— Никак не могу тебя понять, — сказал лафрей. — Откуда у человеческой самки может взяться нежность к такому, как я? Лафреи в ваших глазах должны выглядеть злобными уродами. Жалость я еще могу как–то понять, хотя и она для меня оказалась неожиданностью.

— Ты не злобный, а хороший, — сказала смущенная Алина, — и пострадал из–за Колина. Он тоже тебя жалеет.

— Жалеет, — согласился лафрей, — и еще боится. Если я умру, он тоже почувствует жалость, но пополам с облегчением из–за того, что ему не придется меня убивать. То, что он меня убил, дав настойку, не в счет. Можешь ему сказать, чтобы не боялся. Каждый раз, когда твой мужчина делится со мной силой, чтобы я мог отсюда уйти, он открывается, и я бы давно мог навредить ему тысячей разных способов. Я этого не делаю только из–за тебя. Ты чеши, не надо бояться моих слов. Постарайся, чтобы он не вызывал больше ни одного лафрея. Вам повезло со мной, но вряд ли такое везение повторится. Нас не зря все боятся, а я не хочу, чтобы ты испытала горе. Если ваши правители жаждут легких знаний, пусть поручают это кому–нибудь другому. Держи, это мой тебе подарок.

— Что это? — спросила Алина, забирая у лежавшего на кровати демона два шарика.

— Убери их и чеши, — сказал он. — Можешь даже просто гладить или положить ладони мне на лицо… Шары — это устройства связи. Твой мужчина знает, как ими пользоваться. Куда бы его ни послали, вы всегда сможете поговорить. Не будьте идиотами и не отдавайте их своим правителям, потому что это последнее, что я принес из нашего мира. Больше вы такого не получите, а сами если и научитесь делать, то еще очень нескоро.

— Спасибо! — поблагодарила девушка, спрятала подарок в кармашек платья и продолжила гладить лафрея. — Дорш, неужели тебя уже нельзя вылечить? Вы же так много знаете…

— Тебе не понять, — не открывая глаз, сказал лафрей. — Это болезнь не тела, а души. У меня нет ни сил, ни желания что–то менять, а все другие радости жизни поблекли и кажутся такой ерундой… Не хотел говорить, но, так и быть, скажу. В моем мире уже знают, что вы опять начали баловаться вызовами и нашли способ с этим бороться. Создали заклинание, которое меняет наше восприятие запахов. Меняет не очень сильно, но этих изменений достаточно, чтобы запах вашей настойки больше не сводил с ума. Сейчас этому заклинанию подвергают всех поголовно, а меня ждут с распростертыми объятиями.

— Значит, ты не сможешь вернуться? — спросила Алина, у которой на глаза навернулись слезы.

— Все хорошо, — сказал он. — Не бойся, я не доставлю вам беспокойства. Я тебе сказал, чтобы вы знали и не лезли в наш мир. Наши одним запахом не ограничатся. Любой из лафреев с готовностью отдаст жизнь ради того, чтобы раз и навсегда отучить вас делать вызовы. Способов очень много… Если открыть портал в звезду, на месте этого дворца останется куча оплавленных камней. А есть еще миры с паразитами…

— Ты сейчас где? — связался с Алиной Грас.

— Я сижу с лафреем, — ответила она, — а Колина вызвали в службу канцлера.

— Мне сейчас некогда вас учить, поэтому этим будет заниматься Гербер, — сказал Грас. — Это сильный и опытный маг. Он сейчас с девушками на полигоне, и ты должна быть там же. Лафрей пил свою настойку?

— Пил, — ответила Алина.

— Вот пусть и дожидается Колина. Я с ним сейчас свяжусь и потороплю.

— Я должна уйти, — сказала девушка демону, — но скоро придет Колин.

— Иди, — согласился лафрей. — Так даже лучше.

Он выждал, пока она уйдет, а потом вышел в гостиную и через нее прошел в учебную комнату. Открыв верхний ящик стола, он достал небольшой пистоль, взвел курок и, приставив ствол к виску, нажал на спусковой крючок.

Первым, кто обнаружил его тело, был Клод. Он пришел поговорить с Грасом, а заодно встретиться с Колином, но главный маг с кем–то работал, а друг отозвался и сказал, что занят, но скоро освободится.

— Я тебя попрошу зайти в мои комнаты и проследить за лафреем, — попросил он. — Алина была вынуждена срочно уйти, и демон там один. Поболтайте, пока меня нет.

В комнате отдыха, где лафрей обычно проводил время, его не было, но без силы он не мог уйти в свой мир, поэтому Клод продолжил поиски. В учебную комнату он вошел после того, как обошел все остальные. Из открытой двери пахнуло сгоревшим порохом и еще чем–то неприятным. Тельце демона лежало возле стола, а содержимое его головы заляпало окно и часть стены. Поискав, Клод нашел пистоль. К этому времени подошел Колин.

— Все–таки одну гадость он мне напоследок сделал! — сказал он, осматривая загаженную комнату. — Но хоть не пришлось это делать самому.

— Не вздумай такое сказать при Алине, — предупредил Клод. — Поссоритесь и надолго. Она к нему относилась очень тепло, да и мне его жаль.

— А мне, думаешь, не жаль? — спросил друг. — Только ты его жалеешь издалека, а меня он со своими капризами уже достал! Алина, в отличие от меня, не понимает, на что он способен, а я из–за него уже плохо сплю! И убивать я его не хотел, хотя с нетерпением ждал, когда все закончится. Пользы от него уже давно не было, а приходилось поить настойкой и потом развлекать! Я из–за него уже два месяца никуда не выходил, если не считать нескольких выходов порталами!

— Он тебе помог сохранить жизнь и дал знания, а ты ему отплатил отравой, — сказал Клод. — Я все понимаю и не осуждаю, но твои неприятности — это мелочь по сравнению с полученным. После знакомства с Дербом и твоим лафреем я стал иначе относиться к вызовам и ни одного демона больше вызывать не собираюсь. А этого нужно достойно похоронить и все здесь убрать до прихода Алины. Не возражаешь? Вот и займись, а я ушел к Грасу.

Он дошел до комнат главного мага и был пропущен его охраной. Грас был в гостиной и в комнату отдыха своего гостя не повел.

— Я через десять минут должен быть у императора, поэтому садись и излагай, что у тебя за вопрос, — сказал он Клоду. — Если тебе мало этого времени, поговорим позже.

— Я хотел ознакомиться с тем, что есть в библиотеке императора по магическому изменению животных, — сказал Клод, — и выяснил, что даже в закрытой части нет ничего. Такие книги были, но их куда–то вывезли.

— Зачем тебе это? — спросил Грас. — Хотел заняться со своим конем?

— Ну да, — ответил Клод. — В эту заразу входит на удивление много силы, но потом он ее не хочет отдавать. Связываюсь и пытаюсь убедить, что дам еще, а он меня, можно сказать, посылает! Кто, интересно знать, сказал, что лошади умны?

— И ты решил сделать его умнее, — кивнул Грас. — Сразу скажу, что у тебя ничего не выйдет. Да, можно их сделать не дурней человека, но за два–три поколения. Можно уложиться в пару лет, но результаты будут гораздо скромней, а у тебя нет и этого времени.

— С моим уже магией ничего не сделаешь, — сердито сказал Клод. — Я в него сбросил чуть ли не половину своих сил, так теперь даже не могу применить ментальную магию из–за того, что он ее как–то блокирует. По–моему, вы мне говорили, что такое невозможно!

— Говоришь, половину сил… — задумался Грас. — Есть еще один способ, но учти, что это совершенно секретная информация. Тебе говорю только потому, что ты меня натолкнул на одну идею. У нас несколько лет ведутся работы по внедрению в зверей и птиц человеческого сознания. Понятно, что внедряем копии, а человек остается жить.

— И что получилось? — заинтересовался Клод.

— С крупными животными результаты оказались неудачными, — сказал Грас. — Все прекрасно получалось, вот только не уживались люди в звериных телах. Начинались отклонения в поведении, и в конце концов их всех умертвили. Вот со звериной мелочью все получается превосходно. Полноценной личности они удержать не могут, но достаточно умны, понимают речь и не страдают из–за своей неполноценности.

— А что за идея? — спросил Клод. — Я вроде ничего особенно умного вам не говорил.

— Ты сказал, что твой конь сознательно использовал силу, — напомнил ему Грас. — А теперь представь, что мы берем молодого коня, подсаживаем в него личность мага и накачиваем силой. Не знаю только, как он ею будет пользоваться без магического зрения…

— Это–то как раз ерунда, — сказал юноша. — Мне Дерб на прощание показал, как его открывать. Можно быстро, как это делал он, а можно без рукоприкладства дня за три. Я с женой уже второй день пробую. Думаю, что точно так же подействует и на лошадь.

— А почему молчал? — осведомился маг. — Почему мне из тебя все приходится вытягивать?

— Просто не дошли руки, — смущенно ответил Клод. — Все мысли были связаны с конем.

— Ладно, потом мне все покажешь, — сказал Грас. — Значит, если все получится, добавляем коню еще зрение мага. И что выйдет в результате?

— Здорово должно выйти, — воодушевился Клод. — Такая лошадь сумеет раза три пройти порталом, да еще при необходимости защитит себя магией. Сил ей на это должно хватить. И портал будет делать не всадник, а сам конь, поэтому на него необязательно сажать мага. Вот только не свихнется ли маг в лошадином теле?

— У меня есть один, который точно не свихнется, — усмехнулся Грас. — Старику через три года исполнится два века, но он до сих пор не потерял интерес к жизни и страшно любопытен. Конечно, стоять в конюшне будет скучно, но в поездках с тобой он точно не соскучится. Еще и сумеет тебя многому научить. Своих сил у него не очень много, особенно сейчас, но опыт громадный. Я думаю, через пару дней тебе все сделают. Если у вас все получится, я даже не представляю, во что это может вылиться!

— Тогда я пойду, — поднялся Клод. — Буду ждать вашего мага. Колин еще не сообщал о гибели лафрея?

— Нет, ничего не говорил, — ответил Грас. — Как это случилось?

— Нашел тот пистоль, который вы дали, и пустил себе пулю в голову. Колин побежал за слугами, чтобы до прихода Алины навели порядок. Лафрея надо бы похоронить.

— Похороним, — согласился Грас. — Но не на нашем кладбище. Не хочется из–за демона воевать с нашими священниками. Отвезем его в лес и похороним. А ты продолжай заниматься. Как только откроешь зрение жене, скажешь.

Клод вышел из дворца и через десять минут уже забирал с конюшни своего жеребца.

— Странное дело, господин маг, — смущенно сказал ему старший конюх. — Ваш жеребец как–то умудрился выбраться из денника и покрыть трех кобыл. И мои конюхи говорят, что не смогли ему помешать. Говорят, что навалилась какая–то слабость, а когда он сделал свои дела и убежал в денник, все прошло. Вы ему, случайно, никакого такого амулета не цепляли?

— Я разберусь, — пообещал юноша. — Других беспокойств от него не было?

— Нет, — ответил конюх. — Больше ничего такого не было. Ахим клянется и божится в том, что ваш конь сжевал его обед, но мы ему не верим — враль известный!

— И что мне теперь с тобой делать? — спросил Клод жеребца, когда в сопровождении охраны выехал за ворота. — Хочешь быть впряженным в карету или отправиться на колбасу?

В ответ конь насмешливо показал ему зубы и так наддал, что охрана сразу отстала. Пришлось повозиться, чтобы перевести его на шаг и подождать наемников. После этого Клод решил, что от жеребца нужно срочно избавляться.

— Ну как съездил? — встретила его вопросом жена. — Нашел что–нибудь?

— В библиотеке ничего нет, — ответил он, — а главный маг, сказал, что моя затея требует слишком много времени. Но мне все–таки обещали помочь, поэтому съездил не напрасно. Пришлют смышленого коня, с которым уже кто–то занимался. А у нас, я смотрю, разобрали почти все книги. И какие результаты?

— Осталось только девять мешков, — подтвердила Хельга, — поэтому до вечера должны управиться. Но книг по магии всего полсотни. Они все лежат в нашей гостиной.

— Сейчас посмотрим, — сказал Клод, заходя в комнату. — Так, «Демонологии» нет, это сразу видно.

— А зачем она тебе теперь? — спросила жена. — Дерба домой отправил, а сам никого вызывать не собираешься.

— Я много чего сейчас не собираюсь делать, — возразил он, — а все равно учу. Мало ли как повернется жизнь? И мне не нравится, что церковь наложила руки на это знание, так что я все–таки постараюсь, чтобы такая книга у меня была. Ладно, книги я просмотрю позже. У тебя пока сдвигов нет?

— Все так же, как было утром, — ответила Хельга. — Если закрыть глаза, плавает что–то, а что именно — не пойму. А с открытыми глазами ничего не вижу. Вот сейчас попробовала сосредоточиться, и перед глазами что–то рябит. Стукнул бы ты меня, что ли?

— Не заслужила пока, чтобы я тебя колотил, — пошутил Клод. — Не спеши, ты у меня еще будешь магом! От историй избавилась?

— Софи их утащила с полсотни, — засмеялась Хельга, — и мы с Сентой подобрали себе книги из тех, что получше. Для Мануэлы я их отложила целый мешок, а остальное вывезли торговцы. Теперь весь особняк нужно чистить от бумажной пыли, а то она лезет в нос и заставляет чихать. Я уже сказала служанкам, так что, когда студенты закончат работу, они начнут наводить чистоту. Клод, а чем ты сейчас будешь заниматься, опять конем?

— Я с этой заразой не собираюсь ничем заниматься, — сердито сказал он. — Я на него даже садиться не намерен! Завтра же отправлю на продажу!

Не дожидаясь, пока она начнет задавать вопросы, он рассказал о выходках жеребца.

— Ну и продай, — согласилась Хельга. — Я к чему спросила… Уже весна, а на улице солнечно и тепло. Давай куда–нибудь съездим? Не по делу, а просто так. Пусть даже с охраной, лишь бы охранники ехали сзади и не мешали. Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что ты замечательно придумала! — обнял ее Клод. — Давай сразу после обеда и съездим. Поедем верхом или в карете?

— В карете! — решила она. — Только, знаешь что… давай никого с собой не будем брать. Я имею в виду не охрану, а Сенту с Софи. Возьмем их как–нибудь в другой раз. А сейчас я хочу быть только с тобой, и чтобы нам никто не мешал!

— А я? — спросил из новой клетки Сай.

— Кто–то не так давно ругал море, — сказал Клод. — Слышал, что сказала хозяйка? Ни–ко–го! Когда с нами поедут остальные, можем взять и тебя.

Они пообедали и уехали, взяв с собой троих наемников. День после пасмурной зимы был просто замечательный. На небе почти не было облаков, и солнце уже успело нагреть одетый в камень город. Из–за отсутствия ветра было душно, пока не начался спуск к порту. Здесь уже чувствовался несильный, но свежий ветер, дующий с моря. Когда спустились к первому пляжу, решили проехать чуть дальше. Остановились на том пляже, где Клод когда–то искупал охрану герцогини Норы Ларген. Сейчас на нем было пусто, и на песке лежали вынесенные водой водоросли и куски древесины. В море были невысокое волны, которые бесконечной чередой накатывались на пляж и с шумом уползали обратно, перекатывая мелкую гальку.

— Всегда любила море! — сказала Хельга, глядя в морской простор. — Замок от него далеко, но отец все–таки разрешал нам ездить сюда раз пять за лето. Брату такие поездки были неинтересны, а мы с сестрой млели от счастья! Она, правда, больше млела от вида обнаженных кавалеров, а меня всегда радовало только оно! Поездка туда и обратно занимала часов восемь и на купание оставалось не так много времени, поэтому я не вылезала из воды. Знаешь, какая книга была у меня самой любимой? Она называлась «Благородный пират» и была о любви одного из пиратских капитанов к юной баронессе, попавшей на его корабль. Видимо, писавший книгу не понаслышке знал море и здорово его описал! Все остальное… Для двенадцатилетней девчонки, какой я тогда была, все тоже было здорово. Отец посмотрел книгу и сказал, что все пираты поголовно негодяи, плаванье — это тяжелый труд, в котором нет никакой романтики, а женщине на корабле место только в пассажирской каюте. Но я все знала лучше других, поэтому на его слова не обратила внимания. Позже, конечно, поняла, что читала ерунду, но все равно как же мне хотелось выйти в море на корабле под всеми парусами!

— Порт под боком, — сказал он. — Когда–нибудь договорюсь с одним из капитанов и поплаваем, как ты мечтала, — под всеми парусами.

— Когда это будет! — вздохнула она.

— А вода теплая, — попробовав выкатившуюся на берег волну, сказал Клод. — Пожалуй, я искупаюсь.

— Холодная! — возразила Хельга. — Куда в такой купаться!

— У нас летом в реке вода холоднее, — сказал он, раздеваясь. — Это вы здесь привыкли к такой теплой воде, что ее совсем не чувствуешь. Подожди, я не буду долго плавать.

Клод вошел в воду и поплыл, приподнимаясь на каждой волне. Далеко он заплывать не стал и вскоре вышел из воды. Высушив себя магией, надел одежду и пошел с женой вдоль берега, выглядывая для нее ракушки.

— Здесь только мелочь, — сказал он, подбирая очередной дар моря. — Если у нас еще остались лавки южан, в них можно купить раковины размером с голову ребенка. Мы видели такие, когда покупали Сая.

— Клод, почему у нас с тобой до сих пор нет детей? — помолчав, спросила Хельга. — Уже столько времени на мне нет никаких амулетов, а ты до сих пор не зачал ребенка!

— Это еще не так много, — возразил он. — Бывает, что получается с первого раза, а моему отцу, чтобы получился я, пришлось стараться два года. Все у нас с тобой еще будет!

— А это никак нельзя ускорить с помощью магии? — прильнув к нему, спросила она.

— Нигде ничего такого не видел, — засмеялся Клод. — Я знаю только один способ. Вернемся из поездки и попробуем!

— Мы и так постоянно пробуем, — сказала Хельга. — Если бы не эти войны и твои поездки, я бы особенно не беспокоилась. Годом раньше или годом позже — какая разница! Но я боюсь, что однажды ты просто не вернешься. Если у меня от тебя будет ребенок, я вложу в него всю свою жизнь, сколько у меня ее останется. Когда умру, о нем позаботятся другие, а я буду умирать с легким сердцем, зная, что после нас с тобой будет он! А если никого не останется, получается, что мы с тобой жили зря! Пройдет немного времени, и о нас все забудут! За что мы с тобой боролись и зачем страдали? Смысл жизни, если он в ней вообще есть, заключается в детях!

— Смысл жизни в ней самой! — сказал он, любуясь женой. — В солнце, в этом ветре, в соли на губах… в каждом миге нашего существования! Пока есть жизнь, в ней есть смысл, а для мертвого все едино! Дети — это замечательно, но и они не вечны. Рано или поздно память о нас сотрется. Пока живы, нужно жить так, чтобы доставлять радость друг другу и своим друзьям! А бояться не нужно, потому что твой муж ни в воде не утонет, ни в огне не сгорит, хотя запросто может попасть и в огонь, и в воду! Сколько уже всего было, а получил только одну рану, да и то из–за того, что был молодой и глупый.

— Поехали домой, — сказала Хельга. — Мы не взяли шапки, и мне уже напекло голову, а здесь негде укрыться.

— Какие здесь все нежные, — пошутил он, помогая жене сесть в карету. — Вода тебе холодная, а солнце жаркое. Что я еще забыл?

Когда они вернулись в особняк, мешки с книгами исчезли, а одна из служанок домывала коридор. Софи сказала, что заплатила студентам и поинтересовалась, куда они ездили. Узнав, что ездили к морю и не взяли ее, обиделась и ушла к себе.

— Ну как море? — спросила их Сента, когда спустились ужинать.

— А ты откуда узнала о нашей поездке? — спросил ее Клод, посмотрев на надувшуюся Софи.

— Сай выложил, — засмеялась девушка. — Прилетел и, как всегда, начал жаловаться, а потом сказал, что у вас романтическое свидание на берегу.

— Для местных холодно, а я искупался, — сказал Клод. — Ветра почти не было, а волны хорошие. В следующий раз, когда поедем, возьмем с собой всех желающих.

После ужина Клод долго просматривал отобранные студентами книги по магии, а жена тоже читала книги, только свои. Когда он уже заканчивал чтение, на связь вышел Грас.

— Коня доставят завтра, — сказал он юноше. — Ты меня так заинтересовал, что я сегодня только этим и занимался. И ты тоже постарайся не затягивать.

Коня привели на следующий день, сразу после того как они закончили обедать. К особняку подъехал небольшой воинский отряд из семи кавалеристов под командованием лейтенанта. Один из них вел на поводу молодого и сильного жеребца, не отличавшегося особой красотой.

— Приказали передать лично вам, господин маг, — с поклоном сказал офицер. — Сказали, что его зовут Пауль.

Они уехали, а он остался наедине с конем.

— Значит, Пауль? — сказал Клод. — Ты меня понимаешь? Если понял, кивни головой.

Конь кивнул головой и с надеждой посмотрел на юношу. Клод попытался с ним мысленно связаться, но ничего не получилось.

— Ты слышал то, что я тебе хотел сказать? — спросил он коня, но тот отрицательно помотал головой.

— В нем нет грации, — высказалась о жеребце вышедшая из дома Хельга. — Говоришь, что он очень умен? По его виду этого не скажешь.

— Дорогая, не нужно его обижать, — сказал ей Клод. — Мне нужно с ним поработать…

— А я мешаю, — закончила за мужа Хельга. — Уже ухожу. Просто хотела посмотреть на новое приобретение.

— С чего начнем? — дождавшись, пока они останутся вдвоем, спросил Клод коня. — Давай я поделюсь с тобой силой, а потом начнем открывать магическое зрение. Может быть, этого будет достаточно для мысленного общения.

Силы в этого жеребца вошло даже больше, чем в того, которого увели на продажу. Бить его по лбу Клод не стал, решив, что три дня — это немного. Запустив процесс открытия магического зрения, он сам отвел четвероногого мага на конюшню и там его расседлал.

— Потерпи, — шепнул он коню, чтобы не услышал работавший неподалеку конюх. — Все еще у тебя будет. За три дня должно открыться магическое зрение, а после попробуем еще пообщаться. Не скучай!

Когда Клод возвращался в особняк, с ним связался Грас.

— Чем–нибудь обрадуешь? — спросил главный маг. — У нас с ним общения не получилось, причем он не воспринимает даже образы. До этого работали только с хищниками, а с конем это первый такой опыт. Сначала он выражал радость, а потом скис.

— Пока радовать нечем, — ответил Клод и рассказал о том, что сделал.

— А что с женой? Какие–нибудь сдвиги есть?

— Сдвиги есть, — сказал юноша. — Вот успехами пока похвастаться не могу. Но прошло еще слишком мало времени. Если будет что–нибудь новое, я вам сам сообщу.

У жены еще два дня все было без особых изменений. Или Клод что–то делал не совсем правильно, или дело было в том, что Хельга была марой, но процесс затянулся на пять дней. На шестой день проснувшийся Клод увидел, что жена, сидя в кровати, от кого–то отмахивается. Взглянув магическим зрением, он увидел, что вокруг нее летают маленькие шарики с лапками.

— Я тебя разбудила? — не прекращая своего занятия, виновато сказала Хельга. — Извини, но я проснулась из–за того, что они лезут прямо в лицо. Что это за создания?

— Кто их знает? — пожал он плечами. — Может, я их раньше и видел, но не в таком количестве. Вокруг нас летает много всяких тварей. Спрошу у сестры, она ими много занималась.

— А мне что с ними делать? — спросила Хельга. — Противно же!

Он отрастил на ладонях зеленые пальцы и попытался разогнать ими тварей, которых про себя окрестил паучками, но ничего не вышло, потому что для него они оказались слишком быстрыми.

— Перейди с магического зрения на обычное, — посоветовал он жене, — а потом я что–нибудь придумаю.

— Ты куда собрался? — спросила Хельга начавшего одеваться мужа.

— Сбегаю на конюшню, — ответил Клод. — Посмотрю, может быть и у Пауля есть сдвиги.

— Кто дает коню человеческое имя? — сказала она. — Назвал бы его лучше Ветром или еще как–нибудь. И зачем к нему бегать по десять раз день? Что–то ты, дорогой, от меня скрываешь!

— Нельзя быть такой проницательной, — засмеялся он и поцеловал Хельгу в губы. — Если я тебе о чем–нибудь не все говорю, значит, не имею на это право.

Когда он пришел на конюшню, она была еще закрыта и пришлось открывать дверь своим ключом. Поначалу лошади оживились, но быстро поняли, что пришел не конюх, и шум стих. Пауль никак не отреагировал на появление Клода, потому что был занят. Под его взглядом солома на полу денника двигалась, складывая корявые, но различимые для глаз буквы.

— Купим тебе яблок, — ответил юноша, прочитав надпись. — Вижу, что зрение уже открылось и даже пробуешь использовать силу. Попробуй со мной пообщаться хотя бы образами. С конем, которого я наделил силой, такое общение получалось.

И в этот раз из их попыток поговорить ничего не вышло.

— Наверное, у тебя пока нет полного слияния с мозгом коня, — предположил Клод. — Я думаю, что со временем все должно получится. Работай с магией, но делай это так, чтобы не заметил конюх. И ради бога не используй огненную магию, а то вы здесь все сгорите.

Он пошел к выходу и в дверях столкнулся с конюхом. Сказав ему, чтобы купили яблок, юноша вернулся в дом, по пути связавшись с Грасом.

— Я вам не помешал? С женой все получилось, и теперь она видит не только магию, но и тварей. Хотел у вас спросить, есть ли по ним какие–нибудь книги? Хельгу донимают какие–то паучки…

— Ничего не найдешь, — ответил Грас. — Слишком редко маги так открывают зрение, чтобы видеть астральных тварей. И для кого тогда писать книгу? Да и пользы от этих знаний… Могу посоветовать проверить герцогиню Радгер. Если твои паучки донимают и ее, это должно быть как–то связано с тем, что они мары. По коню что–нибудь есть?

— Открылось зрение и теперь он пробует пользоваться силой. При мне сложил из соломы буквы. Надоели сено и овес, поэтому попросил яблок. Связаться с ним у меня по–прежнему не получилось.

— Значит, для портала его уже можно использовать, — сказал Грас. — Но со связью надо что–то делать, а то старик без общения свихнется. Продолжай работать.

Когда Грас закончил этот разговор, он сидел в кабинете канцлера, поэтому сразу же передал Маркусу, о чем говорили.

— Считай, твою проблему решили, — сказал он. — На днях я узнаю, что делал Клод, и сделаю тебе то же самое, а заодно добавлю сил. А потом нужно будет немного подучиться, и ты будешь магом.

— Раньше твои слова меня сильно обрадовали бы, сейчас я никакой радости не испытываю, — ответил Маркус. — Я устал и продолжаю жить только из чувства долга.

— Господин канцлер! — сказал отворивший дверь дежурный офицер. — Вы вызывали графа Колина Оргез. Он прибыл и ждет в приемной.

— Пусть войдет, — разрешил Маркус и добавил главному магу: — Говорить со своим любимцем будешь сам.

— Садись, — сказал Грас вошедшему Колину. — Для тебя есть очень важное задание. Мы с господином канцлером посоветовались и решили, что есть смысл попытаться вызвать еще одного лафрея. Это позволит…

— Нет, — твердо сказал юноша, не дослушав Учителя. — Ни одного лафрея больше вызывать нельзя!

— И как мне понимать твой отказ? — спросил Грас, переглянувшись с канцлером. — Забыл о клятве?

— О клятве я помню, — ответил Колин. — Я готов вам подчиняться, но не в этом. Перед тем как застрелиться, лафрей разоткровенничался с баронессой Шефер и сказал, что о его вызове узнали и приняли меры к тому, чтобы он стал последним.

— И как, интересно, это можно сделать? — скептически спросил Грас. — Они как–то прикрыли свой мир?

— Они магией изменили свое восприятие запахов, — объяснил Колин. — Теперь ни один лафрей не отреагирует на запах настойки. А на вызов реакция будет. Он сказал, что лафреи готовы на самопожертвование, лишь бы прекратить вызовы раз и навсегда.

— Это плохо, что не будет реакции на запах, — признал Грас. — Придется придумывать что–нибудь другое. — А их самопожертвование ни на что не повлияет. Если себя убьет один демон, вызовем другого.

— Вы меня неправильно поняли, — сказал Колин. — Они будут убивать не себя, а нас. Сами при этом, конечно, тоже погибнут. И магическая защита нас не спасет. Лафрей сказал, что есть множество способов и для примера назвал два. Один из них — это портал на звезду.

— Господи! — воскликнул Грас, которого от слов ученика прошиб пот. — При этом может выгореть вся столица!

— Он говорил, что дворец превратиться в кучу оплавленных камней, — уточнил Колин. — И еще говорил о каких–то паразитах из других миров, но сказал о них только пару слов.

— Идите, граф, — сказал Маркус. — Вы были правы, поэтому наше задание отменяется.

Когда юноша вышел, оба старика несколько минут сидели молча.

— Ты думаешь о том же, о чем думаю я? — спросил Маркус мага.

— Кому хочешь подбросить эту мысль? — спросил Грас. — Северянам или на юг?

— Я бы навел на нее и тех, и других, — ответил Маркус. — Мы выловили не всех агентов Аделрика и южных королей. Если оставшиеся узнают, что мы порталами обязаны лафреям… Эти паразиты до нас не дойдут?

— Не будет никаких паразитов, — сказал Грас. — Вызвавший их сам умрет мучительной смертью, а наша магия со временем справится с любыми тварями. А вот удар звезды убьет мгновенно и нанесет огромный ущерб. Это не только еще больше ослабит наших врагов, но и отобьет у них желание искать силу в других мирах. Получилось у нас, так что может получиться и у других, поэтому такой путь получения знаний нужно закрыть!

— Я себя спрашиваю, есть ли предел в средствах, которые мы с тобой готовы обрушить на своих врагов ради империи, — задумчиво сказал канцлер. — И мне кажется, что такого предела не существует. Что у вас с подготовкой по очистке? Когда будете готовы?

— Уже готовы, — ответил Грас. — Все звери доставлены, а боевые группы собрали еще осенью. Мы прижгли юг, но, прежде чем начать, я бы хотел узнать результаты. А если еще получится с лафреями, то у нас точно будет время на чистку. Большой соблазн напасть на противников во время таких разборок, но нашим врагам будет не до нас.

— У нас остались агенты в Алмазее, — сказал Маркус. — Но им будет слишком долго и сложно к нам добираться. Может, отправить за ними порталом твоего Колина?

— Их придется искать, а из него слишком долго делать южанина, — ответил маг. — И я не хочу им рисковать. А вот Клода уже можно начать готовить. Говорит он не хуже самих алмазейцев, поэтому нужно натаскать на их жизни и придать нужный вид. Пока будет этим заниматься, заодно поработает с конем. Даже если не получится переговариваться, Пауль его все равно отправит порталом и вернет обратно.

— И все–таки подумай, как можно ускорить чистку, — сказал Маркус. — Дело в том, что Орген уже высказал мне свои сомнения в ее необходимости. Я опасаюсь, что его сомнения могут перейти в уверенность, а мне не хотелось бы доходить до крайностей. Наследник пока не готов к трону.

— Скверно! — поморщился Грас. — Но спешить все равно не будем. Если он передумает, возьмем под контроль. Амулет ему делал я, поэтому его будет нетрудно отключить. А пока советую напустить на Оргена Патриарха. Он заинтересован в очищении не меньше нас, вот пусть и подействует на императора!