Пенсионеров, которых привезли автобусами и легковыми машинами, было всего около трехсот, поэтому Настя управилась с ними за полчаса, но потом пришлось еще ездить к тем, кого рискованно было перевозить даже на «скорой». Таких набралось пятнадцать человек, и ей пришлось уменьшать паузы между заклинаниями, чтобы успеть на экзамен.

— Я бы наплевала на экзамен и сдала его в другой день, если бы им от моей работы было много пользы, — сказала девочка возившему ее Зеленину, — но ваши лежачие пенсионеры в таком состоянии, что им уже не поможет никакая магия. Магические силы своих не заменят.

— Вам видней, — пожал плечами полковник. — Я не разбираюсь ни в обычной медицине, ни в магической. Хоть какое–то облегчение у них будет?

— Не знаю, — честно ответила она. — Магия должна бросить все их силы на исцеление, а моя сила поддерживает не столько больных, сколько заклинание.

Когда закончили с последним больным, было уже пятнадцать минут второго.

— Уходите, Дмитрий Павлович, — сказала Настя Зеленину. — Я им сейчас почищу память и улечу в сфере. Нет у меня времени разъезжать с вами в машине.

Полковник ушел, а она заперла за ним дверь и подошла к неподвижно лежавшему на навороченной медицинской кровати старику и его застывшей в кресле жене. Заставив их забыть ее появление, девочка вызвала сферу и через несколько минут была дома.

— Наконец–то! — недовольно сказала мать. — Иди на кухню обедать, пока все теплое.

— После экзамена, — ответила Настя, поцеловала ее в щеку и побежала переодеваться.

В последние дни похолодало, и она предпочитала платьям костюм. Не всем учителям нравилась такая вольность в одежде, но ей на это было плевать. Пусть следят за своими ученицами. Плащ заменила легкая куртка, а на голову она пока ничего не надевала. Олег, как обычно, ждал ее на улице напротив будки охраны. Он тоже был в куртке и простоволосый.

— Опаздываем, — недовольно сказал юноша. — Я немного поспрашивал об учителях и узнал, что историчка у них стерва. Ее и прозвали истеричкой за сволочной характер. Есть еще учитель истории, но он сейчас болеет. Она нас и так может не принять из–за того, что приходится пахать за двоих, а если еще опоздаем…

Они очень быстро пошли, а перед школой еще и пробежались, поэтому были у учительской с запасом в пять минут.

— Задерживаетесь и задерживаете меня, — неприязненно сказала им худая, высокая женщина в очках с большим минусом. — Берите вопросы. Я надеюсь, вам хватит на подготовку десяти минут?

Представляться она не сочла нужным, а своего отношения к ним не скрывала. На пятерки по истории можно было не рассчитывать. Олег это тоже понял и приуныл.

— Я могу ответить без подготовки, — предложила Настя. — Можно?

— Отвечай, я слушаю, — разрешила историчка.

Настя почти по учебнику ответила на все три вопроса и замолчала, ожидая, что скажет эта мымра.

— Ну что же, неплохо, — нехотя сказала учительница. — Ставлю четыре. Где твой табель?

— Ставите пятерку, — приказала девочка, передавая ей табель. — Ему тоже. Олег, отдай ей свой табель.

— Не скажешь, что я сейчас наблюдал? — спросил он, когда они вышли из учительской.

— Гипноз, — ответила она. — Я им стараюсь не пользоваться, тем более в школе, но она нам специально занижала оценки. Мне по большому счету не очень важно, четыре поставят или пять, просто не люблю таких, как она, и не собираюсь под них прогибаться.

— А что еще я о тебе не знаю? — спросил юноша, помогая ей надеть куртку.

— Ты обо мне ничего не знаешь, — ответила Настя, — и чем меньше будешь знать, тем будет лучше.

— С последним утверждением категорически не согласен, — заявил он и взял ее за руку. — Настя, ты слишком быстро сдаешь экзамены. У тебя их и так меньше, а ты еще часто умудряешься сдавать за один день сразу два.

— Бедный, — пожалела его девочка. — Придется ходить в школу одному.

— Это я переживу, — сказал Олег, — но мы с тобой должны хоть ненадолго встречаться.

— Могу дать тебе свой скайп, — предложила Настя, — только с условием, что ты не станешь часто названивать.

— Давай, — согласился он, — только мне этого мало. Чем ты сейчас думаешь заняться?

— После восьмого класса нужно будет сдавать девятый, — ответила она, — а потом еще два. Я намерена в этом году разделаться со школой.

— Четыре класса за год? — недоверчиво спросил он. — Я тоже собираюсь сдать одиннадцатый, но четыре — это слишком много, и тебе будет очень трудно самой учиться в старших классах. Хочешь, я помогу?

— Там будет видно, — ушла от ответа Настя. — Сначала нужно разделаться с девятым.

— Давай зайдем ко мне, — предложил Олег. — Посмотришь на мое житье–бытье, поговорим, а то все общаемся на бегу. Отца дома нет, но я ничего…

— Это понятно, — насмешливо сказала девочка. — С оторванными руками ты мне ничего не сможешь сделать. Ты сказал об отце, а мать?

— Умерла, — ответил он. — Сестра тоже умерла, когда ей был всего год, так что у меня только отец. Есть еще семья тети и дед.

— А деда зовут не Алексей Иванович?

— Откуда ты его знаешь? — удивился Олег.

— Познакомились на одной вечеринке, — рассмеялась Настя. — Он мне понравился.

— Лучше бы тебе понравился я, — сказал он. — Так что, зайдешь навестить почти сироту?

— Ладно, сирота, — согласилась она. — Но учти, что зайду ненадолго.

Они прошли калитку и свернули к дому, в котором жили Брагинские. К квартире пришлось подниматься на лифте, потому что она была на восьмом этаже.

— У нас только двухкомнатная, — сказал Олег, помогая девочке снять куртку. — Здесь сумасшедшие цены, поэтому и ее потянули только с помощью деда.

— А кто твой отец? — спросила она.

— Главный инженер. Дед хотел, чтобы отец занимался наукой, а он занялся производством.

— Тоже нужное дело, — сказала Настя. — Твоего деда я знаю, об отце ты рассказал, а чего хочешь ты? О любви можешь не говорить, я имею в виду дело.

— Проходи в комнату, — пригласил он, — а то застряли в прихожей. Садись где удобно. Хорошо, что я тебя заинтересовал, только мне на твой вопрос трудно ответить. Я слишком талантлив во всем, и у меня много интересов. Настя, не хочешь чай или кофе? Вино не предлагаю, а то сразу уйдешь.

— Меня дома ждет обед, — ответила девочка, — поэтому обойдусь без чая. Жаль, что ты не хочешь о себе говорить. Я для того и зашла, чтобы лучше тебя узнать. Но если…

— Расскажу, что хочешь, только не уходи, — попросил он. — Мы сюда приехали полгода назад, а все друзья остались в Новосибирске. Сижу один в этой квартире и грызу учебники… Общаемся, конечно, в интернете, но уже редко. У них своя жизнь, от которой я откололся. Знаешь, как плохо одному?

— Излишней скромностью ты не страдаешь, — сказала Настя, — язык тоже хорошо подвешен. Непонятно, почему до сих пор ни с кем не познакомился.

— А с кем? — спросил Олег. — Соседи здесь живут сами по себе и ни с кем не общаются. Ты во дворе часто кого–нибудь видела? Если и появятся, то бегут к своим машинам или к калитке. Идти знакомиться в школу? Из–за моего возраста и экстерната возможностей почти никаких. И потом я хочу общаться не с кем–нибудь, а с теми, кто мне нравится.

— С такими, как я.

— С такой, как ты, — поправил он. — Я ведь дружил с девчонками, но все это было так…

— А со мной не так, — засмеялась она. — Конечно, я моложе их…

— Ты другая! — перебил Олег. — Знаешь, может, мне просто не повезло, но все красивые девчонки, с которыми я знакомился, оказывались либо дурами, либо расчетливыми и эгоистическими особами.

— А запасть на некрасивую не получилось, — сочувственно сказала Настя. — Нам подавай лучшее!

— Все тянутся к красоте, — возразил он, — я в этом не исключение. Наверное, мог бы увлечься и некрасивой, но она для этого должна быть замечательным человеком. Мне такие пока не встречались. Ты все–таки уходишь?

— Подойди ко мне, — встав с дивана, сказала девочка. — Обниматься я с тобой не буду, просто дай руки.

Она взяла его ладони в свои и вызвала сферу. Миг — и они очутились над небольшим островом, своей формой напоминавшим запятую. В его середине зеленели какие–то кусты, над которыми возвышались пальмы. Сфера опустилась в десяти шагах от воды и исчезла.

— Я уже раз двадцать здесь отдыхала, и все время было солнечно, — опустившись на теплый песок, сказала Настя, — а такие облака вижу в первый раз. Наверное, будет шторм. Ладно, ветер теплый и нам не помешает. Садись рядом, я расскажу тебе сказку.

— Что это? — спросил ошеломленный юноша. — Как такое может быть? Кто ты?

— Мой дед называет ведьмой, — засмеялась девочка. — А ответы на свои вопросы ты получишь, когда меня выслушаешь. Можешь слушать стоя, но учти, что рассказ будет долгим. Я могла бы рассказать все в твоей квартире, но тогда пришлось бы показывать груду барахла, здесь моим словам будет больше веры.

Он тоже сел на песок, все еще не веря в то, что случилось.

— Жила–была девочка, — начала рассказ Настя. — Ей еще не было четырнадцати, когда…

За все время, пока она уже, наверное, в десятый раз рассказывала о своих приключениях, Олег не сказал ни слова. Закончила она рассказом о вечеринке, на которой познакомилась с его дедом.

— Может, это тоже твой гипноз? — спросил он, когда девочка замолчала.

— Бросить тебя в воду, чтобы поверил? — задумчиво спросила Настя. — Так и сделаю!

Она вскочила с песка, схватила юношу за ногу и с неожиданной для него силой потащила к воде.

— Отстань, сумасшедшая! — закричал Олег, не имея возможности встать или за что–нибудь ухватиться.

Бить ее второй ногой по руке он не стал.

— Вот она мужская любовь! — сказала Настя, отпустив его ногу. — Все ваши слова…

— Как поверить в сказку? — спросил вставший с песка юноша. — Ладно, я верю, что все это не сон и не глюки. Ты меня сюда перенесла с помощью какой–то инопланетной штуковины. Но боги, другие миры и эти орки… Девчонка просто не могла бы сделать все то, о чем ты рассказала!

— Да, не получилось, — с сожалением сказала она, подходя к Олегу. — Жаль! Ладно, будешь и дальше в гордом одиночестве грызть свой гранит науки, а обо всем этом забудешь. Дай мне руки.

— Я не собираюсь ничего забывать, — возразил он. — Расскажи правду…

Остров исчез, а под сферой где–то далеко внизу виднелся двор. У юноши закружилась голова, и он поспешил сесть. Через минуту, когда он открыл глаза, они уже находились в той комнате, откуда ушли на остров. Оставив в ней Олега, Настя оделась в прихожей и опять вызвала сферу.

— Почему не довела дело до конца? — спросил Раш. — И память ему не стерла, а только заблокировала. Трудно было показать магию и достать что–нибудь с хранения?

— Отстань, Раш! — сказала девочка. — Нет у меня настроения с тобой разговаривать. Жила я без такой дружбы, проживу и дальше. Мне вместе с ним сдавать только три экзамена. Эфэсбэшники, для которых я была только объектом работы, поверили, а этот… Пошел он к черту!

Дома ее ждал выговор.

— Можешь мне не показывать свою пятерку! — сердито заявила мать. — Ушла в половине второго, а уже четыре! Я дважды все грела, теперь иди греть сама! У тебя нет телефона позвонить, чтобы я не переживала?

Когда Настя разогрела и поела обед, к ней на кухню пришла Джуна. Возбужденная мартышка хлопала себя ладошками по мордочке и явно пыталась что–то сказать. Всмотревшись, девочка увидела, что ее глаза стали заметно больше, и начали разглаживаться идущие от носа складки.

— Скоро будешь красавицей, — пообещала она обезьянке, взяла ее на руки и понесла в свою комнату.

Там за столом, обложившись учебниками, сидела Оля, а на ее кровати с «Природоведением» в руках лежал домовой.

— Тоже готовишься к экзаменам, Марк? — пошутила Настя. — Как у вас идут дела?

— О твоей пятерке я отсюда слышала, когда тебя ругала мама, — ответила Оля, — а мои пятерки впереди! Через три дня должна все закончить и пойдем с мамой сдавать. А Марка не трогай, пусть читает.

Девочка отпустила Джуну и легла на кровать.

— Со стариками ты закончила, — тут же взялся за нее Раш, — а еще раньше закончила с оптимизацией. Остались всего три экзамена, к которым не нужно готовиться, а лечения раньше чем через месяц не будет. Чем думаешь заняться? У тебя были наполеоновские планы, а вместо их выполнения я вижу попытки охмурения парней и хандру.

— Я тебя просила отстать? — сказала Настя. — Завтра с утра займусь Министерством обороны. Доволен?

С утра заняться своими делами не получилось. Сразу после завтрака позвонил Зеленин и попросил ее, как он выразился, подскочить.

— У руководства к вам просьба заняться тем, что вы делали до лечения, — сказал он, — так что рассчитывайте на то, что вы у нас задержитесь на полдня. Можете взять учебники.

Когда девочка влетела к нему в кабинет, в нем, кроме самого полковника, находился Блинов. Она убрала сферу, поздоровалась с обоими и села на свободный стул.

— Эффект от оптимизации превзошел все ожидания, — сказал Насте Зеленин. — Мы сформировали вторую группу, в которой полторы сотни офицеров. Они ждут вас в том же классе. Директор просил передать, что любые ваши просьбы…

— Мне нужны автоматы, — перебила она полковника. — И добавьте к ним побольше патронов. Не помешают хорошие пистолеты. Всего сделайте по десять стволов.

— Зачем вам оружие, да еще столько? — поразился он.

— Я же вас не спрашиваю, зачем вам столько суперменов, — ответила она. — Как там говорил директор? Любые просьбы? Пока все оружие отправится на хранение, вам только нужно будет научить меня с ним обращаться. У меня, Дмитрий Павлович, впереди может быть все, и я хочу к этому «всему» подготовиться. Магия — это хорошо, но у нее есть один серьезный недостаток: она не отличается дальнобойностью. Если у директора будут сомнения, скажите ему, что я могу обойтись и без вашей помощи. Смотаюсь в Донбасс и разоружу там какую–нибудь батарею, а все оружие отправлю на хранение, даже не выходя из сферы.

— Я передам, — согласился Зеленин. — А как наша группа?

— Сейчас я ею займусь, — пообещала Настя. — Валентин Сергеевич, вы вроде хотели поделиться со мной какой–то методикой увеличения силы?

— Держите, — отдал ей тетрадь Блинов. — Здесь описана методика медитации, которая нам в разы увеличила силу. До медитаций я мог взглядом только шевелить спичку, а после них гонял ее по столу. Я считаю, что эта медитация очищает каналы, по которым в нас поступает сила. Только заниматься нужно долго. У меня пошло увеличение после двух месяцев занятий, а у самых слабых в группе — через полгода. Я переписал методику из первоисточника и добавил свои комментарии.

— Спасибо, — поблагодарила девочка. — Полетела заниматься вашей группой.

— Не скажешь, зачем тебе столько оружия? — спросил Раш.

— Пригодится, — ответила Настя. — Часть оставлю в убежище, а остальное пусть лежит на хранении под рукой. Моя просьба очень не понравится директору, посмотрю, пойдут мне навстречу или начнут убеждать, что оружие мне ни к чему, потому что я за ними как за каменной стеной.

Три следующие дня она до обеда занималась офицерами, а к двум вместе с Брагинским шла сдавать экзамены. Олег вел себя дружелюбно, но никаких ухаживаний больше не было. Сдав последний экзамен, Настя отнесла табель директору и тут же написала заявление об экстернате на девятый класс. После выходных она опять занялась оптимизацией, совмещая ее с учебой. Когда группа была обработана, девочка спросила Зеленина, как обстоят дела с ее просьбой.

— Все готово, — ответил полковник, — но ничего не получите, пока не пройдете подготовку. Еще не хватало, чтобы вы случайно застрелились. Завтра пятница, так что можете появиться сразу с утра.

Когда она на следующий день прибыла в кабинет Дмитрия Павловича, он вызвал одного из своих подчиненных и приказал ему отвести девочку в тир. В тире ее встретил инструктор, который, не выказывая удивления возрастом своей ученицы, выложил перед ней на стойку автомат и пистолет.

— Это автомат СР3М в максимальной комплектации. Как видите, у него установлены глушитель и оптический прицел. С ним можно прицельно стрелять на дальность до четырехсот метров. Патроны дозвуковые, поэтому стрельбы почти не слышно. Передняя рукоятка и приклад могут складываться. Вес с магазином в тридцать патронов чуть больше трех килограммов. Разборку будете изучать?

— Обойдусь, — ответила Настя. — Покажете только, как снять оптику. Главное — это стрельба.

— Хозяин — барин, — пожал он плечами. — Теперь пистолет. Это модель ПСМ, которую отличают малый вес и размеры. В магазине восемь патронов пять и сорок пять на восемнадцать. Несмотря на несерьезный вид, это очень хорошее оружие. Разборка тоже не нужна? Ну тогда начнем с правил безопасности при стрельбе.

В тире девочка задержалась почти на два часа. После того как она обработала инструктора, он все–таки настоял на изучении разборки и сборки оружия, после чего она расстреляла по десять магазинов, собственноручно набивая их патронами. Результаты стрельбы инструктора удивили.

— Не снайпер, но очень неплохо, — одобрительно сказал он. — Немного потренироваться, и дотянете до уровня наших оперативников. Я сообщу, что вы все сдали. В отличие от других, вам ничего подписывать не нужно.

Ничего она не подписывала и тогда, когда получила свои стволы и сумки, набитые магазинами.

— Учитывая условия хранения, вам дали не цинки, а снаряженные магазины, — сказал ей Зеленин, — и оружие не в консервации, а готовое к бою. Руководство надеется, что вы очень хорошо подумаете, прежде чем все это использовать.

— Не беспокойтесь, Дмитрий Павлович, — ответила девочка, отправив все храниться. — Я плохо думать не умею. Не скажете, когда у нас начнется лечение, ну и все остальное?

— Лечение — примерно через месяц, — ответил он. — Обучать языкам на постоянной основе начнете в ноябре или декабре, пока точно не скажу. Но до этого вас еще попросят обучить языкам наших сотрудников. Возможно, обратятся и насчет лечения.

— Все сделаю, — пообещала Настя. — Только будет просьба дать мне неделю отдохнуть и не дергать без необходимости. Я никуда из Москвы не улечу, просто хочу от всего отдохнуть, ну и заодно опробую медитацию Блинова.

— Я передам руководству, — сказал полковник. — Думаю, что никто вас не побеспокоит. Отдыхайте, только постарайтесь действительно никуда не улетать. На вас возлагают очень большие надежды, и будет плохо, если вы их разрушите каким–нибудь необдуманным поступком.

Всю следующую неделю, с десяти утра до пяти вечера, она облетала намеченные министерства и службы, делая себе небольшой перерыв на обед. Из–за того, что приходилось постоянно использовать «Полог тишины», сил к концу дня оставалось на донышке, а за ночь Настя не успевала восстановиться. Приходилось восполнять потери у Раша, но для него такие траты были мелочью. Девочка летала по коридорам и читала таблички на дверях. В двери, на которых таких табличек не было, приходилось заглядывать. Воздействию подвергались только начальники. Как правило, они имели отдельные кабинеты, а не сидели по несколько человек в одной комнате. В тех случаях, когда она не могла определиться, чиновника приходилось допрашивать. Всего у нее «в друзьях» оказалось около трех тысяч начальников из четырех министерств и шести служб и комитетов.

— Теперь осталось обработать редакторов газет и основных телевизионных каналов, — сказал ей Раш. — На закуску оставь парламентариев. Там тоже ни к чему заниматься массовкой, работать нужно только с теми, кто что–то решает. Будешь заниматься администрацией президента?

— Не буду я ими заниматься, Раш, — ответила Настя, — и парламентариями не буду. Обработаю твоих редакторов, и на этом все. Я сказала, что буду отдыхать, а сама устала как собака. Мне уже это внушение противно произносить. Президент ко мне, между прочим, так и не обратился.

— Он получил от тебя все, что ты могла дать, кроме языков, — сказал Раш, — а их он всегда может выучить, когда заработает центр. Наверное, решил, что разбираться с противниками с твоей помощью слишком рискованно. Да и ты начала ставить условия. Мне бы такое на его месте не понравилось. Ладно, закончим с политикой. Не скажешь, чью фотографию ты сегодня смотрела на дисплее телефона? Это, случайно, был не Олег?

— Запретить тебе, что ли, смотреть моими глазами? — задумалась девочка.

— Обижусь и перестану с тобой общаться, — предупредил браслет. — Если тебе плохо без Олега, зачем было накладывать на него эти запреты? И память ты не стерла, а заблокировала. Тебе сказать, к чему это приведет? Со временем он начнет кое–что вспоминать, мучаясь из–за того, что не может вспомнить все. И сейчас он будет мучиться, потому что его тянет к тебе, а непонятно что запрещает проявлять хоть какую–то инициативу. Если хочешь с ним порвать, сделай все так, как надо!

Олег в это время сидел в своей комнате и смотрел на фотографию Насти. Он ее несколько раз тайком сфотографировал телефоном, а потом выбрал лучший снимок и отнес его в ателье. Недавно позвонил дед и сказал, что скоро приедет. Два дня назад юноша сдал последний экзамен и, можно сказать, перешел в одиннадцатый класс. Все было сдано на отлично, и такой подвиг, по мнению деда, нуждался в поощрении. Когда прозвенел дверной звонок, Олег положил на столик фотографию и пошел открывать.

— Здравствуй, — поздоровался зашедший в прихожую Алексей Иванович. — Отец еще не приехал?

— Если не задержится, приедет через полчаса, — посмотрев на часы, ответил юноша. — Пойдем в мою комнату.

— Что тебе подарить за сданную на отлично сессию?

— Можешь ничего не дарить, — ответил он. — Я ее сдавал для себя, а не для вас с отцом.

— А все–таки?

— Садись в кресло, — пригласил он деда. — Если хочешь сделать мне приятно, подари деньги. Я найду, куда их пристроить.

— Откуда у тебя эта фотография? — спросил старик, пододвинув к себе оставленную на столе фотографию Насти. — Это ведь Настя Никитина?

— А ты ее откуда знаешь? — удивился Олег, который не помнил разговора о вечеринке.

— Я, кажется, первый задал вопрос! — рассердился дед.

— Да пожалуйста, — ответил юноша. — Мы с ней на пару сдавали экстернат, только у нее он был за восьмой класс. Сдала, как и я, на одни пятерки и сейчас готовится сдать экзамены за девятый класс. Говорила, что хочет в этом году разделаться со школой.

— Нам она говорила то же самое, — сказал старик. — Умная и очаровательная девочка, но я бы тебе посоветовал найти другую!

— Но почему? — не понял внук. — Что в ней такого, чтобы я ее сторонился?

— Настя — внучка моего старого друга. Он привез ее на одну из наших вечеринок. Объяснил этот не совсем обычный поступок желанием познакомить ее с ректором МГТУ. Обычно мы собираемся у Снеговых. С нами она не сидела, ушла болтать к племяннику Николая. Потом вернулась оттуда верхом на собаке, к которой боится подойти Александра.

— Я к ней сам побоялся подойти, когда мы с тобой там были, — сказал Олег. — А как на Настю отреагировал Андрей?

— Не знаю, — ответил дед. — Меня это не интересовало ни тогда, ни потом. Главное было в другом. После этого вечера мы все дружно избавились от своих болезней и сильно помолодели. Ты ведь помнишь, каким я был?

— Конечно, помню. Мы с отцом тогда сильно удивились.

— Мы все помалкивали, не стал молчать Олег, который за несколько дней излечился от убивавшей его саркомы. Как я позже узнал у Николая, он пригласил сына по настоятельной просьбе Никитина, причем пригласивший его Сергей за весь вечер с молодым Снеговым не разговаривал, так, перебросился парой фраз.

— Он хотел, чтобы Настя вылечила сына его друга, а вам просто повезло оказаться рядом! — догадался Олег. — Кто же она такая?

— Не знаю, — сказал старик. — Через некоторое время нашей вечеринкой заинтересовались в ФСБ и стали задавать много вопросов. Догадываешься, о ком спрашивали больше всего? Я говорил с Сергеем, но он не захотел рассказывать о внучке. Когда что–то скрывают от старых друзей, это «что–то» должно быть не просто очень важным, но и опасным. Кстати, на той вечеринке она в шутку называла себя ведьмой.

— Не верю я ни в какую чертовщину! — с возмущением сказал юноша. — И ты в нее никогда не верил! Она с вами просто пошутила!

— Я и сейчас не верю, — успокоил его дед. — Но что–то с ней не так. Какие у вас отношения?

— Никаких! — мрачно ответил Олег. — Пока сдавали экзамены, виделись каждый день. Я даже начал за ней ухаживать. Сначала она меня послала, а потом уже принимала нормально. А в последние дни словно что–то случилось. Она от меня воротила нос, а я не мог набраться смелости и спросить, в чем причина! Только соберусь, и сразу накатываются страх и нерешительность. Не помню, чтобы со мной такое когда–нибудь было. А теперь вообще не видимся. Сижу и вместо занятий смотрю на ее фото! Я понимаю, что она еще девчонка, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать!

— Не так уж это и глупо, — сказал дед. — Через три года вы уже будете взрослыми. Конечно, вовсе необязательно жениться только потому, что это уже можно сделать, но если будет любовь, то почему бы и нет? Умным людям брак не помеха, а материально я бы вам помог, так что могли бы дальше учиться. Только я все–таки хотел бы видеть твоей избранницей другую. Надеюсь, что так и будет.

— Вряд ли ей нужна твоя помощь, — сказал Олег, пропустивший мимо ушей последние фразы. — Их семья живет в доме напротив в четырехкомнатной квартире. Знаешь, сколько они стоят?

— Странно, — задумался Алексей Иванович. — У нее отец полковник полиции, а мать вообще не работает. У Сергея, конечно, есть сбережения, но не такие. Эта семья переехала сюда из Ростова через пару месяцев после разборок с нашей вечеринкой. Может, это не их квартира?

— Хочешь сказать, что им ее купили из–за Насти? Кто же она такая?