ГЛАВА 37 Ничейные Поля

Орочье войско на марше - вовсе не такое красочное зрелище, как армия людей, выступающая в поход. Ни ржанья громадных боевых коней, ни развевающихся стягов, ни пестрых плащей рыцарей. Орки - низкорослые, тщедушные, доспехи на них тусклые и не сверкают на солнце. Войско движется по серой степи, длинные вереницы воинов, орки шагают неутомимо и размеренно. Если глядеть издали, кажется, по серой земле ползут длинные змеи в старой стершейся чешуе, ползут, огибают холмы, то сходятся вместе, в теснине, то снова растекаются по широкой степи. Если стоять рядом - кажется, шаг воинов нетороплив, но за день нелюди могут покрывать такие расстояния, что и коннице не всегда под силу.

Воины не выглядят богатырями, с точки зрения человека они кажутся скорей тщедушными, мощь этой армии не в силе отдельных воинов, а в их способности действовать вместе и исполнять приказы. В этом умении оркам нет равных. На марше они шагают длинными вереницами вслед за направляющим, на спине которого закреплен флажок. Каждый воин знает свое место в отряде, и примерно представляют, куда движется отряд, не больше. Проявление излишнего любопытства считается пороком, невнимательность - предательством.

Сейчас воинство Черной Скалы выступило на юг, воины спопро продвигаются навстречу неведомым пришельцам. Кто эти чужаки и откуда они - орки не задумываются, это забота лордов. Лордам, сказать по чести, тоже неведомо, да и не интересно, с кем придется иметь дело. Заботит лишь одно - как убить их мужчин и взять добычу. Король Анзог стар и тяжело болен, скоро будет выбран новый владыка Короны Гангмара, и кто проявит себя в этом походе - тот наверняка станет преемником Анзога. Так что на войну лорды - стражи Дороги идут с охотой и воодушевлением. Они будут сражаться самозабвенно, как в старые времена. Не желают войны лорды Верхнего и Нижнего Города, эти отлично понимают, что перед победителем придется склониться. Их шансы на корону и без того невелики, но и эти лорды не выступили против похода открыто, честь не позволяет. Напротив, они выделили для армии лучших воинов, а также бригады работников - кто ведь должен нести за войском припасы, а вьючных животных у нелюдей нет.

Итак, армия выступила на юг. Время от времени предводители обменивались посланиями с Кендагом, который выступил немного раньше, потому что ему предстоял более длительный марш с севера. Сейчас две армии - большая из Черной Скалы - и менее многочисленная из крепости Кендага - двигались параллельно, Лорд Внешнего Мира немного впереди и западней.

Воинство Кендага выглядело иначе, его орки были крупней и вооружены по-другому, они уже переняли кое-какие привычки людей, с которыми постоянно имели дело. Во главе колонны восседал на коне Кендаг, твердо держал длинную пику, на которой трепетали два вымпела - серый, цвета лордства Внешнего Мира и другой, с совой и мечом, положенный вассалу Альдийской короны.

Воины Кендага не растянулись длинной вереницей, они шагали колоннами, как принято у людей, и за ними катили тяжелые фургоны обоза. Поскольку Кендаг не пользовался услугами лордов Конлинга и Инстли, поклажу за его воинами не волокли носильщики. Пришлось обзавестись обозом.

Гонцы скороходы сновали между двумя армиями, так что военачальники знали, где находится союзник, и оба войска двигались слаженно - орки Внешнего Мира стали забирать левее, а те, что двигались из Короны Гангмара - сменили маршрут и свернули к западу. Когда они сблизились, Кендаг придержал своих орков, так что армии сошлись на широкой равнине.

Вереницы орков Черной Скалы сблизились, объединились для встречи в тесный строй и наконец обе армии встретились. Кендаг спешился, чтобы приветствовать собратьев.

Лорды сошлись на свободном пространстве между колоннами молчаливых орков, обменялись соображениями относительно стратегии предстоящего похода, и разошлись к своим воинам. Теперь единая армия держала путь на юг.

***

Авангард орочьей армии встретился с дозором - отрядом воинов, высланных в Ничейные Поля далеко на юг. Эти орки первыми обнаружили чужаков и теперь продолжали следить за ними. Лорды остановили продвижение отрядов и сошлись, чтобы посовещаться.

Старший разведчик, пожилой орк с лицом, расчерченным старыми шрамами, доложил: пришельцы совем близко, расположились лагерем. Никаких укреплений, никаких построек. Только шатры из шкур. Люди даже не собрались в единое стойбище, отдельные группы разместились то тут, то там, на это одно племя - нет сомнений. Сейчас они занимают большое пространство, потому что нужно кормить стада, овец они пригнали огромное количество, овец гораздо больше, чем людей.

- Они знают о вашем присутствии? - спросил разведчика Вендрит, Лорд Каменных Ступеней.

- Мы держались осторожно, но эти люди - не такие, как на севере, они знают степь, - ответил орк. - Они должны были заметить нас. Но нас мало, а эти люди беспечны. Они не встревожатся при виде десятка воинов.

- Но они о вас знают, - подвел итог лорд.

- Значит, нужно напасть сразу, - предложил Мрониг от-Запутанных Переходов.

Из всех лордов этот выделялся воинственным нравом, его вслух хвалили, иногда даже именовали наиболее вероятным преемником Анзога, но втайне большинство не желало воцарения Мронига. Более осторожные орки опасались, что этот храбрец попытается вернуть времена Сына Гангмара и начать большую войну. Потому и благоволили Кендагу, что видели в новом лорде альтернативу - Ничейные Поля Кендага естественным образом являлись форпостом орков на севере, на границе с империей, но при том Лорд Внешнего Мира был не так решительно настроен.

Тем не менее, сейчас Мрониг сделал дельное предложение. Если нападать - то быстро, пока чужаки не приготовились.

- Если мы идем в атаку, - подал голос Одриг, Лорд Широкого Входа, - то мои воины должны быть первыми. По тадиции я первым встречаю врага.

На том и порешили. Орки подтягивались к месту сбора армии, выстраивались, проверяли оружие и сбрасывали заплечные мешки - поклажа останется на попечении тыловых команд, состоящих из вассалов Инстли и Конлинга. Подготовка не заняла много времени, и вскоре отряды орков - уже не растянутыми на марше вереницами, а выстроенные для боя - двинулись к лагерю чужаков. Впереди маршировали орки Широкого Входа - с большими щитами и длинными копьями, в тяжелых латах. За ними плотно выстроенными колоннами - остальные.

Кочевники, конечно, прознали о прибытии войска, их лагерь пришел в движение. Люди действовали по-своему дружно и согласованно, однако оркам их движение показалось хаотичным и беспорядочным. Когда отряды нелюдей переваливали холм, отделявший от равнины с лагерем пришельцев, воины смогли полюбоваться, как суетится неприятель. Женщины и молодежь сгоняли стада, которые поутру вывели в степь. Мужчины вооружались и спешили навстречу оркам. Они сражались, не зная строя и порядка - просто большая толпа вооруженых мужчин. Доспехов эти люди не носили, к бою вооружились топорами ножами, короткими копьями. Почти все имели небольшие круглые щиты, обтянутые кожей, молодые воины несли сумки с камнями и пращи.

Перед неровным строем кочевников выступили старики в причудливой одежде, вожди и шаманы. Они стали приплясывать и завывать. Когда ветер доносил обрывки фраз, орки не могли разобрать ни слова - язык пришельцев был мало схож с Общим. Да нелюди и не собиралсь слушать, они шли в бой.

Толпа людей двинулась навстречу. Люди заметно уступали числом, их было около двух тысяч, считая и мальчишек-пращников, орков явилось в полтора-да раза больше. Тем не менее, пришельцы занимали места больше, чем орки, шагавшие в тесном строю, так что разница в числе не бросалась в глаза.

Старики кочевники завыли, призывая воинов биться храбро - те ответили дружным ревом. Вперед побежали юнцы, раскрутили пращи и обрушили град камней на сомкнутые щиты воинов Широкого Входа. Те, не меняя ритма, продолжали шагать. Расстояние сокращалось, а камни не наносили ущерба оркам, тогда по приказу вождей пращники отступили, а толпа с ревом бросилась на щиты орков. Лучники, шагавшие позади фаланги щитоносцев стали посылать стрелы через головы соратников, люди падали, выли, но толпа уже набрала разгон и несколько десятков метких выстрелов не могли становить ее бег. Два строя сошлись с грохотом и треском. Орки выстояли и удержали строй, когда по щитам заколотили топоры и палицы, сами они наносили короткие точные удары копьями. Несколкьо минут продолжалась схватка, строй орков колебался, отступал, упруго дрожал под напором, но не рассыпался.

Над полем, перекрывая крики и лязг металла, прозвучали крики вожаков кочевого племени, повинуясь приказам, воины в центре расступились и перед орками оказались старики с посохами наперевес. Их было около десятка, посохи венчали тускло блестящие янтарные шары, на полированной поверхности плясали острые искорки. Шаманы прохрипели заклинания - и с посохов сорвались сгустки пламени. Прочертили дымом короткие траектории и ударили в сомкнутые щиты нелюдей. Теперь орки не сдержали крика возмущения и боли - магия чужаков оказалась сильней их оружия. Строй воинов Широкого Входа в центре распался, несколько орков катались по земле, охваченные пламенем, они выли, щиты были продавлены и почернели от копоти. Шаманы пустили в ход всю магию, какая оставалась в их посохах после догих странствий. Давно, очень давно не посещал их Владыка-Пастух, огромный и черный, отец магии... давно не наделял их частичкой собственного могущества...

Дикари торжествующе взвыли и стремились в бреши - навстречу им, точно так же яростно крича - бросились воины Запутанных Переходов. В рукопашной их кольчуги и корткие мечи были очень эффективны, и напор кочевников сдержать удалось... Потом позади людей раздались отчаянные крики, все смешалось - воины Широких Ступеней на левом фланге и воины Внешнего Мира на правом завершили обходный маневр, теперь кочевники были окружены, шаманы пускали струи огня, бородатые вожди ревели, приывая соотечественников биться храбро, но битва была выиграна орками - когда они атаковали со всех сторон, стал очевиден численный перевес нелюдей, вскоре сопротивление было сломлено, началась резня...

***

Когда рассвирепевшие воины отведали крови, их не удержать - людей убивали и после того, как стало ясно, что они побеждены. Дикари бы сбежали, но уйти было некуда - орки наседали со всех сторон. Последними держались лучшие бойцы, охранявшие шаманов. Старики пытались вызывать магию в посохах - бесполезно, здесь фон был слишком мал, чтобы янтарь накопил достаточно маны для порядочного боевого заклинания... Шансов не было ни единого, но эта группа воинов продержалась против орков Широкого Входа, пока не нагрянули воины Кендага. Из уважения к собратьям, сражавшимся пешими, лорд Внешнего Мира тоже оставил коня. Кендаг дрался, как обычно, сосредоточенно и решительно. Именно ему выпало сразить последних кочевников. Потом орки рассыпались по полю, добивали раненных. Некоторые в припадке боевого азарта и восторга победы начинали боевую пляску среди окровавленных тел... Потом бросились к лагерю, там были женщины - даже эти грязные дикарки представлялись оркам лакомой добычей. Воины хватали всех без разбору - и юных девчонок, и женщин постраше. Те визжали, выли, но опасались сопротивляться ужасным чудищам, какими представлялись им зеленокожие обитатели Черной Скалы...

Среди павших Кендаг отыскал старого шамана, который еще дышал. Лорд попытался заговорить с варваром, некоторые слова языка кочевников оказались похожими на те, которыми пользовались жители Архипелага. Старик, бледный от потери крови, впал в странную апатию, сделался отрешенным, но на вопросы отвечал. Не старался вникнуть, но если сознавал смысл - отвечал. Кендаг терпеливо задавал вопрос за вопросом, старательно менял интонации, повторял по несколько раз, пытался помочь себе жестами. Ответы старика ему не нравились...

День завершился пиршеством. Орки из Короны, привыкшие довольствоваться малым, теперь ошалели от обилия мяса - они завладели бессчетными стадами. Лорды не мешали воинам буйствовать - бойцы заслужили праздник. Но, разумеется, самим лордам не пристало так праздновать. Вечером они сошлись на совет, лордам подали вино и жареное мясо. Сперва держались церемонно, как заведено у орков, постепенно беседа сделалсь более непринужденной. Вокруг шумел лагерь, женщины уже не визжали - видимо, смирились. По крайней мере, их не собирались убивать...

- Лорд Кендаг, я слышал, ты сохранил жизнь колдуну? - спросил Мрониг, Лорд Запутанных Переходов. - Это опасно.

- Поверь, брат, я насмотрелся на чародеев. Этот не опасен без своего посоха, а я хочу отдать его королю Ингви. Говорить с ним занятно. Я не уверен, что хорошо понял его слова, однако кое-что разобрал.

- Так поведай нам, что ты узнал о побежденных? Теперь, когда битва окончена, нам следует знать побольше о разбитых врагах, чтобы лучше воспеть нашу победу в стихах! - засмеялся Мрониг. - Раньше, до битвы, это было ни к чему, потому что наш народ побеждает всех! А теперь мне тоже любопытно, чья кровь на моем клинке!

- Это кочевники, мелкое, по их меркам, племя, - стал пересказывать Кендаг. - Они поклонялись Владыке-Пастуху, в виде которого чтили Отца.

- Вот как, эти варвары тоже поклонялись Отцу? - удивился Одриг.

Орки не могли не ощутить ревности.

- Да, он обучил их магии, чтобы помогли ему в большой битве, о которой я знаю со слов короля Ингви. Теперь они не нужны Великому, и он более не является к ним. Без него шаманы не могут творить магию, сегодня их посохи были пустыми, а магия - слабой. Кочевники движутся по степи в поисках магии, а она исходит от Отца. Вот их и влечет Корона, там сильно Его присутствие.

- А, это другое дело, - успокоился Одриг, - Великий лишь использовал их, а теперь забросил, потому что лишь мы - Его истинные дети.

С этим Кендаг не стал спорить, хотя Ингви считала иначе, а суждениям демона лорд доверял. Но сейчас он должен был сообщить братьям лордам кое-что еще.

- Важно другое, - снова заговорил Кендаг. - Они, эти пастухи, шли так быстро, потому что за ними гнался могущественный враг. Здесь степи богаты травой, они предполагали отдыхать еще день или два, а потом снова бежать к Короне. Они спешили, чтобы не попасть в руки врага.

- И насколько этот враг силен? - спросил Одриг.

- Дикари полагают, что это новое племя непобедимо, - спокойно заявил Кендаг, - наши нынешние противники знали, что будут сражаться с нами, но решились на это, потому что за спиной - еще больший страх.

 

ГЛАВА 38 Королевство Анновр - Малые горы

Деймут спешил. Он сознавал, что его войско недостаточно сильно, чтобы бросить вызов Гребедор и надеялся компенсировать недостаток сил активностью и отвагой. Больше надеяться было не на что. Стало быть, пока неприятельне знает о прибытии войска, нужно скорей действовать.

Наутро после прибытия Деймут распорядился устроить вылазку. Его воины устали после продолжительного марша, но не роптали - король сейчас был не в том настроении, чтобы противоречить его приказам. Деймут не был злодеем, но в минуту раздражения мог быть очень жестоким.

Рыцарь, командовавший на юге - тот, что докладывал королю о летящих с неба камнях - со своими людьми выступил на лагерь гномов. Как и прежде, подобраться к укрепленному лагерю в долине Атонах разведчикам не удалось. Граф Слепнег знал свое дело, и анноврцев заметили еще на подходе. Кавалерия предателя, около сорока человек, выступила навстречу, Слепнег попытался укрыть своих людей в складках местности, но был обнаружен. Тем не менее, разведчики сделали вид, будто не видят врага и продвинулись несколько дальше, чем позволяла осторожность. И лишь когда Слепнег со своими латниками вылетел из засады, анноврский рыцарь бросился наутек. С ним было семь человек - лакомая добыча для сорока воинов Слепнега.

Граф неплохо устроил засаду - теперь его кавалеристы летели наперерез бегущим анноврцам, и у них была лучшая дорога. Анноврцам предстояло перевалить холм, а люди Слепнега скакали по лощине, им не нужно было гнать коней в гору, так что Слепнег неизбежно должен был догнать беглецов - так и вышло. Однако, когда преследователи выскочили из поросшей кустами лощины, они оказались перед сомкнутым строем анноврской кавалерии.

- Назад! - заорал граф, натягивая поводь.

Конь предателя поднялся на дыбы, заржал, протестуя против жестокого обращения, но исправно выполнил маневр, а большая часть людей Слепнега не сумели остановить лошадей вовремя и влетели в ряды вражеского войска. Граф бросился наутек - обратно в лощину, с ним несколкьо латников, которым посчастливилось уйти. За ними тяжло гремли сотни копыт, бряцало оружие и гремели воинственные крики анноврцев. Конь под Слепнегом был отличный, и граф надеялся, что успеет сбежать... но на выходе из лощины его поджидали анноврские кавалеристы - те самые разведчики, что заманили в засаду. Увидев с вершины холма, что ренегаты угодили в засаду, они развернулись и спутились по другому склону, чтобы отрезать дорогу Слепнегу.

Граф завыл от ярости и страха, снова пришпорил коня и выхватил меч. Он видел, что никакие хитрости не помогут - нужно проложить путь силой. Навстречу ему скакал анноврский рыцарь, Слепнег несся напролом, кони столкнулись, и граф ударил на скаку. Рыцарь принял удар на щит, но его лошадь, сбитая огромным жеребцом графа, не устоляла на ногах. Под брань рыцаря и возмущенное ржание его коня граф поскакал прочь, уйти посчастливлось лишь ему, бежавшие с ним воины были перехвачены разведчиками и не сумели уйти прежде, чем подоспеет Деймут с кавалерией.

Едва задержавшись, чтобы изрубить латников Слепнега, всадники помчались за графом. Вскоре многие стали отставать, преследовали беглеца лишь несколько человек - те, у кого кони были хороши. Среди сеньоров в ярких плащах выделялось белое одеяние Велитиана. Его жеребец не вышел ни статью, ни быстротой, но принц был ловким наездником, да и весил меньше соратников, здоровяков в тяжелых доспехах.

Они неслись между холмов, впереди мелькал синий плащ Слепнега...

- Стой! Куда? - заорал Деймут, когда Велитиан стал отрываться от группы преследователей. - Берегись! Их лагерь близко!

Король не желал лишиться столь ценного соратника. Вель не отзывался, он припал к конской шее, чтобы уберечь голову от ветвей деревьев, между которых неслась погоня. На крик короля он не обернулся. Вель видел - расстояние между ним и синим плащом понемногу сокращается.

Потом дорога пошла в гору, склоны справа и слева сделались выше, сквозь земляные бока гор проступали скальные ребра. Впереди показался лагерь гномов - стены из уложенных на скорую руку массивных камней, вышка с площадкой наверху. На солнце сверкнули шлемы нелюдей, они видели беглеца и преследователя. Наблюдатель на вышке наверняка заметил и погоню во главе с Деймутом. Король орал и требовал, чтобы Велитиан повернул назад.

В воздухе раздался вой, свист... Звук нарастал, делался сильней - и перед мордами лошадей анноврцев в землю врезался здровенный булыжник. Испуганные лошади вставали на дыбы, рыцари ругались и натягивали поводья, а в воздухе уже запел мрачную песню новый снаряд.

Велитиан настигал Слепнега, тот обернулся, слыша стук копыт за спиной. Граф увидел, что преследует его всего один воин и снова поднял меч, но обернуться не успел. Вель выбросил руку, развернулся длинный кнут, захлестнул шею предателя. Ударил новый снаряд из гномьей катапульты, Деймут и прочие устремились наутек... Король отчаянно ругался - что за неудача! Упустить Слепнега и потерять самого ценного заложника, какого только можно вообразить! Проклятие!

Удалившись от лагеря на порядочное расстояние, анноврцы остановились, подъехали и отставшие, сгрудились вокруг короля. Деймут стащил шлем, лицо было красным от гнева. Он был разъярен и потому не сразу услышал, что со стороны долины Атонах приближается всадник. Воины стали оборачиваться, чтобы поглядеть, тогда и Деймут расслышал стук копыт и лязг.

Из-за поросшего кривыми деревцами склона показался Велитиан. Принц ехал не спеша, кнут он намотал на луку седла, его лошадь волокла на буксире графа Слепнега. Синий плащ был изодран о камни, но тяжелые доспехи гномьей работы уберегли пленника от серьезных травм - потому Вель возвращался так медленно, хотел доставить предателя живым.

Велитиан подъехал ближе и остановился. Несколько анноврцев спешились и подошли к вяло шевелящемуся телу, стянули шлем, обыскали. Слепнегу было тяжело дышать, потому что помятый нашейник стиснул горло, но граф был живехонек.

***

Деймут несколько минут разглядывал пленника, потом бросил:

- Отлично. Славно, что этот жирный прохвост наконец попался. Но ты, принц, не поступай так больше. Твоя жизнь куда дороже, чем пленение Слепнега. Ладно, не будем терять времени... Где эти эльфы? Подайте их сюда!

Войско подтянулось к лесистой лощине, где остановился Деймут, и король стал отдавать распоряжения. Отряды расположились перед входом в долину - там, где было достаточно широко и хватало места для маневра. Явились и эльфы - посланники князя Аллока.

- Вот что, - обратился к ним король, - мы тут немного пощипали приспешников низкорослого народца. Теперь путь к их крепости свободен, ступайте. Мне все равно, что вы станете говорить эльфам и гномам, но я готов выполнить свою часть договора: ваших безопасно проводят к северной границе. Идите и помните: на гномов наш договор не распространяется. Я обещал безопасный проход только тем, кто нормального роста!

- Тогда мы идем к гномам, - кивнул эльф.

Нелюди повернули коней и отправились к входу в долину.

- При случае передайте коротышкам, что Слепнег жив! И находится у нас! - крикнул им в след Деймут.

Эльфы и ухом не повели, будто король обращался не к ним. Деймут выругался.

Тем временем в укреплении гномов было тревожно. Карлики видели, что Слепнег в беде, но помочь ему ничем не могли. Они вооружились и ждали приступа.

Вместо ожидаемой армии людей в долине показались двое эльфов верхом. Представители Первого народа ехали спокойно, как будто находились на прогулке. Гномы хмуро наблюдали за их приближением. Те подъехали к входу в гномий лагерь и потребовали, чтобы их пропутили в долину.

- Мы посланники князя Аллока к братьям, сопровождающим войско Грабедора.

Гном, командовавший гарнизоном, недоверчиво оглядел пришельцев, он не понимал, что происходит, почему эти нелюди спокойно пермещаются по той самой долине, где были перебиты союзники гномов, и где наверняка полным-полно анноврских воинов.

- А где люди?

- Остались позади, - эльф качнул головой, указывая направление.

- Почему они вас пропустили?

- Потому что мы послы. Люди уважают наши полномочия. А ты, бородатый? Долго нам здесь стоять под стеной? Или ты ждешь, что я спою тебе серенаду, как влюбленный балбес - предмету воздыханий? Так вот, знай: ты не в моем вкусе, ростом не вышел!

Даже в такой серьезной обстановке эльф не мог удержаться и зубоскалил - такой уж нрав у Первого народа...

Посол не был бы эльфом, если бы не стал насмехаться над собеседником, ну а командир гарнизона не был бы гномом, если бы насмешка не привела его в ярость. Гном засопел, стал наливаться багровой краснотой, борода его встопорщилась.

- Ну вот что! - прорычал карлик. - Мой король велел мне стеречь вход в долину! Чтоб никто не прошел! Так не пройдешь и ты, долговязый болтун!

- И как же ты намерен меня остановить? - хладнокровно осведомился эльф. - Поднимешь руку на посла? Я иду!

Крепость гномов не имела ворот, чтобы запереть их перед носом нахала. Вход прикрывал простенький лабиринт - стены выступали таким образом, что тому, кто хочет попасть в лагерь, нужно было пройти узким коридором. Эльф, ухмыляясь, направил коня в проход, его товарищ, которого шутка тоже развеселила, следовал за ним. Объехать вокруг было бы проще, но эльфа уже понесло - начав дерзить, он не мог остановться.

- Эй, ты! Дылда! Стой, где стоишь!

Эльфы и не подумали сполнять распоряжение. Гном поднял руку - он всерьез намеревался отдать приказ босать камни в наглецов... Тут позади, в глубине долины хрипло загудел рог.

Гномы, и без того напряженные, переглянулись. Один произнес вслух:

- Это рог короля! Грабедор возвращается.

Вдалеке протрубили снова, потом наступила тишина, и потому слова эльфа прозвучали особенно отчетливо.

- Ты слыхал? Это рог их короля! Вот уж никогда бы не подумал, что Грабедор рогат!

***

Гномы уже не глядели на послов Первого народа, они прислушивались. Рог завывал далеко, приближающихся гномов не было видать, но хриплый рев звучал отчетливо, эхо подхватывало его зов, разносило по ущельям и многократно повторяло мрачные рулады. Грабедор подавал сигнал: он приближается, гарнизон должен был ответить. Командир отряда бросил сердитый взгляд на послов и исчез со стены - побежал отдать приказ сигнальщику, чтобы трубил в ответ. Грабедор должен быть уверен, что в крепости по-прежнему стоят его воины.

Гарнизон ответил сигналом рога, а эльфы тем временем вошли между стен лабиринта и не спеша двинулись в лагерь. Воины, не получая приказа, не осмелились напсть на пришельцев - как-никак послы союзника. Когда они попались на глаза коменданту, было поздно - послы находились внутри. Гному ничего не оставалось, он постарался проглотить обиду и сделать вид, будто не возражает.

Прошло около получаса, прежде чем наблюдатель заметил с вышки кавалерию Фенады. Гратидиан по-прежнему возглавлял марш, за ним двигались эльфы и гномы. Гарнизон собрался у южного входа в лагерь, чтобы привествовать короля-под-горой. На фенадских всадников они глядели равнодушно. Разве что комендант осведомился, где Грабедор.

- Идет в середине конвоя, - объяснил фенадец.

Гратидиану хотелось добавить: "И ты удивишься, насколько быстро сюда дойдет середина, потому что армия уничтожена!" - однако король сдержался. Не подходящее время, чтобы ссориться с союзником, и без того все висит на волоске.

Фенадцы отъехали в сторону и расположились между гномьими шатрами и стеной - они совободили проход идущим следом. Вскоре показались и пешие. Грабедор шагал во главе колонны гномов, позади по камням грохотали упряжки с легкими катапультами.

- Великий король... - бросился к нему командир гарнизона.

- Потом, потом. Сейчас готовимся к выступлению, мы уходим. Где Слепнег?

- Но как раз собирался сказать... граф попал в засаду... Вот только нынче и...

- Он жив, но находится в руках Деймута, короля Анновра, - бесцеремнонно встрял эльфийский посол. - А я прибыл сюда как посланник Аллока Ллиннота, князя эльфов. Мой князь заключил с людьми перемирие и...

Посол огляделся и повысил голос, обращаясь к соплеменникам:

- Эльфы, для вас война кончена, мы уходим в Феллиост!

Грабедор сжал кулаки так, что хрустнул массивный рог, из которого король подавал сигналы часом раньше. Ярость его была так велика, что он не сдержался и швырнул треснувший рог в эльфа, тот едва успел отпрянуть, так что удар пришелся в плечо. Эльф завизжал от неожиданности и рухнул на камни. Над ним тут же возник командир гарнизона с ззанесенной секирой - бросок короля послужил злопамятному карлику сигналом к атаке. Лезвие просвистело в воздухе и столкнулось со сталью - лежащего прикрыли, выбросив навстречу лезвию секиры клинки, второй посол и Гратидиан, который спешился и подошел послушать новости. Два меча хрустнули и сломались, но удар миновал эльфа, тот вскочил и заорал:

- Изменники! Эльфы, ко мне!

Тут же началась суматоха, эльфы и гномы заметались, отпихивая друг друга. До полновесных ударов дело больше не доходило, но несколько весьма болезненных и обидных толчков нелюди успели друг другу отпустить. Две толпы глядели друг на друга с ненавистью, а люди Гратидиана пятились к стене, чтобы не оказаться между противниками.

- Вы не уйдете без нас! - рявкнул Грабедор. - Вместе явились мы в Малые горы и вместе уйдем! Либо велю перебить вас за измену... эльфы... предатели!

- Ты сам предатель! - огрызнулся первый посол. Он поднялся и стоял перед шеренгой эльфов, придерживая ушибленную руку. Лицо посла было бледным от боли и ярости. - Мы ждали тебя на севере, бились насмерть с полчищами людей, перебили тысячи врагов! Слышишь? Тысячи! И потеряли немало братьев! Мы ждали тебя, надеялись, что исполнишь слово и ударишь в спину врагу... а ты... сводил собственные счеты с Гравелином? Пока мы проливали реки крови, своей и чужой!

Эльфы возмущенно заорали - теперь они увидели, что находятся здесь в результате измены... на справедливое возмущение накладывалась тревога из-за нынешнего положения - опасного из-за гибели тысяч гномов в подземном царстве Драмлина.

Гратидиан решился сделать последнюю попытку, потому что уход союзников что ослаблял и без того немногочисленное войско.

- Король, возьми себя в руки! - воззвал фенадец к Гратидиану. Потом обернулся к толпе нелюдей. - А вы, эльфы, подумайте! Кому хотите довериться? Деймуту Анноврскому? Да он велит перебить вас, растоптать конями, едва уйдете из-под защиты гномьих латников. Кому вы верите?

- Мы верим не тем, кто нападает на послов! - отрезал эльф, потирая больное плечо. - Деймут не достоин доверия, но с его войском идет человек, с которым наш князь обменялся клятвами, принц Велитиан. Он получше, он сам ходил послом к Ллинноту, и мы обошлись с ним честно. Теперь он будет честен с нами. А вы...

Гном - начальник гарнизона перебил посланника, стал орать, что этот эльф оскорбил короля-под-горой, был дерзок и заслужил наказания... но было поздно. Эльфы уже шли к северному выходу из крепости.

 

ГЛАВА 39 Ванет, к востоку от столицы

Маршал ок-Икерн во главе небольшого отряда отправился к Аднору. Он напрасно дожидался нового нападения и устал ломать голову над загадкой, почему черный маг отказался от наступления. Ок-Иркерн объехал окрестности, обнаружил разоренные села и опустевшие дороги. Люди прятались при его появлении - здесь уж научились бояться любого вооруженного отряда, независимо от того, под каким он знаменем.

Немногие крестьяне, которых удалось отыскать и расспросить, ничего толкового не могли рассказать: их села грабили и разоряли разбойники из Гевы, но теперь эти стервятники убрались восвояси. Гевцам требовалось переварить проглоченные куски - иными словами, продать награбленное. Новые разбойничьи ватаги не появлялись, ибо сколь ни много мерзавцев обретается в Геве, но и их поток когда-нибудь должен иссякнуть. Впрочем, гевские подонки сэра Брудо интересовали не в первую очередь. Куда больше марашал заботило поведение некроманта, оно было непонятно. А сэр Брудо давным-давно усвоил: на войне все непонятное рано или позджно наверняка окажется опасным.

О неркоманте селяне могли сказать лишь одно: он возвратился в Аднор. Наверное. С тем же успехом он мог провалиться в Гангмарово Проклятие либо взмыть под небеса на черном драконе - иными словами, никто толком не знал, куда подевался чародей, но Аднор был куда ближе небес и Преисподней, стало быть, вероятней всего, колдун удалился туда.

Вот сэр Брудо и решил отправиться к Аднору. С собой он взял два десятка всадников - не для битвы, разумеется, а для того, чтобы, случись беда, было кому возвратиться и доложить, чем завершилась вылазка.

Никаких следов пребывания войска мертвых округа не носила, все было тихо и удивительно мирно. Вот разве что селения стояли покинутыми, хотя кое-где встречались приметы того, что жители вернулись. Значит, прячутся.

Отряд выехал к Аднору в жаркий летний полдень. Повсюду пели птицы, под легким ветром качались ветви деревьев. В ярко-синем небе плыли чудесные ватные облачка. Великолепный день, и приближение осени лишь едва заметно. В такой день особенно неприятно умирать... но делать нечего, раз уж маршал решился, нужно доводить задуманное до конца.

Сперва ок-Икерн намеревался подъехать к городу с Гунгиллиными ветвями, но подумал и не стал связываться с этой ерундой. Какое дело черному магу до знаков Прекрасной? Маршал велел воинам:

- Ждите здесь. Если я не вернусь к вечеру, отправляйтесь к ок-Линверу и передайте: он снова командует. К сожалению, у меня нет никого получше. Если из города появятся вооруженные люди... или еще какая-то опасность - убегайте.

- Сэр, не стоило бы вам... - начал пожилой гвардеец.

Маршал поднял руку, солдат умолк.

- Я сам не хочу этого делать, но ничего более умного мне в голову не приходит. Сил, чтоб остановить чародея, у нас нет. Остается использовать бессилие.

- Ох, не хотел бы я оказаться на вашем месте, сэр, - признался воин.

- Я бы тоже не хотел.

Солдаты стояли на дороге и глядели, как маршал едет к городским воротам. Ворота были открыты, на стенах поблескивала сталь, солнечные лучи играли на отлично отполированных шлемах и наплечниках - там расхаживали наемники. После победы парни щеголяли в трофейных доспехах. Да и городок Аднор вовсе не выглядел мрачным. Чистеньки аккуратненький город. Если бы не знать заранее, что он находится под властью черного мага, то и в голову бы не пришло. А может, нет никакого мага? Ведь никто из местных толком ничего не сказал... Хорошо, если мага в городе нет. Но ок-Икерн уже давным-давно усвоил: хорошего исхода лучше не ждать. Не любит их судьба.

Ок-Икерн подъехал к воротам и остановился.

- Кто такой? Чего надо? - осведомился наемник с парапета. Солдату было скучно, поэтому он не спешил поднимать тревогу или гнать чужака прочь или попросту пустить в него стрелу.

- Я хочу говорить с чародеем. Он здесь, в Адноре?

Как ни настраивал себя маршал, но все же тоненький голосок надежды шептал в ухо: нет чародея, нет, убрался в Геву, ушел, уполз, улетел. Маршал гнал от себя вздорные мысли, но голосок шептал и шептал.

Солдат на стене подумал и ответил:

- Здесь. Но вот захочет ли он говорить с тобой? Я имею в виду - говорить с тобой, пока ты живой! Он, знаешь, больше с мертвяками общается!

***

Ок-Икерн ждал перед воротами. Он делал вид, что не волнуется и спокойно поглаживал бороду.

На стене собирались наемники, чтобы поглядеть на безумца, который по своей воле явился в Аднор говрить с черным магом. Одному из солдат на парапете гость показался знакомым. Наемник покопался в памяти...

- Эй, это не ты назывался в Ренпристе капитаном Бородой? - окликнул ок-Икерна солдат.

На службе Кевгара состояли не ветераны, а новички, не сумевшие найти лучшего найма, но кое-кто из них уже околачивался в "Очень старом солдате" пару лет назад, когда капитан Борода был известен в Ренпристе.

- Да, это я.

- Я слыхал о тебе! - обрадовался парень. Он был раз показать приятелям, насколько хорошо знаком с легендами Ренприста. - Въезжай и спешивайся, я провожу к нашему нанимателю!

Словоохотливый наемник повел ок-Икерна по улицам. Городок выглядел мирно, как будто не находится под властью злобного чародея. Имперский маршал с удивлением озирался - он искал следы бедствий, постигших Аднор, и не находил. Лишь позже, когда они с провожатым преодолели половину расстояния, отделявшего графский отель от ворот, сэр Брудо сообразил, что здесь не так - все горожане несли лягушек. Это было странно, но у каждого, не исключая ни стариков, ни женщин, ни детей, на груди висела лягушка. Более брезгливые использовали бечевки подлинней, чтобы земноводное оказалось дальше от лица. А поскольку день был жаркий, почти все лягушки, попавшиеся на глаза ок-Икерну, оказались дохлыми. Тем временем парень, взявшийся проводить гостя, болтал без умолку, расписывая, как славно им на службе у господина Кевгара.

- Я вижу, на тебе цвета имперской гвардии, - заливался наемник, - это зря! Имперских солдат мы бьем. Но если ты желаешь поступить на службу господину Кевгару и госпоже Глоаде, я расскажу им, какой славой пользовался капитан Борода в Ренпристе.

- Погоди-ка, а почему здесь все с лягушками?

- Это велела госпожа, она же из Болотного Края! Говорит, пусть все почувствуют, каково оно - жить среди болот. Она затейница, каких поискать, а уж веселая! Ни дня не проходит, чтоб госпожа Глоада пару-тройку шуток не отмочила, одна другой забавней. Вот это служба, скажу я тебе! Поступай к нам, не пожалеешь!

- Но я состою на службе...

- Верно говорю, бросай имперскую гвардию! Я слыхал, там платят много, и почет... но сейчас мы сильней. Вон, гляди, Борода!

Они уже вышли к площади. День был не базарный, и людей в торговых рядах оказалось немного, да и те спешили - кому охота торчать на виду? Площадь в городке была одна, там и торговали. А за площадью как раз находился отель, и госпожа Глоада частенько поглядывала в окошко, подыскивая мишень для своих шуточек. И еще перед паласом стояли закованные в сталь големы - сейчас они были пассивны, заключенная в гигантских телах магия дремала в ожидании приказа.

- Что это за статуи?

Солдат хохотнул:

- Это не статуи! Это великаны! Не смотри, что они не двигаются теперь. Когда господин Кевгар велит, эти шиуковины могут шагать достаточно быстро. А уж как бьют! Видел бы ты, сколько они в недавнем сражении народу положили! Э, да ты наверняка слыхал, ты же теперь гвардеец!

Ок-Икерн покосился на неподвижные туши. Големы были абсолютно недвижимы, как и подобает мертвым телам. На их округлых макушках устроились голуби, и по отполированной стали сткали струйки птичьего помета. И это грозные великаны, истребившие имперскую кавалерию? Чудны дела твои, Гилфинг Светлый!

***

У входа в отель стояли на страже двое молоденьких магиков - этот пост Кевгар не доверял наемникам. Болтливый солдат подвел ок-Икерна поближе и сказал:

- Передай господину Кевгару, это капитан Борода, один из самых знаменитых капитанов, какие нанимались в Ренпристе.

- Тот самый, что хотел говорить с господином? Прибегал один из твоих неумытых дружков, сказал о рыцаре, который стоит у ворот.

- Он самый.

- Ладно, - паренек кивнул, - я провожу его к господину Кевгару. Иди за мной, рыцарь, но помни, твоя жизнь сейчас в большой опасности. Не делай лишних движений.

- Если хочешь, я оставлю меч у входа, - буркнул ок-Икерн, - хотя это глупо.

На бледном лице молодого мага расцвела улыбка:

- Это в самом деле глупо. Твоя жизнь никак не зависит от этой железяки, можешь оставить ее при себе.

Кевгару вовсе не хотелось разговаривать с гвардейцем, но Глоаде показалось, что может выйти новая забава. Девушка не раз объясняла любовнику, что в Болотном Краю возможностей поразвлечься было немного, и ее таланты пропадали втуне. Вот потому она с такой жадностью хватается за любую забаву.

Ок-Икерна проводили в зал, там уже ждали нынешние хозяева Аднора - маг и принцесса. Рисп тоже явился и притаился в темном углу. Он не хотел привлекать внимания, но желал видеть и слышать - как в собственных интересах, так и для отчета, который придется отослать Гезнуру. Кевгар восседал в высоком кресле, мрачный и важный, между колен он поставил двуручник, и от этого выглядел еще более внушительно. Глоада - рядом в кресле пониже. Магик провожатый пошептал господину на ухо, пересказал то, что сообщил у входа наемник.

Сэр Брудо остановился в полудюжине шагов и отвесил легкий поклон.

- Мне сказали, что ты был знаменит в Ренпристе, - заговорил некромант. - Если ищешь найма, то мне в самом деле нужен человек, способный сделать солдат из той швали, что нынче нанимается в "Очень старом солдате". Платить буду щедро.

- Благодарю, предложение славное, но я сейчас состою на службе.

- Это ок-Икерн, имперский маршал, - подал голос из своего угла Рисп.

- Ах, вот как! - Кевгар поглядел на гостя внимательней. - Из ренпристских капитанов в маршалы империи, неплохая карьера... А ты не участвовал ли в Арникской битве?

У старых солдат свои темы для беседы.

- Я не был под Арником, - покачал головой сэр Брудо, - так как огреб от тебя по башке накануне... Помнишь дело на востоке Ванета, немного северней этих мест? Вот... Пришел в себя лишь на днях. До тех пор провалялся в беспамятстве, и теперь удивляюсь, глядя, как изменился Мир.

- А, так мы старые знакомые! - оживился Кевгар. Ему было приятно, слова ок-Икерна, в сущности, являлись замаскированной лестью. - Ну а сюда зачем пожаловал?

- Когда я проснулся после долгого беспамятства, стал вникать в дела империи... я имею в виду - в военные дела, - ок-Икерн уже догадался, что взял верный тон, и решил продолжать в том же духе. Он был солдатом, но уже давно делал карьеру при дворе и знал, как потрафить чужому самолюбию. - Ну, гномы вторглись в Анновр, прошли его с севера на юг... Эльфы разогнали церковную армию в Феллиосте... то-се... это случается более или менее регулярно. Но твой поход меня поразил!

Кевгар самодовольно хмыкнул.

- Так вот, я не понимаю, почему ты решил вернуться в Аднор после того, как разбил моего капитана. Этот ок-Линвер - болван, но воин опытный. И потом, у него под началом было немало хороших воинов.

- Для нас неважно, сколько воинов и как они хороши, - заметил Кевгар. - Чем раньше это поймут в столице империи, тем лучше. Мы побьем любое войско, какое бы ни выступило против нас.

- Пускай так. Но меня удивило другое. После победы ты не пожелал воспользоваться ее плодами, вот что! Ведь путь в Ванет оказался открыт, иди и захватывай земли и замки! Но ты решил возвратиться - вот что меня поразило!

- Я всегда могу выступить снова, и никто не сумеет мне помешать.

Произнося похвальбу, Кевгар ласково поглядел на принцессу, а та улыбнулась в ответ.

- Да, - подтвердила Глоада, - мы всех побьем и унизим. Так я не поняла, зачем ты сюда пожаловал, господин имперский маршал?

Сэр Брудо проследил взгляд некроманта и вдруг отчетливо понял, что решения здесь принимает вовсе не грозный чародей. Похоже, до сих пор ок-Икерн пускал стрелы не в ту мишень, угождал не тому, кому следовало.

- Вот я и объясняю, моя прекрасная госпожа, ваш маневр до того меня поразил, ну до того поразил! Я ломал голову так и этак, не мог надумать ничего умного... и не нашел ничего лучше, чем явиться сюда и спросить вас! Как сказал Мерк Старый, когда не можешь отыскать ответа - спроси того, кто знает больше.

- Ага, я же говорила, что мы всех удивим! - обрадовалась принцесса. - Так и вышло! А ты, имперский маршал, очень смелый! Или очень глупый!

Ок-Икерн отвесил принцессе поклон. Он постарался выглядеть спокойным и сдержать вздох облегчения. До сих пор все висело на волоске, но теперь, как будто, события катятся в нужном русле!

 

ГЛАВА 40 Ничейные Поля

Лорды, предупрежденные Кендагом, решили предпринять кое-какие меры предосторожности - выбрали из своих вассалов тех, кто понадежней, и выслали в степь. Хотя в обычной обстановке орки всегда остаются верными и послушными бойцами, сейчас поднять их в поход было нелегко - обилие мяса и женщин подорвало дисциплину. К тому же их пьянило сознание победы. Они одержали верх над племенем людей - как в старые добрые времена, когда их вели в бой Дрендарг и Сын Гангмара. О подобных деяниях орки разве что песни пели - а тут сами свершили деяние, достойное того, чтобы их воспели в балладах.

Одно дело - слушать стариковские песни о подвигах и добыче, совсем иное - сражаться, победить и делить добычу, завоеванную мечом. Лордам пришлось отдавать приказы с осторожностью, ибо одна из заповедей их народа: не приказывать, если имеется риск, что повеление не исполнят. Но, так или иначе, отборные воины, заручившись обещанием лордов, что их доля в добыче окажется достойной, ушли в Ничейные Поля.

Днем позже группы лазутчиков стали возвращаться, они не обнаружили новых пришельцев. Кендаг объяснял: они пока еще далеко. Побежденные орками кочевники потому и расположились на стоянку, что были уверены - они достаточно оторвались от преследования, чтобы отдохнуть без большого риска. Посовещавшись, лорды решили отправить добычу в Корону Гангмара. Чтобы конвоировать женщин и громадное стадо, выделили отряды кланов. Оставался вопрос, как быть с детьми, которых пощадили во время резни? Таких оставалось немного, едва ли больше двух сотен. Старших девочек присоединили к женщинам, потому что орки полагали: со временем из них вырастут невесты для воинов.

Оставались лишь малыши обоего пола, в основном сироты - эти могли не выдержать тягот перехода, и Кендаг обещал, что заберет их в свою крепость. При малышне оставили несколько стариков и старух, чтобы заботились.

Лорд Внешнего Мира не собирался держать подрастающих людей в своем лагере, а намеревался передать их королю Ингви - это решение устроило всех. Лордов не слишком волновала судьба маленьких варваров, а по прошествии нескольких дней после битвы жестокость к побежденным иссякла. Угрозы в малышах орки не видели, но и губить их не хотели. Раз Кендаг взялся отвечать за этих пленников, пусть так и будет.

Конечно, при расставании с детворой дикарки пролили немало слез, они орали и рвали на себе лохмотья... однако орки оставались равнодушны к их следам, не по злобе, а единственно из непонимания. Женщины их народа умели спокойно относиться к подобным потерям... но дикарки истолковали поведение нелюдей по-своему. Беспристрастность орков пугала пленниц еще больше, чем проявленная после битвы жестокость, и плач мало-помалу стих - женщины боялись прогневить сильней таких ужасных хозяев. Они ничего не понимали и не ждали ничего хорошего в будущем, но страх был им привычен, прежняя жизнь прошла в непрерывном страхе - перед буйством природы, перед опасными соседями, перед болезнями и гневом Владыки-Пастуха. Гангмар был довольно суровым божеством, в каком бы обличье ни представал перед паствой.

После ухода конвоя в лагере оставалось до трех тысяч орков, они решили ждать, не появятся ли враги, о которых полудохлый старик рассказал лорду Кендагу. Прошло несколько дней, воины волновались - как там, в Короне Гангмара? Не отнимут ли соплеменники женщин? Не лишат ли заслуженной награды героев победителей? Кендаг знал, что Мрониг втихомолку нашептывает оркам, что лишь он, сражавшийся в первых рядах, готов отстоять их права в Короне. Лорд видел себя преемником Анзога и пользовался случаем, чтобы заручиться поддержкой воинов. Остальные лорды были недовольны, они боялись растущего влияния Лорда Запутанных Переходов и хотели возвратиться. Твердили, что сейчас самый жаркий период, скверное время для путешествия по степи. Источники иссякли, трава выжжена солнечным жаром.

Должно быть, чужие люди - если они в самом деле существуют - не объявятся в этом сезоне. Кендаг не смел настаивать, только повторял рассказы старого шамана и объяснял, что на юге зной еще сильней и те, кто идет сюда, обнаруживает все более мягкий климат и лучшие условия... Его не очень-то слушали, да и слова Мронига делали свое дело...

Словом, дело уже шло к тому, что войско вернется в Корону... но вот разведчики наконец принесли известия - новое племя движется по следам побежденных кочевников. Степь почернела от их стад, и идут они широким фронтом, чтобы животным хватало травы.

***

Лорды собрались на совет. Они не были обескуражены известием, однако уже успели свыкнуться с мыслью, что старый шаман врал либо ошибался, и что никаких преследователей не существует... или что они отстали, потеряли след... Всегда ведь приятно верить в лучшее и убедить себя, что вера обоснованна. Но теперь было необходимо принять решение. Мрониг сделал достаточно для того, чтобы воинам захотелось вернуться в Корону, но теперь честолюбивый лорд не мог открыто высказаться за возвращение. Одно дело - явиться в пещеры с победой, добычей и славой, и совсем иное - сбежать от нового врага! Остальные как будто были настроены отступить и защищаться, если нужно в родных горах, благо Черная Скала неприступна.

- Если мы выстояли в нашей крепости против всего Мира, когда были слабы, а враги едины, то уж теперь нам и подавно нечего бояться, - так высказался Лорд Моста-и-Берегов. - Теперь мы сильны, владеем оружием и будем обеспечены мясом на год, когда стада благополучно доберутся до Кроны Гангмара. Безопасней отступить. Дикари постоят у наших скал, да и уберутся прочь. Что они смогут нам сделать?

- Они не уберутся, - возразил Кендаг. - Так говорит шаман.

- А, тот старый чародей, которого ты выхаживаешь? Он может и врать.

- Может, - согласился лорд Внешнего Мира, - но, думаю, он говорит правду. Он на пороге смерти, какой смысл ему врать? И к тому же в его словах все согласуется.

- Так расскажи нам, - попросил Одриг. Лорд Широкого Входа, тот, что первым встречает врага, был заинтересован несколько больше других.

- Людей ведут шаманы, они ищут Отца и его магию. Это говорит старик, и слова короля Ингви подтверждают это. Ингви предупреждал меня о появлении новых людей. Эти дикари будут ломиться в Корону, потому что там очень сильна магия Отца, и чем глубже они сумеют забираться в пещеры, тем сильней будет делаться магия их волшебных посохов. Это как хмельное для пьяницы - чем больше выпил, тем сильней хочется. Колдунам нужна сила Отца, они вряд ли уйдут через год. Взять нашу крепость им не под силу, это верно, но они останутся у подножия скал, будут досаждать нам так и этак... Будет большая война, если мы захотим выйти наружу.

- Конечно, ты против отступления, - буркнул Мрониг, - ведь тогда пропадет твое лордство! Потому и речи твои таковы!

- Ты обвиняешь меня в том, что думаю о себе больше, чем о народе? - Кендаг положил ладонь на эфес меча. - Выскажись яснее, лорд Мрониг и я вызову тебя на поединок. Либо возьми свои нелепые слова назад.

Несколько лордов тут же вмешались, требуя, чтобы оба спорщика оставили свои ребяческие затеи, потому что мечи им следует поднять против кочевников, а не против братьев.

- Я был неправ, - примирительно сказал Мрониг, - но после окончания этой войны мы встретимся с тобой в поединке, как братья. Не на смерть сразимся, а покажем друг другу, что не боимся отвечать за собственные слова, даже если слова были неверны. Чтобы никто не решил, будто один из нас боится.

- Доброе слово, - согласился Кендаг. - Ты прав, брат.

- Пожмите же руки, - велел Одриг, - и впредь не ведите себя как эльфы. Кендаг, каков твой совет?

- Я не знаю, что предложить, - признался Лорд Внешнего Мира, - отступать гораздо безопасней, но это наверняка завершится тем, что многочисленные дикари обоснуются у Короны. И вот что, Мрониг, моему лордству ничего не грозит, дикари не уйдут от Короны, потому что сила Отца, заключенная в нашей крепости, влечет их. Я со своими воинами останусь на прежнем месте, мы поможем братьям снаружи, если потребуется. Надеюсь, и король Ингви пришлет подкрепления... но это означает большую войну у нас дома. Дикари прознают дорогу к Короне Гангмара, и если мы их прогоним теперь, они всегда смогут вернуться. И еще одно. Старик сказал: если мы отступим, враг решит, что мы струсили. Тогда их не заставить отступить. Решайте, лорды. Я приму ваш выбор.

- Выходит, нужно драться, - предложил Одриг. - К тому же мы не знаем, насколько силен враг? Быть может, они не намного опасней, чем те овечьи пастухи, которых мы разгромили без труда?

- Что ж, пусть будет битва, - хмуро буркнул Мрониг.

Остальные лорды подтвердили согласие. На этом совет был окончен, и вожди разошлись, чтобы объявить о предстоящем сражении и подготовить воинов.

***

В этот раз орки готовились всерьез. Они уже убедились, что кочевники, пусть и слабо вооруженные, умеют драться отчаянно, а теперь предстояло встретиться с куда более многочисленным племенем.

Разведчики следили за приближением передовых групп. Как обычно, кочевое племя высылало вперед разведчиков - самых смелых и хитрых воинов. Эти не хуже орков умели устраивать засады, так что обмануть их не удалось. Орки по приказу лордов не вступали в стычки, хотя дикари были не прочь подраться. Понаблюдать за переселением этого народа удалось лишь издали. Лазутчики рассказали лордам, что новое племя и впрямь многократно превосходит побежденных варваров и числом, и организацией. Эти люди передвигались в кибитках, запряженных быками.

На ночевки они останавливались отдельными группами - вероятно, по родам. Лагеря всякий раз были окружены широким кольцом постов, так что подобраться поближе не удалось. На стоянках люди жгли костры и пели - ничуть не похоже на угрюмых кочевников, с которыми орки имели дело в первой стычке. Эти не боялись, их переселение не походило на бегство.

Когда кочевой народ приблизился к орочьему лагерю, стало очевидно - варвары отлично знают, что здесь ждет войско. Тактика их была та же, что и у прежних пришельцев - оставив стада позади, кочевники выдвинули вперед толпу мужчин. Кочевали они развернутым фронтом, чтобы хватило травы стадам, но перед лагерем сошлись вместе - и только теперь стало видно, как много людей явилось из дальних краев.

Орки выбрали позицию на гряде невысоких холмов. Перед ними лежала равнина, сейчас сплошь покрытая стадами, заключенными в круг варварских стойбищ. Стойбища также представляли собой круги из кибиток. В центр пришельцы поместили стада. Даже вдалеке, на холмах, орки слышали, как ревут и блеют бесчисленные твари внутри круга. Вперед, навстречу врагу, выдвинулись мужчины. Они громко выкрикивали короткие фразы - вероятно, грозили оркам. Те молча ждали, изготовившись к бою. Потом воины увидели странное зрелище. Перед неровным строем кочевников выехали боевые колесницы, запряженные быками. Кендаг и его бойцы понимали, что животные степняков невелики - на севере эльфы вырастили куда более крупные породы, их и по сей день разводили люди Мира. А животные, впряженные в колесницы, были мелковаты, зато их покрывали доспехи из досок и многослойной кожи, усеянные медными бляхами. Медь сверкала в лучах солнца. Колесницы - квадратные коробки на неуклюжих колесах - не были в состоянии развивать большой скорости, но набрав разгон, наверное, могли проломить любой строй. А уж поразить поджарого жилистого бычка, укрытого броней, будет сложней, чем человека.

Можно было разглядеть и шаманов, которые вооружились посохами, украшенными янтарем. Шаманы и руководили, Кендаг видел, как старцы указывают посохами, и вожди выводят толпы соплеменников, куда велят шаманы. Толпа дикарей приблизилась к холмам и остановилась. Вожди в колесницах принялись орать, но орки не понимали их слов. Можно было предположить, что варвары предлагают неприятелю выйти на равнину, где могут развернуться медленные неуклюжие колесницы.

За спиной орков раздался конский топот, воины стали оглядываться. Приближался отряд воинов в доспехах, более сотни копий, передний был в латах, сверкающих на солнце гранями самоцветов, рядом скакала девушка в черных доспехах. Над ней трепетал вымпел. Когда ткань разворачивалась, можно было разглядеть ворона, сжимающего меч - королевский герб Альды. Орки приветствовали прибывших, салютуя оружием. Кавалеристы поскакали вокруг холма, пристраиваясь к правому флангу, где выделялась конная фигура - Кендаг на этот раз решил драться верхом. Лорд Внешнего Мира склонился в седле, приветствуя короля.

Ингви поднял забрало и улыбнулся:

- Ага, я вижу, не опоздал! Эх, до чего же приятно появиться в последнюю минуту, подобно герою дурацкой баллады!

 

ГЛАВА 41 Королевство Анновр - Малые горы

Эльфы двинулись к северному выходу из гномьей крепости. Они держались настороженно и не выпускали оружия - боялись, что недавние соратники набросятся на них. Но гномы молча глядели на уходящих. Они крепко стискивали рукояти секир, однако ни один не пошевелился, прежде чем воины Первого народа не покинули стены укрепления.

Потом Гратидиан не выдержал и нарушил молчание.

- А мы что же? Так и будем стоять здесь? Или попытаемся проложить себе путь силой?

- Мы атакуем короля Анновра, - бросил Грабедор.

И тут гномы, будто только и ждали этих слов, разразились хором ликующих криков. Добрая схватка - вот чего они хотели. Гномы жаждали крови. Грабедору подвели лошадку. Король-под-горой выждал, чтобы вопли сородичей угасли, потом поднял секиру и заговорил.

- Гномы, дети мои, братья мои!

Все притихли, ожидая слов владыки. Сверкающее лезвие топора описало в воздухе дугу и обрушилось на шею верховой лошади, которую держали под уздцы приближенные короля-под-горой. Грабедор одни ударом перерубил хребет животного, обрубок рухнул на камни, рассыпая вокруг алые струи и брызги. Рядом грузно завалилось обезглавленное тело.

- Гномы! - снова вскричал король. - Сейчас я поведу вас в бой! Я пойду пешим впереди воинов, как в старые времена! Нынче нам не понадобятся лошади, боевые машины и всевозможные хитрости! Добрая сталь будет лить кровь, вот что случится сейчас!..

Эльфы, уходя от крепости, слышали этот рык - они втягивали головы в плечи и ускоряли шаг, спеша убраться подальше, прежде чем гномы устремятся в бой. Им не хотелось оставаться здесь, когда проявит себя в полной мере боевая ярость Второго народа.

- Клянусь! - кричал Грабедор. - Клянусь Золотым Троном и Железной Короной, коими владею! Клянусь, мне не придется стыдиться сегодняшнего дня, чем бы он ни завершился! Если мы победим, то я стану гордиться тем, что дрался нынче с вами, братья! Ну а если паду... что ж, и тут я не испытаю позора, ибо умру сражаясь! А мертвые не знают стыда!

Гному снова заорали, потрясая оружием - они уже приходили в состояние исступления, которым знамениты воины их племени.

- Крактлин! - крик Грабедора перекрыл вой бойцов. - Уничтожь свои машины, как я разделался со своим конем, сегодня мы станем биться, как бились отцы! И победим, как побеждали они! Бейте и крушите!

Гномы бросились к боевым машинам, стали рубить их, ломать и валить, потом разожгли пламя и запалили груды обломков. Последние катапульты - те самые, из которых летели камни в анноврцев, тоже изрубили едва не в щепу, исковерканные части полетели в костер. Крактлин из Дремстока безумствовал больше прочих, по его лицу текли слезы, когда знаменитый инженер рубил собственные произведения, но топор в руке гнома пел, и стонали уничтожаемые катапульты.

- Когда пойдем в бой, держитесь подальше от наших добрых союзников, - процедил сквозь зубы Гратидиан, обращаясь к рыцарям, сгрудившимся вокруг него. - Сейчас гномы будут рубить всех подряд, не разбирая своих и чужих.

Тем временем эльфы добрались к войску Деймута, поджидавшему на пустоши перед входом в долину. Король выбрал широкое и ровное местечко, чтобы было, где развернуться его кавалерии. Деймут слышал отголоски рева из лагеря гномов и волновался. На эльфов он едва глянул. Велел пожилому рыцарю:

- Сопровождай их в Феллиост, и гляди, чтобы местные не чинили обид. Пусть впереди, справа и слева несут Гунгиллины ветви, и пусть разгоняют смердов с дороги, по которой пройдут нелюди. Мне хватит забот и с гномами, не хватало еще, чтобы эльфы сочли себя обиженными. И не задерживайтесь на земле моего королевства. Ну а теперь...

Напоследок эльфийский посол, придерживая ушибленную руку, мстительно сказал:

- Эй, король Деймут, а гномов сильно побили в Малых горах. Грабедор рвет и мечет, но воинов у него осталось мало.

- Хм, это меняет дело! - На лице анноврца расцвета хищная улыбка. - Постой, а ты не врешь?

Эльф не стал отвечать - его отряд поспешно уходил, чтобы не оказаться на поле брани. Для Первого народа война окончилась.

- Ваше величество! Гномы выходят из лагеря! - закричал оруженосец. - Ох, как быстро бегут!

- Ну что ж, за дело! - громко объявил Деймут.

***

Расстояние между лагерем и позициями анноврцев было порядочное - люди боялись летящих камней и держались подальше, так что гномам предстояло пройти долгий путь, прежде чем атаковать. Анноврцы и церковные солдаты пересчитывали коренастые фигурки, сбивались и снова начинали считать - плотная толпа гномов казалась единым целым... но что войско Грабедора сильно поредело, казалось очевидным.

Следом за гномами ехал отряд фенадской кавалерии. Гратидиана сопровождало около двух сотен конных - не слишком много, но это были отборные воины, и оружие их было изготовлено лучшими гномьими мастерами. Даже после поражения в Малых горах гномы с фенадцами были сильны, слишком сильны для поредевшего воинства Деймута.

- Лучше бы дать им уйти, - сказал Велитиан.

- Гилфинг учит милосердию, - тут же поддакнул кто-то из рыцарей. - Пусть дадут выкуп и проваливают.

Деймут оглянулся, и анноврец смолк.

- Ступайте к своим людям, отец Брак и ты, принц, - велел король, - я попробую переговорить с недомерками.

Он выехал перед строем кавалерии и поднял руку. Стало тише. После этого Деймут поскакал навстречу войску Грабедора.

- Эй, гномы! - заорал он издали. - Я король этой страны. Хотите пройти мирно?

- Мы хотим сражаться! - заорали из толпы нелюдей.

- Я не хочу пройти мирно! - рявкнул Грабедор. - Я хочу убить тебя, король этой страны! Тебя и всех, кто встанет на моем пути!

- Чтоб ты лопнул от злобы, коротышка! - Деймут развернул коня и поскакал к своим людям. Он собирался потребовать Ойверк взамен на свободный проход для нелюдей, но оскорбления не стерпел.

Деймут подскакал к шеренге рыцарей и крикнул:

- Готовьтесь к атаке!

Гномы шагали ходко, они спешили вступить в бой, но берегли дыхание. Когда между противниками осталась лишь сотня шагов, рыцари двинулись навстречу. Сперва шагом, потом быстрей, они спешили взять разгон для первого, самого страшного удара. Копья им пришлось склонить ниже обычного, потому что противники были низкорослыми. На скаку рыцари выкрикнули девизы, гномы взревели и перешли наконец на бег. Две закованные в сталь волны схлестнулись с грохотом и лязгом. Десятки гномов, рухнули под напором тяжелой кавалерии, но задние продолжали напирать, кони словно увязли в стальной трясине, рыцари бросали обломки копий, хватали мечи и топоры, рубили направо и налево. Гномы, которыми владело кровожадное безумие, лезли напролом, принимали удары, которые сыпались сверху, но продолжали рваться к всадникам. Подбирались поближе, рубили, стаскивали с седел, падали вместе с людьми и лошадьми...

Многие гномы из тех, что свалились в первой сшибке, сумели подняться на ноги, они были помяты, но пережили падение. На них налетели латники и пехота, спешившие присоединиться к рыцарям. Все смешалось, началась беспорядочная свалка...

Гратидиан заорал фенадцам:

- Эй, за мной! Проложим себе путь!

Тяжелая кавалерия устремилась за королем. Они проскакали в обход, миновали побоище стороной и обрушились на левый фланг анноврцев, где стояли солдаты Белого Круга. Братья, вооруженные похуже фенадских рыцарей, не сдержали напора, и Гратидиан довольно легко прорубился сквозь их ряды. Не останавливаясь, фенадцы помчались прочь... но Гратидиан велел остановиться. Не все услышали его приказ, и не все исполнили, потребовалось время, чтобы поредевший отряд снова собрался вокруг короля. Они не понимали, что задумал повелитель, им хотелось скакать прочь как можно быстрей.

- Возвращаемся, - бросил Гратидиан, - ударим Деймуту в спину. Или вы полагаете, нас пропустят через Ойверкский мост, если явимся туда без короля-недомерка? Даже если так, потом нелюди нас переловят в Фенаде и перебьют до единого, если решат, что мы предали их драгоценного бородатого дурня Грабедора! Наша судьба зависит от него! Гангмар бы взял всех нелюдей Мира!

Фенадцы нехотя развернули коней.

***

Грабедор сдержал слово и дрался в первом ряду. Никто бы не упрекнул короля, останься тот позади, но гном вынес решение - он виновен и должен искупить грех. Из-за него, из-за того, что король-под-горой неверно понял Отца, погибли тысячи сородичей. Или же он понял верно? Тогда выходит, что в катастрофе повинен Светлый? Этой мысли Грабедор не мог вынести. Ему требовалось испытание. Он решил подвергнуть свою жизнь опасности - самой великой, какую возможно сыскать. И если отец убережет незадачливого Грабедора, то можно жить дальше. История народа гномов знала поражения, после поражения можно продолжать жить, но как жить без веры? Если сейчас Отец дарует победу и убережет Грабедора от стали, это станет знамением... Если нет... тогда Грабедор лишится жизни и сделает это наилучшим из способов!

И король шагал среди сечи, вращая оружие над головой, он рубил вправо, влево, бил, крушил. Ростом он был высок - для гнома, разумеется, а длинное древко оружия позволяло бить и всадников, дотянуться, смести с седла.

Старейшины и телохранители следовали за Грабедором, но им никак не удавалось настичь его, поравняться и прикрыть. Спина короля мелькала в забрызганных кровью забралах, высоко взлетало лезвие его секиры, и все, что могли сделать гномы - не терять из виду эту спину и секиру. Раздавая и получая удары, король прошел насквозь строй анноврцев, и сперва не понял, почему не видно больше противника. Тут его догнали соратники, сгрудились около короля стальной стеной, ощетинились остриями и лезвиями.

- Трубить! - потребовал король. Собственный рог он сломал и запустил обломками в посла эльфа. И ни у кого не нашлось рога, чтобы подать сигнал братьям - они сражались где рассыпным строем, где в плотном построении, и у Грабедора не было возможности созвать их.

- Мы побеждаем! - выдохнул сквозь слипшуюся от крови бороду седой старейшина. - Еще один удар...

- Так нанесем его! - рявкнул Грабедор, разворачиваясь.

Сегодня король-под-горой твердо решил, что победит или погибнет. Это будет знаком Отца, да-да!

Тут позади, со стороны оставленного укрепления в долине, донесся новый взрыв воплей. Гномы уже одолевали, они ощутили тот самый миг, когда битва, дрожащая, будто натянутая струна, дрожит и лопается, когда чаша тех весов, на которых Отец отвешивает победу, склоняется. Они знали, что одолевают, и бросались на людей яростно, будто вовсе не утомлены. Даже раненные, в проломленных доспехах, истекающие кровью, рычали и рвались в бой. Потому карлики не обратили внимания на новые боевые кличи, что раздавались в тылу. В спину им ударили горцы и гномы Гравелина, только-только поспевшие настичь беглецов. Гномы Серебра выкрасили щиты белой краской, чтобы их можно было отличить от захватчиков. Теперь они дрались плечом к плечу с горцами.

Анноврцы не успели сообразить, что происходит, они тоже поняли, что битва решена не в их пользу, а потому, едва наседавшие на них гномы падали под ударами, нанесенными в спину - анноврские воины спешили наутек. Странная это была битва. Гномы одолевали анноврских воинов, горцы били им в спину, а анноврцы разбегались, едва выпадал такой шанс. Потом гномы осознали новую опасность, и ярость их сменилась сомнением... Грабедор, призывая соратников, пробивался сквозь схватку без цели и направления - он просто желал сражаться и ждал окончания битвы, как небесного знамения. Отряд за его спиной рос в числе, но снова - все отставали от короля-под-горой, соратники едва поспевали за Грабедором. Перед ним оказался рыцарь в изодранном плаще и со щитом без гербов. Грабедор, уже почти ослепший от потоков крови, брызжущих сквозь прорези забрала, нанес широкий удар секирой, как раз когда человек поднял коня на дыбы, лезвие прошло по конскому брюху, глубоко вспороло плоть, лошадь рухнула на короля, прибила, вжала в землю. Невероятным усилием Грабедор пошевелил тяжелую тушу - и тут рыцарь, уже успевший встать на ноги, с размаху ударил мечом по королевскому шлему. Подоспели старейшины, подхватили падающего Грабедора, но отомстить воину, который нанес удар, они не успели - надвинулись сомкнутым строем низкорослые бородачи с белыми щитами...

- Скорей! Уходим! Отступаем! Пока дорога свободна! - над гномами возник Гратидиан.

Фенадец размахивал окровавленным мечом и звал гномов спасаться, покуда еще возможно. Анноврцы бежали, церковных солдат оттеснили рыцари Фенады, нужно было лишь оторваться от гномов Гравелина и малогорцев.

Воины Вольных гор сплотили ряды и отразили атаку Гравелина. Фенадцы прикрывали их с флангов короткими наскоками, против быстрых атак тяжелой кавалерии малогорцы были бессильны, Гравелину пришлось остановиться, чтобы прикрыть союзников. Меньше полутора сотен гномов Вольных гор с бесчувственным Грабедором были спасены.

 

ГЛАВА 42 Аднор и окрестности, Восточный Ванет

- Ну так что, имперский маршал, - промурлыкала Глоада, - ты смел или глуп?

Девушка встала и выгнула спину, опираясь на кресло, в котором восседал Кевгар. Она придумывала новую игру, но пока еще не сообразила, какую именно.

- Прошу прощения, госпожа, - подал голос из угла Рисп, - но есть и третья возможность. Глупость и храбрость - вот первейшие качества имперского офицера.

- Итак, он глуп и храбр, - подвела итог Глада. - Да, вероятно так. Да, милый? Он встречался с тобой, и вот - явился снова.

Ок-Икрен молчал.

- Глупый и храбрый, - повторила болотница.

- Я таков, каков я есть, - развел руками сэр Брудо, - таким Гилфинг создал.

- Ерунда, - Кевгар махнул ручищей. - Наше учение в том, что человек сам создает себя и свою судьбу. Так говорил принц Гериан, и в этом истина. Гилфинг создает болванов, а человеком каждый может стать сам.

- Хорошо вам, магам, так говорить, - вздохнул ок-Икерн, - ваши силы превосходят человеческие...

- Почему бы нам не обсудить это за кубком вина, - вдруг сказала Глоада, - раз уж вы старые знакомые. А, милый?

Она наконец решила, чего хочет. Что-то вроде игры в куклы. Она - хозяйка замка, у них с Кевгаром в гостях старый знакомый... В детстве болотнице выпало слишком мало подобных забав, и она наверстывала упущенное. Быть может, и Кевгар так любил своих мертвых воинов, что в детстве ему не хватало игрушечных солдатиков? Как знать, как знать...

Кевгар несколько удивился, но, как обычно, принял решение Глоады без раздумий.

- Что ж, пора и пообедать, в самом деле, - произнес некромант.

По правде говоря, нынче чародей не завтракал - они с Глоадой не вылезали из постели, и лишь появление гостя заставило их покинуть ложе.

За столом все немного расслабились. Глоада старательно разыгрывала роль гостеприимной хозяйки, Кевгар пытался подыграть подружке. Выходило у них довольно посредственно, потому что оба не имели опыта обычной человеческой жизни. Впрочем, гость старательно делал вид, что все замечательно. Они с некромантом припомнили битву, в которой им довелось участвовать, и оба сошлись на том, что полезно иногда взглянуть на ситуацию с разных сторон... Кевгар даже похвалил умение, с которым ок-Икерн расставил свои слабые, хотя и многочисленные войска, а уж имперец не жалел похвал, оценивая решающую атаку некроманта. Рисп, которого тоже пригласили к столу, сидел и помалкивал - он уже понял, что гость перещеголял его в искусстве лести, так что гевец не решался вставить ни слова - опасался, что пакостная принцесса выгонит его, и тогда не получится составить подробный отчет о беседе этих двух злюк с имперским маршалом.

Пока военачальники обсуждали тонкости стратегии, принцесса скучала. Она покормила "малыша", это ей быстро прискучило, и Дрендарг был водворен в клетку.

Наконец Глоада заметила:

- Мои дорогие господа, быть может, хватит о войне? Кевгар, милый, я подумала, что нашему гостю неприятно вспоминать поражения?

Ок-Икерн принялся заверять, что ему, напротив, ужасно любопытно узнать побольше... однако некромант не перечил подруге ни в чем. Он послушно сменил тему:

- В самом деле, за столом дама, а мы говорим о таких пустяках!

- Скажи-ка лучше, зачем пожаловал к нам, сэр Брудо? - подхватила болотница. - Неужто лишь чтоб узнать о причинах нашего перехода в Аднор? Тогда ответа не будет! Мы просто развлекаемся, верно, милый?

- Да, - согласился Кевгар, - это была отличная мысль, отступить. Ну, как бы отступить. Ведь мы можем отправляться куда захотим, и никто нам не помешает! Идея состояла в том, чтобы поступить так, как никто не ожидает.

- И она полностью удалась! - с жаром ответил ок-Икерн. - Я бы ни за что не додумался! В самом деле, великолепная идея!

Некроманту понравились похвалы, расточаемые маршалом Глоаде. Маг довольно осклабился, что должно было изображать улыбку.

- Ну что ж, раз мы покончили с этим, - заявил Кевгар, - может у тебя есть еще вопросы? Говори, не смущайся.

- Да, верно, я и впрямь смущен, - признал ок-Икерн. - Боюсь, мой вопрос придется вам не по нраву...

- Ну так смелей! - буркнул Рисп, - раз уж ты смел и глуп как подобает истинному имперцу.

- Это отличает нас от гевцев, - согласился ок-Икерн.

Рисп заткнулся. Намек маршала состоял в том, что, дескать, гевцы хитры и трусливы. Сэр Брудо продолжил:

- А вопрос-то такой... очень меня любопытство разбирает, чем вы станете заниматься дальше?

- Развлекаться, - Глоада погладила дремлющего на ее коленях Дрендрага, - да, малыш? Мамочка с папочкой должны жить весело!

Кевгар едва не поперхнулся вином - папочкой его назвали впервые.

***

А сэр Брудо продолжал разыгрывать роль простачка.

- А могу ли я спросить, какие развлечения вы считаете подходящими в ближайшем будущем?

- Имперский маршал имеет в виду, не собираетесь ли вы задать новую трепку его людям, - прокомментировал Рисп.

- Вполне возможно, вполне возможно, - пропела болотница, - хотя это становится скучным.

- Ну, разом больше или разом меньше... - поддакнул Кевгар.

- По чести говоря, у меня нет под рукой войска, и развлечения не выйдет, - доверительно сообщил имперец, - я просто подумал... эх, если уж говорить начистоту...

- Говори, говори, чего там! - предложил чародей.

- Я вот подумал... - сэр Брудо изобразил смущение. - Вот если бы вам вдруг пришло в голову оставить этот убогий городишко и возвратиться в Геву, я бы представил дело моему начальству таким образом, будто это я уговорил вас... да что там! Что я заставил вас! Вот это было бы смешно, учитывая, что вы победители, а у меня нет войска.

- Не сомневаюсь, тебе будет весело за здорово живешь оказаться героем, - буркнул Рисп.

- А наш милейший Рисп лишится власти в этом... как ты сказал? Убогом городишке! Риспу много не нужно, и этим городишкой он дорожит. Верно, прохвост? - Глоада обернулась к гевцу. Ей понравилось, что можно стравить этих двоих - гостя и гевского шпиона.

- Верно, моя госпожа! - прощелыга сообразил, что нужно спасать положение, ведь смеются уже над ним, а вовсе не над маршалом ок-Икерном! - Рисп, граф Аднорский, граф Рисп! Это так забавно! Ну и вообще, Аднор сулит немало развлечений, не так ли? Как они носятся с лягушками, живот надорвешь со смеху!

- Вот видишь, дружок, - обернулась болотница к сэру Брудо, - Аднор дорог нам. Милые славные толстенькие горожане еще могут послужить во многих забавах. Лягушки - это уже надоело. Я соображу на днях что-нибудь новенькое. Да, и наш священник! Он такой милый болван! Я как-то позабыла о бедняжке, а он, наверное, скучает.

Ок-Икерн снова поздравил себя с удачей - он уже "дружок"! Глоада исправно входила в роль гостеприимной принцессы.

- Понимаю, понимаю, - кивнул имперец. - Но поймите и меня, я не мог не задать этот вопрос! Служба, как-никак. Это вы свободны в своих решениях - захотели, остались в Адноре, захотели, возвратились в Геву, ну а захотели - так и вовсе пошли походом, куда заблагорассудится. Это я в данный момент завишу от ваших действий, никак не наоборот!

- Постой-ка, - задумалась принцесса. - Что же выходит? Ты - неволен в решениях, ты подчинен службе и начальству. А мы? А, милый?

- Что тебя смутило дорогая?

- Мы становимся невольниками собственной свободы! Нам некого слушаться, это ограничивает свободу! Вот парадокс! Неограниченная свобода есть на самом деле громадное ограничение!

- В самом деле, парадокс, - тут же поддакнул ок-Икерн. Он не понимал, к чему идет беседа, но любое изменение ему казалось благом, ибо нынешнее состояние дел было - не придумать хуже!

- Ну да... - Глоада обдумывала собственную загадку. - Абсолютная свобода должна подразумевать выбор между подчинением и неподчинением приказу. А нам никто не может приказать. Хм, надо же...

Потом лицо девушки просветлело.

- Я придумала, - объявила она, выпрямляя спину.

Задремавший Дрендраг пробудился и засвистел.

- Да, мой сладенький, - засюсюкала болотница. - Мамочка такая умница! Мамочка придумала! Мы пойдем на улицы нашего уютненького тихонького перепуганненького Аднора и спросим этих славных людей, не желают ли они, чтобы мы покинули их город? Тогда у нас будет выбор, послушаться их решения, или наплевать. Их решение, разумеется, заслуживает того, чтоб наплевать, но выбор у нас появится!

***

Глоаду так захватила собственная идея, что она заставила всех немедленно идти в город. Сэр Брудо послушно принял участие в игре. Они с хозяевами и Риспом покинули графский отель и, сопровождаемые парой магиков в черном, зашагали через площадь. Вошли в тень, отбрасываемую громадными истуканами, от разогретого металла пахнуло жаром...

- Давайте, давайте! - торопила болотница, сейчас спросим первого встречного! На кого Гилфинг укажет!

Рынок уже опустел, лишь в нескольких палатках шла торговля. Когда в торговых рядах объявились страшные гости, аднорцы поспешили укрыться, сбежать куда-нибудь в тень, за угол - лишь бы укрыться. Но Глоада уже устремилась к цели. Она выбрала толстую тетку, продававшую рыбу, и устремилась к прилавку.

Торговка попалась - ей-то бежать от товара было некуда, в отличие от покупателей, которые рассеялись вмиг.

- Эй, толстуха, - закаркала Глоада. - Ну-ка отвечай!

Лоточница побелела лицом и обеими руками вцепилась в бечевку, на которой болталась дохлая лягушка - видно, хотела показать, что она послушная подданная, но со страху не могла вымолвить ни слова.

- Отвечай, - потребовала принцесса, хочешь, чтобы мы убрались из города?

- Ик, - выдавила из себя торговка.

- Нет, так не пойдет... Ох, и дура, - Глоада шумно вздохнула, будто разочарована тупостью собеседницы. - Вот, гляди. Это имперский маршал сэр... э, как тебя, дружок?

- Брудо ок-Икерн, с позволения вашей светлости!

- Вот этот самый сэр приехал к нам, чтобы спросить, не желаем ли мы покинуть ваш занюханный Аднор. Отвечай честно, хочешь, чтобы мы ушли? Может, ты недовольна нашим правлением? Может, тебе скучно? Может, тебе не нравится таскать на шее лягушечек?

Бедная толстуха подумала, что если она ответит утвердительно, ей не миновать ужасной расправы и отрицательно замотала головой.

- Так что, не нравится?

- Смилуйтесь, добрая госпожа! - прохрипела женщина. - Я всем премного довольна.

- И лягушки нравятся? - наседала принцесса.

- Премного довольны, госпожа... - лепетала толстуха, - очень даже нравятся, всей душой, очень даже премного благодарные мы...

- Значит, не желаешь, чтобы мы убрались, а ваш граф возвратился? Ох, он вам, изменникам, задаст! Но лягушек носить не велит, на это у него мозгов не хватит! Ну, что, уйти нам? Говори, имперский маршал ждет!

Тетка ошалело переводила взгляд с Глоады на рыцаря. Наверное, она решила, что маршал - фальшивый. Ну, еще бы, стал настоящий маршал империи совать голову в львиную пасть! Наверное, злобная ведьма из болот только и ждет, чтобы честная женщина сказала неугодное - и тут же быть беде! Торговка собралась с духом и выпалила:

- Не покидайте, госпожа! Не оставляйте нас, не уходите! Мы всем премного довольны!

- Ага, - ухмыльнулась болотница, - нравится вам! Ну ладно, тогда я еще придумаю, чем вас развлечь. А чем торгуешь? Рыбкой?

- Рыбкой, госпожа. Муж ловит, я продаю. Рыбак муж-то.

Громко квакнула лягушка. Но не та, что на веревочке, та уже издохла на жаре. Глоада шагнула к прилавку и сорвала плетеную крышку с широкой миски, стоящей перед торговкой. Там в воде вяло шевелились лягушки - пользуясь новыми порядками, рыбак с женой теперь приторговывали лягушками, благо теперь на них в Адноре возник устойчивый спрос.

- Ага, - обрадовалась принцесса, - вот оно в чем дело! Длань Гилфинга указала нам эту славную толстую женщину. Торгуй дальше, дура... а ты, прекрасный сэр Брудо, сам видишь: мы не уйдем, мы нужны этому городу! И он нужен нам!

Маршал подумал, что на этом визит можно и закончить - он уже видел достаточно. Гостеприимные господа были так любезны, что проводили его до ворот. На прощание Глоада сказал:

- Приезжай еще... если осмелишься. В сущности, здесь скучновато, а ты нас развлек.

...На дороге маршала поджидали гвардейцы. Они, должно быть, уже не ждали увидеть командира живым, так что были его появлением больше удивлены, чем обрадованы.

- Ну, ваша милость, - вздохнул старый оруженосец, - видал я в жизни всяких смельчаков, но это...

- Ничего, зато теперь я, кажется, знаю достаточно... Скажи-ка, а тот крошечный парень, который всегда вертелся около императора... как его?

- Шут? Полгнома?

- Во-во, он самый! Он все еще жив? Так неудобно, когда проспал полгода и не знаешь, кто нынче жив, а кто нет.

- Живехонек, ваша милость! Отправился с его императорским величеством в Сантлак!

- Вот и славно. Будет ему работенка!

Сэр Брудо решил, что страшный некромант и его злобная подруга озабочены лишь одним - как бы повеселиться... на свой, негодяйский манер, разумеется. Значит, нужно придумать для них забавы - пока эта парочка будет при деле, империи ничего не грозит. И никто лучше Коклоса не сумеет придумать, чем их занять. Благородный сэр Полгнома - великий герой, ему и продолжать эту войну!

 

ГЛАВА 43 Ничейные Поля

Несколько минут Ингви разглядывал армию людей и прислушивался к выкрикам.

- По-моему, они называют вас трусами, - перевел наконец, - требуют, чтобы шли с холмов вниз.

- Как глупо, - Кендаг пожал плечами, - с чего бы нам спускаться, если мы нарочно выбрали эту позицию? Пусть нападают, если хотят, мы не боимся. Едва подойдут поближе, засыплем стрелами, они отсюда - как на ладони. Зачем нам спускаться?

- У них собственные представления о доблести, - пояснил Ингви - примитивный народ! Они все здесь? Или какие-то орды еще на подходе?

- Не могу сказать точно, - признался лорд, - надеюсь, собрались все. Их и так вполне достаточно, чтобы победа принесла нам славу.

- Если так, то мы имеем дело с последней волной нашествия. Пока что - последней. Эти кочевники выглядят довольно организованными... я встретил ваш конвой с пленными, те были похуже, а?

- Так и есть.

- Стало быть, эти были доминирующим племенем в своем регионе... короче говоря, тех, кто пришел сюда или в Альду до сих пор, гнали, подталкивали в спину, а эти шли позади всех. Их никто не гонит. А, верно! Я вижу, всем заправляют шаманы... этим нужны эманации Гангмара, а они сильны в Короне. Вот шаманы и стремятся туда.

- Я так и объяснил лордам. Ингви, по правде говоря, ты в самом деле появился вовремя. Станут рыцари Альды сражаться на нашей стороне?

- Если дойдет до схватки, то, конечно, станут. Ведь мы союзники!.. Однако хотелось бы избежать кровопролития. Смотри-ка, что они там затеяли? Поеду поближе, попробую поговорить. Если я мог разобрать язык аршванов, то, наверное, и с этими как-то смогу столковаться.

Ингви стащил перчатку и поскакал на равнину - к чужакам. Он демонстрировал голую ладонь, поднимая повыше этот символ мирных намерений. Вряд ли дикари поняли бы смысл Гунгиллиных ветвей, да в серой степи и не нашлось бы зеленых побегов, чтобы соорудить этот знак. Но поднятая рука - достаточно ясно.

Дикари между тем уже успели устроить между собой спор. Пока воины выкрикивали ругательства в адрес орков, предводители начали пререкаться. Вожди с их колесницами съехались в центре перед толпой соотечественников, среди них стояли шаманы с посохами. Видимо, между теми и другими не было согласия относительно дальнейших действий. Когда Ингви поскакал к ним, стало тише, варварам надоело без толку надрывать глотки. Ингви приблизился к группе вождей и натянул поводья. На него не нападали - стало быть, признали его полномочия посланника.

Вожди и шаманы разглядывали доспехи демона и его коня, то и другое было им в новинку. Шаманы, разумеется, уловили, что от незнакомца веет магией. Они стали переговариваться, украдкой тыча пальцами в Ингви. Быки, запряженные в колесницы, задирали тяжелые головы и с шумом втягивали воздух, исследуя незнакомые запахи - тогда между их многослойных доспехов можно было видеть широкие влажные ноздри. Иногда животные издавали негромкое протяжное мычание.

- Что вы за народ? - спросил Ингви. - Понимаете мои слова?

Шаманы и вожди стали кричать в ответ, стараясь переорать друг друга. Язык их напоминал речь людей с Архипелага, хотя и имел явные отличия, они говорили более гортанно и резко, чем островитяне. Ингви понял так, что народ именуется "кувланы", они пришли в поисках давних врагов, зенгедов, которые сбежали, похитив стада, принадлежащие кувланам.

- Чтите ли вы Великого Черного? - задал демон новый вопрос. Он не знал, каким именем назвался Гангмар, когда обучал магии кувланских шаманов, но уж великим и черным он должен был оказаться обязательно. Вожаки орды пошептались минуту и нестройно заорали в ответ. Шаманы кричали куда громче.

Да, они - любимые дети Отца Быков, они ищут Великого и Черного по всей степи, чтобы снова склониться перед ним и принять его великий дар - колдовскую силу. Стало быть, решил Ингви, перед ним - участники великой битвы на далеком берегу. Узнать в лицо кого-то из этих нечесаных лохматых бородачей он бы не смог, да и не пытался. Их было много там, на берегу, а вот он - один. Король снял шлем, стащил подшлемник и тряхнул головой, чтобы слипшиеся от пота волосы подхватил степной ветерок.

Потом оглядел смолкнувших кочевников и строго спросил:

- Узнаете меня?

***

Шаманы подались вперед, вглядываясь в лицо Ингви, потом дружно отшатнулись, косясь друг на друга, точно боялись признаться, что всадник им знаком. Наконец самый старый кивнул, обращаясь не к Ингви, а к соплеменникам:

- Это он!

И тут же старики с облегчением забормотали:

- Да, мы узнаем тебя, ты тот самый! Тот самый, ты был на берегу, которого нет!

- Ты сразил большого малого врага!

Шаманы принялись на все лады воспевать подвиг демона.

- Ты герой, который сражался с врагом Отца Быков, ты ударил его мечом! Мы помним, мы узнаем!

- Великий Черный зовет нас! - вскричал верховный старикан. - Он прислал тебя навстречу верным своим! Но почему ты с нашими врагами?

- Они не враги вам, - ответил Ингви. - Это стражи чертогов Отца Быков. Им не велено пропускать кого бы то ни было в его жилище. Сюда явились разбойники зенгеды...

При упоминании имени ненавистного врага кочевники разразились воплями. Зенгеды похитили стада и сбежали на север! Кувланы последовали за ними, и здесь шаманы ощутили дыхание Отца Быков.

- Значит, такова была воля Отца, - объяснил Ингви, когда возмущенный хор поутих. - Он устроил так, чтобы зенгеды увлекли вас сюда, но он вовсе не хочет, чтобы даже вы нарушили покой его обиталища. Следуйте за мной, и я приведу вас туда, где посохи наполнятся силой, и где вы сможете по-прежнему чтить Отца Быков и ждать его возвращения. Там никто не нарушит покой ваших стад, и мои слуги откроют вам немало новых истин и умений.

- А как же зенгеды? И наши овцы? - заорал бородатый вождь, перекрикивая бормотание шаманов. - Кто возвратит нам пропавшее добро?

Конь под Ингви заволновался, но наездник успокоил его, похлопав по шее.

- Несколько пропавших овец значат для тебя больше, чем истина? - Ингви сделал вид, будто удивлен. - И больше, чем воля Отца Быков?

- А что мне Отец Быков и его слуги! - стал распаляться вождь. - От их посохов давно нет никакого толку!

- Ага, - Ингви улыбнулся, - и ты боишься, что я отведу народ кувланов туда, где посохи снова станут сильны? Тогда ты и другие воины потеряют власть, и возвысятся мудрецы, верные слуги Отца? Что ж, я понял тебя, кувлан.

Седые шаманы загомонили - объяснение показалось им вполне правдоподобным. Им-то хотелось возвратить себе влияние в племени, а военным вождям это было не по нраву. Картина получалась очень даже понятная! Вот великий воин, лучший боец Отца Быков, сразивший самого опасного врага, он обещает возвратить силу в посохи, ну а вожди, старая племенная верхушка, противится этому, не желает, чтобы кувланы получили истину.

Однако главного вождя поддержали другие наездники в колесницах, и орали они куда громче, чем дряхлые шаманы. Пусть Ингви верно угадал их намерения - что с того? Они только-только стали снова брать верх в противостоянии с шаманами, слугами нового бога, а теперь им сулят, что они утратят власть снова?

Верховный вождь заорал:

- Я привел сюда воинов, а не болтунов! Кувланам в радость биться, мы желаем сразиться с врагом! Пусть возвратят наших овец!

Ингви оглянулся - на холмах молча стояли орки, они спокойно дожидались окончания переговоров. А вот конных фигур на гребне гряды прибавилось. Это означало, что подошел обоз, который Ингви оставил позади, спеша поспеть до начала схватки.

Демон снова поглядел на кувланов.

- А что, если мы решим дело поединком? - предложил он вождю. - У некоторых народов поединок считается важным знаком, потому что так боги выбирают правого.

- Что ж, если ты так хочешь, - буркнул вождь, я согласен! Пусть приведут Дымгана!

- Дымган! Дымган! - подхватили подручные вожди, и быки заревели, задирая прикрытые страшными масками морды.

***

Быки ревели, кувланские воины орали: "Дымган! Дымган!" Конь под Ингви встал на дыбы, и пришлось его снова успокаивать. Когда Ингви поднял голову, смог увидеть, кого призывали вожди. Дымганом звали здоровенного парня. Ростом этот верзила был под два метра и пеший оказался немногим ниже, чем Ингви, сидящий на коне. Полуголый торс был испещрен шрамами, которые казались на загорелой коже причудливым узором. Голова казалась непропорционально маленькой на широченных плечах. Дымган сильно сутулился, а маленькие глазки глядели настороженно из-под нависших надбровных дуг.

Вооружен он был большим щитом и копьем, за поясом - нож таких размеров, что вполне мог бы послужить мечом какому-нибудь орку. Волосы на лбу он выбрил, а на затылке собрал в узел, из которого торчали бычьи рога. Украшение отлично гармонировало с его тупой мордой и загривком, не уступающим в обхвате бычьему. Внушительный человек.

- Большой парень, - заметил Ингви.

- Победи Дымгана, и мы поступим по-твоему, - азартно выкрикнул вождь. Потом обернулся к своему поединщику, - эй, Дымган! Ты всегда побеждаешь! Сможешь справиться с этим?

- Он сидит верхом на звере, - сообщил великан, - пусть сойдет.

- А с чего ты взял, что я, великий вождь и повелитель, стану драться с простым воином? - ухмыльнулся Ингви. - Я сражался с богами и вождями, к чему мне этот противник? Такой бой не добавит мне славы. Я тоже выставлю своего бойца. И он не будет сидеть верхом на звере. Поступим по правилам.

Шаманы протестующее завопили, поднялся всеобщий крик, но вожди переорали оппонентов. Они расценили предложение демона таким образом: Дымган произвел нужное впечатление, и Ингви боится.

- Давай! - согласился кочевник. - Выставляй какого хочешь! Дымган побьет любого! Побьешь, Дымган?

- Всегда бью, - прогудел великан.

- Хорошо, я вернусь к своим и вышлю сюда моего воина.

Ингви развернул коня и поскакал на холм.

- Ну что? - спросил Кендаг. - Как прошло?

- Почти удалось заставить их уйти, но требуется последний толчок, чтобы колеблющиеся склонились в нужную сторону.

Демон оглядел степь к северу от гряды холмов. Точно, обоз уже был здесь, и среди повозок выделялась фигура тролля, издали напоминающая поросший мхом валун. Дрымвенниль присел отдохнуть.

- Дрым! - заорал Ингви. - Эй, Дрым, подойди-ка, будь любезен! И дубинку свою прихвати!

- Вот что, Дрым, - заговорил король, когда тролль протопал на вершину. - Там один парень. Он довольно крупный, как для человека, и он желает побить самого большого в нашей армии. Должно быть, насмотрелся на орков, и думает, что у нас все небольшого роста. Мне бы хотелось, чтобы ты его разочаровал.

Дрымвенниль поглядел на войско кувланов, приметил и Дымгана, стоящего перед линией колесниц.

- Вот этот, что ли? - тролль с сомнением покачал тяжелой башкой. - А ты не перепутал? Это точно самый большой? Ну ладно, я не переборчив. Можно, после поединка я его съем?

Тролль говорил нарочно громко, а голос у него был такой, что наверняка достигал подножия холма, где расположились кочевники. Ингви расхохотался.

- Дрым, он не понимает по-нашему! Так что можешь сразу переходить к делу... впрочем, я, пожалуй, переведу им твой вопрос. Смотри, как они тебя разглядывают! Наверное, им будет интересно каждое твое слово.

 

ГЛАВА 44 Эгенель, западный Ванет

- Ах, как славно возвратиться на нормальную землю! - с чувством произнес Коклос, когда императорский конвой проехал мимо покосившегося пограничного столба. - Итак, мы в Ванете! Я чувствую себя моряком, который ступил на берег после долгих странствий по зыбким водам! Мы в Ванете!

- Говоря точнее, мы в графстве Эгенельском, - согласился Алекиан. - В городе нас, должно быть, ожидают новости.

- А новости будут - одна другой печальней, вот увидишь! - подхватил Коклос. - В твое, братец, царствование единственная хорошая новость - это отсутствие новостей.

- Так что ж, никаких радостных известий в мое царствование ты не припомнишь?

- Отчего же, отчего же... если хорошенько подумать... Да, верно! Вот хотя бы вчера! Вчера я получил очень хорошую новость! Это случилось около двух часов пополудни.

- Да? И какую же новость?

- "Обед готов". Так что тебе есть чем гордиться, великий император. В твое царствование случаются славные дела.

Усталые солдаты тоже приветствовали возвращение. Они приободрились - многие уже начали прикидывать, как станут тратить сантлакскую добычу, если, конечно, удастся утаить ее от господина графа. Солдаты ждали, что их распустят по домам, они возвратятся к господам, снарядившим их по приказу императора в этот злосчастный поход. Им повезло, они возвращаются живыми... А ведь большая часть ванетских воинов осталась там, в сантлакских пустошах, их могилы отмечают путь, пройденный победоносным императором.

Воины высчитывали уже не дни - часы, прикидывали, когда им позволят оставить службу... Надеялись, что случится это в Эгенеле, а до него уже рукой подать.

Вот наконец показался и городок - стены и башни, а за ними аккуратные домики, взбирающиеся на холм, увенчанный графским замком. Дело было к вечеру, и Эгенель дремал, придавленный жарой.

- В Трингвере нас встречали куда приличней, - заметил Коклос. - Поп, который правит здесь, совсем обленился. Не желает приветствовать твое императорское величество! Ей-ей, скверная была идея - ставить клириков вместо графов.

На земле Ванета войско перестроилось и изменило походный порядок - теперь Алекиан возглавлял колонну, не высылали ни разъездов, ни боевого охранения, ни авангарда. Нужда в мерах предосторожности отпала, вот и вышло, что некому оказалось предупредить эгенельцев о прибытии его величества. В Сантлаке эту миссию исполнял авангард, который появлялся намного раньше главных сил. Лишь когда Алекиан подъехал к городским воротам, в Эгенеле ударили колокола. Звонари старались искупить опоздание энтузиазмом, так что гул над городком пошел знатный.

Викарий Канлей поспешил навстречу императору, и встретил Алекиана на улице, когда конвой уже преодолел большую часть дороги. Клирик проявил завидную целеустремленность, он запыхался и тяжело дышал, но следовавшие за ним монахи и мелкие чиновники выглядели недостаточно представительно для такого случая, как приезд императора.

- Ваше величество, - прохрипел раскрасневшийся викарий, - большая честь и неслыханная радость... денно и нощно молились о благополучном возвращении...

Клирик никак не мог собраться с мыслями и сформулировать получше, выходили отрывочные фразы.

- Напрасно стараетесь, святой отец, - злорадно объявил Коклос. - Мы все запомним, мы всем припомним, кто проявил недостаточную прыть, встречая нас с братцем! Какой позор! Сам император пожаловал, а где же торжественная церемония? Почему я не вижу толп горожан? И Гангмар с ними, горожанами, но где горожанки? Наши воины соскучились на войне по женской ласке, они все, как один, герои, им следует воздать почести! Или хотя бы отдать славный город Эгенель на разграбление.

- Что ты говоришь, Коклос! - притворно возмутился Алекиан. Он с трудом сдерживал улыбку.

- Как что? По чести говоря, разорить следовало Сантлак, гнездо разбойников и предателей, но мы прошли по этой жалкой стране, не сорвав и яблочка! Никакого грабежа, никаких погромов, никакой добычи! Это недостойно храбрых ванетских воинов, придется наверстывать в Эгенеле. Хочешь, предложим нашим воякам поживиться в Эгенеле? Они согласятся, я уверен.

Бедняга Канлей совсем растерялся. Тогда Коклос сменил гнев на милость.

- Ну ладно, ладно, не нужно так бледнеть. Мы нынче настроены милостиво. Я имею в виду - мы с братцем. Единственное, что может спасти Эгенель, это добрый обед в нашу честь. Ну и вина солдатам, разумеется. Они заслужили хотя бы такую награду уже тем, что не разбежались из-под наших знамен... как поступил бы на их месте мало-мальски сообразительный человек.

***

За обедом Канлей несколько успокоился. Он уже сообразил, что карлик - шут, и что его речи не следует воспринимать совсем уж всерьез. Но пока еще не догадался, что и совсем не воспринимать всерьез сказанного карликом - тоже не следует. Викарей не был искушен в придворной политике, и не знал биографии Коклоса.

Впрочем, за столом Полгнома помалкивал, говорить он не мог - жевал. Обед был не слишком богатый, но если учесть, как спешно пришлось накрывать, можно сказать, викарий оказался на высоте. Полгнома одобрительно пробурчал, что у бедняги появился шанс - дескать, обед спас его жизнь!

После первой перемены блюд Алекиан осведомился о вестях из провинций. Он не увлекался едой, как Коклос.

Канлей, которому тоже кусок в горло не лез, едва услышал вопрос, попытался вскочить, но император махнул рукой:

- Отвечайте сидя.

Тогда викарий, втянув голову в плечи и стараясь не глядеть Алекиану в глаза, принялся скороговоркой излагать последние новости.

Первым делом он рассказал, что Ванет был напуган вестью о разгроме ок-Линвера и все ждали нашествия на столицу, но Гилфинг милостив - это были последние слухи. Появись враг под стенами Ванетинии, об этом уже было бы известно. Стало быть, войско некроманта прекратило наступление.

- Ну а теперь, когда туда отправился сэр Брудо, можно надеяться, дело пойдет на лад, - заключил клирик.

- Сэр Брудо? - Алекиан побледнел. - Он снова здоров? Избавился от недуга?

- Да, ваше императорское величество, и мы горячо возблагодарили Пресветлого за исцеление лучшего воина империи! - с пылом подтвердил Канлей.

Коклос тоже заинтересовался, даже перестал набивать рот. Быстренько проглотив то, что успел откусить, карлик быстро спросил:

- Напрягитесь-ка, отче, и скажите, когда наш маршал милостью Гилфинговой исцелился? Ручаюсь, это случилось... э... братец, когда мы истребили полчища мятежного ок-Перка?

- Да, викарий, когда это произошло? - поддержал Алекиан.

- Часа я не смогу назвать, увы, но день...

Канлей назвал дату - именно ту, что имел в виду Полгнома. Карлик надулся от важности.

- Ручаюсь, братец, и час совпадет, - объявил он. - Теперь ты видишь?

Алекиан кивнул. Что бы ни твердил Полгнома, какими бы подвигами ни похвалялся, император по-прежнему верил, что судьба - Гилфингов промысел, и что смерть несчастного тупицы Когера являлась частью божественного плана, разгадать который не под силу смертному.

Канлей перевел дух - император доволен! Теперь можно и о печальном.

- На севере армия Белого Круга потерпела поражение, увы, - викарий склонил голову еще ниже.

- Об этом я слышал в Трингвере, - сказал Алекиан. - Рассказывали также, что светские владыки откликнулись на призыв его высокопреосвященства и двинули войска в Феллиост.

- Они были вынуждены возвратиться, чтобы защитить собственные владения, - уклончиво объяснил викарий. Рассказывать о том, что армия сеньоров также не преуспела в Феллиосте, он считал неразумным, к чему злить его величество? - Северяне захватили Нос и даже осадили Приют. К счастью, приютцы отбились при помощи имперских галер, подоспевших из Верна и Гавани.

Из трех галер, отправленных к Приюту, две были потоплены морскими разбойниками, но об этом викарий также не стал распространяться.

- У стен Неллы варвары не объявлялись, - продолжил Канлей, - но, герцог, как оказалось, совершал увеселительную морскую прогулку и пал от рук северных разбойников. Его старший зять, маршал герцогства, погиб в Феллиосте, и престол Неллы пустует. Некому собрать сеньоров против северян.

- А на Анновр напали гномы, - кивнул Алекиан.

- Не совсем так, прошу прощения, ваше императорское величество. Гномы устремились к Малым горам, с ними фенадские изменники. Ойверк - единственный город, занятый нелюдями на анноврской земле. Увы, говорят, сам король Вольных гор возглавил этот поход, и с ним несметные полчища нелюдей, остановить их никому не под силу... прошу прощения, ваше императорское величество.

- Мы станем молиться, - глубокомысленно заметил Алекиан, - чтобы Пресветлый отвел эту напасть. То, что не под силу человеку, в руках Его.

- Я тоже приложу усилия, - пробурчал Коклос, - выпью за погибель короля-с-бородой. Авось, поможет!

- Каждый старается, как может, - подтвердил Алекиан. - Кстати, потрудись навестить сэра Войса, объясни ему, что он теряет должность. Я видел, вы сошлись с ним в походе, вот и поговори с ним по-дружески. У тебя получится, я знаю.

- Поговорю, но с одним условием, - кивнул карлик. - Ты не беспокойся, это очень просто, тебе понадобится лишь приложить печать. Люблю я эти пергаменты с печатями! Твои подданные так забавно на них реагируют!

***

Сэру Войсу отвели комнату на первом этаже паласа. Как только рыцаря внесли и уложили на кровать, ему сразу стало хуже. Пока нужно было держаться, переносить трудности дороги - рыцарь держался. Но стоило ему осознать, что все в порядке, он расслабился - и тут же организм не выдержал, поддался хвори.

Карлик осторожно вошел в комнату Войса и остановился у двери. Рыцарь лежал под дорогим одеялом, и роскошная ткань контрастировала с бедным лицом. Маршал... или теперь уже бывший маршал был так бледен, что когда он открыл глаза, они показались Коклосу желтыми на фоне кожи.

- Ну, как вы, сэр? - тихо спросил карлик.

- Благодарю, сэр, - прохрипел раненный. - Я жив, но больше ничего хорошего. Что скажете?

Войс попытался повернуть голову, но сил не хватало даже на это движение.

- Вы поправитесь, сэр! - убежденно заявил Полгнома. - Иначе и быть не может! Все, кто возвратился из Сантлака, теперь просто обязаны жить долго и счастливо. Что касается меня, я намерен так и поступить!.. Ну а новости таковы: завтра поутру мы выступаем. Алекиан хочет домой, в Валлахал. На севере варвары, на востоке Гева и страшный некромант, на север эльфы, на юг умчались гномы... В общем, забот полон рот. Солдат распустим, однако вовсе не потому, что в них нет нужды. Просто они настолько ничтожны, что толку от них немного.

- Ну и от меня тоже нет толку? - Войс попытался улыбнуться. - Я уже слышал, пока меня волокли сюда: сэр Брудо снова в строю. Итак, я больше не маршал, верно?

Карлику стало жаль беднягу рыцаря - ну просто едва не до слез жаль!

- Увы, сэр. Я очень сожалею, - пробурчал Коклос, - потому что вы были, как с моей точки зрения, великолепным маршалом! И ваш подарок навеки со мной! Не помните? Я о Дубине. Уж не знаю, смогу ли так поладить с ок-Икерном... раньше-то мы друг друга понимали, но теперь - не знаю, не знаю... И подобных подарочков от него не дождешься.

Войс молчал.

- Сэр... Сэр Войс, слышите? Я хочу сделать вам ответный подарок! Вы остаетесь здесь графом Эгенельским.

Рыцарь оживился, он скосил глаза и уставился на Коклоса.

- Да, да, я выпросил у братца этот пост для вас. Патент со мной! Вот он, я кладу на подушку. Поправляйтесь, сэр!

Коклос осторожно вышел. Раненный не глядел ему вслед, он ласкал взглядом вожделенный документ и, кажется, был совершенно счастлив. Шут осторожно прикрыл за собой дверь, привалился к ней с наружной стороны и перевел дух:

- Фух... как тяжело было провести эту беседу... Ну, зато теперь сэр Войс несомненно выздоровеет! Он так нужен империи... У нас все больше вакантных ошейников и все меньше подходящих шей... Эгенельское графство - чудесный ошейник, на Войсе он будет сидеть, как влитой!

 

ГЛАВА 45 Ливда

Солнце садилось - огромное, красное, тусклое. Когда-то мальчишка Джейем, который еще не знал, что его будут называть Хромым, и не знал, что его следует называть Джейем из Геведа, был совершенно убежден, что солнце опускается в океан. Он так полагал, потому что в той стороне нет ничего. Если плыть на запад от Ливды, будет лишь океан, много-много горькой воды. Ничего больше, ни земли, ни чаек, ни даже парусов на горизонте, ибо никто не плавает от Ливды на запад. Моряки не ходят туда, потому что некуда идти. Ничего. Лишь океан, лишь волны, бегущие из ниоткуда, из неведомой бездны. И небо. Только волны и небо.

Мальчишка Джейем был уверен, что когда раскаленный шар опускается в эти волны, поднимаются столбы пара, волны шипят, мигом вскипая при соприкосновении с яростно-алым боком солнца. Позже, повзрослев и научившись читать, он узнал, что светило не может опуститься в воду, он узнал о земном диске, парящем в пространстве. Во всяком случае, так было написано в книге. В другой книге было упоминание о том, что Мир - вовсе не диск, а шар... но автор был арестован и осужден за такие мысли, автор окончил жизнь в монастырской келье, а его книжку стало возможно отыскать разве что в лавке старьевщика Шугеля - да и то старина Шугель, вручая раритет тысячу раз напомнил бы, что книга под запретом, и что "никому ни слова".

Потом Джейем узнал, что Мир - это вовсе не диск и не шар, а лишь небольшой участок на поверхности... поверхности чего? Диска? Шара? Гилфингу ведомо, а Хромого уже не беспокоили странные вопросы, над которыми когда-то задумывался мальчишка Джейем. У менялы по прозвищу Хромой были проблемы куда более приземленные.

Но недавно, когда снова стал Джейемом, он понял, что Мир имеет центр, и находится этот центр в Ливде. Обычно он прятался на втором этаже Большого дома, потому что Лериана боялась Ливды, боялась города и населяющих его людей. Сегодня центр Мира объявился на крыльце. Девушка превозмогла агорафобию и вышла встречать брата с женихом. Вокруг нее толпились люди, принарядившиеся ради такого случая. Все перешептывались, смеялись и радовались жизни. Лериана тоже радовалась - но по-своему, и старательно сторонилась людей. Она стояла на крыльце Большого дома среди членов Совета и богатых негоциантов, площадь перед зданием была полна людьми... Девушка пятилась, если кто-то приближался настолько, что мог задеть ее краем одежды. Вокруг нее непременно оставался кружок свободного пространства, Лериана не выносила чужих прикосновений и боялась толпы.

Солнце садилось в океанские волны к западу от Ливды, и косые лучи заходящего светила били вдоль улиц, раскрашивали золотом широкие полосы на площади, золотое чередовалось с темным, там где дома отбрасывали длинные тени... все пространство перед Большим домом превратилось в мозаику из золотых и серых полос. И люди были серыми и золотыми - в зависимости от того, оказались они в тени и ли в полоске света. Лериана была золотой.

Вот наконец на противоположном краю площади показались знамена, плывущие над толпой. Лериана приложила ладонь ко лбу, чтобы укрыть глаза от золота, косо льющегося на нее с небес. Она глядела на всадников, медленно проезжающих под крики толпы, люди отступали, чтобы дать дорогу колонне вооруженных кавалеристов, все улыбались и размахивали руками. И воины тоже улыбались. Эрствин ехал первым. Лериана всматривалась изо всех сил, стараясь углядеть среди всадников Джейема, но его не было видно, и сердце стучало в груди девушки, словно молот в гномьей кузнице - тяжело и гулко.

Потом появился он - и Лериана едва не бросилась в толпу, все страхи вмиг позабылись, стерлись, ушли... Джейем тоже увидел девушку, поднял руку, неуверенно махнул, Лериана улыбнулась в ответ. Всадники подъехали к Большому дому, Джейем спешился и протолкался к крыльцу, протянул руку. Лериана схватила его ладонь и попросила:

- Уйдем отсюда?

Чудеса, конечно, случаются, но всему есть предел. Она покинула темный коридор, чтобы встретить Джейема, но теперь он был здесь, и девушке хотелось снова в надежную тень.

Эрствин начал произносить речь. Слова он готовил уже давно, твердил про себя в дороге, мысленно прикидывал так и этак, и теперь речь лилась гладко. Граф говорил о победе, славил императора, благодарил ливдинцев за верность и обещал милости в будущем. Джейему с Лерианой было неинтересно, они слишком хорошо знали мальчишку, отлично понимали, что и как он станет говорить, да им и не нужно было иных милостей, они были счастливы сегодня вдвоем!

***

Внутри здания девушка испустила глубокий вдох - все же ей нелегко далось пребывание среди людей, да еще на солнце. Они остановились у лестницы, потому что наверх, в обычное убежище серого призрака Лерианы, им тоже не хотелось. Вся прошлая жизнь оказалась балластом, который выбрасывают, чтобы облегчить корабль. Вся прошлая жизнь была необходима лишь для одного - чтобы сегодня встретиться.

- Шумно сегодня, - пробормотал Джейем. Он должен был что-то сказать. Никак не мог подобрать слов, но и молчать было невыносимо.

- Да.

- Ну, как тут Ливда?

- Я ждала тебя и считала дни, - девушка опустила голову.

- Я вернулся.

- Не уезжай больше, а?

Джейем глядел на макушку Лерианы, на завитки пепельных волос и ему страшно хотелось погладить, обнять, укрыть, защитить от всего Мира.

- Я больше не уеду. Завтра я попрошу твоей руки официально. Но...

- Я ждала.

- Н-да, но... понимаешь, я должен тебя предупредить, что я... Хромой сказал бы "я на мели", но сэр Джейем так не выражается, верно? Это неблагородно.

- Что мне до благородства? Я всегда знала, что не смогу без тебя, даже когда ты был Хромым. Без тебя я умру, - Лериана подняла голову и взглянула Хромому в глаза. - Вот странно! Мне никогда не удавалось смотреть людям в глаза, почему-то не могла. И чужих прикосновений я всегда не выносила. А с тобой легко. Пожалуйста, не перебивай меня. Мне и произносить столько слов подряд не приходилось уже очень давно.

Лериана положила ладонь на грудь жениху, он тут же прикрыл руку девушки своей.

- Я умерла бы здесь, в Ливде, если бы ты однажды не пришел к нам. Я до сих пор помню каждую монету, которую ты обменял в тот день.

- Хорошая жена для менялы! Нет, нет, я не буду перебивать.

Но было поздно, Лериана уже замолчала и только улыбалась, глядя на Хромого снизу вверх. В ее глазах стояли слезы.

- Не надо, - попросил Хромой. Он не хотел, что бы девушка плакала. - Я раньше не мог. Понимаешь ли... ну, как бы это сказать... просто не мог. Даже когда ко мне вернулся меч, даже тогда. Одного меча мало. Теперь у меня есть имя.

- Я умерла бы в Ливде, если бы не увидела тебя, - повторила Лериана. - А имени твоего я не знала.

- Ливда... ну да, страшненький город. Однако и в нем есть славные местечки. Хочешь, убежим отсюда? Пока все слушают Эрствина? Я проведу тебя через другой вход, а? Ты увидишь Ливду по-настоящему, со мной, а?

Лериана кивнула, и они, взявшись за руки, как дети, побрели по залу. Здесь было пусто и пахло сухой пылью. И точно так же, как на площади, зал делился на золотое и серое - потоки лучей заходящего солнца струились в широкие окна. Джейем с Лерианой ныряли то в тень, то в свет, и мир стремительно преображался с каждым шагом.

У двери Хромой остановился.

- Здесь умер Меннегерн, - указал на пол у самого выхода. - Не сумел отворить. Погоди-ка.

Сотворив несколько несложных заклинаний, Хромой снял магическую защиту и отпер засов. Они шагнули из темного коридора и зажмурились. А когда Джейем открыл глаза... едва не выругался. Перед ним стоял громадный вороной жеребец. Оседланный.

- Что это? - спросила девушка.

Конь склонил голову, стукнул копытом и тихонько заржал.

***

- Ах ты, чтоб мне... но...

- Что это? - повторила Лериана.

- Это конь.

- Он не такой, - девушка попятилась в тень. Ее вновь обретенная смелость стремительно таяла. - Неправильный.

- Нет, погоди.

Джейем сделал шаг, конь оставался на месте. Другой шаг - конь потянулся к руке человека, переступил, звякнула подкова по булыжнику. Хромой взялся за повод и оглянулся. Лериана глядела на него из темного проема. Здесь была теневая сторона, мир был серым, конь - черным, и лишь фигурка баронессы оставалась золотой. Джейему она казалась кусочком дня, вдруг вспыхнувшим в сумерках. Конь был частичкой ночи.

Хромой подвел коня к двери, отстранил Лериану и запер замок. Потом сел в седло - конь стоял смирно. Рыцарь склонился и протянул даме руку. Вдвоем они проехали по городу, залитому светом заходящего светила. Хромой не направлял жеребца, тот сам отыскивал дорогу.

Когда миновали Восточные ворота, Хромой даже не обернулся, не стал глядеть на меняльную лавку. Это все в прошлом...

За воротами конь перешел на рысь, Хромой осторожно обнимал сидящую перед ним девушку и молчал. Молчала и она. Жеребец скакал ровно и размеренно, теплый воздух дул в лицо, Из прически Лерианы выбились волнистые пряди. Наездники обогнули город и Джейем, оглянувшись, успел увидеть, как погружается в океанские волны тоненький розовый краешек солнца...

Семи Башен они достигли ночью. Луна висела над ними, огромная и белая, мир из золотого превратился в серебряный. Серебряные силуэты чередовались с черными тенями. Тени отбрасывали башни. Их было ровно семь.

Конь медленно вошел в разрушенные ворота, подкованные копыта четко и звонко били по булыжнику двора. Наконец жеребец остановился.

- Это здесь? - спросил Хромой.

Конь махнул головой, будто кивнул, и серебряные искорки лунного света заплясали на черной гриве.

Джейем из Геведа спрыгнул на камни, помог спуститься Лериане.

- А знаешь, я подумал... ведь этот замок никому не принадлежит, - заговорил он и смолк.

- Здесь хорошо, - ответила девушка, - тихо и спокойно.

- Ты не боишься?

- Кого же здесь бояться? Здесь никого нет.

- Не хотел бы тебя расстраивать, но там, за стенами, похоронено не меньше сотни человек. Кладоискатели. Ничего не нашли, зато резали друг друга в борьбе за призрачное золото... Семь Башен всегда считались страшным местом.

- Я боюсь только людей, - ответила Лериана. - Живых.

Конь тихо заржал и снова качнул головой - указывал Хромому черный проем. Как ни странно, дверь выломали совсем недавно. Обломки были разбросаны поблизости, а излом металла не успел потемнеть, края оставались острыми.

- Здесь кто-то уже побывал, - заметил Хромой, - эй, лошадка, а ты не ошибаешься? Нет?

Конь топнул копытом, подкова высекла искры.

- Ну, как скажешь, - Хромой не стал спорить, отыскал в сумке подходящий амулет и принялся бормотать. Амулетик засветился бледным пламенем. Света он давал немного, но в тесных закоулках большего и не требовалось. Отпечатки ног отчетливо выделялись в пыли. Несколько человек прошли здесь совсем недавно, и Хромой знавал этих удачливых кладоискателей. Отец тогда был с ними. Следуя отпечаткам в пыли, Хромой с Лерианой прошли по коридору, дважды свернули, огибая квадратное помещение... и наконец вошли в зал. Здесь было тихо и довольно светло - серебряный свет луны лился в бойницы. В углу плиты были взломаны и вывернуты наружу, вверх. Серая сухая земля виднелась под ними, а среди слежавшихся комьев...

- Эй, что это? - Хромой быстро пересек зал и склонился над разломанными плитами. - Кольцо? Откуда? Зачем?

Он потянул кольцо, оно слегка пошевелилось, но выдернуть из земли его не удалось.

- А если так?

Джейем из Геведа в бытность Хромым неплохо поднаторел в устройстве всевозможных замков и в способах их вскрывать. Он подергал кольцо, изучая, как может быть приспособлено крепление, потом провернул и дернул снова - уже сильней... Соседняя плита со скрежетом приподнялась, Хромой дернул с еще большим энтузиазмом, плита пошла вверх и замерла в вертикальном положении. Открылся ход в подземелье. Не слишком толстый человек без труда мог пройти по лесенке.

Джейем с Лерианой, осторожно поддерживая друг друга, спустились в помещение уровнем ниже. Крошечная комнатенка с низкими потолками, пять на пять шагов. И едва ли не половину помещения занимал сундук. Джейем вытащил меч и одним ударом снес проржавший замок. В этом подвале было сыро, так что сталь и дерево сохранились куда хуже, чем в зале наверху. Когда замок с хрустом разлетелся, сундук задрожал, стенки его стали оседать и рассыпаться... Лериана пискнула и одним прыжком очутилась позади жениха. Монеты, тускло блестящие в свете магического светильника монеты ручьями хлынули в прорехи и щели. Остов сундука завалился, от этого нового движения золотые кругляши с чеканным профилем Меннегрена хлынули к ногам кладоискателей, как морская волна - одна из тех бесчисленных волн, в которые садится солнце к западу от Ливды.

 

ГЛАВА 46 Королевство Анновр - королевство Фенада

Обратный путь Грабедора был печален. Теперь за ним не двигалась огромная армия, которой, кажется, никто в Мире не сможет противостоять. За ним не грохотали тяжелые повозки с боевыми машинами, не шагали веселые эльфы, чьи стрелы не знают промаха. Да и фенадская кавалерия Гратидиана, последнего союзника, сильно уменьшилась в числе. Грабедор вел жалкие остатки воинства к Вольным горам через Анновр и Фенаду.

Обоз гномы потеряли, не было теперь и лошадки, на которой прежде ехал король-под-горой. Гратидиан велел солдату спешиться и гнома усадили верхом. Стремена укоротили, подогнали сбрую, но все же король-под-горой чувствовал себя неуверенно на таком огромном коне. Сил возражать у него не было. Он трясся в неудобном седле, вокруг него шагали хмурые гномы в измятых, перепачканных грязью и кровью латах... Король-под-горой молчал и позволял делать с собой все, что угодно. Он ушел в себя и пытался понять, угодно ли отцу то, что он, Грабедор, совершил.

Гратидиан Фенадский, напротив, будто пробудился от сна, сделался активным и решительным. Прежде, когда его кавалерия играла роль вспомогательного войска, он был избавлен от необходимости принимать решения, а теперь все зависело от него. Фенадцам ничего иного не оставалось - только один выход: спасти гномов, вывести их в Фенаду и спастись самим. Если Гратидиан лишится поддержки Вольных гор, его съест Гева. Если этого не успеет сделать Гева, то придут войска из Анновра, из Ванета. Империя обессилела, она уже не очень-то похожа на хищников, украшающих ее гербы... но падальщик она по-прежнему знатный!

Итак, Гратидиан взял командование на себя. Он отправлял дозорных, частенько сам участвовал в разведке, заботился о провианте, следил, чтобы кавалерия не брала слишком высокий темп, и чтобы коротконогие гномы поспевали за фендацами. Остатки армии двигались по Анновру украдкой, окольными путями, избегали городов и замков - совсем не то, что прежде, когда шли, не таясь, а встречные бежали, едва слышали тяжелую поступь гномьих колонн.

Два дня войско двигалось, не потревоженное никем. Деймут потерял столько людей в битве при ущелье Атонах, что поначалу не решался преследовать отступающих - боялся угодить в засаду.

Когда отступающие гномы продвигались по стране, люди видели жалкое состояние их армии - поползли радостные слухи, они сильно преувеличивали успех Деймута. Но ополчение Малых гор, нанеся последний удар Грабедору, возвратилось домой, а без их поддержки Деймут был недостаточно силен, чтобы снова бросить врагу открытый вызов. Король предложил малогорцам совместное преследование врага, но те отказались - и люди, и гномы заявили, что они не желают иного, они лишь хотели очистить родной край от захватчиков. С тем и повернули восвояси.

Деймут отправил гонца в столицу, призывал под знамя всех, кто мог держать оружие... Теперь, после победы, на этот призыв люди должны были откликаться охотней. Король двигался за отступающими на порядочном расстоянии и присоединял к войску всех, кто попадался на пути. Армия росла, но, когда Деймут решил, что может предложить врагу битву и когда попытался нагнать Грабедора, тот уже приближался к Ойверку. Анноврский авангард настиг гномов, когда беглецы входили в ворота...

Деймут был настроен штурмовать город, но это решение выглядело чистым безумием. Гарнизон был силен, а городские укрепления - в отличном состоянии.

Король погрозил кулаком запертым воротам и прорычал:

- Я окружу этот город стеной! Никто не пройдет по Ойверкскому мосту! Никто не станет торговать с нелюдями! Если этот мост не принадлежит мне, то он никому не пригодится. Я вам всем еще покажу!..

Анноврцы молчали - поджидали, когда у чересчур горячего короля минует поры ярости. Они отлично изучили нрав монарха, и теперь его лучше было не беспокоить.

- Ну а мы отправимся обратно, - заявил отец Брак.

- Проклятье! - Деймут уставился на викария, глаза его метали молнии. - Вы не покинете меня сейчас! И уж, во всяком случае, принц! Он останется при мне!

- Я отправляюсь в Ванетинию, - спокойно объявил Велитиан. - Не нужно мешать мне исполнять долг.

- Ты будешь мне указывать, что нужно и что не нужно? - Деймуту требовался повод, чтобы вспылить, и вот повод нашелся. - Ты!

- Со всем смирением прошу не чинить препятствий благочестивому порыву этого юноши, - елейным голосом протянул отец Брак, опуская ладонь на эфес меча.

Несколько воинов в белом, оказавшихся поблизости, как бы невзначай сошлись вместе и тоже взялись за оружие.

Деймут минуту размышлял, переводя горящие глаза с одного церковного воина на другого. Потом он покосился на собственных вассалов и понял - они сейчас не поддержат. Да и нелепо устраивать стычку на глазах гномов, ведь проклятые карлики пялятся на них с ойверкских стен!

- Гангмар с вами, ступайте... - Деймут вяло махнул рукой и отвернулся. - Я отправлю с вами послов. Проклятие! Мне не обойтись без поддержки, без имперских войск.

- Благословляю тебя, сын мой, - Брак осенил святым кругом затылок короля и дернул повод, заставляя жеребца развернуться.

Воины Белого Круга покинули анноврскую армию. С собой они прихватили Слепнега. Деймут намеревался оставить этот приз себе, но изменник был пленен Велитианом, стало быть - принадлежал Белому Кругу... Анноврцу пришлось смириться и с этим...

***

Когда тяжелые ворота Ойверка с гулким лязганьем захлопнулись за спиной, король Гратидиан испытал громадное облегчение. Поход, затеянный Грабедором, был фенадцу не по душе, и когда затея провалилась, король почувствовал странное удовольствие. Благодетель Грабедор теперь снова не всесилен, он снова нуждается в союзнике, да упрямый карлик и спасся лишь благодаря Гратидиану! Теперь король-под-горой будет вынужден внимательней прислушиваться к нуждам короля Фенады. "Теперь мы снова на равных", - злорадно подумал Гратидиан. Но чувства свои он, разумеется, держал при себе.

Гномы со стен внимательно глядели им вслед. Никто не произнес ни слова, воины гарнизона не стали расспрашивать тех, кто возвратился из Анновра, а последним и подавно не хотелось ни о чем рассказывать... Но слова были ни к чему. Численность и жалкий вид войска были достаточно красноречивы.

Молчаливые воины прошли через Ойверк. Город оглушал тишиной. Из домов не доносилось ни звука - жители оставили их, дома будто умерли, и гномы гарнизона побаивались мертвых зданий, держались ближе к крепостным стенам, которые им было поручено стеречь. Гратидиану тоже стало слегка не по себе, когда глазницы мертвых зданий уставились на него со всех сторон. Король поежился и погнал коня, чтобы как можно скорей миновать этот страшный город. Цокот копыт пошел гулять по безлюдным улицам, многократно повторяясь и возвращаясь снова и снова. В мертвом Ойверке поселилось странное эхо.

Над городом стали собираться тучи, солнце скрылось, и город сделался еще мрачнее. Собирался дождь, первый предвестник будущих затяжных осенних дождей. Воины разбитой армии вступили на мост. Гратидиан поглядел через перила. Золотая равнодушно катила серые воды на север, ей не было дела до людей и их забот.

Грабедор немного приободрился, в его взгляде появилась осмысленность. Гном неумело пришпорил коня и догнал на мосту Гратидиана.

- Брат мой, ты не мог бы прислать своих людей в Ойверк? Верных, которым можно доверять? Хотелось бы увидеть этот город населенным и богатым.

- Не уверен, что у меня остались подданные, которым еще можно доверять, - буркнул Гратидиан. - И потом, в случае осады от них не будет толку. Я видел, когда миновали ворота - твои воины перестраивают бруствер, теперь городские стены людям оборонять несподручно.

- М-да, верно... Мне следует поразмыслить об этом. Я велю Крактлину из Дремстока, чтобы поразмыслил над устройством бруствера, равно пригодного для людей и гномов. Пусть оставит военные машины, они не принесли нам удачи.

- И машины тоже, - невпопад буркнул Гратидиан.

Они приближались к башне на восточном берегу - за ней начиналась фенадская земля.

- Брат, - снова заговорил Грабедор, - ты спас меня и моих сородичей, я не забуду, что твои рыцари возвратились, чтобы выручить нас уже после того, как проложили себе путь сквозь ряды анноврцев.

- Мы как-никак союзники, - Гратидиан сам подивился, как фальшиво прозвучал его ответ. Но не следовало же ему говорить, что Грабедор для него в тот день был не союзником, не товарищем по оружию, а ключом к воротам Ойверка...

- Мир меняется, - продолжал король-под-горой, - вот уже люди и гномы в Малых горах сражаются с людьми и гномами. Я был уверен, что отцу угоден мой поход, мое намерение разбить отщепенцев... но теперь...

У Гратидиана снова был готов ответ - дескать, неудачу гномам принесло участие в их походе людей и эльфов... но фенадец снова смолчал.

- Что ж, - гнул свое Грабедор, - быть может, я неверно истолковал волю Отца?

- Твой план был хорош, - напомнил Гратидиан, - мы смогли бы повергнуть в прах Анновр, не сверни ты к Малым горам. Наверное, следовало начать с Анновра? Они тоже предатели, они привели эльфов, и те сманили твоих союзников. Сперва следовало уничтожить Анновр, обеспечить надежный тыл, подумай об этом... брат.

- Я подумаю, - кивнул гном.

Они проехали под сводами громадной башни на восточном берегу, на каменной кладке до сих пор были заметны потеки смолы. Гратидиану не хотелось глядеть на них, не хотелось вспоминать начало похода. Оба короля ехали рядом молча...

Ближе к вечеру, когда Гратидиан уже начал подумывать, где бы разместиться на ночлег, впереди показались знамена - навстречу ехал довольно многочисленный отряд кавалерии. Фенадец пригляделся и невольно потянулся к оружию - знамена были гевские.

***

Гевский отряд насчитывал больше сотни всадников - все, разумеется, вооружены. Дождик промочил плащи и попоны... Белый гевский дракон печально поник на знамени. Но в целом выглядели воины достаточно бодро. Число их было не настолько велико, чтобы опасаться нападения, но все же их было слишком много - ведь они встретились на фенадской земле.

Гратидиан остановил воинов, гномы сошли с дороги и выстроились неровными шеренгами. Никто не знал, чего ожидать от этой встречи, на всякий случай держались настороже. От гевской колонны отделились два всадника - рослый воин в тяжелых латах и знаменосец. Всадники направились к фенадцам и гномам, замершим в ожидании.

Грабедор подъехал поближе к королю Фенады.

- Дождь предвещал появление гевцев, - буркнул Гратидиан. - Скверная погода и скверный народ.

Рыцарь остановился перед Гратидианом. Он отлично слышал последние слова.

- Ваше величество, - поклон фенадцу.

- ...И ваше величество, - поклон королю-под-горой. - Позвольте назвать себя. Рейвен из Гнарка, посланник короля Гюголана.

- Говори, посланник, - приказал Гратидиан. Он не стал спрашивать позволения гнома, это могло бы показаться Грабедору обидным, но они были на фенадской земле. Гратидиан считался здесь хозяином. Увы, только считался... - Каковы твои полномочия? Что велел передать твой господин? И почему вас многовато для посольства?

Сэр Рейвен отвесил новый поклон.

- Ваше величество, я обладаю самыми широкими полномочиями, в чем вы убедитесь, если ознакомитесь с моими грамотами, когда мы окажемся подходящем для этого месте. Как посол я представляю короля, я его голос и слух здесь, если угодно. Либо - если вы откажетесь меня выслушать - я командир авангарда гевской армии, и полномочия мои в этом случае также простираются весьма широко.

- Это наглость, - буркнул Гратидиан, - и я припомню ее тебе, Рейвен из Гнарка, при первом же удобно случае, так и знай.

Угроза не произвела на рыцаря ни малейшего впечатления.

- Вынужден заметить вашему величеству, что гнева моего короля я боюсь куда больше, чем вашего, а сейчас я повторяю те слова, которые он велел произнести. Готовы ли вы принять мои верительные грамоты и выслушать?

- Мне плевать на грамоты, говори. Прямо здесь и говори, с чем тебя прислал Гюголан.

- В таком случае... Гева предлагает вашему величеству - поклон, - и вашему величеству...

Еще поклон Грабедору. Фенадец с гномом переглянулись и снова уставились на посла.

- Гева предлагает вам вступить в коалицию. На нашей стороне сейчас Дриг, Фегерн, Андрух, Ленот, Альда и Болотный Край. Нас поддерживет Тролльхейм, с нами колдун из Могнака.

- Во главе коалиции, разумеется, стоит Гева, а все эти монархи склоняются перед Гюголаном и Гезнуром, так что ли?

- Нет-нет, ваше величество, - снова поклоны, - и ваше величество. Отношения с ними совершенно различные. Альда, Фегерн и Ленот приняли оборонительный союз, Болотный Край прислал принцессу Глоаду, сестру Лонервольта, как залог мирных намерений. Дриг готов принести вассальную присягу Геве, а с Андрухом, полагаю, у нас будет даже наступательный союз, поскольку король Гезнур намерен просить руки наследницы престола, а наш молодой король всегда добивается своего. Словом, существуют разные возможности. Вступите в союз, и мы противопоставим его империи. Тогда Гева признает сегодняшние границы Фенады на юге неприкосновенными.

- То есть оставит за собой оккупированный берег Золотой? - мрачно буркнул Гратидиан.

- И не продвинется ни на шаг дальше! - подхватил сэр Рейвен.

- А что вы предоставите Вольным горам? - фенадец кивнул в сторону Грабедора, нахохлившегося под мокрым плащом.

- После вашего совместного похода через Анновр, - без запинки ответил гевский рыцарь, - вряд ли Деймут позволит вам пользоваться Ойверкским мостом. Мы предложим вам торговый путь в Энмар через Ленот, горы Туманов и Альду. Пошлины будут минимальны, поскольку мы станем союзниками.

Короли задумались... Предложенный Гевой договор был невыгоден как Фенаде, так и Вольным горам... но после страшного поражения в Малых горах они не могли рассчитывать на большее.

- Думаю, нам следует согласиться, - пробурчал в мокрую бороду Грабедор.

- Но я теряю юг Фенады, теряю навсегда... - Гратидиан был скверным политиком, но свое королевство он любил. Расставаясь с югом страны, он чувствовал едва ли не физическую боль, как если бы у него вырезали из тела кусок мяса.

Что касается Грабедора, то гном сейчас не слишком задумывался. Он мечтал повторить поход в Малые горы, но собственных сил теперь не хватало, и гном думал о помощи этого нового союза... коалиции, предложенной Гевой. Грабедор не думал ни о Фенаде, ни даже о народе гномов, он лишь сомневался, одобрит ли этот договор Отец. Грабедор не любил никого.

 

ГЛАВА 47 Ванетиния

Чем ближе к столице, тем чаще Коклос с удовлетворением замечал признаки нетерпения, проявляемые Алекианом. Император ощутил, что соскучился по жене... В нем словно просыпался человек - медленно, постепенно. Время шло, и прежний Алекиан возвращался. Возвращался к Миру, к людям, к Коклосу - и, конечно, к своей бесценной Санелане.

Конвой приближался к Ванетинии. Между Алекианом и столицей непрерывно сновали гонцы - они привозили большей частью неприятные известия, но некоторые сообщения оказались обнадеживающими.

Сэр Брудо ок-Икерн провел переговоры с некромантом из Гевы, маршал сообщал, что непосредственной угрозы, видимо, удастся избежать и, кстати, осведомлялся о Коклосе. Это заинтересовало карлика, но Коклос на всякий случай объявил, что сражаться с некромантом отказывается. Он, Полгнома, конечно, великий герой, но нужно быть снисходительным к молодежи - пусть юные рыцари получат свой шанс одержать победу, а уж Коклосу вполне достаточно тех лавров, какие он снискал до сих пор. Из другого письма явствовало, что гномы побиты в Анновре - это сообщал Деймут, король всячески превозносил собственные заслуги и просил помощи, чтобы отбить Ойверк.

Архиепископ по-прежнему сидел в крепости Фраг на севере. О нем говорили всякое - даже что прелат страдает душевной болезнью, или что кается в великом грехе, или что, напротив, много грешит вдали от столицы. На самом деле Мунт собирал новую армию. Он обещал императору могучее войско, такое, что сумеет смести с лица Мира нелюдей и еретиков, но в этом году не преуспел - потому отправил себя в добровольную ссылку на север. В его суровой душе не было раскаяния, но гордыня не позволяла показаться в столице прежде, чем сбудется хотя бы часть обещаний. Мунт никого не любил, ему некуда и не к кому было возвращаться.

Чем ближе к Ванетинии, тем чаще гонцы приносили благоприятные вести... Да и местность справа и слева от дороги делалась все более приятной, селения - богатыми, а встречные выглядели счастливей. Ванет расцвел во времена могущества Великой империи людей, и трагические события последних лет не смогли погасить его сияния... Пока что - не смогли, не успели.

Красивые, словно миниатюры в книге, замки высились на холмах, зеленела трава на пастбищах, в полях наливалась золотом пшеница, а ветви деревьев в садах уже сгибались под тяжестью плодов. То тут, то там встречались желтые листочки среди буйной зелени лесов - приметы осени были уже заметны, ну а там урожай, затем зима... Зима - время мира, зимой не воюют. Зимой надеются, что будущий год пройдет без войн.

Когда впереди показались стены Ванетнии, Алекиан невольно стал подгонять жеребца, ему хотелось скорей увидеть жену, вернуться домой... Слишком долго он не понимал, к чему следует стремиться, да и вовсе не думал о себе. У него не было желаний, лишь предначертания. Теперь он снова стал человеком, и осознал: он хочет вернуться. Вернуться домой. Домой.

Перед воротами выстроились гвардейцы гарнизона. Они салютовали императору оружием и шептались: Алекиан покидал столицу во всем красном, а возвратился в белом одеянии. По случаю жары император надел белый камзол и брюки. Сапоги на нем тоже были белыми, и конская попона, и сбруя. Солдаты видели в смене цвета великий знак: не будет больше крови, Алекиан возвратился иным! Слух о преображении самодержца побежал впереди кортежа, пронесся по столице, и люди - те самые, что прятались по углам, заслышав о приближении грозного императора - теперь спешили на улицы, чтобы воочию убедиться, что император вернулся измененным...

Осмелев, горожане стали выкрикивать приветствия, и Алекиан улыбался в ответ, а Коклос размахивал крошечными ладошками и орал:

- Кому кланяетесь, дурни? На меня глядите, на меня! Я герой!

Лошадка под шутом волновалась и пыталась брыкаться, но Полгнома не прекращал - до тех пор, пока не сорвал голос. Тогда он просипел: "Я молчаливый, я скромный герой", - и стих.

Колонна всадников проехала по улицам вслед за белым императором, оказалась на площади. Там аккуратным прямоугольником выстроились воины. Эти тоже были в белом облачении, солдаты Белого Круга. Во главе их стояли отец Брак и принц Велитиан.

Алекиан еще не рассмотрел лиц, он видел воинов, возвратившихся из Анновра с победой, воинов созданной его попечением армии Церкви... Потом улыбка императора погасла, он, хотя и не без труда, узнал в тощем подтянутом сотнике ненавистного брата...

***

Алекиан подъехал ближе и спешился. Рядом с ним тут же выросли несколько рослых гвардейцев. Они не вполне понимали смысл происходящего, но напряжение, повисшее в воздухе, ощутили отчетливо - чувствовать опасность было частью их службы.

Велитиан вышел из строя, отделился от шеренги в белом и сразу сделался маленьким и беззащитным - он остался один, тонкий и белый на темном от времени камне мостовой. Алекиан пошел к брату, и охрана следовала за ним с обнаженным оружием. "Принц Велитиан!" - прошептал гвардеец постарше, он тоже узнал беглого мятежника, и шепот прозвучал, словно гром. Молчали все - солдаты в красном и желтом, воинствующие братья в белом, пестрая толпа ванетинцев поодаль...

Велитиан опустился на колени и склонил голову.

- Ты тоже вернулся, - медленно произнес император.

- Да. Я вернулся. Я больше не могу и не хочу скрываться, - принц разглядывал камни мостовой под ногами. - Прежде чем прозвучит приговор, я должен сказать кое-что... Чтобы спасти остатки воинства, мне пришлось заключить на севере мир с эльфами, но я дал клятву князю Аллоку Ллиноту, что через год вернусь, чтобы встретиться с ним в поединке. Если случится так, что я не окажусь в Феллиосте через одиннадцать месяцев, пусть князь узнает, что это не моя вина. Такова моя единственная просьба.

- Единственная, брат? Ты больше ничего не хочешь сказать? Ни о чем не хочешь попросить? Ничего объяснить?

- Остальное тебе уже известно - либо не имеет значения.

- Вот как?

Из строя братьев Белого Круга выступил Кенгель. Под напряженными взглядами гвардейцев подошел к коленопреклоненному Велитиану и опустился рядом.

- Ваше императорское величество, я жив лишь благодаря принцу Велитиану. Он подарил мне жизнь, и я готов разделить его участь.

Отец Брак выступил из строя, встал рядом с юношами, помедлил, как если бы хотел что-то сказать... но не решился и молча опустился рядом. Следом за викарием приблизились и преклонили колени еще несколько братьев, за ним еще - и еще. Шуршали белые плащи, тихо звенела сталь доспехов - воины один за другим опускались на колени рядом с Велитианом, позади него, тесно, плечом к плечу - так же, как шли за принцем в бой.

Алекиан молча глядел.

- Ваше императорское величество, - наконец решился отец Брак, - мы все спасены этим отважным юношей, выведены из сени неминуемой смерти и возвращены к жизни. Он провел нас невредимыми среди полчищ нелюдей, сражался в первом ряду, не уступил никому из самых отважных рыцарей в мужестве и никому из смиреннейших монахов - в скромном служении Пресветлому. Велитиан был образцом для нас, он, словно ангел, посланный Гилфингом, вел и спасал нас среди мрака и безысходности. Мы все обязаны ему жизнью и готовы разделить его участь... готовы принять эту участь вместо него, дабы... дабы...

Тут красноречие изменило викарию.

- Алекиан! Алекиан!

Император вздрогнул и порывисто обернулся на крик. Со стороны Валлахала толпа раздалась - к мужу спешила Санелана, бежала, летела, неслась, не видя ничего, кроме долговязой белой фигуры. Алекиан сделал шаг навстречу жене, потом обернулся, поглядел на брата, снова перевел взгляд на Санелану... Императрица протягивала руки на бегу, следом торопились солдаты гвардии, придворные, мужчины и женщины... и никак не могли угнаться за маленькой полной императрицей.

Алекиан поднял руки, и задыхающаяся Санелана свалилась в его объятия. Женщина плакала и не могла отдышаться, а император нежно обнимал ее и прижимал к себе.

Потом осторожно отстранил Санелану и обернулся к коленопреклоненным братьям Белого Круга.

- Велитиан... встань, брат. Мы оба вернулись из страшных мест. Мы оба вернулись.

***

Вечером того же дня на окраине столицы в трапезной постоялого двора только и разговоров было, что о встрече братьев. Приезжие радовались, что судьба занесла их в Ванетинию именно теперь, когда состоялось такое событие, о каких разве что в балладе споют. Больше всех болтал купец - здоровенный рыжий детина, доставивший в столицу товары с севера.

- Это как же так оно вышло, что простил? - недоумевал купец. - Зимой-то как лютовал, как лютовал император, храни его Гилфинг! Уж такие кары да казни бывали! Я зимой как раз здесь бывал, в Ванетинии, зимних мехов привез, да рыбы соленой. Ох, и стон тогда по Миру шел от лихих расправ!.. Лютовал, да...

Соседи помалкивали - речи рыжего звучали опасно. Вот как раз зимой за такое могли бы и арестовать. Но купец успел выпить, и теперь уж не останавливался. Заведение было, что называется, средней руки - не ночлежка для нищих, но и не из богатых. Обедали здесь все за общим столом - длинным и широким. Так что всякий мог оказаться признан участником опасного разговора. Но и унимать купчика не лезли - мужчина был крупный, выпивкой разгоряченный, мог и в морду дать, потому что видно было - скучает человек. Может, к тому и завел опасные речи, что развлечения искал.

- Ты хочешь сказать, что пресветлый император проявлял закономерную строгость, - подсказал один из соседей, низкорослый толстячок, похожий на монаха. Одет он был в мирское платье, но ухватками и манерами, да и приторной манерой вести речь напоминал клирика. Сидел он как раз напротив болтливого купца.

- Я говорю, чего хочу, ты мне указывать не смей, морда поповская! - громко объявил рыжий и гордо огляделся. - А ты что ж, недоволен, что ли? Кто ты ктаков, чтоб мне указывать?

Соседи на всякий случай отодвинулись подальше.

- Я человек тихий, мирный, я всегда всем доволен, - так же неторопливо проговорил толстячок, - а уж как я доволен буду, когда ты пойдешь и проспишься, не дожидаясь, чтобы я, человек пожилой и немощный, тебя под руки отсюда спровадил!

- Ага!

Рыжий вскочил, едва не повалив лавку, на которой, коме него, сидело еще четверо, рука здоровяка метнулась через стол к горлу коротышки... что случилось потом, никто не разобрал, слишком уж быстро все произошло. Раз - и рыжий уже лежал спиной на столе, на черепках разбитых мисок, с выпученными от боли и от удивления глазами - а толстяк выкручивал его руку, приставив к горлу поверженного купца здоровенный нож.

- Кто я таков, интересуешься, - тем же спокойным голосом тянул коротышка, похожий на монаха, - странник я. Хожу там и сям, людей слушаю, ума набираюсь. Тонвером звать меня. Так что ступай себе подобру, братец, ступай на боковую. Завтра проспишься, встанешь, и сам станешь жалеть, что глупости нынче толковал.

При этом он все сильней прижимал лезвие к горлу рыжего, а тот боялся вдохнуть лишний раз - чувствовал кожей, что лезвие отточено на совесть.

- Ступай, - громче повторил толстяк и выпустил купца. - Хозяину за разбитую посуду заплатить не позабудь. Видишь, как спьяну грохнулся, сколько всего перепортил.

Рыжий поднялся и, ни на кого не глядя, поплелся из зала. Руку он держал на горле - будто никак не мог убедиться, что не пострадал. Вышел, аккуратно прикрыв дверь, даже не хлопнул.

- А вам, братцы, я так скажу, - снова заговорил толстяк, назвавшийся Тонвером, - принц Велитиан мудро поступил. Совершая грех, мы берем в долг у судьбы, а это жестокий ростовщик, и стребует с процентами. Муки совести - первый взнос. Если совесть тебя мучит, грешный человек, стало быть, с долга-то и скостится. А отдавать придется, рано ли поздно ли - придет срок. Кто совестью не мучился, тому процент набежит ох и крутой! Отдавать после тяжко будет. И неважно, как грешил, даже если чуток где напакостил, но совесть не проснулась, то грех, считай, удвоился. У принца Велитиана совесть проснулась, замучила, изгрызла душу - вои и возвратил судьбе должок. Пусть теперь попробует жить сызнова.

За дверью послышалась ругань, громкий топот, стук. Длверь с треском распахнулась - в трапезную ввалился рыжий, в руке его была дубинка, за ним теснились подручные - возчики, караванная прислуга, шесть человек протиснулись в комнату вслед за хозяином, да за дверью тоже шумели - еще несколько мужиков, эти уже не могли пролезть, потому что хозяин замер и хлопал глазами.

Ужинавшие странники повернули головы к скамье, где только что неторопливо разглагольствовал похожий на попа Тонвер - того не было!

- Где? Где жирный? - выдохнул купец.

Ответом ему послужили недоуменные взгляды. Тут заорали в соседнем помещении - на кухне. Хозяйка постоялого двора вопила, что пропал здоровенный кусок окорока... Женщина ворвалась в трапезную и уставилась на рыжего с дубиной. Потом заметила расколотые миски на столе...

Один из путников, сидевший с краю, тихонько шепнул соседу:

- Понял ли, кто здесь с нами кров делил? Кто этот Тонвер на самом деле?

- А кто? - так же шепотом ответил сосед. - Неужто соглядатай тайный? Из императорской стражи человек?

- Дурак ты. Сам Мерк Новый, вот он кто был!

- Так он же казнен, - неуверенно возразил собеседник.

- Ну так и что же... с ним всегда так бывает. Сколько ни казнят, а он снова объявляется. Потому что, говорят, ведом он любовью к Миру. А кого любовь ведет, того не убьешь, не одолеешь. Так-то.

 

ГЛАВА 48 Ничейные Поля - побережье к югу от Мокрых гор

Король-демон увел кувланов на запад. Места там расстилались пустынные, а теперь, в разгар лета, воды было немного. Передвигаться пришлось медленно, кочевников сдерживала скорость движения овечьих отар.

Поначалу варвары ворчали, даже шаманы - и те были недовольны. Они уже успели уловить слабое веяние маны из Черной Скалы, а теперь их увлекали прочь. Но шаманам-то возражать было не с руки, ведь именно по их настоянию кувланы последовали за чужаком. Ну а остальные... остальным было достаточно показать Дрымвенниля. Все отлично помнили, как он одолел самого грозного воина племени.

Дымган оказался не робкого десятка и в самом деле попытался сразиться с троллем. Поединок вышел коротким. Кочевник, опасаясь приближаться к гигантскому врагу, метнул копье. Дрым даже не попытался защититься, он попросту дал копью стукнуться о грудь, потом поднял и сказал:

- Раз ты выбросил, значит, оно тебе нужно?

Переломил копье пополам, показал ту часть, что с наконечником, и пояснил:

- Мне пригодится, в зубах ковырять после обеда.

Потом показал другой обломок и предложил:

- Эту можешь оставить себе.

К сожалению, варвар не понимал речи тролля и, когда Дрымвенниль шагнул в его сторону, вежливо протягивая палку, с ревом бросился в атаку. Дымган, конечно, был опытным бойцом, но и Дрым не зря ходил с отрядом солдат удачи. Удар палки пришелся в щит, которым кочевник прикрывал голову... и палка снова переломилась пополам. А Дымган, которому край треснувшего щита угодил в голову, рухнул без сознания рядом с обломками оружия.

После этого Ингви перевел вопрос тролля: можно ли ему съесть побежденного? После этого кувланы не стали спорить и двинулись на запад. И чем ближе к морю и Мокрым горам, тем чаще встречались источники, обильней росла трава... а уж когда пошел дождь, кувланы и вовсе уверовали в божественную миссию Ингви.

Король привел их к устью большой реки. Все было удивительно степнякам - и нескончаемый бег волн, и то, что вода в океане соленая, и то, что безымянная река не пересохла к середине лета, как бывало с потоками в их краю. Кувланы явились из засушливых мест, и Мокрые горы с частыми дождями казались им преддверием Эдема.

Шаманы радовались, как дети - они ощутили устойчивый поток маны, струящийся с гор. Белое Древо, источник волшебной силы, укоренилось на склоне горы, раскинуло серебристые ветви и шелестело под ветерком, веющим с моря. Ствол заметно вытянулся в высоту, а ветви, покрытые шелковыми белыми листьями, были словно купол шатра. Склон, на котором стояло Древо, заметно сгладился, сделался более пологим, пейзаж изменился, и это было очевидно даже после нескольких недель отсутствия. Гунгиллино древо меняло Мир.

Под склоном, у самой подошвы горы сверкала недавно оструганным деревом часовня. Рядом поднимались остовы зданий, лежали штабеля досок, строительство было в разгаре.

На берегу оказалось людно, вдоль кромки прибоя рядом с "Туманом" выстроились десятка полтора остроносых судов. Очертания кораблей были Ингви знакомы, на таких корабликах ходят островитяне Архипелага.

Ингви оставил конвой и погнал коня - ему не терпелось поглядеть, что творится на берегу, и откуда здесь островитяне.

Вот и они, стоят толпой, во главе - бородатый важный мужчина в вышитом халате.

- Сарнак! Сарнак!

Как ни странно, но это был именно он - старый друг... первый человек, ставший Ингви другом в этом Мире... Сарнак раздобрел, отпустил бороду, и вообще выглядел как самый настоящий островитянин. В этом осанистом загорелом мужчине трудно было узнать тощего бледного ученика чародея Гельды... но и не узнать старого друга Ингви не мог!

- Сарнак!

- Ингви! - стоило величавому островитянскому вельможе узнать всадника, как его вальяжная медлительность сгинула без следа, Сарнак побежал навстречу, путаясь в тяжелых полах расшитого халата и оскальзываясь на гальке...

Ингви спрыгнул с коня и оказался в объятиях друга.

***

- Сарнак, это ты? Это ведь ты? Но как, откуда?

- Ингви, я... ох, как же я рад!.. А где Кендаг, Филька, Ннаонна?

- Фильку я оставил в Альде, там от него меньше беспокойства. Кендага с Ннаоннной ты сейчас увидишь.

- Да, да, погляди на меня! - объявила вампиресса, спрыгивая с коня. - Сарнак, ты почему такой толстый?

Маг слегка смутился.

- Ну, я же теперь великий волшебник, царевич и вообще... Худых никто не уважает. Понимаете?

- Понимаем, - успокоил Ингви, - тебя хорошо кормили, это славно. Теперь я окончательно успокоился на этот счет, ты славно пристроен. Но как ты здесь?

- С одним из судов наших торговцев... или контрабандистов, если по закону Мира... в общем, они ходили на север, возвратились с гостями - у них на борту были моряки из Велинка.

- А, экипаж "Тумана"! - подхватил Ингви. - Теперь все ясно. Они наплели насчет того, что в море на них напали злодеи...

- На самом деле все было иначе, - буркнула Ннаонна. - А ты что, собрал войско чтобы покарать злодеев?

- Да вы что? - толстощекое лицо Сарнака расплылось в улыбке. - Мы хорошо расспросили моряков, я заставил объяснить, как выглядели их пассажиры... описание-то было очень красноречивым! Я сразу догадался! Ну и подумал, что смогу увидеть вас на том месте, куда вы велели себя доставить. Вдруг с вами несчастье? Вдруг вы бедствуете на этом пустынном берегу? Вдруг не можете отыскать дорогу? Как же я мог не помчаться на выручку, у меня сердце разрывалось от волнения за дорогих друзей! Но вас не оказалось, был епископ, был еще какой-то парень из Альды, я его вроде помню... бородатый такой, лохматый. Какие-то рыбаки, совсем дикие...

- Аршваны, - подсказал Ингви.

- К Гангмару всех! Вас-то не оказалось! Я пришел в отчаяние! Я метался по берегу и расспрашивал каждого...

- Но-но, - отрезала вампиресса. - Ты это брось, ты стал говорить, как варвар с Архипелага! Разрывалось сердце! В отчаяние пришел, надо же!

- Говорю как варвар? Привык, наверное, я же великий человек, всегда при дворе, пиршества, приемы послов, и прочее... Этим не скажешь красиво - обидятся, решат, что не уважаешь их... Но к Гангмару моих новых родичей! Вы здесь! Вы здесь!

- Да, я думаю, мы будем теперь видеться, хотя бы изредка. Я собираюсь наладить морскую торговлю с твоим тестем, что скажешь? Одного "Тумана", конечно, маловато, но если твои шкиперы уже знают дорогу, то почему бы вам самим не... Постой-ка! Ты, сказал, епископ здесь?

- Ну да, его священство Рупельт, а что?

- Ага, - Ингви поглядел на Ннаонну, та состроила невинное лицо и уставилась в сторону, - я, как будто, догадываюсь, в чем здесь дело. На! Не отворачивайся!

- А что я?

- Я все равно могу спросить старину Рупельта, кто пригласил его сюда.

- Ну да, я предложила ему построить здесь часовню, чтобы дикари имели перед глазами пример истинной веры. А что такого? Они же все совращенные Гангмаром, их спасать надо!

- Кому надо?

- Кому... да вот старичку Рупельту как раз и надо. Потому он здесь.

- А, ну если так... а я думал, ты намерена обвенчаться в этой часовне.

- Если ты настаиваешь, - вампиресса хихикнула, - то я очень даже согласна. Ингви-и-и! Сколько можно тяну-у-уть? Идем к Рупельту!

- Ладно, идем. В самом деле, почему бы и не обвенчаться прямо здесь! Что может быть священней этого места? Идем, а заодно мне нужно переговорить с Ранваром, не примет ли он к себе в племя сотню зенгедских детишек, потом мне нужно переговорить с Никлисом насчет ремонта "Тумана", и еще мне нужно переговорить...

Ннаонна взвыла сквозь стиснутые зубы. Ингви поглядел на вампирессу и решительно поправился:

- Но всем этим мы займемся после венчания!

***

Потом они стояли под сенью Белого древа, и серебристые шелковые листья звенели и пели над головой. Ингви и Ннаонна. Не было гвардейцев в сверкающих доспехах, не было трепета знамен, а жених и невеста были наряжены не в шелка и бархат. К часовне они пришли, лишь скинув доспехи... да и старик Рупельт не прихватил с собой в эту поездку парадного епископского облачения. Зато лицо престарелого клирика лучилось гордостью, когда он старательно выводил строки тщательно составленной брачной формулы.

Вокруг выстроились рыцари и солдаты, только что совершившие длительный марш. Пыль покрывала доспехи, но на усталых лицах были улыбки. Улыбались и шаманы... ветер, налетающий с моря, трепал кудлатые бороды, приподнимал полы грязных одежд. Старцы простирали посохи к древу и радовались, ощущая, как льющаяся из Древа сила наполняет янтарь, которым увенчаны посохи. Улыбался и старик Рангвар, его племя пополнилось сотней малышей, и, стало быть, народ возродится.

Ингви украдкой шепнул:

- Погляди, как разрослось Древо! Ручаюсь, его корни уже сейчас проникли глубоко и пробираются все дальше.

- Помолчи, - Ннаонна делала серьезное лицо, ей хотелось выглядеть скромной невестой.

- Оглянись, Древо уже сейчас меняет ландшафт вокруг себя, скоро оно будет стоять не на горном склоне, а на холме. Вокруг почва просядет. Древо имеет цель.

- Помолчи, ты мешаешь старичку.

- Пустяки, он увлекся и ничего вокруг не слышит. Лучше задумайся, что будет дальше. Древо будет расти и расти, его корни пронижут почву Мира, сделаются осью, вокруг которой он крутится, а Древо...

- Заткнись! - прошипела девушка.

А епископ Рупельт в самом деле ничего не слышал, он был словно поэт, впервые читающий публике только что созданные стихи. Вдохновение владело им, отрывало от земли, поднимало к небесам, к белым шелковистым листьям, к солнцу...

- Да брось, представь себе! Весь Мир, огромный Мир, вращается вокруг Древа, созданного богиней любви, вокруг...

Древо чуть заметно содрогнулось, длинная ветка склонилась над часовней, ниже, ниже, ниже... Гибкий побег изгибался и гнулся к паре, стоящей перед епископом, кончик закачался перед их лицами - на нем набухал бутон.

Рупельт закончил чтение, поднял глаза от пергамента и с улыбкой поглядел, как перед молодыми разворачивается, расправляет серебряные лепестки ослепительно-белый цветок.

- Весь Мир пронизан корнями этого Древа, - прошептал Ингви, - гляди!

За тридевять земель от устья безымянной реки, в Ливде перед алтарем стояли Джейем из Геведа и баронесса Лериана из Леверкоя, древний город не помнил свадьбы богаче и роскошней, чем эта. Ни Лериане, ни Джейему не нужна была пышность, просто им хотелось, чтобы вся Ливда, весь Мир знал: они любят друг друга и они счастливы.

В столице империи, в древнем Валлахале Алекиан обнял супругу и обещал, что отныне все будет иначе, он, император, нынче совсем другой... Алекиан обещал, что Санелана отныне будет счастлива с ним, она верила и плакала от счастья. На востоке, у самой гевской границы, в городе Аднор Кевгар с Глоадой позабыли о злобных выдумках и военных походах, им было хорошо вдвоем, и плевать хотелось на Мир, потому что они сумели стать Миром друг для друга.

В Геве в старом королевском дворце старик Гюголан превосходно проводил время с девицами Аттильдой и Вейной, они не думали о любви и избегали произносить это слово, однако им было хорошо вместе. Гезнур в этот день отсутствовал в столице, он отправился в Андрух, просить руки герцогской дочери. Он пока еще не знал, что девица хороша собой, умна и много слышала о его подвигах. При дворе правителей Андруха только и разговоров было, что о проделках молодого гевского короля. Юная дама давно искала возможности разузнать побольше об этом герое, которого при папашином дворе то проклинали, то превозносили до небес...

А тролль Дрымвенниль, хотя и был безмерно счастлив, но торопился покинуть армию Альды, чтобы возвратиться в степную крепость Лорда Внешнего Мира к ребенку. Тот стремительно набирал рост и вес, он уже теперь был размерами с очень крупного человека, сделался жизнерадостным, не-тролльи подвижным, отличался острым умом, а информацию впитывал настолько быстро, что Дрым только диву давался. Вот что значит - с рождения среди людей, эльфов и орков! Дрым гордился ребенком... и чувствовал, что сам он снова наполняется новым знанием о Мире и населяющих его народах, о природе и божественных законах... словом, он наполнялся информацией, а у троллей это - путь к рождению дитяти.

Словом, жизнь продолжалась, Мир вращался вокруг Гунгиллина Древа, победа сопутствовала тем, кто любит... и, хотя истории да приключения завершаются, но жизнь продолжается, и конца не будет.