109 год 4 эры. 27 день сезона последнего теплого ветра.

Пять дирижаблей — Гончих, шумно извергая соплами потоки пламени, отделились от общего роя, который кружил над восточным пограничным бастионом. Они выстроились клином и понесли наемников с солдатами к Нар'дринским приискам.

— Пускай отлетят подальше. Мы без труда их нагоним. Верно, здоровяк? — тихо спросила Синтра, застегивая пуговицы на высоком вороте кожаного летного кителя. Следом она зарылась в мягкий пух на лбу бурого хоакса по имени Ортисс. Женщина развела руки и почесала надбровные дуги, скрытые пол защитными пластинами из Нар'дринской стали. Огромный клюв ласково уперся в ноги, — я даю тебе так мало поводов расправить крылья!

Оторвавшись от довольной морды хоакса, Синтра пошла вдоль мускулистой шеи, по локоть исчезая в пышном оперении. На поглаживания Ортисс отозвался оглушительным урчанием, наклонил в бок голову и блаженно зажмурил все четыре глаза. От проявлений преданности и доверия Синтре становилось одновременно радостно и очень горько. С тех пор как ее вышвырнули из небесных всадников, она осела в Саантире и не могла более обеспечить пернатому спутнику необходимую свободу. Часового кружения вокруг Саантирских стен никогда не было достаточно, а теперь из-за растущего напряжения Ортисс был лишен и этой отрады.

— Эй! Прекрати прыгать! Дай мне забраться в седло! — расхохоталась женщина, когда хоакс оттолкнулся от земли, предвкушая предстоящий полет. Мускулы Синтры не забыли тренировок и без труда забросили женщину на холку гиганта. За пару секунд она разобралась с кожаными ремнями и круглыми окулярами из пластинок обсидиана.

— Взлетай, не ленись! — скомандовала Синтра, прижимаясь телом к холке зверя и ударяя пятками по бокам. Она почувствовала, как резко поднялась на четверть метра, стоило Ортиссу напрячь мускулы спины и расправить веера крыльев. Вытянутые силуэты дирижаблей стали стремительно увеличиваться, ветер засвистел в ушах всадницы, хлестнул лицо и сорвал радостный визг с губ. За считанные секунды Синтра вознеслась под пасмурную пелену облаков и почувствовала прикосновение влажного тумана. С такой высоты была четко различима граница между океанами темно-пепельного и сине-белого песка, давшая имя Каэт'Анару — Черно-Синему городу.

Отсюда каньонный исполин казался клубящейся грозовой тучей, которая распространялась по разветвленным руслам ущелья и пульсировала лиловыми всполохами. Исполин был колонией мириадов взаимозависящих существ, которые несли частички единого разума. Часть из них сплелись в панцирь, чтобы прикрыть огромные ядра, соединявшие сознания, резервуары с водой и тонны скользких органов. Обрюзгшая темная кожа переплетенных отродий вбирала Тепло, а вытянутые когтистые лапы тащили Исполина, цепляясь за трещины. Потоки ливня, которые, казалось, ниспадали на непомерное чудовище, были роем существ пожиравших облака.

Другие деформированные полоумные твари рыскали вокруг центра колонии в поисках пищи и освещали закутки ущелья пурпурным мерцанием, заключённым в грудных клетках. Эти существа, прозванные Ловчими, сотворены из останков животных, которых поглотил и перекроил исполин. В архивах пепельных они упоминались как «слуги Красного Карлика», которые обещали ему новых жертв в обмен на возможность покинуть урны и снова пройтись по разноцветным пескам. Именно из-за безмолвной армии ловчих был перегорожен вход в каньон, а зверерожденные учинили резню в рудниках.

— Древняя тварь. Надо быть очень осторожными, — прошептала Синтра и похлопала по холке Ортисса, который радостно клекотал и с нетерпением ожидал передряг. Резко положив хоакса на правый бок и, закружившись в винте, всадница пропустила под собой тучный газовый шар ведущего дирижабля. Рикиоти оторвалась от спора с Нар'дринским коллегой и подмигнула ей. Необычайно крупный синит по имени Ноари, неспешно болтавший с Мракоцветом, помахал Синтре могучей четырехпалой лапой, напомаженные усы подпрыгнули над его широкой улыбкой. Даже с такого расстояния женщина различала сверкающие оранжевые ирисы четырехрукого Лим'нейвен. Пятнистую выбритую шкуру бывшего шамана отмечали шрамы и ритуальное изображение древа времени, сквозь чью кору сочилось слабое рдеющее мерцание.

Син выкармливал детей-ткачей собственным молоком и лично прививал им уважение к жизни. Одна из причин, по которым спутниками Ноари была свора необычайно покладистых Мракозверей из непроходимых зарослей дальнего Сина. Двухметровые горы мускулов и острых клыков ластились к нему и чесали бочкообразные бока о шипы массивной костяной брони. Синит запускал руки в их извивающуюся шерсть, которая походила на провал в абсолютное ничто, и валял гигантов по палубе в шутливой борьбе. Нуаркх, сгорбившийся над бездной, привлек внимание Синтры салютом небесных всадников. Удостоившись взгляда, он ухмыльнулся и сложил кисть в вульгарном жесте, а после отвернулся и облокотился на оббитый сталью бортик.

— Самодовольная скотина, — промелькнуло в голове Синтры. В следующее мгновенье из теней извилистых ущелий вынырнули два крылатых силуэта. Первым, значительно более крупным, существом была элегантная самка хоакса с ухоженным опереньем цвета платины. Она несла двух всадников в начищенных до блеска латах и с почти белыми волосами. Хорошие друзья Синтры — Канкойн и Леронц с аллода Аркефаль. Как и она, братья оставили службу в небесной армии ради разгульной жизни наемника. Вторым четырехкрылым силуэтом был Нактрисс — предводитель, во всех смыслах, блистательного квартета.

— Кстати, о самодовольных скотинах, — процедила Синтра и закатила глаза, когда четырехкрылый Лим'нейвен понесся на нее. Виртуозности, которую Накрисс Галард проявлял в обращении с потоками воздуха, было недостаточно, чтобы оправданной его заносчивость. Он спикировал на клюв Ортисса, в последний момент взмыл вверх и пролетел в полуметре над головой Синтры. После он перекувыркнулся и резко затормозил, раскинув прекрасные крылья. Поравнявшись с бледной, Накрисс нацепил надменную улыбку на носатое, острое лицо и начал сверлить Синтру немигающим взглядом агатовых глаз.

— Держи свое плешивое чудище подальше от Анафель! — брезгливо потребовал Накрисс, разгневанный лик Синтры отразился в полированном нагруднике из Нар'дринской стал, — не хочу снова выводить паразитов из ее пуха!

— Тогда прекрати спускать последние марки на цветастые тряпки и наскреби на профилактическую мазь! — язвительно огрызнулась женщина, отпуская поводья и складывая кисть в крайне неприличном жесте, — чем выделываться, лучше расскажи, что твориться в рудниках!

— Ох, так и быть! — снисходительно улыбнулся Нактрисс. Подлетев ближе, он ухватился когтистой латной перчаткой за луку свободного седла. Сложив крылья, словно полы роскошного плаща, он опустился на холку Ортисса. При этом он не забыл протереть сиденье надушенным платком, — ловчие скоро проникнут в штольни и сожрут рудокопов, нерасторопные Гончие не успеют их перехватить.

— Карлик их задери! Почему они выследили Зверерожденных так быстро? Когда ловчие научились читать следы!? — выругалась Синтра, резко разворачивая Хоакса обратно к дирижаблю.

— Пепельные ничего не могут сделать нормально! — съязвил Канкойн, когда Анафель догнала Ортисса. Элегантным движением он поправил вычурную ленту, которая удерживала живописно развевающиеся локоны. Леронц выставил вперед острый подбородок, заросший густым оперением, прищурил глаза и нарочито спародировал брата.

— Ловчих придется закидать нам. Забери с Гончих бомбы и не отставай, — добавил Леронц, когда Синтра улыбнулась его ребяческой выходке.

— Снаряжу Хоаксов прямо в воздухе, — уверенно проговорил Накрисс, прильнув к уху женщины. В ответ на раздражённый взгляд, он добавил бахвалящимся тоном, — проще чем уложить Хоакса в вираж!

Крылатый Лим'нейвен оттолкнулся ногами от седла и бросил себя вперед взмахом могучих крыльев. Волна тугого воздуха толкнула женщину в грудь. Синтра разочарованно покачала головой и постаралась не брать в голову незрелое поведение ткача. При этом она обнаружила, что верхние пуговицы ее одеяния распахнуты, а в декольте трепещет платиновое перо. Синтра попыталась воспламенить крылья Накрисса гневным взглядом.

* * *

Каменная страж Рикиоти еле удержала свистящий испуганный выдох и непроизвольно потянулась к эфесу Нар'Охай, когда увидела на палубе тень, отброшенную четырьмя расправленными крыльями. Всего лишь Накрисс, вернувшийся из разведывательной вылазки и повисший на защитном куполе Гончей. Слова Лим'нейвен заставили ее снова напрячься:

— Приготовите бомбы для Хоаксов! — пропел бледный, привлекая внимание офицеров взмахом крыльев, — ловчие уже почти в шахтах! Вы не успеете их накрыть!

— Мы не доверим масло Акрати! — отказал Даарок — каменный страж из Нар'дрина, который был куда массивнее Саантирского коллеги. Его панцирь не тронули металлические вкрапления, но пересекали замысловатые узоры Нар'дринских цветов.

— Довериться нам — единственный шанс спасти рудокопов, — вмешался спокойный голос Гаора, который отделился от остальных наемников и направился к обособленной группе офицеров.

— Саррин Даарок, наемники знают свое дело, и хоаксы гораздо быстрее Гончих, — обратилась к коллеге Рикиоти. Женщина знала что в Нар'дрине нет бастиона Пяти Копий, а, вместе с тем, и повода им доверять.

— Саантир всегда предпочитал откупиться хаками от проблем. Но в Нар'дрине мы… — начал тираду страж, но его перебил испуганный голос дозорного:

— Исполин натравил на нас рой!

Офицеры в Нар'дринских серо-синих накидках и рубиновых Саантирских цветах мгновенно сорвались с мест и принялись слаженно облаивать подчиненных. Грязные оскорбления вынудили нервных солдат плотно запахнуть броню, втиснуться в шлемы и прилипнуть к аркбаллистам. Латы и арбалетные болты не помогут пережить столкновение с валом роя, но они отвлекли солдат от испуганного созерцания накатывающего рока.

— Часть бомб необходимо передать Хоаксам! Мы нагоним их позже и поддержим аркбаллистами! — твердо заключила Рикиоти. Змей поддержал ее рокотом могучего голоса.

— Двое Лим'нейвен прикроют Хоаксов, на случай если рой уже там. Я останусь и заслоню одну Гончую, — речь Гаора была спокойной и неоспоримой, — перебросьте боеприпасы и лучших солдат на это судно, отведите остальные.

— Шкатаак! — выругался Даарок и вогнал в палубу массивный Нар'Охай. Клинок отличался от Саантирского собрата более длинной рукоятью, широким лезвием и больше напоминал глефу, нежели вытянутый меч, — согласен!

Каменные стражи слаженно воздели огромные сигнальные флаги с гербами городов-государств и передали указания на другие Гончие.

— Наконец-то соизволили! — фыркнул Накрисс, оттолкнулся от защитного купола и ринулся к Ортиссу, который кружил рядом с головной Гончей в компании Анафель.

— Забери с палубы Ноари! Исполин выпустил рой! — передал он Синтре, а затем жестом скомандовал Анафель развернуться и следовать за ним. Самка Хоакса кокетливо попрощалась с Ортиссом, накренилась вправо и исчезла позади. Бледная пришпорила бурого здоровяка, развеивая женские чары, и продемонстрировала выдающиеся навыки, вплотную подобравшись к борту Гончей.

— Синтра! Подними Ортисса выше, иначе я проломлю ему спину! — раздался мелодичный бас Ноари, который висел на внешней стороне защитного купола с огромной корабельной аркбаллистой в руке. Мракозвери скулили вслед уходящему хозяину и царапали сеть серповидными когтями. Когда три сотни килограммов мускулов и стали рухнули на холку Хоакса, животное шумно закашлялось.

— Прости дружище, нет времени на деликатность! — браво пророкотал Синит, цепляясь разветвленным хвостом за кожаные ремни и взваливая аркбаллисты на плечо.

— Держи плешивого хоакса ровно! Ноари готовься! — раздраженно скомандовал Накрисс, который парил в дюжине метров от синита и надрывался под весом бомб с каменным маслом. Даже на таком расстоянии могущественные ткачи теснили друг друга, озаряя воздух редкими вспышки аномалий, на их лицах читалась боль. Незримые щупальца Накрисса со скрежетом вырвали несколько прутьев из купола и обернули их парой изогнутых крюков, которые вонзились в мешки с бомбами. Предельно бережно крылатый Лим'нейвен бросил бомбы синиту. Ноари подхватил смертоносную ношу и прицепил к седлу Ортисса.

— Лови еще несколько! — внезапно предупредил Накрисс, и две дюжины бомб по дуге полетели в Ноари. Синтра непроизвольно прижалась к седлу, но Ноари улыбнулся и протянул руку, будто принимая снаряды в ладонь. Железные сферы выстроились в линию, а потом принялись виться над лысой черепушкой усатого Ткача.

— Бомбы слишком тяжелые, Ортисс долго не протянет! — тревожно воскликнула Синтра, чувствуя участившееся удары огромных сердец и слыша сбивчивое дыхание, — Анафель он так не нагрузил, смердящий фа'Хаат!

— Мы отомстим белобрысому скрету. Забросим мешок гнилоножек в его особняк? — с ласковой улыбкой поинтересовался Синит у Ортисса, а после зарылся рукой в бурый пух и зажмурил огромные глаза. Щупальца Ноари оплели перенапряженные мускулы пернатого хищника. Лим'нейвен чувствовал каждое движение Хоакса и значительно усиливал каждое из них. Сепеар Трехглазый, посвятивший годы изучению и систематизации способностей Лим'нейвен, назвал подобные приемы «Искусством ложного ткача» — лучший способ уберечь высокопоставленного офицера от смерти в бою или помочь благородной даме родить. Кантар Хан Неве около тридцати лет назад расширил понятие в прорывной трактате «иллюзорная власть», где описал способ почти мгновенно обращать мысленное усилие подопытного, лишенного дара к Искусству, в понятный для «Истинного ткача» призыв.

Несмотря на помощь Накрисса и Ноари, Хоаксам гонка со временем давалась тяжело. Из их движений испарилась легкость, а в клыкастых пастях пузырилась белая пена. Каждый неожиданный поток ветра, врезавшийся в крылья, заставлял животных натужно кряхтеть и проваливаться вниз. Всадники тревожно переглядывались и ободряюще похлопывали Хоаксов по взмыленным шеям.

— Карлик! Не успеем! Ноари, подержи Анафель минуту! — прокричал Накрисс и, дождавшись ответного кивка, сорвался вперед, будто арбалетный болт. Само плетение мира собиралась складками вокруг Накрисса, делая Лим'нейвен еще быстрее. Ноари потянулся напряженной рукой к платиновому хоаксу, который затравленно хрипел и неумолимо снижался. Синит зарычал от напряжения, Анафель задышала легче и постепенно поравнялась с Ортиссом. Не прошло минуты, а у самого горизонта поднялись клубы ревущего пламени. Ударная волна сотрясла землю, распространилась на сотни метров кольцом пыли.

— Неприятно сидеть на такой дряни! — просипел Ноари и вытер пот, выступивший на напряженном лице. Не успела Синтра криво усмехнуться, как снова увидела платиновые крылья Накрисса.

— У входа группа выживших! Ловчие укрываются от бомб в трещинах скал и продвигаются к штольням перебежками! — прокричал он, начиная проворно виться вокруг Анафель, — Ноари передай мне часть бомб, пернатые лентяи скоро рухнут!

— Откуда он знает про тактику?! — вскинув руки, воскликнул Леронц и проверил затвор на многозарядном арбалете. Канкойн закончил за брата фразу, — ловчие всегда были безмозглыми!

— Творения Создателей не перестают меняться, — отозвался Ноари и поучительно воздел мозолистый палец.

— Жаль, что убедиться в истине приходиться в таких обстоятельствах! — заметила Синтра, стараясь задушить крепнущую нервозность.

— Держимся вместе, их там около трех сотен! — снова раздался сильный и мелодичный голос Накрисса, — старайтесь не тратить бомбы попусту! Их в обрез, мы с Ноари будем заняты роем и не сможем прикончить много ловчих!

— Говори за себя, Накрисс! — отозвался Синит и ловко загрузил двенадцати зарядную бобину болтов в гигантскую, под стать его фигуре, аркбаллисту.

— О, Ноари! Я сказал это, чтобы никто не расслаблялся, а ты не слишком переживал! — хищно ухмыльнулся Накрисс и выхватил из-за спины изящное копье с широким перекрестьем.

Крылатый Лим'нейвен поднырнул под шею запыхавшейся Анафель и запустил руки в белоснежный пух. Он приободрил хоакса несколькими фразами, которые унес ревущий ветер. Голос Лим'нейвен был нежным, и забыл на время про надменность. Затем Нактрисс вспорхнул над товарищами, погружая их в тень роскошных крыльев и прокричал:

— Не липнем друг к другу! — скомандовал он, бегая черными глазами по лицам товарищей. — Лер, Кан! Держите выше огромные носы, это будет проще, чем уложить Хоакса в вираж!

Вскоре наемниками открылся вид на Нар'дринские рудники. Иссеченные трещинами утесы и вездесущий песок, круживший в слабых вихрях, были светло-сизого цвета с пятнами насыщенно-синего. Под стальными рельсами для вагонеток еще проглядывались втоптанные остовы иссохших фонтанов. Из-под песка выпирали останки широких каскадов, обколотая мраморная плитка и остовы обвалившихся стен. Трёхъярусные колоннады некогда роскошных вил и дворцов, высеченных в прохладной тени утесов, напоминали больных, в чьих изувеченных телах жизнь поддерживают капельницы из иссушенных Нар'Катирских вен. Земляные валы соединяли участки вторых ярусов с землей, а рельсы прошивали ветхие останки стен и исчезали во тьме внутренних помещений. Все ходы, ведущие на поверхность, Зверерожденные завалили грудами крупного щебня, чтобы помешать рою превратить каменные кишки штолен в гробницы. Неподалеку от заваленных проходов стена свалилась на огромный валун. Под ней суетилась дюжина пепельных, которых Зверерожденные отрезали от спасительных тоннелей. Они забивали песком трещины жалкого укрытия и судорожно махали руками, призывая наемников. Несчастные плотно кутались в плотное тряпье, надеясь уберечься от хоботков роя и когтей ловчих.

— Твари наступают с востока! Отбросим их, а потом приземлимся рядом с выжившими! — прокричал Ноари, перекрывая рев приближающегося роя, от которого начинало двоиться в глазах. Синтра ухмыльнулась и выпрямилась в седле, ведя Ортисса движениями ног. Арбалет, мастерски вытканный Гаором, нырнул в руки и приготовился низвергать разрывные болты. Ортисс резко ринулся в сторону и через мгновенье завис над группой ловчих, пытавшихся скрыться в густой тени скал. Синит направил на них стиснутый кулак, россыпь бомба с низким гулом ринулась к искажённым жертвам. Тощие твари растворились в яркой вспышке пламени и взметнувшемся песке. Жар обратил место взрыва в воронку грязно-серого стекла, в котором запеклись обугленные останки. Деформированные лапы успели отбросить нескольких человекоподобных тварей от места взрыва. Арбалет Синтры ожил, с ложбины, выполненной в виде приоткрытой пасти хоакса, сорвались неестественно стремительные болты. Рой, отброшенный волной турбулентности, пронзили два раскалено-оранжевых следа. Мерцающие траектории прошили груди деформированных тварей и оборвались в глубоких воронках позади них. Потоки дрожащего жара хлынули из разинутых пастей рытвин и развеяли ловчих стремительными потоками пепла.

Не успел Ортисс направиться к укрытию выживших, как каньон погрузился в тень. Обернувшись, Синтра стала свидетелем приближения роя. Она никогда не видела знаменитых Аргийских штормов, которые крушили прибрежные города, но ей они представлялись именно так. Волна яростно жужжащих существ размером с ладонь вздыбилась над Хоаксами и начала рушиться вниз. Всадники непроизвольно пригнулись, закрыв головы руками, но так и не почувствовали меча Карлика. Только головы начали раскалываться от многократно усилившегося рокота. Взяв себя в руки, Синтра оторвалась от напрягшейся шеи Ортисса. Хоакса, неуверенно зависшего в воздухе, окружала сфера пустоты диаметром около тридцати метров. Вдоль границы сферы скользили плоские крылатые твари, слабо мерцавшие пурпуром. Когда они пытались подобраться к Хоаксу, их силуэты вытягивались длинным мазком, и оказывались по другую сторону сферы.

Глаза Синтры приспособились к полумраку, из-за облака роя проступил рельеф каньона и неправильные фигуры, несущиеся к штольням. Рой чудом миновал ненадежное укрытие рудокопов, но Ловчие разглядят Тепло сквозь каменную толщу и обратят убежище в братскую могилу. Дюжина тварей уже приближалась слева, и Ноари решил обратить их в прах прежде, чем Ортисс опуститься рядом с убежищем. Новая бомба сорвалась вниз, но так и не достигла земли. Рой уплотнился, дюжины тучных тварей бросились ей навстречу. Стремительный снаряд заставил лопнуть тела большинства из них, но потом завис у границы сферы и разорвался, низвергая на Ортисса волну белоснежного пламени. Прежде чем вспышка ослепила Синтру, она увидела, как дрожащий огонь облизывают незримую границу второго купола, возникшего вокруг завопившего Хоакса. Надрывающийся рев Ноари остался с ней даже после того, как свет пронзил пурпурные глаза и опалил разум. Мозолистая лапа синита стиснула ее затылок. Боль мгновенно перестала клокотать под сводами черепа, а взор пробился сквозь бледную пелену.

— Нужно отступать! Это не простой исполин! — прокричала Синтра, чувствуя, как тяжелая ладонь Лим'нейвен измотанно соскальзывает вниз.

— Нет… укроемся в штольнях! Нас окружили! — мрачным тоном отрезал Ноари, рука на плече Синтры налилась сталью, аркбаллиста взвелась с гулким щелчком. В тени заброшенных многоярусных кварталов вспыхнули пурпурные искры. Перчатки прилипли к вспотевшим ладоням Синтры, а сердца болезненно сжались, когда ловчие, слепленные из костяных осколков и кожистых крыльев, вырвались из объятий мрака и понеслись на наемников.

— Они могут летать!? Предупреди остальных! — не веря собственным словам, прокричала она и крепче стиснула шершавое дерево арбалета. Деформированные уродцы с трудом преодолели границу сферы, будто выбрались на берег бурной реки, и кинулись на Ортисса со всех сторон, двигаясь по непредсказуемым траекториям. От арбалета Синтры подобные уловки не могли уберечь, Гаор научил оружие не промахиваться.

— Сообщил Гаору! Проберись к Анафель! Будем прикрывать друг друга! — скомандовал синит, в недрах его аркбаллисты вспыхнули слезы Урба. Со стальной ложбины сорвался воющий болт. Синит погасил Искусством чудовищную отдачу, и она не выкинула Синтру из седла. Ударная волна пробежала по мускулам Ортисса и вырвала несколько позолоченных перьев. Зазубренный снаряд прошил скопление из полудюжины тварей, которые напоминали скелеты Хинаринских и Синитских детей, облепленные перепонками и осколками костей. Существа хлынули в стороны, но ревущий вихрь, окружавший грозный болт, растерзал тощие тела, вырвал пурпурное мерцание из раздувшихся грудных клеток и свернул его спиралью. В стене роя, располагавшейся позади ловчих, возник тоннель, заполненный кровавым туманом.

— Разделайся с мелочью! Гиганты подоспели! — прорычал синит сквозь рокот смертоносного орудия. Синтра понадеялась, что ей послышалось, но солнечный свет застрял в распахнутых крыльях массивных ловчих, затмевавших размером змеев Урба. Они пронзали защитную сферу, не ощущая сопротивления, и обеспечивали меньших ловчих защитой от арбалета Синтры, но могуществу Ноари ничего противопоставить не могли. Тетива оглушала ритмичным раскатистым басом, гигантов развеивало маслянистыми каплями и обломками костей, мелких тварей калечило и откидывало в стороны. Оружие Синтры безжалостно и методично расправлялось с выжившими. Крылатые существа отхлынули и скрылись за уплотнившейся пеленой роя, Синтра облегченно выдохнула, но голос Ноари вновь заставил ее напрячься.

— Они нападут снизу! — прорычал он, пронзая мерцающим взглядом пелену роя.

— Не могу стрелять сквозь Ортисса! — встревожено отозвалась Синтра.

— Я займусь, — успокоил Ноари, выпрямившись в седле.

— Ортисс, подхвати меня! Средняя правая лапа! — скомандовал ткач и решительно спрыгнул на протянувшуюся когтистую лапу. Разветвленный хвост Синита плотно стиснули запястье Хоакса, Ноари свесился вниз головой и навел оружие на возносящихся ловчих. Твари, вынырнувшие из стены роя, держались подальше друг от друга, не давая Ноари забрать две жизни одним залпом.

— Тебе доже достанется! — прокричал Лим'нейвен, опустошив очередную бобину, и плотнее стиснул запястье Ортисса. Хоакс встретил нахлынувший поток тварей неестественно быстрыми ударами пяти лап, но ловчие быстро окружил пернатого зверя. Внезапно из верещащего водоворота вынырнула уродливая морда, слепленная из двух иссушенных черепов. Глаза бледной встретились с пульсирующим пурпуром глазниц чудовища, половины его нижнего черепа разъехались в стороны, обнажая бугристые десны и острые иглы клыков. Первый болт разворотил половину груди твари и утопил ее внутренности в языках бушующего пламени. Второй раздробил вытянутое шишковатое предплечье и превратил длинную конечность в обугленную головешку. Третий болт впился в основание крыла и мгновенно поглотил кожистые перепонки. Ловчий бесконтрольно завился, но продолжил нестись к оскаленному лицу Синтры. Остатки костлявой груди с треском врезались в бок Ортисса, когтистые лапы вцепились в упряжь и подтянули тварь к всаднице, выхватившей черный скимитар. Синтра утопила клинок в бесформенном черепе ловчего, но его пасть все равно дотянулась до предплечья, острые клыки проникли сквозь дубленую кожу кителя и глубоко впились в мускулы. Женщина заскрипела зубами и затолкала арбалет в развороченную грудную клетку ловчего, которая выплескивала слепящее пурпурное сияние из страшных, оплавленных ран. Наконечник изверг Тепло, вонзившись в костяные пластины спины. Пурпурный источник извращенной жизни растворился в распустившемся бутоне вспышки, бурлящая черная жидкость прыснула между ребер вместе с обжигающими лучами. Фиолетовое мерцание на морде ловчего сменилось мраком пустых глазниц, и изувеченное тело сорвалось вниз.

Ортисса постоянно сотрясали залпы Ноари. Стаи досаждающих мелких тварей роились вокруг, безуспешно пытаясь прокусить толстую шкуру хоакса. Серпы когтей и изогнутый клюв не знали покоя. Скоро они покрылись густым слоем смердящих внутренностей и налипшими осколками костей.

— Приготовься маневрировать! — раздался певучий голос Ноари, вложенный Искусством в острые уши Синтры, — крылатые гиганты близко!

На спине Синтра выступил холодный пот. Она вскинула голову и до рези напрягла глаза, стараясь прорваться за мельтешащую пелену роя и крылатых ловчих. Женщина разглядела Анафель, которая была уже совсем близко, и Накрисса, прикрывавшего ее спину. В недрах роя она увидела четыре пугающе огромных силуэта, плавно взмахивающие исполинскими крыльями. Гиганты не уступали Аркефальским хоаксам, ловчие казались на их фоне назойливыми насекомыми.

— Держись крепче! — проорала Синтра и вцепилась в поводья единственной здоровой рукой. Три гиганта ворвались в сферу, заполняя ее костлявыми телами и рассеивая полчища роя взмахами мощных крыльев. Ортисс проворно перекувыркнулся в воздухе, Ноари удержался на взметнувшейся лапе и дрожащей от напряжения рукой направил разрушительный снаряд в ближайшего исполина. Болт разворотил нагромождение Хинаринских и Синских остовов, собранное в уродливое подобие выгнутой грудины. Гибкие челюсти омерзительного создания разверзлись подобно бутону огромного, смердящего цветка. Обжигающее пурпурное сияние хлынуло из пасти и зияющей дыры в груди. Взрыв вырвался из-под спинных пластин и испепелил огромные крылья. Тварь спазмически прижала лапы к изувеченному телу, и обрушилась вниз. Прежде чем Синит успел выстрелить снова, крупный ловчий бросился ему на грудь и вцепился костями в предплечья. Противостояние завершилось почти мгновенно, когда Ноари раздробил череп твари ударом головы, по локоть затолкал руку в грудь и впитал Тепло трепещущего ядра. Изломанный силуэт отродья отлетел в сторону, но пара гигантов была уже слишком близко.

Ортисс взмыл вверх и проворно развернулся. Один из гигантов пронесся под ним, достав ощеренной пастью лишь ревущий ветер. Второго встретили полуметровые скимитары когтей. Исполины сцепились, Синтра утопила грудь и голову в пухе Хоакса, не давая тряске переломить ее спину. Ноари в последний момент взобрался вверх по плечу Ортисса, а после не дал бомбам вывалиться из импровизированных мешков и превратить защитную сферу в сгусток бушующего пламени. Ортисс убрал горло с пути оскаленной пасти, голова ловчего пронеслась мимо и разодрала китель на спине Синтры рядами загнутых наростов. Женщине огрызнулась ударом скимитара, черное железо рассекло сухие жилы и утонуло в вязких внутренностях. Холодная кровь брызнула на плечо Синтры, но клюв Ортисса заставил ее хлестать фонтаном. Гигантский ловчий дернулся в конвульсиях и беспорядочно взмахнул лапами. Хоакс перехватил правое предплечье, почти размазавшее Синтру по его спине, и вонзил клюв в грудь охотника, проворачивая голову с омерзительным хлюпающим хрустом. Вопль раненного исполина пронзил уши Синтры, и все звуки слились в монотонный звон. Несмотря на боль, она почувствовала вибрирующую судорогу, пробежавшую по телу Ортисса.

Хоакс захрипел, прижал лапу к рваной ране внизу живота и отчаянно оттолкнул противника. Ноари навел потухшую аркбаллисту на раскуроченный кратер, зиявший в груди ловчего. Через мгновенье пестрое оперение снаряда дрожало на дне страшной раны, а потом истлело в потоках пурпурного пламени. Тепло обуглило останки и закрутило кости в спирали. Воздух, сдавленный в рокочущую ударную волну, хлестнул раненное брюхо Ортисса, распорол швы на рукавах Синтры. Хоакс болезненно взывал и начал неумолимо снижаться, разбрасывая бурые перья.

— Падай у укрытия! — голос Ноари отчетливо раздался на фоне звона контузии и постепенно растворил его. Синтра ответила коротким кивком и Ноари вновь исчез, цепляясь за дрожащие лапы Ортисса, он пробирался к кровоточащей ране. Когда Искусство начало исцелять его тело, Хоакс панически захрапел, но перестал снижаться смертельно быстро и все трое пережили падение на раскаленный песок.

* * *

Гигантский ловчий, пронесшийся под Ортиссом, сменил цель и кинулся на Анафель, которая не ожидала атаки с этого угла. Жизнь платинового хоакса сохранил Накрисс. Он спикировал на ловчего и вложил силу трансформированного тела в удар копьем. Сквозь полутораметровый слой плоти агатовые глаза Накрисса видели сердце жертвы, сплетенное из толстых нитей Тепла, и направили длинный наконечник. Порыв ветра, рожденный взмахом платиновых крыльев, отшвырнул гиганта вниз, прежде чем Тепло изверглось наружу. Тварь распласталась на останках прямоугольной гранитной плитки. Конус пурпурного огня вырвался из-под ее брюха и обратил камень в обколотый щебень.

Накрисс почувствовал приближение второго гиганта, необходимость поддерживать купол не дала ему пропустить удар сквозь себя. Лим'нейвен рефлекторно поднырнул под ударившую лапу, но массивное плечо ловчего отбросило Накрисса в сторону. Столкновение вывернуло из сустава правое крыло Лим'нейвен и вырвало из него большую часть перьев. Великолепная конечность превратилась в бесполезную кровоточащую культю, три целых крыла не смогли поднять Накрисса достаточно быстро. Граница купола обрушилась вниз, рой поглотил голову Анафель и торс испуганно завопившего Канкойна. Леронц попытался затянуть брата обратно в сферу, но увесистые тела тварей почти сразу переломили его шею и смяли шлем. Самка Хоакса была гораздо больше и выносливее хрупкого Хинаринца, но это лишь растянуло мучительную агонию. Она начала скрести когтями морду и грудь, стараясь отодрать существ, вонзивших в нее иглы. Захлебывающийся визг Анафель и осознание полной беспомощности подкатило комок к горлу Леронца.

Когда вся предыдущая жизнь уже не имела для Анафель смысла и единственной мыслью должна была остаться мечта о скорой смерти, она старалась не дергать хостом и спиной. Хоакс не позволил себе задеть всадников и лишить их призрачного шанса на спасение. Сердце Леронца лопалось под непомерным весом утраты и полыхало гневом. Он выплеснул эмоций в хрипящем вопле, а затем выхватил изящную галафейскую шпагу. Тонкое обоюдоострое лезвие отдавало жемчужным свечением и дрожало, словно воздух над раскаленным песком. Свет взобрался по плечу Леронца, и рука бледного сорвалась с места неестественно проворно. За неполную секунду наемник рассек путы седла. Купол защитной сферы опускался на хинаринца, не раздумывая, он поднялся и побежал к копчику Анафель. Разум снова пронзил укол боли, когда самка опустила хвост и задние лапы, чувствуя стальные подошвы небесного всадника. Благодаря этому Леронц не сорвался в бездну и успел разглядеть яростно заоравшего Накрисса, которого искалеченные крылья медленно несли вверх. Увидел он и ловчего, который кружил под животом Анафель и готовился обрушиться на Лим'нейвен. Выдохнув, Леронц отбросил опустошенный арбалет, перехватил эфес шпаги и сбросился вниз. Не чувствуя сопротивления, шпага утонула в шее ловчего. Внимание встрепенувшейся твари теперь принадлежало Леронцу. Удар крылом выбил из бледного остатки дыхания и сломало ребро. Всадник удержался на крупе гиганта и продолжил вгонять лезвие в плоть твари, которая брызгала соленой кровью на лицо, волосы и саднящую грудь. Второй удар крыла подбросил Леронца на несколько метров. Извернувшись, ловчий явил барахтающемуся хинаринцу тощее брюхо и деформированную голову. Сухие челюсти сомкнулись под правым коленом наемника. Тварь готовилась мотнуть головой и швырнуть его на землю, но сознание Леронца еще не угасло от боли, и он утопил шпагу в глазнице чудовища. Отчаянный удар не остановил тварь и не мог сохранить его жизнь, но тут из-под уродливой грудины ловчего вынырнула пика Накрисса. В следующее мгновение Лим'нейвен взмыл правее твари и подхватил теряющего сознание друга. Крыльями и слабеющим Искусством он заслонился от вспышки Тепла, вырвавшейся из пронзенного ядра. Сквозь кровавую пелену Леронц видел, как пурпурное сияние прорывается сквозь тающее платиновое оперение.

— Надеюсь, ты готов, — скрипящий голос Накрисса забрался под темные своды разума небесного всадника, когда пурпурный огонь угас. Леронц ощутил, как кисть Лим'нейвен, стиснутая латной рукавицей, прикасается к безобразной культе и резко наливается испепеляющим жаром. Вместе с тем Тепло заструилось по мускулам небесного всадника, разогнало мрак в голове и дало силы закричать от боли.

— Вопишь, как та девка из пригорода Ориека! — через силу усмехнувшись, просипел Накрисс. Латная перчатка лопнула на массивном предплечье, пластины стали сплелись в подобие тощей ноги и стиснули прижженную культю.

— Ноари пытается поднять Ортисса. Помоги ему, — добавил Накрисс, указывая вниз свободной рукой, — я прикрою с неба.

— Я не успел… — выпалил Леронц сквозь стиснутые зубы, — я мог заметить, мог отвести Анафель…

— Мы оба крупно обделались! — перебил Накрисс. Леронц чувствовал, как напряженные мускулы вибрировали под латами разъяренного Лим'нейвен. А потом он упал вниз.

* * *

Ортисс свернулся в огромный дрожащий клубок. Синтра рухнула в раскаленный бело-голубой песок, гудящий череп наткнулся на единственную мраморную плитку в радиусе дюжины метров. Чувствуя подступающую рвоту, женщина перевернулась на живот, обжигающие песчинки прилипли к окровавленному лицу. Огромная ладонь Ноари прижалась к спине Синтры, и струи живительно Тепла заструились по измотанным мускулам, вновь наполняя их силой. Затем могучая лапа подбросила бледную на ноги.

— Прикрой! Я займусь его ранами! — прохрипел взмыленный Ноари, выпуская последние болты в летающих ловчих и останавливая обильное кровотечение Ортисса. Синтра рассеянно кивнула, пытаясь успокоить дыхание, зажала арбалет между ног и неловко зарядила последнюю кассету целой рукой. Ноари сгорбился перед хоаксом, тяжело опираясь на опустошенную аркбаллисту, песок плавно потянулся к конечностям Ортисса. Пот обильно струился по сморщенной пятнистой коже Лим'нейвен, напрягшиеся мускулы растянули тонкие губы в подобие улыбки и обнажили ряды желтоватых клыков. Песок перестал вздыматься, Синит выпустил измученный хрип и выхватил из-за пазухи крупную слезу Урба. Клыки ткача глубоко вонзились в кристалл, раскалывая его и перемалывая осколки. Потоки Тепла хлынули в стороны, но потом изогнулись и устремились в пасть синита. Глаза Ноари вновь замерцали сквозь зажмуренные веки. Казалось, песок закручивается вокруг лап и крыльев зверя, но песчинки не сдвигались с места. Плетение мира менялось вокруг них, искривившиеся свет и тяготение выткали оковы для Хоакса. Не Лим'нейвен вырваться из них было не проще, чем удержать в ладони солнечный свет. Но Ортисс все равно отчаянно забился, когда Ноари приступил к операции.

Поваленная стена, укрывавшая выживших, оказалась в пределах защитного купола. Командным тоном Синтра приказала рудокопам показаться и помочь ей спасти их жалкие жизни. В следующую секунду женщине пришлось отвлечься и сбить несколько пикирующих ловчих, но потом наступил короткий промежуток спокойствия, и неприятное озарение нашло дорогу в ее разум. Летающие ловчие давно таились в тени покинутых руин, они видели, как рудокопы судорожно возводили убежище и не напали. Если исполин использовал пепельных как наживку, то почему рой не поглотил их, стоило ловушке захлопнуться? Почему рудокопы, пережившие нападение Зверерожденных, не поспешили к безопасности Саантирского бастиона? «Слишком много совпадений» мрачно заключила Синтра и взвалила арбалет на раненное предплечье прежде, чем первая когтистая лапа вынырнула из-под песка. Оставшиеся в кассете болты, арбалет загнал под обвалившуюся стену, песок ринулся во все стороны. За бело-голубой завесой поднялись мощные, высокие силуэты, из-под тлеющих одежд блестели доспехи, снятые с мертвецов. Опустошенный арбалет Синтры скользнул за спину, его место в напряженной руке занял черный скимитар, украшенный витиеватой медной резьбой. Ловчие не бросились на жертву по одному, они осторожно заключали ее в сужающийся фронт деформированных тел.

Над головой девушки пронеслась тень. Леронц свалился на мягкие крылья Ортисса, из объятий пышных перьев он выбрался с обнаженным клинком. Тонкий слой крови тянулся за Леронцем, когда он поспешил на выручку Синтре. Болезненные вздохи сочились сквозь зубы в такт хромающей поступи. Жемчужное мерцание рапиры, словно струи дыма, витала вокруг предплечья. Внезапно низкий резонирующий рев впился в раздраженные уши бледных, а за завесой роя вспыхнули тлеющие остовы расправленных крыльев Накрисса.

— Мы сегодня прощаемся с павшими? — не отводя взгляда от осторожных ловчих, спросила Синтра.

— Если и мы умрем, в бастионе не хватит Африта проститься со всеми, — Леронц убрал с лица окровавленные пряди, печально улыбнулся и плавно присел на здоровую ногу. Он кода-то являлся одним из первых фехтовальщиков Аркефальского круга мечей и был лучшим, кого Синтра знала лично. Искусство, заключенное в шпаге, лишь дополняло выдающийся талант небесного всадника. Он неловко похромал вперед, жестом показывая, что прикроет раненную сторону бледной. Синтра кивнула и, кровожадно завопив, бросилась вперед.

Ловчие знали, что противопоставить яростному напору и незамедлительно начали окружать Наемников. Когтистые лапы умело пустили в ход трофейные скимитары и пики, но превосходная Нар'дринская сталь не могла тягаться с черным железом и оружием ткача. За попытку достать Леронца первый ловчий заплатил предплечьем, жемчужный клинок мгновенно контратаковал и нырнул в его грудь. Слабеющее отродье обрушилось на подогнувшиеся колени и стало преградой между Леронцем и оставшейся полудюжиной тварей. Существа не смогли воспользоваться числовым превосходством, и Синтра не упустила возможность кинуться на ближайшего из них. Черное железо обрушивалось на широкий тесак ловчего, пока не превратило оружие в бесформенный осколок, а потом со скрежетом вгрызлось в грудную клетку и пронзило ядро. Удар плечом расколол челюсть обреченной твари и отшвырнул ее под ноги ловчих, пытавшихся зайти со спины. Не давая им опомниться, наемница ринулась вперед, и нырнула под ударившую алебарду. Мрачный скимитар впился в грудь одной из тварей по красную ленту на эфесе. Импульсивность и ярость оттащили Синтру от Леронца, открыв уязвимый левый бок. Она не смогла защититься, когда локоть ловчего врезался в исполосованное плечо, заново открыл кровотечение и отбросил ее на землю.

Леронц остался наедине с тремя тварями. Бескрылые ловчие были массивнее живых Хинаринцев, под дырявой, сморщенной кожей перекатывались скользкие черные мускулы. Одноногий Леронц был лишен скорости — своего последнего преимущества. Двое ловчих атаковали одновременно. Между скимитаром, нацеленным в горло, и дубиной, несущейся в грудь, наемник выбрал клинок и пронзил врага прежде, чем он занес дугу Нар'дринской стали. Укрепленный Искусством нагрудник не треснул от удара палицы, но мощь ловчего свалила Леронца на землю. Стремясь добить свалившегося противника, ловчий прыгнул вперед и занес массивное оружие. Стальной протез Леронца, все еще напоминавший скомканную перчатку Накрисса, подрубил колено твари, несмотря на обжигающую боль в безобразной культе. До второй ноги дотянулась шпага, и отродье начало рушиться на раскаленный песок, где его встретило жемчужное острие. Леронц успел вытащить оружие из раны прежде, чем массивный труп придавил его грудь. Потоки пурпурного огня, хлынувшие из пронзенного ядра, забрались под латы наемника, и спекли кожу с подлатником. Леронц попытался отбросить массивное тело, но копье второго ловчего уже неслось к горлу. Росчерк мерцающего клинка отсек наконечник и подрубил колено твари. Падающий ловчий навалился на перерубленное древко и вогнал его в левое плечо Леронца. Жемчужный клинок вспорол широкий торс прежде, чем кулаки крупной твари раскололи череп наемника. Леронц уже смирился с тем, что пурпурное пламя опалит его руки, но Синтра успела отшвырнуть умирающего ловчего.

— Прости, меня понесло, — прохрипела взмокшая бледная и протянула Леронцу руку, ее силуэт растворялся в кровавом тумане.

— Ничего, этот подлатник был слишком туго набит…

* * *

Издалека Накрисс казался элегантным и стройным. На руку обманчивому впечатлению играли манера одеваться и огромные платиновые крылья. На неделе он выглядел как Хинаринец, способный поднять себя в воздух усилием грудных мускулов. К тому же запас сил Лим'нейвен напрямую зависел от размера телесной оболочки, поэтому рост Накрисса постепенно увеличился до двух с половиной метров. Пика осталось погребена под тушей последнего летающего гиганта, но кипящий от гнева наемник был рад пустить вход кулаки.

Купола сжался до размера могучей фигуры Лим'нейвен, и Накрисс направил большую часть Искусства в разрушительное русло. Он отбросил ловчих рокочущим ревом и сорвался с места. Голые руки разрывали их грубые шкуры и крошили костяные пластины. По локоть зарываясь в тела жертв, Накрисс обращал Тепло их ядер потоками ураганного ветра, которые швыряли беспомощных крылатых тварей. Ловчие отпрянули от неуязвимого великана и попытались спастись бегством. Накрисс раскатисто рассмеялся и мгновенно настиг беглецов. Когтистой латной перчаткой он стиснул лодыжку одного из них, и хлестнул брыкающейся тварью ближайшего ловчего. Он продолжал молотить отступающих чудищ, пока существо в руке не перестало биться и не обратилось лоскутами оборванной плоти.

— Бегите, несчастные ублюдки! Вам не спасти от меня ядро! — прогремел Накрисс, глубоко дыша, и зашелся победным хохотом, но смех застрял в горле.

* * *

— Ничего, этот подлатник был слишком туго набит, — отшутился Леронц, отплевывая кровь, и ухватился за протянутую руку. Ответ Синтры оборвал скрежет металла, песок вздыбился, раненное плечо Леронца ужалила новая порция боли. Ладонь женщины дернулась и мгновенно обмякла, наемница упала, не издав звука. Костяная игла торчала из волнистых бронзовых локонов на ее затылке. Леронц не удержал испуганный крик. Вывернувшись из-под туши мертвого ловчего, он сгреб женщину и прикрыл спиной. Дыхания не слетало с разбитых голубых губ, а сердца не колотились в груди. Леронц стиснул зубы и оглянулся через плечо. За пеленой роя возвышался исполинский, коренастый силуэт, подведенный пурпурным мерцанием. Неловко взгромоздившись на подкашивающиеся ноги, Леронц обхватил грудь женщины и поволок тело за повалившуюся стену, надеясь укрыться от следующего залпа. Сверкающий платиновый росчерк пронзил спину исполинского ловчего прежде, чем он низверг новый вихрь костяных игл. Вопль непомерного чудовища оборвал звонкий треск костей и низкий вой урагана.

— Как ты проглядел эту тварь, Ноари! — раздраженно прокричал Накрисс, борясь с тяжелой отдышкой, и грузно опустился рядам с растерзанными останками гиганта.

— Был занят поддержанием купола и заталкиванием кишок Ортисса обратно в брюхо! Твои гордыня и кровожадность причина ее смерти! — поучительным тоном возразил Ноари.

— Не тебе упрекать меня в жестокости и гордыне, Тингуалг! — огрызнулся крылатый Лим'нейвен, выплевывая имя тирана, словно грязное ругательство. Синит нахмурился и поджал обветренные губы.

— Накрисс, заткнись и подумай над своим поведением! — хрипло воскликнул Леронц, непроизвольно укачивавший остывающее тело.

— Оттащи бомбы от рудников, а потом уведи Ортисса в безопасность, — процедил Ноари, не поднимая на Накрисса потухших глаз. Небрежным жестом он позволил путам Хоакса рассыпаться бело-голубым песком. Зверь, трясясь от боли и напряжения, перекатился на бок, массивная голова гулко свалилась на землю, две пары глаз уставились на Синтру. Не поднимаясь, зверь вытянул могучую шею и ткнулся в живот хозяйки. Задеревеневшее тело неохотно подчинялось пернатому исполину, и морда Хоакса больно вдавила Леронца в поваленную стену.

— Ортисс! Грудь… треснет! — прохрипел Леронц и отстранил зверя, оставляя голубые разводы на иссеченном клюве.

— Думаешь, донесешь ее? Выглядишь неважно… — добавил наемник, сделав глубокий вдох, и начал подниматься с Синтрой на руках, — давай, я пока за ней присмотрю.

Ортисс с трудом взгромоздился на подкашивающиеся лапы, орошая песок вырванными перьями и клочками кровавого пуха, а затем неверно зашагал вслед за бледным, который хромал к входу в штольню.

— Не иди за мной, Накрисс тебя заберет, — строго окликнул его Леронц. Пернатый зверь послушно замер, зашелся жалобной трелью и протянул лапу к удаляющемуся телу хозяйки. Сутулый Синит ласково потрепал запястье Ортисса и изможденно пополз за Леронцем, используя громаду аркбаллисты подобно трости. Купол заскользил вслед за ним, и рой начал медленно наползать на скулящего хоакса и мешки бомб, лежащие у подгибающихся лап.

— Здоровяк, подтолкни бомбы к краю! — непривычно мягким, извиняющимся тоном попросил Накрисс и устало вытер пот с поникшей головы. Ортисс бережно отодвинул смертоносные железные сферы, пряча морду за бурым веером крыла. Щупальца Накрисса осторожно проникли под купол Ноари, вспыхнув болью и искрами аномалий. Шипя и морщась, крылатый Лим'нейвен подхватили массивные снаряды и прикрыл их от бушующего роя. С трудом удерживаясь на высоте пары метров, Накрисс волочил мешки и чувствовал, как перенапряженные связки наливаются острой болью. Когда пальцы крупно задрожали, а костяшки закостенели, пурпурные искры, наконец, сложились в грузные, исполинские силуэты.

— Придется пока удовлетвориться этим, — подумал Накрисс и закружился, мощно разгоняя воздух крыльями. Руки отпустили разрывающуюся кожу мешков, и бомбы ринулись на стаю гигантских ловчих. Когда бушующее пламя вырвалось из железных оков и окутало непомерных тварей, Накрисс был уже далеко, но раскаленная ударная волна подхватила его и швырнула об землю. До Ортисса он добрался, почти не отрываясь от земли и толкая себя вперед тлеющими крыльями. Окутав хоакса зыбким куполом, Накрисс посмотрел вслед наемникам, скрывавшимся в рудниках, и закинул себя на горячую холку раненного зверя. Последние искры Искусства он загнал в измочаленные мускулы пернатого гиганта, вместе они смогли грузно подняться и поспешили прочь из объятий роя.