Через четверо суток я вышел к деревне, где обитала старая ведьма, отправившая нас к лепреконам.

Неизвестный преследователь, обозванный нами «Пересветом», ни догнать, ни убить меня не пытался, но Полоз фиксировал его присутствие в радиусе пяти километров. Было неуютно, но пока он только шел за нами. Ох, узнать бы, кто это.

Вечером четвертого дня я стоял в полукилометре от цели, и мне категорически не нравилась эта деревня. Звуки были, но не было движения. Кроме того, я заметил пару мест, где могли быть дозорные. И эти места во время нашего последнего визита явно пустовали.

– Полоз, ты чего молчишь?

– А чего говорить?!

– Слышь ты, гад ползучий, ты меня сюда притащил, а теперь в молчанку играешь?!

– Саша, какой ты нудный, – вздохнул он. – Прислушайся!

Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул и весь обратился в слух. Где-то в деревне заиграла гитара, а потом человек пять затянуло песню:

Пели на русском, пели слажено, пели мои головорезы. Пошел припев:

Я встал и пошел не прячась. Это был гимн нашего соединения. Слова Пашки, музыка Ильдара. Исполнение патриотическое!

– Сука ты, Полоз! Мог бы и предупредить!

– Сам такой! Зато какой сюрприз!!!

Справа раздался вопль:

– Бармалей вернулся!!!

Музыка стихла, раздался топот и на окраину вылетели мои архаровцы.

– Санек! – первым бежал Марся. Меня сгребли, подняли на руки и внесли в деревню. В деревне рядом с административным зданием, за которым я держал оборону, стояли столы. За ними восседали свободные от дежурств парни трех групп. Судя по их числу, как минимум треть состава была рассредоточена на подступах к поселку.

Во главе стола восседал Барон. Справа от него сидел Петрович. Коваль и Загребин расположились слева от Барона.

Местных не наблюдалось. Вообще.

– Несите, несите его сюда! – радостно заорал Ивлев.

Меня поднесли, бережно опустили, после чего я был обнят и расцелован командным составом.

– Потом доложишь, мокрушник, – велел Барон, видя мое намерение отчитаться о выполненной работе. – Ешь.

А стол был богатым. И накрывали его местные. Армейских консервов почти не было.

– А аборигены где?

– В лесу, – махнул рукой Барон. – На стол накрыли и свалили. Очень искренне интересовались твоей судьбой…

– А свалили чего?

– Боятся, что мы тут полномасштабную войну начнем. Мы же вчера на закате пришли. Они проснулись, а деревня уже оккупирована. Мы им быстро объяснили, что мы твои сослуживцы, они и успокоились.

– Понятно, – пробухтел я с набитым ртом. – А вы тут как вообще оказались?

– Так Полоз твой через Орла приказ передал, – вскинув бровь, протянул Барон. – Ты снова не в курсе?!

– Так, это пресмыкающееся редко говорит о глобальных планах. Партизан, мать его…

– Я все слышу…

Игнорируя Полоза, продолжаю приставать к Барону:

– Так для чего вы тут?

– Ты поешь, отдохни, в баньку сходи. Тут есть что-то на нашу баню похожее. А потом и поговорим. Времени у тебя – до утра.

Поел, сходил в баньку, но спать не пошел. Решил поговорить с начальством. Начальство отнеслось с пониманием, поэтому мы удалились в один из домов.

– Саша, – взял слово Ивлев, – для начала объясню тебе причину нашего появления тут. После того, как Орел по приказу Полоза оповестил нас о необходимости прибытия в данную точку, мы скрытно выдвинулись в данный район. Наблюдатели противника знают о нашем исчезновении, но не знают район нашей дислокации. Это первое. Второе. В данном селении мы нашли майора-полковника Иванова со съехавшей крышей.

Барон закурил и продолжил:

– Он все твердит про змею, живущую в теле. Ты не в курсе, о чем это он?!

– Даже не знаю, о чем и думать, – рассмеялся я.

– Мы так и поняли, – усмехнулся Зимин.

– А где этот Иванов?

– За ним Сергий присматривает.

– А его для чего сюда притащили?!

– А куда нам его?!

Не получив от меня ответа, Барон спросил:

– Ты валлийца-то грохнул?

– Ага. Кроме него пол группы САСовцев, что паслись в том районе, и немного тамошних партизан.

– А чего так мало жертв? – задумался Ивлев.

– Я их друг с другом стравил. Они друг друга и ушатали. Кого смогли. Остальных добил неизвестный мне индивидуум.

– Это православный воин, про которого Орел доложил и местная ведьма рассказывала?

– Да. А вы встретились с Бетти?

– Встретились, – заржал Зимин.

– Что думаете про этого воина?

– Ничего не думаем, – вздохнул Барон. – Неизвестный нам помощник. Не гадит, и слава Богу. Доказуху ликвидации валлийца принес?

– Да. Сейчас покажу.

Я выскочил из дома и пошел к рюкзаку. Рядом с рюкзаком расположились Зяма и Ильдар. Они о чем-то спорили.

– Привет, пилюлькины!

– Командир! – оба расплылись в улыбках.

– А с рожами у вас что?!

У обоих эскулапов были синяки на мордах. Судя по цвету, заработали они их не вчера. Я задумался: мордобой между врачами я исключил сразу. Не существовало в этом мире причин, что могли бы заставить моих докторов настучать друг другу по мордасам. Даже в теории! Оставалось одно: еврей с кем-то сцепился, а татарин тут же вписался в разборки. И кому не повезло на сей раз?

– Ну, и с кем, Зяма, ты что-то не поделил?

– А чего сразу Зяма? – набычился тот. – Будто татарин не может…

– Боря! Не трахай мне мозг. Кайся! Чистосердечное признание…

– Усугубляет вину! – перебил меня Ильдар. – Саня, не гони на Зяму. На этот раз я начал!

– Ильдар, ты разрушаешь все основы мироздания! – опешил я. – Это что же такое случилось?!

– Я Семена встретил, – грустно вздохнул он.

– Какого Семена?! – насторожился я.

– Нашего Семена. Дезертира.

Игорь Семенов, позывной «Семен». Несостоявшийся второй врач группы, что прибыл вместе с курсантами и проходил подготовку вместе с нами в «Валгалле». Хороший врач. Мастер спорта по боксу. Дезертир.

Среди основополагающих дисциплин в «Валгалле» особняком стояла «Психологическая подготовка бойца специального подразделения». Говоря проще – выработка интуиции. Если еще проще – постоянное ожидание атаки с любой стороны в любое время дня и ночи.

На практике – курсантов били, душили, кидали в нас твердые тупые предметы, не давали спать, сыпали в жратву всякую дрянь. Все эти веселые вещи творили с нами инструкторы. В первый же день Марся словил два раза в голову от проходящих мимо преподов, а меня придушили до потери сознания, накинув сзади удавку. Той же ночью нас избили. В течение двух месяцев продолжалась эта карусель. Удары прилетали со всех сторон. Прошедший мимо инструктор мог догнать и ударить в затылок. Ночью могли начать душить спящих. Стул или табуретка могли прилететь с любой стороны. Выйдя из казармы, курсант мог: подорваться на растяжке, получить удар сзади, быть придушенным, поймать в лоб камень. И так круглые сутки. Только во время занятий мы могли расслабиться. Во время перемен по пути в столовую и в свободное от занятий время нас методично избивали.

Как итог: на затылке вырастали глаза, пристальный взгляд с любого направления чувствовался сразу с безошибочным определением местонахождения смотрящего, вход и выход из любой двери сканировался моментально. Любое движение в радиусе поражения брошенным предметом угадывалось на начальной стадии. Спали мы как кашалоты: одна половина мозга спит, вторая сканирует местность. К концу второго месяца будущие командиры групп попадали только в хорошо подготовленные засады. Это были те, кого не отсеяли. Чуть меньше десяти процентов были отчислены за первые три месяца.

После прибытия курсантов, которым предстояло стать бойцами боевых групп, избиение началось с новой силой. На моих пацанах преподы отвязывались с утроенной силой. За предыдущие месяцы я и Марся так раздраконили инструкторов, что наполнение группы они ждали, как праздник! А первые дни пребывания будущих уральцев увеличило общую озлобленность!

Их пытались ушатать все, везде и всегда. Но и «адаптация» у них прошла быстрее, чем у остальных. Киса строго настрого запретил нам прикрывать одногруппников, но приказал каждый раз объяснять: в чем именно они ошиблись.

Количество отсеянных бойцов было выше. Все объяснялось тем, что выбором будущих спецов занимались новоиспеченные командиры групп, а не преподы. В процессе подготовки несколько групп были расформированы из-за выбывания половины бойцов. И, если отсеянных командиров отправляли в штрафбаты, то бойцов возвращали в обычные части.

Нашей с Марсей потерей и стал Семен. У него была замечательная физическая подготовка. Был небольшой боевой опыт и огромное желание стать именно командиром. Об этом он и заявил Воробьянинову.

Киса изучил его дело, пообщался с другими инструкторами и пообещал:

– Ты вылетишь, через месяц. Поэтому забудь о том, чтобы стать командиром. Сосредоточься на карьере бойца.

Игорь психанул. Пошел к Одину. Но вместо кабинета начальника школы попал в лазарет. В него попали табуреткой. Это разозлило его еще больше. Марся попытался его успокоить, но вместо конструктивного диалога вышла ругань.

В тот же день Семенов поймал от Шуровкина. Встал и сказал все, что он думает о Карпе. Поймал снова, уже всерьез. А Шуровкин сразу поставил диагноз: кандидат на вылет. И Игоря начали гнобить все. В ответ он начал козлить нам. Гадил на прохождении полосы, не выполнял приказы, пытался стравить одногруппников.

Через две недели я поставил перед Кисой вопрос об отчислении Семенова. Киса молча достал из ящика своего стола рапорт на имя начальник школы, подписанный им именно в тот день, когда Игорь пошел к Одину.

– Вы сразу это поняли?

– Да, Саша, – вздохнул он. – Это – ваша единственная ошибка. А в остальном, вы – умницы. Пошли к Одину.

Один пробежал глазами по рапорту и, не задав ни единого вопроса, наложил резолюцию об отчислении.

Приказ зачитали вечером, а ночью Семенов сбежал. В принципе, сбежать из «Валгаллы» не составляло большого труда. Территория почти не охранялась, забор только для красоты, проверяли только машины, въезжающие на территорию.

Факт дезертирства был выявлен на утренней поверке. Начальство пребывало в растерянности: такого не было никогда. Нашу группу в экстренном порядке опросили, после чего отправили на поиск беглеца. Мы убыли вместе с Кисой и Тунгусом, снаряженными «по войне». При этом поиск осуществляли мы, преподы только контролировали. Через два часа поиска стало понятно, что Семенов решил схитрить: он заложил круг и вернулся к школе. Мы разделились. Одна часть пошла по следу, вторая вернулась обратно и начала прочесывать окрестности. Беглеца нашли через четыре часа. Пройдя очередную опушку, все замерли. Синхронно присели, начали осматриваться. Схрон Игоря обнаружился почти сразу.

– Игорян, выходи, – крикнул я. – Мы знаем, где ты.

Реакции не последовало.

Я вскинул автомат и сделал два одиночных, вплотную к его лежке.

– Считаю до трех. Потом бью на поражение.

И он встал. Грязный, уставший, злой.

– Стволы в землю, – приказал Киса и направился к беглецу. Спокойно подошел, надел на него наручники и повел в школу.

Один приговорил его к году штрафбата без права на амнистию. А мы убыли на войну без одного врача. Именно поэтому очень скоро в нашем подразделении появился русский еврей Борька Зеймович.

А теперь мои пилюлькины где-то сцепились с выжившим, как оказалось. Семеновым.

– Давай подробности, – потребовал я у Ильдара.

– Командир, – встрял Борька, – давай лучше я. Ибо сила моего орального искусства…

– Ораторского, – автоматически поправил я.

– И его тоже, – кивнул Зяма, – гораздо выше, чем у потомка Батыя и Мамая.

– Ну, попробуй.

– Ну, слушай! Поломал Вартанчик твоего двойника. По неосторожности…

– Стоять! – офонарел я. – С этого места поподробнее!

Первые два дня Васятка вел себя тише воды, ниже травы. А на третий освоился и даже пытался разговаривать с бойцами. Парни вели себя с ним корректно, как с душевнобольным. Видимо, эта корректность и сбила капитана с толку. Он решил, что вежливость вызвана его крутостью. Ведь он, как никак, сотрудник Смерша!!!

Свою крутость он решил продемонстрировать Миколе. Заявив, что Брюс Ли по сравнению с ним, детсадовец с отставанием в умственном развитии, он предложил хохлу устроить небольшой спарринг.

Услышав предложение полоумного капитана, Микола, прекрасно представляя, что останется от Васятки после спарринга, а потом и от самого Миколы после общения с Зиминым, перекрестился и максимально доступным языком попытался тому объяснить: дескать, негоже капитану об прапорщика руки марать…

Васятка задумался над словами прапора и переключил свое внимание на офицерский состав. В зоне доступа оказались Макс и Ильдар. Макс, услышав предложение Васятки, расхохотался, махнул правой ногой над головой капитана и пошел дальше. Капитан подскочил к Ильдару. Татарин долго не мог понять, что от него хочет малохольный смершевец. А когда понял, то моментально выдал:

– Язык покажи.

Васятка послушно вытащил язык.

– Открой горло и скажи «А».

– А-а-а-а, – затянул тот.

Ильдар осмотрел горло, потом глаза, оттянув веки, пощупал пульс, заглянул в уши и со словами «Господи, ужас-то какой…» задумчиво побрел в неизвестном направлении.

Васятка минуты три стоял испуганным сурикатом, глядя вслед удаляющемуся врачу, а потом он увидел Бойченко…

Если сравнивать Коваля и Бойченко со шкафами, то они были трехстворчатыми. На их фоне наш Микола уже не казался великаном. Их рукопашная подготовка была такого уровня, что во время последнего курса повышения квалификации Шуровкин не вставал с ними даже один на один…

Бойченко занимался с гирями.

– Извините, военный, – застенчиво обратился к Андрюхе Васятка, – вы офицер?

Андрюха поставил гири.

– Допустим.

– А в каком звании?

– Подполковник.

– Ой, как хорошо! – обрадовался Васятка. – А можно с вами спарринг устроить?!

Бойченко с опаской посмотрел на тощего идиота.

– Нас АРБ учили, – добавил капитан.

– АРБ? – не понял Андрюха.

– Армейский рукопашный бой, – пояснил Васятка. – А у вас какой вид рукопашки профилирующий?

– У него «расчлененка», – ответил за Андрюху подошедший Марся. Марся был с Зямой.

– В каком смысле?! – не понял капитан.

– В том смысле, что оторвать ручки, ножки и голову, – пояснил Борька.

– Вы шутите?!

– Блин, Алибабаевич, – нахмурился Зяма, – ты погляди на этого подпола. Он слона его же хоботом задушит. Тебе жить надоело?

Васятка задумался.

– А с кем мне тренироваться?

Борька обвел взглядом окрестности. Недалеко от них Петюня и Вартанчик занимались вандализмом – раскурочивали какой-то ящик с проводами.

– Вон, – показал Зяма рукой, – из связистов выбери. Рекомендую Вартанчика. Он меньше!

И закрыл Марсе рукой открывающийся рот. Ибо Сунгатов решил возразить.

– Заткнись, убогий! – процедил ему Зяма и гаркнул в сторону связнюков:

– Эй, связисты, сюда идите!

– А не пошел ли бы ты… – прилетело в ответ.

– Вартанчик, – настаивал Зяма, – тут один капитан заявил, что дзю-до – это бабская борьба, и он любого дзюдоиста уделает…

Вартанчик не купился.

– Зяма, отстань!

– Эй, рядовой, – обиделся капитан, – ты вообще страх потерял?! С тобой офицеры, между прочим, общаются!

– Капитан, вали по тому же маршруту, что и еврей, – прилетело от связистов.

– Так, солдат, а ну иди сюда! Бегом! – сорвался на визг смершевец.

Народ, находящийся в окрестностях, замер в ожидании развязки.

– Вартанчик, – вынырнул из ящика Петюня, – да оторви ты этому мудаку руки и давай заканчивать.

– К бою, – крикнул Вартанчик и быстрым шагом направился к замершему в боевой стойке капитану.

– Пузырь на «одно движение»! – ставка Бойченко на победу Вартанчика.

– Андрюха, – прогудел Микола, – ты нас за идиотов не держи. С Вартанчиком Бармалей не всегда справиться может, а тут такое недоразумение…

– Бармалей – это ваш командир?! – испуганный вопрос капитана.

– Ты не отвлекайся, – совет Миколы. – Еще лучше – беги!

Убежать капитан не успел. Вартанчик длинным прыжком вошел капитану в ноги, ухватился за правую конечность, подсек капитана и, используя свою инерцию и инерцию падающего смершевца, швырнул его как борцовский мешок. При помощи все той же инерции, он поднялся на ноги и отвесил отлетающему Васятке шикарного пенделя. После чего, не глядя на противника, пошел к Петюне доламывать шкаф.

– Напрасно старушка ждет сына домой, – с усмешкой пропел Зяма, рядом с которым приземлился Васятка.

– Ей скажут, она зарыдает, – поддержал подельника Марся. – Не зашибся, болезный?

Васятка молчал.

– Ну, молчи дальше, – подал плечами Борька и собрался уходить.

– Подождите, – заскулил капитан. – Зяма, ты же врач…

Зяма рывком его поднял и отвесил подзатыльника.

– Ты, долбодятел, еще Марсю «Секачом» назови, и мы тебя тут прикопаем! Ты, сученок, не имеешь ни малейшего права обращаться к нам по позывным! Все понял?!

– Да, – скулит Васятка.

– Капитан, – повысил Зяма голос, – ты совсем луга попутал?! Перед тобой два майора стоят!!!

– Так точно, товарищ майор, – прогундел он. – Мне нужна помощь, товарищ майор.

– Мордашка болит? – ехидно уточнил Борька.

– Никак нет. Рука.

Зяма осмотрел поврежденную лапку. Пробухтел что-то матерное в адрес Еиппократа, Смерша и Вартанчика, после чего велел:

– Топай на стоянку, недоразумение. В госпиталь поедем. У нас рентгена нет.

– Перелом? – поинтересовался Марсель.

– А черт его, мудака, знает. Марся, найди Ильдара, и пусть он тоже на стоянку идет. Я пойду с этим недоделанным. Стой, убожество. Дай я тебе твою ручонку зафиксирую.

Ильдар прибыл на стоянку через десять минут. Помянул добрым, незлобивым словом контрразведку, Гиппократа и идиотов-капитанов, которые не умеют даже падать. После чего все трое направились в окружной госпиталь.

В госпитале сдали капитана в приемник и стали ждать. В приемнике в версию о падении с высоты собственного тела поверили сразу, глупых вопросов не задавали, а земляк Ильдара с удовольствием угостил пилюлькиных спиртом. Минут через сорок, когда Васятка с зеленой рожей и белой рукой был погружен в машину, за спиной Ильдара раздалось:

– Вы гляньте, братва, доктора спецназовские кого-то из своих грузят! Это кто у вас такой неловкий?

Ильдар резко обернулся.

– Семен?!

– Для кого Семен, а для кого и товарищ лейтенант! – Игорь повел плечами, на которых красовались погоны лейтенанта. Ильдар скосил взгляд на свое плечо, обнаружил только морпеховский тельник и улыбнулся.

– Чего ухмыляешься, татарин? – судя по тону Семена, он нарывался.

– Слышь, двухзвездный, – Зяма в отличие от Ильдара был при майорских погонах, – ты бы не грубил старшим по званию. Глядишь и здоровье сбережешь.

– А ты, еврейчик, решил за погоны спрятаться? – поинтересовался приятель Семена. Тоже лейтенант.

Борька воссиял в предвкушении драки. Зяма был из той категории людей, про которых говорили: драться не умеет, но очень любит. К сожалению, провоевав с нами продолжительный период времени, Зяма научился. Его гоняли все: Ильдар, я, Марся, Микола, Вартанчик, Макс, Микола, Коваль и даже Зимин. Шуровкин во время последней переподготовки дрючил Борьку по десять часов в день. В общем, Зяма соответствовал нашему уровню подготовки. А это – не баран начхал.

Ильдар оценил воссиявшего ликом Зеймовича и попытался уйти от столкновения. Наш татарин вообще был не агрессивен. Но уж если начинал схватку, то она обычно заканчивалась тяжкими телесными повреждениями противника. Он не бил, он убивал.

– Боря, дыши глубже, – рыкнул он. – Семен, если ты хочешь пообщаться, то говори. Если позубоскалить, то извини, у нас нет времени.

– Ты, Ильдарчик, меня испугался что ли? – самодовольно рассмеялся Игорь.

– Да пошел ты, – поморщился Ильдар. – Зяма, в машину.

– Да, уральцы, – громко заявил Семен, – вашей храбрости только и хватает, что безоружным руки заламывать.

– Семен, – напрягся его приятель, – это «Урал»?!

– Татарин – точно с «Урала». А эти двое – не знаю. Ты, еврейчик, откуда?

– С «Урала», с «Урала», – улыбнулся Зяма и спросил у напарника: – Ильдарище, это что за шлимазл?

– Дезертир, который планировался как второй врач группы, но сбежал из школы. Ты и занял образовавшуюся брешь.

– Да ты шо! – хлопнул ладонями Зяма. – Вот этот здоровый, наглый русский, не выдержал общения с Кисой и Карпом?! Что, Семен, или лучше, девочка-болтушка? Языком молоть оказалось легче, чем учиться?! Врач ты такой же?! Тупой и ленивый?! Кто тебе офицера дал? Кто тот извращенец, что позарился на твои прелести, девочка?

Семен ударил. Ильдар сразу понял, чего добивается Борька и был готов. Семен еще делал замах, чтобы навернуть Борьке хук, а Ильдар уже ударил его под колено опорной ноги. Замах самого Игоря и предельно жесткий удар Ильдара привели к тому, что тот просто упал перед Зямой. Борька тут же наступил ему на голову и спросил:

– Ты чего тут раскинулся, проци-и-и-ивный? Я убежденный гетеросексуал. И твои прелести меня не вставляют!

Приятель Семена сомневался: он определенно про нас знал. Действия Ильдара оценил. Наглость Борьки тоже. Но тут из госпиталя вышли сослуживцы Семена.

– Какого рожна?! – рявкнул капитан и попытался ударить Борьку. Короткий удар ногой, и капитан прилег рядом с Игорем. А Ильдар все также спокойно взирает на оставшихся. И тут завертелось.

Очень жаль, что я не видел эту схватку. Двое против шести. Это если не считать уже лежащих. «Избиение неверных», так окрестил Борька драку, было недолгим. Пару минут. Но за эти минуты мои пилюлькины продемонстрировали гигантское превосходство системы Кадочникова над остальными видами рукопашного боя. Приятели Семена дубасили сами себя. С яростью и пионерским задором! При этом некоторые продемонстрировали скрытые возможности своего организма. Вот неосторожный воин наносит прямой удар ногой (это он так думает) Ильдару. А Борька, сместившись вперед, пинает того в опорную конечность в район голени, и нападавший с громким криком садится на продольный шпагат. Следующий пробует ударить Зяму ногой в голову, небольшое уклонение, зацеп летящей (уже мимо) конечности, придание ноге дополнительного ускорения, и гражданин красиво попадет своему приятелю в нос. В довершение: легкий удар гражданину по яйцам, и уже «минус три».

Оставшиеся бойцы проявили запоздалую осторожность. Они рассыпались и осторожно пошли на сближение. Борьке достался амбал, два на три. Ильдару длиннорукий боксер, а вот за что досталось сидящему в машине Васеньке, так никто и не понял! Но ему досталось!!! Третий воин бодро запрыгнул в кузов и начал лупцевать капитана.

– Татарин, – услышав вопли смершевца, встрепенулся Зяма, – займись капитаном, он недееспособен!

– А ты? – хмыкнул Ильдар.

– А у меня гражданин очень тяжелый, – в этот момент противник Борьки попытался провести захват, продемонстрировав знание борцовской техники. Зяма увернулся и прокомментировал: – К тому же – борец!

Ильдар не ответил. Он изобразил начало атаки, его противник шуганулся, а Ильдар запрыгнул в кузов, в котором дубасили визжащего Васятку. Оппонент Ильдара, сообразив, что его обманули, ломанулся следом. Крики в машине стали множественными, и Зяма решил идти на подмогу. К этому моменту они «танцевали» метрах в семи от машины. Поэтому Борька просто сорвался, показав противнику спину. Тот разочаровано взревел и бросился следом. Он почти догнал Зяму, но Зяма был не пальцем деланный и элегантно сложился под ногами преследователя. Об это еврейское препятствие и споткнулся бегущий борец. А до машины меньше двух метров… Автомобиль покачнулся от удара, а противник Борьки, измазав борт машины расхлестанной мордой, прилег возле колеса.

Зяма бодро поднялся и поспешил на помощь другу.

– Ну, кто тут первый на расстрел?! – поинтересовался он внутрь. Внутри раздался мат Ильдара:

– Вася, сука, это я!

И в этот момент Борька поймал по касательной в морду.

– Татарин, – Зяма схватился за подбитый глаз, – ты чего на меня падаешь?!

Борька словил именно от Ильдара, частично выпавшего из кузова.

– Я тебя урою, никчемное создание! – рявкнул вовнутрь машины Ильдар и повернулся к Борьке, демонстрируя аналогичные повреждения на лице. Пилюлькины пригляделись друг к другу и заржали.

В машине произошло следующее: запрыгнув в кузов, Ильдар обнаружил там живописнейшую картину: неизвестный солдат, избивающий раненного, визжащего как поросенок, смершевца. Гражданин был так увлечен экзекуцией, что не обратил внимания на движение за спиной. А, может, просто не успел… Прямой в затылок, и татарин разворачивается для встречи «своего» боксера. А боксер как раз запрыгивал в кузов. Ильдарище ласково ухватил его за вытянутую руку и, используя инерцию противника, дернул его дальше в кузов. Тот и продолжил движение. А куда бы он делся?! Однако, длина рук у человека конечна, и, достигнув этого самого конца, товарищ начал резко останавливаться, ибо его кисть и запястье было у Ильдара в захвате. Действуя автоматически, наш татарин рванул ручонку боксера обратно, после чего довернул ее и сломал в двух местах. Боксер собрался закричать от нестерпимой боли, но продолжая действовать автоматически, Ильдар пнул его в голову тяжелым ботинком, и тот временно покинул эту реальность.

Медик подошел к бойцу, поймавшего от него в затылок, и попытался оттащить того в сторону, ибо под ним лежал Васятка. Однако, как только капитан почувствовал движение над собой, начал махать одной рукой и двумя ногами, пытаясь хоть как-то защитить свою попорченную шкуру.

– Вася, сука, это я! – крикнул Ильдар Оскару, но в этот момент поймал от капитана ногой в глаз, упал и навернул затылком Борьке по морде.

Объединенными усилиями они утихомирили впавшего в истерику Оскара и вытащили его наружу, где и были задержаны подоспевшим патрулем.

В кабинете особиста мои прохиндеи представились, после чего заявили, что без представителя командования больше ничего не скажут!

Особист, злорадно улыбаясь, спросил про ФИО их командира. Услышав «Ивлев и Зимин», испуганно сел и молчал минуты три. За это время мои медикусы: выдули у него всю воду из графина, вытащили из пачки особиста по сигарете и с удовольствием закурили.

– Майор, – Борька устал от молчания особиста, – дай мне телефон, я сам Петровича вызову.

– И Ивлева? – прошипел особист.

– А, Барон-то тебе на хрена?! – удивился Зяма. – У тебя геморроя и так выше крыши! Мы же не просто так дрались, а нашего смершевца защищали.

Особист закрыл лицо руками. Картина вырисовывалась – врагу не пожелаешь!

– Звони, – он толкнул телефонный аппарат Борьке. Зяма долго вспоминал, как нужно звонить на нашу базу, вспомнил и дозвонился:

– Алле, Петюня? Будь ласков, пригласи к аппарату Петровича! Где мы? Кто спрашивал? Не выеживайся, недомерок! Давай Зимина!

Пауза. Зяма вытаскивает из пачки особиста вторую сигарету, особист дрожащими руками дает Борьке прикурить.

– Алле, Петрович? Это Зяма!.. что?.. кто?! Да, пошел он вместе с полковником! Да, так и передай! Ага… ага… естественно! Где я? А!!! Так нас с татарином патруль повязал! В госпитале. Почему сразу пьяных?! Нет, за драку. Никого мы не грабили… И не убивали… Что? Нет, мы Ваську защищали! Какого Ваську?! Который капитан из смертей. Нет, живой! Тебе жаль… нам тоже… мы у особиста местного. Милейший человек, очень тебя ждет! Ага… угу… сам пошел!!!

Борька повесил трубку.

– Через тридцать минут будет!

– А чего так долго? – заинтересовался Ильдар.

– Он сказал, что за каким-то Палычем или Палачом заедет, – Зяма затянулся. – Ильдар, ты такого не знаешь?

– Нет, – покрутил головой тот.

– А ты, майор?

Вместо ответа особист заголосил, как былинная Ярославна:

– Господи, почему именно в моем госпитале вы решили подраться? Почему с вами был смершевец?! Почему ваш Зимин знает именно Палача?!!

Борька удивленно уставился на местного майора.

– Ты чего орешь, как ограбленный еврей?!

Особист не ответил. Он схватил телефон и начал кому-то названивать.

Через полтора часа дверь в кабинет особиста резко распахнулась, и в кабинете появились двое: неизвестный полковник из Смерша и, собственно, Зимин. По кабинету сразу пополз запах недавно употребленного вискаря.

– Сми-и-ирно! – сорвавшись на фальцет, скомандовал особист. Мои доктора удивленно уставились на вскочившего майора.

– Ты чего орешь, малохольный? – поинтересовался Зяма.

– Боря, жопу от стула оторви, – попросил Зимин. – Тут как-никак чужой полковник…

– Ой, Петрович, – махнул рукой тот самый полкан, – заканчивай маяться херней! Сидите, парни.

Он обошел стол и уселся на место особиста.

– Докладывайте!

– Товарищ полковник, – начал тот.

– Да, не ты, – перебил его полкан и поглядел на пилюлькиных.

– Мне встать? – спросил на всякий случай Борька.

– Сиди, – махнул он и закурил.

– Сего дня в десять двадцать капитан Смерш, Василий Алибабаевич, следуя по маршруту «столовая» – «сортир» вследствие собственного ротозейства и ярко выраженных родовых травм, споткнулся на ровном месте, после чего совершил падение с высоты собственного тела. На место трагедии незамедлительно прибыл старший врач разведывательно-диверсионной группы «Урал», майор медицинской службы Зеймович.

– Да?!

– И давно?!

Одновременно поинтересовались Ильдар и Зимин озвученной Борькой собственной должностью.

– Сегодня назначили, – ответ Зимину.

– Заткнись, животное, – ответ Ильдару.

– В результате первичного осмотра тела капитана Васятки, мною были выявлены: множественные ссадины кожных покровов лица капитана; ушиб ягодичной области и травма правой руки. Данные повреждения действительно возникли вследствие падения капитана с высоты собственного тела, что впоследствии нашло подтверждение в медицинском заключении специалистов окружного госпиталя.

– А с жопой-то у капитана что произошло?! – с трудом сдерживая смех, уточнил Палач.

– Ушиб-с, ваше высокоблагородие! – отрапортовал Зяма.

Палач сжал губы, зажмурился, но нашел в себе силы и уточнил:

– Я уже понял, что не перелом и не насильственные действия сексуального характера. Механизм образования травм установлен?

– Так точно! Капитан Васятка в ходе движения поскользнулся и упал, извините, на жопу. Это и явилось причиной ушиба. От сильной боли он завалился на правый бок, в результате повредил руку и лицо о поверхность земли, покрытую асфальтом.

– Кто покрыт асфальтом?! – хрюкая уточнил смершевец.

– Поверхность планеты Земля в точке падения капитана! – отчеканил Зяма.

– Продолжай, – хрюкнул Палач.

– В связи с тем, что на территории части отсутствует рентгеновская установка, мною для точной диагностики наличествующей травмы руки было принято волевое решение о транспортировке капитана в окружной госпиталь. Для подстраховки капитана в процессе движения мною был привлечен младший врач разведывательно-диверсионной группы «Урал» – майор медицинской службы Ильдарище, а также грузопассажирский автомобиль марки «Тигр».

– Ильдар, – улыбаясь во все зубы, обратился ко второму пилюлькину Зимин, – ты тоже наблюдаешь эту наглую еврейскую морду?!

– Ага, – кивнул улыбающийся Ильдар.

– Заткнулись оба! – велел Палач. – Майор, продолжай!

– В окружном госпитале мною с использованием аппарата типа «Рентгеновский» при ассистировании майора Ильдара у капитана Васятки был диагностирован подвывих правой верхней руки. На руку была наложена стягивающая повязка типа «Эластичный бинт». Лицо и жопа капитана были обработаны антисептическим средством тетраэтил-4,4- диаминотрифенилметана оксалатом…

– Каким средством?! – обалдел смершевец.

– Бриллиантовым зелёным, – «пояснил» Борян.

– Чем?! – еще больше удивился тот.

– Палыч, твою мать, – встрял Зимин, – да, зеленкой они его намазали!

– А вот эта мишура про «салаты» откуда?

– Оксалат? – уточнил Зяма.

– Ага, – кивнул тот.

– Научное название зеленки, товарищ полковник!

– Вашу же мать! Пол века прожил, куда мне ее только не лили, а я даже не догадывался об истинном названии! Продолжай, майор!

– После оказания необходимой помощи мною было принято решение о продолжении амбулаторного лечения в расположении части, и капитан со всеми необходимыми мерами предосторожности был препровожден в грузопассажирскую машину типа «Тигр».

– Небось, на подсрачниках летел? – уточнил у Ильдара Зимин.

– Как можно, Петрович?! Сам дошел…

– Ша, мужики! Дальше чего?!

– В ходе эвакуационных мероприятий к нам подошли неизвестные мне офицеры и рядовые, один из которых был идентифицирован Ильдаром как Семенов Игорь, по прозвищу Семен.

– Да, иди ты?! – не поверил Зимин. – Ильдар, это точно он?!

– Он, он, – вздохнул Ильдар.

– У судьбы странное чувство юмора... – протянул Петрович.

– Знакомый? – сразу уцепился Палач.

– Ага. Потом расскажу… Зяма, жги дальше!

– Указанный Семен пренебрежительно отозвался о бойцах разведывательно-диверсионной группы «Урал», а также о зеленолицем сотруднике Смерш. На наши замечания о недопустимости подобного поведения лейтенант ответил нецензурной бранью, после чего попытался нанести мне хук справа. Однако, вследствие слабого коленного сустава правой ноги, упал и повредил ногу. Его сослуживцы, испытав мгновенную личную неприязнь к нам и сотруднику Смерш, решили отомстить за неловкость своего сослуживца. Один из них, ударив пыром, промахнулся, а соскользнувшая опорная нога привела к травме паховых связок. Следующий боец, нанеся боковой удар ногой, промахнулся и попал своему сослуживцу ногой в голову, после чего упал промежностью на ноги гражданина, лежащего с разрывом связок. Оставшиеся три сослуживца Семена разделились и также атаковали нас. При этом один из них напал на капитана Смерш, уже помещенного в кузов автомобиля «Тигр».

В процессе нападения на меня противник ударился лицом о борт автомобиля, боец, атаковавший майора Ильдара, запрыгнул в кузов, где раненый капитан, храбро отбивался от противника. В итоге, капитан Смерш нокаутировал обоих противников, сломав второму руку в?..

Зяма вопросительно глянул на Ильдара. Тот показал два пальца.

– … в двух местах. Мы же поспешили на помощь капитану, однако тот, впав в боевой транс, ударил Ильдара ногой в лицо, а Ильдар затылком ударил меня. Этим и объясняются наши повреждения.

Вывод: считаю наши действия полностью попадающими под понятия необходимой обороны, напавшие офицеры и рядовые после лечения должны быть отправлены в штрафбат, а капитан достоин награды!

В этот момент дверь открылась, и к нам вошел герой! С опухшей зеленой рожей! Петрович и Палыч согнулись от смеха.

– Зимин, твою мать, – ржал Палыч, – где ты набрал таких рассказчиков?!

– Это не я, – гоготал Петрович, – это Бармалей…

– Ууууух, – вытер слезы полковник. – А где сам Трофимов?

– На базе, – уклончиво ответил Зимин.

– Майор, – Палыч взял себя в руки и посмотрел на Борьку. – Если также красиво напишешь в рапорте, я тебя к награде представлю!

– А тебя, – он взглянул на капитана, – зеленомордый, после лечения я на передовую отправлю. Такие бойцы там очень нужны!!!

Васятка был готов расплакаться…

Два полкана явились в приемник, где осмотрели агрессоров. Рассказанная Борькой былина нашла свое подтверждение. Всем агрессорам был пообещан штрафбат, а Семену персонально вышка.

Полковники курили возле машины, где Палыч воспроизводил алгоритм действий пилюлькиных. Ему было очень интересно, как два настоящих врача (кандидата медицинских наук, на секундочку), играючи ушатали половину разведгруппы пехоты.

– Значит, так, – рассуждал полковник. – Летеха делает замах, получает перелом колена и падает. Капитан получает с ноги в печень – тупая травма, болевой шок. Дальше: прямой удар ноги, подсечка опорной, шпагат – разрыв промежности. Боковой с ноги, уклонение, доводка рукой, нога летит в нос соседу, а пинающий получает по яйцам сзади. Дальше они разделяются. Тот, что атаковал еврея, побежал за ним. Зяма падает ему в ноги. Как результат – перелом носа, именно носом он и вошел в борт. Один из агрессоров находится в кузове, где методично лупцует моего недонюханного капитана. Татарин прыгает в кузов, бьет в затылок. Судя по дикому сотрясению: или с ноги, или двойку. Скорее всего, именно двойку. Ногой – убил бы. Убил бы?

Петрович молча кивает.

– Потом разворот, захват руки набегающего противника. Использование его инерции. Резкий доворот, два перелома со смещением, ногой в голову.

Палыч довольно усмехается.

– Петрович, а по поводу телесников твоих убийц что скажешь?

– Скорее всего, – затянулся сигаретой Зимин, – татарин действительно поймал от твоего Васятки. Поймал, упал, шабаркнул Зяму.

В этот момент на улицу выскочил разъяренный неизвестный майор.

– Где эти ублюдки?! – завыл он.

– Военный, ты кого потерял? – ласково поинтересовался Палыч.

Тот заткнулся, бодро промаршировал до полканов и доложил по форме:

– Виноват, товарищ полковник. Бойцы моей группы навещали сослуживца. Навестили так, что все в «минус». Говорят, что их уработали два каких-то майора. Во что верится с трудом! Вот, хочу посмотреть им в глаза…

– Ты лучше мне посмотри, – перебил его Зимин. – Твои полудурки толпой наехали на моих врачей. За что и огребли. Толпой. От двух врачей.

– Зимин, а майор не верит, что твои пилюлькины на пару ушатали такую толпу, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнес Палыч.

А майор уже испугался. Во-первых, Зимина знали все. Нет, не так. Зимина ЗНАЛИ ВСЕ!!! Барона могли не знать, но нашего Петровича ЗНАЛИ ВСЕ! И БОЯЛИСЬ ВСЕ!!! Во-вторых, фамильярность, с которой смершевец обращался к Зимину, наводила на мысль об их тесном знакомстве, что тоже не предвещало ничего хорошего. В-третьих:

– Майор, а тебе сказали, что твои мудаки поломали капитана Смерш? – гадким тоном спросил Палыч.

Скорее всего, после этой новости в голове невезучего майора заиграл похоронный марш. За такое могли и расстрелять. Смерш ненавидели, презирали, плевали в спину, но очень боялись. У нынешнего Смерша было столько же власти, как и у Смерша Великой Отечественной. К сожалению, и козлов в теперешнем Смерше было столько же. И зеленолицый капитан был тому яркое подтверждение.

– Чего умолк, рядовой штрафбата?! – продолжал Палыч. – Распустил своих полудурков? Они решили, что круче них только яйца?!

Майор испуганно молчал, но неожиданно ему на помощь пришел Зимин.

– Палыч, выдохни, – он хлопнул смершевца по плечу.

– Ты его знаешь? – заинтересовался тот.

– Видел как-то. В штабе.

– Тыловик что ли? – скуксился он.

– Разуй глаза! Какой из него тыловик?! В общем так, майор, – Зимин снова закурил. – Первое: тебе выговор за ненадлежащую подготовку бойцов. Твои обалдуи не смогли двух пилюлькиных уработать. Второе: Семена сливай Смершу. Не сольешь, и тебя, и остальных, присутствующий тут Палач на ноль умножит. Третье: с тебя за моральный ущерб два литра вискаря. Литр мне, литр Палычу. Вопросы или возражения есть?

– Товарищ полковник, один вопрос. Можно?

– Давай, – улыбнулся Петрович.

– С кем из ваших сцепились мои недоумки?

– С «Уралом». Еще вопросы?

– Никак нет. Разрешите идти?

– С Богом, – кивнул Зимин.

– Ну и что это за аттракцион небывалого человеколюбия?! – удивленно спросил Палыч, когда майор спешно удалился.

– Я вспомнил этого офицера, – ответил Петрович. – Его предыдущую группу два месяца назад артиллерия накрыла. Этих он только набрал.

– Ну, мил друг, это война…

– Наша артиллерия, Палыч, – зло сплюнул Зимин. – Потери от дружественного, мать его, огня. Поэтому не трогай его. У него опять потери…

– От дружественного мордобоя! – цинично заржал Палыч.

– Да, – хмыкнул Зимин. – Что такое «не везет», и как с ним бороться?!