Посол Великобритании в Российской империи граф Малмсбери и так последние дни был взвинчен до предела, а тут еще приезд главы российского департамента Форин Оффиса графа Чарлза Девона. Мало того что предстояло оправдываться и выслушивать нотации, так еще от мальчишки, которому не исполнилось тридцати лет!

- Я не принимаю ваших претензий, граф, - с раздражением сказал он гостю. - Мы здесь не у себя дома и проводили свои планы, опираясь не на сотрудников посольства, а на местную элиту и агентуру разведки. Большую помощь оказывали те, кто вели здесь торговлю наркотиками. И где все это теперь? Это Братство десятки лет работало под самым носом императора и его департамента полиции! Более того, как оказалось, этот департамент и был главной силой заговорщиков! За все это время мы от своей агентуры не получили даже намека на их существование. Недовольных в среде дворянства было много, но ни о какой организации речи не шло! Не верите мне, спросите у генерала.

- По моей линии об этом совершенно ничего не было, - подтвердил сидевший здесь же военный атташе генерал-майор Альфред Ламберт. - Потрясающий пример конспирации. Взять под контроль всю полицию империи, а потом обезопасить себя с ее помощью. Они могли давно убрать императора, но тянули до последнего. Видимо, опасались того, что не удержат власть.

- А что не так с агентурой? - спросил граф Девон.

- Ее почти не осталось, - ответил генерал. - Поскольку мы могли почти в открытую действовать через министерства и окружение императора, большой необходимости в секретных агентах не возникало, поэтому их никогда не было много. Этого добра было достаточно у Бенсона, но он пропал вместе со всем своим окружением. Скорее всего, их взяли русские.

- Почему вы так думаете? - спросил граф Девон.

- Это напрашивается само, - ответил генерал. - У Бенсона уцелел один молодой человек, которого перед переворотом отправили в Москву. Вернувшись, он в их конторе не нашел ни людей, ни бумаг и попытался разобраться. Как я уже сказал, у них было много агентов, которые наверняка интересуют Братство, поэтому этот Грин начал с их проверки. Понаблюдав за двумя квартирами, он заметил в них посторонних людей и убрался от греха подальше под наше крыло. Русская полиция при дознании не применяет пыток, но у нее есть свои достаточно убедительные методы. Если Бенсон или его люди попали в руки спецов третьего делопроизводства, они им все выложили. Мы, кстати, проверили склады с наркотиками. Они все под замком и охраняются солдатами. Моих людей завернули, не дав никаких объяснений. Закон о слабых наркотиках они отменили, но никаких официальных документов у поставщиков в Лондоне нет, мы это сразу проверили.

- Прошло целых две недели, а от вас было всего три донесения, - сердито сказал граф Девон, - и из них вообще трудно было понять, что здесь происходит!

- Нам надо было сначала разобраться самим, - пожал плечами посол. - Арестованы почти все, на кого мы опирались в своей работе, а немногие оставшиеся запуганы и мало что знают. Давайте я вам сейчас расскажу то, что удалось узнать, а потом зададите свои вопросы.

- Я не возражаю, - кивнул граф Девон.

- Начну с убийства императора, - продолжил посол. - У меня нет никаких сомнений в том, что его спланировали и осуществили боевики Братства, а погибшие социал-демократы только послужили им прикрытием. О том, что собой представляет Братство, я говорить не буду: все это есть в моих отчетах. Сразу же после акции оказались изолированы все неудобные для заговорщиков фигуры, включая канцлера, некоторых министров и генералов, а так же все наши ставленники в органах управления. Оставшиеся на свободе министры полностью контролируются Советом Братства. Их поддержал Священный Синод, а Думу фактически разогнали, хотя обещали выплачивать депутатам половинное содержание.

- И что дальше? - спросил граф Девон. - Их обращение я читал. Сначала все подумали, что заявление насчет долгов - это популистский жест, но они перестали выплачивать проценты по займам!

- Я все это время пытался встретиться хоть с кем-то из членов их Совета, - сказал посол. - То же самое хотел сделать Жорж Катру, но все наши попытки закончились безрезультатно. Нам прямо сказали, что до выборов нового императора никаких переговоров вести не собираются. Земский собор соберут через две недели, а потом нужно будет ждать, пока император утвердит состав нового кабинета.

- А узнать хоть что-нибудь частным образом? - спросил граф Девон. - Это же Россия!

- С определенным риском и затратами, но я узнал, - ответил посол, - и напугался. Они действительно хотят аннулировать все государственные долги, а частные признать, но при условии снижения процентной ставки с десяти до двух процентов. Это примерно треть от всех сумм, причем больше половины из них должны выплачивать выкупленные нами компании и банки.

- Нам же и расплачиваться? - удивился граф Девон.

- Вы еще не все слышали, - сказал посол. - Будет принят закон, согласно которому никто из иностранцев не сможет владеть любым производством или каким-то приносящим доход заведением, если сумма его оценки превысит миллион рублей. Он должен будет продать его или получить российское подданство. Подданство получить нетрудно, но в этом случае все налоги останутся здесь, да и перевод больших сумм за границу будет достаточно трудным делом. И еще одно. Если продать не получится, имущество выкупит казна с рассрочкой платежей на двадцать лет!

- Они сошли с ума! - воскликнул граф Девон. - Кто же на такое пойдет?

- Я среди них сумасшедших не знаю, - возразил посол. - Власть захватили талантливо. Я думаю, здесь другое. Никто нам ничего выплачивать не собирается, поэтому и делают предложения, которые мы не сможем принять. Мол, мы предлагали, а вы отказались. Отзовут свои предложения и все свалят на нашу неуступчивость.

- Я это уже понял, - сказал граф Девон, - я не понял, как они собираются себя защищать. Только идиот может рассчитывать на то, что мы утремся и просто так отдадим деньги и имущество. По вашим отчетам, генерал, российской армии не существует! Или вы страдаете слепотой?

- У меня отличное зрение, граф! - ответил Ламберт. - По моим докладам численность российской армии составляла только пятую часть от того числа солдат, которое есть у союзных держав. У них в достатке стрелкового вооружения и довольно много артиллерии, но отсутствуют современные боевые самолеты, и почти нет танков. Но если мы им дадим время, все это у них будет. Сейчас ведется мобилизация резервистов и, по моим данным, к лету численность армии удвоится. На казенных заводах в пять раз увеличены заказы на вооружение и сейчас ведутся переговоры с частными компаниями. Оплачиваться все это будет, скорее всего, из тех средств, которые они сейчас не выплачивают по займам.

- Значит, к лету их армия станет в два раза сильней? - спросил граф Девон.

- Нет, - покачал головой генерал. - В современной войне главная сила это не вооруженный винтовкой солдат, а тяжелые боевые системы, а у нас их будет раз в пять больше. Русские это прекрасно понимают, поэтому готовятся к позиционной войне. Об этом говорят их заказы. Заказывается много оборонительного оружия, в первую очередь - это мины. Здесь придумали очень эффективные спаренные зенитные пулеметы, которые могут причинить много вреда нашей авиации. Как удалось узнать, Военное министерство заказало беспрецедентно большое количество ручных и станковых пулеметов. Но чтобы нормально подготовиться и закрыть от нас свои границы, русским нужно не полгода, а лет десять. Они не глупее меня и должны это понимать, но демонстрируют непоколебимую уверенность в собственных силах. Это не может быть блефом, но что лежит в основе такого поведения, пока разузнать не удалось.

- Что у них с этим земским собором? - спросил граф Девон. - Нельзя как-то помешать утверждению нового монарха?

- Нечем мешать, - ответил посол. - Я рассчитывал на Бенсона, а теперь нет ни его, ни агентуры. У нас были связи с несколькими частными радиостанциями, но договориться не получилось. На станциях дежурит полиция, а хозяева напуганы. Фактически Братство через департамент полиции контролирует все радиостанции. С газетами контроль не такой плотный, но редакторы газет с большим тиражом строго предупреждены, да и цензоры наши статьи не пропустят. Население усиленно обрабатывают, Дума выведена из игры, а Священный Синод поддерживает кандидатуру Оболенского, поэтому я думаю, что его выберут без возражений. Плохо, что у нас нет своих станций на русском языке.

- Кто же знал, что так повернется? - сказал граф Девон. - При прежнем императоре в этом не было необходимости. Так, я с пустыми руками возвращаться не могу. Меня сначала разорвут держатели русских ценных бумаг, потом нужно будет объяснить владельцам кокаиновых плантаций и фабрик, почему они не получат прибыли, а напоследок соберутся главы тройственного союза. Если с меня до этого не снимет шкуру кто-то другой, это сделают они. Все отношения между нами основаны на разделе этих территорий, поэтому либо мы выполним намеченное, либо союз распадется!

- Об этом могли бы и не говорить! - сердито сказал посол. - Вы можете что-то предложить?

- Если они не дураки, то должны усилить контроль границы, - задумался граф Девон, - хотя я, когда ее пересекал, этого не заметил. Но везти через границу опасные грузы сейчас слишком рискованно. У вас есть возможность достать стрелковое оружие? Хоть что-нибудь, чтобы стреляло. Но его нужно много.

- Могу попробовать, - сказал генерал, - но ничего не обещаю. Расскажите, для чего оно вам, мне легче будет работать.

Используем поляков, - пояснил граф. - Нам нужны беспорядки на русско-германской границе. Поляки не любят русских и охотно пустят им кровь. Организуем так, чтобы на это не смогли закрыть глаза. Если хорошо подготовиться, русским придется в Привислинский край вводить армию. Можно было бы еще использовать Остзейские губернии, но толку будет мало. Травить русских своим спиртом они могут, но за оружие не возьмутся. Поляки драчливее, и от них будет больше пользы. Убьем одним камнем двух птиц. Новому российскому правительству придется задействовать часть армии на разборку с поляками, что ослабит возможности по защите границ, а если поляки зальют русских кровью, те ответят им тем же, а это для нас повод вмешаться. Одно дело - прийти с оружием за деньгами, и совсем другое - для восстановления справедливости и порядка. Но полякам нужно дать оружие, иначе от их восстания будет мало пользы.

- Постараюсь, - сказал генерал. - У русских есть склады, на которых хранится много годного, но уже ненужного оружия. В свое время его держали для ополчения, а для чего держат сейчас, наверное, уже не помнят сами. Здесь все чиновники продажные, поэтому главное - найти среди них достаточно смелого. Мне нужно два-три дня. Но везти придется с неделю. Летом было бы быстрее, а сейчас быстро не получится.

- Зимой и мы воевать не будем, - успокоил генерала граф Девон. - Они не зря выбрали для начала именно зиму. Ничего, еще месяца три-четыре, и можно будет начать.

- Вы не в курсе, когда вернется посол Германии? - спросил граф Малмсбери. - У немцев в столице много связей и своя агентура, это сейчас может сильно помочь.

- Нам сказали, что примерно через неделю. Женит сына и приедет. Хотя теперь его могут поторопить. А зачем вам посол, не можете напрямую обратиться к тому, кто у них ведает агентурой? Они должны поделиться сведениями.

- Может они и должны делиться, но мы от них ничего ценного не получили, - сердито сказал Ламберт. - Граф Шуленбург с нами в эти игры не играл. Или в союзе что-то изменилось?

- Я разберусь, - пообещал граф Девон. - Сделайте для меня полный отчет и возьмите билет на ближайший экспресс. И помните, господа, что в нашей игре слишком большие ставки. Если мы проиграем, домой вам лучше не возвращаться.

- Что у вас есть по английскому эмиссару? - спросил Иван Павлович Шувалов приехавшего к нему Апраксина. - Его биография меня не интересует.

- Жаль, - усмехнулся Петр Николаевич, - потому что биография - это единственное, что мне о нем известно. У англичан сейчас связаны руки и практически не осталось агентуры, но и у нас в их посольстве никого нет. У них даже уборщицы свои, доставленные с туманного Альбиона. Он приехал всего на один день, а на следующий уехал обратно. Команды ему мешать не было, а я посчитал, что нам сейчас скандалы не нужны, а его устранение ничего не даст. В лучшем случае выиграем пару дней. Что бы они ни решили, все продублируют в дипломатической почте.

- А что могли решить?

- Трудно сказать, - ответил Апраксин. - Мы уже над этим думали. На земский собор они могут повлиять только через польских выборщиков, но сколько их там будет тех поляков по сравнению со всеми остальными! Пошумят, но к их выходкам уже все привыкли. Я от собора вообще не жду каких-то неожиданностей. Как-то серьезно навредить они могут только в промышленности и финансах, но сейчас на это не пойдут. Если что, Совет все сразу же национализирует. Мы через одного "продажного" чиновника подбросили Мальмсбери черновик одного из ваших заседаний, поэтому он знает, что за этим пойдут. Единственное, что приходит на ум - это беспорядки на наших западных окраинах, скорее всего, у поляков. Тех хлебом не корми, только дай пошуметь, желательно, с оружием в руках. Если оружия будет много, то и шум может выйти приличный. Придется вводить несколько дивизий и лить кровь, причем не только поляков, но и наших солдат. Это и оттянет часть наших сил, и даст прекрасный повод для вторжения. Мы усилили охрану границы и контроль грузов, но при желании лазейку для доставки оружия найдут.

- Как только мы начнем, им станет не до поляков, - сказал Шувалов. - Но нужно попробовать избежать кровопролития. Ладно, об этом будем говорить с военным министром. Петр Николаевич, принято решение включить вас в Совет. Надеюсь, вы возражать не станете?

- Спасибо, - ответил Апраксин. - Это большая честь, а собираетесь вы не очень часто, так что на моей основной работе сказаться не должно.

- И вот вам, как члену Совета, первое поручение, - Шувалов достал из ящика стола папку и положил ее перед Апраксиным.

- У нас есть кое-какие секреты, с которыми незнакомы те, кто не входит в Совет или не сталкивался с ними по работе. Это один из них. Вас ознакомят со всеми, а пока прочитайте это заключение и выскажите свое мнение.

Петр Николаевич развязал папку, достал из нее один-единственный лист бумаги и погрузился в чтение. Закончив, еще раз бегло просмотрел отпечатанный текст, вернул бумагу в папку и положил ее на стол.

- Кто проводил исследование? - спросил он. - И как это было выполнено?

- Брали выборки в самых разных местах, - ответил Шувалов. - Психологи проверили все сословия и отразили средние результаты. Потом с помощью химии и гипноза опрашиваемым помогли все забыть. Да и не придал никто из них большого значения нашим вопросам, хотя отвечали правдиво.

- Плохо, если так, - расстроенно сказал Апраксин. - Если округлить, то за удар ядами по городам Европы нас осудят девять соотечественников из десяти.

- Да, - кивнул Шувалов. - А если предварительно провести разъяснительную компанию, не раскрывая наших замыслов, то и тогда о нас отвернутся семь или восемь человек из десятка. Вот если на нас нападут ведущие страны Европы, тогда одобряющих будет больше половины. Вывод?

- Первыми бить нельзя, - вздохнул Апраксин. - Придется изо всех сил укреплять армию и нести потери, но это лучше, чем восстановить против себя свой собственный народ.

Я шагнул вперед, нанося прямой удар. Вера не стала ставить блок, она просто уклонилась и ударила меня ногой. Попытка поймать ее успехом не увенчалась. Жена была для меня слишком быстрой, и мое превосходство в силе не давало большого перевеса. Навыков у меня было гораздо больше, но она быстро училась, наконец-то войдя во вкус занятий.

- Хватит! - сказал я, поднимая руки. - Пойдем помоемся, а то мне к пяти относить папку, а нужно еще высохнуть.

- Пойдем вместе, - решила она. - Я прогуляюсь с тобой, а то сегодня еще никуда не выходила. Мне дольше сохнуть, поэтому я пойду мыться первой.

Мы покупались под душем и ушли в свою комнату. Воспользовавшись тем, что освободилась гостиная, в нее пришел отец, который сейчас слушал новости, передаваемые правительственной станцией.

- Есть что-нибудь интересное? - спросил я.

- Завтра земский собор, об этом и говорят, - ответил он. - Если услышу что-нибудь интересное, потом расскажу, а пока не мешай слушать.

Мы зашли в свою комнату и сели в недавно купленные кресла. После полуторачасовых занятий хотелось лечь, но надо было сушить волосы. Фен был один, и им сейчас пользовалась жена. Чтобы высушить ее гриву без обдува, нужно было сидеть в тепле пару часов.

- Мы с тобой отправили уже все катушки, а до сих пор нет пластинок даже по первой партии, - сказала Вера. - И катушек больше нет, на чем будем писать?

- Пока будем только разучивать, - ответил я. - Подожди еще немного, сейчас всем в Питере не до нас. Утвердят императора, он утвердит правительство, а потом возьмутся за наш городок. Надо еще определиться с тем, куда всех селить и где будем работать. Я бы вообще всех отвез в Москву, да и правительство отправил туда же.

- Из-за возможной войны? - догадалась она.

- У нас почти такой же флот, как и у немцев, - сказал я. - И еще столько же его у французов, а у англичан - самое малое в три раза больше. И линкоры у них посерьезнее наших. Что будет, если навалятся всей силой? Можно набросать мин, но для них есть тральщики. Потеряют время и, возможно, понесут какие-то потери, но пройдут. Береговые батареи нанесут большой ущерб, да и авиация у нас хоть немного похуже той, какая у союзников, но авианосец у них только один, а мы будем действовать с аэродромов, не испытывая ни в чем недостатка. Ну и орудия самих кораблей. И все равно можно прорваться и обстрелять город. Знаешь, сколько весит снаряд орудия в шестнадцать дюймов? Точно я не помню, но больше тонны! Можешь представить, что будет со столицей. А ведь в Питере сосредоточено все управление империей, поэтому он будет одной из главных целей. А если уедут император и совет министров со своими министерствами, то и Питеру меньше достанется. В мире моей половины столицу перенесли в Москву. Климат там, кстати, тоже получше. И нас нужно отправить туда же. В Москве для работы есть все условия, а у нас еще моя тетя с дворцом.

- Дворец - это хорошо, - согласилась жена. - Все, я уже сухая. Тебе нужен фен?

- Я тоже сухой, - ответил я, пощупав волосы. - Давай раньше сходим.

Сегодня была безветренная и не очень морозная погода, а шубы у нас делались для прогулки на полюсе холода, поэтому в них у нас немного мерзло только лицо. Снега навалило по пояс, и его отгребли, освободив дорогу и расчистив к ней проходы от домов. Теперь до следующего снегопада можно было ходить, как по асфальту. Мы вышли раньше, поэтому не спешили и шли к нужным домам целых полчаса. Занятия в гимназии закончились два часа назад, и вахтер уже ушел, заперев обе двери, а инженеры работали только в нескольких комнатах третьего этажа, поэтому было такое впечатление, что во всем здании нет никого, кроме нас.

- Жутковато, - передернула плечами Вера, когда мы поднимались по лестнице. - Никогда не любила наш дом на Гороховой, в котором сейчас живет брат. Все такое огромное и почти нет людей. Понятно, что мы там все лампы не зажигали. Я шла маленькая и слышала слабое эхо своих шагов, как будто кто-то крался сзади. Особенно жутко было в темных местах. Я до сих пор не люблю оставаться одна в темноте. Мне еще тогда прочитали страшные сказки...

- Убивал бы тех, кто читает детям всякую гадость, да еще на ночь глядя, - сказал я. - Кто это так над тобой издевался?

- Брат, - засмеялась она. - Он меня на три года старше, но читать тогда уже научился. Ему почему-то нравились страшные сказки, вот он их и заказывал.

Мы пришли, и я открыл дверь, предварительно в нее постучав. В комнате было трое: Фролов, Горелый и еще кто-то из химиков, с которыми я почти не общался. Его звали Сергеем, а отчества я не помнил.

- Привет халявщикам! - поздоровался я. - Налетайте: знания прибыли!

- Прибыла Вера Николаевна! - радостно сказал Вадим, который, по-моему, был неравнодушен к моей жене. - Наше вам почтение! Снимайте шубу, а то у нас жарко.

- А чем вы здесь занимаетесь? - спросила она, с его помощью снимая шубу.

- Кто чем, - ответил Владимир. - Я, например, занимаюсь памятником вашему мужу.

- Надеюсь, не на могилу? - пошутил я. - Памятник-то хоть в натуральную величину?

- Сегодня химики получили окись пропилена, - ответил он мне. - Пришлось повозиться, но теперь этой жидкости будет достаточно для опытов. Я буквально на коленке набросал конструкцию для ее распыления и последующего подрыва. Придется экспериментировать с количеством взрывчатки и временем срабатывания второго заряда. Я думаю, что все должно получиться, поэтому и сказал о памятнике. Ставить его будут наши генералы, у меня на такое не хватит оклада.

- Какой памятник? - наморщила лоб Вера. - О чем вы говорите?

- О самом мощном оружии, которым с нами поделился ваш муж, - ответил ей Вадим. - И его реально сделать до лета. Конечно, не ракеты, а что-нибудь попроще. В самом простом варианте это может быть минирование местности или бомбы.

- Заканчивайте свою работу, - предложил я. - Памятником займетесь завтра. На улице чудесная погода, а вы здесь душитесь. И табаком воняет, признавайтесь, кто курил?

- Курили еще до обеда и не мы, - отмахнулся Владимир. - Просто не проветрили, а у тебя нос, как у собаки. Вы можете бежать, а я здесь еще поработаю. Если успею закончить, завтра отдам в работу, а через пару дней попробуем испытать. За это время и химики управятся. Мы доложили наверх и получили команду все бросить и заниматься только этим. Попробуем, как все работает, а потом займемся рабочей конструкцией бомбы. Ты новости слышал?

- Новости слушает отец, - ответил я, - а мне их слушать недосуг. Все равно до утверждения императора ни о чем другом говорить не будут, только о соборе, а с ним никаких неожиданностей быть не должно.

Я все-таки их разогнал, и мы ушли все вместе. Перед этим Владимир убрал мои листы и свои чертежи в сейф и запер сначала свою комнату, а потом и выходную дверь. Я им предложил зайти к нам, но все отказались, даже Вадим, который обычно приглашениями не пренебрегал.

- Устал, - признался он. - С вашим появлением мы работаем на износ. У меня уже от твоих знаний мозги сворачиваются. Еще долго будешь печатать?

- С месяц, - ответил я. - У меня и потом будет кое-что вспоминаться, но только по тем вопросам, которые я вам уже дам или по каким-то второстепенным. Я ведь даю не все, что знаю, а то, что вспоминается. Иногда ваши вопросы помогают вспоминать то, что не пришло на ум при печати. Ладно, если не хотите заходить, не буду настаивать.

Мы попрощались и свернули к дому. В прихожей освободились от зимних вещей, я запер входную дверь и сходил на кухню. Кухарка приготовила ужин и убежала домой, и сейчас его ели родители и Ольга.

- Вас ждать не стали, - сказала мама, увидев меня. - Мойте скорее руки и садитесь. Сегодня у нас пудинг с изюмом, а Валя его готовит просто изумительно. Не поспешите, все съедим сами, и вам останутся только блины со сметаной.

Мы проголодались и поспешили за стол.

- Что-то ты какой-то хмурый, - сказал я отцу, когда расправился с пудингом и сделал перерыв перед блинами. Что-то услышал в новостях?

- Услышал, - ответил он. - Сообщили, что прибыли все выборщики, кроме поляков. От них тоже есть, но не больше трети от того числа, которое для них выделено. Не к добру это.

- Я в прошлой жизни не любил поляков, - сказал я. - Считаешь, что в грядущем противостоянии они могут ударить в спину?

- А кто их любит! - сердито сказал он. - Сильный, красивый и способный ко всякому делу народ, но лучше бы они жили в Австралии. Они для нас были паршивыми соседями, а теперь такие же паршивые и неуживчивые подданные. Отдельные поляки могут быть замечательными людьми, но все вместе... Был у меня как-то откровенный разговор с одним из них. Вы, говорит, нас завоевали! То, что они сотни лет пытались отгрызать от Руси куски - это не в счет. Завоевали их! Да мы их подобрали, когда у них не было никакой государственности! Если бы не мы, их бы разделили между собой Австрия, Англия и Франция. Возможно, кусок отхватила бы Пруссия. Никаких польских земель тогда бы вовсе не было, как не было бы и польской речи! Я ему об этом говорю, а до него не доходит, хоть вроде не дурак. Говорю, что ваши земли вошли в империю, но и она все тоже ваша! Вся от моря до моря, как когда-то мечтали ваши предки. Бесполезно!

- Надеюсь, за ними присмотрят, - неуверенно сказал я. - Если придется защищаться от тройственного союза на враждебной территории, будет плохо. И отпускать их тоже нельзя. В том мире отпустили, а потом не имели от них ничего, кроме расходов и неприятностей. Для поляков важны только поляки, всех прочих они за людей не считают. Хотя с немцами и англичанами могут прилично ужиться, это мы у них смертельные враги.

- Хватит за столом разговаривать о политике, - недовольно сказала мама. - Доедайте, и Ольга все уберет. Вы, если хотите продолжить, идите в гостиную. А императора выберут и без поляков!

Я не ждал неожиданностей от земского собора, и их на самом деле не случилось. Собравшиеся единодушно выбрали новым императором князя Владимира Андреевича Оболенского. Так у нас появился Владимир первый. У него была жена, два взрослых сына и дочь, так что сразу появились и императрица, и цесаревич, и великий князь. Дочь была уже замужем, поэтому осталась графиней. С коронацией не затягивали и провели ее в тот же день в Успенском соборе. На следующий день сообщили, что Совет Братства в полном составе вошел в Государственный совет империи, из которого было выведено девятнадцать членов. Председателем Государственного совета и председателем Совета министров стал князь Иван Павлович Шувалов, а новым канцлером - князь Борис Леонидович Вяземский. Апраксина оставили министром внутренних дел. Большинство министров сохранили свои посты, некоторых заменили. Большие изменения произошли в императорском дворе, кроме того Зимний дворец переходил в ведение казны, а в Александровском, оставшимся за новой династией, заменили большую часть слуг. Надо полагать, что этим новшества не ограничились, но по радио больше ничего важного не передали. Прошло пять дней, и меня пригласили на первое испытание устройства объемного взрыва. Испытывать уехали по расчищенной дороге примерно на двадцать километров от лагеря в сторону Тюмени. Ехали на пяти легковых автомобилях и грузовике, который вез само устройство и охранявших нас солдат. Когда остановились, солдаты прокопали в снегу проход метров на сто в сторону от дороги. Потом по нему туда доставили металлический цилиндр, размером с небольшой бочонок. Последним, что сделали, это уложили в проходе провод.

- Плохо, что он лежит на земле, - сказал Владимир. - Часть жидкости при взрыве смешается со снегом.

- Сколько вторичных взрывателей? - спросил я.

- Пока только один, - ответил он. - Нам главное - это убедиться в том, что все сработает, а улучшать конструкцию будем потом. Разлет должен быть не слишком большим, поэтому я взял одну десятую секунды.

- Вы долго будете разговаривать, господа? - спросил кто-то из заводского начальства. - Надо бы начинать, а то уже замерзли.

- Сейчас согреемся, - засмеялся Владимир и крутанул ручку индуктора.