– Сендзёгахара-сан, послушай! Сегодня по дороге в школу я встретилась с тигром.

– Серьезно? Кстати, Ханекава-сан, почему я обязана тебя выслушивать? Ты сказала «послушай», но ты в самом деле требуешь этого от меня или просто тебе надо выговориться?

После церемонии начала нового триместра, когда все направились в классы, я догнала свою одноклассницу, Сендзёгахару-сан.

Потом я рассказала о том, что случилось утром.

Она скорчила недовольное лицо и огрызнулась. Однако, вместо того, чтобы забыть обо мне, она спросила:

– Ну и что дальше?

Она потребовала продолжения.

Во время летних каникул она остригла волосы, которые раньше доставали до бедер, и покинула дом отца. Не знаю, как там Арараги-кун, а для меня коротковолосая Сендзёгахара-сан была в новинку.

Вкупе с остальной внешностью, ей так или иначе шла любая прическа. Но благодаря новой стрижке стиль «аристократки», которому она следовала весь первый триместр, полностью развеялся.

И хотя это порождало горячие споры среди одноклассников (по-моему, даже больше, чем когда постриглась я), мне кажется, если старшеклассница кого-то называет «аристократкой», это почти оскорбление. Так что, может быть, оно и к лучшему.

– Ты сказала «тигра», Ханекава-сан? Не кошку?

– Нет. Тигра, не кошку.

– Не полосатую кошку?

– Нет. Полосатого тигра.

– Не полосатую зебру?

– По-моему, это была бы обычная зебра, но нет.

– Не думаешь, что людям больше понравилось бы рождаться под знаком Весов, если бы его переименовали в Зебру ?

– Не думаю.

«Хм…» – протянула Сендзёгахара-сан.

– Сюда.

Она потянула меня за руку и отвела подальше от лишних глаз.

У нас еще оставалось время до начала классного часа, да и сложно говорить, когда на тебя глазеют все одноклассники.

Мы оказались за спортзалом.

Обычно спортивная площадка одним своим видом нагоняет легкую нервозность, но после того, как женская баскетбольная команда в прошлом году добилась невероятных успехов, за этим местом тщательно ухаживали.

Погода тоже была хороша. Трудно желать более приятного места для расцветающей истории любви, но для нас расцвела только история о призраке.

Или, скорее, увяла.

– Так ты видела тигра?.. Очень необычное происшествие, Ханекава-сан.

– Да уж. Но он был ненастоящим. Наверное, это Кайи. Он говорил со мной.

Да какая разница. В Японии и обычный тигр – уже сюжет для репортажа.

– Вот как.

И правда.

Сендзёгахару-сан трудно было чем-то удивить.

Она была реалисткой до мозга костей.

– Скажите мне, что и панда – дух. Поверю на слово.

– М-м, не уверена.

– А разве жираф – не рокурокуби ?

– Так зоопарк для тебя – дом с привидениями?

– Возможно, – кивнула Сендзёгахара-сан.

Какая же она честная.

– Ханекава-сан, это и правда необычно. Хотя… Не обижайся, но мне кажется, что для тебя это в порядке вещей. В смысле, тигр. Представляешь. Тигр! Слишком круто. Краб, улитка, обезьяна и пчела Карен-сан. Все такие маленькие, и вот приплыли – тигр. Все бежали по одной трассе, с одной скоростью, следя друг за другом и не вырываясь вперёд, мило и дружелюбно – а сейчас вон что вылезло. Для таких как ты, которые не могут читать чужие настроения, нужно издать специальный закон. Мне бы не хотелось это говорить, но это намного круче, чем Арараги-кун и его демон.

– Только ты могла прийти к таким выводам…

– Он с тобой что-то сделал?

– Нет, ничего. Наверное. Не могу сказать. Поэтому я спрашиваю тебя. Со мной что-то не так?

– Хм. Ну, пропустить занятия – это одно, а вот опаздывать на них совсем не в твоём стиле, Ханекава-сан. Но ты же не об этом?

– Нет.

– Прошу меня извинить.

Сказав это, Сендзёгахара-сан приблизилась ко мне и осмотрела кожу на лице. Она смотрела так, словно хотела её облизать. И не только кожу, она осмотрела мои глаза, нос, брови, губы.

Закончив с лицом, она взяла мою руку и исследовала ногти, даже сосуды на тыльной стороне ладони.

– Что ты делаешь, Сендзёгахара-сан?

– Проверяю, всё ли с тобой в порядке.

– Вот как?

– Ну, во всяком случае, так я хотела сделать.

– А сейчас чем занимаешься?

– Наслаждаюсь видом.

Я отдернула руку.

Так грубо, как смогла.

Сендзёгахара охнула и обиженно посмотрела на меня – надеюсь, это шутка.

Удивительно, но Сендзёгахаре-сан своя шутка нравилась.

Надеюсь, все-таки шутка…

Ещё сильнее надеюсь после того, как Арараги-кун рассказал мне о предпочтениях Канбару-сан.

– Ну так что?

– Всё в порядке. Кожа не потеряет тонус ещё лет десять как минимум.

– Я не об этом.

– Ничего необычного – по крайней мере, тигриные уши у тебя не выросли.

– Тигриные уши?

Вспоминая, как из моей головы уже росли кошачьи уши, я не могла принять эту реплику за шутку, но все же вряд ли такое возможно. Я засмеялась, беззаботно ощупывая затылок.

Хорошо.

Ничего не растёт.

– Но если ты встретила Кайи, бесследно это не пройдет – так что расслабляться рано.

– Верно.

– Может, завтра ты проснёшься насекомым.

– Ну это уж вряд ли.

Лучше уж тигром.

Люди могут подумать, что нам нравится Кафка.

– В общем, лучше поговорить с Арараги-куном. Конечно, я помню, как на меня напал краб, но это не добавляет мне знаний по борьбе с нечистью.

– Да, ты права.

Все так, как она и сказала.

Даже если ты сталкивался с Кайи, к этому невозможно привыкнуть.

Наоборот, чем больше ты с ними сталкиваешься, тем меньше ты знаешь.

Разговор с Сендзёгахарой-сан ничего не даст. Хуже того, я могу начать сыпать соль на раны.

– Но у Арараги-куна сегодня выходной.

– Что?

Сендзёгахара-сан наклонила голову, глядя пустыми глазами.

– Разве его не было на церемонии начала триместра? – я даже не поняла, что его нет, когда его в самом деле нет. Это хуже, чем не понять, что он здесь, когда он здесь.

Она хихикнула.

От её смеха у меня по спине пробежал холодок.

Даже сейчас можно услышать эхо того, что Арараги-кун называл «фазой голосового унижения».

И все же за летние каникулы она куда-то растратила весь свой яд, и сейчас все ее реплики были скорее шутками.

Люди меняются.

Я рада, что сия чаша ее не минула.

– Похоже, теперь не стоит беспокоиться за журнал посещений, но интересно, что мой любимый думает об этом.

– Не называй его «любимым».

Слишком резкий переход.

Слишком резкие изменения в характере.

– Кстати говоря, перед тем, как встретить тигра, я видела Маёй-тян. Если верить ее словам, он… что-то затевает.

– «Что-то»?

Сендзёгахара-сан покачала головой, будто говоря: «Боже мой».

Она переиграла, но в то же время довольно точно изобразила недоверие.

– Видимо, обычное дело.

– Ну да. Он видит только то, что находится прямо перед его носом.

– Пробовала звонить ему? Или писать?

– М-м, думаю, не стоит.

Я чувствовала, что не стоит его беспокоить. Пусть закончит свои дела. Когда он вернется в школу, я первым делом поговорю с ним об этой ситуации.

Это не сдержанность, а беспокойство за него.

– Понятно.

Сендзёгахара-сан кивнула.

– Хотя, мне кажется, тебе стоит быть смелее.

– Смелее?

– Или лучше сказать «наглее». Он будет только рад, если ты станешь на него рассчитывать. Ты же знаешь об этом?

– Ну, я бы не была так уверена.

Я была сбита с толку словами Сендзёгахары-сан.

– Наверное, я об этом ничего не знаю.

– Или ты стараешься быть тактичной ради меня?

– Нет конечно. Вовсе нет.

– Хорошо.

«Ух», – сказала Сендзёгахара-сан.

Глубокий вздох.

– Ну, не факт, что что-то случится. И нервничать, как яндере, вредно. Хотя, если ты не уверена насчет мирных намерений тигра, я думаю, что нам надо найти Арараги-куна. Тигр там, или лев – у тебя, как и у меня, нет сил для сражений с Кайи. У тебя, как и у меня есть знания, но не опыт. Для разговоров хватает, но на деле – молоко на губах не обсохло.

– Верно…

По-моему, она имела в виду нечто иное.

Это была сложная фраза, и я не смогла понять, нарочно ли она так сказала.

Арараги-кун, наверное, понял бы и придумал чудесный ответ.

Но я так не умею.

– Лишь Арараги-кун с вампиром могут победить Кайи – ну, и Канбару, если захочет. Но не стоит лишний раз заставлять её делать что-то неразумное.

– Верно.

Я слышала об этом.

Кажется, это касается бинтов на её правой руке.

Тут дело было не в сдерживании, а в реальной опасности. Пусть проблему с ее Кайи и решили, Канбару-сан всегда считала, что сидит на пороховой бочке.

Или она сама была этой бочкой.

…Если я думаю о ней в таком ключе, значит, я так же думаю и насчет Арараги-куна. Поэтому я ему и не позвонила.

Наверное.

Хотя я знаю – причина не в этом.

На деле всё так, как и сказала Сендзёгахара-сан.

В общении с Арараги-куном мне не хватает наглости и смелости.

Видимо, все из-за того, что…

– Ханекава-сан, ты когда-нибудь говорила Арараги-куну «Помоги мне»?

– А?

Внезапный вопрос вернул меня в реальный мир.

Я удивилась.

– Что? «Помои мне»?.. Не знаю. Не каждый день такое приходится говорить… Кажется, нет.

– Понятно. Я тоже, – сказала Сендзёгахара-сан, подняв глаза к небу. – Всё-таки он спас нас до того, как мы его попросили. Болтал о чем-то вроде «люди сами себя спасают», словно услышал про это откуда-то еще.

Не «словно». Он в самом деле слышал это. Эту фразу постоянно повторял Ошино-сан.

– Я говорю не только о крабе. Канбару, Кайки – он всегда приходил мне на помощь. Но то, что он спасал тебя, даже когда ты ни о чем не просила, не значит, что ты не должна об этом просить.

– Хм? Что это значит?

– Это значит, что ты стоишь и молча ждешь, когда Арараги-кун придет и спасет тебя.

– Ох…

Хм.

Неужели все так?

Однако отрицать это было бы глупо.

Не сближаюсь.

Жду, когда сблизятся.

«Я не такая», – я не могу сказать этого.

Во мне живёт нечто тёмное.

Эта тьма ко мне намного ближе, чем все остальные.

– Я думаю, нам стоит ему довериться. Он этого всегда хотел. Если бы ты сделала это до Золотой Недели…

Сендзёгахара-сан оборвала себя.

Возможно, она поняла, что наговорила лишнего.

Но она не извинилась, просто вышел небольшой конфуз – хотя извинения тоже пришлись бы ни к месту.

Я их не заслужила.

– Наверное, нам пора вернуться в класс, – сказала я.

Я совсем не хотела ей помогать и разряжать атмосферу, просто, посмотрев на время, поняла, что нам нужно возвращаться. Нам придётся бежать по лестнице.

– Да, – кивнула Сендзёгахара-сан. – Не буду тебя заставлять, но действовать в одиночку точно не стоит. А от тебя можно ожидать чего угодно. Если не хочешь создавать проблем Арараги-куну, то возьми меня с собой, хотя помощница из меня никакая. По крайней мере, умрём вместе.

Сендзёгахара-сан шла к зданию школы, беззаботно бросаясь всеми этими глупостями. Хоть она и «реабилитировалась», все равно не смогла полностью вернуться в норму.

Ладно.

Честно говоря, Сендзёгахара-сан не столько реабилитировалась, сколько просто стала милее. Особенно рядом с Арараги-куном.

Арараги-кун знает только Сендзёгахару-сан, которую видит собственными глазами, так что пройдет какое-то время, прежде чем он все поймет.

И я не спешу ему рассказывать.

Итак, мы вместе вернулись в класс. Думали, что опаздываем к началу классного часа, но с этим всё было в порядке.

Ну, не совсем.

Хосина, наш классный руководитель, уже пришел.

Он должен был начать урок, но все ребята стояли у окон и глазели на что-то на улице.

Что случилось?

На что они смотрят?

– Ох… – выдохнула Сендзёгахара-сан.

Она была несколько выше меня, так что заметила это раньше – когда я поняла, что все на что-то смотрят, она уже сняла туфли и забралась на стул.

А по внешности и не скажешь, что она такая активная.

Я же протиснулась сквозь одноклассников и подошла к окну.

И мгновенно поняла, на что они смотрят.

– Пожар.

Я застыла от изумления.

Я начала говорить сама с собой – я редко делаю это вне дома.

Я следила за пылающим пламенем, оно было очень далеко и казалось искоркой, но его рев было слышно даже здесь.

Я сказала:

– Мой дом горит.

Я назвала этот дом моим домом.