— А ты прекрасно танцуешь! — похвалила его Касия. — Наш танец и побег наверняка припишут тому, что я тебя увела у Клары для ночных забав. Всё, выбрались.

Они прервали танец у самых дверей и не спеша вышли из зала. За дверью не было слуг, поэтому через анфиладу малых залов почти бежали. В прихожую уже зашли неторопливо и с достоинством и точно так же спустились по лестнице парадного подъезда.

— До выхода из парка я ещё с тобой дойду, — сказала Касия, — но идти по площади на моих каблуках…

— Обопрись на мою руку, — предложил он. — Друг должен ждать возле дворца, поэтому тебе не придётся никуда выходить.

Когда они подошли к воротам, командовавший стражей офицер пришёл в изумление.

— Как же так! — вытаращив на них глаза, спросил он. — Без экипажа и без охраны! Графиня, вы только скажите, какая нужна помощь! Может, послать гонца в ваш дворец?

— Ничего страшного не случилось, — успокоила она офицера. — Вместо стражи у меня шевалье, а экипаж сейчас будет.

Ворота были открыты, и Глеб через них вышел на площадь, где сразу же увидел стоявший неподалёку экипаж с кучером и магом. Махнув им рукой в сторону ворот, он вернулся к Касии. Через несколько минут они сели в экипаж, и графиня сказала кучеру, куда ехать.

— Всё-таки не утерпели, — недовольно сказал юноше Корн. — На кучера можете не обращать внимания, он ничего не услышит.

— Так вы тот самый маг, — догадалась Касия. — Кого-то вы мне напоминаете… Не могу вспомнить!

— Не нужно вам меня вспоминать, — с нажимом сказал он. — Для всех я сейчас просто Корн Кучинский. Вы Глебу поверили?

— Пришлось поверить, — ответила Касия. — Он знает то, что знал только Анджей, а брат не стал бы этим ни с кем делиться.

— Что скажете о нас мужу? — спросил Корн. — Или его сейчас нет в Юрлове?

— Муж умер три года назад, а сын в столице, поэтому никому ничего говорить не придётся.

— Почему вы так рано ушли? У вас неприятности?

Глеб, не вдаваясь в подробности, рассказал сначала о разговоре с Дарьей, а потом о дочери князя.

— Нужно срочно уезжать, — сделал вывод маг, — и, желательно, не в столицу, а в какую-нибудь дыру. Через месяц о вас, никто не вспомнит, разве что при случае какую-нибудь гадость подстроит княжна. Праздник вы ей испортили. И дело не в постельных забавах, замену вам она найдёт. Вы её оскорбили, нарушили своё слово и сделали её неудачный флирт темой для пересудов. Женщины такое не прощают.

— Помните наш разговор об эльфах? — сказал Глеб. — С любовью у меня ничего не вышло, а службу я себе теперь всегда найду, поэтому могу съездить с вами за море. Только вначале я бы хотел поговорить с кем-нибудь из тех, кто не может не знать, готовится ли война с нашими княжествами, или это только ваши домыслы. Извините, Корн, но я в этом должен убедиться.

— Вы мне не объясните, о чём разговор? — спросила Касия. — А то я вас слушаю и не понимаю.

— Я позже объясню, — пообещал Глеб. — Предложение принять у себя моих друзей остаётся в силе?

— Мог бы и не спрашивать, — ответила она. — Если я что-то обещаю, это всегда выполняется.

— Мне сейчас не стоит возвращаться на постоялый двор, — сказал Глеб магу. — Отвезёте нас, а потом вам нужно будет вернуться, дождаться эльфа и убедить его воспользоваться гостеприимством графини. Я думаю, что вдвоём вы перевезёте к ней все наши вещи и пригоните коней.

До дворца графов Лазович ехали недолго. Возвращение хозяйки в наёмном экипаже вызвало переполох.

— Вы поступили легкомысленно, госпожа! — выговаривал графине пожилой, но ещё крепкий мужчина, который у неё командовал стражей. — Если вы решили уехать раньше, можно было послать к нам гонца. Охрана князя оказала бы вам такую любезность.

— В следующий раз так и сделаю, — согласилась Касия, — а сейчас запомните, что этот шевалье — мой гость. Этот господин — она показала рукой на мага — тоже будет пользоваться моим гостеприимством. Сейчас он съездит за вещами и лошадьми и вернётся. Возможно, с ним будет эльф. Скажите Влодеку, чтобы приготовил для них комнаты. Меня пока не беспокоить.

Она опёрлась на руку Глеба и повела его на второй этаж, где располагалась господская половина дворца. Заведя юношу в свою гостиную, она с облегчением сбросила туфли и села на один из двух диванов.

— У тебя не будет своих комнат, — сказала она, лукаво посмотрев на юношу. — Догадываешься, почему? Уже сегодня весь город будет болтать о том, что графиня Лазович отбила молодого шевалье у дочери князя Кучинского. Всем понятно, чем мы с тобой будем заниматься, поэтому не будем их разочаровывать. Ты лишил меня праздника и княжеского застолья, поэтому я должна хоть что-то получить взамен. Как брата я тебя не воспринимаю, хоть в твоей памяти есть его воспоминания. Но ты это не он, а я это не та пятнадцатилетняя девчонка, которую ты помнишь его памятью. Я для тебя немного старовата, но ты уж потерпи. У меня не было ни одного маоза, вот я тебя сейчас и попробую. Я не кричу, как некоторые, но всё равно пойдём в спальню, там нам будет удобней.

Он молча прошёл вслед за графиней в большую спальню, помог ей освободиться от платья и разделся сам. Её слова не вызвали никакого желания, желание вызвала она сама. До этого у Глеба были только молоденькие девушки, сейчас он слился с сильной и красивой женщиной, при одном взгляде на которую…

— Да, — сказала она, подойдя к нему вплотную, — такого богатства у меня тоже не было. Даже как-то страшно. Будь со мной осторожней, ладно?

Сначала он был осторожен, но потом они убедились, что это лишнее.

— С мужем я никогда не кричала, а с тобой меня, наверное, слышали все слуги, — сказала Касия, когда схлынуло безумство, и они отдыхали, лёжа в обнимку. — Извини, но я тебя, кажется, покусала. Здесь и здесь. Глеб, маозы все такие, или только ты один?

— Не знаю, — улыбнулся он. — Это уж ты проверяй сама.

— Расскажи, что вы задумали, — попросила она. — Ты что-то говорил о войне?

Юноша коротко пересказал разговор с Корном о планах эльфов в отношении восточных княжеств.

— И теперь ты хочешь убедиться в том, что это не выдумки, — задумчиво сказала она. — Кажется, я знаю, кто тебе нужен. Ладно, это всё завтра, а сегодня ты ещё уделишь мне внимание. Всё было замечательно, но мне одного раза мало.

Был у них и второй раз, и третий, а потом полностью вымотанный Глеб заснул. Немного позже заснула и графиня, обняв своего молодого любовника. Ужин они пропустили, но хозяйка приказала не беспокоить, поэтому всё съели сами повара.

Утром первым проснулся Глеб. Он повернул голову и долго смотрел на умиротворённое лицо Касии. Ещё одна женщина, которая позволила ему себя любить. Поначалу он её воспринимал не как женщину, а как сестру, хотя никакого родства между ними не было, а от той девочки, которую Глеб помнил памятью Анджея, остались только глаза. Но, когда он сливался с Касией, она их закрывала. Юноша слегка пошевелился, и этого оказалось достаточно, чтобы она проснулась.

— Давно не спишь? — спросила Касия. — А почему не разбудил меня? Приятно, когда на меня так смотрит мужчина, тем более такой молодой, но мы можем найти занятие приятнее!

Она сбросила одеяло и села в кровати.

— Ну как я тебе? Глеб, скажи, что ты меня любишь. Я понимаю, что через десять лет стану старухой, а ты только войдёшь в силу, поэтому даже не подумаю тебя удержать, как бы мне этого ни хотелось, но соврать-то можно? Знаешь, как приятно, когда тебе такое говорят? Молчишь… Но я тебе хоть нравлюсь?

— А то ты сама не видишь, — с улыбкой ответил он. — Ты только встала, и он сделал то же самое.

— Вижу! — засмеялась она и стащила с него одеяло. — Глеб, а что тебе во мне больше нравится?

— Груди, — не задумываясь, ответил он. — У тех, с кем я был, они не маленькие, но всё же не сравнить с твоими. Они такие, что даже рукой не закроешь. Молодые, упругие и соски вон как торчат!

— Знал бы ты, как с ними тяжело, — вздохнула она, — но я рада, что тебе нравится. У меня был один ребёнок, но и его выкармливала не я. Муж запретил и нанял кормилицу. Поцелуй их, возьми в рот, это так приятно.

Она забралась сверху, впустила его в себя и наклонилась, чтобы ему было удобней. Долго они утром любовью не занимались.

— Хватит, — придя в себя, сказала Касия. — Ты устал и голоден. Не хочется вставать, но мы пропустили ужин и можем из-за меня пропустить завтрак.

— Ещё рано, — посмотрев в окно, сказал юноша. — Кася, расскажи о своей жизни. Я ведь совсем ничего о тебе не знаю, помню только девчонкой.

— Не было в ней ничего хорошего, — вздохнула она. — Ты знаешь, что из всех детей отец больше всего внимания уделял Вацлаву, а мы все шли к нему довеском. Как же, ведь он наследник! Мы ни в чём не нуждались, но любила нас только мать. Как только мне исполнилось шестнадцать, меня сразу же выдали замуж. Выдали бы и раньше, просто отец не мог никого найти мне в мужья. Не так просто найти знатного жениха, чтобы не было урона чести, и при этом не потратиться. Мартине ещё повезло: ей достался молодой муж, а мой был старше на двадцать пять лет! У него уже была жена, от которой родились три девочки. За полгода до нашей свадьбы она как-то странно умерла. Пообедала, а потом начались боли в животе. Никому другому от еды худо не было, а она в тот же день скончалась. Нужно ли говорить, что муж меня не любил? Ему нужна была не я, а наследник. Знаешь, он меня даже не ласкал, просто забирался сверху и делал своё дело. Мы с ним даже ночевали в разных покоях. Стыдно о таком говорить, но я знала, когда он придёт, и перед этим сама себя ласкала, чтобы не было так больно и противно. Конечно, я не выдержала и завела себе любовника. Был здесь один молодой офицер. С ним я почувствовала себя женщиной. Но то ли муж сам о нём узнал, то ли доложили доброхоты, но через два месяца офицер бесследно исчез. Больше я уже не рисковала с кем-то сближаться. Когда муж умер, я радовалась. Грех, конечно, но я сбегала в храм, покаялась и внесла пожертвование. Его нет уже три года, но почему-то нет и любви. Несколько раз у меня были мужчины, но с ними ничего не сложилось. Я уже начала думать, что со мной что-то не так. Такая вот невесёлая история. С сыном у меня нет любви, и это тоже из-за мужа. Он в свите принца и пока несамостоятельный, но вечно это не продлиться. Сейчас я управляю графством и всеми его доходами, но скоро это право перейдёт к нему. Вряд ли он выгонит родную мать, но я подготовилась ко всему. Купила небольшое имение и положила крупные суммы в гоблинский банк. Всё это на моё имя, поэтому бедствовать не буду. Встаём, пора идти на завтрак.

На завтрак к господскому столу пригласили не только эльфа, но и Корна.

— Чем вы так недовольны, Майк? — спросила Касия, когда Глеб представил ей эльфа. — Что-то не так с вашими комнатами?

— Благодарю вас, с ними всё в порядке, — ответил эльф. — Просто я думаю, что напрасно дал себя уговорить сюда приехать. На постоялом дворе много красивых девушек, а здесь приходиться спать самому.

— А как же мальчики, Майк? — поддел его Глеб.

— Так нет и мальчиков, — сердито ответил он. — И потом мне они здесь не нужны. Это наши женщины раздвигают ноги с таким видом, будто делают вам одолжение, а здешние девицы это делают так, что не получается за ночь выспаться. Даже домой не хочется ехать, а надо.

— А как вы посмотрите на то, что я и Глеб поедем с вами? — спросил его Корн. — Глебу после вчерашнего нужно на время исчезнуть, а я составлю ему компанию.

— Буду только рад, — ответил Майк. — Одному в дороге скучно, а я к вам привык. Да, зря вы вчера ушли. Дочь хозяина даже плакала. Трудно, что ли, было утешить? Я это сделал быстро.

— Так она вас затащила в спальню? — удивился Глеб.

— Нет, мы нашли другое место, — ответил эльф, смущённо посмотрев на хозяйку. — В меньшем зале много ниш…

— Найдём мы вам девушку, — успокоила его Касия, — если хотите, то даже не одну. Любительниц этого дела у нас много. Господа, вы уже наелись? Тогда можете отдыхать, а вас, Корн, я бы попросила уделить мне немного времени. Давайте пройдём в зимний сад, заодно его посмотрите. Это моя гордость.

Они встали из-за стола и вышли из трапезной. Сад находился на этом же этаже, а дворец у графини был небольшой, поэтому много ходить не пришлось.

— Действительно есть на что посмотреть, — согласился маг, осматриваясь в большой комнате, заставленной кадками с кустами и деревьями, — но вы меня сюда пригласили не для того, чтобы любоваться зеленью, её сейчас хватает в парке.

— Вы правы, барон, — кивнула Касия. — Садитесь на скамейку, так нам будет удобней разговаривать. У меня к вам есть пара вопросов, касающихся Глеба.

— Всё-таки узнали, — с неодобрением сказал маг. — Для чего вам Глеб? Вы его не воспринимаете, как брата, и правильно делаете. Тоже попали под его обаяние?

— Попала, — согласилась графиня, — и никому бы не отдала, будь я хотя бы на десять лет моложе. Я не дура и понимаю, что ему здесь делать нечего, но не смогу его выбросить из памяти и из сердца. Он мне не брат, но и не посторонний человек. Не знаю, как вам объяснить…

— Не нужно ничего объяснять, — вздохнул он. — Когда в судьбы людей вмешивается магия, их отношения трудно судить, исходя из привычных для всех норм. Любовь этого юноши растоптали, причём совершенно незаслуженно, поэтому он был обижен и очень одинок. Вы тоже одиноки, поэтому неудивительно, что вас к нему потянуло. Но на длительную связь не рассчитывайте. Война, о которой я ему говорил, это не выдумка. Эльфы её давно готовят, причём, как и всегда, хотят сделать дело чужими руками. Догадываетесь, кого они хотят использовать? Почти вся граница на севере у маозов с нами, нас и пошлют. Вы уже подумали, с кем свести Глеба?

— В Юрлове живёт бывший советник короля, — сказала Касия. — Я с ним достаточно близко знакома, чтобы пригласить к себе. Вчера он был на балу и видел Глеба.

— Барон ещё жив? — удивился Корн.

— Жив и для своего возраста здоров, — ответила графиня, — и голова прекрасно соображает. Просто ему всё надоело: служба, королевский двор и интриги. Захотелось тихой провинциальной жизни. Как вы думаете, он подойдёт?

— Лучшую кандидатуру трудно найти, — сказал Корн, — вот только захочет ли он откровенничать с каким-то непонятным маозом?

— А если вы его подтолкнёте магией? — предложила Касия. — Я думаю, вам будет не очень трудно стереть старику память о его откровенности.

— Ладно, — неохотно согласился Корн.

— А почему вы помогаете Глебу? — прищурилась она. — Если нам воевать с маозами, значит, вы хотите помочь врагам. Только не надо говорить о благодарности за спасение, всё равно не поверю. Не тот вы человек, барон, чтобы что-нибудь делать без расчёта. Вы могли бы испытать к Глебу благодарность и симпатию и даже как-то отблагодарить, но не таскаться за ним по всему королевству, рискуя угодить на костёр. Вы здорово изменились, но я вас всё-таки узнала, хотя видела всего пару раз. Правда, узнала только после того, как Глеб сказал о маге, но ведь есть много дворян, которые знают бывшего королевского мага гораздо лучше меня! Вы хотите отомстить?

— Я похож на идиота? — сердито сказал Корн. — Да, я расчётливый человек и строю в отношении Глеба свои планы, что не исключает моей симпатии и благодарности. Но дело не в обиде и мести. Кому мстить, графиня? Нашему королю, который, как и все короли соседей, послушно выполнил приказ из-за моря? Попробовал бы он этого не сделать! Дело в другом. Мало кто понимает, что эльфы считают нас союзниками только из-за нашей полезности. А полезны мы им только в качестве цепных псов, которых можно натравить на их врагов. Пока стоят восточные княжества, так и будет. Конечно, нам по-прежнему будут указывать, что можно делать, а чего нельзя, но не будут управлять напрямую. Это всё-таки независимость, хоть и неполная. А если их сомнут, со временем разберутся с орками и подгребут под себя весь мир. И что тогда? Кому мы с вами будем нужны, эльфам? Ещё англам могут сделать какие-то поблажки, а нас с вами быстро переименуют в каких-нибудь орков, которым место только на плантациях или на рудниках. Поэтому, помогая маозам, я помогаю всем нам! Власти не должно быть чересчур много, для неё всегда должен быть какой-то ограничитель. Вот пусть для эльфов таким ограничителем станут вооружённые огненным боем маозы. Пусть они дерутся друг с другом, мы от этого только выиграем.

— Надеюсь, что вы знаете, что делаете, — вздохнула Касия. — То, о чём вы говорили, случится через годы, а сейчас меня беспокоит то, что вас за морем, скорее всего, убьют. Я бы на месте эльфов не проявила беспечность и хорошо охраняла свои секреты, а они умнее меня. Я не собираюсь чинить вам препоны, наоборот, буду помогать, но на сердце тяжело…

— Последнее время у меня совсем нет дел, — пожаловался Глеб вернувшейся графине. — Если не лежу в кровати с какой-нибудь женщиной, значит, маюсь от безделья или чего-нибудь жду. Но раньше у меня хоть была цель — соединиться с любимой.

— Я поговорила с твоим Корном, — сказала Касия, садясь на кровать рядом с юношей. — Это бывший королевский маг. Имей в виду, что если его поймают и станет известно, что вы сообщники, тебя, может быть, не сожгут, но живым не выпустят. Слишком много секретов в голове твоего спутника, и никто не станет допытываться, делился он ими с тобой или нет. Если он тебе сказал о войне, это почти наверняка правда, но я уже направила слугу к нужному тебе человеку. Это бывший королевский советник, которого я пригласила на ужин.

— И он будет делиться со мной секретами? — с сомнением спросил Глеб. — Или опять используем мага?

— Я ему предложила развязать советнику язык, а потом стереть память о разговоре. В сам разговор он вмешиваться не будет. До вечера ещё много времени, а любовью не занимаются на полный желудок. Не хочешь прогуляться в парке?

В парке они гуляли почти до обеда. Касия рассказывала о своей жизни и расспрашивала Глеба о жизни маозов.

— Я не смогу удовлетворить твоего любопытства, — сказал он в ответ на её расспросы. — Я ведь крестьянствовал и почти ничего не знаю о жизни князей и ближних к ним людей. Отец, когда ходил в ополчение, тёрся с ними спинами и мог бы что-нибудь рассказать, да и то… Во время войны жизнь совсем другая. Когда люди ходят под смертью, разница в происхождении часто стирается, и в них начинают ценить не знатность, а мужество, верность и воинскую сноровку. Расскажи лучше ты о сестре.

— До смерти мужа я с ней почти не общалась, а потом встретилась только один раз. Жизнь не удалась, и хвастать ею не тянет, а плакаться не позволяет гордость. Это я тебе почему-то выкладываю всё без утайки. Я ведь и Анджею рассказывала всё, даже о сыне конюха.

— Рано тебе ещё себя хоронить… — неуверенно возразил Глеб.

— Да ладно, — махнула она рукой, — я уже с этим смирилась. Я ведь не пропускаю ни одного бала или званого вечера, толку-то! Молодым я не нужна, да и что я им могу предложить, кроме себя самой? Графство-то отойдёт сыну. Дворяне постарше почти все женаты, а старики мне самой не нужны. Перебиваюсь случайными любовниками, но это не жизнь. Хочется любви, может быть, даже родить ребёнка. Этот бы был моим. Дело ведь не только в постельных утехах. Вот мы с тобой просто гуляем и беседуем, и я счастлива!

— И больше ничего не хочешь? — не поверил он.

— Конечно, хочу, — она подошла к нему и прильнула с поцелуем. — И ты меня хочешь! Пошли быстрее, пока я тебе не отдалась на этой скамейке. Знаешь, сколько слуг за нами подсматривают? Ты не думай, Глеб, что я такая жадная на любовь, просто я чувствую, что ты скоро исчезнешь, и пытаюсь получить от тебя всё, что могу!

Обедали без эльфа, который на своей лошади куда-то уехал, никого не предупредив. Когда закончили обедать, Касия ушла со своим экономом решать какие-то денежные дела, и мужчины остались вдвоём.

— Не надоело ещё сидеть без дела? — спросил юношу Корн. — Ваши постельные развлечения я делом не считаю. Учтите, что они тоже могут надоесть.

— Мне уже давно надоело безделье, и вы это прекрасно знаете! — сердито сказал Глеб. — Может быть, предложите, чем заняться? Сегодня поговорим с вашим советником, а потом придётся говорить с Майком. Что-то я не вижу у него желания плыть домой.

— Если не будет желания, оно появится с моей помощью, — равнодушно сказал Корн. — И не нужно на меня так смотреть. Я на вас никогда не действовал принуждением и не собираюсь. В противном случае мы с вами уже давно плыли бы на корабле. А Майк мне не друг и не родственник, а представитель враждебного народа. На него моя враждебность не распространяется, но и церемониться я с ним тоже не собираюсь. Временно опять перейдёт с девушек на мальчишек. Я думаю, что это не слишком большая жертва для спасения ваших княжеств.

— Сколько времени потребуется добраться до Данцига? — спросил Глеб. — К такому путешествию нужно как-то готовиться?

— Дней пять верхом, — ответил маг. — Трактиров достаточно, поэтому в дороге ничего, кроме денег, не понадобится, надо будет только нанять пару охранников. Насчёт путешествия на корабле ничего не скажу, об этом спрашивайте у эльфа, если он вернётся. Я вижу, что вы уже решили?

— Почти, — сказал Глеб, — но беседа с советником не помешает.

Такая беседа состоялась сразу после ужина, на который удивлённый неожиданным приглашением старик приехал в своей карете.

— Почти никуда не выбираюсь, но для вас, графиня, сделал исключение, — говорил барон встретившей его Касии. — После прошедшего бала все только и обсуждают вас и украденного вами шевалье. Вы, наверное, не знаете, но князь хотел предложить ему службу. Хотя, учитывая интерес, который к шевалье проявила младшая княжна, он бы недолго зажился на свете. Имейте в виду, что молодые дворяне возмущены и могут заявиться сюда за сатисфакцией. Непонятно только, возмутил ли их интерес княжны к шевалье или то, что он от неё сбежал!

Барону было за восемьдесят лет, но он довольно живо перебирал ногами, немного шаркая ими при ходьбе. Всё лицо у него было изрезано морщинами, волосы поредели и были белыми как снег, но глаза смотрели ясно и с любопытством. Хозяйка сама провела его в трапезную и представила гостей, включая вернувшегося эльфа.

— Не понял, почему не сказали ваш титул, — обратился старик к магу, — наверное, это от скромности. Да и имя у вас вроде бы было другое, барон. Рад, что вы уцелели, но боюсь, что моя радость ненадолго. Лицо вы себе поменяли, но всё равно можно узнать. Почему вы не уехали из королевства? Я считал вас умнее.

— Зря менял лицо, — с досадой сказал Корн. — Надо было ограничиться гримом. Уеду я, Михал, и очень скоро.

— Меня для чего позвали? — спросил старик. — Хочу предупредить, чтобы не вздумали влиять на меня своей магией. Секретов я знаю меньше вашего и ничего скрывать не буду, а к эльфам у меня никогда склонности не было, вы это должны знать. Не побегу я с доносом.

— Расскажите этому молодому человеку, как эльфы любят восточные княжества, и что они с нашей помощью собираются с ними сделать! На эльфа не смотрите, он не услышит нашего разговора.

— При моей службе пытались собрать нас, бошей и франков, — сказал барон. — Тогда из этой затеи ничего не вышло. Никому не захотелось драться с маозами, поэтому все стали тянуть время и придумывать отговорки. Потом появились какие-то сложности у самих эльфов, и поход отложили. Как с этим сейчас, я не знаю, но маозы не изменились и не собираются прогибаться под эльфов, поэтому и эльфы своей затеи не оставят. Если наши станут упорствовать, на них надавят, да и сами примут участие, чтобы новый поход не окончился таким же разгромом, как пятьдесят лет назад.

Они ещё некоторое время просидели за столом, разговаривая и пробуя всякие вкусности, приготовленные поварами графини, потом старик попрощался и уехал.

— Не беспокойтесь, — сказал маг Глебу. — Я не стал ему стирать память, просто заморозил её дней на десять. Старик действительно никуда не побежит докладывать, но может случайно проговориться. Не так уж хорошо у него работает голова, как это может показаться. Когда он всё вспомнит, это уже не будет иметь значения. Майка я уговорил, вы мне наконец поверили, поэтому не вижу смысла затягивать отъезд. Лето идёт к концу, а нам надо вернуться до зимы. В зиму по морю лучше не плавать. Вы не против того, чтобы выехать завтра? Вот и прекрасно. И учтите, что поедем верхом, поэтому сегодня не слишком усердствуйте.

Легко ему было советовать! Когда Касия узнала, что они завтра уезжают, она не смогла сдержать слёз. Глеб целовал её солёное лицо, потом подхватил женщину на руки и унёс в спальню. Этим вечером он старался вовсю, вспомнив многое из того, чему его научила Берта.

— Это какое-то безумие, — сказала Касия, когда они закончили. — У меня никогда такого не было и уже никогда не будет. Давай спать, а то ты завтра не сможешь сесть на коня.

Кася его любила, а он испытывал к ней благодарность и жалость. Конечно же, утром она не удержалась, но всё проделали быстро и один раз. Потом был завтрак и короткое прощание. Графиня удержалась от слёз и с улыбкой помахала ему рукой, а потом вернулась в спальню, прижалась к подушке, на которой он спал, и разрыдалась.

Дорога до портового города Данцига запомнилась только одной встречей. Каждый раз, когда ночевали на постоялых дворах, эльф брал отдельную комнату и запирался в ней с очередной девушкой. Глеб не испытывал ни малейшего желания следовать его примеру. Встреча в трактире небольшого городка на третий день пути едва не нарушила его воздержания. Они только что сняли комнаты и шли ужинать, когда Глеб увидел сестру одного из убитых им дворян.

— Зоя? — с удивлением спросил он. — Ты что делаешь так далеко от столицы?

К его удивлению, девушка бросилась бежать, но тут же безвольно застыла.

— Знакомая? — спросил маг. — Возвращаемся. Ужин никуда не убежит, а она может. Где вы её встречали?

Глеб коротко рассказал историю с сестрой.

— Воровка, — сказал маг. — Была свидетельницей вашей дуэли и поняла, что на вас можно заработать. Но полторы сотни монет — это много. Надо её заставить отработать. Мы выйдем, а вы развлекайтесь.

— Ну и что мне теперь с тобой делать? — спросил он у пришедшей в себя девицы. — То, что мне посоветовали, это не наказание, а большое удовольствие.

— Так я разве против? — сказала она. — Поможете расшнуровать платье? Не такое уж это большое удовольствие, но я отработаю.

— Говоришь не такое уж большое? — усмехнулся он, расстегнул пряжку пояса и приспустил штаны.

— Действительно большое, — с опаской сказала девица, пятясь от юноши. — Для меня так даже чересчур!

— Успокойся, ты мне не нужна, — сказал он, возвращая всё на место. — Наш пожилой спутник женщинами не интересуется, а эльф такую милашку не пропустит, с ним и будешь рассчитываться.

Майк с готовностью заперся в номере с девицей, а Глеб с Корном ушли ужинать. Когда они вернулись, в комнате их ждал только мрачный эльф.

— Плохо отработала? — спросил маг.

— Слишком хорошо, — ответил эльф. — Пока я приходил в чувство, она открыла замок и удрала, а до этого сняла с моего пояса кошель. А там у меня было триста монет! На эти деньги можно было бы на всю ночь снять двадцать девушек!