Всемогущий Мухугук. Он же Всевидящий и Всеслышащий. Эмилий Бах врет и краснеет. Капрал Иравий действует по инструкции и проявляет проницательность. О пользе внимательного отношения к лекциям.
Они не более двадцати минут шли по маленькой, аккуратно усыпанной чистым и теплым песочком пустыньке, что протянулась от скал, возле которых закончилась Тропа гномов, до границы с Хавортией. Потом появился мост. Большая расселина в земле, случившаяся от землетрясения, или от какого-нибудь другого несчастья, рассекла дорогу, образовала провал большой глубины и шириной не менее чем метров двадцать. Через эту расселину и перебросили мост. Неширокий, легкий, но с прочным настилом и высокими перилами, он птицей парил над пропастью. Вероятней всего мост этот создали низушки, непревзойденные мастера, умельцы по работе с деревом.
На другом краю расселины, невдалеке от моста, стоял маленький домик. Совсем маленький. Вдвоем, втроем зайти можно. А четвертому уже не втиснуться. Над домиком, на двух жердях растянулось желтое полотнище. На полотнище лозунг: "Да здравствует СДКХ - оплот мира и счастья!" Справа от домика - полосатый столб на вершине которого распахнуло крылья зубастое, когтистое и ушастое чудище. Злыми красными глазами оно пристально разглядывало путешественников. Главным достоинством чудища были не зубы и не когти и, даже, не громадные устрашающие уши, а четыре больших рога, которым оно готово было забодать всех. Чувствовалось, что у чудища где-то есть еще и внушительные копыта, что оно стоит на страже и, ни в коей мере, не допустит! А если потребуется - искоренит!
- Всемогущий Мухугук, - шепнул Максиму Эмилий, указывая на рогатого и ушастого. - Местный бог, покровитель Хавортии и королевского дома.
- Такой страшный! Они что, не могли выбрать бога посимпатичней? - Максим хотел сказать еще и о злющих глазах, но дракон предостерегающе поднял палец.
- Очень мстительный и злопамятный - прошептал Эмилий, - ты не представляешь, что он может натворить.
Максим, действительно, не представлял себе, что может натворить четырехрогий Мухугук и перестал критиковать его внешний вид.
Пониже рогатого бога шестью крупными медными гвоздями приколотили широкую доску, на которой большими красными буквами, как неминуемая угроза путешествующим, сообщалось: "ПОГРАНИЧНЫЙ ПУНКТ И ТАМОЖНЯ". А еще ниже, небольшими серенькими буковками следовало вежливое приглашение: "Добро пожаловать в Счастливое Демократическое Королевство Хавортия!".
Слева, вплотную к домику примыкал навес, под которым можно было укрыться от солнца и дождя, а под ним стояла большая скамья с широким сидением и удобной спинкой. Возле скамейки - стол, за которым два стражника лениво играли в кости. Они тоже увидели путников, встали, подобрали длинные копья и, опираясь на них, стали поджидать гостей.
- Пусть вымогают, - напомнил товарищам Максим. - Нам дело пройти тихо, без конфликтов. Эмилий, не забудь, ты Петя Чайковский. Продавец книг.
- Петя Чайковский, продавец книг, - как заклинание, послушно повторил Эмилий.
Стражники были рослым и усатыми. Один худой, поджарый и определенно голодный. Руки у него были большие с длинными тонкими пальцами, нос острый, а глаза черные, быстрые. Пока путники приближались, он всех успел осмотреть, оценил, насколько тяжелы сумки и, кажется, даже, унюхал, что в них лежит. Второй стражник был упитанным и сытым. Этот двигался медленно и веки у него были полуопущены. Как человек, которому хочется спать, он глядел на путешественников равнодушно. Его не интересовали, ни они сами, ни их поклажа. Оба стражника были одеты в просторные кожаные куртки и широкие шаровары из грубого сукна. У упитанного, куртка была новая, блестящая, а у тощего - старая: тусклая и потертая. На поясе у стражников висели короткие мечи.
- К нам, в СДКХ? - спросил тощий.
Максиму потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что СДКХ - это Счастливое Демократическое Королевство Хавортия.
- К вам, в СДКХ, - подтвердил он.
- Предъявите документы! - потребовал тощий.
Путники, естественно, документов не имели. Максиму и в голову не пришло, прихватить с собой паспорт или студенческий билет, когда он отправлялся в параллельное пространство. Джинны, вообще, ни в каких удостоверениях личности не нуждаются, им и без документов ничего не стоило доказать, кто они такие. Бах не мог взять паспорт, потому что в Гезерском герцогстве население проживало без паспортов. В герцогстве и без паспортов все друг друга знали. Что уж говорить о лепреконе, у которого не было даже постоянного места жительства. Тут и пригодилось удостоверение, которое выдал герцог Ральф. Максим вынул из кармана лист плотной бумаги и предъявил. С таким же успехом он мог предъявить тощему стражнику любую другую бумагу, тощий стражник читать не умел. Он осмотрел удостоверение с одной стороны, затем с другой.
- Печать на месте и подпись есть, - отметил тощий и передал бумагу упитанному.
Тот, не спеша, прочитал документ, зевнул, осмотрел печать и подпись герцога.
- Ну, как? - спросил тощий, не отрывая глаз от сумки с пирогами, что стояла у ног Максима.
- А никак, - длинно и сладко зевнул сытый. - Придется будить.
- Может сходишь? - предложил тощий.
- Нет, - отказался упитанный, - твоя очередь.
Тощий прислонил к скамейке копье, глянул на четырехрогого и попросил его: "Сохрани меня, Всемогущий Мухугук!". Затем он вошел в домик, и не закрывая дверь промолвил: "Господин капрал Иравий, путники пришли. С поклажей".
Вначале в домике было тихо, потом что-то грохнуло и рассыпалось... Стражник вышел, стряхнул с куртки какую-то дрянь, подобрал копье и вернулся к путникам.
- Можем идти? - спросил Максим.
- Ждите, придет ран капрал Иравий, он разберется, - сообщил упитанный стражник Максиму, признав его старшим. И снова сладко зевнул.
Потом неторопливо, с начальственной ленцой, вышел из домика сам ран капрал Иравий. Его походка была твердой и уверенной, усы превосходили усы рядовых стражников, а на кожаной куртке выразительно блестела капральская нашивка. На отдаленном пограничном посту, капрал был представителем власти, и чувствовал себя не меньше чем сержантом.
Капрал Иравий внимательно оглядел путников, и, кажется, остался доволен. Во всяком случае, никаких отрицательных эмоций он не проявил.
- У них бумага с печатью, - вручил ему упитанный стражник удостоверение. - Других документов нет.
Иравий внимательно прочел бумагу и вернул ее Максиму.
- Интересуетесь историческими памятниками? - спросил он.
- Очень интересуемся, - подтвердил Максим. Он решил легкой беседой расположить к себе стражников. - У вас, говорят, исторических мест и памятников старины больше чем в любом другом королевстве. Вы, наверно, очень этим гордитесь?
- Еще как гордимся, - заверил Максима капрал Иравий. - Все время гордимся. Нашему Счастливому Демократическому Королевству тысяча лет, а может быть и больше. У нас ни одного простого места нет, все исторические. Да хранит нас Всемогущий, Всевидящий и Всеслышащий Мухугук, - Иравий повернулся к уродцу и почтительно наклонив голову показал ему большие пальцы обеих рук, затем перешел к делу. - Оружие с собой несете?
- Что вы, ран командир? - Максим даже удивился. - Зачем нам, мирным туристам, интересующимся древностями, оружие?
- Незачем вам, в нашем Счастливом Демократическом Королевстве, оружие, - согласился капрал. - Книги сомнительного содержания имеете?
- Никак нет, ран командир! - отрапортовал Максим и подумал: "А не напрасно ли они решили сделать Эмилия продавцом книг?" На всякий случай добавил: - У нас вообще ни одной книги нет, мы и читать не любим.
Возможно, что Иравий поверил и этому, но допрос продолжил:
- Имеются ли у кого-нибудь из вас мысли выражающие сомнение в величии Всемогущего, Всевидящего и Всеслышащего Мухугука, а также порочащие их Величество короля Пифия Седьмого и само Счастливое Демократическое Королевство Хавортия?
- Разве такое бывает, что к вам, в ваше Счастливое Демократическое Королевство, находящееся под покровительством Всемогущего, Всевидящего и Всеслышащего Мухугука, приходят с подобными крамольными мыслями? - вот такое сумел выдать Максим, и очень, естественно изобразил возмущенное удивление.
Капрал Иравий не ответил, но прищурился и стал внимательно разглядывать всю четверку. Очевидно, все же, прикидывал, не имеются ли у кого-то из них, сомнения и порочащие мысли?
- Да что вы, ран командир, - продолжил возмущаться Максим - Разве можно?! Разве подобное допустимо?! Мы, все четверо, глубоко верим во Всемогущего Мухугука и, кроме того, махровые монархисты. С ног до головы - монархисты! Да мы за любой королевский дом, в огонь и в воду! Ни одной плохой мысли ни у кого из нас не было, нет и никогда не будет. Мы вообще, извольте знать, ран командир, без мыслей обходимся.
- Это хорошо, - одобрил капрал Иравий. - Это правильно. Мысли ни к чему хорошему не приводят. От них только вред. Больной скот с собой ведете?
- Никакого скота, - с чистой совестью сообщил Максим.
- Контрабанду какую-нибудь в сумках имеете? Если есть - признавайтесь, все равно найдем.
Тощий потер ладони и пристально посмотрел на сумки.
- Никак нет, ран командир! - Максим рассмеялся. - Какая может быть контрабанда у туристов, интересующихся достопримечательностями?! У вас, наверно, в каждом районе есть что-нибудь историческое.
- Конечно, есть, - подтвердил капрал. - И в районах, и не в районах, везде есть. - А что у вас в сумках?
- Продукты. В дороге всегда хочется есть, вот мы и захватили кое-что с собой.
- Понятно. Продукты, значит... Ну-ка, Грипс, давай сюда ориентировку.
Упитанный вытащил из кармана куртки небольшой лист бумаги и подал его начальнику.
- Так... - Иравий, разгладил усы, затем развернул бумагу и стал ее просматривать.
Путники насторожились. Ориентировка! Значит, кого-то ловят. Но их разыскивать еще не могли. Они, пол дня только и прошло, как вышли из дворца, и почти всю дорогу проделали под землей. Их никто не видел. Хотя, крокаданы видели. Но крокаданы не знали, что они идут в Хавортию. Вероятно ориентировка касается кого-то другого... Но, возможно, что здесь ждали их. Бабушка Франческа прямым текстом предупреждала, что Эмилия могут подстерегать неприятности и неожиданности.
- Дракон, - вслух прочел Иравий. - Рост средний, упитанность также средняя...
"Значит все-таки ждали нас, точнее - Эмилия", - понял Максим.
Иравий оторвался от ориентировки, внимательно оглядел Эмилия и убедился, что у того рост и упитанность вполне соответствуют описанию.
- Характер спокойный... Характер у тебя спокойный?
- Спокойный, - признался Эмилий. Надо было соврать, что характер вздорный, но дракон не сумел.
- Это хорошо, - похвалил Иравий. - Подходишь... На голове, над правым ухом хохолок...
Капрал глянул на дракона, отметил, что хохолок также имеется, и стал читать дальше:
- ... напоминающий кисточку. Окрашен в небесно-голубой цвет...
Путники облегченно вздохнули.
- Ну-ка приблизься! - потребовал Иравий. Эмилий приблизился. - Так, теперь повернись!
Эмилий повернулся, предоставляя капралу возможность осмотреть хохолок и самого дракона.
- Цвет хохолка желтый, - определил Иравий и снова обратился к ориентировке: - зовут Эмилий Бах... Как звать?! - неожиданно рявкнул он.
Эмилий растерялся и посмотрел на Максима. Максим выразительно моргнул.
- Петя... э-э-э... Чай-ковский - с некоторым трудом выдавил Эмилий. - Для друзей можно просто - Петя.
- Петя?
- Петя он, - поддержал дракона Агофен. - Его с самого раннего детства так зовут. Еще когда родился, сразу Петей стали называть.
- Значит Эмилий Бах - не ты? - капрал Иравий по-прежнему не сводил с дракона глаз.
Максим опять моргнул. Теперь, на всякий случай, два раза.
- Абсолютно не я, - соврал дракон, стараясь сделать это как можно убедительней. От непривычного вранья Эмилий покраснел, до самых ушей. Хорошо, что под шерстью этого не было видно. - Я продавец книг, - потом видимо вспомнил, что говорил Иравию о книгах Максим и добавил: - Сам ни одной книги не прочел. Я и продаю книги потому, что не люблю их.
Возможно, что Иравий и сам не любил книги, поэтому поверил. Но допрос продолжил.
- С Эмилием Бахом знаком?
- Представления не имею... - Эмилий потер рукой грудь. От вранья у дракона начиналась изжога.
- Жаль. Возьми Грипс, - капрал протянул ориентировку упитанному стражнику.
Грипс не мог взять ориентировку. Грипс спал. Опирался двумя руками на копье и беззаботно посапывал носом.
- Забодай его Мухугук! Стоя спит... - удивился Иравий.
А что за сон стоя? Грипс тут же и проснулся, увидел капрала, выронил копье, нагнулся, поднял копье, проверил висит ли на поясе меч, вытянулся и застыл бдительно уставившись на путешественников.
- Десять кругов вокруг караулки! - скомандовал Иравий.
- Есть, десять кругов вокруг караулки! - повторил Грипс.
- Ран капрал! - напомнил ему Иравий.
- Есть, десять кругов вокруг караулки, господин ран капрал Иравий! - проорал Грипс.
- Бегом! - рявкнул ран капрал Иравий, и когда Грипс резво сорвался с места, бросил вдогонку: - Щит не забудь, олух!
Грипс подхватил щит и пошел на первый круг.
- У тебя что в ранце? - спросил Иравий, у Дороши.
- Башмак, - ответил лепрекон.
- Покажи.
Лепрекон снял ранец, открыл его и вынул башмак.
- Давай-ка его сюда, - Иравий забрал у Дороши башмак и стал рассматривать его.
Дороша обиделся. Лоб его покрылся морщинами, нос покраснел, из трубки повалили густые клубы вонючего дыма.
Башмак был хорош. Верх из красной кожи, которая на ощупь была мягкой, теплой, и, казалось, впитывала солнечный свет. Плотная, и в то же время гибкая, коричневого цвета, подошва сливалась с верхом, на ней красовался небольшой квадратный каблучок. Ботинок был легким, как перышко, красивым, как птичка и просился, чтобы его надели. Да и размер был вполне подходящий.
- Давай-ка сюда второй, - велел Иравий.
Дороше захотелось сказать, что он думает о тех, которые забирают у лепреконов башмаки. И что он думает об Иравии, и его ближайших родственниках. И непременно надо было дать несколько советов, куда Иравию, следует пойти и что он должен там сделать. Но Дороша помнил уговор, что надо держаться, и держался изо всех лепреконовских сил. На самолюбии. А внутри он весь кипел, только что пар из ноздрей не шел.
- Второго нет, - сообщил лепрекон, и посмотрел куда-то в сторону, будто Иравия и не существует.
Иравий видел, что лепрекон готов выйти из себя, но не придавал этому значения. Он даже не улыбнулся высокомерно, хотя вполне мог это сделать. Капралу было наплевать на лепрекона. Даже если перед ним стояли бы сейчас десять лепреконов и строили недовольные рожи, Иравию было бы наплевать на всех десятерых. Потому что Иравий был капралом и начальником поста пограничной стражи. А лепрекон не был даже рядовым.
- Зиндар, посмотри!
Зиндар забрал у лепрекона ранец и стал шарить в нем.
- Второго ботинка нет, - доложил он. - Здесь только барахло: обрезки кожи, ножницы, нож, шило, пара медяшек, молоток и нитки, - на всякий случай, перечислил он содержимое ранца. - Больше ничего.
Дороша засопел чаще и трубка задымила гуще. Потому что не было у него в ранце барахла. У него в ранце лежал инструмент. А еще дратва, и медные пряжки.
Максим почувствовал, что лепрекон не выдержит, сорвется. Надо было спасать положение.
- Второй башмак находится еще на стадии проектирования, - объяснил он. - Сейчас создаются чертежи, и составляется необходимая техническая документация.
Капрал Иравий не разбирался в том, зачем нужны чертежи и что такое техническая документация, но, понял главное: второго башмака нет. А один единственный башмак, по понятной причине, его не интересовал.
- Забери, - бросил он башмак лепрекону. - И предъявите вещи для таможенного досмотра. Зиндар, осмотри.
Подбежал красный и мокрый от пота Грипс.
- Десять кругов сделал, ран капрал Иравий! - доложил он.
- Спать больше не хочешь? - спросил капрал.
- Никак нет, не хочу, ран капрал Иравий! - доложил Грипс.
- Вот и хорошо, что не хочешь. Молодец, - похвалил его Иравий. - Раз спать не хочешь, сделай еще десять кругов.
Грипс отправился наматывать круги, а капрал Иравий отошел, сел на скамейку всем своим видом показывая, что ему с этими туристами больше говорить не о чем. В главном он разобрался, с остальным вполне управиться Зиндар.
Агофен предъявил сумку с пирогами, и вторую сумку, с халвой. А Максим бутылки сока.
Зиндар потянулся к бутылкам. Он открыл полную, понюхал и с отвращение снова закрыл. Вторую, в которой оставалось меньше половины, проверять не стал. На пачки халвы с грустным верблюдом стражник вообще не обратил внимания, только пошарил в сумке под ними, не спрятано ли там чего. А пирогами заинтересовался.
- Пироги, - сообщил он. - Много пирогов, ран капрал Иравий, - по тону можно было понять, что пироги ему понравились.
Капрал задумался, благосклонно кивнул, потом спросил:
- С чем пироги?
- С чем пироги? - повторил тощий.
- Четыре с капустой, три с рыбой и один с мясом, - доложил Агофен.
- С мясом только один? - не поверил Зиндар.
- Только один, - подтвердил Агофен.
- С мясом только один, - доложил капралу Зиндар.
- Один значит... - протянул Иравий. - И непонятно было, жалел он о том, что у путешественников имеется пирог с мясом, или о том, что пирог с мясом только один. А у нас карантин на что? - спросил он у Зиндара.
- У нас карантин на скот, - ран капрал Иравий. - Запрещено завозить различный скот.
- Да. У нас карантин на скот, - сообщил Максиму Иравий. - Скот в королевство завозить нельзя.
- Разумный запрет, - согласился Максим. Он ждал, когда стражники начнут придираться и вымогать. Но пока все шло нормально.
- Пирог с мясом конфискуем, - объявил Иравий.
Тощий немедленно влез в сумку с пирогами, обнюхал их и безошибочно выловил пирог с мясом.
- О, бдительный хранитель нерушимой границы и могущественный повелитель таможни, позволишь ли ты мне, рядовому члену экскурсии по историческим местам, Счастливого Демократического Королевства Хавортия, высказать мысль? - обратился к капралу Агофен.
- Позволю, - достаточно благосклонно отнесся к просьба джинна ран Иравий.
- До сих пор считалось, что пироги не болеют, - решил пошутить Агофен.
- Ты что, умник? - искренне удивился ран Иравий.
Он не разгневался, но вполне мог разгневаться и Максим толкнул Агофена локтем в бок, напоминая о том, что вести себя надо осторожно. Агофен понял.
- Что вы, - уважаемый страж границы и надежда справедливости, да продлит Всевышний счастливые дни вашей праведной жизни. И в мыслях такого не было. Я о том, что, возможно, пироги с рыбой заразились от пирогов с мясом, - попытался исправиться джинн.
- Это почему? - вопросил Иравий. Упоминание о праведной жизни показалось ему подозрительным и, вообще, у него создалось впечатление, что этот джинн все-таки считает себя умным.
- Они лежал рядом, с мясным, - объяснил Агофен. - Могла произойти диффузия.
Тощему хотелось есть, а пироги выглядели достаточно аппетитно. На герцогской кухне умели печь очень приличные пироги.
- Вполне могла, ран капрал Иравий, - торопливо поддержал разумную идею тощий стражник.
- Ладно, - согласился Иравий. - Конфискуем и пироги с рыбой.
- Надеюсь, что пироги с капустой под карантин не попадают? - бросился спасать остатки провианта Максим.
Иравий хотел нахмуриться, но передумал.
- Не попадают, подтвердил он.
- Спасибо, ран командир, - Максим постарался сгладить напряжение, вызванное остроумием Агофена.
"Лепрекон всегда преувеличивает, - подумал он. - То, что стражники взяли три пирога, не говорило о придирках, лихом взяточничестве и незаконных поборах. Просто служивым тоже есть хочется, а пироги выглядели аппетитно".
Иравий, вроде, не сердился. Смотрел на путешественников довольно добродушно.
- Пошлина за переход через границу и пронос багажа с вас будет такая: восемь золотых монет, - объявил он. - По две монеты с личности, - посмотрел на пышные пироги и даже снизошел: - На багаж сегодня скидка, пропускается бесплатно.
Максим и Агофен, не особенно разбирались в местной валюте и восприняли его слова спокойно, а у Эмилия, который сейчас считался Петей, от такого требования глаза стали большими и круглыми. Дороша же вообще не выдержал.
- Сколько!? Сколько?! - переспросил он противным голоском.
Иравий не стал повторяться. Был уверен, что в этом нет необходимости. Вместо него сумму с удовольствием повторил Зиндар:
- Восемь золотых монет.
- Не может такого быть, - не поверил Дороша. - За восемь золотых монет можно дом купить.
- Так вы за эти монеты сумеете все наши исторические места осмотреть! - Зиндар бережно положил конфискованные, в связи с карантином на больной скот, пироги и, размахивая руками, стал рассказывать о преимуществах, которые получат любители исторических мест всего за каких то жалких восемь золотых монет. - У нас же одних развалин около тысячи. Есть и двухэтажные. Имеются старинные каменные развалины с упавшими балконами и остатками колон из голубого мрамора, осколки красной черепицы от бывших крыш и пеньки плодовых деревьев лучших местных сортов. Великолепно разрушенные варварами водопровод и канализация - и всего за восемь монет. Дешевле вы нигде и не найдете.
- Мы их не покупать собираемся, а только осматривать, - возразил Петя-Эмилий.
- Есть разрушенные памятники первым королям Хавортии, которые находятся под охраной государства. Есть дома со старинными привидениями, есть с современными домовыми. Есть живописные развалины и пустыри, усеянные историческими обломками, имеются места где вообще ничего нет и никогда не было, - продолжал стражник перечислять достоинства древностей и развалин Счастливого Демократического Королевства. - Только у нас такое сохранилось. В других королевствах, хоть год будете искать, не найдете.
- Одну золотую монету, - предложил Дороша.
- Где это видано, чтобы пошлина за четверых - и одна монета!? - повысил голос тощий.
- За одну золотую монету четыре козы можно купить! А они молоко дают, и пух! - стоял на своем лепрекон.
- Не нужны нам козы, - отказался тощий стражник, сразу и от самих полезных животных, и от молока, и от пуха. - Мы же для вас и стараемся. Туристы - это наши лучшие гости. Встречаем с распростертыми объятиями. Ладно, только для вас... - он глянул на Иравия, постарался уловить мнение капрала. - Поскольку сразу видно, что вы настоящие любители исторических мест, делаем скидку: пользуйтесь нашей добротой, давайте шесть золотых монет и проваливайте.
Во всяком деле есть свои специалисты. Путешественники сразу почувствовали, что спор о том, какую платить пошлину, вполне можно доверить Дороше и не вмешивались. У стражников эту же роль выполнял тощий Зиндар. Иравий сказал свое слово и теперь, вроде бы, даже, не прислушивался к спору. Просто лениво разглядывал путешественников.
Дороша и Зиндар то кричали, то переходили с крика на шепот, потом снова начинали кричать. Топали ногами, ударяли ладонью о ладонь. Соглашались в чем-то, затем опять начинали спорить. Кончилось тем, что Дороша ухватил тощего за руку и отвел в сторону. Там они недолго пошептались и вернулись оба вполне довольные.
- Выдай им... - Дороша неожиданно замолчал, он забыл, как сейчас следует называть Эмилия. Лепрекон скорчил гримасу, как будто у него неожиданно заболели зубы, но вспомнить не смог... - Э-э-э...протянул он. - Э-э-э... Дракон... Выдай им две золотые монеты и четыре серебряные.
Зиндар кивком подтвердил, что этой суммой пошлина вполне может ограничиться. А Иравий по-прежнему не вмешивался. Сидел на скамейке, разглядывая путников, и, очевидно, думал о чем-то своем, капральском.
Эмилий отсчитал Зиндару две золотые монеты и четыре серебряные. Агофен и Максим взвалили на плечи сумки с остатками провизии, и отряд отправился в путь. Они и двадцати шагов не прошли, когда капрал окликнул.
- Эмилий Бах! - позвал он дракона. - А тебе придется задержаться!
Путники продолжали идти, утверждая этим, что никакого Эмилия Баха среди них нет.
- Ты что, отказываешься подчиниться!? - удивился Иравий. - Сказано тебе: задержись, значит, остановись и иди ко мне.
Эмилий не выдержал и остановился.
- Зачем? - спросил он, поворачиваясь к капралу. - И вообще, я не Эмилий Бах, я Петр Ильич Чайковский, - сообщил он. И зачем-то добавил, совершенно неподходящее для этого случая: - Для друзей просто Петя.
- Никакой ты не Петя. Ты Эмилий Бах, - Иравий встал со скамейки, на которой так удобно было сидеть и неторопливо подошел к дракону. - Всезнающий Мухугук кое-что шепнул мне... - стражник повернулся к Мухугуку, наклонил голову, вытянул руки и показал идолу оба больших пальца, затем снова обратился к дракону. - Шепнул, что ты самый настоящий Бах. И должен я тебя сейчас задержать. На тебя казенная бумага пришла.
- Так мы пошлину заплатили, значит, по закону, имеем право идти дальше, - возразил дотошный Дороша.
- Пошлина за Петю Чайковского уплачена, а он Эмилий Бах. За Эмилия Баха пошлина не уплачена, значит, по закону, могу его задержать, - резонно объяснил Иравий.
Агофен посмотрел на Максима. Взгляд его говорил: "Я их сейчас уделаю!" "Нельзя! Сдержись!" - ответил ему взглядом Максим: "Нам надо уйти отсюда тихо..."
- Сколько? - не вдаваясь в споры, и рассуждения спросил Дороша.
- Вы что, меня на нарушение толкаете? - удивился капрал.
- Мы нарушить правила не можем. Потому как нельзя, - поддержал начальника тощий и нахально улыбнулся.
Опять прибежал красный, потный и запыхавшийся Грипс. То, что спать ему больше не хотелось, можно было определить с одного взгляда. Иравий кивком разрешил стражнику остаться.
- Сколько? - повторил Дороша и постучал по сумочке Баха так, что монеты зазвенели.
Звон монет подействовал.
- Что с вами поделаешь, очень уж вы мне понравились, - сообщил Иравий. - А главное, цель у вас хорошая, идете исторические места осматривать. Такое стремление поощрять надо. Опять же - монархисты, королевскую власть уважаете. Так что ли, Грипс?
- Так точно, ран капрал Иравий, следует поощрять! - бодро поддержал начальство Грипс.
- Видите, и Грипс так считает. Стало быть, сделаем вам снисхождение, и отпустим с миром, - решил Иравий. - Без всяких дополнительных сборов. Разве что... - он на мгновение задумался. - Слушай, Бах, а не хочешь ли ты сделать пожертвование в пользу престарелых стражников-ветеранов? Ничего личного. Нам с Грипсом и Зинаром еще служить да служить.
Бах решил, что пожертвование обойдется ему не меньше чем в пять больших монет, и полез в сумку.
- Вижу, что хочешь. Наверно ты все-таки не Бах, и не Эмилий. Как считаешь, Грипс, может он все-таки Петя? Что там в бумаге прописано?
- В бумаге прописано, что он Петр Ильич Чайковский, - доложил Грипс.
- И печать настоящая?
- Круглая печать и подпись герцога.
- Ты Зиндар, как считаешь?
- Петя, ран капрал Иравий. По его драконьей морде сразу видно, что Петя, - отрапортовал Зиндар.
- Раз Петя, то и задерживать тебя никакого смысла нет. Давай, Петя, монеты сюда, а кошель забирай. Хороший кошель, сразу видно иностранный, натуральная кожа. Но нам чужого не надо. И можете двигать. Осматривайте исторические места и повышайте уровень.
Агофен, прищурившись, смотрел на Иравия, как будто прицеливался в него. То ли сказать что-то хотел, то ли сделать что-то. И все три бойцовых петуха на халате джинна уставились на Иравия. Максим дернул Агофена за рукав.
- И не думай! - прошептал он. - Нельзя. Без монет как-нибудь обойдемся... А если ты сейчас что-нибудь учудишь, на нас целую армию вышлют.
- Ладно, не дрейфь, - успокоил его Агофен. - Сейчас я все утрясу.
Он подошел к Иравию, поклонился и сказал:
- За доброе к нам отношение, я должен поблагодарить тебя, о доблестный воин и суровый таможенник, активный покровитель исторических памятников и пропагандист шедевров старинной архитектуры, ран Иравий. Но начну я с доброго совета: оставь этому дракону его презренные монеты, не в них счастье.
Иравий с интересом посмотрел на джинна. У него было свое мнение о счастье, и он не хотел оставлять презренные монеты дракону.
- У меня есть кое-что получше, - попытался рассеять сомнения капрала джинн, - но разговор наш должен быть секретным. Ибо я хочу поведать тебе, сияющему образцу бескорыстности и грозному стражу границ Счастливого Демократического Королевства Хавортия, тайну, которая известна только богатейшим и мудрейшим жителям Блистательной Джиннахурии. Мои спутники и твои подчиненные не должны услышать нас.
Суровый страж границы с недоверием посмотрел на Агофена, который неосторожно обозвал его образцом бескорыстности. Но, в конце концов, ничего не мешало ему выслушать джинна. И все-таки меры предосторожности он решил принять.
- Зиндар и Грипс, обнажите мечи и будьте бдительны! - приказал он.
Стражники немедленно выполнили команду капрала.
Агофен отвел Иравия на расстояние достаточное для того, чтобы их никто не услышал. Путники видели, что он вынул из кармана халата пачку халвы и стал что-то рассказывать капралу. Зиндар и Грипс, обнажив мечи, стояли рядом с путешественниками, не сводили с них глаз и тоже прислушивался, но сюда не долетало ни единого слова. Потом они увидели, как Агофен вынул из кармана вторую пачку халвы и передал обе Иравию. Тот поместил их в свои просторные карманы. Затем Иравий и Агофен вернулись. Видно было, что оба довольны.
- Путь они идут, Зиндар, - благодушно кивнул в сторону путников ран Иравий. - Пусть осматривают наши исторические достопримечательности и восхищаются могуществом нашего короля, щедрого и мудрого Пифия Седьмого. Идите, путники. Да хранит вас Всемогущий, Всевидящий и Всеслышащий Мухугук, - капрал Иравий повернулся к Мухугуку, склонил голову и показал божеству оба больших пальца.
Путешественники не заставили себя уговаривать, подхватили сумки и поспешили удалиться. Путь им предстоял довольно далекий, и, как показала первая встреча с жителями Счастливого Демократического Королевства, далеко не безопасный. Пока же они старались уйти как можно дальше от стражников.
Когда отошли достаточно далеко, Максим спросил:
- Каким хитрым заклинанием ты шарахнул этого разбойника с большой дороги? Я видел, как он смотрел на кошелек Эмилия. Ран Иравий уже считал, что монеты у него в кармане.
- Я ему дал кое-что гораздо лучшее, чем монеты, - рассмеялся Агофен.
- Мы видели, что ты отдал ему две пачки халвы, - сказал Эмилий. - Неужели в этом счастливом королевстве так любят сладости.
- Не может быть, что вместо кошеля монет, стражник согласился взять две пачки халвы. Рассказывай в чем дело! - потребовал Максим.
- Этому колодцу мудрости и мечу справедливости, я сказал, что в обмен на свободу Эмилия, дарю ему волшебный состав из далекой восточной страны. Одна пачка халвы, если ежедневно в одно и то же время принимать небольшой кусочек и запивать его ключевой водой продлевает молодость на пятьдесят лет.
- И он поверил? - удивился Максим.
- Почему бы ему и не поверить, - пожал плечами Агофен. - Сейчас все чокнулись на восточной медицине. На экстрасенсах, колдунах и знахарях. И лягушачьи лапки жуют, и навоз жуют, все, что им шарлатаны приписывают. Так пусть лучше едят халву. Продукт высшего качества. Никакой химии. Вкусно и питательно. Фирма "Абаландур энд Халамбала", мир с ними обоими, гарантирует.
- Как ты додумался повесить ему на уши такую шикарную бахрому? - продолжал допытываться Максим. - Мне бы в голову не пришло.
- Учение свет, мой любознательный друг, - ответил джинн. - Я очень внимательно слушал лекции своих мудрых учителей. Нам еще в первом семестре читали спецкурс "Охмурение глупцов и укрощение жадных". С этого спецкурса и начинается обучение джиннов.