109 год 4 эры. 10 день сезона Парящего Дыхания.

Каравелла Пяти Копий, покрытая безобразными шрамами деревянных заплаток, подобралась к формальной границе Хинарина. Перекресток забирался все глубже в ядра и желудки беженцев. Ортисс летел грузно, избегал резких маневров и часто требовал отдыха низким изможденным ревом. Накрисс сосредоточенно молчал и не поднимался с развороченной кормы. Крылатый Лим'нейвен старался закрыть воспаленную рану на ключице прежде, чем чужеродное плетение Перекрестка сделает его Искусство опасным и непредсказуемым. Лиора очнулась от ночных кошмаров и почувствовала, как налитое тяжестью тело вдавливает ее в скомканные, влажные простыни. Разгромленная кают компания, замаранная въевшимися голубыми пятнами, медленно вращалась и вызывала тошноту. Щель между досками искривлялась или закручивалась. Светло-бурое убранство и выбеленные наволочки пульсировали кричащими цветами и наливались непроглядной тьмой. Сердца беженки забились в бешеном ритме, безжизненно-бледная кожа покрылась бусинками холодного пота. Вцепившись в холодную железную раму, девушка отлипла от влажного ложа. Низкий гул и гнетущая тяжесть навалились на трескающиеся своды черепа, ослепшие глаза засочились слезами. Металлический привкус наполнил отекший рот, приступ рвоты согнул бледную пополам.

Утерев горчащие остатки скудного ужина с обескровленных губ, Лиора осторожно осмотрелась. Почти все койки вокруг нее были пусты, только хромой полукровка ворочался на поскрипывающей кровати. За часы, которые Лиора провела в плену пугающих сновидений, он обзавелся пушистым компаньоном, который тихо посапывал на его груди. По спине примечательно крупного акориса бежали тонкие голубые полосы, перетекавшие в пронзительно-синий ореол прикрытых глаз.

— Прохладного утра, Эррис. Где все? — Хрипло прошептала Лиора, обнимая дрожащие от озноба плечи и подтягивая к горлу свалившееся одеяло.

— Прохладного утра, плакса. — Ответил полукровка, поглаживая спокойного зверька. Речь его скрипела и отдавала наглым говором Грязерожденных. — Странный червяк помогает бледным своими… штуками. А Хенши рассказывает интересные истории, про людей которых съел Исполин.

— Я не смог пойти, ноги не слушаются. — Раздосадовано добавил он. — Правда, Хенши все равно со мной иногда говорит… так странно.

— Ты ведь тоже чувствуешь «прикосновение Перекрестка»? — Поинтересовалась Лиора, горбясь и убирая растрепанные пряди с опухших, заплаканных глаз. — Выглядишь почти здоровым, хотя червь Арга тебе не помогает.

— Прости, что не такой хлипкий, как ты. — Отозвался грязерожденный и уставился на бледную полузакрытыми, надменными глазами. Пренебрежительная мина быстро треснула улыбкой, которая стыдливо прятало неровные, желтые зубы: — Расслабься. Зато ты вон, какая красивая!

— А с болезнью Перекрёста мне тоннельник помог! — Бодро продолжил Грязерожденный и небрежно потрепал вялого Акориса по крошечной холке. Учтивая улыбка исчезла с лица Лиоры, когда она заметила тонкую полосу пузырящейся слюны, выступившую на острой мордочке, и тусклый блеск обнаженного Алчущего в темных складках одеяла.

— О, Нар! — Воскликнула девушка, широко раскрыв глаза и впившись в осунувшиеся плечи. — Он же живой! Что ты творишь?

— А что не так? — Удивленно и настороженно переспросил Грязерожденный: — Сколько себя помню, давился смердящими уличными Скретами, а из их шкур шил одеяла. Разве это не тоже самое?

— Ты же мучаешь его! — Выпалила Лиора и судорожно потянулась к костылю. Борясь с беспощадным притяжением и тошнотворным головокружением, она сделала несколько коротких шагов: — Отдай его мне! Может, его еще можно спасти!

— Отвали! Это мое! — Огрызнулся оборванец и направил острие алчущего на горло я Лиоры. Бледная неловко отпрянула, свалилась на заскрипевшую койку и с трудом удержалась от испуганного вопля.

— Ты такая же, как все! Считаешь себя лучше, потому что не сама убиваешь тех, кого жрешь! — Уязвленным, писклявым тоном завопил полукровка, трепля безвольного Акориса. Лиора вновь взгромоздилась себя на ноги и, не оборачиваясь, поспешила на палубу. Грохот, с которым она штурмовала крутую лестницу, привлек внимание Леронца. Наемник броситься в узкий проход и врезался плечом в затрещавшую раму.

— Что? Что случилось? — Встревоженно спросил он, переводя сбитое дыхание и неловко балансируя на подкашивающихся ногах. Пот блестел в морщинах осунувшегося лица и заставлял рубаху липнуть к груди.

— Он вытягивает Тепло из Акориса! Нужно что-то сделать! — Паникующим и слабым голосом просипела Лиора, указывая назад тяжелеющей рукой.

— Идея Нуаркха. Отвратительно верно? — Нахмурив землистое лицо, ответил Леронц. Замолчав, он грузно облокотился на стену и уткнулся горячим лбом в сгиб поднятой руки. Сделав несколько глубоких вдохов, наемник продолжил: — Мальчик плохо переносил приближение Перекрестка, а его сломанный таз лучше не беспокоить лишний раз. Признаться, я… даже помог поймать несчастное животное.

— Как ты мог?! — Ошарашенно воскликнула Лиора, возобновив неуклюжие попытки покорить скрипучие ступени.

— Я понимаю, но ничего не поделаешь. — Устало оправдался Леронц, убрал с лица мокрые, волнистые локоны и сделал несколько переваливающихся шагов навстречу бледной.

— Его необходимо научить ценить чужую жизнь, а не потакать звериным повадкам, которые привили Саантирские трущобы. — Продолжила Линфри срывающимся в хрип голосом. Леронц вяло взял ее под руку и вытащил на палубу. Прохладный ветер окутал ее слабое тело, а глаза наткнулись на неприятную костяную личину Нуаркха, который перевесился через перила ходового мостика.

— Выходит именно прекрасные манеры и, может быть, умение шить помогут оборванцу дотянуть до сезона Застывшего Ветра? Сильно сомневаюсь. — Улыбаясь грязно-желтым глазом, начал тоннельник. Штурвал он правил пальцами ног, комфортно облокотившись на поскрипывающие перила.

— И вам прохладного утра, Нуаркх. — Пренебрежительно отозвалась Лиора. — Из-за таких как он Саантир постигло разорение! Никто иной не пошел бы за Кантаром, не привел бы безумца к власти!

— События последних дней должны были спустить тебя на землю. — Нарочито снисходительно улыбнулся Нуаркх. — У Кантара была идея, в силе которой он убедил знать и даже Дядюшку Ио. Именно их поддержка позволила скинуть Рабаара, а не кучка беснующихся, плохо вооруженных Грязерожденных.

— Более того, в вопросах живодерства ты не отличаешься от бедняков. — Продолжил тоннельник, не дав Лиоре перебить. — Пусть ты не истязаешь скретов и не распахиваешь древние Надоблачные рощи, но не торопишься отказываться от наполненных Слез и Надоблачного льна.

— Этот разговор окончен. — Твердо ответила Лиора, пока Леронц пытался вместе с ней не свалиться на палубу. — Вы вечно преподносите свое жестокое мировоззрение, словно истину. Стараетесь оскорбить или задеть меня каждым словом!

— Пока грязью бросалась только ты. — Пожав плечами, отозвался Нуаркх и даже не пытался сдержать свистящий смех. — При этом досталось не только мне, но и Леронцу, а также беззащитному страдающему мальчику. Мне стыдно за твои манеры.

— Следи за штурвалом, Нуаркх! Я чувствую, как мы отклоняемся от курса. — Осадил Союзника Леронц, утягивая бледную подальше от злословия тоннельника. — Лиора, не горячись. Пойдем к Аргийцам, нет сил терпеть эту… заразу.

Опираясь друг на друга и скрипящий костыль, бледные приблизились к взмокшим, дрожащим беженцам, которые заключили сосуд Аргийцев в кольцо. Облегчение болезни искал и Хенши, лишенный вуали иллюзии. Тело Ловчего подергивалось, в пустых недрах черепа и груди клубился сизый туман.

— Прохладного утра, Саррин. Присаживайтесь, я смогу пользоваться Искусством еще пару часов. — Громко прошипел сосуд Аргийцев, плавно ворочая массивной пастью. Над клином широкой челюсти блестели слезящиеся зеленоватые глаза, желтый полог трепетал от легких движений четырех кожистых крыльев. Длинные когтистые пальцы огромного зверя сцепились вокруг яйца Урбской долгоножки, отмеченного черной кляксой и обложенного гнездом из мерцающих Слез.

Оказавшись достаточно близко, Лиора и Леронц почувствовали заметное послабление недуга. Облегченно вздохнув и потянувшись, они опустились в паре метров от крупно дрожащего ловчего. Подобраться ближе было невозможно из-за плотной группы беженцев, которые завороженно наблюдали за воспоминаниями беззлобного Стража. Обычно он делился скорбными историями о многочисленных утратах, которые неизменно находили резонирующий отклик в раненных искрах беженцев, но сейчас Хенши делился лихими и шумными зарисовками из жизни воздушного пирата, которому повезло присоединиться к Исполину.

— Прохладного утра, Лиора. Чувствую, тебя многое тревожит. — Мягко обратился Хенши к встревоженной девушке. Поток пестрых воспоминаний незаметно тек на фоне завязавшегося разговора.

— Все оказалось таким жестоким, неправильным и неестественным. — Призналась бледная, обнимая содранные колени. Девушка спрятала лицо за переплетенными руками и вытерла подступившие слезы. Собравшись с силами, она продолжила. — После того как не стало… Линфри, я вижу вокруг одну лишь грязь.

— Ты имеешь полное право испытывать горе, но не забывай, что оно заставляет тебя сгущать краски. Все не так плохо. Многие сегодня столь же беззаботны и довольны, как в начале сезона Последнего Теплого Ветра. — Спокойно и аккуратно отозвался Древний Страж.

— Например, эта костяшка! — Мысленно вспыхнула бледная и ткнула Нуаркха колючим взглядом изумрудных глаз.

— Верно, для него переворот в Саантире точно не стал шоком. Если быть откровенным, он и сам участвовал во многих подобных трагедиях. Но я тебе этого не говорил. — Заговорщическим тоном признался Древний Страж.

— Разве это не отвратительно? — Резко среагировала Лиора.

— Возможно, но и его можно понять. Тебе кажется, что произошло нечто невероятное, но это не так. Зажиточная швея с Арга разве что хмыкнет, услышав эту историю. Ровно также хмыкнула и ты, услышав про Каньонного Исполина, который добрался до Нар'дринских рудокопов. — Серьезно ответил Хенши. Лиора потупила взор, чувствуя неприятный голос задетой совести.

— Не чувствуй вины. С самого детства подобные новости бросались на тебя, ты привыкла, очерствела. Кантар не изменил хода вещей, он лишь донес одну из бесчисленных трагедий до твоих близких. — Хенши положил поскрипывающую ладонь на плечо Лиоры и добавил мягким, воодушевляющим голосом: — Миры далеко не идеальны, но не думай, что они ополчились вокруг тебя.

— Просто не обращать внимания на мерзость вокруг? — Горьким, но спокойным тоном заключила девушка.

— В Мирах полно мрачных пятен, но мы были созданы достаточно эгоистичными и твердыми, чтобы иногда игнорировать их и находить радость в собственных свершениях. Это не делает нас плохими, но приспособленными. Нуаркх, возможно, зашел слишком далеко, но ведь нельзя давать каждой трагедии терзать себя. — Продолжил Хенши, поправляя одеяло на сутулых плечах девушки.

— Создатели никогда не баловали свои творения. Голод, жажда и множество гораздо менее очевидных желаний всегда вынуждали нас нападать друг на друга. Годы существования в виде осколка Исполина сделали это для меня ясным, словно горный хрусталь. Благородные Хоаксы делают гнезда из тушек Скретов и Акорисов. Жертвы неизбежны, все сотворено вокруг этой идеи. Даже бойня в Саантире, не только проявление жестокости Кантара. Его поддержали многие пепельные, которые справедливо затаили злобу на бледных. Просто обдумай мою мысль, ладно? Другой у меня нет. — Закончил Древний Страж, внимательно изучая смешанные эмоции, вспыхнувшие на лице Лиоры. Девушка укрылась за разбитыми коленями и погрузилась в долгое, задумчивое молчание.

* * *

Солнце Хинарина уже опускалось за горизонт, когда раненный Акорис приблизился к границе Миров. Все, включая тоннельника, собрались на носу корабля, чтобы впитать странное зрелище. Грузные беженцы испуганно переглядывались и висли на резных бортах, а Нуаркх жадно вдыхал густой горьковатый воздух. Плоская пелена облаков, инкрустированная живописными осколками и напитанная насыщенным пурпуром заката, расползаться на лоскуты и закручиваться в вереницу спиралей. Фиолетовые дуги растворялись в бурлящем серо-голубом тумане, завиваясь вокруг необъятных водяных потоков Арга и парящих клочков синских зарослей. Кольцо Урба, будто отражавшееся в разбитом зеркале, прятало за шипастым гребнем размытые силуэты четырех светил. Рокочущие молнии вырывались из мрачных недр песчаных вихрей и вспарывали воды Арга, выхватывая из пучин силуэт вытянутых исполинов. Спустя несколько минут Акорис застонал и сбавил Ход, массивная мачта затрещала под весом каменных парусов. Песчаная буря зашелестела по палубе, тени сошли с ума, не зная какому светилу угодить. Упорный корабль продолжил забираться еще глубже, направив вздернутый нос на последний клочок пурпурного Хинаринского неба, который зацепился за величественный силуэт далекой Башни Хинарина. На последнем дыхании Акорис дотащился к спасительной громаде, под кормой вновь раскинулись привычные облака, ветер воздел золотые пластины парусов. Близость башни наполнила сердца бледных уверенностью и ощущением защищенности.

До вторжения Перекрестка двухкилометровая каменная колона Башни держала простой воздушный порт, обеспечивая торговлю между Верхом и Низом. Хаос междумирья согнул гранитную громаду прежде, чем ее недра начинили механизмами из Слез Урба и научили давать отпор, но высокие шпили, пестревших янтарными бликами очагов и мириадами цветастых вывесок, до сих пор ютились на скошенной вершине. Когда «Акорис» подобрался достаточно близко, стали видны деревянные помосты, которые извилистыми ручейками струились вокруг оснований покосившихся домов и превращали крутые склоны в извилистые лестниц с широкими ступенями. Некоторые здания, не обладавшие достаточно крепким фундаментом, почти проиграли схватку с притяжением и указывали на горизонт под острыми углами. Из-за острой нехватки места, даже перевернутые стены и комнаты не пустовали, но обросли паутиной деревянных лесов и держали цветастые торговые палатки. Монолитное основание Башни Хинарина обнимали потоки Арга, в которых тонула паутина водного причала. Темно-пепельный Саантирский камень пестрел островками ярких, фосфоресцирующих водорослей, которые иногда выныривали из-под лениво пенящихся волн. Среди наростов чудных, покачивающихся растений скользили разветвленные кончики лоснящихся щупалец. В пучине они сплетались в могучие конечности, принадлежавшие Зверю Башни. Громадное, грузное тело имело пугающие очертания подтаявшего женского лица. Толща воды милосердно оберегала беженцев и большинство гостей Башни от чудовищного зрелища, но симбионт Нуаркха видел гротескные, карикатурные черты, и неспешно моргающие исполинские глаза. Конечности Зверя тянулись к серпу воздушной пристани, венчавшей причал, и проникали в окна вычурного особняка Архонта.

— Лер, спускайся к причалу дворца, Ортисс может следовать за тобой, но пусть не делает резких движений. — Громко прощелкал тоннельник и обернулся к светловолосому Наемнику, который стонал за поскрипывающим штурвалом. Леронц утомленно кивнул, ярко-желтые паруса с различимым треском провернулись, раненное судно плавно снизилось. Стала различима изысканная лепнина фасада, выполненная в традиционном для надоблачных аллодов плавном и загроможденном стиле. Изящную гравировку дополняли тряпичные гирлянды и толстая бронзовая проволока, характерные для Саантирской архитектуры. Детали украшений тонули в подтеках черной вязкой слизи, которую источали щупальца Зверя Башни. Окна напоминали густо подведенные глаза заплаканной девушки.

Вокруг каменного причала суетились баркасы, забитые звенящими склянками с гончим эликсиром из крови Зверя. Неказистые суда маневрировать между представительными галеонами и изящными дирижаблями, которые красовались гербами опальной Саантирской знати. Акорис замер у свободного клочка причала, измотанный Ортисс свернулся подле опустившихся трапов.

Хенши и его паства беженцев остались на борту. Накрисс и Аргийцы с палубы чувствовали давящее присутствие могучего Архонта и тоже отказались ступить на причал. Нуаркх проворно спустился по трапу и учтиво протянул взмыленному Леронцу руку. Бледный недоверчиво прищурил единственное око, подведенное желтеющей гематомой, и спустился самостоятельно, поглядывая на неспокойную пурпурную пучину внизу. Коснувшись гранита звенящим протезом, он поправил воротник строгого кителя и сизую глазную повязку, аккуратно сработанную Лиорой.

Не успели они сделать дюжину шагов, из толпы рабочих и взвинченных Ханов вынырнула широкая Синитка. Ее вычурный капитанский сюртук и широкополая шляпа повторяли цвет густой сизо-синей шерсти. Наряд украшало не вполне адекватное количество позолоченной тесьмы и эполетов. Шляпа пестрела рыжеватым пером Хоакса, который подражал раскаленному цвету глаз и бронзовому кольцу в кустистой брови. Краской того же цвета пестрели кончики старательно уложенных усов и закрученных бакенбард.

— Нуаркх! Чтобы тебя иглошерсты загрызли! Полгода не виделись. — Проворковала Синитка, вплетая в Хин'аурат сильный акцент, и протянула тоннельнику жилистую правую руку. Ладонь покрывали грубые черные подушечки, а на тыльной стороне короткая шерсть уступала место проплешинам и шрамам. Нуаркх улыбнулся грязно-желтым глазом и показал стальной крюк, венчавший изуродованное предплечье.

— Добро пожаловать в клуб. — Переливчато захохотала пиратка и ударила гремящим хвостом, увенчанным бахромой стальных булав. — Пора сыграть с тобой в Клемб и отбить тот долг.

— Без обид, но даже если оторвать мне вторую руку, то долг лишь возрастет. — Ехидно отозвался тоннельник, крепко пожимая левое верхнее запястье Синитки. Затем он указал на Леронца, который с видимым трудом сохранял военную осанку. — Леронц Видавик из Пяти Копий.

— Из Пяти Копий, а на Перекрестке в первый раз? — Оскалив ряды загнутых клыков, прошипела пиратка и протянула напряженную когтистую лапу. — Рада знакомству, я Хаотри Железный Хвост.

— Железный хвост? Кажется, Галафейская торговая компания дает за твою голову пару дюжин полновесных хаков. — Ухмыльнулся Леронц, стараясь не скривиться из-за боли, которой налилась ослабленная рука в стальной хватке синитки.

— С радостью приняла бы твой вызов, но не во владениях Куклы. Жизнь пока дорога. — Бодро ответила пиратка и вернула ладонь на костяной эфес широкой абордажной сабли, запечатанной в прямоугольных ножнах из черного железа. Сине-зеленые искры взобрались по неровным граням незамысловатой рукояти и принялись виться вокруг загнутых когтей.

— Госпожа Архонт к нам не присоединиться? У меня есть, что сказать. — Вмешался Нуаркх, бросая взгляд на широкий темно-пепельный фасад и просторные арочные окна, завешанные драпировкой густо-желтого цвета.

— Ей докучают зажиточные беженцы из Саантира и ближайших Надоблачных поселений. Обещала освободиться через пару часов. Предлагаю дождаться ее в покоях для гостей. — Ответила пиратка скучающим тоном, развернулась и поманила гостей.

— Нуаркх, наши пассажиры тут в безопасности? — Осведомился Леронц, провожая встревоженным взглядом Хаотри и ее грозно гремящий хвост.

— На пороге у Куклы никто их не тронет, не переживай. Тем более Хенши и Ортисс может за себя постоять. — Расслабленным тоном отозвался тоннельник и потянул Леронца за собой.

— Архонт передала, что тебе может понадобиться помощь? Просветишь, к чему быть готовой? — Более серьезным тоном поинтересовалась Хаотри, сверкая раскаленным глазом из-за мускулистого плеча.

— Если у тебя есть выпивка, то это неплохой способ провести два часа. — Усмехнувшись, ответил Нуаркх. Затем он прочистил горло, заложил руки за голову и начал неспешное повествование: — Все началось с того, что я решил передохнуть от проклятого Сина и занудного ворчания Филмафея…

* * *

Леронц утопал в мягком кресле, покачивая стальным протезом, и дожидался прихода Куклы. Доверчивое, оптимистичное воображение рисовало девушку с гладкой кожей и сдержанным, но приятным лицом. Холодный, обворожительный взгляд именно такой пепельной смотрел на наемника с многочисленных портретов, причем Леронц был уверен, что раскосые алые глаза проворачивались вслед за ним. Внутреннее убранство комнат отчаянно вопило о более пугающей природе Архонта-затворницы. Многочисленная прислуга непрестанно оттирала кафель и гравировку голых темно-пепельных стен, но массивные отростки Зверя оставляли новые лоснящиеся слизью следы. Светловолосый наемник стойко ощущал себя в бронзовой гравюре и не мог отделаться от ощущения, что монотонные краски убранства впитаются в кожу и обратят его еще одним элементом изображения. На руку неуютному ощущению играло и темно-янтарное свечение, которое источала вычурная бронзовая люстра. От мрачных размышлений Леронца отвлек раздраженный, переливающийся голос Хаотри.

— Что!? Откуда у тебя второй агатовый десница! — Не веря широко распахнутым глазам, пропела пиратка и врезала массивным кулаком по лакированной, желтовато-серой столешнице. Измятые, не единожды крапленые карты подлетели в воздух.

— Теперь долг увеличился до десяти с половиной золотых хаков. — Напомнил Нуаркх, откидываясь на спинку массивного деревянного кресла. После он присвистнул, положил босую стопу на разоренный стол и выбросил карту янтарного аллода, зажатую между когтистыми пальцами.

— Боюсь, чтобы рассчитаться тебе придется отдать этот занимательный абордажный нож. — Добавил Нуаркх и указал крюком на угловатые ножны из черного железа. Пиратка дернулась от небрежного смешка.

— Хоть знаешь, что это? — Синитка самодовольно похлопала эфес костяного клинка, который оплел ее пальцы вибрирующими лозами насыщенно-синего мерцания.

— Все ждал, когда ты похвастаешься. Это ведь первый примечательный экземпляр в твоей коллекции? — Пренебрежительно пожав плечами, отозвался Нуаркх. Пиратка хищно оскалились и выхватила клинок, который оказался желтоватым клыком. Острие зуба зияло темным каналом, меньшие отверстия испещряли шершавую кость. Четырехпалая лапа стиснула заскрипевший эфес. Мерцающие полупрозрачные нити показались из-под ладони и нырнули в узкие каналы. Хлынув из сточенного острия, они сплестись в широкое лезвие, которое напоминало поверхность непроницаемо темной пучины. Очнувшийся клинок пронесся над метровым столом и уткнулся в лицо Нуаркха, невольно вжавшегося в кресло. Хаотри и Леронц отметили испуг, вспыхнувший во взгляде костяшки, дружным хохотом. Тоннельник поддержал их присвистывающим стрекотанием.

— Компенсируешь укороченный хвост, Хаотри? Хотя меч действительно очень неплох, позволишь? — Поинтересовался тоннельник, подмигивая Леронцу и подрагивая от смеха.

— Только не поцарапай крюком. — Гордо согласилась синитка и вложила эфес потухшего клинка в протянутую ладонь. Оружие оказалось почти невесомым и обладало хорошим балансом. Голубые нити, вынырнувшие из эфеса, покалывали ладони, а кость напряженно дрожала.

— Добыла красавца на Арге. Спятивший Синитский шаман сделал его из клыка некой подводной твари, верхом на которой громил торговые флотилии бледных. — Добавила Хаотри, с удовольствием отмечая уважительное кивание Нуаркха. — Кажется, я переплюнула глиняный меч Хакарра Ослепленного.

— Возможно, возможно. К счастью у моей коллекции новый венец. — Покачав головой тоннельник. Вернув оружие настороженной синитке, он протянул руку к свитку из шкуры мимика.

— Думала, это старое ониксовое копье. — Заинтриговалась Хаотри.

— О, нет. Я специально терпел до подходящего момента и не упоминал это вещицу в рассказе. — Объявил Нуаркх, оторвал от пола чудовищное копье и потянулся к замку черных оков. Стоило железному чехлу приоткрыться, комнату окатила густая атмосфера ужаса, а Нуаркх хищно ухмыльнулся. Хаотри вздрогнула и бросилась захлопнуть оковы, стиснув их напряженной лапой.

— Не обнажай это близко к Кукле, не стоит отвлекать Архонта от встречи! — Прошипела Синитка и смахнула пот, выступивший на нижней губе.

— Зато теперь ты сразу поверить, что это — подлинное копье того самого Синагара. — Изумление охватило острое зубастое лицо Синитки.

— Оно прекрасно в своей отвратительности. — Призналась Хаотри и одернула дрожащую руку от артефакта.

— Емкое и справедливое описание. — Продолжил бахвалиться Нуаркх. — Копье подстрекнуло меня прикончить несчастного зелота, хотя я изначально хотел лишь поглумиться.

— Не боишься, что эта штука залезет тебе в голову? Может она уже это сделала? — Насторожилась Хаотри, внимательно изучая костяную маску Нуаркха.

— У нас с ним странные отношения. — Тоннельник задумчиво опустил грязно-желтый глаз. — Запру копье в ящике, как только окажусь на Перекрестке.

— Почему ты вообще решился таскать эту дрянь. — Вмешался Леронц, который не спускал с копья брезгливый взгляд: — Синтру неделю мучала мигрень, после путешествия в компании копья.

— Может Синтра слишком разгульно праздновала триумф над Синагаром? — Ухмыльнулся Нуаркх.

— Этого отрицать не буду. — Задумчиво кивнул наемник и хмуро уставился в пол.

— Если бы не копье, то Каэт'Анар стал бы последним приключением для большей части офицеров твоего Бастиона. — Напомнил Нуаркх, выдержал короткую паузу и серьезно добавил. — Важно лишь сохранять осторожность и не часто давать ему слово.

— Похоже, Кукла освободилась. — Негромко пробормотал тоннельник, следуя симбионтом за приближающимся силуэтом Архонта. Заметив напряжение, сковавшее измотанное тело светловолосого наемника, Нуаркх четко и размеренно прощелкал: — Леронц, главное не смотри в глаза.

Напрягшийся наемник не успел ничего ответить, так как услышал нарастающий шорох и ритмичное влажное чавканье. Невольно поправив растрепанные локоны и воротник вычурного кафтана, Леронц уставился в темнеющий прямоугольник дверного проема. Он увидел тень неторопливого массивного нечто, которая скользила мимо рядов масляных ламп. Сердца заколотились еще сильнее, а в следующую секунду он испытал стыд за то, что позволил Нуаркху себя напугать, откашлянулся и взял разгулявшиеся эмоции под контроль.

Архонт показалась в комнате спустя полминуты молчаливого ожидания. Обе догадки Леронца, касающиеся ее внешности, оказались, по-своему, верны. Кукла была зрелой «пепельной» женщиной со строгими, но приятными чертами гармоничного лица. Крупные глаза тонули в ореоле заметных мешков и напоминали отполированные бронзовые шарики. Единственным намеком на зрачок была радужка, намеченная различимым оранжевым свечением. Седеющие, блестящие волосы Архонта лежали в тугом хвосте, а платье имело темно-пепельный цвет, под стать стенам и коже хозяйки. Приталенный корсет украшала детальная вышивка темно-янтарного цвета, а подол распускалось в пышную длиннополую юбку, которую поддерживали плавно изогнутые медные спицы. Ниспадая вместе с легкой тканью, взгляд обнаружил, что янтарная бахрома платья колышется в метре над землей. Под ней перекатывались дюжины щупалец, собранные в единый лоснящийся клубок.

— Приветствую, Архонт Ланати. — Поздоровался Нуаркх и склонил голову в почтительном поклоне.

— Используешь формальный тон, чтобы сыграть на моем честолюбии или пытаешься запугать моего очаровательного гостя? С последним прекрасно справиться мой внешний вид. — Лицо Архонта смягчились, а освободившиеся волосы пышными локонами свалились на плечи. Медные глаза Куклы повернулись к Леронцу, а Архонт ответила кивком и улыбкой на смущенный поклон.

— Что вы Саррин. — Попытался оправдаться немного растерянный Наемник.

— Брось, твоя реакция вполне понятна. — Отмахнулась Архонт. Следом очередное массивное щупальце притянуло странный стул с очень длинными и широко расставленными ножками. Лоснящиеся отростки взгромоздили чудное сиденье на пучок щупалец, а следом аккуратно опустили на него Архонта. Расслабившись в своем кресле, Кукла обернулась к тоннельнику и будничным тоном поинтересовалась: — Итак, Нуаркх. Почему ты решил выкрасть ловчего из-под носа Кантара? Разве вы с ним не расстались в приятельских отношениях?

— Я понятия не имел о заговоре, когда крал ловчего. Мне попадались портреты Яроокого, но они вышли уж слишком подхалимскими. — Буднично ответил тоннельник.

— Расскажи тогда почему мне не стоит вернуть ловчего и исправить плоды твоей невнимательности? — Негромко проговорила Архонт, и воздух в монотонной комнате мгновенно заполнился тугим напряжением. Повисла зыбкая тишина, Леронц нервно заерзал в кресле, Хаотри потянулась к потрескивающему эфесу артефактного меча.

— Я, с твоего позволения, коснусь лишь основных причин, иначе это займет слишком много времени. — Отозвался Нуаркха расслабленным голосом. — Во-первых, ловчего я украл не из соображений блага Галафея. Костлявому сосуду более пяти сотен лет, а искра и разум в ней все еще сверкают.

— Выходит, ты везешь Слугу старику Калрингеру? Буду рада снова увидеть легендарного Лим'нейвен в деле. — Одобрила Архонт. При этом лицо ее так и не сбросило радушной маски, нацепленной вовремя раунда дружественных приветствий.

— Ренмайер обрадуется второму шансу отправиться в беззаботное путешествие, а после по самую макушку погрузиться политику. — Добавил тоннельник саркастичным тоном, чем вызвал у собеседницы проблеск более широкой полуулыбки. Следующую фразу он произнес гораздо серьезнее: — К тому же, Калрингер никогда не скрывал результатов академических изысканий, в отличие от Кантара. Поэтому секрет вечной жизни достанется и тебе, Архонт.

— Боюсь, что если Яроокий действительно столь… решителен, то старение стать моей последней проблемой. — Призналась Лим'нейвен и непроизвольно сцепила руки на груди, защищаясь от тревожных мыслей.

— Уже готова признать его власть? — Ехидно подняв надбровную пластину, поинтересовался тоннельник.

— Просто не хочу играть с горящим каменным маслом. — Бесстрастно парировала Архонт.

— Ланати, прошу, я пришел к тебе как друг. Не переводи наш разговор в мрачное, враждебное русло. — Прощелкал Нуаркх, разводя длинные руки и показательно избегая прикосновений к пугающему копью. Лицо собеседника не смягчились, тоннельник сосредоточенно выпрямился, выигрывая время для тщательных размышлений. — Изучение ловчего открывает огромные перспективы. Он не устает, не испытывает боли и способен сражаться, пока не переломиться последняя кость в его теле. Как ты знаешь, я и мои коллеги из Пяти Копий, свалили горы подобных существ у стен Саантира. Следовательно, не пройдет и пары сезонов, как они пополнят ряды Саантирских солдат, вставая на места раненных, мертвых или слабых. Думаю, в Галафее расстроятся, когда ты не позволишь Калрингеру изучить единственный доступный бледным экземпляр. Я уверен, в данную секунду лагориты очень пристально следят за тобой.

— Надоблачному военному флоту для войны с Саантиром потребуется постоянный поток Слез Урба. Вряд ли они оставят Хозяином Башни того, кому не смогут полностью доверять. — Неожиданно подхватил Леронц. Тезис его звучал убедительно, а в тоне голоса прослеживались глубокая осведомленность и опыт.

— Леронц! Ты буквально впитываешь мое положительное влияние! — Ухмыльнулся тоннельник, когда заметил нахмурившиеся брови Ланати, и продолжил наступление. — И все же от тебя ускользнула одна небольшая деталь: Урбские Слезы проходят через Башню Перекрестка, а потому потоком камней пока управляет Калрингер…

— Довольно. — Настойчиво потребовала Лим'нейвен, хотя особенной твердости не было заметно в движениях ее верхней, человечной половины. Добившись выжидающей тишины, она продолжила: — Если Кантар действительно способен поглощать Искры других Лим'нейвен, то его возможности могут стать почти безграничными…

— Далеко не безграничными. Мы с Леронцем видели его настоящее тело. Оно разваливается на крошечные гниющие куски. — Напористо вклинился тоннельник.

— Похоже, независимо от моего решения, для Башни Хинарина грядут мрачные времена. Поставить на безумца или на старика, сиятельное величие которого сменилось немощью, но может зажечься вновь. — Задумчиво прошептала Архонт и погрузилась в молчаливое раздумье.

— Даже если Кантар сможет одержать верх, думаешь, он оставит тебе толику власти? Ты будешь править Башней, разве что в качестве безвольной частицы нового Архонта. — Предупредил Нуаркх.

— Я пропущу тебя, а после прикрою твою спину. — Отозвалась, наконец, Архонт, горбясь от непомерного веса ответственности.

— Ураган мне в ухо. — Выпалил Леронц, расслабленно расползаясь по креслу и заталкивая полоску сверкающей Нар'дринской стали в ножны: — Я уже почти выхватил шпагу.

— Верно. Славно, что все обошлось. Не знаю даже, кого мне надо было рубить. — Согласилась Хаотри, мышцы обмякли под затрещавшим сюртуком. Убрав руки от искрящегося костяного эфеса, она задумчиво сцепила их на животе. — Если мы не убиваем друг друга то, что мы делаем дальше?

— Необходимо разделиться. — Твердо решил Леронц и с некоторой опаской оглянулся на тоннельника. Нуаркха нахмурился и стиснул кулак, наемник поспешил оправдаться: — Не хочу вновь подвергать жизнь беженцев и Накрисса опасности, прости.

— Леронц, не наступай дважды в те же зыбучие пески! Эта Башня вскоре обломиться под весом мириада беженцев. Дюжиной больше, дюжиной меньше. — Раздраженно ответил Нуаркх.

— Я не могу снова их подвести. — Медленно покачав головой, пробормотал Леронц.

— Поэтому ты решил подвести Хинарин? Это уж точно не оставит следов на твоей дражайшей совести! — Не унимался тоннельник.

— Я не собираюсь больше спорить. — Отрезал Леронц. Голос его не был тверд, а скорее измотан. Следующую реплику Нуаркха бледный перебил вскинутой рукой, а потом обратился к Ланати. — Сарин, Архонт, могут Пять Копий рассчитывать на ремонт ядра? Обещаю, все издержки будут вам компенсированы, когда я прибуду в бастион Перекрестка.

— Сотрудничество с вашей гильдией всегда было крайне плодотворным. В эти неспокойные времена не следует прекращать наши отношение. — Учтиво кивнула Архонт, из ее слов исчезли последние холодные нотки.

— Благодарю. — Отозвался наемник и мрачно поник на сиденье, показательно не уделяя внимания тоннельнику.

— Вижу мне тебя не переубедить? Даже если мы оба знаем, что ты еще пожалеешь о своей упорности? — Спросил у него Нуаркх. Так и не дождавшись ответа, он пожал плечами и развернулся к Хаотри: — Что же, у всего есть положительные стороны. Похоже, нас ожидает приключение без обузы.

— Тогда, может быть, сделаем небольшой крюк и опробуем копье Синагара на лазурных течениях? Они давно стали настоящей занозой в остатках моего хвоста. — Предложила пиратка, улыбаясь и демонстрируя ряды острых клыков.

— Боюсь прозвучать зануднее Филмафея, но сначала надо добраться до Перекрестка. — Отозвался Нуаркх, печально покачивая головой. Спустя пару секунд он приободрился и добавил. — Но после я в твоем полном распоряжении.

* * *

После кончины Линфри, Лиора часто находила себя в состоянии непроницаемой меланхоличной апатии. Подобные эпизоды сказывались на ее состоянии хуже часов тихих истерик, и девушка старалась постоянно чем-нибудь заниматься. Это стремление вылилось в создание маски, предназначенной для сокрытия отталкивающего лица Хенши. Слегка шершавая поверхность благодушной личины была сработана из медицинской глины и тесно подогнанных полированных пластинок кипящего дерева, которые бомбы Теней вырвали из бортов «Акориса». Соединить нетрадиционные подручные материалы смогло Искусство Аргийца, он же придал им сверхъестественную прочность. Подчеркивая стиль далеких морозных пустынь, от подбородка и до затылка тянулась тонкая темно-карамельная дуга, отмеченная кипящими голубыми прожилками. Спереди она расширялась в скругленную личину, ограниченную строгими линиями скул. На ней темнили узкие прорези для глаз, расположены под небольшим углом и выражавшие умиротворение. Короткие рога украшали накладки из обломленного кипящего дерева.

Линфри достала маску, спрятанную от Хенши, из мешка с немногочисленными пожитками и застыла. Девушка затряслась, она не могла отвести взгляда от платьев и плащей, которые были аккуратно сложены миниатюрной рукой Линфри и радостно сверкали со дна кожаного баула. В голове Лиоры мгновенно вспыхнул образ того, как пепельная старательно укладывает вещи в надежде приободрить Лиору их жизнерадостными красками. Лиора больно закусила потрескавшуюся, бескровную губу. Несколько крупных слезинок сорвались с отекших, темно-синих век и упали на гладкую маску. Скрипучий голос полукровки не выдернул ее из оков мрачных дум:

— Ей, плакса, смастеришь мне такую же? — Грязерожденный был крайне обходителен, по меркам расплавленного квартала, но Линфри быстро отвела ожесточившиеся глаза от мальчика и нового полумертвого зверька. После она развернулась и неуклюже побрела к лестнице, ведущей на главную палубу.

— Ну и проваливай, благородная скретина! — Выпалил в догонку оскорбленный оборванец, но бледная никак не отреагировала.

На палубе «Акориса» царила суматоха, вызванная скорым уходом Хенши. Древний страж кивал в ответ на сыплющиеся благопожелания беженцев, пока тоннельник дожидался на причале в компании сутулого, озабоченного Леронца и обескровленного Накрисса. Под стенами Башни Хинарина, беспорядочно клубящаяся пепельная дымка покинула тело Хенши, вновь уступая место оранжевым всполохам.

Лиора приблизилась к Хенши, держа маску за спиной и торопливо смахивая слезы с отекших век. Древний страж заметил ее приближение и приветствовал девушку сдержанным кивком.

— Здравствуй, Лиора. — Донесся до сознания бледной теплый, благодушный голос. Сам Хенши, однако, не уделил ей безраздельного внимания и продолжил бегать взглядом между дюжиной беженцев.

— Жаль, что ты должен уходить. — Призналась Лиора после короткого молчания.

— Леронц не может снова делать вас целью Теней. — Ответил Хенши не вполне довольным тоном.

— А ты можешь? — Резче, чем ей хотелось бы, переспросила Лиора.

— Не буду скрывать. Эти дни далеко не самые лучшие в моей длинной жизни. Ты знаешь, о чем я говорю и осознаешь, что пошла бы на жертвы, ради шанса вернуть Линфри. — Ответил Хенши, ввергнув бледную в глубокие раздумья. Древний Страж продолжил с тенью воодушевления. — Единственный способ, которым я могу заполнить свою пустоту, лежит на Перекрестке. Я должен туда добраться, ради себя, разумных исполинов и их потомков.

— Я могу понять это. — Нерешительно кивнув, ответила Лиора.

— Готовность на жертвы не перечеркивает мое отношение к тебе или другим беженцам. — Хенши уставился на девушку мерцающим взором. Сделав шаг навстречу, он положил руку на ее плечо и продолжил: — Если Исполин перестанет быть изгнанником, этоможет оказаться полезным и для тебя.

— Что ты хочешь этим сказать? — Неуверенно переспросила девушка, голубые и зеленые искры ложились яркими бликами на раскрытые, влажные глаза.

— Если ты не сможешь найти своего пути, или у тебя не будет сил ему следовать, то я прошу тебя обдумать мой способ. Буду ждать тебя в Башне Перекрестка. — Незамедлительно ответил Древний Страж и продолжил молча смотреть на девушку отталкивающим голым черепом.

— Я не знаю, что ответить. Я… подумаю над этим, обещаю. — Запнулась Лиора, Хенши кратко кивнул и начал отворачиваться.

— Прежде чем ты уйдешь, мы с Аргийцем приготовили для тебя подарок. — Окликнула Лиора и внезапно почувствовала, как глиняная маска выскальзывает из рук и плывет вверх. Не успел ловчий обернуться, как Аргийцы свалили головной убор в его руки. Хенши пару секунд изучал выжидающее, слегка встревоженное лицо бледной и слушал мысленные послания Аргийцев. После он опустил взгляд и принялся разглядывать маску со всех сторон.

— Хи-ти тоже когда-то подарила мне маску, но она уже давно обратилась в пыль. — Дрогнувшим голосом отозвался Древний Страж, а после прикрыл маской лоснящиеся черные кости.

— Очень красивая, подходит к любому цвету, которым могут окраситься мои глаза. Как я выгляжу? — Оранжевый свет, лившийся из щелей маски, напитывал холодно-белую глину и растекался по извилистым прожилкам кипящей древесины.

— Лучше, чем без нее. — Улыбнулась Лиора.

* * *

До владений Ренмаера Нуаркха и Хенши должны были доставить Хаотри и ее Аргийский скалогорб по кличке Железный шрам. К сожалению, от нижних пристаней, омываемых могучими потоками Арга, путников отделяла половина Башни Хинарина. Быстрейшим путем были тесные, извилистые улочки верхней платформы, над которыми нависали накренившиеся башни. Но там было слишком много людей и слишком мало времени, чтобы понять кто из них — затаившаяся Тень или Лагорит. Поэтому Архонт позволила гостям проскользнуть потайными тропам, которые вились в гранитном монолите Башни Хинарина. В путешествии по узким затхлым коридорам их сопровождал молчаливый Змей Урба, несший лампу с мерцающей слезой в черно-красной лапе. Массивное тело, обтянутое редкими тряпичными лентами, бесследно растворялось в густой темноте катакомб. Змей, казалось, существовал только в небольшом клочке пространства, где лампа дотягивалась морозно-голубыми бликами до лоснящейся чешуи и морды, уродливо деформированной прикосновением Перекрестка. Змей не давал подопечным отстать или свернуть с пути, но в остальном не проявлял к ним никакого интереса.

Непроглядный мрак укрывал даже шершавые гранитные стены, но симбионт Нуаркха видел небольшие бесформенные карманы и ответвления петляющего коридора. В пустотах он замечал искаженные, неестественные силуэты пленников или обитателей пугающих казематов. Существа чутко реагировали на шаги путников, подрагивая распухшими головами им в такт. Иногда Нуаркх успевал заметить бледные фигуры, прежде чем они исчезали в щелях древних стен. Тоннельник даже слышал влажное шлепанье босых стоп.

Впереди забрезжил жизнерадостный оранжевый свет, который вскоре затмил мерцание переносной лампы. Удушающая кишка коридора обернулась просторным залом, который пропастью срывался вниз. Центральное место занимала колонна, сотканная из стали и ослепительных Слез Урба, которые превращали кандалы строительных лесов в еле заметные черные штрихи. Работники из всех Четырех Миров суетились на узких деревянных помостах, непрестанно поддерживая Ядро Башни в идеальном, налаженном состоянии. Сложный механизм успокаивал Перекресток, предотвращал его влияние на Зверя, а также служил прародителем современных ядер на небесных кораблях бледных. Мрачные коридоры, из которых появился тоннельник, отгораживали ряды железных прутьев. Рабочие уставились на пришельцев с настороженным интересом.

— И как вам работается по соседству с этими существами? — Небрежно поинтересовался Нуаркх у ближайшего Синита в пыльной серой робе и длинных перчатках из влажного Урбского мха.

— Нам запрещено заходить в те коридоры, а… они никогда не показывались здесь. Бывает, кто-нибудь нарушает запрет и исчезает, а может становиться одним из них. Мы стараемся не думать об этом и соблюдать правила. — Признался рабочий, вытирая пот рукавом рубахи. Проводник Змей предотвратил последующие расспросы, настойчиво потребовав следовать за ним.

Таинственные коридоры сменили оживленные служебные помещения. Они были значительно просторнее и освещались рядами масляных ламп. Постепенно затхлый, могильный дух сменяться прохладным бризом, который нес влагу Аргийских потоков и густой рыбный дух. Нуаркх поморщился от мокрого тумана, забравшегося под костяные пластины. Спустя несколько минут лампу проводника затмило синее солнце Арга, укутанное бурлящей дымкой Перекрестка, а гулкое эхо шагов потонуло в штормовом рокоте. Монолитный камень сменил знаменитый многоуровневый порт Башни Хинарина, а проводник, не попрощавшись, нырнул обратно в темноту.

Хенши и Нуаркх оказались на просторной полукруглой площади, которая держалась за монолит башни одной стороной. Снующая толпа, частью которой они стали, состояла из обитателей всех четырех Миров, гремящих тележек с разнообразными товарами, небольшими шустрыми питомцами, медлительным скотом и даже крупными животными, вроде Нар'Катиров и мракозверей, остервенело грызущих прутья клеток. Площадь накрывала каменное решето высокого купола, ощетинившееся подвижными усиками причалов, а также инкрустированное переходами, лифтами и винтовыми лестницами. Под куполом раскинулась паутина натянутых тросов, по ним скользило все, начиная от небольших корзинок, до полноценных грузовых кабин. Некоторые канаты, укрепленные Красными Нитями, тянулись к воздушным портам на вершине Башни.

Нуаркх и Хенши внимательно озирались по сторонам, а также не убирали рук с приготовленного оружия. Тоннельник знал обозначение причала, на котором их дожидался Железный шрам, и потянул Хенши к нужной винтовой лестнице, грубо отталкивая прохожих. Убийцы не решились атаковать под носом Архонта, и крутые ступени оказались покорились без проблем. На вершине их ожидала Хаотри, а ее верная команда толкала по причалу последние тележки с припасами.

— Мой мальчик уже бьет хвостом от нетерпения, где вас носило!? — Хаотри жестами приказала поторопиться.

— Ты видела, что твориться под дворцом Куклы? Лаборатории Калрингера кажутся после этих катакомб жизнерадостным местом. — Поинтересовался Нуаркх, выходя на покачивающийся деревянный помост, который тянулся к жабрам огромного Аргийского скалогорба. — Интересно, чем она там занимается? Какую тайну хочет разгадать.

— Предпочитаю об этом не думать. — Покачала головой Хаотри, а после отвернулась и приказала очередному моряку резвее шевелить облезлым хвостом.

Троица преодолела узкий причал и оказалась в покачивающейся тени Аргийской громады. Железный шрам имел вытянутое обтекаемое тело длиной в полсотни метров. Загнутый трап исчезал в кольце мясистых жабр, которое отделял горбатое туловище от острой морды с множеством глаз. Голова оканчивалась острым клювом, иссеченным частой сетью бугристых шрамов. Иногда клюв расходился восемью треугольными лепестками и выпускал дюжины зазубренных щупалец, каждое вдвое толще груди Змея Урба. Огромное тело и раздвоенный хвост обрамляли плавно колышущиеся ленты плавников, напоминавшие изодранные стяги. По выпуклому горбу бежала ветвистая трещина, залатанная Саантирской сталью. Поверх грозного шрама ярко рдело изображение трех булав на длинных цепях.

— Добро пожаловать на борт! — Объявила Хаотри и потрепала гиганта за тучные отростки жабр. Железный шрам ответил низким раскатистым урчанием, которое постепенно обратилось в беззвучные, но ощутимые волны.