеюсь, ты обо мне не забудешь.

— У меня просто нет слов! — выговаривала мне Адель, когда со всей возможной скоростью тащила меня прочь от зверинца. — Это же нужно было на такое решиться! Все Ольминги для демона смертельные враги, а ты к нему лезешь обниматься!

— Послушай, милая, — попробовал я ее успокоить, но безуспешно.

— И слушать ничего не хочу! — она всхлипнула. — Влюбил в себя, а сам…

— Маленькая! — я обнял девушку и прижал к себе. — Прости, больше я собой так рисковать не буду.

— Обещаешь? — она с надеждой заглянула мне в глаза. — Ладно, прощу, но Ларе скажу, что у нее брат… Ну, в общем, я найду, что ей сказать!

— Об этом лучше вообще никому не распространяться, — сказал я. — Обо мне сейчас и так пойдут слухи, будет совершенно лишним добавлять к ним еще один о братании с демоном.

— Другим говорить не буду, а ей скажу, — уперлась Адель. — Она твоя сестра! Собственно, я ей уже сказала. Она зашла в твои комнаты за сумкой с оружием и будет ждать нас у входа в подвалы. Да, Учителю она передала, и он тоже должен подойти. А мне при вашей стрельбе можно присутствовать?

— Конечно, можно, — разрешил я и подумал, что оружие нужно куда-нибудь спрятать.

Сейчас его взяла Лара, а может забрать вообще любой, у кого хватит наглости забраться в мои комнаты. Охрана появится в лучшем случае только завтра, да и не будут наемники стоять в моих дверях и проверять слуг. Ладно, сегодня же этим займусь.

Когда мы подошли к одной из двух дверей, ведущих в подвал дворца, там с моей сумкой в руках стояла только принцесса.

— Сигар сейчас подойдет, — сказала она мне. — А ты пока расскажи, что задумал. Я помню, что ты хотел всех напугать и, надо сказать, это у тебя неплохо получается. Я уже успела наслушаться о твоих выходках, помимо объятий с демоном. Учти, если узнают о последнем, есть тебе придется ходить в дворцовую кухню, потому что слуг в твои покои придется загонять силой.

— А что он еще натворил? — вцепилась в подругу Адель.

— А ты разве не знаешь? — удивилась Лара. — Это же было в ваших комнатах.

— Не знает она, — вмешался я. — Мы оттуда сразу ушли. Ты-то откуда знаешь? Времени прошло всего ничего!

— О тебе и так в последнее время много говорят, — сказала сестра. — Если ты об этом не знал, то теперь знаешь. Раньше ты был… никаким. И сам ни к кому не лез, и другим был неинтересен. А сейчас вдруг переменился. Не знаю откуда, но все сразу узнали, что ты накачал тело через боль, а на такое мало кого хватает. Знают и то, что ты продолжаешь заниматься с Учителем. И твои походы к магам не оставили без внимания. Пойми, что если человек меняется резко, тем более такой, как ты, у этого должны быть существенные причины. Поскольку никто ничего не знает, в ход пошли слухи и домыслы. А тут ты приходишь с самым сильным магом Ольмингии в комнату, где убили невесту брата и воешь диким зверем так, что у служанок переворачивается ведро!

— И все поверили этим двум дурам? — спросил я.

— Когда они прибежали в комнаты для слуг, им пришлось менять трусы, — ехидно сказала Лара. — А у одной из них на виске появилась седая прядь. Кроме того, вас с магом видели у дверей в комнаты графини, а один из садовников слышал твой вопль и чуть не отхватил себе палец садовыми ножницами! Какие тебе еще нужны доказательства? Ах, да! Там еще упоминалось полотенце бедной графини Артор, которое ты для чего-то намотал на свое мужское достоинство! Теперь и об этом судачат. Мне вот тоже интересно, для чего ты это сделал. Я пока слышала только одну версию. Мол, полотенце покойницы еще хранило ее любовные эманации и ты хотел напитать ими свою плоть. Хорошо, говорят, способствует!

— Какой идиотизм! — высказался я обо всем услышанном. — Это же надо было все это придумать и так быстро разнести по дворцу!

— Сейчас разнесли по дворцу, — сказала Лара. — А вечером об этом начнет судачить вся столица. О гвардейцах не забыл? Может быть, это и идиотизм, но мы бы хотели все услышать от тебя.

— Да, объясни! — попросила Адель. — А то мне опять страшно!

Угораздило же меня попасть в дикий мир! Когда беседуешь с теми, кто им правит или является по местным понятиям ученым человеком, разделяющая нас пропасть становится совсем незаметной. Вроде умные и много знающие люди. И как-то забываешь, что на одного такого приходятся сотни, если не тысячи тех, кто не просто безграмотен, а еще суеверен и по-настоящему невежествен.

— Я попросил Зантора проверить, не было ли прослушивания в спальне графини, — начал я свои объяснения. — Ничего такого он не обнаружил, поэтому я решил допросить слуг, чтобы узнать, к кому побежала возлюбленная брата после их разговора. А чтобы мне никто из них не соврал, попросил старика научить меня распознавать ложь. А когда такому учат быстро, это очень больно. Он меня об этом предупредил, но я здесь уже привык терпеть боль и решил, что стерплю ее и сейчас. А она была хоть кратковременной, но невыносимой, вот я и заорал так, что старик и тот перепугался. Меня прошиб пот, поэтому пришлось идти в ванную мыться, вот я и воспользовался полотенцем графини. Вытерся, а потом намотал его себе на бедра, а не на то, о чем все говорят. Откуда мне было знать, что здесь так никто не делает? Вокруг ерунды накрутили кучу слухов и сплетен! Вообще-то, это примерно то, что мне нужно, но делалось-то это все совсем для другого! Ну что, уже не так страшно?

— Еще страшнее! — сказала отпрянувшая от меня Адель. — Ты не Кирен! Ты не знаешь самых простых вещей и ведешь себя так, как никогда не стал бы себя вести принц! Принцесса, кто он? Неужели в самом деле демон?

— Ну какой он демон? — обняла ее Лара. — Кирен, ей нужно все рассказать! Не видишь, как ее всю трясет? Если не скажешь — ты ее потеряешь.

— Куда я денусь? — сказал я. — Конечно, скажу. И так думал это сделать сегодня вечером.

Я довольно подробно пересказал Адели всю свою эпопею. На середине моего рассказа к нам присоединился Сигар.

— Зачем ты ей все рассказал? — спросил он, когда я закончил. — Обошлась бы и без этого знания. Она и так подвергает себя опасности, находясь рядом с тобой, а сейчас эта опасность только возрастет.

— А почему тебя не разорвал демон? — спросила Адель.

Слов Учителя она то ли не слышала, то ли не обратила на них внимания.

— Он почувствовал, что в теле сая находится другая личность, — пояснил я. — И понял, что я не желаю ему зла, а, наоборот, сочувствую. Поэтому и помог.

— Что еще у вас было с демоном? — спросил Сигар. — Быстро рассказывай, а потом пойдем стрелять. Сегодня надо будет еще позаниматься в зале, а то вчерашний день пропустили.

Пришлось рассказать ему о происшествии в зверинце.

— Ты сильно рисковал, — заметил он. — Но если демон тебе действительно помог, это большая удача. Но не вздумай на самом деле его освобождать. Такого тебе жрецы не простят. Слова демона это только слова, поэтому нельзя заранее сказать, что он сделает перед уходом.

— Посмотрим, — ответил я. — Надо больше о них узнать и поговорить с Зантором. В любом случае это еще будет не скоро, и я ему об этом сказал. Все, лезем в подвал. Там не очень темно?

— Там много продухов, через которые попадает и свет, — сказала Адель. — А в той части подвала, которая нам нужна, есть несколько окон. Пыльные, правда, но света должно хватить. Заходите, эти двери никто никогда не закрывает.

Мы спустились по ступенькам к массивной железной двери, которую я с трудом открыл, вызвав жуткий скрип.

— Как ты только сюда забиралась, — проворчал я, обнимая, прижавшуюся ко мне Адель.

— А я проходила через дверь возле кухни, — объяснила она. — Там в петли постоянно льют масло. Но отсюда гораздо меньше идти. Вон видите свет? Нам туда. Вот справа обломки арбалетов, о которых я тебе говорила. А эти щиты для мишеней. На них до сих пор сохранилась краска.

— Это хорошо, — одобрил я. — Сигар, берем один щит и несем к окнам. Он нам тоже послужит мишенью. Круги еще видны.