109 год 4 эры. 30 день сезона последнего теплого ветра.

— Встань перед знающей, солдат! Хранитель узнает о твоей дерзости! — властный призыв на родном языке дотянулся до забывшегося разума Нуаркха. Симбионт резко очнулся, и силуэт тоннельной женщины вспыхнул сквозь закрытое веко. Когда солдат попытался резко подняться, изображая традиционный салют, раны придавили его к койке. Сердце встрепенулось, но гулкие удары затмил отдалённый смех Леронца и Ноари. Тоннельник отлип от стеганой простыни и сгорбился, когда пронзенное плечо прострелила вспышка боли. Оглядевшись, он обнаружил себя в слепяще-белой медицинской палате бастиона.

— Аркцинтри, в башне стало так скучно без тебя. Теперь только причитания Филмафея и Лантрисс дергают отростки, — прощелкал Нуаркх, дергаясь коротких смешков, и поднял взгляд на ухмыляющуюся знающую, которая когда-то помогала Нирмфрит Треснувшей Слезе покорить Перекресток, а теперь ставила на ноги раненых наемников. Полированный панцирь Лим'нейвен с Урба красовался насыщенным синим цветом. Верхняя часть тела начиналась с тонкой талии и расширялось в пышный воротник хитиновых шипов. Ворот обрамлял вытянутую голову со сверкающими кобальтовыми глазами. Остроконечный хитиновый венец украшали изящная золотая гравировка и косы лоснящихся чувствительных отростков, тихо бряцающие драгоценными кулонами. Полупрозрачную синюю вуаль, покрывавшую подвижные жвала, украшало изящное изображение пышных губ. Платьем Лим'нейвен был не слишком вычурный сизый халат, туго подпоясанный насыщенно-синей лентой. Просторной попоной он спадал на лоснящееся брюшко. Четыре опрятно подвернутых рукава обнажали тонкие предплечья и элегантные кисти, оканчивающиеся трёхсуставными пальцами с загнутыми золотыми когтями.

— Сегодня ты особенно хорошо выглядишь, Знающая, — галантно сообщил Нуаркх, учтиво кивая.

— И ты, как всегда, обворожителен, — благодарно ответила Аркцинтри.

— В мирах кожаных мешков мало кто может оценить настоящую красоту, — добавил тоннельник и подмигнул обворожительной хранительницы. Аркцинтри сдержанно рассмеялась, а после мягко попросила:

— Подвигай правой рукой.

— У меня ее нет, — ответил Нуаркх, но попытка сжать кисть привела к отчетливому металлическому звону. Достав культю из-под одеяла, тоннельник обнаружил пластины Нар'дринской стали, привинченные к останкам костяного панциря. Металл окружал пучок намасленных спиц, который венчали массивные щипцы. Жгуты из кожи и красных Хинаринских нитей тянулись от протеза к громоздкой стальной полусфере, закрывавшей локоть и крепление для Слезы Урба. Лязгающее нагромождение поршней и спиц реагировало на мысленные приказы с ощутимой задержкой и достоверно воспроизводило лишь острую фантомную боль, но с растерзанной куклой на большее было сложно рассчитывать.

— Эта ненадежная штука — месть за то, что я не спас Мракоцвета и Эллин? — отозвался тоннельник, брезгливо разглядывая протез. Аркцинтри, ловко налаживающая кожаные крепления, не изменилась в лице, но тоннельник почувствовал болезненный щипок под панцирем груди и непроизвольно дернулся.

— Вы с Гаором заслуживаете куда больших неприятностей, — прогремел Ноари, лежавший в противоположном конце зал. Кокон бинтов, отмеченный оранжевыми всполохами, не мешал Синиту неспешно перекидываться в клемб с понурым одноногим Леронцем, который демонстративно не уделил тоннельнику внимания. Выжившие мракозверя тихо скулят, свернувшись у медицинского ложа.

— Я уже привык к нытью бледного, но твоя мягкосердечность для меня сюрприз, тиран, — покачал головой Нуаркх, ехидно ухмыляясь.

— Как ты узнал? — нахмурившись, просипел Ноари и мгновенно забыл про карты.

— Леронц проболтался. Ты же знаешь, какой у него длинный язык, — не раздумывая, ответил Нуаркх. Бледный подскочил от удивления и отрицательно замотал головой. Тоннельник удовлетворенно улыбнулся и несколько секунд тянул напряженную паузу.

— Я помогал Калрингеру разгребать последствия твоего бунта, помню, как Орек Каламит убеждал нас закрыть глаза на загадочные обстоятельства смерти Тингуалга. Если интересно, я был на стороне Орека, — прощелкал, наконец, тоннельник.

Синит покачал головой и бросил беглый взгляд за спину тоннельника. Обернувшись, Нуаркх обнаружил тощий силуэт, неподвижно облокотившийся на кипу подушек. От черного скелета существо отличали небольшие пучки лоснящихся мускульных волокон и пульсирующее пурпурное свечение, проливавшееся на простыни сквозь переплетённую грудную клетку. Три конечности ловчего обрывались заостренными осколками, но левая рука блестела сталью протеза. Ловчий переводил мерцающий взгляд между тюремщиками и даже не думал тревожить массивную цепь, которая соединяла койку и тощее запястье. Металлическая ладонь древнего стража покоилась на стопке исписанного пергамента и сжимала кусок угля.

— Выходит он все-таки разумный? — подметил Нуаркх и воодушевленно улыбнулся.

— Более чем. Он не говорит, но знает Хин'аурат, Таурагли, наречие Зверерожденных, а также древние языки Верха и Низа, — методично перечислила Аркцинтри, мягко опустившись на огромный пуфик в центре зала.

— Тогда он уже давно раскрыл твой секрет, Ноари. Проще предположить, что наемники обманули Хинаринскую торговую компанию и приютили знаменитого Тингуалга, чем в то, что нашелся еще один Синит, способный понять Искусство, — небрежно отмахнулся Нуаркх.

— Хенши Хан Горо — ветеран первой войны верха и низа. 522 года, — представила ловчего Аркцинтри. Древний страж ответил учтивым кивком.

— Невероятно! — воскликнул Нуаркх, потеряв интерес к насупившемуся синиту, — были с ним проблемы?

— Он не пытался никого укусить, если ты об этом, — процедил Леронц, враждебно оглядываясь на тоннельника. Напускное раздражение продержалось недолго, в запущенных зарослях на его лице расцвела печальная улыбка.

— Хенши наносит коварные удары по совести. Накрисс хотел отыграться за… всех, но даже у него рука не поднялась, — добавил бледный, опуская посиневшие глаза и массируя осунувшееся лицо.

— Разве знакомство с таким замечательным существом не стоило жизней… всех, — прощелкал Нуаркх, и лицо Леронца исчезло за растрепанными волнистыми прядями, а рука сложилась в неприличный жест.

— Никогда не понимаешь, что пора остановиться, — осекла Нуаркха знающая, утомленно закатывая глаза.

— На месте Хенши я тоже пытался втереться в доверие, — продолжил Нуаркх, не обращая на укор внимания.

— Такая вероятность останется, пока Аргийцы не достанут воспоминания из его пустой черепушки, — вынужденно согласилась Аркцинтри.

— Тогда почему я еще не чувствую запаха… — поспешил возмутиться Нуаркх, но в следующую секунду к чувствительным отросткам прикоснулся густой аромат Аргийских дурманов.

— Мы дожидались, пока Сарран Аркцинтри разбудит вас. Я хотел повременить… — извиняющимся тоном заверили Нуаркха Аргийцы. Шелестящие голоса струились на тоннельника сразу со всех сторон.

— Мы полтора дня ожидали твоего возвращения с фермы черных каменных саламандр, — твердо констатировала Аркцинтри.

— По крайней мере, вы не дали мне пропустить момент откровения, — пожав целым плечом, подытожил Нуаркх.

— Не ной, ты в норме. Тем более это у тебя дело к ловчему, — вклинился Леронц. Несмотря на использование мысленной речи, бледный непроизвольно шевелил губами, — Хенши, выкладывай. Мы знаем, ты слышишь.

— Приветствую. - заговорил древний страж, и звучал он беспросветно подавленно, — мы… я готов ответить на ваши вопросы и не буду лгать. Давно разучился это делать.

— Тогда признайся, что попытаешься сбежать? — подумал Нуаркх, вольготно усевшись на измятом ложе.

— В побеге нет смысла, — проскрипел Хенши, и его голова свалилась на костлявую грудь.

— Говорил, что не будешь лгать, — прищурившись, перебил Нуаркх, — мы знаем, что отпрыски исполина живы.

— Я не должен искать, не должен вывести вас на след, — мрачно отозвался Хенши.

— Твоей семье стоит опасаться Теней, а не нас, — успокоил стража Леронц.

— В сердце пустынь не выжить даже им, — отмахнулся Хенши и вернулся к внимательному изучению тюремщиков.

— Взбодрись, исполин вернулся к истреблению торговцев, а мы не собираемся разбирать тебя на маленькие кусочки. Я, конечно, четвертовал тебя, но ты не оставил выбора, — вмешался Нуаркх, после минуты молчания.

— Что вы хотите? — осторожно спросил Хенши.

— Предложить сделку. Ты рассказываешь, как обратить одного дряхлого Лим'нейвен в могучего ловчего. Он, взамен, обеспечивает тебя защитой и покровительством.

— Зачем мне это? Я все равно останусь один, — безразличным тоном возразил оставленный ловчий.

— Есть простой вариант: он поможет тебе найти утраченную семью. Ты ведь больше не ощущаешь зародышей, а песок быстро заносит следы. Слухи о таинственных нападениях, новости о состоянии торговых маршрутов — единственный способ выследить тех, чьей частью ты был. К сожалению, времена наступают неспокойные, и тебя прикончат на подступах к любому городу или торговому посту, — перечислил Нуаркх и картинно пожал плечом. Затем он коварно улыбнулся и добавил, — Калрингер, с другой стороны, не последний Хинаринец в совете Торговой Компании.

— Второй вариант? — вмешался заинтересованный Леронц и потянул мускулы, затекшие от долгого сидения.

— Видишь ли, Лер. Даже если Хенши найдет исполина, то следующее столкновение с силами Хинарина лишь вопрос времени. Особенно в военное время, — ответил Нуаркх, поучительным тоном, а после последовал примеру «бледного» и принялся осторожно разминать развалины, оставшиеся от тела.

— Мы выжили во многих воинах, — уверенно возразил ловчий.

— Выжили. Вы прятались в трещинах и темных ущельях. Питались смердящими Зверерожденными и тощими пустынными Хакетами. Вы ведь разумные существа, а не звери. Разве у такой жизни много положительных сторон, разве не мечтал ты снова стать частью Четырех Миров? Искусство, путешествия, свобода от постоянного поиска пищи, — перечислил Нуаркх. Хенши внимательно следил за тоннельником, слегка наклонив голову, но потом вновь опустил глаза.

— Я мечтаю снова пройтись по улицам бурлящих городов и увидеть Миры, которые знаю по воспоминаниям братьев, но стать частью Исполина я хочу больше. Если бы ты знал, каково это, — с тяжелым сердцем отказался Хенши.

— Ты не понял моего предложения. Четыре Мира справедливо считают Исполинов слугами Карлика, но твоя семья — особенная. Что если кто-то могущественный, влиятельный признает в вас разумных, рассудительных существ? Выделит клочок земли у основания Башни? Уверен, вы сможете многое предложить Четырем Мирам, — медленно и самодовольно предложил Нуаркх. Оковы ловчего звякнули, Хенши приподняться с горы подушек, — ты не отправишься искать исполинов в пустыне, они придут к тебе, когда узнают, что для них появилось место.

— Верно! Представьте, если бы за нашими контрактами следил исполин, а не раздувшийся отдел жирных бюрократов! Вы общаетесь мысленно, а, значит, работать будете почти мгновенно! — оживленно вклинился Леронц, глаза наемника радостно блеснули из-под пышных белых ресниц.

— И бумаги будет меньше, — дополнила Аркцинтри.

— Мы видим безграничные перспективы для коллективного разума Исполина, — заговорили Аргийцы, увлеченно следившие за ходом беседы с четвертого уровня бастиона.

— Больше не придется жертвовать семьей ради новых зародышей, — добавил Нуаркх последний штрих, — и вы, наконец, разгадаете этот карликов шифр!

— Менее отталкивающая внешность тоже не помешает, — посоветовал Леронц, широко улыбаясь, а после поинтересовался у тоннельника, — ты долго думал над этим аргументом?

— С тех пор, как мне пришла идея поймать ловчего, — признался довольный тоннельник, — знаю Калрингера уже почти век, он одобрит мой план. В конце концов, раз Аргийцам нашлось место в обществе, почему не принять Исполина?

— А что не так с нами? — удивленно и немного уязвленно поинтересовались Аргийцы.

— По мне так ничего, но толпа боится всего странного и непонятного. Эти слова прекрасно подходят вашему народу, — ответил Нуаркх и поднял взгляд на массивного червя, который скрывался за парой потолков.

— Вы для нас очень странные, верно, и мы для вас чудны, — рассудили шелестящие голоса и издали нечто похожее на задумчивое хмыканье.

— Хинаринцы и Зверерожденные всегда бежали от нас, я был бы рад привести Исполина к мирному существованию, — заговорил Хенши после долгого затишья. Голос его впервые примерил легкую вуаль надежды и воодушевления.

— Сперва нужно убедить Аркцинтри доверить тебе новые конечности, — напомнил тоннельник.

— Я предпочел бы вернуть Нар'Охай. С ним все в порядке? Я видел, как ты его забрал, — требовательно спросил Хенши.

— Такой превосходный экземпляр я не стал бы выкидывать или портить. Если Леронц не выронил клинок на подлете к Саантиру, то все с ним в порядке, — небрежно отмахнулся Нуаркх, мысленно улыбаясь негодованию Хенши.

— Клинок у Накрисса, но лезвие запечатано. Покажи, что меч не вспорет мне горло, как только окажется на свободе, и я уговорю его снять красную нить, — поспешил вклиниться Леронц.

— Хорошо, я попытаюсь. Сарраты Аргийцы, моя память в вашем распоряжении, — спокойно согласился Хенши и сосредоточенно замолчал.

* * *

Нуаркх поморщился, когда плотная завеса Аргийских дурманов заволокла комнату, и чувствительные отростки защипало от густого запаха. Перед взором тоннельника начала проявляться мерцающая, расплывчатая картинка, которая с каждым сокращением сердца набирала четкость и убедительность. Вскоре дорога, тянущаяся через извилистый каньон, почти плыла у него под ногами. По эту сторону Сердца Пустыни тоннельник лично никогда не бывал, поэтому удивительно плавные светло-зеленые скалы были для него в новинку. Привлекали внимание и насыщенно-фиолетовые кольца каменных отложений, которые сливались с брешами в низких тучах. За чудным пейзажем тоннельник наблюдал через подслеповатые глаза Хенши, на сгорбленную спину которого давил тяжелый панцирь каменной кожи. Старик сидел на мерно покачивающейся холке неторопливого мохнатого Ходока, утопая в шерстяном халате, но холод все равно просачивался сквозь ткань и широкие трещины старой брони. Зарыв коченеющие пальцы в жесткую шерсть и прижав их к разгоряченной коже, Хенши старался не стучать тем, что осталось от пожелтевших зубов. Впереди и позади ехали понурые пепельные. Фигуры их были плотнее и коренастее, чем у иссушенных обитателей раскаленных пустынь, а узкие глаза не слезились от прикосновений морозного воздуха. Лица многих защищали расписанные костяные маски с прорезями для глаз и дыхательными отверстий, через которые валили клубы густого пара. Личины, гарнированные короткими рогами и яркими спиралями традиционных узоров, одинаково успешно вселяли ужас в сердца бледных, а также подчеркивали вычурные наряды из пряжи и шкур. Среди сгорбленных путников брели упитанные Нар'Катиры. Их укутывал мягкий пепельно-зеленый мех, а спины венчали не влажные мясистые отростки, но сложные разветвленные структуры, напоминавшие мятые рулоны черного пергамента. Им они впитывали Свободное Тепло, витавшее вокруг. Провисающие животы Подарков Нара излучали слабое, горячее свечение, а шерстяные попоны, свисавшие с боков, предоставляли убежище от ледяного ветра, который завывая носился по каньону. Хенши было неприятно чувствовать себя обузой, поэтому гостеприимством Нар'Катиров он пренебрегал и старался не отставать от стражи в броне из меха и толстых шкур.

В который раз старик поправил лямку тяжелых ножен, которая больно впилась в ключицу и сползла с сутуленных плеч. Мороз обжег немощные пальцы, когда они нежно скользнули по костяной рукояти, отполированной мириадами прикосновений, а затем ухватились за развевавшуюся рубиновую ленту, напоминавшую о предыдущем носителе устрашающего клинка.

— Нар'Охай принадлежал отцу, затем мне. Когда силы начали покидать мои руки, я передал его ученице, которой безмерно гордился. — Заговорил Хенши и непроизвольно прикоснулся к ключице, поправляя отобранные ножны. — Тогда гремела вторая война Верха и Низа. Хи-ти пала при штурме Ориека и Нар'Охай вернулся в мои дряхлые ладони. Вслед за Хи-ти к Карлику отправились владения клана Хан Горо, родной город погребли холодные барханы. Выжившие искали убежище за стенами Изумрудного Кольца Хараада. Караваны тянулись медленно, старики и дети быстро отстали. Этим и воспользовался Исполин, который питался останками разоренной страны.

Хенши непрестанно разминает саднящую шею, но не перестает изучать плавный зеленый горизонт. В ответ не сморят мерцающие глаза пустынных хищников, и отсутствие жизни тревожит старика. Вскоре подслеповатые глаза замечают впереди группу хинаринцев, которые мгновенно вызывают у стража настороженность. Половина стражников спешились и аккуратно приблизились к незнакомцам, принимая их за замерзших беженцев или группу разбойников. Выстроившись полукругом, они прижали встречных к склону и приготовили на всякий случай широкие костяные клинки с зубцами из неприхотливой грязно-желтой стали. Существа мгновенно перестали вымучивать хинаринские позы и расправили неправильные, искаженные тела. Гибкий корпус одного из них взметнулся вверх, а многосуставные руки уперлись в пол. Костяная маска разлетелась облаком мелких щепок на голове второго и обнажила сплошную разверзшуюся пасть, которая извергла поток смрада и пронзительный пульсирующий визг. Когда ловчие ринулись вперед, выхватив костяные клинки и массивные палицы, половину стражников уже одолел обессиливающий ужас. Они застыли, выронив оружие на промерзшую землю, и не мигая смотрели на стремительно приближающихся тварей.

Хенши, неловко путаясь в просторных одеждах, выхватил клинок и врезал по крутым бокам могучего ходока. Боевое животное мгновенно перебороло страх, горячо захрапело и понеслось на выручку стражникам. Стараясь удержаться в седле, Хенши даже смог занести клинок дрожащей рукой, но его Ходок вдруг резко остановился и старик вылетел из седла. Перед тем как сознание раскололось о ледяную землю, страж увидел когтистые лапы, вырвавшиеся из-под земли, и многолапые силуэты, карабкающиеся вниз по склону.

Когда вспыхнуло следующее воспоминание, Нуаркх услышал испуганные голоса, вырвавшиеся из разумов Аргийцев. Вытаращенные глаза старика слезились от сияния пурпурного ядра, которое пульсировало под сводом просторной пещеры. Он беспомощно наблюдал, как потрескавшиеся чешуйки каменной кожи сдирают с тела вместе с лоскутами кровоточащих дряблых мускулов. Когти ловчих зарывались во внутренности, извергающие пурпурный свет, и выскребли остатки языка из разинутого рта. Вскоре от Хенши остался лишь скелет, неспособный дышать, но он оставался жив. Хенши молил Нара о забытье, мечтая сбежать от извращенного ужаса, но Карлик отказывался его забирать, будто брезговал марать меч об изуродованное тело. Прежде чем когтистые пальцы выдавили полуслепые глаза, Хенши увидел, что рядом терзают неузнаваемую женщину и распластанного Нар'Катира. Затем старик оказался в темноте, полностью отрезанный от мира. Он успел с облегчением принять кончину, но во тьме вспыхнули куклы ловчих, сплетенные из мерцающего Тепла. Огромное ядро вернулось под свод, обратившись тугим вихрем света. Набив животы плотью, ловчие разошлись и уступили дорогу огромным существам с раздувшимися животами и ворохами костей в длиннопалых лапах. Оставляя разводы пузырящейся слизи, твари подползли к живым остовам и склонили широкие многоглазые морды. Они спутали ребра в сферический кокон, источающий пурпурный пульс. Черная слюна облепила обглоданные кости, застывая узловатыми суставами, и стала основой бугристых мускулов, набитых осколками.

Процесс тянулся часами. Хинаринец не знал, почему разум еще мечется в опустошенном черепе, но свобода воли позволит отомстить за убитых и закончить жизнь в бою. Мысль сделала участь Хенши, сколь бы дикой она не казалась, абсолютно незначительной. Старый Страж замер, дожидаясь момента, когда тело наберет достаточную силу. Укротив панику, разум Хенши внезапно отворился и впустил поток коллективного сознания. Каждое уродливое существо, на котором старик задерживал взгляд, переставало быть безликим ловчим. На стража бурлящим потоком изливались их воспоминания, не пропуская сокровенных подробностей детства и секретов, которые не хватит духу рассказать самому близкому существу. В обмен, омут его собственной памяти стал кристально прозрачен для сверкающих фиолетовых глаз. Подобная обоюдная откровенность показала Хенши, что каждое уродливое создание тоже сохранило трезвый рассудок. Существа, ставшие в одночасье необъяснимо знакомыми, потянулись к Хенши хором успокаивающих мысленных голосов. Старик ответил враждебно и отчаянно попытался оградиться, но постепенно недоверие растаяло и ловчие стали ему роднее любого друга или кровного родственника. Хенши пошевелился и обнаружил, что, впервые за годы, способен самостоятельно подняться. Один из ловчих вышел вперед, держа руки за спиной. Костяная маска существа не выражала ничего, но Хенши чувствовал излучаемую заботу и поддержку. Старый Страж впервые видел Саарвати, но уже в деталях знал его жизнь и видел драгоценный Нар'Охай, который ловчий шутливо скрывал за спиной. Протянув вперед твердые, костяные лапы, Хенши сомкнул их на гладких ножнах и скользнул костяшками по эфесу.

— В тот момент я перестал быть стариком, доживающим последние месяцы в бессилии и слабоумии. — Тоскливо добавил Хенши, не выражая ничего костлявой оболочкой.

— Как по мне, очень трогательная история. — Ухмыльнувшись, ответил Нуаркх.

— Но в то же время довольно пугающая. — Дополнили немного взволнованные голоса Аргийцев, которые с насилием были знакомы лишь теоритически.

— Сойдемся на том, что данный рассказ удачно сочетает в себе оба качества. — Присвистывая, рассудил тоннельник и снисходительно посмотрел на потолок.

— Вы заставили Анафель прикипеть к обреченному Исполину, а потом вынудили напасть на Накрисса? — С укором просипел Леронц, а потом сгорбился и шумно выдохнул. — Не знаю, что об этом думать.

— Ей пришлось нелегко, но вас было необходимо задержать. — Хмуро признался Хенши и замолчал. Перед мысленным взором наемников возник древний храм, набитый затаившимися ловчими и освещенный тусклым пурпурным мерцанием. Из-за каменных стен доносятся приглушенные звуки яростного сражения, Хенши ощущает, как гаснут искры его семьи и нарастающую скорбь выживших. Стальные двери с резонирующим скрежетом распахиваются, Нуаркх врывается внутрь, сжимая смертоносное оружие. Копье отравляет мысли Хенши чудовищными образами одиночества и мучений. Скорбь яростно стесывает когти о своды костяного черепа и переплетенную грудную клетку, но страж не поддается и терпеливо выжидает. Черный клинок покидает ножны, и первый Мракозверь обрушивается на пол. Страж видит ярость и отчаяние, вспыхнувшие в сердце второго зверя, и проклинает неизбежность мрачного исхода…

… Хенши беспомощно дергался среди застывших мертвецов, его взгляд метался между неподвижными телам и зародышем, умиравшим от тяжелых ран. Затем копье утонуло в груди обезглавленного гиганта, и Хенши остался один в темноте осиротевшего разума. Когда Лим'нейвен с Урба заталкивал Хенши в искореженные останки шлема, апатия и отчаянье не дали стражу сопротивлялся. Он был даже рад, что ужасы Саантирских казематов испытает именно он.

— Я поделился всем, чем мог. Верните Нар'Охай. — Закончил Хенши, воспоминания застыли и постепенно погасли.

— Кажется мы квиты. — Пробормотал Леронц, с сожалением наблюдая за раздавленным ловчим.

— Вас возможно обмануть? — Обратился к Аргийцам Ноари, не спуская с Хенши внимательного взгляда.

— Сомневаемся, что возможно создать столь правдоподобную ложь. — Твердо ответил хор шелестящих голосов.

— Вернем стражу клинок, как символ нашего расположения? — Предложил синит и ответил улыбкой на утвердительный кивок Леронца.

— Но в стенах бастиона он не будет распечатан. Вы — достаточная защита. — Добавила Аркцинтри настоятельным тоном. — Леронц, проследишь чтобы не было проблем?

— Не самая плохая перспектива. Жаль нельзя отправиться в город! — Воодушевленно отозвался бледный.

— Не уверен, что состояние Саантира меня подбодрит. Удручает, что за пять столетий Верх и Низ не разорвал порочного цикла. — Мрачно возразил Хенши.

— Зато мы неплохо продвинулись в искусствах и науках. — Пожав плечами, подметил Леронц.

— И вы любите делиться своими… достижениями с другими народами. Разве это не здорово, Тингуалг? — Небрежно добавил Нуаркх.

* * *

Хенши медленно вращался над койкой, покрытой крошками древнего тела. Металлические шарниры запустили корни в его иссохшие кости, срослись с пучками металлических спиц и обрастали блестящими накладками, приняв, постепенно, форму новых конечностей. Затем темные капли масла начали плавно виться вокруг суставов и деликатных фаланг, ныряя в поскрипывающие сочленения. Аркцинтри натянула длинные перчатки и придирчиво ощупала стальной скелет, а затем приманила движением кисти рубиновые клубки Хинаринских Нитей. Тугими петлями они соединили незримую куклу и мертвую сталь, и подарили Хенши контроль над новым телом.

— Кожаные чехлы будут завтра, а пока держись подальше от песка и пыли. — Прощелкала Знающая, опуская стража на кафель. Шарниры тихо зашуршали, когда Хенши пошатнулся и сделал нерешительный шаг.

— Непривычное ощущение, правда? — Бодро поинтересовался Леронц и отложил тонкие кисточки, которыми возился в щелях собственного когтистого протеза. После бледный звонко опустил стальную стопу и, прихрамывая, поспешил помочь Хенши. Он подхватил невесомого ловчего и помог тому пересечь зал. На обратном пути Хенши ступал уже куда увереннее, а через минут твердо выпрямился.

— Есть у меня идея, как помочь наемникам к тебе привыкнуть. Но сперва надо кое-что проверить. — Поделился Леронц, осматривая правильную осанку стража, а потом внезапно бросился на Хенши. Древний Страж среагировал мгновенно и скользнул под протянувшиеся руки. Непослушный протез не позволил бледному отскочить, а здоровая нога подвернулась от резкого удара. Комната прокрутилась перед взором Леронца, холодный пол с силой врезается в спину.

— Что вы себе позволяете!? Вы представляете цену инструментов, которые можете помять глупыми головами!? — Требовательным тоном спросила встрепенувшаяся Аркцинтри.

— Прости, ничего более приемлемого в голову не пришло. Зато теперь я уверен в своем плане. — Прокашлял посиневший бледный, вставляя смешки и слова в короткие промежутки между удушающим кашлем. — Устроим вечером небольшой турнир! После всем нам не помешает немного взбодриться. Заодно наемники обвыкнуться с Хенши, проникнуться уважением к его навыкам. Как вам такая идея?

— Ребячество. Как раз то, что вам нужно. — Надменно ответила Знающая после пары минут раздумий.

— Неплохой первый шаг на пути к мирному сосуществованию. — Мысленно согласился Хенши и утвердительно кивнул. — Мы многому друг друга научим.

— Нам тоже нравиться эта идея, но необходимо добавить один небольшой штрих. — Вмешался хор Аргийцев. — Саррин Хенши, не могли бы вы сосредоточиться на собственном образе. Покажите, как вы выглядели до превращения в Стража.

— Придется к месту. Ты уродливее Нуаркха, дружище. — Добавил Леронц, подбирая себя с пола. Хенши с металлическими подушечками по кости скулы и сосредоточенно замолчал. В следующее мгновенье бугристая поверхность его отталкивающего тела закишела выпуклыми спиралями подвижных узоров. Постепенно слой иллюзии разрастался и уплотнялся. Из кипящей массы оформились черты угловатого, широкого лица. Мерцающие пурпурные искры уступили место раскосым янтарным ирисам. Светлые полосы шрамов застыли на мощном подбородке, гладко выбритой макушке и острых, немного оттопыренных, ушах. Переплетенные кости груди исчезли под набухающими мускулами.

— Не ожидал, что ты был таким здоровым. — Удивлено пробормотал Леронц, наблюдая за тем, как Хенши все продолжает разрастаться.

— В стражи других не берут. — Ответил массивный пепельный безжизненным, низким голосом. Иллюзия Аргийцев была безупречна. Свет естественно ложился на короткую щетину и иссеченную темно-пепельную кожу, а крупная тень отбрасывала достоверную тень. Но полное отсутствие движений и бесстрастное лицо превращали стража в крайне детальное изваяние. Усугубляли ситуацию и стальные протезы, которые казались пугающе тонкими по сравнению с крупным туловищем.

— Набей корпии в чехлы. — Посоветовала Аркцинтри, с улыбкой наблюдая за поморщившимся Леронцем.

— Боюсь, это не сильно поможет. — Поджав губы, резюмировал Леронц. — Хенши, ты можешь хотя бы дышать и моргать?

— Забираю свои слова назад. — Выпалил бледный, когда Хенши начал ритмично хлопать глазами, а грудь его заходила, словно кузнечные мехи.

* * *

Леронц с треском обрушился на вытянутый стол бражного зала, который служил ограждением просторной импровизированной арены. Грохот разбитой посуды и загремевшей утвари утонул в хохоте наемников. Позвоночник и копчик бледного хором взвыли, а кисть, сокрытая под стеганной фехтовальной перчаткой, онемела и выпустила деревянный клинок.

— Ты сам этого захотел. — Надрываясь от смеха, прогремел Накрисс, еле успевший уберечь фужер африта. Отсмеявшись, Лим'нейвен расположил ладонь над хрипящей грудью Леронца, и бледный медленно поднялся в воздух. После Леронц, стиснувший звенящую голову, плавно перевернулся и опустился на скамью подле огромного друга.

— Я просто недооценил тебя, хах! Думал, ты не успел приноровиться к протезам. — Прохрипел Леронц.

— К поражению тебя привели чрезмерная импульсивность и неосмотрительность. — Холодным тоном не согласился ловчий, который неподвижно возвышался посреди арены, залитой мягким янтарным светом, и принимал поздравления голосистых наемников.

— Мой глаз пролил бы слезу, наблюдая за нелепыми движениями твоих ног, если бы был на такое способен. — Язвительно прощелкал Нуаркх, оторвав зазубренные жвала от сочащейся вырезки Хакета.

— Ты, будучи трусливым скретом, специально берег колкости, пока я мог затолкать их тебе обратно в пасть. — С задором отозвался Леронц, прикладывая охлажденную бутылку сидра к саднящему локтю.

— Могу я вступиться за этого дохляка? — Прогремел слегка поддатый Накрисс, грубо тормоша друга за плечо.

— Только если удержишься от использования Искусства. — Предупредил Гаор, сидевший на противоположном конце арены в компании червя Арга, который все больше походил на лысого Хоакса.

— Это будет проще, чем уложить Хоакса в вираж. — Принялся бахвалиться крылатый Лим'нейвен, резко поднявшись из-за стола и треснув себя кулаком в широкую грудь.

— Не обманывай себя, пернатый! Ты уже забыл, с какого конца браться за меч! — Пророкотал ломающийся голос Силмвы. Наемник с каждым днем становился меньше и изящней, а под распахнутой рубашкой очерчивались две пары грудей. Подобно всем синитам он мог менять пол по желанию и, видимо, устал от мужской ипостаси.

— Ты следующий, Силмва. Не посмотрю, что ты женщина! — Проревел в ответ распалившийся Накрисс.

— Ну что, ловчий? Готов выиграть назад свой обожаемый Нар'Охай. — Обратился он к замершему Хенши. Тренировочный клинок Леронца вспорхнул с монолитного пола и лег в протянутую лапу Лим'нейвен, густо украшенную платиновым оперением. Хенши ничего не ответил, но протянул деревянную реплику Нар'Охай в старинном фехтовальном приветствии.

— Мы его в любом случае отдадим. — Добавил ухмыляющийся Леронц, заговорщически прикрывая губы.

— Вы заставили меня спасти это существо, но не вынудите его любить! — Пророкотал в ответ Накрисс, а после вспорхнул и грузно рухнул на арену. — Нар'Охай останется висеть у меня на стене, если ты проиграешь!

Поднявшись на ноги, Лим'нейвен яростно ринулся вперед, осыпая яства недовольных наемников огромными перьями. Хенши плавно перетек в боевую стойку, подтянул эфес клинка к левому плечу и вытолкнул его в резкий выпад, нацеленный на горло Лим'нейвен.

— Ах ты тварь! — Взревел Накрисс, отводя клинок и занося собственный меч для серии жестоких уколов. Хенши не потрудился реагировать на оскорбления, а лишь перехватил лезвие второй рукой. Чем больше выпадов вспарывали воздух рядом с флегматичным лицом стража, тем меньше поведение Накрисса соответсвовало дружескому турниру. После очередной неудачи он разъяренно захрипел и погнал клинок по ревущей горизонтальной дуге. Хенши не решился принимать такой удар и нырнул под несущееся лезвие, но там его настигла волна бушующего ветра. Легкое тело ловчего отшвырнуло в сторону. Древний Страж ловко сгруппировался, покатился по полу и уже через мгновенье снова был на ногах.

— Прекрати! Еще одно нарушение и ты с позором проиграешь! — Властно пророкотал Гаор, взметнувшийся из-за стола. Накрисс отмахнулся, ловко подбросил клинок и приманил Стража. Хенши низко припал к земле и ринулся на нетерпеливого противника. Страж атаковал со всех сторон и часто перехватывал изогнутое лезвие, настигая предплечья и кисти Накрисса болезненными тычками. Досадные удары заставляли Лим'нейвен злиться и вкладывать все больше силы в движения, делая их опасно предсказуемыми. Когда Накрисс попытался смести очередной восходящий выпад, нацеленный в низ живота, изогнутый клинок Хенши неожиданно вильнул в сторону. Инерция потянулся Лим'нейвен вниз, а Страж перехватил лезвие и обрушил его на толстое запястье Накрисса. Массивная лапа мгновенно онемела, пальцы выпустили эфес, и клинок врезался в пол острием. Хенши намеривался продолжить наступление ударом в ключицу, но Накрисс отвел удар ладонью, подхватил ногой оброненный меч и снес ловчего ударом в челюсть.

Накрисс прыгнул вслед за отлетевшим телом, готовясь пригвоздить Хенши ниспадающим уколом. Перекувыркнувшись, страж смог приземлиться на ноги и вовремя отскочить, но напряженные пальцы Лим'нейвен настигли его руку и грудь, лишая возможности воздеть Нар'Охай. Накрисс захрипел, извилистые вены вырвались из-под воротника взмокшей рубахи, а беспомощный ловчий оторвался от земли. Костяшки побелели на затрещавшем эфесе, когда Лим'нейвен отправил меч к грудной клетке ловчего. Хенши не стал принимать поражение, носок стальной стопы взметнулся и вгрызся в плечо бьющей руки. Истерзанные связки Накрисса непроизвольно расслабились, и Страж вывернул меч из обмякшей кисти. Лим'нейвен взревел и отбросил ловчего, но Хенши ухватился за мощную шею широким перекрестием и притянул себя назад. В следующее мгновенье изогнутое лезвие Нар'Охай прильнуло к хрипящему горлу.

— Акориса мне за шиворот… — Одними губами пробормотал Леронц, застыв с наполовину обглоданным окорочком в руках. — Нуаркх, как ты умудрился отделать его в Каэт'Анаре?

— Копье Синагара упростило задачу. — Признался тоннельник.

Плотное кольцо наемников на пару мгновений погрузилось в тишину, выроненные приборы с тонким звоном свалились на пол. Молчание прервали вспышки удивленных возгласов и тонкий хохот Силмва. Накрисс напряженно захрипел и грубо оттолкнул ловчего.

— У нас есть победитель. — Негромко объявил Гаор, но голос докатился до каждого уголка бастиона. — Верни Нар'Охай, как обещал.

— Я сдержу слово. — Неохотно выпалил Накрисс и оглянулся на Леронца. «Бледный» вернул Лим'нейвен язвительную улыбку, а после поднял запечатанный клинок. Хенши, учтиво поклонился и бережно принял голубоватые резные ножны. Забросив лямку перевязи на плечо, страж склонил голову и плотно стиснул отполированный эфес. Многие наемники непроизвольно напряглись, пристально наблюдая за движениями вооруженного стража. Поймав их встревоженные взгляды, бледный поспешил протянуть Хенши предплечье. Страж несколько секунд озадаченно смотрел на его руку, но потом вспомнил предназначение жеста и охотно пожал ее. В тот же момент напряжение спало, и молчаливого ловчего окатил поток оваций.